Текст книги "Найденыш. Дракоша в академии (СИ)"

Автор книги: Марго Арнелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 27. Правда

– Что?

Слова еле протолкнулись через пересохшее разом горло.

Вот откуда эти странные взгляды. Вот почему Лаорэль была почти прозрачна – для них, сильфид, это аналог побледневшей человеческой кожи.

– Дура, что ли? – вытаращил глаза Эйб.

Я не стала его разубеждать. И Блэр отвечать ничего не стала. Пока я просто мучительно пыталась вспомнить, как дышать. Потому что грудь сдавило паникой со страшной силой, и сделать глубокий вздох никак не получалось.

– Какой дракон? Ты с чего это взяла?

– Один старшекурсник сказал, – проговорила Блэр, с опаской глядя на меня.

Старшекурсник… Неужели?..

Он не писал мне все выходные. Он грубо отпихнул меня, когда я пыталась узнать, что произошло между ним и его другом. Он… Неужели он мог открыть мой секрет всем?

Но почему? Зачем? Чтобы поставить в наших странных отношениях точку? Чтобы четко дать мне понять, что между нами не может быть не только любви, но и даже дружбы, которая, как мне наивно показалось, зародилась во время моей охоты за возлюбленной Бупа?

Голова кружилась, но ярости не было. Я вообще не чувствовала внутри себя огня. Была словно выжжена изнутри.

Едва переставляя ноги, я добралась до своей парты, и рухнула на стул. Севший рядом Эйб спрашивал, откуда Блэр взяла эту чушь, но я не отвечала.

Занятие прошло в каком-то полусне. Госпожа Лаорэль, едва наталкиваясь на меня взглядом, тут же его отводила, и голос ее становился неестественно тоненьким и звенящим.

Спину мне прорезали чужие взгляды. Угораздило же усесться на третью парту – большая часть одногруппников оказалась позади. Но буравить меня взглядами молча им было, конечно, недостаточно. Шепотки, голоса… Кто-то понижал голос, кто-то из особенно смелых не стеснялся и говорил в полную силу.

Благодаря обостренному звериному слуху я слышала всех.

– Помните, что творится с ее пламенем? Теперь-то все ясно.

Значит, мою вспышку ярости на занятиях госпожи Айлы использовали против меня. С горечью должна признать, вполне справедливо. Ведь корни этой ярости и несдержанности уходили именно в драконью суть.

– Она всегда казалась мне какой-то злой. И высокомерной. Так смотрит на нас, как будто лучше всех.

Несколько самоуверенной – может быть. Но злой и высокомерной?

– Кошмар. И как теперь учиться?

Не понимаю, я что, нападаю на каждого без разбора и сразу, как только перешагиваю порог аудитории, забавы ради тут же призываю огонь?

Я шумно выдохнула. Эйб посмотрел на меня так, будто из ноздрей у меня повалил дым.

Я еле высидела занятия. Пары наконец закончились. Но я не тешила себя иллюзиями. Дальше будет только хуже.

В молчании мы с Эйбом дошли до главного корпуса. Ему надо было бежать – с чем-то помогать отцу, я же хотела дождаться Тали. Мне не терпелось выговориться. Это желание горело внутри, словно нестерпимый зуд.

– Ну… пока, – неуверенно сказал Эйб.

– Я – и правда дракон, – устало обронила я. – То есть метаморф. Оборотень. Прости, что не могла сказать раньше.

А должна была. Эйб и Тали – мои самые близкие друзья. Единственные.

Эйб вытаращился на меня.

– Ого. Круто.

– Думаешь? – усмехнулась я.

– Конечно!

Он взахлеб начал перечислять преимущества драконов перед остальными созданиями Паутины Миров. Внимательно слушая, я не могла удержаться от улыбки.

– Блин, я дружу с драконом! – восхитился Эйб в самом конце своей пламенной (и на редкость убедительной) речи.

Я тихонько рассмеялась. А Эйб, насвистывая себе под нос, направился прочь.

Тали выпорхнула из недр главного корпуса бледная и встревоженная, в этом своем одеянии похожая на хищную черную птицу. Подлетев ко мне, выпалила:

– Вся академия гудит! Как они узнали?

– Есть кое-какие догадки, – мрачно сказала я. – Но пока я даже думать об этом не хочу. Понять бы, что делать дальше.

Я написала Алисии, узнала их расписание. В отличие от бедолаг из старшего курса, мне повезло – у них была шестая пара. Вот только Рафаэля и Эмбер на занятиях сейчас не было. Оказалось, их вызвал к себе ректор – вероятно, из-за той драки. Точнее, вызвал он Рафаэля, а Эмбер последовала за ним.

