Текст книги "Тактика авиации"

Автор книги: Мариан Ромейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА IX
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ АВИАЦИИ. ПРИМЕНЕНИЕ РАЗЛИЧНЫХ РОДОВ АВИАЦИИ ДЛЯ ПОРАЖЕНИЯ ПРОТИВНИКА НА ЗЕМЛЕ

Перейдем к вопросу поражения живых целей противника, его войсковых частей.

Поражение живой силы выполняется как особая задача тремя родами авиации: линейной, истребительной и бомбардировочной. Обращаю внимание на то, что эти действия особые. Авиации, предназначенной исключительно или преимущественно для такого рода действий, у нас нет.

Это на первый взгляд немного говорящее слово «особые» предъявляет особые требования к командованию, так как оно напоминает ему, что имеющиеся в наличии воздушные силы принципиально предназначены, организованы и обучены для главных задач, задач другого рода. Поэтому задачи особые следует возлагать на авиацию лишь тогда, когда полностью решены задачи главные или когда, по ходу обстоятельств, возникнет исключительное положение.

Одна лишь авиация сопровождения «освобождается» от участия в этого рода действиях. Однако, и здесь следовало бы подчеркнуть, что самое это освобождение носит «особый» характер, поскольку § 12 «Устава авиации», разработанный с учетом исключительных положений, указывает, что:

«Разделение воздушных сил на роды авиации с определением их задач не исключает применения в некоторых исключительных случаях (преследование, отступление) любых самолетов для выполнения задач, не отвечающих их назначению в собственном смысле этого слова. Только материальная часть и состояние обучения частей ограничивают возможности выполнения этих задач».

Устав приводит способы действий по живым целям. В общем они сводятся к забрасыванию войск легкими и средними осколочными бомбами и к обстреливанию их пулеметным огнем.

Таким образом, эти действия являются чисто боевыми. Авиация выступает тут как главный род войск, задачей которого является непосредственное нанесение противнику удара. Больше того: эффективность такого удара усиливается еще тем, что авиация имеет возможность нанести его в месте, совершенно для противника неожиданном, в момент, когда он к этому не подготовлен, т. е. за пределами «официального» поля боя, вне линии фронта, вне досягаемости огня артиллерии – словом, там, где войска, как правило, «должны» находиться в спокойном состоянии.

По какой же причине, вопреки столь большой, с точки зрения командования, «выгодности» этих действий, они не сделались главными ни для одного рода нашей авиации? В дальнейшем мы выясним эти причины, и тогда станет ясно, чем должно руководствоваться командование, имеющее в своем распоряжении авиацию и желающее применять эти действия.

***

Сначала следует задаться вопросом: что может дать нам авиация в действиях против войск?

Для того чтобы облегчить ответ на этот вопрос, нужно уяснить себе, что представляют собой войска. Под «войсками» понимаются все живые силы противника. Можно ли сказать, что все роды войск, как с точки зрения моральной, так и с точки зрения вооружения, обладают одинаковой сопротивляемостью? Это было бы неправильно.

«Войска» можно разделить на две категории: на войска сражающиеся и войска несражающиеся. Оборонительная – моральная и огневая – сопротивляемость особенно ярко выражается в главных родах войск (сражающихся); ее нет или почти нет в вспомогательных и «обслуживающих» войсках. Это, конечно, не значит, что удары авиации следует направлять на обслуживающие войска, как наиболее слабые, хотя могут быть случаи, когда удар, например, по обозам даст действительного существенный для командования результат. Это будет, возможно, тогда, когда противник заинтересован в срочном снабжении, когда его войска оторвались от станции снабжения. Это будут периоды преследования, с движением противника, обычно хаотическим, когда дороги легко закупориваются. В такие периоды и воздушные нападения на обслуживающие роды войск дадут нужный результат. Они, кроме того, будут сравнительно безопасны. В таких случаях можно рассчитывать как на моральный результат (создание паники, приводящей к дезорганизации марша, закупориванию дорог и т. д.), так и на серьезные потери, причиняемые бомбардированием и обстрелом обыкновенно довольно скученных обслуживающих родов войск.

