Текст книги "Эгоист (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 11. Непростой выбор
Дела Кости наконец пошли в гору: слухи о его невменяемости давно утихли, а тут его институтский знакомый позвал на работу в новую, недавно открывшуюся студию, на вполне приличную зарплату, и черная полоса закончилась. Отработав месяц и получив первые деньги, Костя пришел к Нине и решительно потребовал, чтобы она переехала к нему.
– Я сниму квартиру, и мы будем там жить вместе, – заявил он безапелляционно. – Если, конечно, ты меня любишь.
Нина взяла время на размышление, а на работе ее ждал новый сюрприз.
– Моя сестра выходит замуж, – сообщил ей за обедом Антон. – И я скорее съем свой галстук, чем пойду туда один... я и рассказать тебе не могу, как меня раздражают все эти сочувственные взгляды многочисленной родни и друзей семьи.
– Сочувственные? – изумленно переспросила Нина. – Думаю, ты будешь самым успешным гостем на этой свадьбе.
Антон усмехнулся:
– Люди всегда найдут, о чем посудачить, а ведь я до сих пор не женат, и это, по их мнению, настоящая трагедия для человека, разменявшего четвертый десяток. Меня еще на прошлом семейном празднике разозлили чуть не до умопомрачения их настырные вопросы о том, когда же я наконец женюсь. Будто мое одиночество не мое личное дело, а позор всей семьи.
– Отчего же ты не взял тогда с собой какую-нибудь очаровательную знакомую девушку, чтобы тебе завидовали, а не жалели?
– Тогда в моем окружении не было девушки, которую мне было бы приятно и не стыдно пригласить на семейное торжество...
– Ты ведь не намекаешь на то, что в этот раз она есть, и это я, и ты меня приглашаешь с тем, чтобы я изображала там твою невесту?
Антон нервно улыбнулся:
– Если хочешь, можешь изобразить сразу жену. Скажем, что мы расписались по-тихому, кольцо я тебе куплю.
Нина вскочила и замахала на него руками:
– Молчи-молчи! Ни слова больше! Это какой-то дурацкий сюжет из голливудской романтической комедии... терпеть их не могу..!
– Нина, – принялся ласково увещевать ее Антон, – успокойся, я не собираюсь целовать тебя при всех или делать что-то подобное...
– Ну да, конечно, – перебила его Нина, – ты за целый вечер ни разу не поцелуешь свою невесту?
Антон вдруг тоже вскипел и встал из-за стола.
– Спорим, я на это способен! И спорим, мои родственники сочтут это вполне правдоподобным! Думаешь, ты одна принимаешь меня за робота? И вообще, в чем ты меня подозреваешь?
– Я ни в чем тебя не подозреваю, но в тех романтических комедиях оба главных героя тоже ничего такого не затевали, и все же...
– Это просто смешно! – горячился Антон. – Основывать свои решения на сюжетах голливудских комедий! – и добавил уже спокойнее: – И потом, не забывай, что твой партнер по съемочной площадке – не совсем человек.
Нина посмотрела на него с жалостью и болью в сердце.
– И если ты все-таки не выдержишь давления сюжета, – продолжил Антон мрачно, – то уж он-то не подведет.
Нина не перенесла прилива сострадания, сделала шаг к нему и порывисто обняла его за шею. Его руки осторожно легли ей на спину, они замерли так надолго. Наконец Антон нарушил тишину:
– Можно мне считать это согласием? – тихо спросил он.
– Да, – шепотом ответила Нина, отпустила его и сразу отвернулась, но он успел заметить, как она украдкой вытирает щеки.
– Это еще что такое? – возмутился он. – Почему ты плачешь?
– Да так, не обращай внимания, обычные женские эмоциональные качели.
– Ты уверена, что все в порядке? Я бы не хотел, чтобы между нами были какие-то недосказанности, от которых ты тайно страдаешь.
– Нет-нет, все в полном порядке, – помотала головой Нина. – Не волнуйся.
– Тогда переходим к следующему пункту, – кивнул Антон. – Ты должна позволить мне оплатить все приготовления: платье, прическу и прочее.
Нина широко раскрыла глаза.
– Ты же понимаешь, – стал объяснять он, – что если ты придешь в дешевом платье, то все всё поймут и тогда плакал наш театр.
– Фильм, – поправила его Нина. – Но у меня есть очень хорошее платье, и оно как раз дорогое...
– Сколько оно стоило?
