Текст книги "Проклятие Щелкунчика (ЛП)"

Автор книги: Марго Риркерк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Вы принимаете мое предложение?

Я колебалась. Уверенна, что подарок скорпиона пригодился бы в Перевернутом Королевстве, но я нервничала, что не сможем отгадать загадку и закончим как пища для паукообразных. Прозвучал звон, и в этот раз, я знала, что он доноситься из моей сумки. Щелкунчик пошевелился, после чего он произнес жутким голосом слова, которых я больше всего страшилась.

– Осталось лишь 9 дней. Если ты не разрушишь проклятье, ты превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет навечно заперта внутри меня.

Я отказываюсь быть пойманной внутри куклы. Я отказываюсь оставаться живой без возможности жить. Быстрая и болезненная смерть куда лучше, чем жизнь в страданиях. Я знала, что отец не согласился бы со мной. Он считал бы, что пока я нахожусь в Щелкунчике, есть надежда, что в один прекрасный день кто-то сможет разрушить чары. Риск умереть сразу, был бы неправильным в его глазах. Но речь не о его жизни, а о моей, и я заслуживаю сама решать, что мне делать и чем рисковать.

Я выпрямилась и уставилась на скорпиона.

– Сколько будет вопросов?

Скорпион двигался вверх и вниз, а стук его клешней отражался эхом по пещере.

– Всего три. Мне все равно, кто будет отвечать, ведь все равно, вы оба будете ужалены моим ядом в случае поражения.

Я повернулась к Филипу сказать, что могла бы сама выполнить это задание, так что, лишь мне одной нести последствия, но он яростно покачал головой.

– Мы вместе сделаем это.

Скорпион размахивал своим длинным хвостом, хорошо показывая нам свое волосатое, луковичное жало, от этого я покрывалась мурашками.

– Итак, вы согласны? У вас есть только десять минут, чтобы решить загадку, и время пошло.

– Согласны, – ответили мы в унисон, и больше шороха раздалось, когда скорпионы подползли ближе, некоторые остановились менее чем в дюйме от моих ног.

Главный скорпион прочистил горло и громко сказал:

– Я могу начать войну или закончить ее, я могу дать вам силу героев или оставить вас бессильными, я могу быть пойман взглядом, но никакая сила не может заставить меня остаться. Кто я такой?

У меня пересохло в горле. Я понятия не имела, о чем он. Мог ли этот ответ быть в одной из многих книг, которые отец рекомендовал мне прочитать, и я оставила их ради дня на природе? Я напрягла мозги. Должно быть что-то, что соответствует описанию загадки.

– Доверие, – это слово слетело с языка, и я прикусила губу, понимая, что должна была посоветоваться с Филипом, а не выпалить первый ответ, который пришел на ум.

Скорпион захихикал от удовольствия.

– Неправильный ответ. Еще две попытки.

Филип дернул меня за рукав, и я повернулась к нему лицом.

– Давай не будем торопиться. У нас есть десять минут, чтобы обсудить это, прежде чем мы сделаем еще какие-то предположения.

Я глянула на скорпиона, не желая рисковать его гневом.

– Ничего, если мы поговорим друг с другом?

– Конечно, но у тебя всего десять минут, чтобы разгадать загадку, а одна минута уже прошла.

– Что еще может начать и закончить войну? – Филип выжидательно посмотрел на меня.

– Много чего, – ответила я. – Но все они противоположны. Жадность, ревность, зависть, боль и гордость – все это может начать войну. Стратегия, компромисс и разум могут положить конец.

– Может быть, нам стоит перейти к следующей части: я могу дать вам силу героев или оставить вас бессильными.

– Магия? – рискнула я. – И это может как начать, так и закончить войну.

– Но подходит ли это к последней части: я могу быть пойман взглядом, но никакая сила не может заставить меня остаться?

Я на мгновение задумалась.

– Ну, думаю, что магия часто имеет власть над тем, кто пойман взглядом, и это непредсказуемо, поэтому в этом есть смысл. Она не подходит идеально, но…

– Осталось пять минут, – прервал Скорпион.

Почему время летит так быстро?

