Текст книги "Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности"

Автор книги: Мари-Франс Иригуайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

II. Главные действующие лица извращенных отношений

3. Извращенное обольщение

Из описанных выше клинических случаев видно, что отношения при моральном преследовании проходят в своем развитии две стадии: первая – извращенное обольщение, вторая – открытое насилие.

Первая стадия, которую психоаналитик П.-К. Ракамье назвал «дементализация», может длиться несколько лет. Она создается постепенно в течение первого периода отношений с помощью обольщения. Это подготовительная стадия, в течение которой агрессор дестабилизирует жертву постепенно добивается потери ею веры в себя.

Вначале необходимо обольстить жертву потом заставить ее попасть под свое влияние, чтобы, наконец, подчинить, отняв у нее при этом все остатки свободы.

Цель обольщения заключается в том, чтобы заманить жертву и лишить ее возможности сопротивляться; в юридических терминах это звучит так: подкупить и развратить жертву. Обольститель отвлекает жертву от реальности, действуя внезапно, исподтишка. Он никогда не действует открыто, а всегда окольными путями, чтобы угадать желание другого человека, того, кто им восхищается, кто способствует поднятию его самооценки. Извращенное обольщение использует защитные инстинкты другого человека. Причиной подобного обольщения является самовлюбленность агрессора: нужно заставить жертву восхищаться только им, производить на него благоприятное впечатление. Используя одностороннее обольщение, самовлюбленный извращенный человек добивается, чтобы им восхищались без притязаний на какие-либо отношения с ним. Согласно Ж. Бодрияру, обольщение избегает действительности и манипулирует видимостью. Это не энергетическое воздействие, обольщение скорее относится к разряду знаков и ритуалов и их пагубного использования. Самовлюбленное обольщение вносит неясность, стирает четкое представление об обольстителе и жертве. Это происходит не в рамках союзничества – как, например, в любовном идеализировании, где для того, чтобы сохранить страстные чувства, человек отказывается видеть недостатки или слабости партнера, – а в рамках ассимиляции с другим человеком с целью его уничтожения. Присутствие этого человека воспринимается как угроза, а не как гармоничное дополнение собственного существования.

Цель такого поведения очевидна: надо заставить кого-либо думать, принимать решения или вести себя иначе, чем в обычных условиях. Человек, подвергающийся влиянию, априори не может добровольно согласиться с таким положением вещей. Действие механизма подобного влияния рассчитано на ранимость и уязвимость жертвы, и осуществляется оно главным образом с помощью обольщения и манипулирования. Как и при любом манипулировании, первый этап заключается в том, чтобы заставить партнера поверить в то, что он свободен, хотя истинной целью такого незаметного воздействия является как раз лишение его воли. Здесь речь идет не о противостоянии на равных, а о навязывании своей воли. Агрессор не дает другому человеку осознать этот процесс, не позволяя оспорить его действия или сопротивляться ему. Жертву лишают способности защитить себя, испытывать критические чувства, сводя к нулю возможность бунта. Сюда можно отнести все ситуации, когда человек, оставаясь в неведении, подвергается чрезмерному влиянию другой личности, злоупотребляющей этим влиянием. В обыденной жизни мы постоянно подвергаемся манипулированию, дестабилизирующему влиянию, привнесенной сумятице. Каждый раз мы злимся на тех, кто обманул наши чувства, но особенно нам стыдно за самих себя. В этом случае речь идет не о материальном ущербе, а об ущербе моральном.

Подчинение – это признание чьего-либо интеллектуального или морального господства в неравноправных отношениях. Человек вынужден подчиняться власти, поскольку он попал в зависимость, как бы дав на это свое согласие и одобрение. Этот процесс может сопровождаться завуалированными угрозами или запугиванием. Агрессору нужно ослабить жертву, чтобы потом было легче навязать ей свои принципы. Принудить человека согласиться на что-либо – значит признать, что не считаешь его равным себе. Иногда жертва настолько сильно попадает под влияние другого человека, что перестает владеть даже своим разумом. Среди причин, способных повлечь за собой раздвоение личности, в международной классификации психических заболеваний упоминается подвергание длительным методам принудительного убеждения, таким как «промывка мозгов», изменение идеологии и идеологическое давление на жертву.