– Хмм, кажется, около пяти тысяч.
Антон фыркнул:
– Эта цена годится разве что для повседневного платья, но никак не вечернего. В общем, все это уже решено, завтра пойдем в "Лувр".
Самый дорогой магазин женской одежды в городе! Нина тут же вообразила, как ей будет неловко под пристальными взглядами пафосных продавщиц, привыкших обслуживать миллионерш, но все оказалось совсем не так. Две милые девушки отнеслись к Нине как к равной, без подобострастия и небрежения, и при этом были бесконечно приветливы и дружелюбны. Платье нашли очень быстро: у Антона был наметанный глаз, он сразу вычислил несколько вариантов, которые могли подойти Нине, а потом отобрал самый удачный из них. Это было длинное, в пол, платье лазурно-голубого цвета, с закрытыми плечами и неглубоким декольте (можно было надеть поддерживающий бюстик), сверху до талии расшитое тонкими блестящими кружевами, и многослойной юбкой из полупрозрачной газовой ткани и шелковой подкладкой. Платье подчеркивало ее тонкую талию и удлиняло силуэт. В "Лувре" к нему нашлись и подходящие туфли – белые, на небольшой танкетке, но изящные и удобные. В таких туфлях можно танцевать!
Ценник платья привел Нину в ужас:
– Надеюсь, после праздника ты сможешь сдать его обратно! – сказала она, когда они вышли из магазина.
– Вот еще не хватало! – возмутился Антон. – Оно твое, это подарок в признательность за все то, что ты делаешь для меня каждый день.
– Но куда я буду его носить?
– Не знаю, может быть на церемонию вручения подарков в детдоме?
– Мне будет стыдно прийти к детям, у которых нет ничего, в платье за тридцать тысяч рублей.
– Ты стесняешься богатства?
– Иногда выставление его напоказ кажется мне неуместным, – согласилась Нина.
Антон пожал плечами:
– Не знаю, почему я должен стесняться того, что смог стать обеспеченным человеком, если это произошло законным путем.
– Сознание неправды денег в русской душе невытравимо, – улыбнулась Нина. – Кажется, Цветаева это сказала...
– Да? – удивленно спросил у нее Антон и сам же ответил: – Да, возможно, она была права... наверно, у меня нерусская душа́... а может быть, у меня ее вообще нет...
– Антон! – возмущенно осадила его Нина. – Зачем ты так говоришь? Такого не бывает, все живое имеет душу, точнее, именно душа́-то и есть ты.
– Я не верю во все это, – беспечно откликнулся Антон.
– Пожалуйста, не верь, – согласилась Нина, – только не говори при мне такие вещи.
Какое-то время они молчали, и Нина снова погрузилась в свои печальные размышления о Косте. Никак у них не ладится, ревность совсем заела его, а теперь еще эта квартира. Нина чувствовала, что не хочет с ним жить, что это окончательно разрушит их отношения. Да и вообще, ей казалось, что совместная жизнь – удел женатых пар, а гражданский брак – это неприлично. Антон заметил, что она вся как на иголках и мало-помалу выспросил у нее все ее горести. Она привыкла быть по-дружески откровенной с ним, хотя бы даже тема была щекотливая.
– Что ж, это важный шаг, – пробормотал Антон. – Если ты любишь его, я не вижу препятствий... Только, если ты не уверена, если тебе кажется, что не стоит, переступать через себя в таких вопросах опасно.
– А что, если я потеряю его?
– Во-первых, это не ты его потеряешь, а он тебя, по собственной глупости. А во-вторых, шантаж – последнее средство труса, еще никогда он ничего хорошего не приносил.
– Ой, – всплеснула руками Нина, – я ведь до сих пор не придумала, что скажу ему про эту свадьбу..!
– Ну если ты обязана отчитываться перед ним за каждый свой шаг, то можешь сказать, что идешь на важное корпоративное мероприятие – это почти так и есть. На свадьбе будет еще кое-кто из топов холдинга.
– А они ничего не скажут обо мне гостям?
– Ты думаешь, они знают, тебя в лицо?
– Могли видеть на первомайском корпоративе...
– Ерунда. Даже если и узнают, ничего страшного.
