355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мари Секстон » Дело Кирсанова » Текст книги (страница 3)
Дело Кирсанова
  • Текст добавлен: 12 мая 2017, 01:00

Текст книги "Дело Кирсанова"


Автор книги: Мари Секстон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– А почему, скажи, ты не хотела ехать в своей машине? полюбопытствовал Малко.

Рассмеявшись, она встала с кровати, за руку подвела его к окну и отвела занавеску:

– Видишь, вон белая машина?

Действительно, по ту сторону авеню стояла белая машина. Исабель отпустила занавеску.

– Он ждет меня с двух часов ночи. Бугай, мой штатный любовник.

Часы показывали начало четвертого утра. Исабель закуталась в халат. У Малко в голове мелькнуло, что дело зашло слишком далеко: в белой машине мог быть только Григорий Кирсанов.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал он.

Исабель пожала плечами и, похотливо надув губки, принялась томно тереться о Малко, точно довольная кошечка.

– А мне наплевать, – промурлыкала она. – Скажу, что домой не возвращалась, в Мадрид не приезжала. Ничего, завтра снова прискачет, только пыла прибавится.

– Почему ты называешь его Бугаем?

Она прыснула со смеху.

– Это его так прозвала одна моя подружка. Пушка у него здоровенная, просто громадная...

Чтобы продемонстрировать это более наглядно, она с загоревшимися глазами расставила руки.

– И все же, несмотря на его несравненные достоинства, он тебе не нравится?

– Знаешь, я как будто помешалась, – вздохнула она. – Когда я сошлась с ним, то решила, что, имея такую роскошь, я на других мужчин и смотреть не захочу. В довершение всего он влюбился в меня, и я сама приложила к этому руку. Мне бы вовремя одуматься – я устала от него, – а он просто сам не свой и даже слышать не хочет о разлуке. Я боюсь его, – он становится слишком требовательным, а мне не хватает духу сказать, что я сыта по горло. Придется и в самом деле избавляться от него.

Малко точно холодной водой обдало, однако, не подав виду, он беззаботно спросил:

– Как, ты собираешься бросить его?

– Обязательно! Он же сумасшедший! Даром, что ли, он русский? Хочет навсегда покинуть свою страну. Говорит, что нашел в Америке очень хорошую работу, и хочет увезти меня с собой. – Она помолчала. – Так вот, я исчезну, и дело с концом.

Час от часу не легче!..

– А как же муж?

– А муж почти и не спит со мной. Предпочитает шлюх из кабачков фламенко для туристов. Его заботит только одно: чтобы приличия были соблюдены, чтобы я ходила с ним на званые ужины, ну и так далее. А за это он содержит меня, и, кстати, весьма недурно.

Тем временем Малко оделся. Она подошла поближе и спросила тонким голоском влюбленной девчонки:

– Ты мне позвонишь?

– Непременно. Только не давай из-за меня слишком явную отставку своему Бугаю. Я ведь в Мадриде проездом.

Исабель дель Рио беспечно махнула рукой.

– Попробую сплавить его какой-нибудь подруге. Есть у меня две-три, так у них просто поджилки трясутся при одной мысли о нем, а я – девушка нежадная.

Малко заглянул в зеленые, столь простодушно блудливые глаза.

На треть сучонка, на треть гадючка, на треть бабенка с приветом, она имела лоск истинно светской дамы, несмотря на источник неутолимого зуда, мешавшего ей превратиться окончательно в бездушный манекен.

Она вышла проводить его на лестничную площадку, поцеловала, и в то же мгновение ее живот требовательно прижался к животу Малко. Полузакрыв глаза, она покачивалась перед ним вперед и назад, полы халата на ней раздвинулись, и Малко помимо его воли прильнул к ней.

Минуту спустя, притиснутая к стене, изнемогающая, держащаяся еще на ногах лишь благодаря крепко обхватившей ее руке, Исабель дель Рио достигла наивысшего наслаждения, издавая какое-то звериное урчание. С принужденной улыбкой она оттолкнула Малко и слабым голосом промолвила:

– Уходи! Сил больше нет, а завтра утром мне играть в теннис.

