Текст книги "Император Валгаллы"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Ты? – Поль растерялся, не зная, что ответить.

– Не доверяешь? Но почему? Я повзрослею в реликтовом лесу. Мне давно пора. Не так ли?

Поль колебался, но лишь несколько мгновений. Раф прав: только он и может добраться до вездехода.

– Хорошо. Отыщи эту чертову машину. У тебя есть карта?

– Даже две.

– Тогда выезжай за границу мортала и жди. Я вернусь за тобой.

Мальчишка запрыгнул в «Повелителя», герцог занял место пилота. Когда чудесный корабль стал подниматься, Раф высунулся из кабины и смачно плюнул вниз – попрощался с пещерами.

4

Раф солгал – призраки никогда не являлись ему, никогда не помогали в его путешествиях. Он слышал о них, но не видел. Но почему-то в этот раз его охватила уверенность, что стоит ему перейти границу мортала, как призраки явятся и поведут его нужной дорогой. Он сделает все, как надо. Не для герцога – для себя. Путешествуя по морталу, он повзрослеет, в конце концов, и превратится из жалкого гнома в молодого и полного сил человека. Превращение состоится, жалкая маска спадет, и Женька полюбит его. От странной обманчивой легкости в теле кружилась голова. Раф шел и шел, иногда переходя на бег. Он мчался к заветной цели, и стало казаться ему, что справа и слева мелькают бледные абрисы чьих-то фигур, и неведомые голоса шепчут: сюда.

С каждым шагом земля становилась все дальше. Порой Рафу казалось, что он летит. На самом деле он становился с каждым шагом все выше.

ВОЙНА
Глава 28

1

Троих пленников вывели во двор. Виктор щурился после темноты карцера. Впрочем, свет на дворе не был ярок. Мутный, как всегда, блеклый свет безвременья.

– Черт, ведь я с самого начала чувствовал, что приглашение добренького дяденьки пересидеть у него в теремке зиму обернется подлянкой, – сказал Каланжо. – Теремок стал тюрьмой. А что нас ждет, не сказали? Не сказали? Я понял – сюрпри-и-из...

Виктор разглядел двор. Тут тоже все переменилось. Недалеко от крыльца возвели деревянный помост. И что на нем? Плаха? Виселица? Нет. Сиденья. Что-то вроде мест для зрителей. Скамьи. А посредине высокое кресло. Трон? Места уже начинали занимать люди в форме фельдграу. Хьюго прохаживался возле помоста, поглядывая свысока на своих пленников. Виктор вдруг подумал, что наверняка в первые дни, когда Хьюго только-только появился в крепости, он держался очень скромно, раскланивался со всеми почти подобострастно, улыбался, называл каждого по имени и даже по имени-отчеству, заискивал перед каждым, пока не нащупал слабую струнку Бурлакова и не понял, что может обрести власть.

А что напротив помоста? Виктор повернулся. Увидел. Вот же сволочь!

– Павианы! – сказал Каланжо.

Виктор сплюнул. Чисто символически – рот мгновенно пересох. Еще он подумал: «Хорошо, что успел помочиться. Иначе бы наделал во время казни бо-ольшую лужу!»

Если учесть, что за несколько минут в этом дворе в хронопостоянной зоне минует целый час, то казнь будет очень долгой. И тут словно легкое дуновение прошло по крепости: пришельцы в форме фельдграу вытянулись в струнку, а прежние обитатели крепости съежились, как будто хотели спрятаться и стать незаметными, слиться с каменными стенами замка.

На помост поднимался невысокий полноватый человек в мундире, который ему немного жал под мышками. Император Валгаллы! Неужели он выбрался из своей норы только затем, чтобы поглядеть на казнь портальщика? Надо же, какая честь!

– Иди! – Лобов подтолкнул приговоренного в спину.

– Виктор Павлович! Как же так! – выкрикнул кто-то юный. При этом поначалу звонкий голос разнесся по всему двору, а потом как-то сошел на нет, будто растворился в сером сумраке, что пропитывал двор.

Виктор слегка повернул голову. Том? Ну да, он. Там в углу, отгороженные, будто скот, деревянными перильцами, теснились обитатели крепости. Знакомые лица. Войцех, Терри, Том.

Виктор слегка кивнул. Надо полагать – последний дружеский кивок в его жизни. Все тело задеревенело и плохо слушалось. Ланьер едва переставлял ноги.