На следующий день после платья они пошли выбирать свадебный подарок. В гипермаркет электроники и бытовой техники. У Нины глаза разбегались, ей нравилось решительно все: роботы-пылесосы и посудомоечные машины, фритюрницы и кофеварки, утюги и увлажнители воздуха, но Антон отвергал ее предложения одно за другим:
– Кофеварка у них есть, фритюрница – вещь бесполезная, а все остальное – это больше подарок невесте, потому что глажка и уборка – в основном женское дело. А вот едят они вместе, – и он подвел Нину к полкам с электрогрилями. – Вот! – с апломбом возвестил он. – Великая вещь! Я только на ней и готовлю.
– Ты готовишь? – изумилась Нина.
– Конечно! – самодовольно откликнулся Антон. – Терпеть не могу ходить по ресторанам один, да и холодная еда из доставки иногда надоедает. Если мне хочется горячего, я беру мясо и жарю его на электрогриле. Это очень просто, я тебе покажу...
– Как ты мне покажешь? – прыснула Нина. – Прямо здесь?
– Зачем здесь? Сейчас купим в супермаркете куриные бедра и поедем ко мне... – он украдкой испытующе взглянул на нее и тут же сделал вид, что рассматривает гриль.
Нина задумалась: это уже был вход на запретную территорию, нельзя было соглашаться, если только она желала быть чиста перед Костей! Но как же ей хотелось побывать у Антона в гостях! От любопытства у нее скручивало живот...
– Хорошо, – так и ляпнула она, не обращая внимания на возгласы совести у себя в голове, и стараясь принять беззаботный вид.
Губы Антона слегка тронула торжествующая улыбка, но он тут же спрятал ее, отдал распоряжение продавцу по поводу электрогриля и повел Нину на кассу.
Квартира его вполне отвечала ее представлению о жилище богатого человека. Интерьер был выполнен в светлых тонах, мебель – удобная и добротная, всюду масса разнообразной техники и фантастическая стерильная чистота.
– У тебя есть своя уборщица? – поинтересовалась Нина.
– Не совсем моя, это апартаменты, их все убирает один общий коллектив горничных.
Антон показал Нине посуду и холодильник – в шкафу, сама бы она ни за что не нашла! – и фартук и попросил ее начать мариновать курицу, а сам пошел переодеться. Вернулся он очень быстро, в спортивных штанах и футболке, и Нина словно смотрела на него в первый раз. Ей почудилось, что она никогда не видела его руки обнаженными, даже до середины плеча, как сейчас, и они оказались на удивление мускулистыми и волосатыми. Она невольно сравнивала их с гладкими и тонкими, словно веточки без коры, ручками Кости, и по ее телу проходили странные волны дрожи, заставлявшие ее краснеть и смущаться.
– Так-так, – пробормотал Антон, заглянув в миску с бескостными куриными бедрами, и всыпал туда еще пригоршню специй.
Потом достал из холодильника какой-то маленький бутылек – очевидно, с очень драгоценной жидкостью – и вылил чуть не половину его содержимого на мясо.
– Это бальзамический уксус, – пояснил он в ответ на немой вопрос Нины и принялся вместе с ней перемешивать бедра.
Руки их часто соприкасались, время от времени Антон ловил ее пальцы, мягко, но игриво пожимал, смеясь, и тут же отпускал. От этой игры дрожь в теле Нины усилилась, и она наконец осознала, что возбуждена. Ей хотелось потрогать густые курчавые волосы на предплечьях своего шефа и она категорически избегала смотреть ему в глаза, потому что это было ей невыносимо. Возможно, что если бы прямо сейчас он обнял ее за талию вот этими перепачканными в мясе и специях руками, прижал бы к себе и стал горячо и страстно целовать, то она не смогла бы противиться ему и даже отдалась бы совсем – так сильно жар желания обуял ее тело. Да как же это? А как же Костя? Разве она из тех женщин, что не могут управлять собственными побуждениями? Антон так и не попытался овладеть ею, а мысль о Косте несколько отрезвила ее, и когда игра в перемешивание курицы была окончена, то Нина освободила руки, обмыла их в раковине и смогла более или менее спокойно посмотреть в лицо шефу, хотя ее лицо еще долго горело после пережитых чувств.
Курица пожарилась очень быстро, почти моментально, Антон сразу убрал поверхности гриля в посудомоечную машину, и они с Ниной сели за стол напротив друг друга.
– Ну как? – нетерпеливо потребовал отзыва шеф-повар, как только Нина откусила первый кусочек.
– Очень вкусно! – расплылась она в искренней довольной улыбке, а Антон взял из подставки чистую салфетку и интимным жестом отер уголок ее губ и подбородок.
