Текст книги "Тень Нерона"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Это Лери. Сенатор Лери, супруга Друза и сестра Корвина. Можете включить изображение. Канал защищен.

Ага! Сестра Корвина уже узнала о случившемся? Возможно ли такое? Вряд ли. Но что делать, если она затребует связь с братом? Соврать? Или честно признаться, что префект Корвин исчез? Главк огляделся, пытаясь определить, где можно укрыться. По защищенной связи их разговор подслушать нельзя – префекта окутает силовой кокон. Но Главк не хотел, чтобы посторонние видели, как он говорит по защищенному каналу.

Рядом как раз был вход в погребальную камеру. Стены имитировали черный базальт. Главк шагнул внутрь и запер дверь. Внутри никого не было. В центре камеры помещался закрытый гранитный саркофаг.

Главк включил связь.

– Мне срочно нужен Марк, – сообщила Лери.

Ее голограмма, возникшая на фоне гранитного саркофага, слегка колебалась.

– В чем дело, сенатор? – Главк попытался улыбнуться.

– У нас новости чрезвычайной важности. Марк как глава рода Валериев Корвинов должен быть в курсе.

– Я не могу с ним сейчас связаться, – попытался потянуть время префект. – Но в чем дело?

– Сказано же: чрезвычайное сообщение. Пока информация закрытая. Впрочем, минут через десять ее сообщат по всем новостным каналам.

Префект почувствовал внутри противную пустоту.

– Война?

– Пока не наша. Колесничие атаковали станцию Неронии “Тразея Пет”. Хотя в последние дни мне казалось, что конфликт Лация и Неронии более предсказуем, если судить по нотам, которыми нас засыпали неры.

– Сенат ничего не знал заранее?

– Главк, мне некогда обсуждать этот вопрос. В сенате вот-вот начнутся слушанья. Я не могу говорить только от собственного имени. Мне нужно связаться с Марком. Но его комбраслет молчит. Он дал мне новый номер, сказал, что потерял старый браслет в море. Но и этот номер не отвечает. Вы можете мне помочь?

– К сожалению, нет. Говорите от собственного имени в сенате, как от имени Марка. Думаю, ваш брат одобрит любое ваше решение. Вы же умница, Лери.

Префект отключил связь. И замер. Взгляд упал на пол. На темном базальте какие-то блестящие капли. Кровь? Опять аттракцион? Главк присел, коснулся пятна пальцем. Похоже, в самом деле кровь, и пролита недавно.

Потом, повинуясь внезапному наитию (чертовы патриции, скоро Главк тоже будет прислушиваться к неведомым голосам и следовать дурацким порывам) приложил свою руку к светящемуся изображению ладони на саркофаге. Крышка отъехала в сторону. Внутри был еще один гроб – открытый. И в нем – нечто невообразимое, какая-то каша из почерневших обломков мумий и изуродованного человеческого тела. Префект смотрел на это жуткое зрелище несколько секунд, прежде чем понял, что настоящий труп бросили в саркофаг с мумией-голограммой. Он погрузил руки в гроб, нащупал настоящее тело, чувствуя, что его пальцы становятся мокрыми от крови, рванул тело наружу, понимая, что совершает недопустимые действия с точки зрения криминологии. Но ему показалось на миг, что там, в саркофаге, лежит Марк. Ждать, пока отключат голограмму, было просто невозможно. Главк ошибся. Убитый оказался парнем лет тридцати, он был рыжим, загорелым, гораздо тяжелее и выше хрупкого патриция. Личность убитого префекту была известна. Минуций Руф, наследник опозоренного патрицианского рода, смертельный враг Корвинов.

Одного взгляда на тело было достаточно, чтобы понять, что Минуция Руфа разрезали наискось мощным молекулярным резаком.

Выйдя из гробницы, Главк вызвал Адриана и велел заняться еще одним трупом. Но прежде проверить, действительно ли неизвестный, лежащий снаружи, некто Канар, судя по имени – колесничий.

* * *

Префект вернулся к Фабии и ее спутнику. Грация говорила по защищенной линии: вокруг патрицианки вращался кокон, сплетенный из зеленоватых и синих светящихся линий. Впрочем, разговаривала Грация недолго: через минуту кокон исчез.

– Думаю, господа, вам лучше всего отбыть на Лаций, – сказал Главк.