Лобов остановил приговоренного подле врытого в землю кола. Чтобы это сделать, пришлось разрушить часть мостовой и обнажить серую мертвую землю. Вокруг были воткнуты горящие факелы. Хьюго любил эффектные зрелища.

Один из факелов был совсем близко. Два шага. Или три. Огонь... боль... Ожившая на миг надежда заставила сердце затрепыхаться в груди.

– Как ты меня туда посадишь? – спросил Виктор, оглядывая кол. – Лесенку приставишь?

У него вдруг стали подгибаться колени – как-то сами собой. Очень захотелось сесть прямо на землю в изножии врытого в землю кола.

– Никак. Это так, символ. Для тебя вон тот.

Лобов кивнул на лежавший на земле кол. Дерево было тщательно обстругано и жирно блестело.

– Ты что, его маслом намазал? – спросил Виктор.

Он сделал круговое движение руками. Почувствовал, как веревки ослабли. Еще одно усилие, и он освободится. Что дальше? Отнять у кого-то автомат? Сражаться? Погибнуть в перестрелке? Спастись у него не было шансов – во дворе несколько сотен человек. Не все они преданы Хьюго, но на сторону Виктора встанут единицы – это точно. Он никогда не приукрашивал реальность. Никогда...

– Ну да, это жир. Чтобы тело под тяжестью быстрее скользило. И острие сделал потоньше. Так оно быстрее доберется до диафрагмы, вспорет ее и легкие. Ты не сможешь дышать и умрешь. А если кол только кишки пропорет и застрянет, ты будешь долго умирать от перитонита. Долго – это скучно. Хотя я бы потянул удовольствие. Но Хьюго – он не любит излишней жестокости. Он велел смазать кол маслом.

Ноги все-таки подогнулись. Виктор сначала встал на колени – как-то так само собой вышло, потом сел.

– А нельзя меня просто пристрелить?

– Нет, – ответил Лобов. – Пристрелить – это для таких, как ты, слишком мало. И незачем в ногах у меня валяться – все равно тебя не помилуют. Сейчас я кого-нибудь в помощь кликну. Одному человека на кол не насадить.

– Раньше лошадьми на кол натягивали, – сказал зачем-то Каланжо.

– Лошадьми? Это мысль! – оживился Лобов и, оставив пленников под присмотром охранников-валгалловцев, заспешил к конюшням.

– Ну с-спасибо, удружил! – сказал Виктор капитану.

– Как-то само собой вышло, – нелепо хихикнул Каланжо. – Прости. Я всегда говорил, что павианам много знать – вредно.

– Д-для их друзей, – шепотом уточнил Виктор.

2

– Виктор Павлович! – позвал шепотом Димаш.

– Что т-тебе? Хочешь так же помочь, как капитан?

– У меня нейтрал есть.

– Что?

– Нейтрал. Мне Терри дала. Когда в камеру к нам приходила. Три шприц-тюбика. Давайте, я вам вколю. – Похоже, из них троих он лучше всех сохранил присутствие духа, хотя и трясло его, и голос вибрировал, но разум не затмился.

– Ни в коем случае. – К Виктору почти вернулось самообладание. Он повертел головой. Охранники встали поодаль, давая понять, что готовы стеречь место казни, но быть подручными палача, мараться в крови и дерьме жертвы люди в форме фельдграу не намерены. – И себе не коли.

– Что?

– Ни в коем случае не коли. Подожди!

Итак, боль – такая, чтобы земля ушла из-под ног.

Кол, разумеется, даст максимальный эффект, но не подходит, поскольку пригвоздит к земле в прямом смысле. Так что факел – куда лучше.

Лобов вернулся. Белого коня, того самого скакуна, чей хозяин погиб в мортале, вели за ним в поводу два конюха.

– Раздевайся! – приказал Лобов.

– У меня руки связаны, – отозвался Ланьер.

Палач рванул рубаху. Перепревшая грязная ткань лопнула. Б тот же миг Виктор освободил руки. Сомкнутыми пальцами ткнул Лобову в глаз. Тот рыкнул от боли, отпрянул.

«Я смогу!» – отдал Виктор себе приказ.

Он сбросил рубашку, прыгнул вперед, рванул воткнутый в землю факел. В следующий миг пламя лизнуло руку повыше локтя.