Подчинение существует только в области отношений: это интеллектуальное или моральное господство, превосходство одного индивидуума или его влияние на другого. Жертву ловят в сети, держат в своем распоряжении, психологически связывают по рукам и ногам, парализуют ее волю. Человек не осознает, что на его свободу покушаются. Есть три вида подчинения:

• захватнические действия посредством лишения жертвы имущества;

• удерживание другого человека в состоянии покорности и зависимости;

• порабощение: агрессор хочет превратить свою жертву в раба.

Поскольку подчинение нейтрализует желания другого человека и уничтожает всякую его самостоятельность, извращенное воздействие содержит в себе неоспоримые деструктивные составляющие. Постепенно противодействие жертвы и ее способности к сопротивлению разрушаются. Она теряет способность мыслить критически. Потрясенная всем происходящим, не имея возможности сопротивляться, она становится сообщницей своего поработителя. Это ни в коем случае не соглашение: к человеку относятся как к вещи; он не может иметь собственных мыслей, он вынужден думать так же, как агрессора. Жертва подвергается воздействию не по собственной воле, а значит, не принимает никакого самостоятельного участия в этом процессе.

Согласно извращенной стратегии, вначале необходимо постепенно подчинить человека и держать его в своем распоряжении. Важно сохранить власть и контроль. Сначала манипуляции незаметны, но если партнер сопротивляется, то они становятся все более насильственными. Если жертва слишком послушна, игра не так захватывает агрессора. Нужно, чтобы жертва сопротивлялась достаточно сильно, тогда у извращенного человека остается желание развивать отношения, но не слишком активно, чтобы жертва чувствовала себя в безопасности. Только агрессор может лидировать в этой игре. Другой участник – лишь вещь и должен оставаться полезной вещью, а не действующим субъектом.

Все жертвы рассказывают, что им трудно сосредоточиться, когда их преследователь находится поблизости. Стороннему наблюдателю агрессор кажется абсолютно невиновным. Между его видимым комфортом и беспокойством и страданиями жертв – огромная разница. На этой стадии жертвы жалуются именно на то, что их подавляют и они не в состоянии ничего делать самостоятельно. Они описывают это чувство как нехватку свободы мышления.

Вначале они подчиняются, чтобы доставить удовольствие партнеру или утешить его, когда у того несчастный вид. Потом они будут подчиняться из страха. Сначала жертвы, особенно дети, соглашаются на подчинение из потребности признания, оно кажется предпочтительнее, чем одиночество. Происходит своеобразный скрытый шантаж: извращенный человек дает мало, а требует много, и жертву гложет сомнение: «Если я буду более послушен, он наконец сможет оценить и полюбить меня». Этот поиск признания никогда не увенчается успехом, потому что партнер никогда не будет абсолютно доволен. Скорее наоборот, поиск любви и признания рождает в самовлюбленном извращенном человеке ненависть, пробуждает садистские наклонности.

Парадокс ситуации состоит в том, что извращенные люди тем сильней навязывают свою власть, чем сильней они сами боятся попасть под влияние партнера – страх превращается в наваждение, если агрессор чувствует в чем-либо превосходство партнера.

Стадия извращенного воздействия – это период, когда жертва находится в относительном спокойствии, если она послушна, то есть позволяет себя подчинить. При этом уже установилось скрытое насилие, которое постепенно может трансформироваться в явное. В течение периода извращенного воздействия внести какие-либо изменения в сложившуюся ситуацию нельзя, такое положение вещей устанавливается раз и навсегда. Страх, который участники испытывают друг к другу, только продлевает эту неприятную ситуацию:

• извращенного человека удерживает от непосредственных действий либо внутренняя лояльность, связанная с его собственной ситуацией, либо страх по отношению к партнеру;

• жертву удерживает установившаяся над ней власть и страх – результат этих эмоций, а также отказ признать то, что ее отвергли.

В течение этой стадии агрессор поддерживает в партнере напряжение, равноценное постоянному стрессу.

