Текст книги "История и легенды древнего Рима"

Автор книги: Марианна Алферова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

ЧАСТЬ IV
ПРИНЦИПАТ

Глава 1
Август. Сотворение Кентавра
Император Цезарь Август
(63 г. до н. э. – 14 г. н. э.;
Годы правления 27 г. до н. э. – 14 г. н. э.)

Он оставил после себя гибридное правительство, дать определение которому было бы трудно самому тонкому политику: это была испорченная республика, недоношенная монархия, выродившаяся аристократия, бессильная демократия.

Г. Ферреро

Юноша отнюдь не знатного происхождения из семьи всадников из города Велитры сделал головокружительную карьеру. Его мать Атия была племянницей Юлия Цезаря, и это родство сыграло решающую роль в карьере Гая Октавия. Когда Юлий Цезарь был убит, Октавий узнал, что Цезарь сделал его своим наследником и посмертно усыновил. Наследника никто не принимал всерьез – болтается тут какой-то мальчишка под ногами. Марк Антоний, бывший в тот момент консулом, не пожелал отдать наследнику деньги и бумаги Цезаря. Однако Октавий сумел отыскать средства, чтобы раздать народу суммы, завещанные Цезарем. А затем он добился места в сенате (хотя юноше не было еще и двадцати) и звания пропретора. Тут как нельзя кстати Марк Антоний потерпел поражение в битве при Мутине, оба консула погибли (возможно не без помощи Октавия, как сообщают древние авторы), и юный Гай Октавий (или отныне новый Гай Юлий Цезарь) вскоре сделался консулом. Его родовое имя Октавий после усыновления изменилось и стало звучать как Октавиан. При жизни его никто так не именовал. Все называли его Гай Юлий Цезарь, но, чтобы не путать его с тем, подлинным Гаем Юлием, мы будем называть его Октавианом.

Далее следовал триумвират, борьба с Брутом и Кассием, а также с Секстом Помпеем, на сестре которого – Скрибонии – Октавиан был женат, но развелся, как только изменилась политическая обстановка. Октавиан женился на Ливии, причем Ливия развелась со своим мужем-республиканцем, от которого была в ту пору беременна.

Разделавшись с врагами, Октавиан занялся бывшими союзниками. Лепид отправился в изгнание, ну а о судьбе Марка Антония рассказано в предыдущей главе. Чтобы никто не мог покуситься на его единоличную власть, он приказал убить сына Цезаря и Клеопатры Цезариона, а также старшего сына Марка Антония от Фульвии.

Расправился он и с бывшими воинами Секста Помпея. Среди них было много беглых рабов. Сначала их разместили в различных областях. Затем по приказу, который военачальники вскрыли в один и тот же день, все беглые рабы были отправлены в Италию и Рим, и там возвращены хозяевам. 6000 рабов, хозяев которых не смогли отыскать, убили.

В 33 г. до н. э. Агриппа занял должность эдила. От Октавиана за преданную службу он получил огромные поместья в Сицилии. Теперь настал черед на мирном поприще услужить своему благодетелю: доходы от дарованных поместий Агриппа истратил на общественные здания, ремонт улиц, очистку клоак и устройство игр, выстроил общественные бани. Бесплатно раздавали соль и масло, в театрах разбрасывали тессеры (жетоны) – на них можно было получить продукты и одежду.

Скорее, граждане, забудьте ужасы Гражданской войны, теперь вы будете счастливы как никогда! И хотя впереди была еще война с Марком Антонием, но все уже жили ожиданием мира.

Вслед за кровавыми гражданскими войнами наступил период продолжительного спокойствия. Август установил авторитарную власть под вывеской республики. В Риме по-прежнему существовал сенат, для вида поддерживая республиканские традиции. На самом деле сенат мало что решал, а народное собрание вообще превратилось в фикцию.

