Текст книги "Дело Кирсанова"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Джеймс Барри покачал головой.

– Пока нет, слишком опасно. Она станет предметом пристального внимания весьма и весьма многих. Но как только появится возможность, можете положиться на меня.

Но Кирсанов настаивал:

– Я хотел бы позвонить ей!

Однако американец оставался непреклонен.

– Звонить отсюда запрещается всем без исключения. Ну довольно ребячиться! Скажите мне лучше, что, по вашему мнению, могут предпринять ваши друзья.

Русский провел ладонью по своим длинным черным волосам.

– Для начала они попытаются разыскать меня. Если же, по прошествии нескольких часов, их усилия не увенчаются успехом, они дадут знать Москве. Вероятно, им будет сказано, чтобы они подняли на ноги испанцев, сообщив им, что меня похитило ЦРУ.

Джеймс Барри наклонил голову.

– Полагаю, так все и будет. Дальше что?

– Дальше они начнут нажимать на испанцев, требуя, чтобы мне не давали разрешения на выезд из страны прежде, чем я встречусь с послом или резидентом. Они постараются заманить меня в посольство. Будут всеми способами шантажировать жену. А если и это не поможет, попытаются уничтожить меня каким-нибудь хитроумным способом...

– Думаете ли вы, что они ухватятся за дело Ларисы Петровой?

Русский отрицательно покачал головой.

– Не думаю. Было бы слишком опасно дать испанцам возможность удерживать меня здесь неопределенно долго. Напротив, они сделают попытку обелить меня. А если испанцы упрутся, КГБ устроит скандал, обвинив их в сотрудничестве с ЦРУ. Испанцы отступятся, потому что хотят сохранить хорошие отношения с Советским Союзом...

Пролетел тихий ангел. Некоторых вопросов лучше былое касаться. Оставив шампанское, Джеймс Барри налил себе "Вишн Сен-Йорр" и одним глотком осушил бокал.

Молчание нарушал лишь птичий щебет в саду. Малко сказал:

– Поеду возвращать "ягуар" Исабель дель Рио.

– Подождите! – окликнул его Кирсанов. – Передадите ей письмо от меня.

Он достал из дипломата лист бумаги, сел к столу и принялся писать. Малко и Джеймс Барри вышли на террасу.

– Ну что скажете? – спросил Малко.

Заученным движением американец поправил на запястье сползшие часы.

– Испанцы будут давить на нас изо всех сил. "Иваны" – тем более. Дело нужно кончать как можно скорее.

– Коль скоро вы опасаетесь осложнений, почему вы не хотите эвакуировать его безотлагательно?

– По двум причинам, – начал объяснять Джеймс Барри. – Во-первых, есть технические трудности: мне нужно получить разрешение Лэнгли и Пентагона, а это займет несколько дней. При сложившихся обстоятельствах его переброска с фальшивым паспортом исключается. Во-вторых, мне нужно знать, кто действует под прозвищем "Дон-Кихот".

– Понимаю, но берегитесь, с Кирсановым не так легко сладить. Если возникнут сложности с Исабель дель Рио...

Джеймс Барри усмехнулся цинично и уверенно.

– Можете не волноваться. Дело Ларисы Петровой охладит его пыл!

– Как с его охраной?

– Пока эти два морских пехотинца. Сегодня утром я просил Вашингтон прислать мне двух "сиделок". Вероятно, это будут ваши друзья Крис Джонс и Милтон Брабек. Полагаю, они вылетели уже сегодня и будут здесь завтра утром.

– Что потом?

– Как только мы выясним личность "Дон-Кихота" и получим добро из Лэнгли, переправим Кирсанова. Если испанцы начнут задавать мне вопросы, я откажусь сообщить им, где он находится.

– Агенты КГБ разобьются в лепешку, чтобы разыскать его... – заметил Малко.

Они возвратились в гостиную. Кирсанов протянул Малко письмо.

– Кстати, – полюбопытствовал он, – откуда вы знаете Исабель?

– Через ее мужа. Мы с ним старые друзья. Забавное совпадение, вы не находите?

