Текст книги "Проклятие Щелкунчика (ЛП)"

Автор книги: Марго Риркерк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Послышались драматическая классическая музыка, тяжело звучавшая на струнных инструментах, и шаги, достаточно громкие, чтобы разбудить меня. Я отодвинула стебли травы, которые уткнулись мне в щеку, и растолкала открывшего глаза Филипа.

– Что… Где? – спросил он сонным голосом, в то время как музыка и шаги становились громче.

– Не знаю. Но что-то происходит. Вставай.

Филип вскочил, из его легких вырвался хрип. Он не был готов столкнуться с нашим следующим испытанием.

Дюжина балерин подпрыгнула и повернулась ко мне. Миниатюрные тела и элегантные движения не соответствовали свирепому взгляду на лицах. Даже при том, что у них не было ни мечей, ни другого оружия, я была уверена, что они, не задумываясь, уничтожат меня. Было бы трудно бороться с ними с помощью Филипа, а без него – я понятия не имела, как одолеть всех двенадцать самой.

Парализующее зелье пригодилось бы в этот момент, но так как я уже использовала его, нужно было полагаться на что-то другое. На магию хамелеона или на морские водоросли.

Решив использовать оружие хамелеона, данное арктической лисой, я открыла флакон и съела один из волосков лисьего хвоста, затем затолкала один Филипу в рот. Наверняка, балеринам все равно, что он едва может сидеть прямо, не говоря уже о бое.

Вторая часть маскирующего заклинания состояла в том, чтобы стоять рядом с местом, с которым я хотела бы слиться, но я не успела выбрать ни одно, так как балерина стояла прямо передо мной.

У меня в голове раздался хлопок, а моя кожа начала покалывать, будто у меня появилась сыпь. Первая балерина прыгнула ко мне, и я рефлекторно подняла руку, чтобы защитить лицо, лишь для того, чтобы она оставалась в нескольких дюймах от меня. Балерина не атаковала, а наклонила голову, будто изучая меня. Я посмотрела на свои ноги и была шокирована, обнаружив, что я расслоилась надвое. На внешнем слое были пачка и пуанты, из-за чего я выглядела как балерина, в то время как нижний слой был настоящей мной.

Филип тоже расслоился надвое. Если бы это не была опасная для жизни ситуация, я бы посмеялась над ним в пачке, но у меня не оставалось времени для развлечений. Нужно было сбежать от балерин, пока они перешептывались, пытаясь понять, союзники мы или враги.

Я осмотрелась вокруг и нашла полуразрушенную лестницу. Дрожь прошла сквозь меня, и я была уверена, что Кракатук был спрятан где-то наверху. Взяв седло и схватив Филипа за руку, я толкнула его к лестнице, надеясь, что Бисквит была права и тяжелый кусок кожи пригодиться.

Я сделала пару шагов вверх, но лишь поняла, что никуда не продвинулась. Почему не получается? Балерины перешептывались позади меня, бросая на нас подозрительные взгляды. Я отчаянно оглянулась. Мой взгляд упал на перила, покрытые шипами. Зачем кому-то делать смертельно опасными перила, а не лестницу? Так бы не поступали, если только перила не были б настоящей лестницей.

Я сжала руку Филипа.

– Запрыгивай в седло после меня.

Его глаза были уже не такими стеклянными, как когда он проснулся, и молодой человек твердо кивнул мне.

Я положила седло на перила и запрыгнула на него. Как только Филип сел позади меня, перила понесли нас вверх.

– Спасибо, Бисквит, – прошептала я, так как толстая кожа ударялась об один шип за другим.

– Схватить их! Они обдурили нас! – кричали позади балерины, а я посмотрела вниз и поняла, что маскирующее заклинание исчезло.

Мы с Филипом добрались до верха, с силой перевалились через перила на землю. Боясь, что балерины придут за нами, я встала, поморщившись, так как мои ноги болели.

– Хорошая идея, – Филип обхватил мое лицо ладонями. – С тобой все в порядке?

– Да, а с тобой?

Он кивнул.

