Текст книги "Тень Нерона"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 8
Карта

Марк проснулся с криком.

– В чем дело? – воззрился на него Сергей.

Прежде он удивился, когда Корвин повалился на старый диван и мгновенно заснул, а теперь был удивлен не меньше его внезапным пробуждением. Спал префект минут двадцать – не больше.

Корвин не ответил. Он кинулся к брошенному в угол полотнищу потолочника, которое прежде закрывало пульт управления, и расстелил его на полу, причем изнанкой вверх.

На обратной стороне старой кожи была нарисована подробная карта близлежащих районов. Эта часть кожи оставалась темной, почти черной, и рисунок на ней был сделан белой краской.

– Вот! Смотрите! – Марк ткнул пальцем в нарисованный белым квадратик. – Это поместье наварха Корнелия.

– Ну и что? Но сейчас там ничего нет. Оно не обозначено на новой карте, – заметил трибун Флакк. – В этом секторе много искусственных ям потолочников. Здесь разводят местных тварей, а потом в самом конце лета приезжают сборщики и срезают кожу.

– Не обозначено, потому что было разрушено и заброшено. Но когда-то здесь была усадьба Корнелиев с громким названием “Вавилон”.

Сергей подошел, наклонился над странной картой.

– В самом деле, написано “Вавилон”, – подтвердил князь.

– И что из того? – спросил Флакк.

– Я знаю, кто устроил нам эту козью морду, – заявил Корвин. – Это не петрийские наемники. И не Фабий.

– А кто же тогда? – насмешливо спросил Флакк. – Еще скажи – наварх Корнелий. Хочу тебе напомнить, что он сослан навсегда в пустынный сектор Деи и не может покинуть свой корабль. Я могу тебе гарантировать – по соседству его нет.

– Хорошо, пусть здесь осталась только пустыня и ямы потолочников, но поместье это по-прежнему принадлежит ему, не так ли?

– Что из того? – Флакк пока не понимал, куда клонит Марк.

– Я уже встречался с одним человеком, который может управлять техникой издалека: переводить чужой парализатор в нужный ему режим и заставлять чужое оружие стрелять. Управлять планетолетом силой мысли. И этот человек – родственник наварха Корнелия. Если быть точнее – его незаконный сын.

Кажется, Флакк наконец, понял, о чем речь, но смелая версия его не убедила:

– Этот парень был приговорен к заключению на планете Карцер. Ему дали пять лет. Я присутствовал при вынесении приговора! – воскликнул он.

– Человек, который может на расстоянии управлять любой техникой, – уточнил Марк. – Как ты думаешь, насколько сложно ему было убежать из тюрьмы, которую охраняют практически одни роботы?

– О ком вы говорите? – недоуменно спросил Сергей.

Флакк и Корвин переглянулись.

– Не хотите ли вы сказать, милостивые государи, что это… – У Сергея перехватило дыхание.

– Да, именно он. Никола. Бывший анимал, чей мозг вы извлекли из ткани поврежденного корабля, кому вы дали новое тело, и кто едва не убил вас, Сергей, – сказал Флакк.

– И он убил Эмми. – У Сергея затряслись губы. Он стиснул кулаки. Если бы Никола оказался рядом, он бы задушил его голыми руками – наверняка.

– Был причастен к ее гибели, – сказал Марк.

– Взорвем дверь! – прорычал князь Сергей и метнулся к шлюзу. – Надевайте скафандры! Мы вылезем из норы и прикончим эту дрянь!

– Он выключит любое оружие, Сергей! – предрек Корвин. – Прекрати. Нельзя действовать очертя голову. Мы не можем пока выйти наружу.

– Я задушу его. – Князь заметался по бункеру, как по клетке. – Где этот чертов “Вавилон”? Если судить по карте – не так уж далеко. Я добегу туда пешком. Сожгу осиное гнездо, и связь сразу включится. Нам пришлют пару планетолетов.

– Сомневаюсь, что ты сможешь его настигнуть.

– Если мы вырвемся отсюда, я отыщу, где бы он ни был, и он пожалеет об украденных миллионах.

– Я не собираюсь платить ему миллионы, Сергей, – заверил китежанина Корвин.