– Ты не против, если я назову магию в качестве второго ответа?

Филип кивнул, но выглядел обеспокоенным.

– Думаю, да. Не могу придумать ничего лучше, так что мы можем попробовать.

– Магия, – я затаила дыхание, ожидая ответа скорпиона.

– Неправильно! Еще одна попытка и четыре с половиной минуты осталось.

Я хотела проклясть его. Как он вообще узнал время? И почему я всегда давала неправильный ответ? Почему я никогда не отвечала так, как этого хотели Бернадетта и отец? Будет ли это наказанием за мое беспокойство… смерть из-за недостатка знаний?

– Нам нужно сосредоточиться, – Филипп сжал мою руку, и успокаивающее тепло поднялось по ней. – Мы ищем что-то, что может начать и закончить войну, дать силу или оставить бессильным, что-то непредсказуемое, что приходит и уходит, как ему заблагорассудится.

Я потянула ниточку на платье.

– В этом нет никакого смысла. Я могу придумать несколько подходящих ответов, но ни один из них не подходит идеально.

– Давай вспомним войны, описанные в учебниках истории, и с чего они начались.

Я ломала голову и придумывала новые случаи ревности, оскорбленной гордости и гнева. Хотя все они могли подойти, я сомневалась, что что-то из этого было правильным ответом.

Филип выпрямился, в его глазах блестела надежда.

– Троянская война.

– Осталась всего минута, – прошипел скорпион.

– Все началось из-за Елены и Афродиты.

Я нахмурилась.

– Ты говоришь, что женщины или красивые женщины – это решение? – Хотя я понимала это, но думала, что это невероятно женоненавистническое настроение.

– Десять. Девять. Восемь, – считал скорпион.

Кадык Филиппа дернулся вверх и вниз.

– Ты мне доверяешь?

– Да, – Мне даже думать об этом не пришлось. Я безоговорочно доверяла Филипу во всем, включая свою жизнь. Он был моим лучшим другом. – Дай ему ответ, который считаешь правильным, – я крепко сжала руку Филипа, сдавила ее, вложив в него всю свою надежду.

– Три. Два, – продолжал скорпион.

– Любовь, – сказал Филип.

14. Клара

Скорпион и Филип встретились взглядами и несколько секунд, молча, смотрели друг на друга. Я не решалась пошевелиться, не зная, что означает тишина. Мы только что проиграли или выиграли?

– Верно. Вы доказали командную работу и смекалку. Я дам вам дар парализации, который поможет в Перевернутом Дворце. Но ваше путешествие еще далеко не окончено. Вы будете испытаны еще много раз, начиная с выяснения, как выйти из пустыни.

В тот момент мне было наплевать на будущие испытания. Мы прошли это испытание! Скорпионы не сожрут нас заживо, и мы получим первый подарок, который, по словам мистера Дроссельмейера, поможет нам получить Кракатук у Мышиного Короля.

Пока я обнимала Филипа, бормоча:

– Не могу в это поверить. Ты все правильно понял, – Скорпион исчез только для того, чтобы появиться с крошечной белой пробиркой. Я спрятала ее в невидимой сумочке, боясь, что он передумает.

– Как нам отсюда выбраться? – спросил Филипп, глядя на дыру, которую мы раньше не видели и в которую провалились.

– Это вам предстоит выяснить, – с этими словами скорпион исчез во мраке нижней пещеры, а вместе с ним и его маленькие братья и сестры, издав громкий шорох, за которым последовала мертвая тишина.

– Ты все еще помнишь, как лазить? – спросил Филип.

Я улыбнулась ему, благодарная за то, что мои детские карабканья на деревья наконец-то окупились.

– Да, – я поставила ногу на неровную стену пещеры и подтянулась. Рукам не хватало сил, но ноги были сильными и гибкими, что позволяло успешно подниматься. – Жаль, что мы не были более осторожны и попали в ловушку, – я поднялась выше, медленно продвигаясь вверх.

– Да, но тогда бы мы не получили в дар парализующий яд. Все получается так, как должно быть, – сказал Филип позади меня.