От боли его качнуло в сторону, первым желанием было швырнуть факел на землю. Но он перетерпел, пересилил боль, открыл все свое существо навстречу боли, пропустил ее внутрь. И тогда его вновь качнуло – только сильнее.

И он оказался на стене. А еще миг спустя боль превратилась в ярость – Виктор возненавидел всех людей в крепости.

3

На стене нес дежурство Рузгин. Во двор он старался не смотреть. Он сделал все, что мог. Он протестовал.

«Ты ничего не понимаешь, – поучал его Хьюго. – Такие, как Виктор, развращают. Они опаснее чумы. Их надо истреблять ».

«Но он не виновен!» – кипятился Рузгин.

«Мой мальчик, пойми, это не имеет значения».

Теперь Рузгин старался думать о чем-то ином. О том, что согревает сердце.

«Скоро весна », – повторял он как заклинание. Весна, а за ней лето и следом осень. Он вернется в Вечный мир. Он забудет все, что было. И сегодняшний кошмар – тоже. Надо только подождать... перетерпеть...

Но самоуговоры не действовали. Он боялся, как удара в затылок, крика боли у себя за спиной. Смотрел на серую стену мортала, окружавшую крепость, на то, как за белым кругом безвременья стелется поземка.

«Странно, – размышлял Рузгин. – Обычно там не бывает снега. – Никогда. А сегодня идет. Сегодня все иное. Все. И круг этот белый как будто стал меньше».

Рузгин всмотрелся.

Вон черная полоса, оставленная «Пастухом» во время штурма крепости марами. Она была довольно далеко от границы. А сейчас почти возле нее... ну да... да... мортал наступает. Медленно ползет и одновременно вращается. Серая клубящаяся дымная стена. Она гонит перед собой что-то похожее на белую поземку.

Рузгин пошел, потом побежал, огибая стену. Доски скрипели под башмаками. Стонали, трещали. Вдруг поразило обилие звуков – голоса, скрип, вой, какое-то кряхтенье. И сдавленный голос во дворе. Уже нельзя было сомневаться: мортал вращался и сжимался. Смещался. Готовился пожрать.

– Хьюго! – закричал Борис. – Опасность!

Но что толку кричать. В тот момент, когда мортал ползет, он убивает мгновенно. Через стабильную зону ускоренного времени можно проехать на вездеходе, окованном серебром. Можно прорваться. А через эту беснующуюся кипящую стену – нет. Никто, никогда!

И тут рядом возник Виктор. Почти вплотную. Голый по пояс, с факелом в руке.

– Гляди! – заорал Рузгин и ткнул пальцем серое месиво пространства.

Виктор обернулся. Стена клубилась, дымилась, внутри нее был только хаос. Она буквально всасывала в себя белое пятно, окружающее крепость.

– Я никогда не слышал про такое, – сказал Виктор. – И – тем более – не видел.

– Тебя же казнят, – опомнился вдруг Рузгин.

– А мне это не нравится! Решил заявить протест.

– Мортал! Мортал идет! Наступает! – крикнул кто-то очень громко.

Все или почти все знали, что это такое.

Страшный многоголосый стон пронесся над крепостью. Охрана бросилась со стены. Многие даже не побежали к лестницам – стали прыгать вниз на камни с высоты.

Виктор перегнулся через перила и закричал, пытаясь переорать визг женщин и крики мужчин:

– Димаш! Каланжо! Сюда!

Его не слышали. Во дворе царила паника. Помост уже опустел: господа, одетые в форму фельдграу, теснились у двери в каменный замок. Видимо, надеялись, что убежище Бурлакова устоит под напором мортала. Надо же, как быстро они добежали до этой двери! Обычные обитатели крепости метались в ужасе, не зная, где укрыться.

По лестнице взбежал охранник, в руках у него была темно-серая труба. «Пастух»? В кого этот парень собрался стрелять? Или хочет уничтожить крепость – стереть ее к черту, чтобы не было и следа? Но ничего сделать этот парень не успел – Виктор ткнул его факелом в глаза. Парень завизжал, бросил «Пастуха», схватился за лицо и рухнул на колени.

«Что, если еще немножко поджарить себя и переместиться?» – Виктор задал себе вопрос скорее автоматически. Потому что ответ уже знал: через мортал ему не проскочить.