– Нам нужно продолжать идти, пока балерины не догнали, – я посмотрела в коридор и поняла, что, кроме дюйма пола передо мной, пола не было. Коридор, который должен был соединить нас с комнатами на втором этаже, отсутствовал, показывая пустоту и первый этаж внизу.

– У тебя все еще есть другая веревка? – спросила я, глядя на мраморные колонны с нашей стороны и через пропасть.

Филип кивнул, вытащил вторую веревку и привязал к ней якорь. Он взмахнул веревкой, как лассо, и бросил ее. Первые несколько попыток он промахнулся, якорь только разрезал воздух и не достигал другой стороны.

– Ты сможешь, – с уверенностью сказала я.

Филип еще раз взмахнул веревкой, и она, наконец, упала на другую сторону, якорь зацепился за мраморную колонну. Он прикрепил другой конец к колонне рядом с нами, натягивая веревку и проверяя ее на устойчивость.

– Мы готовы к переходу.

Я крепко обняла Филипа, стараясь не думать о том, что произойдет, если один из нас потеряет равновесие.

– Я пойду первым, – сказал Филип.

Я не возражала, так как была уверена, что Филип больше практиковался в подобных вещах, и надеялась научиться, наблюдая за ним. Он поставил одну ногу, затем другую на веревку и широко развел руки для равновесия.

Сердце сжалось, адреналин подскочил. Слова «Я люблю тебя» заиграли на губах, и я почти выпалила их. Только осознание того, как отвлекают эти три слова, заставили меня молчать.

С каждым шагом Филип отдалялся от меня все дальше, и фон становился все более и более тусклым, пока не остались только он и веревка. Когда парень перешел на другую сторону, у меня перехватило дыхание, и я поняла, что настала моя очередь. Ладони вспотели, и я задрожала, как лист.

– Не торопись, все будет хорошо, – крикнул Филип, жестом призывая мне сделать первый шаг.

Я поставила одну ногу на веревку и развела руки в стороны, подражая Филипу. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла заставить себя поставить вторую ногу на веревку.

Страх охватил меня, борясь с решимостью добиться успеха. Каждый шаг был битвой. Каждое крошечное трепетание и порыв в воздухе сжимали нутро и приближали к смерти.

Я продолжала, сосредоточившись на спокойном, решительном лице Филипа. Он хмурил брови, а тело напряглось за секунду до того, как он крикнул:

– Хватайся за веревку!

Следующее, что я помню, это как веревка качнулась и накренилась, а потом оборвалась. Мои руки и ноги затряслись. Каким-то образом мне удалось ухватиться за веревку. Я обхватила ее ногами, раскачиваясь, как маятник. Сверкающая балерина стояла с охотничьим ножом на той стороне, откуда я начала двигаться. Подо мной балерины образовывали пирамиду, та, что сверху, тянулась к веревке.

С новой волной адреналина я начала подтягиваться вверх по веревке, проклиная своих наставников за то, что они никогда не работали с моей верхней частью тела. Филип тянул веревку, помогая мне подняться быстрее.

Пот стекал по телу, мышцы напрягались, корсет обвился вокруг горла, пока я ожидала, что рука балерины схватит меня за лодыжку в любой момент. Вместо этого дым наполнил мои легкие, а жар обжег ноги. Балерины подожгли веревку, предоставив мне выбор: либо сгореть, либо упасть замертво.

30

. Гризельда

Я не могла поверить своим глазам. Клара была крошечной, изящной, и все же она демонстрировала силу воина. Она поднимала руки все выше и выше, подтягивая ноги снова и снова. Когда балерины подожгли веревку, она продолжила энергичное восхождение, и охранник, которого, по-видимому, звали Филип, тоже не переставал дергать веревку вверх, вверх, вверх. Увлекательной частью было не то, что они делали, или что они думали сделать, а то, что они упорствовали перед лицом невзгод. Вместо паники или отчаяния они боролись за свою жизнь.

Моя вера в то, что Клара была беспомощной, избалованной и наивной принцессой, рухнула в тот момент. Должна была признать, что не знаю, кто моя сводная сестра, но я была напугана и взволнована. Чем дольше наблюдала за Кларой, тем труднее было оправдать проклятие Щелкунчика.

Я прогнала чувство вины, которое одолело меня, напомнив себе, что я должна доложить об успехах Клары Мышиному Королю.