Я все ждала, когда Алисия спросит, правда ли то, о чем все в академии сейчас говорят. Но, тактичная и понимающая, она не спросила.

Убрав телефон в карман белого кожаного рюкзачка, я взглянула на Тали.

– Ничего, если я…

Она кивнула, даже не дав мне договорить.

Долго у кабинета ректора ждать нам не пришлось. Дверь распахнулась, и в коридор они вышли все трое. Ликующая Эмбер, хмурый Рафаэль и мрачный донельзя ректор. При виде меня глаза Эмбер снова недобро вспыхнули. Во взгляде Рафаэля мелькнуло замешательство. Любопытная реакция, что ни говори.

– Госпожа Уайт-Адамс, можно вас на пару минут? – сухо спросил ректор.

– Можно, если дадите мне минуту, – отозвалась я. Не обращая внимание на оторопевшего ректора (а что, простите, мне теперь терять?), я взглянула на Рафаэля. И ледяным, словно ветра Антарктиды, голосом произнесла: – Можно тебя на минуту?

– Нельзя, – тут же гневно встряла Эмбер.

Рафаэль молчал, глядя на меня, а мне никак не удавалось распознать его эмоции. Впрочем, очень быстро он взял себя в руки, и вернул себе бесстрастное выражение лица. Но с места не сдвинулся.

Раздраженно выдохнув, я схватила Рафэля за локоть и потащила за собой в сторону. У меня нет времени на все эти игры. Мне нужно было понять, что вообще делать дальше, и чем открытие правды мне грозит. Но сначала нужно кое с чем разобраться. Расставить точки над “и”.

Краем глаза увидела, как Эмбер ринулась следом за мной. Но дорогу ей преградила… Тали.

– Им нужно поговорить, – негромко, но твердо сказала она. – Можешь ты оставить своего драгоценного Рафаэля хотя бы на минуту?

Я не могла не восхититься подругой. Все эти перемены определенно пошли на ей на пользу. Никогда не видела ее такой уверенной! У Эйба не было никаких шансов устоять перед “новой Тали”.

Что до моей неудавшейся личной жизни…

Я взглянула в черные глаза, но не позволила себе в них раствориться. Не позволила темному обаянию Рафаэля сбить меня с мысли.

– Ты единственный знал мой секрет, – произнесла я, чеканя каждое слова. – Кроме Тали. Но она никогда ни за что никому бы его не рассказала. Я ей верю. В отличие от тебя.

Рафаэль… Он просто отвел взгляд и промолчал.

Я ждала. Невидимые часы отсчитывали секунда за секундой. Эмбер что-то шумно выговаривала Тали, но ее слова для меня слились в единый бессмысленный шум. Судя по вкраплениям мужского голоса, вмешаться пришлось даже ректору.

А Рафаэль, глядя на меня, молчал.

Я прикрыла глаза. Невероятно. Я до последнего отказывалась в это верить, но… Это действительно был он.

Я ринулась вперед, с силой толкнув Рафаэля плечом. Встала рядом с Тали, отвлекая внимание взбешенной Эмбер на себя. Вскоре ее за собой утянул Рафаэль, так и не сказавший мне ни слова.

Я глушила в себе бессмысленную обиду, разочарование и боль.

– Вы хотели со мной поговорить? – ничего не выражающим голосом спросила я ректора.

– С тобой и с твоими родителями. Завтра, после занятий я буду ждать вас втроем в своем кабинете.

Значит, допрос состоится не сегодня. Однако временная передышка не вызвала у меня облегчения.

Остаток дня тоже прошел в каком-то тумане. Мама, вне себя от ярости, кружила по комнате, готовая рвать и метать (и кто еще из нас был дракошей?). Папа был мрачен и задумчив. Он куда лучше мамы и, уж тем более, меня умел обуздывать свои эмоции и рассуждать холодно и здраво. Я, приклеив на лицо фальшивую улыбку, преувеличенно бодрым голосом убеждала родителей, что все будет хорошо.

И сама в это не верила.

На следующий день в академии меня ждал новый сюрприз. Столь же неприятный, как и предыдущий.

Первой парой у нас значилось занятие по стихиям. Войдя в аудиторию, я обнаружила ее практически пустой. Четыре человека, среди них – одна из 4Б, коротко стриженная брюнетка, чем-то напоминающая мне тетю Зои. Такая же дерзкая и… бесстрашная, видимо. Остальные трое – парни, затесавшиеся в нашу женскую компанию (на факультете ментализма девушек всегда было на порядок больше). Четвертый парень нашей группы и, по совместительству, мой друг, как всегда опаздывал.