– Вы знаете, что Колесница напала на боевую станцию Неронии? – от прежней смущенной и испуганной девушки не осталось и следа. Грация была сама твердость, сама воплощенная власть, сверкающий меч. Главк мог бы представить ее во главе отряда легионеров, идущих на штурм. Вполне.

– Дорогая… – начал было Гостилий.

– Не сейчас! – отрезала она.

– Мы можем поговорить где-нибудь, чтобы нас не услышали? – спросила она и бросила на Гостилия взгляд, который можно было трактовать однозначно: “Все в порядке, дорогой, только помолчи!”. – Чтобы никто не услышал.

– В полицейской машине, – предложил Главк.

– Хорошо. Это займет пару минут. – Грация взяла следователя под руку. – Идемте. События последних часов все меняют.

– Грация! – Гостилий заступил им дорогу, явно желая помешать разговору.

– Дорогой! – проворковала Грация. – Не волнуйся так, префект уже знает о нашей помолвке.

Глава 6
Ви-псих

В медицинском блоке царил ад. Повсюду – изуродованные тела, кровь на полу, запах лекарств, перебивающий вонь крови, обожженной плоти и испражнений. Стоны. Крики. Кровь на металлической ручке, на пластиковой крышке люка. Всюду. Медики в зеленых балахонах, тоже перепачканные кровью. Кто-то бросил разорванную, перемазанную бурым одежду на пустые носилки, а рядом – обрывки латексных перчаток. За прозрачной перегородкой, не потрудившись даже перевести ее в матовый режим, два монстра в зеленом кромсали человеческое тело. Одно движение, и струя крови ударила вверх.

Марк отвернулся и судорожно сглотнул. Пробормотал:

– Если на всех не хватает регенерационных камер, то можно хотя бы использовать автономные блоки.

– Ха… ты шутишь? – хмыкнул Ви-псих. – Где ты видел, чтобы наемников лечили с помощью ре-камер? Небось, ты у нас богатенький нер, решивший поискать приключений на свою задницу, если надеешься, что для тебя припасли камеру и запас чудо-раствора.

– Вроде того, – Марк попытался изобразить смущение. Второй прокол! Нет, разведчик из него точно бы не получился. Впрочем, разведкой его предки никогда не занимались.

– Вот именно – вроде того!

– Ты еще не знаком с доктором Менгеле, – хмыкнул Руд, потирая незаживший ожог на лице. – Этот гад кромсает всех без анестезии. Срезает с лица куски обоженной кожи, а когда ты орешь, обзывает маменькиным сынком. Эх, если бы он хоть раз выбрался в зону боевых действий, я бы сжег ему все поганые пальчики, а потом спросил, не больно ли ему, мерзавцу? Но в медблоке отбирают оружие. А он из медблока – ни ногой. Его выперли с Неронии за садизм. Так он сюда подался.

– Ранен? – перед Марком возникла женщина зеленом медицинском балахоне. Ей было лет сорок на вид, лицо в темных пятнах пигментации, редкие черные волосы приплюснуты прозрачной шапочкой.

– Я? Нет, кажется.

– Тогда бросай все оружие сюда, в арсенал, – женщина указала на железную дверь. – Потом заберешь. Снимай тряпки и топай в душевую. Нечего болтаться под ногами.

– Я ранен, – завил Рудгер. Показал почерневшее от ожога плечо. – Только учти, я без морфия не дамся даже тебе.

– Ладно, ладно, вколю тебе двойную дозу, красавчик. Нарочно для тебя припасла. Кто тебе морду так заштопал? Менгеле, небось? Ох, оторву мерзавцу руки. А ты? – повернулась женщина к Ви. – Есть ожоги?

– Рука задета.

– Покажи.

Ви-псих протянул руку. Медичка ухватила парнишку за кисть и выгнула так, что раненый судорожно хватанул ртом воздух, да так и застыл.

– Ерунда. Вы двое, бросайте оружие в ящик и за мной, если не хотите попасться в лапы Менгеле. Сейчас залатаю, залью герметиком, и потом оба марш в душ. К счастью, танки с водой не пострадали во время атаки. С бластерами нельзя! – заорала медичка на Рудгера и ухватила его за грудки. – Пушку оставить! Тут у нас хватает с поврежденными мозгами. Чуть что – и начнут палить.

Наемник безропотно подчинился.