– Как мудро с твоей стороны, – я продолжила восхождение, благодарная Филиппу за то, что он был позади меня, на случай, если я поскользнусь. Моя благодарность превратилась в ужас, когда я добралась до участка густой паутины с несколькими пушистыми пауками.

Филип, должно быть, заметил мое колебание, потому что спросил:

– Хочешь, чтобы я расчистил?

– Нет, все нормально, – я проглотила отвращение и сунула руки в липкую паутину, напоминая себе, что, как бы отвратительно это ни было, паутина спасла нам жизнь меньше часа назад. К тому же, если я боялась испачкаться, мне следовало остаться во дворце и отдать свою судьбу в руки принцев и стражи. Но я этого не сделала и была рада, что оказалась здесь, борясь за себя. Жаль только, что я не могла сделать этот выбор с одобрения отца, не беспокоя и не разочаровывая его.

Хотя я несколько раз поскользнулась, но никогда полностью не теряла равновесие. Наконец, я добралась до верхней части пещеры и выбралась. Я лежала на спине, тяжело дыша. Мое сердце хотело поспешить к Бисквит и Эйсу, но тело требовало перерыва. Мы с Филипом затаили дыхание и проверили, надежно ли Щелкунчик спрятан в моей невидимой сумочке, которую я засунула во внутренний карман плаща.

Мы вышли из пещеры, и я застыла при виде одиноких деревьев. Бисквит, Эйс и Джулиан исчезли.

– Черт побери, – выругался Филип рядом со мной, разглядывая желто-зеленоватые саженцы, к которым привязал лошадей. – Джулиан выбрался из пут.

– Что же нам делать? – спросила я.

Филип сунул пальцы в рот и громко свистнул, и я последовала его примеру, надеясь, что Бисквит или Эйс услышат нас и придут. Наши усилия были напрасны.

– Как нам их найти? – отчаяние поднялось на поверхность, готовое поглотить меня.

Филип на мгновение задумался.

– Джулиан хочет того же, чего и мы, выбраться отсюда. Арка, через которую мы прошли, исчезла. Вероятно, он пытается найти выход.

Я кивнула, удивляясь, где может быть портал.

– Может, это нам поможет, – я вытащила золотую пряжу и бросила ее на землю, надеясь, что она укажет нам путь. Она откатилась примерно на фут влево, но затем остановилась. – Давай, давай, – подбодрила я.

– Мы уже получили все, что нам нужно знать. Нужно идти на северо-восток, – Филип указал влево, и мы поспешили туда так быстро, как только могли, не спотыкаясь о неровную землю.

Мы бежали будто целую вечность. Я держалась, даже когда колени трещали, голени болели, а под левыми ребрами кололо. Лучше бы Филипу оказаться правым, что это верное направление, потому что если это не так, я сомневалась, что смогу даже отползти назад. В конце концов, мы оба запыхались, и наши ноги подкосились, заставив остановиться. Я достала флягу, и мы полностью ее опустошили, а в следующие две привала снова, также, вероятно, как и буханку хлеба… трудно сказать, когда она продолжала отрастать, как только мы отламывали кусок.

– Ты это слышала? – спросил Филипп, и я напрягла слух, чтобы узнать самый сладкий звук… тихое ржание. Я побежала на него и остановилась за рощей деревьев, Бисквит и Эйс находились менее чем в десяти футах от меня. Джулиан дергал за уздечку Бисквит и не слишком мягко, чтобы заставить ее ударить рогом против синего света, исходящего из центра красно-каменной горы. Я направилась к нему, но Филип остановил меня. Вынув меч из ножен, он сказал:

– Если не возражаешь, я действительно хотел бы справиться с этим кретином.

Я широко и искренне улыбнулась ему.

– Пожалуйста, будь моим гостем.

Только Филип подкрался к Джулиану, как Эйс повернулся, заметив своего хозяина. Я боялась, что он выдаст Филипа, но он не издал ни звука, будто знал, что ему нужно молчать.

Филип с силой ударил рукоятью меча по затылку Джулиана. Джулиан покачнулся и рухнул. Прежде чем он успел упасть на землю, Филип схватил его под мышками и поднял на Эйса, используя ремень Джулиана, чтобы привязать того к седлу.