По лицу русского было видно, что он не находил в этом ничего особенно забавного. Однако он промолчал. Малки положил письмо в карман и пошел к гаражу. Один из морских пехотинцев отворил перед ним двери. Джеймс Барри догнал Малко.

– Вот номер нашего телефона. Звоните только с улицы. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. В ближайшие двое суток мы будем усиленно "раскручивать" Кирсанова.

* * *

Зеленый "сеат" с двумя пассажирами стоял у дома номер 185 по улице Принсипе де Вергара. Малко съехал в подземный гараж. Исабель дель Рио встретила его в шелковом халате, накрашенная и улыбающаяся. Квартиру наполняли поразительно чистые звуки лазерного диска фирмы "Акай".

– Ну что, избавился от шпиона? – спросила она без печали, но и без радости.

– У меня письмо к тебе от него. Прочти, а потом дай взглянуть и мне.

Исабель распечатала письмо, быстро пробежала его глазами и протянула Малко.

Послание начиналось со слов "люблю тебя до безумия", затем следовало несколько ничего не значащих фраз, а далее начинались сердечные страдания, достойные девицы из благородного пансиона. Вторая часть письма изобиловала пылкими, навязчиво повторявшимися непристойностями...

– Трогательная повесть любви! – заключил Малко.

– Он совершенно спятил! – кипела Исабель.

– Постарайся быть с ним поласковее еще несколько дней, – попросил он.

Зеленые глаза налились вдруг чернотой.

– Поласковее? – возмутилась она. – Да я слышать больше о нем не хочу! Пусть только попадется мне, я ему глаза выцарапаю, из-за него у меня будут неприятности с мужем!

– Послушай! – старался образумить ее Малко. – Постарайся держать себя в руках. Пусть думает, что...

– Ничего такого не будет, – сухо оборвала его Исабель. – Не желаю участвовать в ваших махинациях. Довольно играть мною! Так что верни-ка мне ключи от машины и ступай к своему русскому приятелю. Можете поговорить обо мне, – вот вам прекрасное занятие. Могу тебе поклясться, что следующий мой любовник не будет шпионом! А теперь убирайся! Разбирайтесь без меня.

Глава 10

Малко с веселым любопытством посмотрел на Исабель, – он ждал этого взрыва негодования, в сущности, справедливого, и невозмутимо протянул ей ключи от "ягуара". Взяв их, она плотнее запахнула халат и, все еще кипя от гнева, бросила ему:

– Ты принимал меня за дуру, умелую в любовных делах. Как видишь, я еще умею и постоять за себя!

Без единого слова Малко подошел и обнял се. Она отстранилась.

– Прочь! Исчезни!

– Прежде чем уйти, мне хотелось бы сделать одну вещь.

– Какую же?

– Еще раз взять тебя.

– Наглец!

Малко одним движением подхватил ее, поднял и понес в спальню, где их ждала огромная кровать от Ромео, застеленная муаровым покрывалом цвета сомон. Не обращая внимания на ее вопли и брыкания, он бросил Исабель на кровать и сдернул с нее пеньюар.

– Оставь меня! – голосила Исабель. – Я вызову полицию!

– Это ты сделаешь, когда тебя придут пытать кагэбэшники, – спокойно посоветовал Малко, придавливая ей левой рукой оба запястья сразу.

Она встрепенулась.

– Неужели ты не защитишь меня?

– Но ведь ты не желаешь меня видеть, – заметил Малко.

Она продолжала отбиваться, но уже не с таким ожесточением, как прежде. Когда же он слился с ней, она совсем перестала крутиться. Какое-то время она лежала в его объятиях, точно оцепеневшая, потом тело ее стало податливо. Когда же он отпустил, наконец, ее руки, она обхватила его голову и принялась целовать, вновь преисполнившись томной нежности.

– Ты – чудовище! – со вздохом промолвила Исабель. – Я всегда хочу тебя. Мое единственное желание – это избежать осложнений и все время любить тебя.

– Это легко устроить, если ты согласишься помогать мне еще некоторое время, – отозвался Малко. – Нужно поддерживать в Кирсанове убеждение, что ты все так же без памяти влюблена в него, что улетишь с ним в Соединенные Штаты. Если этого не сделать, может произойти катастрофа...

– Но это ужасно! Ты ведь знаешь, что все это неправда!