Клубящаяся масса тем временем перестала приближаться. Да и движение ее замедлялось. Что-то происходило. Не просто важное – грандиозное. Виктор замер, не в силах пошевелиться, ощущая, как озноб продирает спину.

«Похоже на извержение вулкана», – думал Ланьер.

И тут рядом свистнула пуля. Одна, вторая. Черт! Это стражи Валгаллы вели огонь по беглецу. Виктор отшвырнул от себя факел (в серой хмари он был отличной целью) и в ту же секунду увидел, как Рузгина отшвырнуло к стене частокола.

– Борька!

Рузгин дернулся, пытаясь встать. Виктор упал рядом с ним, прижался к настилу. Почувствовал, как вибрируют вбитые в землю огромные колья.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.

А дымное облако перестало вращаться, плотная серая стена рассеялась, в многочисленные трещины хлынул солнечный свет. Из одной такой трещины вылетела ослепительно сверкающая белая игла.

– Борька, ты как? – Виктор пытался нащупать рану на груди Рузгина. – Броник надел? Нет?

Борис не отвечал, слышался только хрип.

Виктор поднял голову. Игла, что вынырнула из дымного облака, превратилась в длинную сверкающую сигару.

«Это же „Повелитель ветров"! Черт! Откуда он здесь взялся?!»

Виктор поднял автомат Рузгина и вновь посмотрел на двор.

Как им дать знак?! Ланьер заметил только брошенный факел, почти уже погасший. Он поднял его и принялся размахивать над головой.

– Сюда! Сюда! Димаш! Каланжо! Сюда!

В этот раз его услышали. И поняли: он знает, как спастись. Поверили опять. Он увидел, как Каланжо, успевший избавиться в суматохе от пут, схватил один из воткнутых в землю факелов и помчался к лестнице, ведущей на стену. За ним бежал Димаш и тащил за собой Терри. Их нагоняли Том и Тая. За ними вперевалку, не поспевая, трусил Лобов.

«Пристрелить его или дать самому сдохнуть?» – подумал Виктор мстительно.

И дал очередь – наугад, не целясь. В Лобова не попал, но тот притормозил и нырнул за угол конюшни. Теперь его не достать.

А «Повелитель» уже завис над стеной, Виктор оглянулся, увидел открытую дверцу кабины.

«Запрыгну, и он тут же исчезнет, других не станет ждать», – мелькнула мысль.

Виктор отшатнулся. И в тот же миг пуля ударила в частокол. Не отступи он – размозжила бы эта пуля ему голову.

– Иногда полезно уступить место, – пробормотал Ланьер.

Каланжо был уже наверху.

– Садитесь! Это за нами! – Виктор указал стволом автомата на открытую дверцу кабины.

– А остальные? – спросил Каланжо.

– Не знаю.

Виктор кинулся к Рузгину, поднял его на руки, как ребенка, и понес к кораблю.

Димаш подсадил сначала Терри, потом Таю в кабину.

– Садись и помоги мне! – приказал Виктор Димашу.

Втроем (Терри тоже помогала изо всех силы) они подняли раненого в кабину «Повелителя».

Виктор обернулся и глянул на обезумевших людей внизу. Сейчас они все полны сил, ярости, страха... чувств. Полны жизни. Но что будет с ними через миг? Мортал сдвинется и пожрет их? Или?.. Корабль тонет. Титаник вот-вот пойдет ко дну. И есть только одна лодка, чтобы спастись.

– Витька, давай руку, – сказал Каланжо.

Все, кто откликнулся на призыв, кто сумел добежать: капитан Димаш, Терри, Тая и Том, – были уже в кабине. Виктор оглянулся. Наверняка можно взять с собой кого-то еще. Стена была пуста. Только возле лестницы, скорчившись, лежал ослепший охранник.

Виктор отдал автомат Каланжо, потом подобрал оброненного «Пастуха», зашвырнул в кабину и кинулся к раненому. Поднял его на руках – откуда и силы взялись, парень оказался не тяжелый. Он едва не сорвался, пока его затаскивали наверх. Виктор запрыгнул в кабину последним.

«Повелитель» рванул прочь от крепости.

4

Едва Виктор очутился внутри, как у него сразу же подкосились ноги. Он ощутил смертельную слабость, тошноту, огнем вспыхнула боль в обожженной руке. Даже до кресла добраться не смог – Каланжо подхватил его под руки и усадил, поднес к его губам бутылку с водой, и Виктор сделал пару глотков.