– Моя работа завершена, – Филип показал на камень. – Теперь твоя очередь убедить Бисквит, что нам нужно выбраться из пустыни, пока кто-нибудь не приготовил нас на ужин, – и словно подчеркивая слова Филипа, завыл койот.

Я погладила Бисквит и провела пальцами по ее гриве.

– Мне нужно, чтобы ты вытащила нас отсюда. Мне нужно, чтобы ты открыла портал, – я обняла ее. – Пожалуйста, Бисквит, попробуй.

Она тихонько заржала, а затем сосредоточила свое внимание на синем свете, исходящем от красно-каменной стены перед ней. Легкий стук ее рога по поверхности ничего не сделал. Она пробовала разные точки, быстро постукивая без каких-либо результатов.

– Все в порядке, не торопись. Я знаю, что ты можешь это сделать, – я погладила ее по гриве.

Бисквит попятилась. Моим первым побуждением было удержать ее за вожжи, но я знала, что все не так. Бисквит не была взбалмошной. Я доверяла ей и знала, что она не убежит. Я затаила дыхание, когда она бросилась прямо на красный камень. Ее рог ударил с громким лязгом. Я поморщилась, ожидая, что из рога хлынет кровь. Однако, к моему удивлению, обнаружила, что она не только в порядке, но и что синий свет усилился. Красная скала исчезла, оставив на своем месте синюю арку.

– Быстро, пока он не закрылся, – я взобралась в седло Бисквит, а Филип на Эйса, усевшись перед Джулианом.

Мы проскакали через арку. Ощущение жжения прошло по голове, давление сжало голову, и ветер атаковал меня со всех сторон. Как и в прошлый раз, неприятности резко прекратились, и мы снова оказались в лесу.

– Что нам с ним делать? – я указала на Джулиана.

Филип сбросил Джулиана с лошади и уложил на траву.

– Если ты не возражаешь, я оставлю его здесь. Уверен, с ним все будет в порядке. Ему удалось проследить за нами. Он найдет способ вернуться домой.

Настоящая принцесса никогда бы этого не позволила. Она бы настояла на том, чтобы привести в безопасное место иностранного принца, даже такого грубого, как Джулиан. Но у меня было мало времени, и после того, как Джулиан поговорил со мной, Филипом и плохо обращался с Бисквит, я не чувствовала себя обязанной что-либо делать для него.

– Согласна. Мы оставим его здесь, – я бросила клубок пряжи перед собой и отправилась по тропинке, по которой он покатился.

Солнце медленно поднималось, окрашивая небо мягким румянцем и освещая бронзовую кожу и зеленые глаза Филипа. Я улыбнулась ему. Для всех остальных я была либо жалкой проклятой принцессой, либо безрассудной девочкой, но Филип не осуждал меня. Мне не нужно было объясняться с ним. Он знал меня. С ним я была счастлива, беззаботна и благословлена.

15. Гризельда

Как оказалось, первый речной корабль не шел до Вены, что было большим благословением, так как позволило мне пересесть в Белграде на комфортабельный лайнер с хорошей едой, и который не вонял рыбой. Я пряталась среди богатых путешественников, воруя роскошные сыры, пирожные, сухофрукты и шоколадные пралине, не обращая внимания на то, что платье становится мне по размеру. Обнаружив, что на корабле предоставляются услуги по чистке одежды, пробралась в прачечную и украла несколько вещей. Я сбросила свою уродливую, колючую тюремную одежду и оделась в причудливый бархат, шелк и парчу.

Видишь, мама, менее чем за неделю я превратилась из пленницы в аристократку. Скоро я стану императрицей, как ты всегда хотела.

Благодаря моим новым условиям жизни время пролетело быстрее, и вскоре мы добрались до Будапешта. Я была так близка к Перевернутому Королевству, к встрече с семиглавым Мышиным Королем, что практически ощущала вкус сладкой победы и была уверена, что ничто не может пойти не так.

Как оказалось, я ошиблась. Возможно, мое счастье сгубило удачу. В конце концов, мама всегда говорила, что никогда не следует чувствовать себя слишком комфортно в радостном состоянии.