Нечасто доводилось ему встречать женщин, наделенных столь неистовой чувственностью.

Когда Малко выехал из гаража, фары осветили внутренность белого автомобиля, и он заметил красный огонек сигареты. В первый раз за всю свою жизнь он испытал сочувствие к офицеру КГБ. В недобрый час Григорий Кирсанов связал свою судьбу с женщиной такого закваса, как Исабель дель Рио.

Между столь тщательно смазанных колесиков плана Джеймса Барри попала песчинка внушительных размеров, и если ЦРУ не оставило намерения заполучить своего перебежчика, ему следовало поспешить.

Глава 4

Неподвижный и бесстрастный, как Будда, Джеймс Барри, сцепив руки на круглом брюшке и устремив на Малко взор голубых непроницаемых глаз, внимал ему с выражением, одновременно неодобрительным и сосредоточенным, поглядывая временами на нерушимо-густую синеву неба. Термометр показывал 31° выше нуля по Цельсию, Мадрид раскалился, обессилел от зноя. Когда Малко подвел итог, начальник резидентуры ЦРУ спокойно полюбопытствовал:

– Что вы предлагаете?

То, что Малко узнал во время своего скоротечного приключения с Исабель дель Рио, могло, как ему казалось, создать значительные помехи операции ЦРУ. Однако у него создалось впечатление, что Джеймс Барри не счел его опасения вполне обоснованными, что он почти сердился на него за беспокойство по поводу затруднения, представлявшегося ему пустяковым. Как бы то ни было, если любовь Григория Кирсанова к молодой испанке действительно стала для него могучей движущей силой, ее крушение могло побудить его отказаться от своих намерений.

Делая вид, будто не замечает настроения американца. Малко ответил:

– Полагаю, необходимо ускорить его переброску за границу.

– Так вы и в самом деле считаете, что если эта девица его бросит, Кирсанов, может передумать? – недоверчиво спросил Джеймс Барри.

Малко отпил ледяной воды.

– Поручиться не могу, но и не исключаю, возразил он. – Кирсанов славянин. Вырванный из естественного окружения, он стал уязвим, невзирая на полученную под готовку.

Глава резидентуры разнял на животе ухоженные ручки и хрустнул суставами. Он походил на большого утомленного кота.

– Не согласен с вашими выводами. Кирсанов слишком далеко зашел, чтобы отступать. Да и мы не можем ускорить события. Я уже говорил вам, что он обещал узнать имя одного чрезвычайно высокопоставленного "источника", предоставляющего информацию советской разведке. Но, как утверждает Кирсанов, для установления личности этого осведомителя, по всей видимости, одного из высших чинов ГИУО, потребуется известное время. К тому же, мне нужно накрыть всех испанских агентов, работающих на "иванов". Лишь при этом условии станет возможным оценить Григория Кирсанова в миллион долларов.

– Почему он решил, что это должен быть кто-то из верхушки ГИУО?

Джеймс Барри повозил ладонью но своему яйцевидному черепу.

– Григорий Кирсанов передал нам поименный перечень всех офицеров ГИУО с указанием адреса и личного телефона. А поскольку все они служат в разных ведомствах, эту информацию мог передать КГБ лишь кто-то из высшего руководства либо кабинета министров.

– Вот уж не думал, что испанский "крот" может стоить миллион долларов, – удивился Малко.

Американец холодно усмехнулся:

– Простой "крот" – нет. Но через несколько месяцев здесь будет референдум относительно Североатлантического Союза, чтобы решить, останется в нем Испания или выйдет из него. Мнения в этом вопросе резко разошлись, ведь к нам относятся почти столь же недоброжелательно, как и к "Иванам". Так вот, если бы нам удалось разоблачить просоветскую шпионскую агентуру перед самым референдумом, немало испанцев изменило бы свое отношение к НАТО. Они ведь очень подозрительны, а прилив нежности к Советскому Союзу начался недавно, да и не переходит известных границ. В самом деле, испанцы разрешили русским открыть консульство только в Мадриде и воспротивились назначению военных атташе Советского Союза в Испании.

Таким образом, дело Кирсанова принимало новый оборот. Американец встал.