Нина опустила глаза, чувствуя, как жар снова разливается по ее щекам. Антон усмехнулся:
– Ну, не смущайся, мне можно, я и не такое повидал за время нашего с тобой знакомства.
Эта мысль вдруг как громом поразила Нину: он ведь наблюдал за всеми неприглядными проявлениями ее болезни там, в лесу, и как она могла подумать, что после подобного в мужчине может возникнуть желание... смешно! Ей внезапно полегчало, все эти горячие волны и дрожи оставили ее, как и муки совести перед Костей, и она смогла сполна насладиться результатом работы гриля.
Глава 12. Момент истины
Наконец настал волнительный день свадьбы. Рано утром Антон забрал Нину из дома и отвез в шикарный салон. Там несколько мастеров долго колдовали над ее лицом, волосами и ногтями, и судя по числу слоев косметики, она ожидала увидеть в зеркале нечто невообразимо вычурное и вульгарное, но – о, чудо! – почти никакого макияжа на этом лице не наблюдалось! Правда, узнала она себя с трудом, зато та девушка, которую она имела честь созерцать, была на пару лет моложе, цвет ее кожи был свежее и приятнее, а глаза – больше и выразительнее. То же касалось и чувственных, но не вызывающих блестящих губ. Руки ее также не были обезображены каким-нибудь нелепым наращиванием в стиле Фредди Крюггера: на них нанесли очень милый гель-лак с блестками под цвет платья. Волосы ее завили и красиво уложили волнами, слегка собрав на макушке. В целом, Нина так себе понравилась в этом образе, что ей даже немного взгрустнулось, что это на самом деле не она, а только фантом, созданный руками искусных мастеров. Вот так же и создаются эти очаровательные мордашки, глядящие со страниц глянцевых журналов!
Антон, забравший ее около часа, отреагировал на превращение лягушки в принцессу довольно спокойно и выразил свое восхищение в нескольких изящных, но сдержанных комплиментах.
– Жаль только, что это не настоящая я, – высказала она ему свою печаль.
– Что ты подразумеваешь под словом "настоящая"? – поинтересовался он. – Ты можешь так выглядеть всегда, если захочешь.
– Нет, я имею в виду то, что находится под всеми этими слоями косметики и лака для волос.
– Настоящая красота дается единицам из миллиона и, как правило, портит этих людей так, что морально они прогнивают до мозга костей, а срок ее годности – 10 лет, с 15ти до 25ти. Нет никакого смысла жалеть об отсутствии такого "подарка судьбы".
– Тебе легко говорить, сам-то ты красивый, – буркнула в ответ на эту назидательную речь Нина, и в ответ получила удивленный взгляд.
Их глаза словно провели между собой безмолвный диалог: "Что ж, это приятно, что ты считаешь меня красивым..." "Да ведь это я так, не подумав ляпнула" "Так что ж, значит, нет?" "Ах, не мучайте меня, я не знаю..."
– Вот видишь, стоило тебе побыть красивой каких-нибудь полчаса, – с улыбкой пожурил ее Антон, – и у тебя сразу испортился характер. Капризничаешь, вот... А еще мне помнится недавний наш разговор на тему того, что материальные ценности тебя не интересуют...
– Какая хорошая у тебя память... – проворчала Нина.
Они как раз подъехали к ресторану, и Антон помог ей вылезти из машины. Вокруг царило всеобщее оживление и веселье, нарядные и красивые гости общались между собой, Нина чувствовала себя неловко оттого, что никого не знала. Однако Антон не оставлял ее одну ни на минуту, представлял всем родственникам как свою невесту. Все восхищались ее красотой, поздравляли их и прочили скорую свадьбу. Наконец пришел черед невесты – она была прекрасна, как фотомодель, изящна и очень приветлива. Ее теплое обращение произвело на Нину такое сильное впечатление, что ей стало неловко за их с Антоном ложь, и теперь если бы он попросил ее для правдоподобности поцеловать его, она бы не отказалась.