Я не сразу поняла, что что-то не так, когда мы уезжали из Будапешта. Только примерно через полчаса пути я услышала скрип, похожий на скрип не закрученных петель. Мы что подошли к Венгрии? Моя глупость и любопытство заставили меня превратиться в мышь и начать расследование.

Когда я смотрела на монстров в металлических клетках, мои задние лапки дрожали, уши опускались, а дыхание становилось быстрым и поверхностным. Выпустили десяток кошек. Судя по тому, как медленно и неуклюже они двигались, перед транспортировкой их усыпляли успокаивающими травами. Понимая, что действие лекарства скоро пройдет, я бросилась вверх по лестнице и вышла на палубу, подальше от кошек, чтобы обдумать варианты. Один взгляд на быстро движущуюся широкую реку подтвердил мои опасения. Я не переживу плавание. Я была заперта на корабле с кошками, следующая остановка через несколько дней.

Было ли замечено мое воровство пищи, или кошки регулярно доставлялись на корабли, я не знала. В любом случае, дни моей беспечности закончились. С этого момента мне придется тщательно следить за каждой сменой, чтобы люди не видели девушку, или пока кошки не поймают меня в форме мыши.

Не потрудившись снова превратиться в человека, я поспешила на кухню, чтобы запастись едой.

Я опоздала. Через дыру под дверью я увидела новых охранников. По обе стороны комнаты лежали две толстые серые кошки с желтыми глазами и жуткими зрачками. Хуже того, обе находились рядом с моими тайниками, будто они могли учуять остаточный запах мыши и надеялись выкурить меня.

Я развернулась, собираясь взять еду из кафетерия, когда шаги приблизились ко мне, и горничная воскликнула:

– Мышь! Мышь! Таз, поймай ее!

Таз оказался не официантом, поваром или матросом. Таз был котом в два раза больше кошек в кладовке и быстрым, как хлыст. Он помчался по коридору и набросился на меня, в то время как горничная топала ногами, наступила одной из своих тяжелых деревянных туфель мне на хвост.

Я завизжала от боли, но не позволила себе осмотреть свой бедный хвост. Вместо этого я помчалась так быстро, как только могла, а кошка догоняла меня. Он подпрыгнул в воздух, а затем оказался передо мной, преграждая путь. В его глазах мелькнула жажда крови. Его коготь выстрелил и ударил меня в бок, и запах меди наполнил воздух, когда горячая жидкость потекла по моему телу. Он снова набросился на меня, но на этот раз я быстрее увернулась. Я танцевала от него, пока мое тело не прижалось к стене. Как только я подумала, что мне придется превратиться в человека и раскрыть себя, я заметила крошечную дырочку в двери в футе от себя. Я бросилась туда во весь опор и протолкнула свое тело в отверстие. Острый коготь кота просвистел мимо моей головы, царапая ухо. Истекая кровью, я вжалась в дыру.

Кот просунул лапу в небольшое пространство, менее чем в полдюйме от моего тела. Мое сердце забилось так быстро, что я удивилась, что оно все еще находилось у меня в груди.

Через несколько минут кот вынул когти, но его желтые глаза продолжали смотреть на меня. Зная, что я не могу оставаться такой вечно, я искала выход из дилеммы. На самом деле, у меня был только один выбор, уничтожить дерево между мной и другой комнатой. Как бы я хотела получить доступ к своей темной силе. Увы, я потратила всю ее, чтобы создать проклятие Щелкунчика и расширить портал от Змеиного Острова до Шенбрунна, оставив мои магические запасы истощенными в течение следующих нескольких месяцев.

Единственным инструментом в моем распоряжении были зубы, разбалованные свежим сыром и сладостями прошлой недели. Мои резцы протестовали, когда я вгрызалась в твердую древесину, а десны кровоточили, но я продолжала давить, напоминая себе, что сломать или вырвать зубы будет гораздо менее болезненно, чем смерть от голода и жажды, или, в конечном итоге, в качестве игрушки кота.

«Ты могла бы избежать всего этого, если бы была более осторожна.»