Пробыв с 31 по 23 гг. до н. э. консулом, Октавиан оставил эту магистратуру, сохранив должность народного трибуна, который получил в 36 г. до н. э., а также прибавил к трибунской проконсульскую власть. В 29–28 гг. до н. э. он составил новый список сенаторов, и в этом списке его имя стояло первым. Отсюда и титул Октавиана и всех последующих правителей Рима: принцепс – первый в сенате. Всего лишь – первый. Остальные – никакие. Но неважно, какие титулы носил Октавиан: отныне он стал единоличным правителем Рима. Соперничать с ним уже никто не мог. Юридически огромную власть принцепсу давала скромная должность народного трибуна. Овтавиану принадлежит честь создания политического кентавра. От республики остались одни копыта. Что еще нужно? Все видят знакомые следы в формулировках и титулатуре и кричат: «Республика жива!»

Да и крикунов заметно поубавилось.

«Наиболее непримиримые пали в сражениях и от проскрипций», – пишет Тацит.

Зато мгновенно расплодились подхалимы.

16 января 27 г. до н. э. Октавиан принял имя Августа. Теперь он именуется император Цезарь Август. Титул «император» (командующий) становится личным именем правителя. Прозвище рода Юлиев «Цезарь» превратилось в родовое имя. А прозвище «Август» означало «податель всеобщего благополучия».

Когда-то плебеи дрались за свои права с патрициями. Теперь народу стало все равно, кто решает их судьбу. Главное, что бесплатно раздают масло и соль.

Что все республиканские институты отныне всего лишь декорация – доказывает история, приключившаяся в 19 г. до н. э. Когда на вакантную должность консула стали претендовать два кандидата, борьба развернулась нешуточная, дошло, как в недавние времена, до уличных стычек. Августа в то время не было в Риме. Он вернулся, въехал в Город ночью, угодного кандидата утвердил в должности, а неугодного – заключил в тюрьму, где тот и умер. Так очень просто и «красиво» навел он порядок. Отныне на должности могли претендовать лишь угодные Августу люди.

В своих «Деяниях», которые были вырезаны на медных досках, установленных на форуме, престарелый Август сообщал, что его внуков Гая и Луция «сенат и римский народ по достижении ими пятнадцати лет объявил в мою честь консулами, чтобы они вступили в эту должность через пять лет».

Вот так теперь получают высшую магистратуру в новой «республике».

С 13 г. до н. э. решения Августа, принятые совместно его пасынком Тиберием или с кем-нибудь другим, приравнивались к постановлению сената. В 12 г. до н. э. после смерти Лепида Август сделался великим понтификом. В 5 и 2 гг. до н. э. он снова был консулом. Всего он занимал эту должность 13 раз. Отныне народ мог выражать свое мнение только в театре, когда при появлении принцепса люди начинали свистеть, если цены на хлеб были слишком высоки. Вообще в театрах римляне всегда выражали свое мнение открыто, и буйство нередко заканчивалось драками, как на наших стадионах дерутся болельщики. Если учесть, что римские театры размерами были похожи на наши стадионы, то такое сравнение покажется еще более закономерным.

Мир Августа – благостный, тихий. Закрылись наконец ворота храма Двуликого Януса. И можно славить правителя и благодарить за то, что он живет так долго. Ибо неизвестно, что станется после его смерти.

Август провел реформы армии, службы безопасности и финансовой системы. Он поделил провинции: часть провинций стали императорскими (обычно в них стояли войска) часть – сенаторскими. Сенат по-прежнему мог назначать туда наместников (проконсулов или пропреторов). Императорскими провинциями управляли наместники-легаты в ранге пропреторов, Август сам их назначал, и подчинялись они только ему. Громадные доходы от этих провинций поступали в личную казну императора. К тому же в его непосредственном управлении находился Египет. Так что деньги были у Августа, хлеб – тоже у него, армия подчинялась только ему. Кое-что осталось сенату – эта сильно опустевшая кормушка заставит многих почти искренне утверждать, что Цезарь Август восстановил республику, как будто республика – всего лишь возможность получить свою долю пирога. А может быть, мы чего-то не понимаем? Может, так оно и есть?