– Я сообщу в Лэнгли о вашем открытии. А пока будем продолжать как ни в чем не бывало. Очередная встреча с Кирсановым завтра в 18 часов в "Браммел'с" на Калье Серрано.

– Он работает с этим "кротом"?

– Понятия не имею. Он никогда ничего мне об этом не говорил. Постарайтесь что-нибудь выудить из него.

* * *

Анатолий Петров вытер взмокший лоб клетчатым платком и нажал кнопку звонка у двери, к которой была привинчена медная дощечка с надписью "Витторо Санчес. Зубной врач".

Пухленькая сестра ввела его в старомодную приемную, где были разложены иллюстрированные журналы прошлого столетия. Русский присел па краешек кресла. Несмотря на жару, он облачился в один из своих неизменных костюмов из саржи, еще более мятый, чем обычно. Через минуту в дверях кабинета показался врач, тощий высокий малый, состоявший, казалось, из одних мослов. Призвав на помощь все свои познания в испанском языке. Петров растолковал ему, что недавно приехал в Мадрид и ищет хорошего зубного врача.

– На что жалуетесь? – осведомился Санчес.

Петров ткнул себя пальцем в правую щеку:

– Здесь болит.

Усадив его в кресло, врач принялся внимательно осматривать его рот, постукивая по подозрительным зубам, но так ничего и не обнаружил.

– У вас, вероятно, невралгия, – объявил он в заключение. – Ваши зубы в превосходном состоянии.

Петров встал с кресла и постарался придать своей улыбке как можно больше обаяния:

– Все же я буду к вам приходить время от времени. Видите ли, у нас в Советском Союзе нет очень хороших зубных врачей.

Витторио Санчес выразил вежливое сомнение, но Петров стоял на своем, все так же улыбаясь:

– Истинная правда, уверяю вас. Один из моих друзей с большой похвалой отзывался о вас. Его фамилия Кирсанов, Григорий Кирсанов.

– Кирсанов... Кирсанов... – повторил, наморщив лоб, испанец. – Не припоминаю... Подождите!

Он подошел к картотеке клиентуры и выдвинул ящик с буквой "К".

– Действительно, есть такой. Кирсанов Григорий. Но он давно уже не приходил, уже почти полгода. Впрочем, тем лучше. Не люблю, когда часто приходят одни и те же люди. Ведь это значит, что я плохо лечу...

– Вы совершенно правы! – одобрительно улыбаясь, согласился с ним Петров. – Кстати, что-то моя невралгия не проходит. У вас не найдется аспирина?

– Сейчас погляжу.

Как только врач скрылся за дверью, Петров кинулся к неубранной картотеке, вытащил карточку Кирсанова и сунул ее в карман. Когда врач вернулся, он придерживал рукой щеку, мастерски изображая страдание. Признательно улыбнувшись, он проглотил таблетку, расплатился и вышел.

Тотчас по возвращении в посольство Петров поднялся в резидентуру. Для начала он отправился в зал микрофильмов и запросил папку с отчетами о встречах с агентами и внеслужебных свиданиях майора Кирсанова за последние полгода, объяснив это тем, что ему нужно сделать выписки о деятельности майора. Впрочем, дежурный ни о чем и не спрашивал. В качестве офицера контрразведки Петров подчинялся лишь своему московскому начальству и мог даже пренебречь приказами резидента. После этого он пошел в зал "Зенит". Сидевший там сотрудник прослушивал эфир на частотах, используемых службами испанской контрразведки и различными подразделениями полиции. Всякий раз, как один из офицеров КГБ должен был идти на потенциально опасную встречу, дежурному технику надлежало стараться обнаружить умышленные радиопомехи или что-либо необычное в радиосообщениях. Когда что-нибудь подобное обнаруживалось, дежурный должен был послать радиосигнал, включавший миниатюрный звуковой оповещатель, лежавший в кармане офицера, который узнавал таким образом, что на встречу идти нельзя.

* * *

За три часа работы Анатолии Петров пометил красным около десятка поездок в город Григория Кирсанова, приходившихся на те дни, когда он посещал зубного врача, и еще три встречи, когда он отказался от прикрытия. Кроме того, он подчеркнул зеленым пометы, относящиеся к 21 мая, дню убийства его жены Ларисы.