Голос матери дразнил меня. Я облажалась. Как и всегда. Раздраженная, я сильнее грызанула дерево. Щелкающий звук раздался из моего рта, а затем подавляющая боль выстрелила в челюсть, рот и голову, заставляя меня хотеть упасть на пол и плакать. Вместо этого я продолжала откусывать дерево, даже когда у меня изо рта выпал окровавленный зуб. Когда все мое лицо горело в огне, я сделала паузу на несколько вдохов, прежде чем продолжить работу. Наконец, мои усилия окупились, и я смогла заглянуть в комнату с другой стороны. Простая каюта с двумя двухъярусными кроватями. Вдохновленная успехом, я продолжала разрушать дерево, расширяя отверстие, пока не пролезла.

Восхитительный запах сыра дошел до моих ноздрей, и каждая часть моего тела кричала, чтобы пойти на него. Только мой человеческий мозг позволил мне устоять перед искушением и не попасться в мышеловку. Тем не менее, неспособность съесть единственную еду, которую я видела в каюте, была чистой пыткой и заставила меня убедиться, что я сойду с ума, если мне придется нюхать ее дольше, чем несколько минут.

Когда в комнату вошла горничная в фартуке с большими карманами, я поняла, что это мой шанс выбраться из мышеловки.

Я глубоко вздохнула и бросилась бежать по полу, слишком поздно осознав свою ошибку. Серебряный металлический цилиндр мелькнул перед взором, а затем тяжело опустился, поймав меня с оглушительным, звенящим звуком. Мое окружение стало черным как смоль, когда меня схватили металлической крышкой. Я закрыла глаза и перестала двигаться, пытаясь сберечь то немногое, что у меня было, чтобы понять, как выжить. Должен быть какой-то выход. Я не зашла так далеко, чтобы умереть. Горничная оступится, и я убегу, спасая свою жизнь. Если бы удача была на моей стороне, я могла бы даже восстановить достаточно энергии, чтобы снова превратиться в человека.

– Я поймала мышь. Я поймала мышь. Что мне теперь делать? – жалкая горничная бормотала про себя, будто решала сложную проблему, с которой никто до нее не сталкивался.

– Я должна попросить одного из мужчин позаботиться об этом. Да, это хорошая идея, – сказала она себе, открывая и закрывая дверь двумя щелчками.

Несмотря на усталость, я заставила себя сосчитать, сколько у меня времени. Я рассудила, что, хотя мышь не будет классифицироваться как чрезвычайная ситуация, сочетание истеричной горничной и моряка, желающего сыграть героя, означало, что кто-то придет в ближайшие пять минут, чтобы избавиться от меня. Как только они это сделают, у меня не будет никакой надежды. Меня либо выбросят за борт, чтобы утопить, либо скормят кошкам.

Таким образом, несмотря на то, что боль пронизывала каждый дюйм моего тела, и мой череп был готов вот-вот расколоться, я сосредоточилась, желая снова превратиться в человека. Стон вырвался изо рта, и мышцы задрожали. Я справилась с болью, напомнив себе, что не смогу выжить, если не превращусь в человека.

Ни одно другое превращение не казалось таким невозможным, как это. Я была полностью опустошена, и мокрые слезы текли по мордочке, в то время мои зубы скрежетали друг о друга. Наконец, разум победил тело. Металлическая крышка задрожала, а затем слетела с меня, как только дверная ручка опустилась вниз.

Горничная вернулась, и с ней был громоздкий матрос, который нес кошку. Матрос бросил кошку и выругался при виде меня, а служанка закричала:

– Что это за колдовство!

Мое тело действовало на автопилоте, и я швырнула миску в горничную, вызвав крик, пнула кошку изо всех сил и рубанула рукой по горлу моряка. Он отшатнулся назад, хватая ртом воздух, в то время как горничная бросилась прочь от меня.