Само собой разумеется, что степень паники и количество причиненных потерь будут в прямой зависимости от количества примененной в данном случае авиации и от степени ее обученности (меткости пулеметного огня и бомбометания).

***

Что касается главных родов войск, то известно, насколько хороша их подготовка как в пассивной, так и в активной обороне. Нужно уяснить себе, каким может быть результат наших действий в бою с полноценным противником, что, впрочем, является основой всяких расчетов.

Главные роды войск (пехота, артиллерия, конница) в одинаковой степени подняли свою обороноспособность как пассивную, так и активную, но в действительности в силу самой организации этих родов войск обороноспособность их различна.

Главные роды войск, в смысле обороноспособности, могут быть разделены на две группы: пешую (пехота) и конную (конница и артиллерия). В пехоте рядовой «отвечает» сам за себя и только за себя; если он может овладеть собой, все в порядке. В конных родах войск вопрос труднее. Всадник не только должен владеть собой, но должен успокоить и нервное возбуждение лошади, вызываемое взрывами бомб, пулеметными выстрелами, грохотом моторов и т. п. Весьма часто одно из этих двух живых существ скорее будет нервировать другое, чем успокаивать его. Следовательно, в конных родах войск, принципиально говоря, паника возникает легче, даже если речь идет о частях слаженных, руководимых и дисциплинированных. Создание же паники в дисциплинированных пехотных частях – вещь почти невозможная.

Результат нападения с воздуха на главные роды войск зависит от того положения, в котором эти войска находятся в момент атаки. Можно сказать наперед, что чем больше части будут расчленены, чем меньше будет их сомкнутость, тем меньшие потери они понесут и тем меньше будет результат нападения. Если поэтому мы хотим говорить более конкретно о потерях, нужно различать, где выполняется нападение на главные роды войск: в тылу или на фронте, т. е. на поле боя.

Нападения на войска, находящиеся на поле боя, в особенности на пехоту в бою, по мнению тактиков, вообще говоря, мало эффективны. Здесь не приходится ожидать большего упадка духа противника, чем тот упадок, который обусловливается огнем ружейным, пулеметным, артиллерийским, траншейных орудий и т. п. Вместе с тем при нападении на войска, находящиеся на поле боя, нельзя надеяться и на причинение противнику крупных потерь. Ведь в бою пехота для того и расчленена, чтобы не представлять собой хорошей цели для артиллерии. При сомнительном же результате нападения опасность для авиации очень велика. Нужно поэтому совсем отказаться от таких нападений как нецелесообразных.

Несколько иначе складывается вопрос с действиями против конницы (в конном строю) на поле боя. Авиация имеет в этом случае «целью» хорошо видимый объект и потому может причинить противнику значительной урон. С другой стороны, создание паники и дезорганизация командования противника могут быть немедленно использованы собственными частями. Нужно, следовательно, согласовывать действия авиации с действиями собственных войск в самом бою, что может дать хорошие результаты. Во всяком случае цель соблазнительна, а тактическая потребность нередко принудит к таким действиям. Но командование должно знать, что эти действия для авиации очень трудны, а часто даже небезопасны для собственных кавалерийских частей. Когда на поле боя налетает группа, состоящая из большого количества самолетов в сомкнутом строю, она не имеет времени и не в состоянии разведывать свою цель, так как для этого нужно маневрировать сомкнутым строем в воздухе и согласовывать действия по времени. Поэтому, желая действовать успешно, – а успешность действий зависит от внезапности, – группа должна стремительно броситься на хорошо видимую цель. На поле боя, когда конница дерется с конницей, там, где только что были собственные части, часто находится уже противник. Вот почему для авиации почти невозможно сразу отличить собственные части от неприятельских, и это тем более, что воздушная группа, готовящаяся к полету в неприятельском тылу, не имеет возможности следить за ходом боя, картина которого меняется как в калейдоскопе. Вследствие этого она не имеет возможности отличать своих от противника, и потому ошибочное нападение на своих вполне возможно. Чтобы поставить точку над «и», укажу, что против этого якобы имеется средство; можно установить дежурство самолета над полем боя в ожидании прибытия авиационной группы. Задачей такого самолета является встретить группу и навести ее на цель. Вообще говоря, такие действия превосходно удаются лишь на «царских» маневрах, после трехкратных генеральных репетиций.