«Повелитель ветров» набирал высоту, и корпус его слегка вибрировал.

Человек, сидящий в кресле пилота, обернулся, Виктор увидел как будто свое отражение в зеркале – те же черты лица, и волосы такие же длинные, как у него. Только человек был чисто выбрит и одет в новенький хамелеонов камуфляж.

– Живой, – доложил Каланжо.

– Обезболивающее в аптечке, – бросил пилот и вновь отвернулся.

– Как Борька? – спросил Виктор у Терри, что склонилась над раненым. – Он выживет?

– Будем надеяться.

Виктор оттолкнулся от кресла, встал, подался вперед.

– Что происходит, герцог?

– Потом объясню. Пока смотри.

Виктор смотрел. Он видел, что внизу по серой зоне мортала пролегли трещинами извилистые белые линии.

«Хронопостоянные линии», – догадался Виктор. А белые они потому, что там выпал снег. Он еще не знал, что произошло, но понял, что этот мир изменился. Кардинально.

Каланжо тем временем отыскал аптечку и вколол сразу два шприц-тюбика в руку Ланьеру.

– Что происходит? – повторил он свой вопрос.

– Мы закрыли врата, – отвечал пилот, не оборачиваясь.

Закрыли врата? Что? Как? Как они это сделали? И что это значит?

– И это значит... – выдавил Виктор.

– Только то, что от прежних забав на этой стороне придется отказаться. А ты лучше сядь в кресло, – приказал пилот.

Пришлось подчиниться.

5

– Надо же, вулкан дымится, глядите! Виктор Павлович! – воскликнул Димаш.

В иллюминаторе хорошо было видно, как в синее небо столбом поднимался густой серый дым.

– Будет извержение? – спросил Димаш с тревогой.

– Вряд ли. И потом, нам ничто не грозит. Лава потечет по соседнему склону.

– Нет, здорово! Я никогда не видел извержения. Вот бы посмотреть! А вы видели?..

– Однажды. На той стороне. Поехали вдвоем с Петром Толкуновым делать репортаж про извержение. Устроились на ночь в палатке. Просыпаюсь я утром, воняет пластиком. В крыше палатки дыра. А там, где у Толкунова голова была, – черное пятно. Спальник обуглился вместе с телом. Голова стала пеплом. Ночью вулканическая бомба угодила в палатку. И вот так – метко – упала.

– Так вы все это выдумали, Виктор Павлович. Портальщики – они все врали и выдумщики.

– Разве я был когда-то портальщиком? Я уже забыл.

– Я вам не верю, – уныло промямлил Димаш.

МИР В ЗОНЕ ВОЙНЫ
Глава 29

1

– Я одного не понимаю: в Бермудах исчезали корабли и самолеты еще задолго до того, как взорвали бомбу вырожденного пространства и открылись ворота Януса, – сказал полковник.

В окрестностях пещер двум старым людям было даже не выйти на прогулку. Оставалось одно – сидеть в своей комнате или в библиотеке и вести друг с другом долгие беседы об одном и том же – то есть о природе врат.

– Все так, – кивнул рен Сироткин, протягивая озябшие руки к выдохшемуся термопатрону: в пещерах не слишком заботились о комфорте. – Удивляюсь одному: как мы раньше не догадались? Врата там были всегда, и бомба вырожденного пространства на самом деле не при чем.

– То есть как? Что за чушь? Всем известно, что именно взрыв бомбы открыл врата, – возмутился полковник.

– Это не так. Взрыв не создал врата, он их только разрушил. Брата развалились на две половинки. Две створки, которые стали напоминать двери сломавшегося лифта. Откроются – закроются. Ну, конечно! Отличный образ! Лязгающие двери лифта. Бы никогда такой не видели?! Я видел в детстве. Вот и наши врата так же лязгают: сначала одна створка открывается, потом другая, потом первая закрывается, потом вторая.

– А почему не одновременно... А?

– Из-за расстояния.

– А, ну да, да, почему я сразу не догадался!

– Если створки соединить, откроются настоящие двери, а за ними – новый мир, и так без конца. Анфилада комнат. Один мир за другим.

– А в последней – Люцифер! Опаньки! Добро пожаловать в ад, друзья! – засмеялся полковник.