Малко предпочел промолчать. Ремесло самурая на службе ЦРУ имело свои неприятные стороны.

– Ну так и быть! – сдалась Исабель. – Но я хочу, чтобы сегодня вечером ты повел меня смотреть фламенко, а потом мы пойдем танцевать. Клянусь тебе, что буду благоразумна...

Прелестная распутница намеревалась воспользоваться обстоятельствами, чтобы заставить его плясать под свою дудку. Но у него не оставалось выбора.

* * *

Посол Советского Союза Сергей Волков тяжеловесно-торжественно вступил в кабинет генерала Висенте Диаса. Посольский "ЗИЛ" с красным флажком на правом крыле ждал в садике дома № 15 по Пасео де ла Кастельяна, небольшого здания охристого цвета с плоской крышей, на четырех этажах которого разместились основные службы ГИУО.

Редко случалось, чтобы иностранный дипломат входил в решетчатые ворота, круглосуточно охранявшиеся солдатами подразделения особых операций, образующего военную мощь ГИУО. Лишь благодаря личному ходатайству министра иностранных дел Испании Сергею Волкову было позволено встретиться с генералом Диасом. Разумеется, послу была известна подлинная сущность обязанностей высшего военного чина Испании, но генерал принимал его в качестве высокопоставленной особы министерства внутренних дел. Довольно рыхлая структура служб безопасности Испании допускала столь незначительное отступление от устава.

Генерал пригласил посетителя сесть и плотно затворил двери. После удушливой жары на городских улицах особенно приятно было ощутить свежесть кабинета. Кондиционерами был оснащен лишь третий этаж здания ГИУО. Очень смуглый, почти квадратный мужчина с топорным лицом и широченным ртом, генерал Висенте Диас мало походил на Аполлона, но считался прекрасным профессионалом.

В дополнение ко всему его непримиримая враждебность к США, единственной причиной которой явились уколы самолюбия, уравновешивалась в нем неодолимым недоверием к Советскому Союзу – бывшему союзнику испанских республиканцев.

– Господин посол, министр иностранных дел уведомил меня, что вы озабочены одним щекотливым делом. Чем я могу быть вам полезен?

Негнущийся, точно аршин, Сергей Волков внушительно начал:

– Сегодня произошло чрезвычайное событие. Находящийся по делам службы в Мадриде и исполняющий обязанности начальника отделения агентства печати "Новости" советский гражданин Григорий Иванович Кирсанов был одурманен наркотиком и похищен агентами ЦРУ.

– Что вы говорите! – воскликнул совершенно пораженный генерал.

В министерстве иностранных дел действительно было известно об исчезновении гражданина Советского Союза, но такое!.. Недоверие сразу зашевелилось в нем. Во-первых, ему было доподлинно известно, что Кирсанов являлся офицером КГБ. Во-вторых, он знал Джеймса Барри, главу разведслужб ЦРУ, знал как человека слишком осторожного, чтобы прибегать к разбойничьим методам.

– Вы уверены в основательности ваших обвинений? – спросил Диас.

– Безусловно, – последовал ответ. – К сему добавлю, что соучастницей похищения стала испанская гражданка.

У генерала Диаса невольно вырвался возглас удивления. Он незаметно включил магнитофон, а сам для отвода глаз принялся делать пометки на листе бумаги. Ровным голосом советский дипломат представил свою версию событий, умолчав о попытке коллег Кирсанова впрыснуть ему наркотическое вещество и о ранении офицера ГРУ.

– Мы имеем все основания предполагать, что американцы попытаются вывезти нашего соотечественника из Испании, – заключил посол. – Посему я обращаюсь к вам с официальной просьбой сделать все от вас зависящее, чтобы предотвратить готовящееся похищение. Само собой разумеется, что я заручился поддержкой вашего министерства иностранных дел.

– Разумеется, – поддакнул генерал Диас.

Он пребывал в растерянности. Впервые ему предстояло решать дело о перебежчике, и он никак не мог сообразить, какую пользу можно было извлечь из него для своего ведомства. Конечно, огорчительно, что в столь сомнительном деле замешана испанка.