– Крутая, – растерянно пробормотал Рудгер, снимая с себя нагрудник с запасными батареями и отстегивая пояс с кобурой. – Ее бы в бой с колесничими. А?! – Он неестественно расхохотался.

– Я ее знаю, – заверил Ви-псих. – Она – классная тетка. Рану зашьет, чистый ажур. И лекарств не жалеет.

– Все равно медиков надо душить и резать на куски, – заявил Рудгер.

– Душить, а потом мыться в душе. Кстати, где здесь душ? – спросил Марк.

– Ты что, ни разу не был? – вновь захохотал Руд. – Ага, я понял: это он – с поврежденными мозгами!

Рудгер первым двинулся в предоперационную.

– Руд клянется, что он сын гибеллина.[4]4
  Конкубинат – сожительство. В средневековой Италии практиковались не только брачные контракты, но и контракты на сожительство, эти отношения реконструировали Нерония и Венеция.


[Закрыть] На самом деле он обычный вшивый петрийский наемник, – принялся рассказывать Ви-псих, в свою очередь отправляя в ящик боеприпасы. – Бывший раб, кстати. Но он может говорить все, что угодно. Это единственный плюс нашей хреновой жизни: никто не спрашивает твое настоящее имя. Ключ да жетон, вот твои опознавательные знаки. Генокод определяют только, если ты попадешь в госпиталь на планете. Закончится контракт – воюй за кого угодно. Хоть за Лаций, хоть за Женеву. Можешь поступить в иностранный легион колесничих. Ты у них часом не воевал?

– Ты же сказал – никого не интересует подлинное имя.

– Это точно! – Ви-псих хмыкнул. – Ты хитрец. – Парень ткнул здоровой рукой Марка в плечо и отправился в предоперационную.

“Ключ и жетон… – мысленно повторил голос предков. – Мог бы снять жетон с шеи убитого”.

“Раньше не мог подсказать?” – огрызнулся Марк, понимая, что сейчас он близок к разоблачению как никогда. Что сделают неры, обнаружив в своих рядах лацийца во время атаки на боевую станцию? Разумеется, прикончат. Хорошо, если быстро. А могут ведь захотеть поговорить по душам.

“Ничего страшного! У них есть наемники с Петры. Почему бы не быть парню с Лация? Надо только срочно завербоваться к петрийцам. А потом при удобном случае расторгнуть контракт. Ты можешь сказать, что потерял жетон”, – посоветовал голос предков.

“Спасибо за умную подсказку. Особенно это будет выглядеть правдоподобно, когда обнаружится, что якобы мой жетон болтается на шее у трупа”.

Корвин огляделся. У кого бы спросить про душ? Хорошо бы попался кто-нибудь без чувства юмора и без садистских наклонностей. Хотя наверняка подобных личностей среди наемников нет. Ага, вон тот парень с унылым лицом, в зеленом балахоне и в желтой нелепой шапочке на макушке наверняка скажет, где можно помыться. Марк шагнул к медику и остановился. Парень в зеленом упаковывал в пластиковый мешок очередное мертвое тело. Этот покойник, похоже, сохранил и руки, и ноги; скорее всего, погиб при разгерметизации какого-то сектора. По-прежнему это самая распространенная причина гибели в космосе. Мерд! Морг! Это же эльдорадо жетонов и ключей.

– Не подскажешь, где у нас морг? – поинтересовался Корвин, решив сменить объект поиска. – Мне, конечно, туда рановато, но приятель погиб, а у него остался мой новенький наладонник, – соврал он. Сказать, что остался жетон, было невозможно.

– Морг вон там! – медик ткнул пальцем в серую стальную дверь. – Только вряд ли ты что-то найдешь. Ты из какого отделения?

– Из пятого, – наугад сказал лациец, понимая, что рискует: вдруг медик знает всех этих ребят в лицо? Сердце на миг заколотилось как сумасшедшее. Нет, агент из него точно никакой.

– Везучий. Из пятого никто не уцелел. Их всех покрошили на верхних уровнях. С петрийцами всегда так – ими затыкают дыры, как герметиком.

Лациец отвернулся и перевел дыхание.

– Я застрял на третьем уровне.

– Везунчик. Точняк.

Теперь Марк сообразил, что на голове у парня не шапочка. Попросту вся макушка залита желтым герметиком.

Двое в зеленых балахонах распахнули двери морга и принялись завозить на платформе новые трупы.