В отчете за этот день Григории Кирсанов уведомлял, что в 19 часов у него была назначена встреча с доктором Санчесом. Петров с задумчивым видом встал, достал из небольшого холодильника початую бутылку водки и порядочный ломоть черного, начавшего черстветь хлеба. Налив в стакан ледяной водки, он выпил, пожевал хлеба, чтобы не обжечь желудок, и снова налил. Эта привычка осталась у него с тех времен, когда он жил в бедности и служил в ставропольской милиции.

Перед его глазами плясало имя Кирсанова. Он думал о том, как ему повезло. Когда накануне он увидел, как Кирсанов садится в свою белую "мазду", ему вспомнилось одно свидетельское показание, полученное испанской полицией. Некий пастух, пасший овец напротив своего дома, заявил, что видел, как вечером того дня, когда совершилось убийство, мимо него медленно проехала белая автомашина, неизвестная в его квартале. Машина не останавливалась, и пастух не видел, кто в ней находился.

Это натолкнуло Петрова на мысль, что Ларису мог убить Кирсанов, чем и объяснялась устроенная им проверка у зубного врача. А вот теперь оказывалось, что эта ниточка привела его к делу гораздо более важному и более объяснимому с точки зрения логики: зная, что Лариса его, Петрова, жена, он не стал бы ее насиловать.

Петров вновь погрузился в изучение безупречного послужного списка Григория Кирсанова. Ни малейшего намека на что-либо подозрительное. Хороший коммунист, хороший офицер, хороший профессионал. Ни одна из бесчисленных проверок, предпринимавшихся с изуверской дотошностью офицерами из контрразведки, ничего не дала.

И тем не менее! Такой человек, как Григорий Кирсанов, не стал бы от нечего делать представлять липовых отчетов. Должна была быть какая-то причина. И он, Анатолии Петров, докопается до этой причины. Он вышел и поднялся этажом выше, где находился кабинет резидента, бригадного генерала Юрия Антонова. Минуя секретаршу, он постучался и вошел в кабинет, где оглушительно гремел украинский гопак. Резидент убавил звук и вопросительно посмотрел на него.

– Товарищ генерал, – торжественно доложил Петров, – мне кажется, у нас возникли серьезные осложнения с майором Григорием Ивановичем Кирсановым.

* * *

Как всегда, холл "Рица" наводил такое же уныние, как деревенское кладбище. Малко попросил телефонистку соединить его с номером Исабель дель Рио. После беседы с Джеймсом Барри он испытывал потребность в разрядке. В трубке сразу же послышался заспанный, томный и многозначительно намекающий голос Исабель:

– Малко! Вот так приятная неожиданность! Знаешь, из-за тебя я не пошла утром играть в теннис. Ужас, что ты натворил, у меня все мышцы болят! А вставать придется, – я приглашена на обед.

– С твоим вторым любовником? – не удержался Малко.

– Вот как! Уже ревнуешь?

– Да нет, просто любопытствую. Так обедаешь с Бугаем?

– От тебя ничего не скроешь. Собираюсь сказать ему, что хочу прекратить наши встречи.

Тучи сгущались!

– Не чересчур ли жестоко? – осторожно спросил он.

– Хам! – крикнула Исабель в трубку. – Негодяй!

– Просто мне не хотелось бы насильно вторгаться в твою жизнь.

– Ах, вот что!

Она снова мурлыкала. Малко мысленно перевел дух. Если бы эта женщина, воспылавшая к нему безумной страстью, знала, какова истинная цена этих упражнений в изящной словесности!.. Исабель проговорила полным истомы голосом:

– Я обедаю в "Салакайн". Перезвони мне попозже.

Свет еще не видывал подобной распутницы!

Малко положил трубку и поднялся к себе в номер. После бурно проведенной ночи нужно было немного отдохнуть. Не было никакой надобности страдать от нестерпимой жарищи. До завтрашней встречи с Кирсановым делать было решительно нечего. Оставалось лишь отправиться в музей Ирадо. Он мысленно поздравлял себя с тем, что с ним не поехала Александра, испугавшаяся мадридской жары. Она ни за что не поверила бы, что такая женщина, как Исабель дель Рио, лишь по чистой случайности оказалась замешана в этой истории с перебежчиком.