Итак, малыш с Психеи вновь очутился на свободе. И – что странно – Нерония не попыталась вернуть его себе. Существо с искусственным телом человека когда-то было боевым кораблем – о его прошлом нельзя ни на минуту забывать. Его хрупкость и уязвимость – только маска. Он с помощью мысли может управлять любой техникой. Он может заставить парализатор или бластер открыть огонь, может вести флайер или наземный мобиль, не касаясь систем управления. Он может…

Марк вдруг сообразил, что сейчас даже не способен определить точно возможности этого человека. Ведь за прошедший со времени их встречи стандартный год Никола мог научиться новым фокусам.

Глава 9
Старые счеты

– Послушайте, Друз, скажите на милость, что вы такое вообразили, а? Вы получили Лери в жены, получили патрицианство. Радуйтесь! Хотите начистоту: я вас ненавижу, конечно, но мстить не собираюсь. Спросите – почему? Думаете, я вам благодарен за спасение патрициев Лация или за своих сестренок? Ладно, можете так считать. На самом деле мне лень. Если бы вы жили на Петре, вы бы поняли, всю силу этого чувства.

– Я все вычислил, – прервал Друз монолог Фабия. – Корвин прилетел на Петру с двумя десятками охраны. Они выехали с космодрома на трех вездеходах и отправились в двадцать девятый сектор.

– Поместье наварха Корнелия – в тридцатом секторе, – напомнил Фабий.

– На самой границе. Так вот, в систему защиты планеты поступил сигнал, что в двадцать девятом секторе сели три катера пиратов. Два планетолета тут же вылетели на задание и уничтожили эти якобы враждебные катера. Но буквально сразу же выяснилось, что не было никаких пиратов, пришел ложный сигнал, а планетолеты сожгли три неизвестные наземные цели. Я помчался в указанный сектор и нашел обугленные обломки. И никаких следов. Песчаная буря там неплохо поработала. Но я смог установить, что ложный сигнал пришел с границы тридцатого сектора. На карте он значился как совершенно пустынный. Но я решил проверить, насколько точны карты. И вот я здесь. Ну, как вам мой рассказ?

– Звучит убедительно, – вздохнул Фабий. – Но все равно я к этой блестящей операции не имею никакого отношения. Наварх Корнелий дал мне приют на развалинах своего Вавилона, я здесь и погибаю. Когда была Марта, развратничал каждую ночь помаленьку. Но она сбежала, решила подзаработать в секторе Красных фонарей. Может быть, выпить хотите? Мозгодробиловка. Это, знаете ли, нечто. А вот и Крус явился! – воскликнул Фабий, заметив в дверном проеме хрупкую фигурку гибрида.

Друз обернулся. На пороге (дверь, помнится, гость не закрыл за собой) стоял парнишка в грязном комбинезоне, на лице – кислородная маска. Такую обязаны иметь при себе все обитатели купола на случай его повреждения.

– Крус, скотина, где тебя опять носило? Ну, ничего, я тебя прощаю! – объявил Фабий. – Он сейчас нам принесет бутылочку.

Друз всмотрелся. Что-то в фигуре малыша показалось знакомым. И эти голубые глаза поверх надетой на нос и рот маски…

– Ты! – ахнул Друз.

Крус не ответил, развернулся и пустился наутек.

– Идиот! Кретин! – выкрикнул Друз и понесся следом.

Фабий с трудом сел на кровати.

Все-таки ему пришлось встать! Орк!

Похоже, эти двое были знакомы. И оба не ожидали встречи. Тогда что же получается, этот чертов гибрид вовсе не тот, за кого выдавал себя все три месяца пребывания в Вавилоне?

По всему поместью разнесся сигнал тревоги. Сирена взвыла оглушительно, требовательно. Что такое? Кто-то захотел нарушить периметр? Интересно, а как Друз проник в купол? Ага, сигнализация просто сработала слишком поздно – гость заблокировал ее и вошел тихо-тихо.

Сирена смолкла также внезапно, как включилась. Кто ее вырубил? Друз? Или этот чертов гибрид?

Где-то хлопнула дверь, потом послышался грохот – рухнуло что-то громоздкое, железное. В замкнутом пространстве купола все звуки были искаженными, придушенными.