Зная, что Филип слишком занят Кларой, чтобы заметить меня, я свободно выбралась из тени на свет, прошла по коридору, через тренировочную комнату игрушечных солдатиков.

– Не стреляйте, – сказала я спокойным и авторитарным голосом, шагая мимо них в темную и сырую комнату короля. Запах гнили поприветствовал меня, когда семь пар глаз внимательно изучили меня, и семь пар губ превратились в твердые, непреклонные линии.

– Что ты хочешь сообщить, мышиный перевертыш? – резко спросили семь голосов, и у меня по спине побежали мурашки.

– Клара со своим стражником направляются к солдатам.

Мышиный Король сжал кулаки, ноздри его раздувались.

Прежде чем он взорвался, я поспешила объяснить, что произошло, чтобы оправдаться и переложить вину на свою сводную сестру и ее изобретательность.

– Клара и ее стражник использовали подковы на копытах лошадей, чтобы избежать большей части кислоты, и направили змею в одну из ловушек.

– Ты уничтожила моего самого верного солдата!

– Это не я. Это была Клара.

Мышиный Король продвинулся вперед, и я поспешила рассказать свою историю, надеясь перенаправить его ярость.

– Клара и ее спутник прошли лабиринт, помогая друг другу, и использовали свою одежду, чтобы защититься от дыхания сонного газа. С зельем хамелеона они сделали себя похожими на балерин, что позволило добраться до лестницы. Они взобрались на перила на седле, чтобы избежать шипов. У стражника была веревка, чтобы пересечь пространство без пола. Когда я уходила, чтобы доложить вам, балерины подожгли веревку, но Клара карабкалась по ней, ее спутник помогал ей.

– А ты стояла, как дура, ничего не делая! – король запустил мне в голову кубком.

Я нырнула, уклоняясь от удара, и все же боль пронзила мой висок, будто меня ударили.

– Ты бесполезна, глупая девчонка! Как ты можешь быть императрицей, когда я должен диктовать тебе каждый шаг?

– Я думала, вы хотите, чтобы я докладывала вам обо всем. Поэтому я поспешила вернуться, – мой голос звучал очень тихо… именно так, как я себя чувствовала.

Король вытянул свои семь голов, как кобра, готовая нанести удар.

– Надо было толкнуть мальчишку. Так они оба были бы мертвы, – он пихнул меня так сильно, что я отлетела назад и врезалась в стену. – Иди! Тебе лучше надеяться, что они еще не пересекли границу, и ты не все испортила!

Я выскочила из комнаты, представляя, как мои руки берут меч и вонзают его глубоко в сердце врага. Но я видела не грудь Клары или Филипа. Она принадлежала Мышиному Королю. С меня было достаточно. Я хотела, чтобы он умер.

«Ты не это имеешь в виду. Ты будешь без него никем, – сказал голос в моей голове. – Ты должна терпеть все, что он делает с тобой, если хочешь стать императрицей.»

«Что если я не хочу становиться императрицей? Что если цена была слишком высока?»

Я с такой силой впилась ногтями в ладони, что показались кровавые полумесяцы.

«Ты должна. Ты будешь никем, если не станешь императрицей. Ты будешь просто бедной заключенной, которая сбежала, постоянно в бегах, постоянно будешь пытаться спрятаться. У тебя не будет замка. У тебя не будет королевства. Подданные не будут тебе повиноваться.»

«Нет, я не согласна.»

Но действительно ли я этого хотела? Править королевством? Или я преследовала мечту матери стать императрицей?

Я бросилась в тренировочную комнату игрушечных солдатиков, чтобы найти Клару и Филиппа в конце коридора. Когда они вошли в тренировочную комнату, игрушечные солдатики обратили на это внимание и подняли оружие, как только я посмотрела сводной сестре в глаза.

– Не стреляйте, – крикнула я, странно гордясь тем, что Клара смогла победить ловушки, которые я расставила. Она проделала весь этот путь не для того, чтобы быть застреленной. Подождите-ка, что я делала? Почему я помогала Кларе? Я покачала головой. Я не собиралась ей помогать. Я просто еще не была готов к ее смерти. Я страдала годами, она не могла покинуть этот мир от быстрой пули в сердце.