– Господин посол, имеете ли вы понятие о том, где могут содержать Григория Кирсанова?

– Ни малейшего, – признал советский дипломат.

Генерал Диас поднялся, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой.

– Господин посол, я приму необходимые меры, дабы пролить свет на это, дело. Смею вас уверить, что власти этой страны не потерпят даже малейшего беззакония, кто бы ни совершил его.

Генерал проводил посла до самой машины, отвесил ему последний поклон, вернулся в кабинет и накинулся на телефон. В первую очередь следовало выяснить, что действительно произошло. Он обвел красной чертой имя Исабель дель Рио. Семейство дель Рио было одним из наиболее богатых и старинных родов, связанных многими узами с высшим светом Испании.

* * *

Крис Джонс попятился от жгучих лучей утреннего солнца, заливавших аэропорт Барахас, и обернулся к Милтону Брабеку:

– Черт, не туда залетели!.. Это же Африка!

В своих неизменных, совершенно измятых костюмах из синтетики, заросшие щетиной, с трудом расправлявшие руки и ноги, затекшие после восьми часов сидения в тесноте самолета, они производили еще более пугающее впечатление при взгляде на их холодные серые глаза, саженные плечи и руки мясников. Они стояли на верху трапа, загораживая проход, а пассажиры терпеливо топтались сзади.

Милтон поддал локтем своего товарища.

– Ладно, пошли! Лучше уж сразу испечься!

Они нашли Малко за барьером иммиграционной службы и обнялись с ним под любопытными взглядами таможенников. Американцы на добрых пятнадцать сантиметров возвышались над окружающими. Предплечья Милтона походили на два виргинских окорока. Как правило, обвешанные с ног до головы оружием, не ведающие сентиментальных порывов, Крис и Милтон представляли вдвоем ударную силу, равную доброму десятку Рэмбо. Ветераны секретной службы, они много лет назад перебрались в подпольные службы ЦРУ, оставляя за собой длинную череду трупов, которые, благодаренье Господу, не были при жизни безупречными людьми.

– Что нужно делать? – спросил Крис Джонс.

Веки у него были красные, как у кролика. Усталость.

– Займетесь майором КГБ, неким Григорием Кирсановым, – известил его Малко.

Милтон Брабек плотоядно ухмыльнулся.

– Будем кончать?

По их мнению, коммунизм, непастеризованное молоко и мексиканская стряпня являли собой три пагубы, от коих надлежало любой ценой избавить человечество.

– Нет, будете при нем "сиделками". Он бросил КГБ и перешел на нашу сторону.

От изумления оба лишились дара речи.

– Куда едем? – осведомился Брабек, глядя на сутолоку аэропорта.

– На нашу базу в Торрехоне, – пояснил Малко. – Оттуда, уже без меня, вы отправитесь к месту назначения.

– Чем будем заниматься в Торрехоне?

– Взгляните на конторку "Иберии". Видите, мужчина читает газету рядом с продавцом газет?..

Мужчина в рубашке и черных очках уткнулся в номер "Авангардна".

– Оперативник из КГБ, – просветил их Малко. – Они на каждом углу. Пытаются выведать, где находится Григорий Кирсанов.

– Может, пристукнуть их всех? – предложил Крис Джонс.

– Крис, мы в цивилизованной стране! – вознегодовал Малко. – Карманной артиллерией пользоваться лишь в крайних случаях.

Они уселись в "форд" от "Бюдже" и повернули на перемычку автострады, перебрасывавшую транспорт на магистраль № 11 по направлению к Барселоне. В скором времени стало ясно, что за ними следует, по меньшей мере, одна машина. Когда Малко дал газ, она тоже прибавила хода.

Через двадцать минут Малка остановился на станции обслуживания "Мобил". Там их ожидали двое в бежевом "шевроле", один из которых был Боб, помощник Джеймса Барри. Представив ему двух "горилл", Малко сказал им:

– Боб отвезет вас на базу в Торрехоне, в нескольких милях отсюда. Там вы получите свое "снаряжение". Оттуда он отвезет вас через ворота, к которым советские граждане не имеют возможности приблизиться, на виллу, где находится Кирсанов. Я приеду позднее.