* * *

Малко разбудил телефонный звонок и радостный голос Исабель дель Рио в трубке.

Накануне он более четырех часов пробродил по залам музея Прадо и до одурения насмотрелся на полотна Рафаэля.

– Ты вчера не перезвонил мне! Ты спишь?

Малко бросил сонный взгляд на свои кварцевые часы "Сейко". Восемь!

– Ничего подобного! – воскликнул он, немало удивившись столь раннему звонку и заранее пугаясь чего-то непоправимого.

– Вообрази, совершенно вылетело из головы, что мне придется провести три дня в Севилье, – объяснила она. – Ожидается большой вечерний прием, и муж настаивает, чтобы я была там. Скоро уже ехать. На прощанье говорю тебе "до свидания", любовь моя, – проворковала она.

– Хочешь, поеду с тобой в аэропорт? – предложил Малко.

С Кирсановым он встречался только в 6 часов вечера.

– Ты просто душка! – послышался ее тающий голосок. – Через час в дорогу. Заезжай за мной...

* * *

Первый раз Исабель дель Рио испытала наслаждение в самом центре города, на Пласа дель Маркес де Саламанка, а в последний – в ту самую секунду, когда носильщик в аэропорту подошел за ее чемоданом. Они не сказали друг другу и двух слов. Едва усевшись в автомобиль, она взяла его руку и, откинув полотняную юбку, положила ее себе на ноги. Млея от чувственной истомы, она долго не сводила глав с Малко.

– Наверное, есть в тебе что-то такое! Стоит мне оказаться рядом с тобой, ни о чем другом, кроме как об этом, думать уже не могу, – с нежностью призналась она.

– А как же Бугай?

Исабель дель Рио досадливо поморщилась.

– Слышать не хочу о нем! Он ведь не просит моей руки. Я наплела ему, что уезжаю на целую неделю. Хоть отвяжусь от него на время. Как только вернусь, позвоню тебе.

Она наспех чмокнула его и поспешила за носильщиком. Малко смотрел ей вслед, пока она не скрылась в здании аэропорта. Он чувствовал, что Исабель дель Рио искренна, что она действительно желала порвать с Григорием Кирсановым.

И, в отличие от Джеймса Барри, он был убежден в том, что этот разрыв мог совершенно расстроить псе планы ЦРУ. Может быть, поднявшись теперь на новую ступень близости с молодой испанкой, ему удастся удержать ее от решительного шага. Но надолго ли?

Глава 5

В баре "Браммел'с" было такое слабое освещение, что Малко пришлось целую минуту простоять у дверей, прежде чем глаза привыкли к потомкам. В обтянутом красным бархатом зале не было видно ни души. Испанцы раньше восьми вечера в такие заведения не являлись. Выстроившиеся рядами кабинки давали посетителям возможность хоть как-то уединиться. Обогнув стойку, Малко расположился в глубине зала. Небритый официант подошел принять заказ. Малко спросил водки. После шалостей с Исабель по дороге в аэропорт он коротал время, шатаясь по мадридским улицам в поисках торговцев стариной.

Григорий Кирсанов пришел ровно в шесть. За исключением трех испанок, в зале так никто и не появился.

Русский уселся напротив Малко, не подав ему руки. У него был измученный вид, синяки под глазами, правое веко дергалось. Первым делом он заказал "Джи энд Би". Они как бы поменялись местами.

– У вас усталый вид, Григорий Иванович, – обронил по-русски Малко.

Офицер КГБ вздрогнул, провел ладонью по густым черным волосам и ответил по-английски:

– Дурно сплю из-за жары, да и забот много. Здесь лучше говорить по-английски...

Он нервно закурил сигарету, держа ее слегка дрожащими пальцами. Малко внимательно наблюдал за ним. По всей видимости, он жил в невыносимом нервном напряжении. Страх оказаться на подозрении в контрразведке КГБ, требования американцев и разлад с Исабель дель Рио – этого было, пожалуй, многовато для одного человека. Мал ко сделал попытку разрядить обстановку:

– Теперь уже немного осталось. У вас, кажется, есть желание начать новую жизнь?..