К удивлению Нины, Антон охотно принимал участие в конкурсах и состязаниях, которые устраивал тамада, и привлекал ее саму. В конце концов, их переодели в цыган и попросили выступить на сцене: Нине выдали очень широкую цветастую юбку и бубен, Антону – черный кудрявый парик и гитару. Они так хорошо и весело сыграли номер, что сорвали шквал апплодисментов, а сами разгорячились до невозможности. Антон помог Нине сойти со сцены, снял с нее смешную юбку и подал бокал шампанского, а когда она осушила его чуть ли не залпом, то потащил танцевать. Музыка играла быстрая, но они медленно переступали, неотрывно глядя друг другу в глаза. Голова у Нины ужасно кружилась от выпитого шампанского, ей было так хорошо в руках Антона. Она положила голову ему на плечо.
– Мне трудно стоять на ногах, – пожаловалась она шепотом, с улыбкой.
– Хочешь сесть? – спросил он так же тихо и нежно.
Нина пожала плечами.
– Душно здесь, – заметил Антон. – Может, выйдем на улицу ненадолго?
– Хорошо, – согласилась Нина. Она взяла свою крошечную белую сумочку и последовала за своим кавалером – он вел ее, бережно держа за руку, вдоль стены через весь зал, потом просторный, сияющий мрамором холл – и вот они оказались на крыльце, украшенном массивной колоннадой. Тут стояло полно людей – они курили, разговаривали – и Антон повел свою спутницу дальше, в сторону. Наконец они скрылись от всех за несколькими колоннами, и Антон спросил:
– Тебе нравится? Ты всем довольна? Если вдруг что-то не так, пожалуйста, сразу мне скажи.
Нина хотела было его всячески заверить в том, что она в полном восторге от свадьбы и всех его родственников, но тут она заметила, что язык его слегка заплетается, и рассмеялась, как дурочка:
– Антон Викторович, кажется я впервые вижу вас пьяным!
– Кто бы говорил, Нина Леонидовна...
– Откуда ты знаешь мое отчество? – нахмурилась она.
– А как ты думаешь? – он вдруг сложил руки на груди и уставился на нее мрачным немигающим взглядом.
– Из личного дела? – предположила Нина, с которой разом слетела вся веселость.
Антон молчал, продолжая сверлить ее взглядом.
– Скажи, пожалуйста, что-нибудь, – попросила Нина дрожащим голосом, – мне страшно...
– Я не хочу больше разговаривать, – отрезал Антон, расцепляя руки, – мне надоели разговоры.
Он вдруг стремительно ринулся к ней, обхватил ладонями ее лицо и впился губами в ее губы. Нина онемела и замерла. Руки Антона, одна, а затем другая, перешли на ее талию и сжали девушку со стальной силой. Она чуть не забилась в его объятиях оттого, что не могла дышать, но в эту секунду кто-то схватил ее сзади за платье и дернул так, что тонкая ткань затрещала. Нина взвизгнула, руки Антона раскрылись и она чуть не упала на ступени крыльца. Нина еще не успела опомниться, когда услышала гневный голос Кости:
– Значит, совесть чиста, да, ш...а?
Перед глазами Нины мелькнуло искаженное яростью лицо Антона, а в следующую секунду она услышала звук удара и неприятный хруст.
– Еще раз позволишь себе подобные выражения в ее адрес – и тебе п...ц! – выругался Антон.
Нина наконец увидела поле боя: Костя лежал на земле возле лестницы, держась за щеку, а Антон стоял над ним со сжатыми кулаками. Нина схватилась за голову:
– Костя, это совсем не то, что ты подумал! – воскликнула она, бросаясь к молодому человеку и помогая ему встать, но он оттолкнул ее, отдернул руку и стал подниматься сам.
– Простите, миледи, – гневно процедил сквозь зубы Антон, – но я считаю, что это именно то. Довольно играть в кошки-мышки, давайте смотреть фактам в лицо.
Нина вся обмерла от этих его слов, глядя на его пылающее лицо.
– Да уж, момент настал, дальше откладывать некуда, – внезапно согласился с ним Костя.
Нина стояла, не шевелясь, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Они оба скрестили руки на груди и враждебно смотрели друг на друга.
– Антон Викторович, – взмолилась Нина, – вы ведь сами мне на днях сказали...
– Во-первых, – строго оборвал ее шеф, – мы с вами, Нина Леонидовна, давно перешли на ты.
Костя презрительно хмыкнул. Не обращая на него внимания, Антон продолжал:
– Во-вторых, я говорил вам только то, что вы хотели слышать.
– Вы обманывали меня! – возмутилась Нина.
– Я вам не гимназистка! Я взрослый мужчина, знаю, чего хочу, и добиваюсь этого всеми доступными мне способами.