– Обычная дорога в ад куда короче. Не надо проходить через целую вселенную, чтобы туда попасть. И потом, не валите все на Люцифера, тем более что это всего лишь планета Венера, утренняя звезда.

– Так что же получается, ворота должны быть всегда открыты?

– Нет. Открыты, когда необходимо путешественнику. Тому, кто способен пройти. У кого есть ключ от двери.

– М-да! Вошел к нам, а вышел в Дикий мир? Бесконечная анфилада. Бот только я не знаю, какой ключ открывает двери.

– Нет! Погодите, что-то не складывается.

– Что именно?

– Пока не знаю. Но я чувствую. Чувствую... что-то не так. Да, не так! Вот! Черт! Тогда получается, что Земля – это тупик. Тупик! Так? Анфилада заканчивается Землей. Это – конечная остановка. Ад? Рай? Но конечная. Бред.

– Почему? Я бывал в местах, которые очень сильно смахивали на ад, – заметил полковник.

– Ну, я не такого высокого мнения о Земле, чтобы считать ее вершиной, и не такого плохого, чтобы нижней крайней точкой. Мол, все остальные лучше. Мы все упростили. Должны быть еще одни врата. Целые или сломанные. Не важно. Но должны! Где-то на Земле.

– То есть?

– Как вы не понимаете? – раздражился рен. – Путь в обе стороны – анфилада бесконечна.

– Ах, черт! – воскликнул полковник Скотт.

– Что? Бы считаете, я ошибся?

– Да нет... Я сухарем чуть не сломал зуб. Вот так всегда: о мироздании, о времени-пространстве рассуждаем, а у меня зуб шатается.

– Разве они у вас не вставные?

– Имплантанты. И вот зашатался. Черт! Я так понимаю, что в Диком мире плохо с дантистами?

– Да, это проблема.

– С зубами?

– Нет. С вратами. Если они сломаны. Если одна створка в России, а вторая – в Бермудах...

– Здесь они гораздо ближе. На «Повелителе» можно было за день долететь, – заметил полковник Скотт, трогая языком шатающийся зуб.

– «Повелитель ветров», «Немезида». Знаете, что она делает?

– Знаю, конечно, – не дает ядерным бомбам взрываться.

– Меняет характеристики пространства-времени. Движет морталы. Догадываетесь, полковник?

– О чем мне догадываться? Я же не гадалка. Теперь мне придется вырвать зуб.

– Он же фальшивый, этот ваш зуб, почему вы его так жалеете? Если верно рассчитать место установки «Немезиды» и количество необходимого хрона, можно сделать так, что морталы начнут двигаться по кругу и заставят расколотые половинки, как на осях, повернуться. Две створки вновь соединятся.

– Оси врат? Что вы имеете в виду?

– Валгалла и крепость. Это оси.

2

«Повелитель» влетел в ангар.

– Похоже на склад. У вас есть здесь медицинский блок? – спросила Терри, оглядывая пещеру.

– Имеется, – отвечал Поль.

Он открыл дверь и обозревал ангар, пытаясь угадать, кто выйдет его встречать в этот раз. Никто пока не появлялся.

– Он хорошо оснащен? Его можно использовать под операционную? – допытывалась Терри.

– Вполне. Кстати, я привез на «Повелителе» автономный хирургический блок с лазерными скальпелями. Умеете пользоваться?

– Конечно.

– Тогда берите его и приступайте к операции. Если нам не помешают, конечно.

Но им никто не собирался мешать. Когда двери в главный коридор отворились, то герцог увидел лишь одного Анджея Кемпински.

Тем временем Димаш и Каланжо под руководством Терри выгрузили из «Повелителя» носилки с раненым.

– Скорее, – сказал призрак убитого майора в форме «синих», появляясь рядом с Полем. – У тебя еще одно задание – вернуть крепость.

– И долго вы мне будете приказывать?! – вспылил герцог.

– Надо вернуть крепость, – на призрака, похоже, вспышки гнева не производили впечатление. – Вновь задействовать «Немезиду».

– Там осталось немало наших.

– Они не пострадают, – заверил майор.

– Виктор, ты со мной? – спросил герцог.

– Куда мы летим?

– Мы должны отбить у повелителя скалы крепость.

– И прикончить Хьюго?

– Надеюсь.

– Тогда я лечу.