Корвин протиснулся за ними.

Лампочка синего света. Прозрачные стеллажи, такие же прозрачные мешки. Тела нагие, но в мешках, привязанных снаружи к ноге каждого трупа, сложены ценные вещи, жетоны и ключи. Холод почти космический. Отыскать нужный труп не так уж и сложно. Марк спешно осматривал прозрачные мешки с вещами. Нужен труп с жетоном и с ключом, желательно из пятого отделения, поскольку в живых никого не осталось. Наемники редко общаются с бойцами из соседних отрядов, так что можно надеяться, что самозванца не опознают.

“И с нашивками сержанта”, – вовремя напомнил голос предков.

С этим сложнее. Ни нашивок, ни голограмм на голом теле нет.

“Почему нет? – удивился голос предков. – Многие неры делают голограммные татуировки на теле – особенно сержанты и младшие офицеры”.

“Ну, наконец-то от тебя какой-то толк!” – съязвил Корвин.

Марк прошелся между полками. Первая попытка разжиться жетоном оказалась неудачной. Ключа у трупа не было. К тому же на груди убитого отчетливо проступало клеймо Карцера – этой жуткой планеты-тюрьмы, куда все миры, независимо от принятой реконструкции истории, сообща сливают человеческие помои. Такое прошлое префекта Корвина не устраивало. Он покосился на дверь.

“Что скажешь?” – обратился к голосу предков.

“Стоит рискнуть и продолжить поиски”.

“Ну что ж, рискну”.

Корвин двинулся дальше. Несмотря на то, что он все еще был в скафандре, только гермошлем снял, зубы выбивали громкую дробь. Казалось, зубы клацают сами по себе. Ага, вот молодой парень, внешне даже чем-то похожий на Марка: темные волосы, прямой нос. На плече – голограммная татуировка. Сержант. Как заказывали, доминус! Жетон имеется. И как раз – пятое отделение. Свои его уже не опознают. А если кто-то уцелел? Ладно, не страшно. Контузия, частичная амнезия – после боя можно придумать любую легенду. Да и кто мог хорошо знать погибшего? Вряд ли наемники давно на боевой станции. Ну, пару раз встречались в баре. Да и то… Этот парень подойдет для маскарада. Если ключа нет, предпочтем жетон ключу. Но Корвину повезло. Мерд! Ему поразительно везло на этой станции. В мешке с вещами лежал не только ключ, но и… – тут везение, пожалуй, зашкаливало, – наладонный компьютер, а также комбраслет. Браслет, правда, сгодится лишь для внутренней связи, но и это неплохо. Марк переложил содержимое мешка в свои карманы, а мертвецу оставил найденный в отстойнике ключ. Сбросил туда и свою лацийскую кредитку (вряд ли парень сможет ею воспользоваться), подумал, и оставил ограбленному свой комбраслет, предварительно разбив его об угол стеллажа. На то, что Лаций сможет отыскать своего патриция на базе неров, надежды не было. Придется выбираться собственными силами. Но выбраться надо обязательно. На Острова Блаженных, лацийскую колонию, оказывается, ведет прямая дорожка с боевой станции Неронии. И кто по ней ходит (или собирается ходить) – пока неизвестно.

Итак, первый шаг к спасению сделан.

Теперь надо было добраться до компьютера медблока и стереть данные о том, что человек, у которого Марк украл жетон, мертв.

В этот момент дверь в морг снова отворилась.

– Ну, как? Нашел приятеля? – спросил медик в желтой “шапочке”, закатывая на носилках в морг новое тело в мешке.

– Представь, да. И наладонный комп – тоже! – Лациец продемонстрировал украденную игрушку.

– С тебя десятка. Не забудь, как только в четвертом ярусе оживят банкомат, – хмыкнул парень. – Меня зовут Джо. Джо-медик. А ты?

– Найду тебя непременно, – пообещал Марк. Возможно, он заплатит этому парню десять кредитов за жизнь.

Корвин проверил стандартное время по чужому комбраслету. Если верить прибору (а не верить вроде как не было оснований) с вечера в Пирамиде прошло всего десять стандартных часов.

Путешествие по Звездному экспрессу от Лация до Неронии занимает пять суток на обычном транспорте. Но чем легче корабль, тем быстрее разгоняет его кольцо. Если мчаться по кольцу порталов в автономной капсуле, то прибудешь за пару часов. Только никто так не делает – можно попросту околеть от холода.