– Да, есть, – подтвердил русский, – но мы здесь не для того, чтобы говорить о моих личных делах. Встречаясь с вами, я подвергаюсь большой опасности. Когда вы получите из Вашингтона добро на мои переезд?

Беспокойство, звучавшее в его голосе, говорило о многом. Нервы Кирсанова были на пределе. Малко понимал, что сейчас, более чем когда-либо, Исабель дель Рио могла окончательно склонить чашу весов в нужную сторону.

– У вас нет проблем с вашей контрразведкой? – спросил Малко.

– Никаких.

Ответ последовал незамедлительно, без колебания. Малко не мог усомниться в искренности собеседника.

– В таком случае все зависит от вас, Григории Иванович. Нам необходимо установить личность высокопоставленного источника информации, упоминавшегося вами. Вы с ним работаете?

Кирсанов огляделся:

– Я работаю с одним из его друзей детства, журналистом, через которого он и передает сведения. Журналист называет его лишь кодовым именем "Дон-Кихот". Нас он так и не познакомил.

– Этот "источник" крепко сидит у вас на крючке?

– Да, – последовал односложный ответ.

– Что за приманка?

– Деньги. Ему нужно много денег.

– В таком случае нажмите на него посильнее. Скажите ему, что ваше начальство перестало доверять его сообщениям, что, по его мнению, вы все эти данные берете с потолка, что вы настаиваете на личной встрече с тем, от кого поступает информация. Позднее вы дадите нам знать о месте и времени встречи.

Кирсанов залпом осушил свой бокал "Джи энд Би", повертел в пальцах пустой сосуд и неожиданно сказал:

– Следующая встреча послезавтра, в тот же час, в книжном магазине Агирре.

– Почему бы не отсрочить встречу на день? – предложил Малко. – У вас будет, таким образом, некоторым запас времени. Эту задачу нужно решить во что бы то ни стало.

– Не могу, – последовал ответ, – во вторник я очень занят.

Кирсанов встал и мимо кабинок пошел через зал к выходу. Малко не спеша допил водку, подождал еще четверть часа и лишь тогда покинул "Браммел'с".

* * *

На следующий день телефон зазвонил утром, когда Малко стоял под душем. В голове у него мелькнуло, что Исабель дель Рио не забыла его. Высокомерный голос Джеймса Барри, в котором звучала тревога, заставил его спуститься на землю.

– Мне нужно немедленно увидеться с вами. Встретимся в известном вам месте, – бросил глава резидентуры ЦРУ и сразу положил трубку, оставив Малко в недоумении.

В принципе Джеймс Барри, подлинное ремесло которого не составляло тайны для испанцев, мог звонить ему в "Риц", лишь тогда случалось нечто чрезвычайное. Встревоженный и недоумевающий Малко наспех оделся. Что могло случиться со вчерашнего дня? С Кирсановым он расстался около половины седьмого...

Термометр на Пласа де Колон показывал 31° выше нуля, и кондиционер в "Орионе", арендованном у фирмы "Бюдже", вел безнадежную борьбу с раскаленным воздухом, точно выходившим из фена. Малко совершил привычный отныне путь до подземного гаража здания банка. Джеймс Барри встретил его с озабоченным видом.

– Мы но уши в дерьме. Вы вчера встречались с Григорием?

– Да.

– Как он вам показался?

– Утомлен и неспокоен, но мне кажется, что в его положении это естественно.

– Скотина! – проворчал Барри.

У Малко перехватило горло. Видимо, что-то стряслось.

– Он предал нас?

Американец потряс своими студенистыми подбородками.

– Нет, но сегодня утром мы получили от одного из наших корреспондентов в испанской полиции новую информацию. Сыщики из национальной гвардии с ног сбились, распутывая дело об убийстве Ларисы Петровой. В ходе дополнительного дознания они откопали нового свидетеля, женщину, которая в тот вечер возвращалась домой и клянется, что видела упомянутую пастухом белую машину. Более того, она запомнила две последние цифры номера, потому что ставила на них в лотерее: 33.