И что, так теперь будет всегда?

Шестой, если считать меня, в аудитории была госпожа Айла. В ее темных, с восточным разрезом, глазах, я читала: она все знает. Но, в отличие от многих, не боится. Ни меня, ни моего огня.

К слову о последнем…

Я подошла к столу госпожи Айлы. Не стесняясь присутствующих, ровным голосом произнесла:

– Я хотела бы принести свои извинения за вчерашнее. Этого больше не повторится. Я была… не в себе.

– А я на тебя давила, – к моему удивлению, сказала госпожа Айла. – Я понятия не имела, что с тобой происходит, но это меня не оправдывает. Будем считать произошедшее уроком для нас обеих. Поводом сделать работу над ошибками.

Я искренне улыбнулась ей.

Если бы все люди были столь понимающими…

На следующих парах ситуация ничуть не улучшилась – до конца занятий мы добрались тем же составом (включая все-таки явившегося Эйба). Последние десять минут я сидела как на иголках, и преподавателя не слушала совсем.

– Удачи, – произнес на прощание Эйб.

Я рассказала и о том, что меня с родителями ждет ректор, и о том, как именно он мне это сообщил вчера. Последнее – для того, чтобы упомянуть, как смело и дерзко Тали выступила в мою защиту, дав отпор самой принцессе Огня.

Если у меня в жизни полный крах, так пусть у кого-то другого она изменится к лучшему! Своеобразный баланс…

Родители уже ждали меня у главного корпуса. Обменявшись настороженными улыбками, мы поднялись в кабинет ректора.

Как и обещал, он уже нас ждал. Сделал приглашающий жест и мы с мамой опустились на стулья. Папа остался стоять.

– Начну без лишних экивоков, – веско произнес ректор. – Ситуация складывается непростая. В связи с последними слухами многие отказываются учить своих детей рядом с

Я уже получил десятки жалоб от родителей одногруппников Дэйзи. Но ими дело не ограничится. Я пытаюсь убедить их в том, что ваша дочь безопасна для окружающих. Но… Поймите, для Ордалона метаморфы такого вида – в новинку. Никто не знает, чего от них… от Дэйзи ждать. Не помогают и некоторые проблемы с огнем, которые у нее возникли.

Я молчала, понуро опустив голову и разглядывая ногти. Чертов Рафаэль! Оба раза проблемы с огнем возникли у меня именно из-за него!

Нет, мне нельзя думать о нем. Нельзя расстраиваться и злиться. Только не теперь.

– Джой, Леон, вы были потрясающими студентами. Дэйзи…

– Вы хотите сказать, что она в чем-то уступает нам? Что она чем-то хуже? – ледяным голосом спросила мама.

Даже не знала, что она умеет говорить так. А еще удивлена, что ректор прямо на моих глазах не превратился в ледышку.

– В свои семнадцать лет она уже во многом куда талантливее нас. Ее способность призывать стихию и боевые чары, ее мастерство ментализма и познание в большом количестве областей – от истории до искусства… Все это делает ее уникальной.

Ох. Спасибо, мама.

– Не только это, – хмуро сказал ректор. – Но и ее сущность. Я всеми силами пытаюсь замять скандал, но рано или поздно слухи о Дэйзи просочатся за пределы академии.

– Что вы предлагаете? – резко спросил папа.

– Для ее же блага переждать, пока мы не придумаем что-то.

Но что тут можно было придумать? Отчасти он прав – интерес к моей сущности будет нешуточный. Вот только неважно, сколько я просижу дома, прячась от чужого назойливого внимания и курирующих по академии слухов.

Как только я вернусь, на меня, коршуны, налетят те, кто пожелают меня изучать.

– Вы говорите об отстранении нашей дочери? – напряженно спросила мама.

Ректор вздохнул.

– Боюсь, что да.

Разговор с ректором показался мне каким-то скомканным и сумбурным. Вероятно, скандалы подобного рода случались здесь нечасто.

Вместе с Тали отправляясь к порталу, который должен был перенести нас домой, мы молчали. Неприятное это было молчание. Обреченное.

И я хорошо знала, почему.

Никакое это не “временное отстранение”. Как только ректор поймет бесплодность своих попыток уладить эту ситуацию, из Академии Мироходцев меня отчислят навсегда.

Глава 28.  Жизнь вне академии 

Несмотря на вспыхивающее порой желание спрятаться под одеяло, хандрить целыми сутками – не мой стиль. Оттого уже на третьи сутки после моего “отстранения” я настояла на том, чтобы родители взяли меня с собой в экспедицию. Пока до Министерства межмировых дел не дошли слухи об уникальном, прежде неизвестном науке метаморфе.

Пока я еще имела право путешествовать по другим мирам.

Я упросила родителей отправиться в Эсхантис. Если вдруг меня отстранят не только от учебы, но и от работы боевым фамильяром, я хотела напоследок взглянуть на родной мир.

Вырубленный в скале замок – обитель моей родной матери – остался неизменным. Виверны, почти утратившие разумность и человечность бывшие метаморфы, его не занимали, предпочитая устраивать гнезда на вершинах холмов или гор. Мироходцы, изучающие Эсхантис, увлеченно исследовали письмена на стенах замка, но в нем самом надолго не задерживались.

Мы с родителями провели там ночь, а после я летала по Эсхантису, катая их по очереди на своей мощной чешуйчатой спине. Даже вступила в схватку с виверной. Показала, кто настоящая хозяйка Эсхантиса – единственная в своем роде дракоша-метаморф.

И вроде бы все хорошо – бескрайние просторы, захватывающая дух высота и крылья, разрезающие воздух. Но чего-то не хватало. И печаль не уходила до конца.

Дело не только в Рафаэле, о котором до сих пор болело мое сердце. Но и в том, что эту свободу у меня могли в любой момент отобрать.

Я не хотела возвращаться, но пришлось.

Я боялась, что в министерстве нас уже ждут. Но, не заметив особых изменений, вдруг поняла… Слухи в академии – действительно серьезное дело, особенно если учесть невольную демонстрацию моих проблем с огнем. Но вот все остальное Единое Королевство…

Никто ведь не видел, как я обращаюсь драконом, верно? Точнее, если не считать родителей, свидетелем этому становились воспитанники школы-пансиона, но случилось это несколько лет тому назад. Если никто из них не учится в Академии Мироходцев, на что я очень сильно надеялась (должно же мне хоть в чем-то повезти?), то они могут и не узнать о скандале. А значит, некому будет сложить два и два.

Когда мы оказались дома, я поделилась этими мыслями с родителями и дядей Райли и тетей Зои, которые пришли к нам в гости.

– Ты зря ругала себя за несдержанность, милая, – улыбнулась мама. – Твоя выдержка всем нам помогла. Никто в академии не видел не только твоего превращения… но и даже твоих когтей.

– На это и будем упирать, если кто-то заинтересуется этими слухами, – серьезно кивнул папа.

– А у вас не будет с этим проблем? – осторожно спросила я. – Вы же, получается, подали в министерство ложную информацию обо мне. Когда забирали меня с Эсхантиса.

В разговор вклинилась тетя Зои.

– Если у министра будут претензии, твои родители могут упирать на то, что они отстаивали твои права как несовершеннолетнего метаморфа. Сохранили тайну твоей личности теми средствами, которые были им доступны.

– Серьезно? – изумилась я.

– Ну конечно. Ты думаешь, каждый метаморф спешит сообщить миру о том, кто он есть? А как быть, если ты – хрупкая, миловидная девушка и известная на весь мир певица, а во второй своей личине – какой-нибудь жуткий монстр? К слову, мой братец, защитник прав метаморфов, настаивает, что это реальный случай, но, как бы я ни старалась, вытянуть из него имя мне так и не удалось.

Тетя Зои сокрушенно вздохнула. Я же была благодарна ее брату Чарли и невольно восхитилась им. Чтобы противостоять сокрушительному напору тети Зои, нужно было иметь железную силу воли… и, конечно, исключительную преданность метаморфом, которых он защищал.

– Или метаморфы, которые десятилетиями подавляют в себе звериный зов, не желая менять свою жизнь… Они тоже предпочитают оставлять свою личину втайне. Так что да, те самые средства, выбранные твоими родителями, противоречат букве закона. Но с метаморфами вообще все несколько сложно, да и случай у вас особый – ведь Леон и Джой забрали тебя из иного мира. Потому, если в министерстве узнают о фальшивых данных в твоих документах, им светит выговор и, скорее всего, внушительный штраф. Но я не думаю, что из-за этого им запретят быть мироходцами.

У меня словно груз с души упал. Кажется, больше всего я боялась именно этого. Что самые близкие мне люди, который однажды приняли меня, диковатую дракошу, в свою семью, пострадают по моей вине. Не влюбись я в Рафаэля, ничего бы этого не произошло.