Фабий попытался включить стационарную связь через галанет. Возник столб синего света, дернулся, на миг превратился в голограмму военного средних лет в серо-черной форме. Но тут же связь отключилась. Поговорить с Моргенштерном не удалось.

На повторные вызовы никто не откликался.

Фабий снова плюхнулся на кровать. Пот катился с него градом – рубаха и штаны промокли насквозь. Он не понимал, что происходит. Знал одно – он опять стал пешкой в чужой игре.

* * *

Люс уже три дня не ходил на работу. Он вообще никуда не выходил. Просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Ждал. Его должны спасти. Скоро. Успеют? Нет? Неважно. Все равно пути назад нет. Пусть сгорит этот чертов котел в двадцать девятом секторе. Люс отказался мыть эту гребаную посуду. Есть вещи, с которыми, скрепя сердце, Люк мог смириться. Но были мелочи, выносить которые он просто не мог. Люс почти целый стандартный год мыл пластиковые стаканчики и вытирал столики, выслушивал ругань и оскорбления, получал три жалких кредита в день и бесплатную жратву. Его почти всякий раз под разными предлогами лишали премии. В его жизни были десятки минусов, отвратительных, как жирные черви. Но был один плюс, за который Люс все прощал – это начало работы в полдень. Счастье, когда можно не только выспаться, но и поваляться утром в постели, побродить по галанету, лежа на кровати. И вдруг хозяин заявил, что его затрапезная кафешка будет работать теперь на три часа дольше, и мойщик посуды должен приходить на работу к девяти часам. Люс молча выслушал сообщение хозяина, не спросил даже, сколько прибавят за эти три часа, и прибавят ли вообще. Он просто ушел в свой закуток, где мыл посуду, достал припрятанные за шайкой с раствором полбутылки крепкого пойла, вылакал все из горла и на следующий день никуда не пошел. Вообще никуда. Долго спал, потом пил дешевое пиво, ел пищевые таблетки и ждал. Верил, что чудо должно случиться, вот-вот явится Марк и спасет его. Но явился не его друг, а хозяин кафешки.

– Люс, открывай! – заколотил он в хлипкую дверь.

Задвижка на двери прыгала, грозя открыться.

– Нет.

– Ты пойдешь мыть посуду? – рычал хозяин за дверью.

– Нет, – вновь так же кратко отозвался Люс.

– Учти, я тебе премиальные не заплачу. – Имелись с виду очередные двадцать кредов.

– А пошел ты! – огрызнулся Люс. – Подавись своей двадцаткой.

– Не будешь работать – выпрут из купола. Кончатся кредиты – отправят на рытье котлованов. Еще прибежишь, будешь в ножки кланяться.

– Не прибегу.

Никогда больше ни за что не вернется он в эту проклятую дыру. Рубеж пройден. Точка невозвращения. Если Марк не спасет его, Люс умрет. Марк, я ненавижу тебя, всеми силами души ненавижу, клянусь Аустерлицем!

Спаси!

Ах, если бы не пропали так нелепо креды! Люс был бы почти счастлив на этой мерзкой планетке, которая и в подметки не годилась Колеснице. Он скривил губы, вспоминая рыжего Турна с лицом наполовину синим, наполовину белым Жулик! Ведь сразу было ясно, что Турн – мерзавец и жулик. Это же было ясно как дважды два. Но почему-то Люса все время обманывали. Прежде на грядках Жерар обсчитывал, назначая невыполнимую норму на день, теперь этот Турн. Потом хозяин проклятого котла принялся зажиливать кредиты. Манлий вон обещал прислать тысячу. Может быть, прислал? Люс проверил счет. Но там по-прежнему оставалось чуть больше сотни кредитов.

Свобода! Она опять маячила перед ним. Грязноватая и пьяная баба, доступная, продажная. И очень злая. Вот именно – злая. Люс помнил, что, находясь в больнице в Новом Риме, он пытался по-быстрому что-то узнать о реконструкции Лация и читал все подряд, в том числе и о божествах древних римлян. По их представлениям каждый бог имеет множество ипостасей. Может спасать, помогать, наказывать и мстить. Многогранность божественных характеров просто удивительна. Венера может быть милостивой, Юпитер – злым. А свобода, какая она?