– Ну и что?

– А то, что Кирсанов ездит в белой "мазде" с номером М 7433!

Через кабинет пролетел ангел, закутанный в красный флаг.

– Чего ради Кирсанов стал бы ее убивать? – удивился Малко. – Он не похож на маньяка.

Джеймс Барри взял листок бумаги и посмотрел на него.

– Мне бы и самому не пришло в голову такое предположение, если бы не еще одно совпадение. В день убийства Ларисы Петровой я должен был встретиться с Кирсановым, но он не пришел. Такого рода сбои случались и прежде, поэтому мы разработали страховочный вариант, в соответствии с которым автоматически назначалась повторная встреча. Поэтому я не придал этому происшествию особого значения. Но сегодня утром, получив эту информацию, я просмотрел все материалы по этому делу, и тут меня точно обухом по голове ударили.

– Что же так поразило вас?

– Согласно докладу испанской полиции, Лариса Петрова в тот вечер ходила по магазинам неподалеку от того места, где у нас с Кирсановым была назначена встреча. Она купила платье, уплатив часть его стоимости. Чек нашли в ее сумочке.

Малко быстро соображал, стараясь оценить создавшееся положение.

– Значит, вы думаете, что супруга Анатолия Петрова случайно заметила Кирсанова, когда он шел на встречу с вами, и что он убил ее, опасаясь возможного разоблачения, обставив все так, как если бы преступление совершил садист, но решил об этом помалкивать, чтобы не напугать вас?

– Именно! – подтвердил американец. – Как бы нам потом не пришлось отмываться от этого дерьма!

– Ничего страшного пока не произошло, – заметил Малко. – Испанцы сто раз подумают, прежде чем предъявить по всей форме обвинения гражданину Советского Союза.

Губы Джеймса Барри сжались в узкую бледно-розовую полоску, а многоярусные студенистые подбородки словно отвердели.

– Разумеется, но если "иваны" что-нибудь пронюхают об этих подозрениях, Кирсанова запихнут в первый же самолет до Москвы, и с ним мы уже вряд ли увидимся.

– Следовательно, нужно срочно вытаскивать его отсюда.

Американец нервными движениями заводил свой золотой хронометр.

– Или вообще оставить эту затею, – подхватил он. – Ни при каких обстоятельствах я не переправлю Кирсанова к нам с новым американским паспортом, если ему предъявят здесь обвинение в убийстве. Представьте себе на минуту, как это воспримут русские и испанцы. Мне-то уж точно не сносить головы. Есть еще одно пренеприятное обстоятельство.

– Что за обстоятельство?

– Если его в пожарном порядке вывезти из страны прежде, чем он установит личность "крота", "Контора" вряд ли сочтет, что он стоит миллион долларов, а в таком случае ему до конца своих дней придется добывать кусок хлеба, нанимаясь уборщиком в домах обитателей Лэнгли. Как у него, кстати, успехи в этом направлении?

Вербовка перебежчика определенно была не из легких, не говоря уже о том, что Джеймсу Барри было неизвестно об опасностях, грозивших со стороны Исабель дель Рио... Малко вкратце передал резиденту последний разговор с Кирсановым.

– Создается впечатление, что проблема с "кротом" может скоро разрешиться.

– Хорошо, – кивнул Джеймс Барри. – Прежде, чем я свяжусь с Лэнгли, дайте мне ваше общее заключение.

– Полагаю, что мы можем дать себе сутки передышки до очередной встречи с Кирсановым.

– Согласен, – подвел черту резидент.

Он прошел через кабинет и ключом из связки отомкнул бронированную дверь, набрал рядом с замком шифр и свою фамилию. За дверью находился зал связи. Малко погрузился в захватывающее чтение технических изданий, посвященных электронным "блохам". Через десять минут Джеймс Барри вышел из обшитого броней зала и вновь занял место напротив Малко.