Солдаты опустили оружие, и Клара с Филипом направились ко мне. С каждым ее шагом мой желудок сжимался все сильнее и сильнее. Мой гнев снова разгорелся, и я представила, как хватаю Клару за шею и душу. Мне было все равно, убьет ли меня Филип, пока я это делаю. На самом деле, я хотела, чтобы он это сделал. Смерть была бы облегчением от бесконечной боли, путаницы и пустоты, которой была моя жизнь.

Клара открыла рот, и я приготовила ответ на ее тираду. Но обзываться не начала. Вместо этого она спокойно сказала:

– Гризельда, я подумала, что мы могли бы встретиться здесь. Спасибо, что сдерживаешь солдат.

Застигнутая врасплох ее неожиданными словами, я несколько секунд не могла ответить. Я опустила руки, расслабила спину, но затем ярость вернулась… не такая раскаленная, как раньше, но все еще ярко горящая. Я подняла подбородок, удивившись, увидев предательство на ее лице, когда произнесла следующие слова:

– Я заминировала замок. Это я разлила кислоту, поставила ловушки и змею в лодку. Это я изменила положение аэрозолей, разгоняя спящее заклинание самым худшим из возможных способов. Я установила колючки на перила. Я довела балерин до исступления, – и широко улыбнулась, показывая ей, что мне все равно, что она обо мне думает. Мне не нужно было ее одобрение. Мне не нужно было, чтобы она видела меня такой. Я отозвала игрушечных солдатиков не из-за нее, не из жалости или милосердия. Я отозвала их ради собственной выгоды, потому что хотела увидеть, как Клара потерпит неудачу, и посмотреть, как Мышиный Король уничтожит принцессу и ее спутника.

Клара кивнула.

– Уверена, у тебя были на то причины. Я благодарна, что ты вмешалась с солдатами.

Сначала мне показалось, что я неправильно расслышала. Как Клара может быть благодарна? Как она могла принять все ужасные вещи, которые я сделала с ней и ее спутником, чуть не убив их?

Она достала Щелкунчика.

– Я знаю, что ты сердишься на меня, Гризельда. Мой отец поступил неправильно. Его решение казнить твою мать и отправить тебя в изгнание было слишком суровым, и ты имеешь полное право злиться на нас, – она вдохнула и продолжила: – Отправить тебя в тюрьму на всю жизнь за изменение было неправильно. Ты не выбирала быть мышиным перевертышем. Я надеюсь, ты понимаешь, что так же, как это был не твой выбор измениться, это был не мой выбор запаниковать, когда ты изменилась. Я понятия не имела, что происходит, и не знала, что мой крик приведет к тому, что тебя посадят в тюрьму, а твою маму казнят. Мне было всего семь лет, слишком мало, чтобы понять последствия раскрытия твоей тайны. После того, как охранники тебя выгнали, я молила и заклинала отца передумать, но ничего из того, что я говорила, не помогло. Хочу, чтобы ты знала, что я сражалась за тебя. Я действительно это делала.

Мое зрение затуманилось, и я подумала, что вот-вот потеряю сознание. Только когда что-то мокрое потекло по моей щеке, я поняла, что плачу. Как смеет Клара заставлять меня плакать? Как она смеет делать меня слабой!

– Мне не нужна твоя жалость или помощь, – с ожесточением произнесла я. – Я сбежала из тюрьмы, отправилась в Перевернутое Королевство и заключила союз с Мышиным Королем. Он позаботится о том, чтобы ты и твой отец умерли, и тогда я стану императрицей Австрии.

– Ты уверена насчет этого? – Клара слегка наклонила голову. – Ты действительно думаешь, что он сделает тебя императрицей? Мне кажется, он сделал тебя своим лакеем, поставив ловушки.

Я подняла руку, чтобы ударить Клару. Она перехватила мое запястье в воздухе и толкнула его вниз, ее хватка была не настолько сильна, чтобы причинить мне боль, но достаточно сильна, чтобы я не смогла вывернуться.

– Я не ожидаю, что ты скоро отпустишь свой гнев по отношению ко мне, но я путешествовала и боролась с бесчисленными препятствиями, – она протянула Щелкунчика. – Думаю, я заслуживаю шанс попытаться снять проклятие, прежде чем превратиться в деревянную куклу.

Я смотрела то на сводную сестру, то на Щелкунчика, пока воспоминания охватывали меня.

Клара утешала меня, когда мать говорила, что я никогда ничего не достигну, что у меня нет ни красоты, ни ума.

Клара утешала меня, когда я упала с лошади, и мама сказала мне быть менее неуклюжей в следующий раз.

Клара сказала мне, что писаться в постель – не позор, как говорила мама, и что иногда случаются такие казусы.

Возвращаясь к настоящему, я слабо кивнула.

– Если ты хочешь разрушить проклятие, то лучше поторопиться, потому что время подходит к концу.

Не желая видеть на ее лице благодарность, которую я не заслуживала, я повернулась на цыпочках и пошла в тронный зал Мышиного Короля.

– Готова?

– Да, – в унисон ответили Клара и Филип, и я распахнула дверь, стараясь не обращать внимания на печаль, которую вызвала во мне их близость.

31

. Клара

Мы с Филипом последовали за Гризельдой в мрачную комнату, где сквозь грязные крошечные окошки пробивались лучи света. Кривая доска скрипнула под моими ногами, и грязный сырой запах заполнил ветхое пространство.

– Ты привела их сюда вместо того, чтобы убить? Как ты смеешь? – прогремел Мышиный Король, его гнев был направлен на Гризельду, которая привела нас в его святилище.

Воспользовавшись его кратковременным отвлечением, я осмотрела комнату и заметила золотой Кракатук в бронзовой пашотнице на деревянной полке позади Мышиного Короля.

Мой взгляд не ускользнул от Мышиного Короля. Семь голов с семью парами острых зубов и красными, яростными глазами повернулись ко мне. Он выхватил меч и двинулся вперед, щелкая семью пастями, сверкая острыми зубами. С таким количеством голов у него было явное преимущество, и он мог предвидеть наши действия, что делало невозможным для нас заполучить Кракатук, находящийся позади него. Пришло время использовать дар акулы. Я вытащила водоросли и бросила их в Мышиного Короля, молясь, чтобы они работали как надо. Водоросли обвились вокруг его тела, связывая, и он изо всех сил пытался двигаться. Мы с Филипом бросились к Кракатуку, но я обнаружила, что не могу вытащить его из пашотницы. Я крутила орех туда-сюда, но он не вытаскивалось. Тем временем Мышиный Король с пугающей скоростью откусывал водоросли.

Филип выхватил меч.

– Я его задержу. Забери Кракатук и скорми его Щелкунчику.

В отчаянии я схватила Кракатук и ударила пашотницу об пол. Кусок откололся от пашотницы, но орех все еще находился в ней. Возможно, лучше было взять их вместе, покинуть замок и выяснить, как разделить их, когда мы выйдем из Перевернутого Королевства. Если еще не будет слишком поздно.

Я засунула Кракатук в невидимую сумку в карман плаща и собралась озвучить новый план, когда зубы щелкнули и прикусили мою мочку уха. Я вскрикнула, повернулась и обнаружила Филипа на полу и Мышиного Короля, свободного от пут, приближающегося ко мне, высоко размахивающего мечом. Я пригнулась, когда металл ударился о металл. Филип вскочил на ноги и отразил удары Мышиного Короля, но оказался в невыгодном положении, когда семь голов обрушились на него, вытянув шеи, как кобры. Филипу прокусили запястье, кровь брызнула из раны и заставила его выпустить клинок, который с грохотом упал на пол. Меч Мышиного Короля изогнулся в воздухе, целясь в грудь Филиппа. Я нырнула за брошенным мечом и отсекла ближайшую ко мне мышиную шею. Голова упала на землю и покатилась, издав оглушительный визг.

Мышиный Король повернулся, целясь мечом мне в грудь. Он был так быстр, что проткнул бы меня копьем, если бы не Гризельда, которая сильно пнула его в пах, заставив согнуться пополам. Она ударила снова, и его меч с грохотом упал на пол.

– Руби остальные головы! – завопила она.

Ей не пришлось повторять дважды. Не прошло и минуты, как закатилась вторая голова, и Филипу хватило времени, чтобы завладеть мечом Мышиного Короля и отрубить третью голову. Но то, что Мышиный Король был безоружен, еще не значило, что он был беспомощен. Его рука обхватила меня за горло и крепко сжала. Я застыла, когда кровь прилила к голове, и сердце заколотилось, готовое выскочить из груди, в то время как нахлынули воспоминания о матери Гризельды, душившей меня.

Гризельда набросилась на него, но он другой рукой легко швырнул ее к стене. Сзади Филип отрубил еще одну голову, и я, наконец, восстановила контроль над своими руками и начала действовать. Я сильно укусила Мышиного Короля за предплечье. Его хватка на моем горле мгновенно разжалась, и я опустила меч, перерезав ему запястье, брызнула алая кровь, а затем я отрубила еще одну голову.

Филип отрубил последние две головы, и Мышиный Король рухнул. Трепет облегчения пронесся сквозь меня, но прежде чем он успел успокоиться, пробили часы, и прозвучал жуткий, безнадежный голос Щелкунчика.

– Твое время истекло. Ты не смогла разрушить проклятие. Твое тело превратится в деревянную куклу, а душа останется во мне навеки.

Я достала Кракатук.

– Нам нужно вытащить его из пашотницы, – я попыталась сделать шаг в сторону Филипа, но обнаружила, что мои ноги не работают. Они уже превратились в дерево, и теперь уже не гнулись голени. Нет, нет, нет. Я была так близко. Я не могла потерпеть неудачу.

Ледяной страх поселился в моем животе, и я прошептала:

– Слишком поздно.

Гризельда встала с корточек и, спотыкаясь, подошла ко мне, широко раскрыв от ужаса глаза, а мои ноги превратились в дерево. Филип ринулся в бой. Он засунул клинок под Кракатук, пока не отделил его от держателя. Я протянула ему Щелкунчика, он сунул орех в рот и нажал на рычаг. Орех раскололся с громким треском, и моя надежда вернулась на секунду. Но когда я посмотрела на себя, то поняла, что проклятие не остановилась. Мои ноги были деревянными, и проклятие ползло по моим бедрам.

– Почему это не работает? – Филип схватил Гризельду за плечи. – Ты навлекла это на нее. Помогай!

Она быстро моргнула, будто пытаясь взять шок под контроль, а затем сказала:

– Скормить Кракатук Щелкунчику – первая часть. Вы должны сделать семь шагов назад, чтобы остановить проклятие.

Не в силах больше чувствовать свои руки, я поняла, что должна примириться с возможностью умереть, и произнесла:

– Я люблю тебя, Филип. Я всегда буду любить тебя.

Его глаза наполнились слезами, когда он шел назад, не отвечая на мое признание, но считая:

– Один. Два. Три. Четыре. Пять.

Мои губы стали неподвижными, и я молила его взглядом сказать мне, что он любит меня, прежде чем я потеряю способность слышать.

– Шесть. Семь, – на последнем шаге Филип запнулся об одну из голов мертвого Мышиного Короля. С громким стуком он упал на спину.

Все было кончено. Я закрыла глаза, и слезы потекли по лицу. Подождите-ка, я чувствовала свое лицо. Я открыла рот.

– Филип? – я была в состоянии говорить. Через несколько секунд смогла двигать руками, телом и, наконец, ногами.

– Филип! – я бросилась вперед, опасаясь, что он не пошевелится и не издаст ни звука. Конечно, падение не могло быть таким уж плохим.

– Филип? Филипп! С тобой все в порядке? – мой мир остановился, когда я взглянула на него. Он был неподвижным и деревянным. Я взглянула на Гризельду. – Что случилось?

Она сложила руки, не отвечая.

– Что случилось? – потребовала я более решительно.

– Он разрушил проклятие, но частью проклятия было сделать семь шагов назад, не потеряв равновесия. Поскольку он потерял равновесие, проклятие обрушилось на него.

– Какое контрзаклятие?

– Его нет.

Я покачала головой, отказываясь верить.