3

«Повелитель» завис в сотне метров над землей.

– Сейчас будет самое интересное! – объявил Поль. – Я включаю «Немезиду» в режиме «Пастуха». Смотри!

Виктору казалось, что внизу начинает медленно закручиваться облако ледяного тумана. Потом он разглядел (или угадал?) призрачные абрисы чьих-то тел. Вот они вертятся, кружатся, летят. Десятки, сотни, тысячи...

– Что это? – выдохнул он, испытывая сейчас то же муторное чувство, что охватило его на берегу озера мертвых.

– Призраки мортала. «Немезида» сообщает им энергию. Несколько часов они будут весьма опасны. А потом опять станут бестелесными и назойливыми, как прежде.

– Куда они направляются?

– В крепость. «Нема» гонит их в крепость, как ветер гонит сухие листья.

– Они уничтожат всех?

– Нет. Только тех, кто надел форму цвета фельдграу.

Виктору чудилось, что давние его видения на берегу озера Коцит оживают, и всплывшие со дна ледяного озера мертвецы мчатся в свой последний бой.

– Этот мир кипит жизнью, а мы наполнили его смертью, – прошептал Виктор.

4

– Я ожидал от генерала большей изобретательности, – император уже в третий или в четвертый раз обходил арсенал крепости.

Крепость его разочаровала. Она была бедна – оружием и выдумкой, людьми и золотом. В ней не было грандиозности. Единственное, что более или менее оказалось на высоте, так это госпиталь и винный подвал.

– Пара автономных лазеров – и это все? Луис! Где эта сволочь Луис?

– Зачем он тебе? – спросил насмешливый голос.

Император резко повернулся. Рядом с ним стоял человек в зеленом мундире с золотым шитьем. То есть... это был не человек. Призрак. Один из тех, кто привел когда-то новичка к скале, где время почти остановилось.

– О чем вы хотите меня предупредить?

– О том, что смерть рядом. Вам нужно подготовиться. И понять, что после смерти вы, как и все ваши подданные, поступаете в мое распоряжение.

– Вы – Бурлаков? – спросил император дрогнувшим голосом.

– Я – император Валгаллы.

– А я? – почему-то он даже не стал спорить.

– Ты? Незадачливый актер. Или ты думал, что этот мир всерьез избрал тебя на эту роль? Хочешь подняться и посмотреть, что творится наверху?

Император – тот, который был еще жив, – задрал голову и посмотрел на каменный свод. Он слышал слабое гудение – так иногда гудят трансформаторы, и еще слышался звук, похожий на шелест сухих листьев.

– Иди наверх, – приказал Бурлаков.

Живой император повиновался. Ему нравилось повиноваться. Он обожал повиноваться – Великой судьбе. Призраков присылала Судьба. Он вышел во двор. Он смотрел и видел. Видел, как неведомая сила вышибла ворота и белый вихрь влетел во двор. Он смотрел, угадывал тела и лица. И узнавал. Это были люди, которых он оставил в скале, отбывая сюда, чтобы увидеть смерть герцога, убедиться, что человек, желавший помешать ему подчинить Дикий мир, умер. Он видел, как люди в серо-голубой форме стреляли в несущуюся на них белую массу из автоматов и пистолетов, лупили гранатами – все бесполезно. Пули проходили насквозь, если кого и разили – то своих же. А призраки не останавливались ни на миг. Бестелесные руки наносили смертельные удары. И люди падали с расколотыми черепами и проломленными грудными клетками. Сообразив, что сопротивляться бесполезно, валгалловцы бросились бежать. Но призраки настигали их. Порой белая тварь, похожая на сгусток тумана, поднявшегося в мортальном лесу, кидалась на плечи еще живому человеку, и тот, совершая последний в своей жизни шаг, расставался с жизнью. И тогда на миг казалось, что призрак раздваивался, и уже двое плыли по воздуху и неслись в погоню. Ну да! Да! Император не ошибся. Только что убитые присоединялись к атакующим, и с каждым убитым силы императора-призрака только возрастали.

– Мои люди! Это же мои люди! – закричал живой император.

– Конечно, – отвечал призрак и положил самозванцу на плечо призрачную ладонь.

Рука призрака показалась повелителю скалы такой тяжелой, будто была сделана из камня. Он попытался ее сбросить, но не смог. Ледяные пальцы проникали в глубь его тела, тянулись все ниже и ниже, туда, где, захлебываясь от страха, билось еще живое сердце.