Корвин вспомнил, как его била дрожь там, в коридоре третьего уровня. А ведь он мог попросту сдохнуть! Замерзнуть, превратиться в ледышку, а потом бы его сожгли колесничие. Колесница Фаэтона настигла бы своего беглеца!

“Мерд! Я все время буду опасаться, что они захотят меня поймать!” – подумал Корвин.

Он вернулся в холл. Раненых здесь, казалось, нисколько не стало меньше. Даже напротив. Марк протиснулся между носилками. Ага! Вот то, что ему нужно: в закутке согнулся над пультом компьютера какой-то парень в черном свитере и измазанной кровью белой накидке с красным крестом. Парень в свитере вставлял в приемное гнездо жетоны, тыкал в световую клавиатуру пальцем и регистрировал раненого или мертвого. Достаточно было отстоять пару минут у него за спиной, чтобы запомнить все манипуляции. Теперь надо было выманить парня из-за пульта. Ну, подобное сделать совсем не сложно. Марк огляделся, заметил в углу холла пищевой автомат. Выбор нехитрый: сок, сухари, диетическая паста. Что подразумевалось под диетической пастой, неясно – скорее всего, что-то малосъедобное. Корвин выбрал сок, нажал кнопку, поймал выпавший из щели пакет и вернулся регистратору.

– Тебя совсем затрахали, приятель, – сочувственно сказал он, протягивая человеку за компьютером сок.

– Ты ранен? – спросил тот, поворачиваясь к Марку. Глаза у парня были красные, лицо сведено болезненной гримасой.

– Легко, едва зацепило, – соврал на всякий случай Корвин.

– Все равно надо отметить, тогда тебя отправят с транспортом на Неронию. Всех раненых – на Неронию. Таков приказ. А здоровые полетят гасить пиратов.

“Отлично! Это то, что нам нужно! – обрадовался голос предков. – На Неронии рванешь в посольство…”

Парень выпил сок залпом.

– Ты первый, кто этим треклятым утром вспомнил, что я тоже человек, – вздохнул он. – Послушай, сделай еще одно доброе дело.

– Гальюн?

– Он самый. Посиди вместо меня минут десять. Просто вставляй в отверстия жетоны и жми на клавиши. Раненый – вот сюда. Трупак – вот сюда. А то мне отлить надо. Или можешь вообще ни на что не нажимать. Просто сиди и никого не пускай за комп. Есть тут чудики – увидят кресло пустое, начинают веселиться, все путать, мертвых воскрешают, живых гасят. Понял? Трупы – сюда, раненые – сюда.

Похоже, у сортировщика от его работы понемногу ехала крыша.

– Беги, парень. Я постою на стреме, – пообещал Корвин.

Как только сортировщик ушел, Марк уселся за комп, оглянулся: нет ли рядом той медички с пятнистым лицом. Нет, все нормально. То есть вокруг полный бардак – суета, крики, стоны, ругань. И комп старенький. Лациец полагал, что на базе Неронии оборудование должно быть просто суперское. А этой машине лет десять, не меньше, – Корвин уже разбирался в марках новых машин, а не только в тех моделях, на которых работали его отец и дед. Марк вставил в приемную щель украденный жетон. Фамилия парня тут же высветилась. Роберт Лонг, сержант, двадцать семь лет, гражданин Неронии, уроженец планеты Венеция. Убит. Биография Лонга не соответствует легенде про рождение на Вер-ри-а, но вряд ли Ви-псих будет сверять данные.

Корвин убрал крестик против фамилии Лонга, поставил W. Ну вот, теперь Роберт Лонг всего лишь ранен. И может спокойно отправляться вместе с другими на Неронию. Комп не будет блокировать его ключ, если Марк захочет прогуляться по станции или забраться в транспортный челнок. И на третий уровень его тоже пропустит. Туда, где осталась загадочная щель в гиперпространство.

– Эй, Харон, принимай подарки. – Какой-то тип в оранжевом скафандре выложил перед Марком кучу жетонов. Парень даже не снял гермошлем, только поднял стекло.

– Раненые? Убитые? – спросил Корвин.

– Ты чо, кретин? Конечно, трупаки.

– Где тела? Уже в морге?

– Совсем тупой. Мясо в космос кинули. Хоронить на планеты возят гвардейцев, а для кнехтов и космос хорош.