– Насколько тебе известно, нет. Но я найду кого-нибудь, – вспомнив просьбу мистера Дроссельмейера о мече семиглавого Мышиного Короля, я схватила его и засунула за пояс. – Помоги мне донести Филипа до Эйса.

Гризельда подняла брови, словно спрашивая, серьезно ли я говорю. Я взяла Филипа за плечи, чтобы показать, что серьезно настроена, и она подняла его за ноги.

– Если ты мне поможешь, я позабочусь о том, чтобы тебе нашлось место в Шенбрунне.

Ее рот сложился в букву «О».

– Почему?

– Потому что это правильно. Потому что Шенбрунн должен был стать твоим домом.

– Но я проклинала тебя, а теперь… – она заколебалась, – … твой друг… изменился.

– Ты также помогла мне с Мышиным Королем и помогла Филипу снять проклятие, когда я ничего не могла сделать, – я хотела заверить ее, что все будет хорошо, если она вернется в Вену, но я знала, что предстоит нелегкий путь. Вместо этого я дала обещание, которое смогу сдержать. – Пока я жива, тебе не причинят вреда, если ты вернешься в Шенбрунн. Я понимаю, если ты не хочешь, но знай, ты всегда можешь передумать позже. Просто пришли мне письмо.

Подбородок Гризельды дрогнул:

– Благодарю тебя, Клара.

Мы вошли в комнату с игрушечными солдатиками, и она крикнула:

– Не стреляйте. И принесите нам лестницу, достаточно длинную, чтобы добраться до первого этажа.

Солдатики сделали, как она велела, и лестница была установлена на вершине второго этажа, доходя до первого.

– Так гораздо лучше, – сказала я, радуясь, что мне не пришлось снова балансировать на веревке, хотя это было бы невозможно, если бы я несла Филипа. Даже с лестницей, нашм спуск с Филипом на руках был медленным и тяжелым. Каждый раз, когда скрипела ступенька, моя грудная клетка сжималась, и с каждой секундой жжение в плечах и руках увеличивалось.

Мы шли и, в конце концов, оказались на первом этаже.

Раздались щелчки пуантов, и к нам повернулись балерины-марионетки. Я собиралась опустить Филиппа на землю и вытащить его меч, но прежде, чем я успела это сделать, Гризельда закричала:

– Убирайтесь!

Чудесным образом они прислушались.

– Балерины и игрушечные солдатики подчиняются твоим приказам, – сказала я с благоговением, и щеки Гризельды покраснели от похвалы.

Она передвинула несколько рычагов. Свет и туман в лабиринте исчезли, и металлический сепаратор поднялся. Бисквит и Эйс направились к нам.

С помощью Гризельды я взвалила Филипа на Эйса, напомнив себе, что делаю это не в первый раз, и что он уже выздоравливал. Однако на этот раз все было по-другому. На этот раз Филип не просто устал или заболел. На этот раз он больше не был Филипом. Его душа все еще находилась в теле? Или его душа была внутри Щелкунчика? Если да, то есть ли способ вернуть его?

Остановись, сказала я себе, прежде чем мои мысли побежали бы по кругу. Я не должна беспокоиться об этом, пока не доберусь до Гумпольдскирхена. Мистер Дроссельмейер знал бы, что делать, и помог бы мне, потому что у меня был меч Мышиного Короля.

Прежде чем мы вошли в лабиринт, Гризельда покопалась в кустах, где, как я догадалась, располагались аэрозоли. Затем она повела меня через лабиринт к лодке, на которую бросила тяжелое одеяло.

– Оно непроницаемо и защитит вас от кислоты, – пояснила она.

Я провела Эйса на лодку и вернулась за Бисквит. Я была так сосредоточена на них, что только когда лодка отошла от берега, я поняла, что Гризельды в ней нет.

– Запрыгивай, – крикнула я, но она покачала головой, грустная улыбка играла на ее губах.

– Твое предложение великодушно, Клара. Но я не заслуживаю возвращения в Шенбрунн после всех страданий, которые я причинила. Для двора и твоих подданных я всегда буду дочерью женщины, которая пыталась убить принцессу, или девушкой, которая прокляла принцессу. Я хочу остаться здесь и начать все сначала, посмотреть, смогу ли превратить этот обездоленный замок во что-то стоящее.