Перехожу к вопросу о поражении артиллерии на поле боя. На поле боя артиллерия перестает быть конным родом войск, а потому соображения, относящиеся к вопросу о поражении пехоты в бою, почти полностью применимы и к артиллерии. Я сказал «почти», так как артиллерия, хотя и спешенная, дает все же лучшие условия для поражения. Во-первых, «цели» здесь локализованы: они представляют собой группу в четыре орудия, находящиеся на небольшом расстоянии друг от друга вместе с орудийным расчетом; во-вторых, орудийный расчет должен работать при орудиях и потому не может непосредственно обороняться. Нападение с воздуха может не столько причинить артиллерии материальный урон, сколько создать помеху в работе орудийного расчета и в связи с этим замедлить темп его работы и даже уменьшить меткость огня. Говоря об артиллерии на поле боя, следует указать и на ее конную в тесном смысле слова часть. Ведь на небольшом расстоянии от батарей, в более или менее хорошо укрытом месте находятся артиллерийские запряжки. Обыкновенно у них нет собственной активной противовоздушной обороны. Кроме того, имея небольшое количество людей при лошадях, они легче поддаются панике. Поэтому результат нападения на них может быть очень большим. То же самое и при нападении на кавалерийские коновязи. Результат может быть особенно эффективным от атаки большого количества направляющихся на водопой лошадей, особенно в жаркие дни. Эти моменты следует использовать, беспокоя и уничтожая этим способом живую силу конницы. Другое дело, в какой степени это повлияет на ведение самого боя. Нужно отметить, что в тех случаях, когда противник должен будет заняться перегруппировкой своей артиллерии, направление воздушного удара на эти цели будет вполне правильным. Действуя косвенно, в условиях сравнительно безопасных, мы добьемся серьезных материальных и моральных результатов, которые тотчас же ощутим в ходе боя.

***

Таковы соображения по вопросу о поражении главных родов войск на поле боя. Переходя к вопросу о нападении на войска в тылу, следует отметить, что войска, расположенные на месте, и войска на марше представляют собой различные цели.

Говоря о войсках, расположенных на месте, нужно опять-таки различать – с точки зрения последствий воздушного нападения – пешие войска и конные войска. Нападение на расположение пехоты, более или менее замаскировавшейся, может произвести известное моральное впечатление, но не причинит больших потерь. Несколько иначе обстоит дело при нападении на расположение конных войск, особенно если лошади размещены не по сараям, а привязаны к изгородям. Создание паники в этом случае неизбежно; почти неизбежно также и то, что лошади будут срываться с привязи. Ведь известны случаи, когда даже гроза вызывала панику: кони срывались, и части рассеивались. Повидимому, и потери при этом могут быть довольно значительны. поэтому приходится со всей решительностью отметить, что действия авиации против конных войск, расположенных кучно на остановках, дают самые лучшие результаты. Бомбардирование расположения конницы или артиллерии перед рассветом наверняка задержит выступление.

Рассматривая вопрос об эффективности действий авиации по главным родам войск на марше, следует опять-таки учесть деление на пешие и конные войска, а также местность. Атаки с воздуха производят гораздо большее впечатление на конные войска, чем на пешие. Остается рассмотреть вопрос о местности.

Местность играет не последнюю роль. Она как бы регулирует движение войск. В некоторых случаях она облегчает марш, в других стесняет его, ограничивает, создает трудности, навязывая одну лишь определенную форму марша.