Появилась еще одна «цацка» для любителей вывесок. Город отныне был разделен на районы и кварталы, и кварталами ведали выборные от населения каждого квартала. Так что поклонники демократии могли немножко поиграть в свои любимые игры на уровне местного самоуправления.

Для водворения порядка в Городе тоже было сделано немало: появилась ночная стража – так называемые вигилы (неспящие), в их функции входит охрана Города по ночам и борьба с пожарами. За порядком в Риме следили три городских когорты – аналог современной полиции. Август сформировал девять преторианских когорт. Три когорты, которые являлись императорской гвардией, постоянно пребывали в Риме. Так что с анархией в Городе теперь было кому бороться.

Появились новые должности: префект аноны (снабжения), префект Египта и т. д. Постепенно должностей будет все больше и больше. Бюрократическая система, которая практически отсутствовала во времена республики, теперь будет потихоньку расти.

Август создал совет, в состав которого вошли консулы, по одному представителю от других магистратов и 15 сенаторов, сменявших друг друга. Фактически этот совет и решал все дела.

Пока все части нового механизма функционировали как будто неплохо. Век Августа – время расцвета литературы и искусства. В годы его правления творили Гораций, Вергилий и Овидий. Тит Ливий написал свою знаменитую «Историю Рима».

Но первые тревожные звоночки уже звенят: удаляется от дел Азиний Поллион, справивший триумф в 39 г. до н. э. Отныне он хочет заниматься лишь литературой и историей. Политическая карьера его не интересует. Римский всадник отрубает пальцы сыновьям, чтобы тех не забрали в армию… Вергилий хочет перед смертью сжечь свою «Энеиду». Да и Тит Ливий написал не совсем то, что хотел Август: принцепс называет историка помпеянцем.

Пройдут годы, и всеобщая апатия охватит Рим. А пока многим кажется, что взошло яркое солнце. Рим в восхищении.

В одном из своих эдиктов Август заявлял:

«Итак, да будет мне дано установить государство на его основе целым и незыблемым, дабы я, пожиная желанные плоды этого свершения, почитался творцом лучшего государственного устройства и при кончине унес бы с собой надежду, что заложенные мною основания останутся не-поколебленными» (Светоний).

Лучшим устройством принципат не стал. Сама его двойственность несла в себе зерна будущего раздора. Сенат, даже в таком уродливом виде, казался императорам опасным конкурентом, вызывая у принцепсов постоянный страх, а власть новых правителей не была строго определена и регламентирована. На каком основании Август правит Римом? Якобы он лучший. Его как бы выбирали и он как бы основал династию. Нет безопасной передачи власти от одного принцепса к другому. В законодательстве по этому поводу ничего не сказано. Да и некому уже следить за соблюдением закона. «Законы пишутся для бодрствующих», то есть общество должно следить за их соблюдением, но в Риме теперь все или почти все крепко уснули. Отныне в государстве только одна власть – армия. Армия же знает единственный закон – закон силы. Тот, кого поддерживают легионы, правит Римом. Опасаясь заикнуться о тождественности власти принцепса царской власти, Август не мог точно оговорить, что власть будет передаваться по наследству. Хотя ясно было, что доступ к высшему империю теперь получат те, кто находится ближе всего к правителю.

Всем, кто заводит разговоры о замене выборной системы на назначенческую, предполагая, что высшая власть будет передаваться «как-то так», сама собой, по решению тех, кто находится наверху, стоит перечитать историю римских принцепсов, чье правление стало перманентной кровавой драмой, а их самих постоянный страх потерять власть превратил в настоящих чудовищ.

Как политик и правитель – Август типичный прагматик. Ради достижения власти он мог быть чудовищно жесток. Но это жестокость расчетливого бездушного дельца, а не садиста. Отпадет надобность в жестокости, и он будет всего лишь жестким; кому-то он покажется милостивым, даже справедливым и снисходительным. Но все равно он останется бездушным. Войска он держал в жесткой узде, не дрогнув, проводили децимацию.

Он заботился о возрождении религии, об утверждении нравственности в семейной жизни, издал законы о прелюбодеянии, всячески поощрял браки среди римских граждан и рождение детей. Но трудно заботиться о нравственности человеку, который отнял у другого беременную жену.

У Августа была только одна дочь Юлия (от Ливии он не имел детей и, возможно, она, имея собственные планы насчет своего любимого сына Тиберия, предприняла для этого меры). Юлия была замужем за Марцеллом, а потом за Агриппой, талантливым флотоводцем Августа, которому принцепс во многом был обязан своими победами. От Агриппы у Юлии было пятеро детей – две дочери и три сына. После смерти Агриппы Август заставил сына Ливии Тиберия развестись с любимой женой Випсанией Агриппиной (дочерью Агриппы от брака с Помпонией) и жениться на Юлии. Випсанию Тиберий искренне любил и тосковал по ней после развода. Однако твердости сказать «нет» Августу и матери он не смог. «Один только раз случилось ему ее встретить, он проводил ее таким взглядом, долгим и полным слез, что были приняты меры, чтобы она больше никогда не попадалась ему на глаза», – пишет Светоний. Тиберий новую жену вскоре возненавидел, особенно после того, как их маленький сын умер в младенчестве. Она платила ему тем же. Все были к Тиберию несправедливы – его лишили любимой жены, Август приблизил к себе внуков, явно желая передать власть этим юношам. И Тиберий решил удалиться на остров Родос, несмотря на нежелание Августа его отпускать, предоставив Юлии развлекаться в Риме, пока ее похождения не сделались достоянием гласности и отец не отправил ее в ссылку. В ссылке она провела 16 лет, в ссылке она и скончалась в 14 г. Тиберий, видя, что после его добровольного изгнания никто не спешит его звать назад и восхищаться его заслугами, решил вернуться сам. Но ему было отказано, и теперь он должен был оставаться на Родосе против воли. Ему пришлось вымаливать у Августа разрешение вернуться – еще одно унижение! Принцепс тем временем усыновил двух своих внуков, Гая и Луция, но Луций умер во 2 г. н. э, а Гай в 4-м от изнурительной раны, причем Тацит в обоих случаях явно намекает на мачеху Ливию. И уже открыто говорит, что именно по ее наущению был сослан на остров Планацию последний внук Августа Агриппа Постум, буйный и дерзкий юноша, не замеченный, однако, в каких-либо преступлениях. Открывался путь к власти Тиберию, старшему сыну Ливии. «Изгнанник» вернулся с Родоса, Август усыновил Тиберия и приказал тому усыновить племянника Германика – сына Друза, рано скончавшегося другого сына Ливии.

Вся семейная жизнь Августа насквозь пронизана фальшью. Он воспитывал дочь в строгости, заставлял прясть шерсть, но обращался с ней как с бездушной куклой, подкладывая ее в постель нужным людям, и добродетельная матрона превратилась в беспутную стерву. Все близкие ему люди были глубоко несчастны: дочь, пасынок, единственный оставшийся в живых внук. Одна Ливия торжествовала, уже видя в мечтах своего любимца Тиберия принцепсом.

_{Марк Антоний.}

_{С античного бюста. I в. до н. э.}

Незадолго до смерти Август в сопровождении только Фабия Максима отплыл на Планацию, чтобы повидаться с внуком Агриппой Постумом. Произошло примирение между стариком и юношей. Но Фабий Максим имел неосторожность разболтать эту тайну своей жене Марции, а та – ох уж эти женщины! – поведала обо всем Ливии. Тут же Фабий скончался, и смерть его была отнюдь не естественной, а вдова Марция рыдала на похоронах и кричала, что стала причиной мужниной смерти.