– Я связался с главой исполнительного комитета. Операцию нужно завершить как можно быстрее. Оставляем в покое "крота" и вывозим нашего молодца. Следовательно, приводим в действие аварийный вариант. Сейчас он должен быть в агентстве печати "Новости". Срочно посылаю туда человека, который "случайно" разобьет фару на машине Кирсанова и оставит на ветровом стекле свою карточку. Это будет означать, что Кирсанову нужно срочно связаться с нами. Ему известен номер аварийной связи. У аппарата день и ночь дежурит Боб, один из моих помощников. Договариваемся о встрече и сажаем его в самолет.

– А его миллион долларов?

– Там поглядим, – ответил американец, неопределенно махнув рукой.

– Что делаю я?

– Вам поручается общее наблюдение за переправкой. При настоящих обстоятельствах лучше всего было бы отправить его с нашей базы в Торрехоне под Мадридом. Попробую договориться с командованием военно-воздушных сил. Сидите у себя в номере и носа не высовывайте. События могут развиваться очень быстро. Промежуточная встреча отменяется: мы сидим на пороховой бочке.

Малко открыл было рот, но почел за благо промолчать. Какой смысл изображать прорицателя злосчастий? Вполне возможно, что Барри не зря поднял тревогу. Однако вполне могло случиться, что Кирсанов заупрямится. До той поры, пока ему будет казаться, что непосредственной опасности нет, он будет тянуть с отправкой, прекрасно сознавая, что, оказавшись в США, лишится всякой возможности торговаться о цене.

* * *

Помощник Джеймса Барри Боб, косоватый молодой человек, снял телефонную трубку в четверть девятого:

– Говорит Атос.

– Портос у аппарата, – голос Кирсанова звучал тревожно. – Что происходит?

– Хозяин хочет говорить с вами, не кладите трубку. Боб быстро переключил связь на защищенную от подслушивания линию резидента.

– Произошла крупная неприятность, – начал американец. – Испанцы намерены возложить на вас вину за убийство Ларисы Петровой.

Рассказав Кирсанову о подозрениях, связанных с его автомашиной. Джеймс Барри заключил:

– Это слишком опасно, вас нужно срочно вывозить отсюда.

На другом конце провода долго молчали, потом Кирсанов спросил:

– А как же с "Дон-Кихотом"?

– Что же поделаешь!

– Деньги?

– Потолкуем об этом, когда вы будете в безопасности.

Русский напрягся:

– Нет, сейчас. Вы даете мне сколько обещали?

– Я не...

– Очень хорошо, – перебил Кирсанов. – О моем отъезде поговорим, когда вы будете знать наверное. Я вам не верю. Просто вам не хочется раскошеливаться.

Джеймс Барри думал, что ему не удастся сдержать приступ бешенства.

– Но послушайте! Что вы будете делать с вашими деньгами, когда угодите на Лубянку?

Ответа не последовало: Григорий Кирсанов положил трубку.

Американец грохнул кулаком по столу, его складчатый подбородок дрожал от ярости. Кирсанов воспринял известие отнюдь не так, как он ожидал. Либо он был невиновен, либо до него не дошел смысл происшедшего, либо некая могучая побудительная причина вынуждала его пренебречь опасностью совершенно очевидной. В довершение всех бед ЦРУ было связано по рукам и ногам. Рухнул аварийный вариант, рухнуло все. Оставалось лишь надеяться, что перебежчик пожелает напомнить о себе. Вне себя от бешенства, Джеймс Барри надавил клавишу интерфона и сказал:

– Боб, отправляйтесь в "Риц" за нашим другом.

* * *

– У меня нет никакой возможности связаться с Исабель дель Рио в Севилье, – возразил Малко, – а это чревато новыми осложнениями. Правда, она в любом случае вернется послезавтра, а тогда и Кирсанов объявится вновь.

Это как в покере. Ему ведь тоже деваться некуда, и виной тому – ока.

Джеймс Барри вяло кивнул.

– Я все-таки узнаю номер ее севильского телефона через наше доверенное лицо. Не нравится мне вся эта история.

– Только бы испанцы не переусердствовали! – вздохнул Малко. – Если Кирсанова официально объявят главным подозреваемым, для нас все будет кончено.

* * *

Поставив машину, по своему обыкновению, во втором ряду у советского посольства, Григорий Кирсанов еще не остыл от гнева.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю