Текст книги "История и легенды древнего Рима"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

И принцепс отправился на гастроли в Грецию. Ради императора перенесли дату Олимпийских игр, и не только – все игры, которые проводились в Греции, теперь провели в один год, чтобы Нерон мог выступить на всех и на всех получить венки. В Олимпии, управляя упряжкой из 10 лошадей, Нерон не справился с управлением и вывалился из колесницы. Его тут же посадили назад. Но он так сильно расшибся, что не смог принимать участие в скачках. Но победу все равно присудили ему. Нерон всерьез относился к своим выступлениям и очень волновался: наградят его или нет. Но переживал он напрасно: победу всегда присуждали только императору.

Греки угодничали не зря. Покидая провинцию, он подарил Греции свободу (дарение свободы во второй раз сильно смахивало на фарс). Свобода была подарена, разумеется, не в прямом смысле: Ахайя по-прежнему оставалась в составе Римского государства, но Нерон освободил Грецию от налогов, что в принципе было не такой уж маленькой милостью. Заметим в скобках: при Веспасиане этой милости греки лишились.

Возвращение Нерона в Рим походило на триумф, только триумф не военный, а театральный. В пурпурных одеждах и в олимпийском венке, держа в руках пифийский венок, Нерон въехал в Рим на триумфальной колеснице Августа. Но въехал не через триумфальную арку, а через пролом в стене, как подобает греческому победителю на священных играх. Перед ним несли венки со списком его побед и песен. Позади, вместо легионеров, шли его хлопальщики. Процессия пришла к храму Аполлона на Палатине. На всем пути люди кропили дорогу шафраном, подносили императору ленты, певчих птиц и сладости. Полученные венки император повесил в своей спальне возле ложа и там же поставил свои статуи в облачении кифареда [55]55
  Кифаред – музыкант-исполнитель на древнегреческом струнном щипковом инструменте – кифаре.


[Закрыть].

Император давно уже жил, вымышленном мире, его интересовали лишь театральные выступления. Услышав об опасности, о мнимом или подлинном заговоре, он наносил жестокие удары, казня недругов и бывших друзей по малейшему подозрению, и вновь погружался в свой условный, так и хочется сказать «театральный» мир.

Ни один военачальник времен Нерона не чувствовал себя в безопасности. Самый талантливый из полководцев того времени Корбулон был вызвал к Нерону и получил приказ заколоться. Два других – братья Скрибонии – также, прибыв к императору, получили приказ покончить с собой.

Так что рано или поздно кто-то из военачальников, опасаясь за свою жизнь и располагая войсками, должен был поднять мятеж. Но первым взбунтовался Гай Юлий Виндекс, правитель Лугдунской Галлии, не имевший ни одного легиона. Однако он понадеялся на помощь своего коллеги, правившего Ближней Испанией, Гальбы, у которого в распоряжении был один легион. Гальба поначалу колебался, но потом, решив, что ему правление Нерона ничего хорошего не сулит, решил выступить против императора.

Когда пришло известие о восстании Виндекса, Нерон придумал неожиданный способ борьбы с восставшими: он хотел отправиться в Галлию, выйти одному и без оружия к воинам Виндекса и долго плакать перед ними. Такая патетическая сцена должна образумить бунтарей. А на следующий день император исполнит победную песнь, и все уладится таким вот необычным путем. Нерон отправился сочинять песнь, на которую возлагал такие надежды.

Но вскоре пришло известие о действиях Гальбы, и Нерон упал в обморок. Правда, вскоре Виндекс был разбит и погиб в сражении с наместником Верхней Германии. Но тут же последовала новая цепь измен. Тигеллин был болен и не мог прийти на помощь своему императору. А второй префект претория Нимфидий перешел на сторону Гальбы, суля преторианцам большую награду. Сенат, понимая, что наконец может рассчитаться с Нероном за все «художества», в том числе за свои постоянные страхи и унижения, объявил императора врагом отечества и приговорил к смертной казни.