– Что, наемников всех выбрасывают? – догадался, наконец, Корвин.

– Только кретинов оставляют. Ха, не понял? Сам-то ты откуда такой тормоз? В морг тащат тех, кто не пожалел отслюнявить из аванса тысячу кредов на гробик. Идиотов отвезут на планету и закопают. Ладно, ты давай, грузи жетоны, а я пойду собирать новый урожай.

– Среди этих не было ни одного достойного? – спросил Марк, тупо разглядывая лежащие перед ним квадратики пластика.

– Не знаю, как насчет достойных, а тормозов точно не было. По мне, болтаться в космосе даже лучше: холод – абсолют, вечность, ни червей, ни разложения. Бессмертие то бишь.

Оранжевый тип ушел, хохоча над собственной остротой. Корвин уставился на горсть жетонов. Вот она, судьба. Выбирай. Эти жетоны совершенно безопасные. Бери любой. Никто уже не докажет, что настоящий хозяин мертв. Корвин вставил первый попавшийся жетон в приемное гнездо.

“Витторио Рени, тридцать девять лет, лейтенант, шестое отделение”. Шестому отделению тоже не повезло, похоже. Нет, сеньор Витторио не пойдет. Годы перебрал. Поставим ему крест. Увы, парень, ты умираешь дважды. Новый жетон. “Мария Вергес, девятнадцать лет, шестое отделение”. Бедняжка. Девятнадцать лет. Почему тебя занесло на эту чертову базу, крошка? Но все равно, даже фальшиво ожить тебе не удастся: патриций Марк Валерий Корвин не собирается менять пол. Внешне за девицу патриций точно не сойдет. Марии крест. Покойся с миром.

Третий. Этот может сгодиться. Так сказать, запасной вариант. Если маскарад с Лонгом не получится.

“Грег Игнатьев, двадцать четыре года, шестое отделение”. Этот подходит. Правда, ничего об Игнатьеве не известно, но все же возраст почти совпадает. Китежанин? Возможно. В петрийские наемники попадают ребята со всех планет.

Марк занес его имя в комп с пометкой W и положил жетон в карман. Как раз вовремя. Вернулся регистратор.

– Мертвые наемники? Все трупаки? Ты ничего не напутал? – забормотал хозяин компа, перебирая жетоны.

Он трогал каждый квадратик пластика почти с наслаждением, как будто жетон убитого мог сообщить ему какие-то дополнительные сведения.

Вот глупец! И куда он так торопился? Корвин сумел бы найти более подходящий вариант. Ну что ж, придется использовать то, что есть.

– Обращаться с этой штукой несложно, – сказал вслух новоявленный сержант Лонг.

– Все равно, надо проверить. – Парень попался занудливый.

Марк, не торопясь, встал со стула и высыпал регистратору на ладонь горсть жетонов.

– Действуй.

– Витторио! – крикнул еще один оранжевый тип. – Держи добычу!

Лациец спешно отошел. И нос к носу столкнулся с пятнистой женщиной.

– Почему ты не в душе, обезьяна? Разносишь грязь по медблоку. Что ты тут ищешь?

– Жду напарника. Он скоро выйдет?

– А, напарник! – Медичка как-то странно хмыкнула. – Понимаю. Вон идет. Оба в душ! Немедленно! Держи пакет. – Женщина всучила ему прозрачный мешок, точь-в-точь такие были привязаны к ногам трупов в морге. – Положишь туда ключ и прочее барахло, которое охота сохранить, а тряпье выкинешь в утилизатор. Скафандр твой тоже уже ни на что не годен.

Марк взял пакет, повертел в руках. Совсем ни к чему, оказывается, было грабить труп: хватай один из чистых жетонов мертвеца да говори, что сбросил ключ в утилизатор вместе с тряпками. М-да. Марку в глубине души не нравилось, что истинный Роберт Лонг лежит в морге, и его повезут хоронить на планету. Пожалуй, куда безопаснее было стать Грегом Игнатьевым. Но с другой стороны – Игнатьев рядовой. Новые знакомцы знают Марка как сержанта. Ладно, останемся сержантом Лонгом.

Будем надеяться, что с базы удастся выбраться довольно быстро.

– Ну, Ви-псих, тебя перевязали? – спросил Корвин.

Мог бы и не спрашивать: рукав скафандра был обрезан до самого локтя, кисть заклеена желтоватой пленкой.