Ненадежная. Опасная. Желанная. Недостижимая. Ничего не прощающая. Требовательная. Есть и еще одна у нее особенность. Свобода ускользающая.

* * *

Стук в дверь раздался уже после условного полудня Сердца Петры.

“Странное, однако, место. Столица живет по одному времени, вся планета – по другому”, – про себя усмехнулся Люс.

Кто же это опять пожаловал? Хозяин? То есть бывший хозяин? А пошел он к черту! Вот бы заглянула та девчонка, что обещала обслужить Люса задаром, да обманула. Сучка! Они все здесь врут. Просто так, от нечего делать. Ради забавы. Ни одному слову верить нельзя. Сплошное вранье. И никто даже не оправдывается. Просто делают вид, что позабыли о сказанном пару часов назад. Будто один день живут на свете. Будто не было вчера, а есть только сегодня. И надо это “сегодня" прожить. А что будет завтра, никто не думает.

Стук повторился.

Просто так не отсидеться. Придется снова разговаривать с хозяином.

Люс натянул штаны и пошел открывать. На узенькой площадке перед дверью стояла высокая загорелая брюнетка в черных брюках и в черной футболке. Ноги длинные, талия тонкая. На запястьях – золотые браслеты. Не поймешь – то ли коммики, то ли украшения. Через плечо перекинута сумочка из кожи потолочника.

– Привет, – сказал Люс внезапно охрипшим голосом. – Ты кто?

– Я – Верджи, – сообщила девушка. – Можно к тебе зайти? А то как-то неудобно здесь разговаривать. Площадка узенькая.

– Это пожалуйста. Это – прошу. – Люс отступил на шаг.

– Нам надо поговорить. – Красотка шагнула в его жалкую комнатушку.

– О чем? – Люс внезапно ощутил смутную тревогу. – Я ни во что вкладываться не собираюсь, так и знай.

Девушка рассмеялась:

– Ты никак думаешь, я торгую недвижимостью? Или чем-то в этом роде?

– А ты не торгуешь? – Люс осмотрел девушку, нет ли при ней какой-нибудь сумки или кейса, в который можно положить стопку красивых акций. Рабских акций. Но ничего подобного у девушки не было. В маленькую черную сумочку акции не запихаешь.

– Нет, ну что ты! – она улыбнулась ослепительно, белозубо. И глаза у нее тоже засияли – удивительные светлые глаза с темными ободками. Люс никогда в жизни не видел таких глаз. Хотелось смотреть в них и смотреть. И пытаться понять, что же такого загадочного в их взгляде. И при этом сознавать с тоской, что понять это невозможно.

– И о чем мы будем говорить? – пробормотал Люс.

– О Марке Валерии Корвине, – отчеканила гостья.

“Спасение? Ее прислал Марк? ” – он поверить не мог в подобное чудо. Сердце сильно забилось.

– Ты приехала забрать меня? Да? Я дождался? Да? Ты поможешь?

– Помочь тебе? – насмешливо спросила девушка. – А ты это заслужил?!

– В каком смысле? Что я должен… я год мыл посуду… меня обокрали… – Люс не понимал, как должен был заслужить спасение.

– Кто заставил тебя написать письмо? – строго спросила девушка.

– О чем ты?

– Марк угодил в ловушку. Ему грозит смерть. Кто велел тебе написать это письмо? Отвечай, скотина! – наступала на него Верджи.

Люс попятился, наткнулся на кровать, ноги сами собой подкосились, и он сел. Оскалился:

– Ну, так пускай он умрет!

– Люс! Ведь Марк твой друг! – воскликнула девушка. – Вы должны друг другу помогать.

– Он предал меня! Бросил здесь умирать! Я год нищенствовал, я все проклял!

– Я могу тебе заплатить, – предложила девушка. – Тысяча кредов тебя устроит?

Тысяча была пределом мечтаний Люса. Он не знал, что и ответить.

– Полторы тысячи, – девушка щедро набавляла сумму.

– Две, – выкрикнул он неожиданно даже для себя.

– Сейчас. – Девушка выложила перед ним две тысячи кредов жетонами.