Нерон укрылся на вилле в предместьях Рима. Лишь четверо вольноотпущенников остались со своим повелителем. Когда принцепс узнал, что погоня рядом, с помощью одного из них Нерон покончил с собой. Перед смертью он произнес свои знаменитые слова: «Какой великий артист погибает!»

При Нероне

«В первое пятилетие был таким правителем, особенно в отношении расширения границ Империи, что Траян с полным основанием часто повторял, что управление всех принцепсов намного уступает этому пятилетию Нерона» (Аврелий Виктор).

Еще одна жертва Нерона:

Тразея Пет, или Неучастие во лжи

«И вместе с голосом мы бы утратили также самую память, если бы забывать было столько же в нашей власти, как безмолвствовать» (Тацит).

Начнем рассказ с Цецины Пета. Участник заговора Скрибониана [56] 56
  Скрибониан – Гней Фурий Камилл Аррунций Скрибониан, консул 32 г., в 42 г. наместник Далмации, поднял мятеж, вскоре подавленный.


[Закрыть] , он был вынужден покончить с собой – самоубийство в те времена становится событием почти заурядным. Но куда более замечательной личностью, несомненно, являлась жена Цецины Аррия Старшая. Почему-то историки, описывая примеры подлости и злобы, лишь иногда сомневаются в достоверности рассказов, в то время как все мужественные поступки, все примеры бескорыстия тут же объявляются недостоверными. Быть может, историков оскорбляет сам пример чужого мужества, раздражает чужая смелость? Куда проще предположить, что все поступки совершались ради собственной выгоды и денег, а если денежный мотив никак не пристегнуть к рассказу, тогда можно объявить событие выдумкой.

Историю Аррии Старшей и Цецины Пета рассказала Плинию Младшему ее внучка Фанния. Плиний Старший поведал об этом в своем письме.

Случилось так, что одновременно тяжко заболели муж Аррии и сын. Она преданно ухаживала за обоими. Сын умер. По тяжелобольному мужу Аррия не сказала об этом. Напротив, она все время говорила, что сыну лучше, она хорошо поспал и с аппетитом поел. Тайно, чтобы муж ничего не узнал, устроила похороны своего мальчика. Когда же горе становилось невыносимым, он выбегала из комнаты, чтобы наплакаться вволю, и возвращалась к больному мужу с сухими глазами и спокойным лицом.

Когда же Щецина Пет, приговоренный Клавдием к смерти, должен был покончить с собой, то он, по словам Диона Кассия, выказал малодушие, и тогда Аррия первая ударила себя кинжалом и, вынув кинжал из раны, протянула его мужу со словами: «Пет, не больно».

Эта фраза стала легендарной. Причем самой Аррии ничто не угрожало. Она была в хороших отношениях с Мессалиной. Аррия могла сохранить и жизнь, и положение в обществе. Но она предпочла смерть. Если это не любовь и не мужество, то что тогда?

На дочери Цецины Пета и Аррии Старшей был женат Тразея Пет. Его супругу тоже звали Аррией – ее именуют, чтобы не путать с матерью, Аррией Младшей.

Публий Клодий Тразея Пет, сенатор и консул-суффект [57] 57
  Консул-суффект – выбранный на замену консул. Во времена республики это случалось, когда консул погибал или не мог выполнять свои обязанности по каким-то другим причинам. В эпоху принципата практика выбирать консулов-суффектов стала обычной: это позволяло множеству аристократов получить эту высокую должность, что тешило их самолюбие. Фактически это был только титул: реальной властью консулы уже не обладали.


[Закрыть] 56 г., не был участником заговоров, он даже не выступал с гневными обвинениями Нерона. Все его преступление против принцепса состояло в том, что он отказывался участвовать в компании славословия и лести и пытался по мере сил спасать тех, кого Нерон требовал осудить.

На заседаниях сената он обычно молчал либо высказывался по нейтральным вопросам. К примеру, по вопросам о количестве гладиаторов на играх. Нероновы подхалимы тут же сворой набрасывались на него: почему же прежде Тразея демонстративно молчал, не славил Нерона, не подхалимничал, тогда как другие глотку надорвали и чуть не свихнулись, думая, как угодить принцепсу, а этот хранил достойное молчание. Как он смел!