Я поспешила выбраться из каюты, помчалась по коридору и незамеченная добралась до уборной. Внутри я заползла в большой пустой ящик для хранения, который должен был служить моей кроватью, пока я оправлялась от событий сегодняшнего вечера и выясняла, как оставаться незамеченной в качестве человека. Если бы Делайла увидела меня в таком жалком состоянии, с синяками на теле, с кровоточащим ртом, она бы рассмеялась. Если бы она была здесь, то не пряталась бы в грязной кладовке, а соблазнила пассажира разделить с ней его каюту. Увы, я не была Делайлой. И так как для меня было уже небезопасно переходить в мышиную форму, мне пришлось бы провести остаток путешествия в этом крошечном пространстве, пахнущем уксусом.

Пока я лежала в деревянном ящике, маринуясь в терпком запахе, десны кровоточили, зубы болели, и тело дрожало от голода и истощения, я клялась себе, что заберу все у Клары и императора так же, как они у меня и матери. Я буду пытать их так же, как они пытали меня и мать. Они поставили меня в такое положение и несли ответственность за каждый несчастный момент в моей жизни и за смерть матери, и я накажу их десятикратно за все, что мы с матерью пережили.

16. Клара

Мои приключения в пустыне и изнурительные скачки верхом запылили одежду, а так же мое потное тело. Поэтому, когда слева появилось чудесное озеро, я не могла проигнорировать его призыв. Я поспешно слезла с Бисквит, подхватила золотой клубок пряжи и провозгласила:

– Мне нужно искупаться.

Я поспешила к озеру, не оглядываясь на Филипа, чтобы не слышать, что купание – плохая идея. Так же я не хотела, чтобы он видел мои залитые румянцем щеки, последствие моего воображения, как Филип ныряет в озеро, потом выныривает с блестящими жемчужинами воды на коже и волосах. Мне хотелось встряхнуть себя. Что со мной происходит? Это то, что девушки при дворе имели в виду, говоря, что придет время, когда я захочу выйти замуж и быть с мужчиной? Нет, не может быть, ведь, хотя у меня и были странные мысли о Филипе, я была уверена, что не хочу замуж.

Покинув замок, я увидела, как много всего за Шенбруннскими стенами. Я бы не успела исследовать мир за всю свою жизнь, но мне нужно было увидеть хотя бы его часть перед тем, как связать себя с кем-то и застрять в замке, рожая наследников и устраивая балы для двора и других королевств. Одна мысль о подобных обязанностях скрутила мой живот. Возможно, это то, что чувствовала каждая молодая девушка, думая о замужестве. Если так, то почему никто не говорит об этом? Почему эти чувства игнорируют и заглушают? Мне хотелось прокричать о них миру – громко и четко, чтобы каждый смог услышать.

– Ты в порядке?

Я повернулась и покосилась на Филипа. Солнце за ним ослепило меня.

– Ты стоишь возле озера уже несколько минут. Передумала на счет купания?

– Нет, не передумала. Я размышляла.

Я изучала его, соображая, сколько мне придется о нем узнать. Было бы легче оставить свои чувства при себе, но разве мне не казалось, что будет легче, если высказать их вслух? Разве не должна я быть честной с собой и своими друзьями?

– Я не хочу выходить замуж за принцев, и я не заинтересована рожать им наследников или развлекать иностранные делегации.

Филип усмехнулся.

– Я не хочу рожать наследников Джулиану, Симону, Леону или Феликсу.

– Что скажешь? Не считаешь их отличной партией? – с улыбкой поинтересовалась я.

Филип фыркнул.

– Симон объелся бы и опился до смерти за несколько лет, и он без понятия, как ведутся переговоры в иностранных делах. Джулиан слишком зациклен на стратегии. Феликс выжал бы королевство, как лимон, увеличив налоги в два раза уже в первый год правления. А Леон, ну, думаю, я бы не хотел, чтобы моя супруга флиртовала со всем двором.

Последнее предложение заставило меня вздохнуть. Я была согласна с Филипом в оценке Симона, Джулиана и Феликса. Но его представление о Леоне…

– Ты резок. Лишь потому что Леон красив и обаятелен…

– Значит, ты не против родить ему наследников?

Голос Филипа потерял всю игривость и стал жестким.

– Я не знаю, что чувствую к нему. Мне нужно больше времени узнать его. Но из них четырех, он кажется меньшим злом, – ответила я осторожно.