Кагэбэшный "сеат" стал на противоположной стороне шоссе. Малко продолжил путь на Мадрид. "Сеат" пустился следом.

В "Рице" его ждало сообщение о шести телефонных звонках от Исабель. С дурным предчувствием он бросился к телефону, но услышал автоответчик. Все более тревожась, он вскочил в "форд", за которым неотступно следовал "сеат", прямо поднялся на этаж Исабель и позвонил у дверей.

Испанка немедленно отворила ему. Ненакрашенное лицо казалось измученным. Она бросилась в объятия Малко.

– Ох, это ты! Не могу больше, я с ума сойду!

– Да что стряслось?

– Всю ночь мне звонили по телефону. Сначала какой-то господин, очень вежливый, сказавшийся лучшим другом Григория. Сказал, что с Григорием случился приступ безумия, что для его же пользы ему нужно непременно вернуться в советское посольство, что его будут лечить. Интересовался, где он находится...

– Что ты ответила?

– Что в этом ничего не понимаю, что Григорий куда-то запропастился. Тогда он завел речь о тебе, предостерегал, что ты, дескать, американский шпион и убийца. А я ему в ответ, что лучше тебя мужика для мужского дела не сыскать, и с тем положила трубку.

– Ну и дела!

Телефон Исабель, наверное, прослушивался. Теперь и советские, и испанцы знали, какого рода у него отношения с ней.

– После этого стали звонить каждые пятнадцать минут! – продолжала Исабель. – Снимаю трубку, а там тишина. А утром разбудила полиция. Спросили, не удерживаю ли я Кирсанова против его воли. Я ответила, что едва знакома с ним, что мечтаю никогда больше не видеть его и что не имею ни малейшего понятия о том, где он находится.

– Браво!

После этого они добрых пять минут целовались.

– Ты просто великолепна! – искренне восхитился Малко.

– Все бы хорошо, да в конце недели возвращается муж. Можешь вообразить, что с ним будет, если в моей квартире чужие дяди устроят резню!

– Все уладится, – постарался успокоить ее Малко. – Через три дня Григорий покинет Испанию.

– Значит, нам можно будет спокойно заниматься любовью? – проворковала она.

Поистине неисправима!

– Ты же говоришь, муж приезжает?..

– Не все же время он около меня!

Эта скачка с КГБ и Исабель положительно могла стоить ему здоровья. Он подошел к окну и увидел внизу "сеат". Лишенные возможности пустить в ход сильные средства, русские показывали свое искусство по части тихой травли.

Ерзая по Малко всем телом, Исабель полюбопытствовала:

– А ты действительно шпион?

– Почти.

– Что будет, когда я расскажу подругам!..

– У вас внизу, в вестибюле, есть телефон? Не хочу звонить от тебя.

– Да, есть.

– Я сейчас вернусь.

Сунув под куртку огромный "викинг", Малко вошел в кабину лифта. Вахтер с любопытством посмотрел на него. Малко набрал номер виллы. Крис Джонс уже был на месте.

– Вот здорово, что вы позвонили! – раздалось в трубке. – Уж больно нервничает ваш приятель. Передаю ему трубку.

Через десять секунд мембрана задрожала от бешеного голоса Кирсанова.

– Я хочу знать, что с Исабель! – кричал он, мешая русские и английские слова. – Мне просто не дают передышки! Вопросы, вопросы, без конца вопросы... Я больше так не могу!..

Кирсанов был в ужасном состоянии. Усиленная "раскрутка", которой подверг его Джеймс Барри, видимо, довела его до крайнего изнеможения.

– Я лично доставлю вам весточку от нее, не тревожьтесь, – пообещал Малко. – Что же до вопросов, вы сами знаете, что без этого не обойтись.

Он повесил трубку и поднялся к Исабель. Она ждала его, видимо, томясь от страсти.

– Повезешь меня обедать?

– Не возражаю, но прежде черкни несколько слов Григорию.

Она подозрительно уставилась на него.

– Это еще зачем?

– Напиши, что любишь, что мечтаешь о скорой встрече...

Исабель строптиво вскинулась:

– Ну уж нет!

Малко подошел, задрал на ней одежду, притиснул ее к стене и, глядя ей прямо в глаза, с расчетливой неторопливостью сдавил в руках нежную плоть грудей.