Нет, не правы были обвинители. Случалось Тразее высказываться и по важным вопросам: так, он поддержал обвинения киликийцев против Коссуциана Капитона, наглого и бесчестного человека, и не без помощи Тразеи Капитон был осужден. Но не уничтожен. Капитон затаил злобу на Тразею и только ждал момента, чтобы расквитаться. Сам он вскоре сумел получить прощение. А вот Тразея…

Постепенно тучи над головой Тразеи Пета сгущались. Все труднее становилось хранить достойное молчание. Все заметнее была одна-единственная не склоненная голова в сенате. Приходилось даже произносить время от времени несколько сдержанных похвал, когда это не шло вразрез с совестью.

Но вот Нерон убивает собственную мать и требует от сената поддержки. Запуганные сенаторы согласны на все. Если надо, они готовы подтвердить, что это Агриппина хотела убить Нерона, а не наоборот, и предлагают установить в курии золотую статую Минервы вместе с изваянием принцепса, а день рождения Агриппины объявить несчастливым днем. Наблюдать за этими телодвижениями трусов и льстецов для Тразеи было уже свыше сил. Он встал и покинул заседание сената. Как оценить, сколько мужества было в его поступке? Отважиться продемонстрировать свое молчаливое осуждение правителю, который только что прикончил родную мать! Быть может оттого, что осуждение было молчаливое, Нерону оно показалось особенно оскорбительным. Поступок Тразеи был продиктован лишь его убеждениями, сенатор-стоик прекрасно понимал, что за ним никто не отважится последовать. Его демонстрация никому не прибавит мужества, а Нерона – не усовестит. И все же он вышел из курии.

Этот поступок Нерон ему припомнит. Но не сразу.

А пока Тразея спас от смерти Антистия, обвиненного в сочинении оскорбительных стишков о Нероне. Тразея говорил так убедительно, что сенаторы при всей своей трусости не могли не поддержать требование заменить смертный приговор на изгнание.

«Свободомыслие Тразеи сломило раболепие остальных», – пишет Тацит.

Лишь немногие льстецы не поддержали приговор.

На следующий год Нерон запретил Тразее явиться с поздравлениями по случаю рождения дочери. Этот запрет походил на угрозу. Тразея ее прекрасно понял, но продолжал вести себя по-прежнему достойно и независимо. На заседание сената, где умершей жене Нерона Поппее устанавливались божественные почести, он не явился, и на похороны Поппеи не пошел. Потом вообще перестал приходить на заседания сената.

Нерону наконец надоел строптивец. Уничтожить его. «Вперед!» – дал он приказ доносчикам в 66 г. И Коссуциан Капитон, тот самый, который затаил злобу на Тразею, кинулся в атаку. Ведь у Тразеи – о, ужас! – есть последователи, они осмеливаются подражать своему кумиру у ходят суровые и угрюмые и одним своим видом служат упреком Нерону. Ежедневные ведомости римского народа жадно читают в провинциях и в войсках. И все потомуу что римляне хотят знать, что еще натворил Тразея. Нет, решительно, этому надо положить конец! На помощь Коссуциану приходит другой обвинитель – Эприй Марцелл. Судьба непокорного решена.

Тразея не явился на суд. Зачем? Он не хотел участвовать в этой злобной комедии. Не стоит давать могущественным противникам лишний шанс для новых оскорблений.

Тразея не ошибся – его приговорили к смерти. А уж как умереть – он должен был выбрать сам. Его зять Гельвидий Приск был отправлен в изгнание. Жена Тразеи Аррия хотела покончить с собой вместе с мужем, но Тразея отговорил ее и попросил жить дальше ради дочери.

Тразея ушел в спальню, протянул руки, чтобы ему надрезали вены, и когда кровь хлынула на пол, сказал:

«Мы совершаем возлияние Юпитеру Освободителю» (Тацит).

Обвинители Эприй и Капитон получили по 5 миллионов сестерциев. Какие там 30 серебреников! Мерзавцы ценят себя куда выше.