Филип скривил мину.

– Это то, что ты хочешь видеть в муже? Что он не очень плохой? У тебя нет более высоких…

– Стандартов? – перебила я, выпрямляясь и глубоко вздохнув. – Конечно, у меня есть стандарты. Но я так же принцесса. Ты не поймешь, под каким давлением я нахожусь.

– Извини. Я не имел в виду…

– Это не о том, чего я хочу, но о том, что нужно королевству. Отец не позволит мне оставаться незамужней и вызвать позор на его голову, на нас. То, что я только что сказала, делает меня плохой принцессой и плохой дочерью. Бесполезной дочерью.

Я водила руками по воде, чувствуя дрожь, не в состоянии продолжать смотреть на Филипа.

– Это не так. Это делает тебя тобой. И как бы там ни было, ты нравишься мне такой, какая ты есть.

Филип, должно быть, почувствовал, что, хотя, его слова и были милыми, он не смог избавить меня от моей тяжести, так что, он поменял тактику.

– Почему бы нам не сконцентрироваться на том, что тебе хочется делать, а не на том, чего ты делать не хочешь? Есть что-то, чего бы тебе хотелось?

Я расплела свою косу и связала волосы в хаотичный узел, перестав выглядеть, как принцесса.

– Да, я хочу увидеть мир. Хочу путешествовать. Идти на встречу приключениям. Открытиям, – я повернулась к нему, внутри меня поднялся адреналин. – И прямо сейчас я хочу загнать тебя в воду.

Без колебаний я расстегнула свой плащ и кинула его на землю. Потом я сбросила костюм для верховой езды и ботинки, говоря себе, что нет ничего плохого в том, что я делаю. Так же, если я пойду купаться в одежде, то она будет мокрой, и я простужусь. Лучше больше раздеться, чем умереть от пневмонии. Оставив на себе лишь белую майку и подштанники, которые вызывающе оголяли часть моих бедер, я бросилась к озеру. Не знаю, кого я хотела впечатлить, Филипа или себя, но я определенно не собиралась идти к озеру медленно, съеживаясь на холоде каждым дюймом своего тела. Так что, я вытянула руки перед собой, и когда оказалась по пояс в воде, нырнула, полностью погружаясь и позволяя воде смыть всю пыль с моей кожи и волос.

Когда я вынырнула, Филип оказался возле меня, широко улыбаясь.

– То, чего мне не хватало. Так освежающе.

– Мне тоже. Я полна чудесных идей, не так ли?

Он брызнул в меня водой.

– Не будьте так самоуверенны, принцесса.

Я брызнула в ответ.

– Никогда!

– Обещаешь?

Он сильнее обрызгал меня, и я с визгом ответила тем же:

– Да.

Вскоре, он схватил мои руки, мешая мне обрызгивать его дальше. Лишь несколько дюймов разделяли нас. Мое дыхание стало тяжелее и медленнее. Несмотря на холодное озеро, я пылала. И мне не стало легче, когда Филип откинул мои влажные волосы назад, открывая мои покрасневшие щеки и прилипшую одежду.

– Скажи, если нужно, чтобы я остановился, – прошептал он.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Я сократила расстояние между нами и прижалась своими губами к его. Губы Филипа осторожно раскрылись, и мой язык встретился с его. Бабочки затрепетали у меня в животе, и приятное покалывание распространилось в каждой клеточке моего тела. Ощущения были странными, и к ним нужно было привыкнуть, но они были восхитительны в своей странности. Если бы кто-то увидел нас сейчас, то подумал, что мы занимаемся чем-то неправильным. Но меня не волновало чье-то мнение, и не осуждала совесть, говоря о том, что это может плохо закончиться, потому что поцелуй с Филипом казался самым, что ни на есть, правильным. К сожалению, мы не могли остановить время, и когда момент закончился, мы оба отстранились. Я молча смотрела на Филипа, желая, чтобы он сказал, что это значило, и как все изменится теперь. Когда мое волнение исчезло, я задалась вопросом, не допустила ли я чудовищную ошибку, уничтожив единственную настоящую дружбу, которая у меня была.