А еще через мгновение Люс ударился головой о стену и потерял сознание. А когда очнулся, то понял, что связан по рукам и ногам, лежит на кровати, а девушка сидит рядом, склоняясь над ним и изучая его лицо. Она водила по его лицу чем-то неприятно-острым. Сначала ему показалось, что это ноготь. Потом он догадался, что это молекулярный резак.

– Ты знаешь, что на Колеснице никогда не освобождают рабов? – спросила Верджи.

– Ты о чем?

– Каждый должен освободиться сам. Только тот получает свободу. Но рабы не могут этого сделать. У них есть маленький шанс, когда хозяин умирает. Тогда они на короткое время становятся свободными людьми. Но большинство даже не подозревает об этом. Они сидят и спокойно ждут, когда же придет новый хозяин. Лишь немногие, почуяв, что управляющий чип замолк, бегут на большую дорогу грабить. Но я слышала, есть такие, чья воля побеждает управляющий чип, он ломается и выходит из строя. Только эти достойны называться людьми.

– Вранье, сказки колесничих, – прохрипел Люс. – Никто не может победить управляющий чип.

– Марк победил. Он бежал сам и освободил тебя, – заявила Верджи.

– Ха, фигня… ну ты даешь! Кто тебе рассказал такое?

– Я знаю, – твердо объявила девушка. – Есть люди, которые способны сорвать рабский ошейник.

– Знает она! Как же! – передразнил Люс. – Марк даже не догадывался, что родился патрицием, ничего не помнил, книг не читал. Я читал все время – а он нет. Просто однажды в усадьбу барона Фейра явился Валерий Флакк и увел нас двоих. С нас сняли ошейники. Вот и вся история. Никто не ломал никаких управляющих чипов.

– Этого не может быть, – прошептала Верджи.

– Почему не может? – усмехнулся Люс.

– Он не такой, как все.

– Такой, моя милая, точно такой же. Его однажды чуть не оттрахали в туалете ночью. Он едва вырвался. Прибегает в барак, а морда вся в говне вымазана. Точно, не вру.

– Почему ты ненавидишь Марка? – прошептала она.

– Я всех ненавижу! Был рабом – любил. А теперь ненавижу. Я – свободен ненавидеть. Поняла?

– Берешь две тысячи?

– Ч-что тебе нужно? – спросил Люс дрожащими губами.

– Совсем немного. Будь добр, расскажи, кто надоумил тебя отправить на Лаций инфокапсулу с ложным посланием?

* * *

Сначала исчез Марк, потом Друз. Похоже, мужчины решили довести Лери до безумия. А ведь до родов остались всего две стандартные недели. И – пожалуйста! Любящий муж бросает недоделанной спальню для малыша, который вот-вот должен появиться на свет, снимает с их общего счета почти все кредиты и бежит – куда бы вы думали? – на Петру. На эту безумную планету, обиталище незаконнорожденных детей патрициев, рабов, вольноотпущенников, приют мерзавцев и базу головорезов-наемников. Что он там забыл? Решил стать петрийским наемником? С него станется! Друз – большой ребенок. Даром что гений.

Петра. Что известно об этой планете? Ничего хорошего. Атмосфера не пригодна для дыхания, давление низкое, терраформированию планета не подлежит. Население в основном занято добыванием шкур потолочников и их выделкой. Небольшие мастерские шьют на месте дешевый ширпотреб. Дорогие вещи изготовляют на Лации и Неронии из выделанных петрийских кож. Жизнь в куполах, тесная и скученная. Есть еще промзона, но там можно пребывать лишь несколько недель.

На Петре нет браков, нет вообще такого понятия как любовь, секс только за деньги, изнасилование приравнено в местном законодательстве к ограблению. Там грабят многие, обманывают почти все, но есть такие, кто в восторге от этого хаоса. Идеал законности Лаций породил безумие Петры. Друз когда-то предлагал Лери бежать на Петру или Психею, если сенат не одобрит их брак. Поселиться на Петре? Как долго смогла бы Лери там выдержать? Но ведь живет же там таинственная Верджи, к которой попал комбраслет Марка.

Лери вновь нажала кнопку вызова, и вновь ей почти сразу ответил женский голос. Как и в первый раз, изображение не включилось.

– Когда вы в последний раз видели Марка? – кинулась в атаку Лери, не давая Верджи опомниться.

– Давно… – протянула та неуверенно. Ясно было, что известие это застало знакомую Корвина врасплох.

– Он только что прибыл на Петру! Так когда вы с ним виделись?

– На Островах Блаженных. О том, что он на Петре, я узнала от вас. Если честно, то ему нечего делать на этой планете. Здесь ненавидят патрициев.

– Я пыталась отговорить его ехать, – продолжала Лери. – Мне известно, как опасно на Петре. Но его друг прислал записку с мольбой о помощи, и Марк ринулся выручать старого товарища. Вы же знаете – мой брат не может оставить друга в беде. Марк был рабом на Колеснице Фаэтона как раз вместе с этим Люсом. Эта планета причинила ему много боли.

– Как и многим другим, – отозвалась Верджи.

“Побольше о Марке, поменьше о Колеснице”, – подсказал голос предков.

Верное замечание!

Никто не поймет, как эмигранты, покинувшие империю Колесницы, на самом деле относятся к своей бывшей родине. Одни ненавидят ее и пророчат, что она рухнет в черную дыру, другие готовы жизнь положить за то, чтобы в борьбе с другими планетами Звездного экспресса Колесница одержала верх. К какой категории относилась ее собеседница, Лери не знала. Вместе с Канаром эта девушка пыталась предотвратить войну Лация и Неронии, но при этом обратилась не к представителям Неронии, на боевую станцию которой готов был вот-вот обрушиться удар, а к Лацию. То есть уничтожения или унижения Колесницы Верджи, скорее всего, не желала. Это все, что знала Лери о приятельнице брата.

– Марк пытался вас разыскать, расспрашивал Грацию и Главка, но никто ему не сказал ничего конкретного. – Лери была уверена, что беглянке льстит внимание патриция. Впрочем, Лери не лгала: Марк и сам сказал ей, что пытался найти Верджи, но та исчезла. – Брат сказал, что дни, проведенные с вами на Островах Блаженных, ему показались самыми замечательными в его жизни.

Это уже была чистая ложь – ничего подобного Корвин не говорил.

– Даже после того, как Марк больше часа плыл к берегу? – засмеялась девушка.

– Он сказал, что вы спасли ему жизнь, и он этого никогда не забудет, – Лери отвечала совершенно серьезно.

– Вы очень любите брата? – спросила Верджи.

– Я увидела его уже взрослым. Двенадцать лет мы с дедушкой считали его погибшим. Его захватили на Вер-ри-а и отправили в рабство на Колесницу. И вдруг он вернулся. Мне кажется, если бы мы росли вместе, то очень бы дружили.

– А может быть – дрались, – вздохнула Верджи.

– Что? – Лери переспросила лишь потому, что не знала, что ответить.

– Два мои старших брата погибли на Вер-ри-а. Не тогда, не во время первого штурма, а много позже, во время восстания. Мать вскоре после этого умерла. Сердечный приступ. Она не стала никому говорить, как ей плохо, не стала звать врача. Сорвала с себя комбраслет, чтобы медицинская помощь не приехала по автоматическому вызову, заперлась в своей спальне и умерла.

– Разве ваши братья не могли отказаться лететь на Вер-ри-а?

– Могли. Но они желали служить Колеснице. А я не хочу! Не желаю, если у меня когда-нибудь будет сын, чтобы он служил Колеснице!

– Верджи! – выкрикнула Лери.

Она опасалась, что в этот миг ее собеседница просто прервет связь.

Несколько секунд слышалось лишь всхлипывание. Потом внезапно включилось изображение через межпланетный галанет, которое блокировалось. Лери увидела маленькую, скудно обставленную комнатушку без окон, серо-зеленую стену, обитое кожей потолочника кресло. И в нем девушку, примерно своих лет, загорелую, темноволосую, с яркими серо-зелеными глазами. Она была чем-то похожа на Лери – ростом, цветом волос, и одновременно не похожа. В ней не было самоуверенности патрицианки: уж кто-кто, а Верджи точно не могла воображать, что одним взглядом осчастливит любого.

– Так вы… – Девушка с глуповатой улыбкой уставилась на живот Лери, обтянутый тонким белым псевдотрикотажем. – Когда?

– Через две недели.

– Что написал Люс вашему брату? – спросила Верджи, выпрямляясь в кресле, и на лице ее отразилась решимость.

– Всего одну строчку. “Я попал в ад. Отсюда не выбраться. Сектор 29, котл. 7. Марк, спаси!”

– Вы знаете день, когда Люс прибыл на Петру? Мне нужна точная дата. По местному времени.

– Девятые сутки седьмого месяца. Ему девятнадцать лет, он ровесник Марка.

– Я постараюсь найти вашего брата, – пообещала девушка. – Но вы взамен подарите мне одну вещь.

– Все, что угодно. Если это в моих силах, – поспешно оговорила условия Лери.

– Сломанный управляющий чип Марка.

– Не поняла…

– Чип! Из рабского ошейника. Который он сломал своей волей.

Какое нелепое желание. Однако Лери решила прямо не отказывать девушке с Колесницы.

– Я не знаю, где брат хранит свой бывший ошейник. Но я знаю, что он где-то спрятан. Когда Марк вернется, он отдаст вам его. Обещаю.

* * *

Установить, что в двадцать девятом секторе нет ничего, кроме ям с потолочниками, было не таким уж трудным делом. Правда, незаконные купола существовали по всей поверхности Петры. Явление почти заурядное для планеты, где практически все свободные жители в прошлом были рабами или – по крайней мере – детьми вольноотпущенников. Но двадцать девятый сектор вряд ли можно счесть удобным местом для незаконного содержания опекаемых – так любили на Петре именовать себя рабы. Слишком близко к столице, рядом имеются обжитые купола. Закон на Петре – вещь, разумеется, весьма декоративная, но даже на петрийский закон не стоит плевать демонстративно.

Дав обещание, Верджи весьма приблизительно представляла, как сможет его исполнить. Что делать? Ехать и проверять на месте? Это было, по меньшей мере, глупо. Если Марк явился на Петру спасать Люса, то он отправился в этот самый двадцать девятый сектор, да там и пропал. Вряд ли кому-то под силу в одиночку отыскать следы Марка в пустыне.

Куда разумнее было начать дело с поисков Люса. Это тоже было делом непростым. Каждый житель Петры имеет свой номер и больше ничего. Имя – для друзей и любовниц. Каждому, явившемуся на планету, независимо, на какое время он прибыл, – на год или на пару дней – присваивается номер. Если ваш приятель сообщил его знакомым, найти его будет несложно. А если не пожелал – это будет большой проблемой. То, что Лери назвала точную дату прибытия Люса на Петру, мало облегчало задачу. Номера вновь прибывших имелись в информатории, но они сортировались не по дням, а по стандартным годам. Отыскать всех, прибывших за год на Петру, одному человеку не под силу. Даже если к этому подключить всю полицию, чего Верджи явно не могла сделать, задача оставалась практически неразрешимой.

И все же у Верджи была надежда. Лери полагала, что Марка завлекли в ловушку с помощью Люса. Скорее всего, так оно и было. Но знал ли Люс, что готовили враги патрицию Корвину, его старому приятелю? Скорее всего, нет. Похититель не стал бы делиться подобной информацией с пешкой, которая могла провалить весь замысел. Значит, не исключено, что Люс действительно звал Марка на помощь.

Таинственное послание, пришедшее с Петры, звучало так: “Я попал в ад. Отсюда не выбраться. Сектор 29, котл. 7. Марк, спаси!”

Исключим двадцать девятый сектор, о котором в первую очередь должен был подумать Корвин, не знакомый с особенностями Петры. Значит, речь идет о двадцать девятом секторе столицы, потому что на Петре больше нет городов с таким количеством районов. Корвин, планируя спасение Люса, наверняка исключил из зоны поисков город, поскольку (так он наверняка полагал) там нет котлованов. Но Верджи на Петре уже во второй раз. И она-то знает, что котлованами, или котлами, здесь называют дешевые закусочные и кафешки. Значит, надо искать в двадцать девятом секторе кафе за номером семь. Все очень просто, следователь Корвин. Неужели ты не догадался первым делом посетить Сердце Петры?