Арулен Рустику претор 69 г., написал панегирик Тразее и ГельведиЮу за что был приговорен к смертной казни, а книга его публично сожжена.

Борея Соран не был столь смел и независим, как Тразея Пет. Он всего лишь был честным человеком. В должности проконсула Азии честно управлял провинцией, позаботился о расчистке эфесской гавани и – главное – встал на сторону пергамцев в их конфликте с вольноотпущенником Нерона Акратом. Тот явился по поручению Нерона вывезти из Пергама статуи и картины, но пергамцы не отдали свои произведения искусства и прогнали Акрата. Борея Соран никого из них за это не покарал. Ах у мерзавец, ведь Нерон – такой замечательный ценитель искусства! Соран лишил принцепса возможности любоваться творениями пергамских мастеров.

Вместе с Сораном обвинили и его дочь Сервилию. Молодая женщина и так оказалась соломенной вдовой, ибо Нерон отправил в изгнание ее мужа. А теперь Сервилию обвинили в том, что она обращалась к магам, якобы, чтобы извести колдовством Нерона. Да, подтвердила Сервилия, она продала свое ожерелье, чтобы добыть денег для магических таинств, но лишь затем, чтобы попросить у высших сил сохранить жизнь ее отцу. «Мой отец ни в чем не виноват!» – восклицала дочь. «Она ни в чем не виновата!» – утверждал отец.

_{Нерон. С античного бюста. I в. н. э.}

Но взаимная любовь и взаимное благородство не могли спасти их от мести Нерона. Им обоим, как и Тразее Пету, разрешено было избрать смерть по своему усмотрению. А их обвинитель Осторий получил 1 200 000 сестерциев и квесторские знаки отличия.

Когда Герострат сжег храм Артемиды, было велено навсегда забыть его имя. Но Герострата запомнили. Помнят и Калигулу с Нероном – мало найдется людей, кто не сможет ответить на вопрос, кто такой Нерон. Но кто вспомнит Тразею Пета?

Глава 6
Династия Флавиев
Их амфитеатр и их историк
Император Веспасиан Цезарь Август
(9-79 гг.; годы правления: 69–79 гг.)
Император Тит Веспасиан Цезарь Август
(39–81 гг.; годы правления: 79–81 гг.)
Император Домициан Цезарь Август
(51–96 гг.; годы правления: 81–96 гг.)

Лучший день после смерти дурного государя – первый день.

Корнелий Тацит

Новый император Гальба не то чтобы не имел таланта к управлению, но приспосабливаться к обстоятельствам явно не хотел. Став императором, Гальба назначил своим наследником Пизона Лициниана, руководствуясь происхождением и личными качествами кандидата. Поступок похвальный, но Гальба при этом совершенно не обратил внимания на политическую обстановку. Отон, до этого момента поддерживавший Гальбу и сам рассчитывавший на титул наследника, тут же изменил новому принцепсу. Подбить преторианскую гвардию на мятеж ничего не стоило: новый император отказался выплатить преторианцам обещанные наградные. Гальба и Лициниан тут же были убиты преторианцами, и их головы доставлены Отону.

Отон велел восстановить статуи Нерона, а приближенным и вольноотпущенникам «великого артиста» вернул прежние богатства. Отон создал два роковых прецедента: во-первых, он убил предшественника исключительно ради того, чтобы занять его место, во-вторых – стал марионеткой в руках преторианцев, которые привели его к власти. В дальнейшей римской истории примеру Отона будут следовать с устрашающей регулярностью.

Но поддержка только преторианской гвардии еще не могла гарантировать полной победы – слишком сильны были легионы, стоявшие в провинциях. Легионы на германской границе провозгласили императором Вителлия. Сенат встал на сторону Отона. Все, что мог придумать новый правитель, это выпустить монеты с девизами «безопасность римского народа» и «мир во всем мире». Но этого, чтобы подавить бунт, оказалось мало. Мятежники в Германии стали чеканить свои монеты. Ибо монеты с девизами и с изображениями императоров играли огромную пропагандистскую роль за неимением надлежащих средств массовой информации. Зато этот метод был очень удобен – агитация и материальное поощрение одновременно.

Авл Вителлий лишь в ноябре 68 г. вступил в должность наместника Нижней Германии, а уже 2 января 69 г. солдаты провозгласили его императором. Карьера Вителлия началась давно: Тиберию он угождал в постели, с Калигулой его сблизили скачки, с Клавдием Вителлий играл в азартные игры, а для Нерона устраивал представления. Военачальники Вителлия Валент и Цецина двинулись в Италию. И Валент, и Цецина поначалу поддерживали Гальбу. Валент во времена Нерона выступал на сцене в качестве мима. Поскольку благодарность Гальбы оказалась меньше, чем рассчитывал бывший мим, он решил поставить на Вителлия. Цецину же Гальба собирался отдать под суд за казнокрадство, и Цецина тут же переметнулся к Вителлию. Отон двинулся армии конкурента навстречу. Нетерпеливый Отон не выносил неопределенности и ожидания, и вступил в бой, хотя его военачальники советовали подождать. Решающая битва произошла восточнее Кремоны. Войска Вителлия нанесли удар с фланга, где находились бывшие гладиаторы, и разгромили Отона. Битва эта известна как первая битва при Бедриаке. И хотя вызванная Отоном с берегов Данубия (Дуная) армия была уже возле Аквилеи, Отон покончил с собой. После этого солдаты в столице перешли на сторону Вителлия, а сенат объявил его императором. Вителлий распустил преторианскую гвардию, которая поддержала Отона, и набрал себе новую охрану, куда более многочисленную, из своих германских легионов. Разумеется, преторианцы, лишившись повышенного жалованья, невзлюбили нового императора и автоматически превратились в его противников, тем более что на Востоке появился новый претендент на должность принцепса.

Ибо восточные армии не признали Вителлия, а провозгласили императором Веспасиана. Предварительно Веспасиан договорился с наместником Сирии Муцианом и префектом Египта Александром о совместных действиях. Никто из его союзников не претендовал на роль принцепса: Муциан не имел детей, чтобы основать династию, Александр же был по национальности евреем, отказавшимся от своей религии. Александр вошел в сословие всадников и получил высокий пост префекта Египта, но претендовать на роль императора он никак не мог. В августе 69 г. данубийские легионы, прежде поддерживавшие Отона и не желавшие признавать Вителлия, перешли на сторону Веспасиана, один из командиров легионов Антоний Прим совершил стремительный бросок, перешел через Альпы и вторгся в Италию. Валент был болен, войска возглавил Цецина, но он прикинул шансы и решил, что поражение неминуемо, и хотел перейти на сторону Прима. Подчиненные, заподозрив неладное, арестовали полководца. В результате в сражение со сторонниками Веспасиана вителлианцы вступили практически без командующего. Вновь возле Кремоны состоялась битва (вторая битва при Бедриаке), войска Вителлия были разгромлены, и Прим двинулся на столицу. Валент, оправившись наконец от болезни, мало чем смог помочь своему императору. Дни свои Валент закончил, как заканчивали многие во время гражданских войн – его казнили. Все эти бесчисленные императоры, сражения, предательства и казни могут служить некоей прелюдией к безумствам III века. Ибо принципат был создан, уже пораженный страшной болезнью, которую можно назвать политической шизофренией. После острого приступа и решительного лечения наблюдались лишь более или менее длительные периоды ремиссии, излечение же было невозможно.

Брат Веспасиана Сабин был еще Гальбой назначен префектом Рима. Сабин попытался уговорить Вителлия сложить полномочия, и переговоры оказались успешными, но солдатам и части горожан пришлась не по душе мирная инициатива, Сабин был убит, а храм Юпитера Капитолийского, главная святыня Рима, где укрывался Сабин, сожжен и разрушен до основания. Младший сын Веспасиана Домициан, который находился вместе с дядей, сумел спастись.

Антоний Прим штурмом взял Рим, и 20 декабря 69 г. Вителлий был зверски убит.

Итак, императором стал Веспасиан. Ему было уже 60 лет. Мало кто мог подумать, что этот выходец из незнатной и небогатой семьи сделается очередным властелином Рима. Отец нового принцепса был сборщиком налогов, а сам он в трудные времена торговал мулами, нужда заставила его заложить все имущество. Карьеру ему помог сделать вольноотпущенник Клавдия Нарцисс. Веспасиан отличился во время вторжения в Британию, был консулом, управлял провинцией. Сопровождая Нерона во время поездки по Греции, он едва не лишился жизни, ибо постоянно засыпал во время выступлений «великого артиста».

В феврале 67 г. его направили наместником в Иудею, где он должен был подавить 1-е иудейское восстание. В течение года с небольшим Веспасиану удалось почти полностью подчинить провинцию. Однако Иерусалим и несколько отдаленных крепостей продолжали сопротивляться. Иудейскую войну заканчивал уже сын Веспасиана Тит. У самого Веспасиана нашлись более неотложные дела.

Вскоре после убийства Вителлия Муциан вошел в Рим и стал распоряжаться от имени нового императора. Антоний Прим хвастался – и небезосновательно – что война выиграна им. С ним не стали спорить, тихонько оттеснили в сторону, так что Прим в конце концов отбыл в родную Толосу (Тулузу), где благополучно дожил до старости.

Муциан, правивший в Риме от имени Веспасиана, поспешил окровавить пурпурную тогу своего господина. Он казнил Кальпурния Галериана лишь за то, что этот молодой и красивый человек был слишком знатен, и его как бы автоматически считали претендентом на императорский титул. Кальпурний был сыном Пизона – того, что возглавлял в 65 г. заговор против Нерона. Убит был и семилетний сынишка Вителлия – как будто он мог на что-то претендовать!

Наконец в октябре 70 г. новый император прибыл в столицу. Веспасиан возродил должность цензора и устроил чистку сената, введя туда много новых членов из всаднического сословия – как из Италии, так и из провинций. Вторым цензором стал Тит. Вместе они создали нужный сенат, что было не так уж и трудно: великие патрицианские дома Рима практически вымерли, и лишь 30 сенаторских родов возводили свою историю к временам республики.

Веспасиан никогда не скрывал своего низкого происхождения. Его шутки, его скупость, его простоватое обращение стало поводом для многочисленных анекдотов. Даже на его похоронах рассказывали анекдоты (впрочем, в Риме принято было шутить во время похоронной процессии). Веспасиан подчеркивал, что пришел к власти с помощью легионов. Преторианская гвардия была набрана заново, прежних гвардейцев, служивших Вителлию, почти всех выгнали. Император держал сенат на коротком поводке, искренне полагая, что римский сенат должен быть только консультативным органом и ничем иным. Новый принцепс откровенно строил здание монархии, стремясь основать династию: у него было два взрослых сына. Веспасиан удивлялся и негодовал, когда находились непонятливые упрямцы, не желавшие приходить в восторг от его планов. Ясно же, что демократия погубила Рим. Монархия должна его спасти.

Все действия Веспасиана, в том числе и его грандиозные строительные проекты и амфитеатр Флавиев [58]58
  В средние века амфитеатр Флавиев стали называть Колизеем.


[Закрыть]прежде всего, не оставляли у республиканцев сомнений: прежний Рим похоронен окончательно. Для Веспасиана республиканцы – всего лишь собаки, которые лают. Милость императора к оппонентам – это милость к лающим псам. Все должны объединиться и помочь новому императору строить грандиозную империю. Сам он трудился не покладая рук, ибо доля императора – служение обществу. И Веспасиан служил, несмотря на почтенный возраст, не жалея своих сил. Во время его правления возросло значение провинций. Провинциалам все чаще стали даровать римское гражданство. Тенденция одновременно и необходимая, и опасная: ослабление Италии как центра станет вскоре одной из причин упадка.

Веспасиан решил твердо установить династию, считая передачу власти по наследству единственным спасением от всех бед. «Наследовать мне будет либо мой сын, либо никто», – заявил император. Тит возглавил преторианскую гвардию, сделался еще при жизни отца практически его соправителем. В конце правления Веспасиана был подавлен заговор Марцелла и Цецины. Цецина, вовремя изменивший Вителлию, сумел подружиться с Титом, но чем-то он не угодил новым хозяевам Рима и был убит. Марцелла обвинили в заговоре, и сенат осудил его, после чего Марцелл покончил с собой.

Веспасиан умер своей смертью в 79 г., не дожив до своего 70-летия (простудился во время купания в холодной воде на своей вилле).

Императором стал его сын Тит. Тит, любимец легионов. Никто не оспаривал его право быть новым правителем Рима.

В молодости он снискал себе славу, воюя войсковым трибуном в Британии и Германии. В 67 г. он командовал легионом в составе войск, посланных на подавление Иудейского восстания. После того, как Веспасиана провозгласили императором, подавлением Иудейского восстания занялся Тит. В мае 70 г. Тит подступил к Иерусалиму и после четырехмесячной осады взял город. Во время штурма Второй Храм Иерусалима сгорел дотла – в память об этой трагедии день 9 аба является у евреев постом.

Историк Иосиф Флавий, один из руководителей восстания, сдавшийся римлянам, перешедший на их сторону, чтобы потом верно служить Флавиям, утверждал, что Тит не хотел уничтожать Храм. Так это или нет, старается ли Иосиф обелить Тита – неизвестно. Как бы то ни было, но Храм был разрушен.

С пленными повстанцами Тит обошелся не более милосердно. В Кесарии, справляя день рождения своего брата Домициана, Тит устроил гладиаторские игры и сражения со зверями. На играх было убито 2500 пленных. Таким же образом Тит отметил и день рождения своего отца.

В Риме Тит справил триумф. Арка Тита, с барельефами, на которых изображены солдаты, несущие святыни Храма, стоит до сих пор.

По иронии судьбы Тит, подавивший Иудейское восстание, был влюблен в иудейскую царицу Беренику, сестру и соправительницу Агриппы II, который владел Южной Сирией и Северной Палестиной. И Агриппа, и его сестра пытались предотвратить восстание, прекрасно понимая, какой трагедией это может закончиться. Береника трижды была замужем, одним из ее мужей был Александр, префект Египта, поддержавший Веспасиана в его притязаниях на императорский титул. Но после того как восставшие перебили римский гарнизон, который обещали выпустить из Иерусалима, речи о примирении быть уже не могло.

В 75 г. Береника вместе с братом приехала в Рим и открыто жила с Титом, однако эта связь шокировала столицу: после недавнего восстания были очень сильны анти-иудейские настроения. Так что Тит вынужден был вскоре выслать Беренику. В 79 г., когда Тит стал императором, Береника вновь появилась в Риме, но Тит почти тотчас велел ей уехать. Он любил Беренику и то, что он не может соединиться со своей любимой, было трагедией его жизни и источником творчества поэтов.

Тит закончил строительство амфитеатра (Колизея) и терм, которые были названы его именем, и устроил в честь этого грандиозные гладиаторские игры, длившиеся 100 дней. 100 дней на арене нового амфитеатра убивали друг друга гладиаторы. В последний день празднеств он неожиданно расплакался на виду у людей. Причину этих слез никто разгадать не мог – не о гладиаторах же рыдал римский император.

С доносчиками Тит поступил вот так: велел бить плетьми и частью продать в рабство, частью сослать на далекие острова. Заговоры против императора? Ну и что из того! Пусть он сам лучше погибнет, чем погубит других. На недолгое правление Тита пришлось немало бедствий – землетрясение и эпидемии, извержение Везувия, уничтожившее Помпеи и Геркуланум, трехдневный пожар Рима, моровая язва, какой до этого никогда не бывало.

На восстановление Рима Тит отдал все убранство своих усадеб.

Тит умер своей смертью, а правил он всего два года и два месяца – слишком малый срок, чтобы власть начала действовать на него разлагающе.

Его брат Домициан был неплохим администратором и сторонником абсолютизма. Сенат он не считал даже за консультативный орган. Принимая решения, он советовался лишь со своими приближенными и попросту заставлял сенат голосовать за нужные ему законы. Зато он всячески подчеркивал достоинство сенаторского сословия, усиливая иерархию и в без того сословном римском обществе.

Домициан принял титул пожизненного цензора и, не скрываясь, объявил себя автократом. Император понимал, что власть его обеспечивает, прежде всего, поддержка армии. Первым после Августа он поднял жалованье легионерам, сам возглавил военные походы, однако римские войска потерпели два сокрушительных поражения в Дакии. Домициан решил, что пора сбросить ненужные республиканские декорации принципата и решил превратить свою власть во власть абсолютного монарха.

После мятежа Сатурнина, быстро подавленного, Домициан возобновил процессы о государственной измене. В 89 г. начались гонения на философов.

Последние три года своего правления Домициан сидел, запершись во дворце, а в столице одного за другим казнили представителей знати. В конце концов он оттолкнул от себя префектов претория, и это стоило императору жизни.

18 сентября 96 г. Домициан был убит в результате заговора, в котором приняли участие префекты преторианской гвардии. Ему было 45 лет, и император не оставил наследника.

Императором был провозглашен престарелый Нерва.

«Установление неприкрытого единовластия порождает ответную реакцию и борьбу за престол» (М. Грант).

При Веспасиане

«Латинским и греческим риторам он первый стал выплачивать жалованье из казны по 100 000 в год; выдающихся поэтов и художников, как, например, восстановителя Колосса и Венеры Косской, он наградил большими подарками…» (Светоний).

Рим и Иудея

Надо непременно подчеркнуть одну особенность взаимоотношений Рима и Иудеи. Рим выработал достаточно универсальную схему своих взаимоотношений с подчиненными народами. В провинциях почитали своих божеств, и это не возбранялось. Напротив, чужеземные культы проникали в Рим и более или менее дружественно уживались с римскими богами. «Античное язычество в Римском государстве стремилось быть всем для всех. Политеистическое по своей сути, оно было многоликим и многосторонним, очень далеким от замкнутости. Во всяком случае, оно отличалось терпимостью» (М. Грант). Римляне никогда не пытались доказать, что их боги лучше. Напротив, чужих богов римляне звали к себе в Рим, обещая большие почести. С другой стороны, в провинциях возводились храмы Капитолийской триаде, а также почитался культ гения императора. Но в эту схему никак не укладывалась Иудея. Монотеизм не признавал других богов, и никаких компромиссов здесь быть не могло. С другой стороны, фанатизм никогда не приветствовался в Риме. Не было основы для компромисса, зато была почва для постоянного конфликта. Наместники Иудеи со своей стороны не пытались искать какой-то особый подход к завоеванному народу и наилучшим методом «успокоения» мятежной провинции считали репрессии.

Гельвидий Приск, наследник Тразеи

«Но затем нашими собственными руками мы отвели в темницу Гельвидия…» (Тацит).

Самым непримиримым противником Флавиев был не претендент на престол, а зять Тразеи Пета, присутствовавший при самоубийстве тестя – Гай Гельвидий Приск. По делу Тразеи он был сослан, возвращен из ссылки уже императором Гальбой. Вернувшись, Гельвидий тут же выступил против доносчика Эприя Марцелла, погубившего Тразею Пета. Но эти действия не нашли горячей поддержки в сенате: слишком многие запачкались во времена Нерона. Эприй Марцелл защищался. Его речь стоит заучить всем доносчикам и карьеристам, поскольку она универсальна, одни и те же доводы используют во все времена:

«Я хорошо знаю, в какое время родился и какое государство создали наши отцы и деды. Древностью должно восхищаться, но сообразовываться приходится с нынешними условиями. Я молюсь, чтобы боги ниспослали нам хороших императоров, но смиряюсь с теми, какие есть. Тразея погиб не столько от моей речи, сколько по общему решению сената, – Нерон любил тешить свою жестокость такого рода зрелищами, и дружба его была для меня не менее ужасна, чем изгнание для других. Пусть