– Перестань! – голос ее звучал неуверенно. – Мне больно!

Но Малко, не разжимая рук, просунул колено между ее ног.

– Перестань же! – повторила она. – Скотина!

Пальцы Малко сжались еще сильнее на упругой плоти грудей.

Любая другая женщина взвыла бы от боли. Однако бешенство в глазах Исабель сменилось привычной истомой. Прижимаясь к нему, она начала двигаться. Он не успел даже взять ее. Вцепившись в него, она судорожно задергалась и бессильно повисла в его объятиях, прошептав:

– Чудовище!

Через минуту она пришла в себя и, глядя на него окруженными коричневыми тенями глазами, спросила:

– Что я должна написать ему?

Малко продиктовал ей короткое пылкое послание, которое не должно было оставить у Кирсанова сомнений относительно ее чувств к нему. Закончив писать, она с вызовом протянула ему лист бумаги.

– В скором времени ты, наверное, попросишь меня снова сойтись с ним?

Малко почел за благо промолчать: полностью такая возможность не исключалась. Теперь, когда он нащупал тайную слабость Исабель дель Рио, их связывали узы извращенного наслаждения, которые могли завести весьма далеко.

* * *

Джеймс Барри остановил свой черный "Линкольн Марк VII" у ворот ГИУО. К нему немедленно подошел солдат охраны.

– Мне назначена встреча с генералом Диасом, – объяснил американец.

Ему позволили поставить машину в небольшом дворе, уставленном автомобилями. Вестовой повел его в здание старинной постройки, где нашли приют службы испанской контрразведки. В вестибюле стояла несносная жара. Барри сел и начал ждать, храня на гладком младенческом лице еще более бесстрастное, чем обычно, выражение.

Напряжение неуклонно нарастало с утра. Сначала его вызвал посол Соединенных Штатов Америки и устроил нагоняй за то, что тот не поставил его в известность о деле Кирсанова. Барри оправдывался ссылкой на профессиональную тайну. Помилуйте, что выйдет хорошего, если посвящать дипломатов в секретные операции? Посол же, выступая от имени Государственного департамента, с предельной ясностью изложил свой взгляд. Сколь бы важным ни представлялся переход к ним русского, нельзя было ни в коем случае допустить резкого ухудшения отношений с Испанией.

Размышления американца прервало появление вестового. Улыбающийся генерал Диас встретил Джеймса Барри на пороге своего кабинета. Но, как только они остались вдвоем, улыбка исчезла с лица генерала. Ни тот, ни другой не питали друг к другу особой приязни, довольствуясь ежемесячными встречами, во время которых ничего существенно важного не сообщалось. Хотя представляемые ими государства и связывали союзнические обязательства в составе НАТО, особого доверия друг к другу они не питали. Их отношения отнюдь не стали лучше после выдворения из Испании "водопроводчиков" из Управления государственной безопасности.

– Посол Советского Союза обратился ко мне с делом большой важности, начал генерал Диас. – Он обвиняет вас в насильственном удержании гражданина Советского Союза...

Улыбаясь с видом человека, покорившегося судьбе, Джеймс Барри открыл свой дипломат, извлек картонную коробку и положил ее на стол перед испанским коллегой.

– Это наглая ложь! – холодно ответил он. – Упомянутый вами советский гражданин попросил политического убежища в Соединенных Штатах Америки. Как вам известно, он является агентом КГБ и вчера его соотечественники пытались остановить его с помощью наркотика, который ему собирались впрыснуть вот этим шприцем. Можете убедиться в том, что он советского производства: В шприце находится раствор сильнодействующего снотворного, также изготовленного в Советском Союзе. Ваши специалисты вам это подтвердят...

Генерал Диас взял шприц и спрятал его. Он, разумеется, не поверил ни единому слову из того, что ему говорил Сергей Волков. Но ведь нужно время от времени доставлять себе удовольствие! Уж очень соблазнительно было посадить в калошу ЦРУ... Тем более что отрывистая манера американца говорить всегда вызывала в нем сильнейшее раздражение...