Марш будет стеснен нападениями авиации на войска, переправляющиеся через реки, находящиеся на мостах, на гатях и вообще проходящие различные узости. Эти препятствия на местности затрудняют движение частей, лишая их «простора» на марше, и создают для авиации наиболее выгодные моменты для нападения. Если вообще для успеха воздушных действий требуется внезапность, то в случае когда движение частей стеснено самой местностью, даже внезапности не нужно, так как атакуемые войска не в состоянии перейти к другой, более разомкнутой форме марша. В этих условиях они могут понести большие потери.

Но захватить войска в таких положениях нелегко: они отлично все это знают и стараются сократить время прохождения узких мест, увеличивая скорость движения, и, кроме того, принимают специальные меры активной противовоздушной обороны. Все это, однако, приводит к тому, что марш делается неспокойным, что он должен быть расчленен.

А если так, то он замедлен и, следовательно, задержан. Если, кроме того, войска на марше подвергаются нападению с воздуха, причем этим нападениям придается известная непрерывность, противник вынуждается на довольно продолжительное время прибегать к неудобному расчленению и рассредоточению, весьма обременительному для марша. Вынуждая противника к расчленению, мы задерживаем его марш. Те или иные потери в людском и конском составе, потери неминуемые, еще больше увеличат задержку и нередко будут способствовать упадку духа марширующих войск.

Со всей решительностью следует подчеркнуть, что совершенно неправильно и нереально требовать от авиации, чтобы она была способна разбить на марше пехотную дивизию или кавалерийскую бригаду. Но она, несомненно, нанесет войскам определенный урон, прямо пропорциональный численности примененных воздушных сил, их обученности, а также и трудности условий местности и марша, в которых авиации удастся застигнуть войска врасплох.

***

Подытоживая высказанные соображения, мы приходим к следующим выводам:

1) поражение главных родов войск, оснащенных современным оружием и дисциплинированных, может дать моральные и материальные результаты, если войска застигнуты врасплох, если они находятся в невыгодном положении на местности и если силы примененной для этого рода действий авиации значительны;

2) вследствие высокой обороноспособности – как моральной, так и материальной – главных родов войск авиация во время своих действий подвергается риску понести большие потери;

3) действия авиации могут отличаться и чрезвычайной эффективностью и сравнительной безрезультатностью, если самолеты не встречают сопротивления и если они атакуют части уже разбитые, частично деморализованные;

4) действия авиации могут в большей или меньшей степени понизить моральное состояние войск противника и причинить им потери, однако, не в такой степени, чтобы лишить их боевого значения;

5) типичным результатом хорошо проведенных действий будет большая или меньшая задержка, неприятельской пехоты путем навязывания ей обременительного расчленения на марше;

6) действия авиации, поражающей земные войска, могут выполняться следующими способами:

– атакой с помощью пулеметов; такая атака деморализует войска противника, но не очень для них опасна; в то же время она очень опасна для самой авиации;

– бомбардированием; оно менее деморализует войска, но менее опасно для авиации и более опасно для войск;

– комбинированными действиями, т. е. сочетанием пулеметной атаки и бомбардирования, что дает наилучший результат как материальный, так и моральный, но грозит авиации большими потерями;

7) наряду со всеми прочими благоприятными условиями, какими являются, например, внезапность, слабая обороноспособность атакуемых войск, выгодные условия местности и т. д., гарантией успешности действий служит численность примененной авиации; даже, в наших условиях, при небольшой вообще численности воздушных сил, мощность подобной экспедиции следует, как правило, проектировать, исходя, по крайней мере, из двух линейных эскадр (одного дивизиона);

8) действия, проводимые одиночными самолетами или небольшими группами, недопустимы, так как они бесцельны и вместе с тем сопряжены с большим риском;

9) так как при подобных действиях необходимо применять крупные воздушные силы, требуется соответствующее предвидение, чтобы дать авиации возможность подготовиться;

10) уловить подходящий момент для внезапного нападения на войска, расположенные на невыгодной местности, чрезвычайно трудно, так как противник всегда бдителен; поэтому, чтобы не действовать впустую, необходимо непосредственно перед вылетом провести кропотливую разведку и точно установить местонахождение цели.