Как уже говорилось, извращенное воздействие не всегда очевидно для сторонних наблюдателей. Но даже при очевидных признаках они могут не заметить его. Дестабилизирующие намеки кажутся безобидными для тех, кто не знает контекста и их истинного смысла. Начиная с этой стадии вступает в действие механизм изоляции. Защитная реакция, к которой вынуждена прибегнуть жертва, вызывает поведение, раздражающее окружающих. Жертва становится сварливой, плаксивой или навязчивой, В любом случае она теряет свою непосредственность. Окружающие не понимают ее, и, как результат, мнение о жертве становится негативным.

В этом процессе используются особые методы коммуникации, состоящие из парадоксального поведения, лжи, сарказма, насмешек и презрения.

4. Извращенное общение

При установлении отношении подчинения используются методы, которые создают иллюзию общения – общения особого рода, предназначенного не соединять людей, а разъединять их и препятствовать их нормальным отношениям. Цель искаженного общения – использование другого человека. Необходимо вербально манипулировать человеком, чтобы он продолжал оставаться в неведении относительно происходящего процесса и еще больше его запутать. Главное – полностью скрывать реальную информацию, дабы привести жертву в беспомощное состояние.

Невербальное, скрытое, приглушенное насилие проявляется через недомолвки, намеки и этим вызывает у жертвы беспокойство.

Отказ в непосредственном общении

В извращенных отношениях никогда не используется непосредственное общение, потому что «с вещами не разговаривают».

Когда жертва задает прямой вопрос, извращенные люди уходят от ответа. Поскольку диалог отсутствует, агрессор кажется важным или даже мудрым. В его мире мало словесного общения, только мелкие дестабилизирующие замечания. Ничего не называется своими именами, все говорится намеками. Достаточно просто пожать плечами, вздохнуть. Жертва старается понять: «Что я ему сделала? В чем он меня упрекает?» И так как ничего не объясняется, упрек можно отнести к чему угодно.

Отрицание агрессором упреков или существования конфликта парализует жертву, которая не может защищаться. Агрессия проявляется в том числе и в самом отказе признать то, что происходит, обсудить это и найти вместе решение проблемы. Если бы конфликт был явным, существовала бы возможность дискуссии и можно было бы найти выход. Но в области извращенных отношений нужно прежде всего помешать противнику думать, понимать, начать сопротивляться. Уход от диалога – это ловкий способ усугубить конфликт и вменить все в вину противнику. Жертве отказывают в праве быть услышанной. Ее версия происходящего не интересует агрессора, он просто отказывается выслушать ее.

Отказ от диалога – это способ сказать без слов, что человек вас не интересует или даже просто не существует. Любому другому собеседнику, если вам что-то неясно, можно задавать вопросы. Разговор с извращенным человеком носит уклончивый характер, агрессор не дает никаких объяснений, что ведет к взаимному отчуждению. Такой разговор всегда ведется на пределе понимания.

При отказе в непосредственном словесном общении жертве нередко приходится прибегать к письмам, в которых она просит или требует объяснений ухудшения отношений. Затем, не получив ответа, она пишет еще раз, спрашивая себя, что в ее поведении могло повлечь подобное к ней отношение. Иногда жертва даже извиняется за поступок, который она якобы совершила и который повлек за собой такое отношение агрессора к ней.

Эти оставленные без ответа письма иногда используются агрессором против своего противника. Так, например, после бурной семейной сцены, когда жертва упрекнула своего мужа в неверности и лжи, ее письмо с извинениями оказалось в комиссариате в деле о семейном насилии: «Взгляните, она признает свое грубое поведение!»

На некоторых предприятиях жертвы, которые в целях своей защиты посылают заказные письма, считаются параноиками, зацикленными на судебных процедурах.