– Перевязали! И еще дали бутылку с герметиком, – похвастался напарник. – Классная тетка. Руки у нее ласковые. И все делает совершенно не больно. Это тебе не доктор Менгеле. Руда заштопала – заглядеться можно. Обещала морду ему починить, когда запарка в медблоке кончится. Слава звездам! Теперь можно сполоснуться и надеть чистое. Тебе пакет выдали?

Марк тряхнул прозрачным мешком. Все шло отлично.

* * *

В раздевалке какой-то парень с заклеенной герметиком шеей облачался в просторный серый с синими пятнами комбинезон – в таких одежках обычно щеголяет обслуга анималов. Прислужников живых кораблей именуют бестиариями, они этим прозвищем очень гордятся. Все же хорошо, что, расследуя дело об убийстве княгини Эмми, Марк просмотрел материалы о вооруженных силах Неронии. Иначе сейчас бы ему пришлось туго. Разумеется, кое-что об армии неров в общих чертах знал его отец. Но те данные во многом устарели.

– Какая радость! – воскликнул бестиарий. – Еще двое могут передвигаться на своих двоих. Кстати, если кто захочет лишнюю порцию воды, просто дерните за рычаг – система контроля не работает.

– Спасибо за совет, – отвечал Корвин весело. – Просто удивительно, что душ уцелел.

– Как-то странно ты говоришь, приятель, – подивился наемник и потер лоб, усиленно соображая, что ему не нравится в выговоре незнакомца. – Будто язык прикусил.

– Так и есть. Когда палил в колесничих, едва не откусил себе этот незаменимый орган.

– Сочувствую. Язык – это больно. Хотя другой орган откусить – больнее, – заржал бестиарий.

Он взял свой мешок с барахлом и удалился из душевой, посвистывая. Корвин принялся сдирать с себя обгоревший скафандр.

Напарник первым сбросил с себя всю одежду. Тонкая талия, округлые бедра, и… груди. Ви-псих оказался женщиной.

– Как тебя зовут? – промямлил Марк, спешно поворачиваясь к напарнику (или, вернее, напарнице) спиной.

– Я же сказала: Ви-псих. А, хочешь называть меня по-бабски? Вообще-то в детстве мама кликала меня Виолой. Только я это имя терпеть не могу. Какая-то дразнилка, а не имя. Так что называй меня Ви-псих. А тебя как звать, сержант?

– Роберт, – самозванец неловко выговорил чужое имя.

– Боб, значит. Ну что ж, пойдем мыться, Боб!

И Ви побежала в душ. Оттуда сразу же донеслись ее восторженные возгласы:

– Боже мой, как хорошо! Вода! Теплая! Скорее! Что ты там копаешься? Я вылью всю воду.

Марк спешно сложил в мешок вещи сержанта Лонга, только жетон оставил на шее. Зашвырнул одежду и остатки скафандра в утилизатор (кираса и ранец, надо сказать, пролезли с трудом). С двумя флаконами дезсостава под мышкой Корвин направился в душевую.

– Держи! – он протянул напарнице флакон.

– Фи! Неужели ты взял для себя только одну бутылку? После нескольких часов в скафандре тебе понадобится штук пять.

– Точно! – согласился Марк, – а пока я буду бегать туда и обратно, ты выльешь всю воду.

– Не волнуйся, я тебе кое-что оставлю. – Она, отфыркиваясь, поворачиваясь под горячими струями. В парном мареве душевой ее порозовевшее тело просто сверкало. Особенно груди. Два розовых конуса восхитительной формы.

“Банальные сравнения – самые точные”, – подумал Марк.

Лациец шагнул к ней.

– Как минимум пять бутылок! – предостерегающе подняла руку Ви. – Я не намерена трахаться с парнем, от которого воняет.

– Сейчас принесу десять бутылок, не меньше. Сама будешь меня поливать.

– Давай, выльем первую бутылку! – Ви принялась щедро поливать его из флакона. – Ты – везучий. Ни одной отметины. Неужели тебе ни разу не задело? Сколько ты служишь?

– Как же ни разу! – хмыкнул самозваный сержант Лонг. – Ты бы видела мою спину год назад.

– Ты что, потратился на регенерацию? – поразилась Виола. – Точняк, теперь вижу. Кожа вся регенерированная.

– Пришлось. Спина у меня была – один сплошной пережаренный кусок мяса.