5

– Он уходит, – сказал эльф Орловский, трогая Виктора за рукав. – Видишь вон ту трещину в мортале, что имеет два тупика?

– Вижу, конечно, – Виктор не удержался и коснулся Орлика рукой.

Но тут же вскрикнул и отшатнулся – Ланьеру показалось, что кто-то изо всей силы сдавил его пальцы. Чудом – не переломал.

– Ни в коем случае нельзя этого делать, – сказал Поль, – когда включена «Нема».

– Ты видишь призрака? – Виктор несколько раз тряхнул рукой, пытаясь пересилить боль.

– Конечно.

– Он уходит, – повторил Орловский.

– Кто?

– Хьюго.

Виктор схватил бинокль и кинулся к иллюминатору.

Призрак не ошибся – Хьюго в самом деле убегал: сейчас он уже миновал где-то половину мортала и счастливо избежал первой развилки, где мог свернуть в тупик. Видимо, как только началась атака, он ускользнул через заднюю калитку, бросив нового хозяина на произвол судьбы. У начальника охраны не было снегоступов или лыж, он шел пешком, увязая в только что выпавшем снегу.

– Ты можешь опустить «Повелителя»? – спросил Виктор у герцога.

– Пока работает «Немезида» – нет.

– Мне нужно выйти. Моя остановка.

– Спустись по лестнице.

Виктор огляделся, отыскивая подходящее оружие. Взгляд его упал на охотничье ружье в чехле. Он взял ружье и патронташ. Виктор открыл кабину, выбросил лестницу и стал спускаться. Лестница раскачивалась: в мортальной трещине ветер дул, как в аэродинамической трубе. Лестницу болтало так, что Виктору стало казаться, что он сейчас сорвется. Или умрет. Он висел так минуты две или три, сумев преодолеть метра полтора. Неожиданно «Повелитель» пошел вниз – значит, герцог отключил «Немезиду». До земли было метров пять, когда Виктор наконец сорвался и рухнул вниз. Снег был здесь неглубокий – намести не успело, полметра, не больше, а местами и того меньше. Кое-где проглядывала голая земля. Ланьеру повезло – он упал там, где пласт был толще всего. Когда он выбрался, «Повелитель» вновь уже поднялся выше деревьев.

Виктор стоял один-одинешенек посреди мортальной трещины. Не торопясь, он достал из чехла ружье, зарядил оба ствола и двинулся навстречу Хьюго, проваливаясь то и дело по колено. Начальника охраны Виктор заметил первым. Тот совершенно вымотался, весь упрел, куртка его была распахнута, от разгоряченного тела шел пар. Он был без шапки, через плечо стволом вниз висел автомат.

– Хьюго! – крикнул Виктор.

Беглец остановился, поднял голову.

– А, герцог! – Хьюго изобразил улыбку. – Как я рад тебя видеть! Помоги мне выбраться из этой чертовой трещины. Я все еще хромаю. Это ты прострелил мне ногу. По твоей милости я чуть не погиб. – При этом рука его очень медленно тянулась к автомату.

– С чего ты решил, что я буду тебе помогать? – скривил губы Ланьер.

– Ты же интеллигентный человек. – Улыбка Хьюго сделалась еще шире.

– Я притворялся. – Виктор поднял ружье.

Он прицелился Хьюго в лоб, потом вспомнил рассказ Ли, взял ниже.

Хьюго рванул автомат.

Ланьер выстрелил. Из двух стволов – в живот.

В следующий момент «Повелитель» начал вновь опускаться. Корабль шел вниз и одновременно вперед. В следующий миг фиолетовое свечение под брюхом коснулось макушек деревьев справа. Их срезало, ветви и щепа полетели в стороны. А «Повелитель» скользил все дальше, круша деревья.

– Поль! – Виктор закричал и зачем-то понесся вслед за кораблем.

Но куда человеку тягаться с этой чудо-машиной! Корабль был уже у самой земли. Мортальные великаны ломались, соприкасаясь с его защитным коконом, как спички. «Повелитель» коснулся снега, и белое облако окутало похожий на ракету корпус. «Повелитель» замер. Виктор подбежал к застывшему в снегу кораблю, двери кабины открылись ему навстречу.