Когда ответ все же приходит, он всегда расплывчат и безразличен. Вот письмо одной женщины к своему мужу, наполненное любовью и чувствами: «Скажи, что во мне так отталкивает тебя, за что ты меня так ненавидишь, почему я получаю от тебя только презрение, оскорбления, плевки? Почему ты постоянно упрекаешь меня, говоришь безапелляционно, неоткровенно, не слушаешь меня?…» На это письмо последовал умный, но совершенно бесчувственный ответ: «Объясняю. Таких фактов не существует. Все это спорно. Нет ни доказательств, ни очевидных истин…»

Отказ в общении выражается разными способами. В присутствии жертвы агрессор напряжен, его спина выпрямлена, взгляд бегает: «Мой начальник с самого моего поступления на работу так смотрел на меня, что мне всегда было неловко, я спрашивал себя, что я сделал не так».

Извращенная манера в речевом общении

Можно заметить, что извращенные люди говорят со своими жертвами холодным, равнодушным, однообразным, еле слышным голосом. Это речь, лишенная какой-либо эмоциональной окраски, которая леденит, заставляет беспокоиться, придает даже самым безобидным замечаниям оттенок презрительности или насмешки. Сам тон речи, даже для беспристрастного наблюдателя, несет в себе скрытый смысл, невысказанные упреки, завуалированные угрозы.

Тот, кто уже попадал под влияние извращенного человека, сразу узнает этот холодный тон, который заставляет насторожиться и вызывает страх. Слова не имеют никакого значения, важна только угроза. Дети, являющиеся жертвами морально извращенного родителя, очень хорошо описывают изменение тона голоса, предшествующее агрессии: «Иногда во время обеда, когда он спокойно разговаривал с моими сестрами, его голос становился еле слышным, ломким. И я уже знал, что сейчас он обратится ко мне, чтобы сказать что-то обидное».

Даже во время бурных споров этот тон не повышается, заставляя нервничать жертву и выводя ее из состояния равновесия. Для агрессора же это повод заявить: «Ты просто истеричка, все время кричишь!»

Очень часто извращенный человек не утруждается отчетливо произносить слова или просто бормочет себе под нос, когда партнер находится в другой комнате. Это заставляет партнера приблизиться, чтобы расслышать или попросить повторить сказанное. В результате у агрессора появляется повод сделать замечание, что его не слушают. Извращенный человек намеренно прибегает к расплывчатым и неопределенным фразам. Он может сказать: «Я этого никогда не говорил» – и избежать любых упреков. Используя намеки, можно сказать все что угодно, не компрометируя себя.

Агрессор дает противоречивую, информацию, используя фразы, лишенные логической связи.

Часто извращенные люди не заканчивают фразы, ставя в конце как бы многоточие, в результате чего возникают недоразумения. Или они говорят туманно и отказываются объяснить смысл сказанного. Зять в ответ на просьбу тещи о незначительной услуге говорит:

– Нет, это невозможно!

– Почему?

– Вы сами должны это понимать!

– Нет, я не понимаю!

– Ну так подумайте!

Эти слова несут в себе агрессию, но сказаны обычным, спокойным, почти непринужденным тоном. Если жертва, выведенная из себя, ответит резким тоном, то впоследствии она может начать винить себя.

Дестабилизирующие намеки очень часто хорошо завуалированы. Так, мать говорит дочери, которая безуспешно пытается забеременеть: «Послушай, я занимаюсь своими детьми, как хочу я, ты занимаешься своими, как хочешь ты!» Можно подумать, что это просто случайность и за этим замечанием последовало замешательство, сожаление или извинения. Но это лишь маленький камень, намеренно брошенный в душу жертвы.

Другой словесный прием, присущий извращенным людям, – использование технического, абстрактного или догматического языка с целью вовлечь собеседника в размышления о том, чего он не понимает и о чем не осмелится попросить объяснить, боясь показаться глупым.

Цель этих холодных, чисто теоретических речей – помешать собеседнику думать, а значит, реагировать. Извращенный человек, говорящий слишком ученым тоном, производит впечатление человека знающего, даже если на самом деле он говорит ерунду. Он поражает аудиторию поверхностной эрудицией, используя термины, даже не задумываясь об их смысле. Позднее собеседник скажет: «Он меня заболтал, не понимаю, почему я не остановил его?!»