– Давайте пока оставим это, – великодушно предложил генерал. – Что мы, в сущности, имеем? Исчез Григорий Кирсанов. Известно ли вам, где он находится?

Джеймс Барри готовился к встрече и тоже получил инструкции.

– Да, известно.

– Где же?

– Пока не могу сказать, ради его же безопасности. Мы взяли его под свою защиту.

Генерал Диас быстро провел языком по толстым губам.

– Уж не намекаете ли вы, сеньор Барри, что я могу выдать этого человека КГБ?

Джеймс Барри бросил на него ледяной взгляд.

– Генерал! И вы, и я исполняем приказы. Пока мне неизвестна позиция вашего правительства в этом деле.

Зато мне известно, что КГБ ни перед чем не остановится, лишь бы завладеть Григорием Кирсановым, переправить его в СССР и там казнить. Мне не хотелось бы, чтобы вы стали по существу пособниками русских. Ведь он сам решил уйти от них.

Генерал Диас понял, что ступил на зыбкую почву.

– Меня весьма огорчает, – отвечал он уже с меньшим жаром, – что в этом... исчезновении замешана испанская гражданка.

– Это уже относится к личной жизни Григория Кирсанова, – сухо перебил Джеймс Барри. – Во всяком случае, упомянутая вами особа никак не причастна к занимающему нас делу.

– Как не причастен и некий господин Линге, проживающий в гостинице "Риц"? – с ехидным простодушием вставил испанец.

– Причастен лишь в качестве переводчика, – с величайшей серьезностью парировал Джеймс Барри. – Он говорит по-русски и известен как специалист по Восточной Европе.

Наступило молчание, нарушаемое лишь уличным шумом. Джеймс Барри старался понять, куда гнет генерал, потом решил перейти в наступление:

– Испания – страна демократическая. Люди имеют право свободно выезжать и перемещаться в ее границах по собственному желанию до тех пор, пока не совершили нечего противоправного. Но, насколько мне известно, Григорий Кирсанов не совершал никаких преступлений, – присовокупил он, несколько увлекшись.

"Черт!" – внутренне выбранил он себя. Генерал Диас уточнил голосом, в котором чувствовалось много недосказанного:

– Я бы не поручился, но не в этом суть. В то же время мне было бы весьма любопытно побеседовать с Григорием Кирсановым. Ему, надо думать, есть что сообщить нам о своих шпионских связях в нашей стране...

– Разумеется, мы передадим вам всю информацию, которую от него получим, – солидно изрек Джеймс Барри, – в соответствии с нашими союзническими соглашениями в рамках НАТО.

– Я предпочел бы личную встречу.

– Если майор Кирсанов согласится, я не вижу к тому никаких препятствий, – невозмутимо ответил Джеймс Барри.

Снова наступило молчание. Генерал Диас вновь облизал мясистые губы. Он любил играть в кошки-мышки, но к сожалению, ему предстояло важное совещание и эту забаву скоро придется прекратить.

– Благодаря вашему сотрудничеству я теперь лучше понимаю это дело. Хотел выразить пожелание, чтобы оно разрешилось и к вашей, и к нашей выгоде.

– Благодарю, – перевел дух Барри.

– Есть, правда, одна пустячная формальность, которую совершенно необходимо соблюсти, – со вкусом продолжал генерал Диас.

Сердце Джеймса Барри екнуло. Вот оно!

– Какая именно?

– Правительство просило меня удостовериться в том, что майор Кирсанов покидает страну совершенно добровольно.

– Да, конечно...

– Конечно, – согласился генерал. – Сложность, однако, состоит в том, что представители Советского Союза, до сей поры избегавшие какой-либо огласки, готовятся взбудоражить общественность, публично обвинив нас в том, что мы, якобы, содействовали ЦРУ в похищении русского...

Видя, что его собеседник с трудом сдерживается, генерал успокоил его притворно-кротким движением руки.

– Дабы пресечь всякого рода слухи, мы решили, что Григорий Кирсанов объяснит свой поступок на пресс-конференции, куда будут, кстати, приглашены и представители советской стороны.

– Но... – начал было Джеймс Барри.

– Только после этого ему будет предоставлена возможность покинуть Испанию и отправиться, куда ему заблагорассудится, – продолжал генерал. – Я решил, что эту пустячную формальность, которую – я в этом уверен – вы сочтете разумной, мы выполним в ближайший понедельник.

Удар был столь ошеломляющим, что Джеймс Барри онемел.

Катастрофа! Именно то, чего он больше всего боялся. Он уже не владел ситуацией. Так называемая пресс-конференция могла быть только западней, устроенной КГБ, чтобы избавиться от Кирсанова.

Глава 11

Джеймс Барри пытался скрыть клокотавшую в нем ярость, но студенистые его подбородки тряслись, а голубые глаза стали ярко-синими. Дрожащим от гнева голосом он бросил генералу Диасу:

– Вы позволили себе неслыханное вмешательство в дела дружественной и союзной вам державы. Ведь это господам из Советского Союза пришло в голову устроить пресс-конференцию?

Генерал Диас развел руками в знак бессилия:

– Нет, но пресс-атташе из их посольства пригласил журналистов главных мадридских газет, чтобы сообщить им о похищении. Завтра это появится во всех газетах.

Хотя Барри и к этому готовился, удар оказался чувствительным.

– Советские воспользуются этой встречей, чтобы нажать на Кирсанова, а может быть, и уничтожить его физически, – сказал он. – Вам известны их приемы, они ни перед чем не остановятся.

Насупившись, генерал сухо возразил:

– Я ручаюсь за безопасность Григория Кирсанова. Мы в Испании, сеньор Барри, а не в Советском Союзе.

Погруженный в свои мысли, Джеймс Барри молчал. Все рушилось. Узнав об измене Кирсанова, "кроты", а главное Франсиско Парраль, залягут на самое дно. Пользуясь молчанием собеседника, генерал воткнул в него последнюю бандерилью:

– Сеньор Барри, мне приказано также узнать, где находится теперь Григорий Кирсанов.

– Мы взяли его под свою защиту! – рявкнул резидент ЦРУ. – Он в безопасности!

Генерал с притворно-понимающим видом кивнул головой.

– Разумеется, сеньор, но мы находимся на испанской территории. Мы должны знать, где он находится. Даю вам слово офицера, что это будет известно лишь узкому кругу самых высокопоставленных особ в государстве.

Джеймс Барри собрался было завести речь о "кроте" по прозвищу "Дон-Кихот", но вовремя спохватился. Ведь для испанцев это стало бы лишним поводом, чтобы попытаться найти Кирсанова. Более того, теперь он даже не был уверен в том, что будет иметь возможность выйти на "крота".

– А если я откажусь?

Генерал сокрушенно покачал головой.

– Это повредило бы нашим добрым отношениям, и я был бы вынужден выслать вашего сотрудника г-на Линге, а Кирсанова мы все равно нашли бы.

Какое-то время был слышен лишь шум кондиционера. С трудом владея голосом, Джеймс Барри проговорил:

– Вереда де Лос Аламос, 22. В районе Моралехи.

Ко всему прочему, он проваливал свое доверенное лицо! Генерал записал адрес и с принужденной улыбкой посмотрел на Барри:

– Благодарю за сотрудничество, сеньор Барри.

В голове Барри мелькнула вдруг жуткая мысль: а если генерал Диас и есть его "Дон-Кихот"? Вслух же он сказал:

– Если что-нибудь случится с Григорием Кирсановым, я буду считать вас виновником, имейте это в виду!

Побелев от гнева, генерал Диас поднялся с места:

– Вы оскорбляете меня, сеньор Барри!

– Нет, и надеюсь, что мне не придется этого делать! – ледяным тоном заключил Джеймс Барри.

Клокоча от сдержанной ярости, он вышел из кабинета, не пожав руки испанского коллеги.

* * *

Тяжелые решетчатые ворота посольства Соединенных Штатов Америки разошлись, пропуская "форд" Малко, и сразу сомкнулись. Он оказался перед вторыми воротами, образующими как бы шлюз. Прежде чем позволить ему поставить машину, морской пехотинец попросил его поднять сначала крышку багажника, потом капот, а под конец осмотрел днище с помощью зеркала, как принято в Восточной Германии: обычные меры предосторожности для предотвращения террористического акта.