– Да-да, если надо, и убить может, – с усмешкой подтвердил Костя.
– А ты, – зарычал на него, Антон, – если нет лишних зубов, советую держать свои неуместные комментарии при себе!
Нина в ужасе слушала его угрозы и признания.
– А вы, миледи, – обратился Антон к ней, – пожалуйста, прекратите изображать оскорбленную невинность и скажите мне прямо и честно, что вы ко мне совершенно равнодушны! Только ключевое слово – честно.
Нина опустила голову и закусила губу. Костя фыркнул:
– Ладно, дальше я не хочу слушать, выясняйте сами...
– Костя, нет! – всхлипнула Нина. – Пожалуйста, не думай, что я такая... Я совсем запуталась...
– Да что тут путаться? Все же хорошо, он любит тебя, ты любишь его, бабосов у него полно – чего тебе еще надо? Желаю счастья! Продажная тварь...
По лицу Антона снова промелькнула тень, он в два прыжка догнал Костю и одним движением сбил его с ног.
– Я тебя предупредил, кусок г...на! Импотент вшивый, только и можешь, что обвинять всех в продажности, потому что сам не способен ничего достичь! И из жалости к этой твоей никчемности она обязана до конца дней твои ночные горшки выносить?
Нина слушала его в ужасе, и главным образом этот ужас относился к тому, что эти слова казались ей слишком грубыми, но не такими уж несправедливыми.
Костя поднялся на ноги и бросился на Антона – у них завязалась драка. Ее быстро заметили другие гости, вокруг собралась толпа зевак. Какая же свадьба без драки! Воспаленное сознание Нины случайно выхватило из реальности чей-то сплетничающий голос:
– Этот тоже ее жених, она двойную игру ведет.
Несколько пар любопытных глаз обратилось к Нине – она в ужасе заломила руки, потом схватилась за голову и убежала прочь. Как хорошо, что ей пришло в голову взять с собой достаточно денег, чтобы теперь уехать на такси! По дороге домой она смотрела в окно, глотая слезы. Голову ее распирала тысяча теснящихся мыслей. Как она могла не заметить, как она могла позволить себе увлечься, что же ей теперь со всем этим делать? Она обидела и унизила обоих мужчин, но, возможно, каждый из них готов принять ее и примириться с ней, если только она окончательно решится...
Голова ее была такой тяжелой и больной, что она не смогла ничего надумать, и легла спать. Однако буквально через час ее разбудил звук пришедшего в мессенджер аудио-сообщения. Это был Костя.
– Прости, – пробубнил он в трубку, очевидно, через распухшую губу. – Я не хотел тебе грубить, просто очень разозлился, когда увидел, как вы целуетесь. Я понимаю, этот паук заманил тебя в свою паутину, оплел со всех сторон... в общем, если ты не очень сильно обижена, может, встретимся завтра где-нибудь на нейтральной территории, просто посидим, поболтаем?..
"Конечно!" – быстро напечатала ему в ответ растроганная Нина и спряталась обратно под одеяло. Но еще через 15 минут телефон зазвонил.
– Алло, – хрипло ответила она спросонья.
– Нина, это я, – сказала трубка голосом Антона. – Выйдите ко мне, пожалуйста, на минуту, мне очень надо с вами поговорить.
Голос его был мягким, несмотря на вернувшееся "вы", и не обещал неприятностей. Поэтому Нина натянула спортивный костюм, сунула ноги в кроссовки и спустилась во двор. Антон стоял возле своей машины, вид у него был весьма потрепанный. Нина подошла совсем близко к нему и стала сочувственно рассматривать фингал у него вокруг левого глаза, многочисленные ссадины и царапины.
– Мне очень жаль, что так вышло, – прошептала она сокрушенно.
– Да уж, – усмехнулся Антон, – щенок дрался не на жизнь, а насмерть. Кое-как его охранники от меня отодрали. Должен признать, что он не трус, хоть и задохлик.
Нина молча вздохнула.
– Скажи, – снова заговорил Антон после небольшой паузы, – я могу попросить тебя поехать со мной... обработать мне кое-какие боевые ранения... там, на спине, мне самому не достать...
Нина колебалась. Ей было страшно в глухую ночь остаться с ним наедине в его квартире, но она считала себя виноватой в том, что случилось, и ей было неловко ему отказать – так она объясняла самой себе этот опрометчивый поступок, а на самом деле... возможно, она не так уж и боялась остаться с ним наедине.