В словах извращенного человека скорее важна форма, чем содержание, важно показаться умным, чтобы обезоружить собеседника. Чтобы ответить своей жене, которая хотела поговорить об их отношениях, муж использует ученый стиль: «Ты представляешь собой типичную фригидную женщину которая проецирует на мужчин свои фаллические желания!»

Эти дикие психоаналитические толкования с успехом дезориентируют собеседника, который часто не находит, что сказать, чтобы изменить ситуацию в свою пользу. Жертвы часто говорят, что аргументы агрессора настолько бессвязны, что должны были бы показаться смешными, и такая неискренность приводит их в ярость.

Другой извращенный прием состоит в том, чтобы озвучить намерения собеседника или угадать его тайные мысли, как будто можно знать, их лучше, чем он сам: «Я точно знаю, что ты ненавидишь такого-то человека и ищешь предлог, чтобы не встречаться с ним!»

Ложь

Наиболее часто вместо явной лжи извращенный человек вначале использует комбинацию намеков, недомолвок, чтобы ввести жертву в заблуждение и затем обратить ситуацию в свою пользу.

В своем трактате «Искусство войны», написанном приблизительно в V веке до нашей эры, китаец Сун Цзе говорил: «Искусство войны – это искусство обмана, и, если всегда представлять себя не тем, что ты есть, можно увеличить свои шансы на победу».

В разговоре используются незаконченные, парадоксальные фразы, чтобы избежать реакции собеседника. Извращенный человек говорит неопределенно, надеясь, что собеседник поймет смысл, даже если не называть вещи своими именами. В большинстве случаев смысл этих фраз можно понять лишь a posteriori.

Говорить неопределенно – это хитрый способ справиться с любой ситуацией.

Эти завуалированные фразы обычно кажутся безобидными, общими или косвенно агрессивными: «Женщины опасны!», «У работающих женщин не хватает времени на домашнее хозяйство!». Если партнер возмущается, всегда можно поправиться: «Я говорил не о тебе. Это к тебе не относится!»

Речь идет о том, чтобы одержать верх в разговоре. Слишком откровенное поведение заставило бы партнера сопротивляться авторитаризму агрессора. Напротив, завуалированные методы дестабилизируют его и заставляют его сомневаться в реальности всего происходящего.

Другой вид завуалированной лжи состоит в том, чтобы отвечать на вопрос неопределенно, неточно или прибегать к ответным нападкам, отвлекающим внимание. Женщине, которая выражала сомнение относительно верности мужа, тот ответил: «Раз ты говоришь такие вещи, значит, тебя саму есть за что упрекнуть!»

Лжец может также прицепиться к деталям: жене, упрекавшей мужа за то, что тот уехал на неделю за город с девушкой, он ответил: «Это ты лгунья, во-первых, не на неделю, а на девять дней, а во-вторых, не с девушкой, а с женщиной!»

Извращенный человек всегда найдет способ оказаться правым, тем более что жертва уже дестабилизирована и не испытывает, в отличие от своего агрессора, никакого удовольствия от полемики. У жертвы возникает чувство беспокойства как следствие постоянной путаницы между правдой и ложью.

Ложь извращенных самовлюбленных людей становится явной только в следующей стадии – деструктивной, как мы сможем увидеть в следующей главе. В этот период агрессор лжет несмотря на совершенно очевидные факты. Это прежде всего ложь, в которой человек убежден и которая убеждает его собеседника. Какой бы чудовищной ложь ни была, извращенный человек продолжает настаивать на ней и в конце концов убеждает собеседника.

Правда или ложь – это неважно для извращенных людей: правдой является то, что они говорят в настоящий момент. Эта фальсификация правды иногда очень близка к бреду. Любая фраза, если она сформулирована нечетко, не должна приниматься в расчет собеседником, даже если ее смысл и понятен, Если это необъективно, значит, этого не существует. Ложь попросту соответствует необходимости игнорировать все, что не отвечает эгоистичным интересам агрессора.

Таким образом, извращенные люди окутывают свои рассказы и объяснения завесой тайны, и собеседник начинает им верить: за этими словами кроется нечто очевидное, хотя на самом деле ничего не сказано.