Когда Август заболел, Ливия срочно вызвала Тиберия, который находился в Иллирии. Вокруг дома Августа (престарелый правитель находился тогда в городе Ноле) Ливия приказала выставить караул и сообщить, что Август вот-вот поправится. Как только Тиберий прибыл, тут же объявили, что Август скончался. Помогла ему Ливия отправиться в царство Дита, или старик умер сам, а она лишь скрывала до прибытия Тиберия факт смерти супруга?

Роберт Грейвз, изобразивший в своем романе «Я, Клавдий» Ливию монстром, рядом с которым леди Макбет – святая, уверенно утверждает: да. Но история не может дать однозначного ответа.

Храм Юпитера Громовержца

Небольшой мраморный храм Юпитера Громовержца был построен на Капитолии в 22 г. до н. э. Ночью в дороге молния ударила прямо перед носилками Августа и убила раба, освещавшего путь. Август дал обет построить храм за избавление от опасности.

Глава 2
Тиберий. Страдания тирана
Тиберий Цезарь Август
(42 г. до н. э. – 37 г. н. э;. годы правления: 14–37 гг.)

Недолговечны и несчастливы любимцы римского народа

Корнелий Тацит

После смерти Августа Тиберий автоматически унаследовал власть. Наконец-то после стольких лет ожидания сбылась мечта его матери Ливии.

Первым делом Тиберия как правителя стало убийство Агриппы Постума. При этом Тиберий, которому никогда не хватало дерзости делать подлости открыто, попытался свалить это убийство на покойного Августа: мол, старик приказал прикончить родного внука после его смерти, чтобы не мешать дорогому пасынку. А когда центурион доложил, что все сделано согласно приказу и Постум мертв, Тиберий изобразил изумление: какой такой приказ, он ничего не приказывал.

«Если в самодержавном правлении убийство может быть извинено государственной необходимостью, – то Тиберий прав» (А. Пушкин).

Вот так: теперь определяет все не правосудие, а государственная необходимость.

Тиберий получил власть, но пока ее вроде как не принял. Он уже отдавал приказания, но в то же время заявлял, что не может взять всю полноту власти – это было под силу лишь Августу. Цель этого спектакля более чем ясна: сенат должен был уговорить Тиберия принять власть. Новый властелин Рима вообще не умел выражаться ясно. Он всегда говорил одно, а подразумевал совершенно другое. При этом всех он подозревал в подлости и вероломстве. Он долго рассказывал сенату, как тяжела и непосильна единоличная власть и какая это огромная ответственность. Ему очень хотелось, чтобы сенаторы уговорили его занять место Августа. И сенаторы долго уговаривали. Но поскольку вся душа Тиберия была изъязвлена бесчисленными болячками, то почти каждый из «уговорщиков», несмотря на желание подольститься к новому правителю, сумел наступить Тиберию на больную мозоль, за что впоследствии и поплатился.

Однако дело Агриппы Постума не было улажено полностью. Уже в 16 г. явился самозванец – раб Постума Клемент, который выдавал себя за убитого внука Августа. Обманом самозванца удалось захватить. Его доставили во дворец и на вопрос, как он стал Агриппою, пленник ответил: «Так же, как ты – Цезарем». Клемента казнили и тайно вынесли труп из дворца.

Тем временем в Паннонии и в Германии взбунтовались легионы: солдаты требовали сокращения срока службы и улучшения выплаты пособий после выхода в отставку. Смена власти в Риме была удобным поводом, к тому же Тиберий, вступив в должность, не нашел нужным наградить армию. Усмирять легионы в Паннонии Тиберий послал своего сына Друза вместе с Элием Сеяном. В Германии справиться с бунтующими легионами пытался Германии, стараясь использовать собственный авторитет, и лишь в последний момент прибег к репрессивным мерам. Он пообещал легионерам выполнить часть их требований, в том числе сократить срок службы. Но Тиберий сослался на то, что в казне нет денег на улучшение положения солдат, итак в Риме собирают однопроцентный налог на военные расходы. Так что принцепс обещание Германика отменил – пусть остается все, как есть: и долгая служба, и прежнее жалованье легионерам.

Личная жизнь Тиберия и его родственников, их постоянная борьба друг с другом, скрытая и явная ненависть, интриги, подлость, зависть составляют невыдуманный роман той эпохи. Что-то приукрасили еще античные авторы: нет сомнения, что Тацит старательно лепил положительного героя из Германика, преувеличивая его заслуги и добродетели, и создал антигероя из второго принцепса, утрируя его людоедские наклонности. Но яркость каждой личности – участника происходившей трагедии – несомненна.

Прежде всего – Тиберий. О нем Тацит говорит, что он не поощрял добродетель и ненавидел порочность. То есть во всем только «нет», кнут без пряника, отвращение к человеку как к таковому, ибо во всех он видел только недостатки, на хорошее не обращая внимания, и только ждал, когда же человек совершит что-то неподобающее. И уж тогда виновный за все заплатит, и прежние заслуги не в счет.

Согласно теории Эриха Фромма Тиберий – классический пример садо-мазохистской личности. Причина его жестокости в неуверенности и слабости. Если вспомнить его детство, властолюбие матери и положение «обиженного» пасынка, то становится ясно, что постоянное давление изуродовало душу Тиберия. Желание преодолеть зависимость и высвободить свое «я» из оков превратило Тиберия в садиста.

«Нет большей власти над другим человеком, чем возможность безнаказанно причинять ему боль и страдания и видеть при этом его незащищенность. В этом-то и лежит основная суть садизма – наслаждение своим полным господством и властью над другим человеком…» (Эрих Фромм).

«Что вам писать, почтеннейшие отцы сенаторы, или как писать, или о чем в настоящее время совсем не писать? Если я это знаю, пусть боги и богини нашлют на меня еще более тягостные страдания, нежели те, которые я всякий день ощущаю и которые влекут меня к гибели», – пишет Тиберий сенату с острова Капри (Тацит).

Возможно, у читателей может возникнуть впечатление, что Тиберия одолели муки совести. Но нет. Причина его страдания – невыносимое чувство одиночества.

Когда он был моложе, доводы разума притупляли его ненависть и презрение к людям. Разум подсказывал, что нельзя давать волю злобе. Он старался быть мудрым и справедливым правителем, даже если душа требовала чьей-то крови. Он одергивал льстецов – да он и не любил лесть – и делал вид, что его не задевают насмешливые стишки. Сам он был почтителен и с сенаторами, и с консулами. Но с каждым годом обиды накапливались, ненависть росла и сдерживать себя становилось все труднее. Все чаще страх потерять свою власть заставлял его убивать. Но смерти этих несчастных не приносили ему радости. Напротив – каждая смерть вызывала невыносимую боль: ведь он стремился безгранично властвовать над чужой жизнью и, убивая, терял эту власть.

Любимец народа Германик, – этакий идеальный герой, чьи заслуги явно преувеличены, чей образ похож на легенду. Он старается честно исполнить свой долг, человек скорее прошлого, чем будущего, прекрасный семьянин, преданный полководец принцепса, поэт. Молва приписывает ему республиканские убеждения. Но вряд ли этот человек способен изменить судьбу народа. Странные мечты о республике, как фантомы, еще долго будут бродить по Риму, становясь все более несбыточными. Германика нельзя заподозрить в попытке захватить власть: никогда он не пытался любовь легионов повернуть против Тиберия. Да дядя-принцепс Тиберий вряд ли его всерьез подозревал. Властелин Рима примитивно завидовал Германику. Не военной славе Германика – Тиберий и сам во времена Августа одержал немало побед, – а обаянию молодого полководца, его умению держаться, и главное, той любви, которую народ питал к Германику – наверняка (считал Тиберий) незаслуженной. Ведь он, Тиберий, куда умнее, и как полководец – талантливее, и как политик – прозорливее. Но почему-то не любим. Хоть умри, не любим, и всё.

Мать Тиберия и вдова Августа Ливия. В молодости – женщина божественной красоты и до самой смерти – необыкновенного ума; интриганка, способная на любые поступки, чье властолюбие не сможет насытиться никогда. Она была «хорошей помощницей в хитроумных замыслах мужа» (Тацит), однако сам Август опасался Ливии и заранее составлял планы бесед с женой, дабы не сказать что-нибудь лишнее.

Супруга Германика Агриппина. Она тоже честолюбива, дерзка, надменна, но вряд ли достаточно умна, и уж никак не хитра, и не способна плести интригу, скрывать свои чувства и льстить. Все, что она может – это устроить скандал, вызвать раздражение и ничего не добиться. Вот она приходит к Тиберию просить за подругу, но просит дерзко, неумело, не желая унижаться: она требует – не просит. А Тиберий в ответ ехидно цитирует греческий стих: «Ты, дочка, считаешь оскорблением, что не царствуешь». Женщину с характером Агриппины такие обвинения должны привести в бешенство, вызвать поток гневных воплей, которые легко квалифицировать как измену и заговор.

Сеян – префект претория. Человек более чем скромного положения, задумавший если не стать принцепсом, то хотя бы быть вторым человеком в государстве. Дамский угодник и человек без стыда и совести, сумевший протоптать дорожку к сердцу Тиберия. После того, как Сеян своим телом заслонил принцепса от падающих камней – во время обеда в гроте случился обвал, – доверие к нему Тиберия стало практически безграничным.

Германик и Сеян – как два гения Тиберия, один добрый, другой злой.

Вот действующие лица разыгранной во времена Тиберия драмы. Все герои так и просятся на страницы грандиозного романа. Но Тацит писал все же историю, а не литературное произведение. Грейвз влил в страницы «Анналов» Тацита потоки черной краски, и вообразил, что добавил занимательности своему роману «Я, Клавдий».

После подавления бунта в легионах Германик вел в Германии войну, его действия были успешны, но не так уж блестящи для полководца, которого сравнивали с Александром Македонским. И, главное, война эта была бесперспективна: слишком много усилий и человеческих жертв требовалось для покорения германских племен. Однако одну важную миссию Германик исполнил: восстановил престиж римской армии после уничтожения трех легионов Квинтилия Вара в Тевтобургском лесу. После этого Тиберий – достаточно умный и опытный политик, – отозвал Германика, а на его место поставил Друза. Отныне политика Рима на северо-восточных рубежах – не прямые военные действия, а интриги, направленные на то, чтобы поссорить германские племена друг с другом, а римляне должны умело пользоваться плодами этих распрей.

Чтобы отстранение от командования молодого полководца было не столь горьким, Тиберий устраивает для Германика триумф 26 мая 17 г. На колеснице вместе с триумфатором ехали пятеро его детей. Как он прекрасен! Толпа приветствовала своего кумира. Еще одна капля яда падает на и без того отравленную завистью душу Тиберия.

Принцепс отправил Германика на Восток – улаживать многочисленные проблемы Рима в этом регионе. А чтобы жизнь на Востоке не казалась любимцу народа слишком сладкой, Тиберий заменил наместника Сирии, человека, преданного Германику, на явного врага Пизона. Пизон понял свою миссию вполне определенно: его задача – устранить Германика, который явно мешал принцепсу.

Первым делом Германик совершил путешествие по Востоку, посетив самые достопамятные места, в том числе – Илион (Трою) и Афины. В Афины из уважения к этому городу Германик вошел лишь в сопровождении одного ликтора, в греческой одежде, и был встречен восторженно. Но едва Германик уехал, как тут же явился Пизон, объявил жителей древнего города выродками, в речах поносил и Германика, и афинян. Этот простой человек говорил, что думал, а делал то, что хотел он сам или его патрон.

Спорные дела в Армении, Каппадокии и Коммагене Германии уладил со славой для Рима, но свара с Пизоном не утихала. Пизон с капризностью климактеричной женщины устраивал скандалы, отменял решения Германика. Наместник был уверен в своей безнаказанности и поддержке в Риме. Наконец вражда достигла кульминации, Пизон уехал из Сирии, но его отъезд совпал с болезнью Германика. Пизон остановился в Селевкии и стал ждать известий из Антиохии, где Германии боролся с неведомой болезнью. Почему-то Пизон ожидал, что молодой, полный сил мужчина (Германику исполнилось 33 года) непременно должен умереть. Сам умирающий тоже уверен – ив своей близкой смерти, и в том, что его отравил Пизон. Подозрения лишь усиливало поведение жены Пизона Планцины. Планцина ненавидела Агриппину, всячески старалась поставить себя выше жены Германика. Дружба Планцины с некоей Мартиной, о которой ходили слухи, что эта женщина знает толк в ядах, выглядела более чем подозрительной. Предполагаемая благодарность принцепса казалась Пизону и Планцине столь очевидной, что они прибегли в борьбе с Германиком даже к колдовству, ход чрезвычайно опасный, если учесть, что за подобные выходки можно было поплатиться жизнью. В доме Германика находили свинцовые таблички с заговорами (вера в силу таких заговоров была очень сильна), куски полуобгорелых трупов.

Едва Германик умер, как Пизон тут же вернулся в Сирию и заявил, что отныне он вновь полновластный правитель. Дело дошло до прямого бунта с применением военной силы, Пизон проиграл и вынужден был вернуться в Рим.

Смерть Германика погрузила Рим в траур, люди в отчаянии осыпали храмы камнями за то, что боги позволили Германику умереть. Шествие Агриппины из Брундизия в Рим превратилось в настоящую демонстрацию. Две преторианские когорты, присланные Тиберием, сопровождали процессию. Урну с прахом Германика несли трибуны и центурионы, впереди – опущенные вниз фасции, не чищенные, лишенные украшений сигнумы. Чем ближе к Риму, тем больше народу, уже и консулы, и сенаторы вышли встречать погребальную процессию.

_{1. Октавиан Август. С античного портрета. I в. до н. э.}

_{2. Ливия. С античного портрета. I в. до н. э.}

Лишь Тиберий с Ливией не появились. Не было почему-то на похоронах Антонии, матери Германика. То ли она заболела с горя, то ли Тиберий с Ливией воспрепятствовали ее появлению.

Останки Германика поместили в мавзолей Августа.

Теперь, несомненно, главным наследником Тиберия стал Друз. Но сын Тиберия неосторожно поссорился с Сеяном, справедливо считая, что отец зря возвеличивает этого подлого человека. Префект претория Элий Сеян в самом деле набирал власть – он свел преторианские когорты в один, специально выстроенный лагерь. Девять когорт отборной гвардии в Риме под его командованием – это кое-что значит. Друз, открыто выказывая к этому человеку неприязнь, считал себя защищенным. Префект претория не посмеет тронуть сына принцепса. Не посмеет? Почему же нет? Сеян, слывший обольстителем женских сердец, без труда обольстил жену Друза Ливиллу и с ее помощью отравил Друза в сентябре 23 г. Уже в 25 г. Сеян просил руки Ливиллы, заявив, что хочет защитить детей Друза от враждебных действий Агриппины (!). Тиберий не согласился на этот брак, считая происхождение Сеяна слишком низким.

После смерти сына Тиберий заявил, что сыновья Германика Нерон и Друз (не путать с императором Нероном и Друза с Друзом – сыном самого Тиберия) – «утешение его старости». Читая эти строки, хорошо держать в уме, что Друза вскоре уморят голодом в подвалах Палатина, а Нерона сослали на остров Понтия, где потом и убьют.