Из сказанного следует, что поражение земных войск авиацией – явление не обыденное, весьма трудное, очень дорогостоящее, требующее большого количества сил и в конце концов дающее желательный результат лишь при благоприятных условиях. Не приходится отрицать, что в некоторых случаях эти действия будут повелительно диктоваться необходимостью, обстоятельствами момента.

Таковы основания, которыми руководствовалось наше командование, устанавливая, что атаки земных войск будут возлагаться на нашу авиацию в отдельных случаях как особые задания. Введение этих задач как главных потребовало бы создания нового рода авиации, а возможно и новой материальной части. В наших условиях предстоит еще преодолеть столько трудностей в области разведки и взаимодействия с различными родами войск, что нужно прежде всего стремиться к тому, чтобы эти последние задачи были на первом плане, и только после того, как они будут решены, можно позволить себе такую роскошь, как создание крупной авиации, предназначенной преимущественно для выполнения боевых заданий.

***

В заключение я коснусь вопроса о том, чем должно руководствоваться командование, применяя авиацию для поражения земных войск.

Это задачи особые: они требуют применения крупных сил и могут стоить авиации больших потерь. Поэтому решение командования по вопросу о применении авиации для боевых действий должно носить характер не повседневный, а чрезвычайный.

Прежде всего нужно отдать себе отчет в том, какая ступень командования может организовывать действия по поражению войск с воздуха. На этот вопрос есть лишь один ответ: только та ступень командования, которая располагает (или может располагать) авиацией, соответственно мощной и пригодной для подобных действий. Поэтому в принципе низшей ступенью, на которой эти действия могут быть организованы, будет армия. Только армия может располагать соответствующим количеством линейной и истребительной авиации.

Остается теперь разграничить обязанности общевойскового и авиационного командования. Как и при бомбардировании, вся совокупность расчетов распадается на две группы: общевойсковой начальник должен решать «что и когда?», а авиационный – «как и чем?»

Что касается вопроса «что?» (выбор объекта), то с точки зрения командующего армией цели должны быть «достойны» командующего, т. е. это будут те цели, с которыми даже ему приходится считаться. Поэтому решительно и раз навсегда нужно отказаться от нападения на случайные колонны, на мелкие части главных родов войск, обозов, складов и т. д., если эти объекты не влияют на ход операции, проводимой командующим армией. Нельзя пользоваться авиацией для поражения войсковых частей только потому, что сделать это при благоприятных условиях легко. В этих действиях должна возникнуть прежде всего необходимость с точки зрения командующего армией; иными словами, должна быть налицо оперативная необходимость.

Наша авиация еще не является «артиллерией», которая должна уничтожать силы противника; авиация не может поэтому заниматься поражением для поражения, для нанесения противнику больших или меньших потерь. Принимать во внимание нужно лишь последствия этих потерь; если эти последствия не играют существенной роли с точки зрения командующего армией, удар окажется направленным в пустоту и повлечет за собой как неизбежные потери в авиации, так и общий ненормальный износ ее.

Что касается следующего вопроса, решаемого командованием («когда?»), то мы уже внаем, что эти действия проводятся не ежедневно, а лишь в исключительных случаях, т. е. тогда, когда они наверняка оправдаются и необходимы в связи создавшимся положением.

Поэтому действия авиации против наземных войск будут типичными в следующих случаях:

– когда противник уже разбит и для усиления катастрофы, для довершения победы нужно бросить все, что возможно, так как это окупится сторицей (преследование);

– когда мы находимся в положении столь тяжелом, что нужно, не считаясь с потерями, бросить в бой последние силы (отступление);

– когда, наконец, быстрое усиление противника на поле боя может существенно изменить выгодное для нас положение.

Преследуемый, морально надломленный противник не обладает большой обороноспособностью. Поэтому авиация, преследующая отходящего противника, несет сравнительно небольшие потери. Она при этом не встречает и очень сильного противодействия истребительной авиации, ибо при отступлении противник должен заблаговременно отправить свою истребительную авиацию в более глубокий тыл. Находясь, таким образом, в большом удалении от поля боя, истребители его не могут работать в благоприятных условиях. Таким образом, авиация в преследовании отходящего противника находится в благоприятных условиях. Это – с одной стороны.