Я была так далеко от нее, что мне пришлось кричать, чтобы меня услышали.

– Я уверена, у тебя все получится. Но если захочешь уйти, дай мне знать. И, пожалуйста, напиши мне. Я скучала по твоей компании.

Я подумала, что мое последнее предложение – это слишком, но тут до меня донесся ответ, мягкий, как колыбельная.

– Я тоже скучала по тебе, сестренка.

32

. Клара

На другом берегу мы пришвартовали лодку, и Бисквит постучала рогом по порталу, открывая его. Мы проскакали через него, оставив Перевернутое Королевство и вернувшись в лес, Эйс и Филип последовали за нами.

К счастью, конец клубка все еще лежал на земле. Стремясь освободить Филипа от деревянных оков, я пришпоривала Бисквит и Эйса, мы едва останавливались, чтобы отдохнуть, поесть или попить. Нить, казалось, продолжалась вечно, но, наконец, сладкая мелодия достигла моих ушей и передо мной открылась деревня Гумпольдскирхен, окруженная синим сверкающим светом. Мы приехали. Как и в прошлый раз, полдюжины грифонов окружили меня. Несмотря на то, что они позволили мне пройти раньше, холодная дрожь пробежала по мне от их грозных орлиных когтей, острых клювов и сильных львиных задних лап.

– Что ты здесь делаешь, человек? Ты не должна быть здесь. Это территория волшебного народца, – сказал самый большой гриффон.

Я почтительно кивнула.

– Меня зовут Клара, принцесса Австрийская, и я вернулась в Гумпольдскирхен повидаться с мистером Дроссельмейером и отдать ему меч, который он просил меня достать, – я обнажила клинок Мышиного Короля и держала его обеими руками в неопасном жесте. – Я также пришла за советом для моего друга, – я указала на деревянную фигуру Филипа.

Грифон наклонил голову и кивнул, секунду спустя.

– Она говорит правду.

– Она говорит правду, – эхом отозвались пятеро грифонов за его спиной.

– Ты войдешь и сделаешь то, за чем пришла, – сказал вожак. – Но как только ты закончишь, то должна уйти, человек.

– Понимаю, – ответила я.

– Очень хорошо. Можешь пройти, – грифоны поднялись, и я шагнула в голубой свет, через барьер. С другой стороны сочная трава и мощеная дорога приветствовали меня. Благоговейный трепет охватил меня при виде высоких деревьев, вершин которых я не видела, и при виде грибов размером с овцу, которые росли по спирали. Группа гномов с молотками и тяжелыми сумками, перекинутыми через плечи, перешла дорогу, но на этот раз мне не нужно было просить их о помощи, зная, куда иду. Я прошла мимо пруда, в котором плескалась русалка. Затем прошла мимо толстого дерева со стручками на ветвях, размышляя, была ли это Дафна или другая пикси, которая передала маршрут моего путешествия к Леону. Я покачала головой. Это не имело значения, это было в прошлом.

Я остановилась у дома с соломенной крышей и темно-синими окнами и слезла с Бисквит.

– Оставайтесь здесь, – сказала я ей и Эйсу, затем постучала. – Мистер Дроссельмейер, это я, Клара. Я вернулась.

– Входи, – ответил хриплый голос. Я вошла в мастерскую, встретившись с единственным здоровым глазом Мистера Дроссельмейера.

– Ты сняла проклятие, но потеряла товарища, – спокойно прокомментировал он, не выдавая никаких эмоций.

– У нас закончилось время. Проклятие активировалось, и я начала превращаться в деревянную куклу. Я не могла отделить крючок держателя, поэтому Филип попытался. Он преуспел и скормил орех Щелкунчику, затем сделал семь шагов назад, но споткнулся на седьмом шаге на одной из голов мертвого Мышиного Короля. Проклятие обрушилось на Филипа.

– Вижу, – мистер Дроссельмейер погладил свою остроконечную белую бородку.

Его небрежность заставила меня напрячься.

– Мне нужна ваша помощь, – я сжала кулаки, чтобы руки не дрожали.