– Наемника красят шрамы. А ты выбросил креды в черные дыру. Сделал новую кожу. Вот дурак! Никому не говори об этом, – посоветовала Ви.

– Не всем женщинам нравятся шрамы.

– Значит, это дуры. Или изнеженные цыпочки, которым не нужны парни вроде тебя. – Ви не говорила, а вещала. Уверенность ее была незыблемой. Спорить с подобными людьми невозможно. – Сколько тебе лет?

– Много. Двадцать семь. – Это был возраст сержанта Лонга.

– Выглядишь ты моложе.

– Это из-за роста. Астероид никогда не станет планетой, сколько его не терраформируй.

Тот парень их не обманул – стоило дернуть за рычаг, и на голову обрушивался новый поток воды. Вот оно, блаженство! Несколько часов назад Корвин мог погибнуть: сначала замерзнуть, потом сгореть. И не один раз. А теперь Марк нежится под горячим душем вместе с красивой женщиной.

– Сегодня несколько сотен ребят отправились в космос на вечное хранение, – хмыкнула Ви. – Они не обидятся, если мы выльем на свои измученные тела их воду. Постой! Все же твоя дорогущая спина малость пострадала.

– Неужели?

– Вот здесь! – она коснулась пальцем кожи под лопаткой.

Корвин вспомнил, что, в самом деле, там немного щипало, когда он обливался дезсоставом. Но он не придал этому значения.

– Небольшой порез. Или здоровенный укол – как посмотреть. Залить тебе это место герметиком? – предложила Виола.

– Будь добра.

Девушка выскочила из душевой.

Значит, тот удар в Пирамиде Марку вовсе не пригрезился. Кто-то пырнул его в спину. Вот только чем? И кто? На второй вопрос было ответить проще: Корвин уверен, что удар нанесла Верджи в поезде Анубиса. Но чем она это сделала и главное, для чего, – оставалось загадкой. Неужели для того, чтобы перенести сюда, на станцию? Еще раз “посадила на вектор”? Его спасительница? Или злой гений?

“Никто не подскажет, Марк! Только ты можешь найти ответы на все вопросы”, – шепнул голос.

Виола вернулась, щедро полила ранку составом из желтой бутылки.

– Ну вот, теперь, думаю, шрама на твоей гладенькой спинке не останется. Ты хорошо помылся?

– Думаю, – да, – ответил Корвин, обрушивая на себя новую порцию воды.

Она прижалась к нему.

– Давай прямо здесь, а? Боюсь, нам могут помешать потом. Отправят штопать дыры на станции. Или еще куда-нибудь. – Она обхватила его шею руками. – Завтрашнего дня может и не быть.

– Ты спишь со всеми наемниками, крошка?

– Если бы у меня была такая привычка, я бы выбрала другую профессию, малыш! Кстати, куда более прибыльную. Но когда мне парень нравится, я сама предлагаю ему заняться сексом. Кстати, на Венеции, как и на Неронии, в ходу брачный контракт на шесть лет. Что ты об этом думаешь?

– Я предпочитаю более короткий срок, например, три года, – сказал Марк между поцелуями. – Или конкубинат.[5]5
  Bardyaei – так называли рабов-палачей Мария. «Бердиарии» – искаженное название одного из иберийских племен.


[Закрыть]

– А ты у нас сердцеед! – засмеялась Виола.

* * *

Штопать станцию их не послали.

Когда Ви-псих и Марк выбрались из раздевалки, обрядившись в новенькую форму космических кнехтов, сжимая в руках вместо оружия пластиковые прозрачные мешки с нехитрыми пожитками, им навстречу попался лейтенант Вин, все еще в грязном обгоревшем скафандре и с заклеенной герметиком щекой.

– Ну как, вас уже починили? – спросил он весело.

– Форма новенькая, а содержание старое! – ответила Ви.

– Теперь отдыхать, бойцы! Каюты экипажа не пострадали. Чуть что – подъем по тревоге. У нас есть данные, что колесничие скоро вновь врежут по станции. Зачем-то им захотелось забраться внутрь. Никак хотят захватить документацию по анималу. Не получат, гады. Ремонтники сейчас пашут вовсю – к нам прислали две дополнительные бригады. Но если что, вызову вас на первый уровень в мастерские. Так что не ворчите, если придется ставить пломбы и заваривать обшивку.