С крутой стороны, нужно принимать во внимание эффективность действий авиации при преследовании. Это как бы «добивание» противника. Трудно заранее предвидеть род целей («войск»), подлежащих поражению. В одном случае это могут быть еще сохранившиеся достаточно боеспособные части главных родов войск, в другом – уходящие обозы. В условиях преследования объектом поражения могут быть цели тактические, поражение или дезорганизация которых будет, однако, иметь оперативное значение.

Трудно предусмотреть характер действий авиации при преследовании: даже наиболее импровизированные действия могут дать крупный результат. Поэтому на поставленный авиационному командиру вопрос «чем?» правильно было бы ответить: «Всеми имеющимися в распоряжении средствами». Это не значит, что следует допускать неорганизованные действия авиации. Но при преследовании отступающего противника можно допускать значительные отклонения от положений устава (что, впрочем, предусматривается § 12 «Устава авиации»), как, например: высылать бомбардировочную авиацию днем, разрешать импровизированное бомбардирование авиацией сопровождения и истребителями, производить более глубокую разведку самолетами авиации сопровождении, применять истребительную авиацию для выполнения разведывательных задач и т. д.

Подобные же действия могут выпасть на долю авиации в тяжелый для нас период, во время отступления, когда командование исчерпало все свои средства, когда ему нужно во чтобы то ни стало сдержать противника. При отступлении такие действия для авиации необычайно обременительны и сопряжены с огромными потерями. В этом случае авиация сталкивается с противником упорным, высоко боеспособным, хорошо организованным, располагающим подготовленными средствами противовоздушной обороны. Поэтому, бросая свою авиацию на войска противника, не считаясь при этом с потерями, следует отдать себе отчет в том, поможет ли это. Если превосходство противника кратковременно и жертвы авиации позволят спасти положение, решение бросить авиацию в бой правильно и законно; если же героическое самопожертвование авиации не в состоянии изменить соотношение сил и ничему не поможет, нужно задаться вопросом, стоит ли – даже при таких обстоятельствах – уничтожать столь ценное оружие и не лучше ли вообще отказаться от боевых действий авиации и поскорее отправить ее в глубокий тыл, где армия, оправившись, приступит со свежими силами к новой операции.

Во время самого боя, когда имеется возможность подкрепить войска новыми силами, действия авиации по земным войскам относятся к числу действий наиболее планируемых.

Начиная бой, командование должно учитывать возможность подхода новых сил противника. Правда, ведя тщательную воздушную разведку, он в значительной степени предохраняет себя от неожиданностей. Но, если даже в данный момент в тылу у противника нет крупных, замеченных авиацией неприятельских сил, командование не должно приходить к убеждению, что в течение самого боя не подойдут новые силы или что у противника нет резервов, не обнаруженных авиацией. Поэтому, начиная бой, командование должно обращать пристальное внимание на тыл противника, заблаговременно учитывая возможность того, что придется сдерживать неприятельские силы, которые могут направиться к полю боя. О таких предположениях следует заранее уведомлять авиационного командира, чтобы он имел время подготовиться к возможному вылету, чтобы он изучил условия местности, чтобы он вел специальную разведку непосредственно в интересах данного вылета.

Поэтому в данном случае опрос «когда?» нужно брать в гораздо более общем значении, ставя момент вылета в зависимость исключительно от решения авиационного командира, который обнаружил своей разведкой угрожающие части противника, следит за их движением и изучает условия местности.

В наших условиях, повидимому, не должно быть других положений, которые требовали бы поражения авиацией тех или иных родов войск противника.

Из сказанного следует, что авиационный командир может дать ответы не только на вопросы «чем и как?», но иногда и на вопрос «когда?» В первых двух случаях (преследование и отступление) необходимо вводить в дело все силы; в третьем случае (во время боя) нужно иметь силы, специально предназначенные и соответственно подготовленные для атак земных войск.