Но что уж теперь.

Вскоре после моего возвращение последовали вести – одна удивительнее другой. Во-первых, Эйб пригласил Тали на свидание. Я в этот момент взвизгнула так, что в спальню спустя мгновения влетел папа. Руки его были подняты для призыва чар, а между пальцев сверкали молниевые нити. Смеясь, я попросила прощения за своей излишний восторг.

А во-вторых, родителям позвонил ректор. И сказал, что он нашел способ уладить возникшую проблему. Точнее, способ нашел его сам.

И снова дежавю – вернувшись в академию, я в который уже раз поднимаюсь в кабинет ректора. Однако в этот раз там оказался новый для меня элемент.

Это был высокий, крепко сложенный черноволосый мужчина. Какие же знакомые черты лица и черные, словно ночь, глаза.

Однако я отказывалась верить в свою догадку, пока он низким голосом не произнес:

– Дерек Торрес.

– Дэйзи Уайт-Адамс, – обескураженно сообщила я. – Хотя это вы и так уже знаете.

Господин Торрес кивнул.

– У меня мало времени, Дэйзи, поэтому перейду сразу к делу. Я наслышан о твоих успехах в академии – не кривись, это не сарказм, я говорю именно о твоих успехах. О невероятном мастерстве владения ментальным даром, позволившем тебе “разговорить” иномирное существо, не склонное к коммуникации.

– Откуда вы об этом знаете? – поразилась я.

Господин Торрес пожал плечами.

– От Рафаэля, от кого же еще.

Рафаэль говорил своему отцу… обо мне?!

– Я считаю. Академии Мироходцев нельзя упускать такой талант.

– При всем моем уважении, господин Торрес, боюсь, проблема не в академии, – вклинился ректор.

– В родителях студентов, я понимаю. Но их можно заставить… я хотел сказать, убедить изменить свое мнение.

– И каким образом?

На этот раз скривился уже сам Торрес.

– Полагаю, я для них – достаточно авторитетная фигура, чтобы поверить мне на слово. Я могу лично заверить и рассказать о том случае, когда Дэйзи спасла Рафаэля. Не буду врать, что мне это доставит удовольствие. Там, в учебном мире, мой сын должен был постоять за себя сам.

– Он едва не умер, – вырвалось у меня.

Нет, ну это уже смешно! Неважно, как я отношусь к Рафаэлю, но требовать от своего сына быть всегда лучшим – это уже за гранью. У этой семьи какое-то помешательство на успешном успехе!

Впрочем, об этом мне говорил и сам Рафаэль.

Я отогнала мысли о нем. На кону сейчас стояло мое будущее… Господин Торрес прав – у него, на минуточку, гвардейца Королевы Земли, авторитет был весомый. Поверят не только его словам о том, что я спасла жизнь его сыну, но и просто его мнению о моей безопасности для всех остальных.

Но что-то не давало мне покоя. Ну хорошо, Рафаэль по какой-то причине в кругу семьи едва ли не пел мне дифирамбы. Но его отец-то с чего так проникся? С чего решил самолично заступиться за меня?

– Простите за вопрос… – протянула я. – Но с чего такая щедрость?

Ректор, фыркнув, покачал головой. Господин Торрес поднял бровь, но усмехнулся, как мне показалось, даже с неким одобрением.

– А Рафаэль был прав насчет тебя. Раз ты такая проницательная – или недоверчивая, как посмотреть, – буду с тобой откровенен.

Я чуть нахмурилась. Быть откровенной со мной можно было с самого начала. Но лучше поздно, чем никогда.

– Рафаэль попросил меня об этом.

Я вытаращила глаза – совсем как Эйб, когда я сообщила ему о своей сущности.

– Простите, что?

Господин Торрес пожал плечами, заинтересованно глядя на меня.

– Не знаю, что произошло между вами, но я впервые видел сына таким. Он никогда и ничего не просил. Даже для своей бывшей девушки.

Бывшей девушки?! Если верить Алисии, девушка все это время у него была одна…

Не дожидаясь приглашения, я резким жестом пододвинула к себе стул и села. Мне просто нужно было сесть.

Чуть придя в себя, я снова подала голос.

– Но даже если об этом вас попросил Рафаэль… Зачем вам заступаться за не известную вам девушку?

Господин Торрес устремил на меня немигающий взгляд. Черты его лица ожесточились.

– Это наши с сыном дела, и ничьи больше.

Не-е-ет, он точно не стал бы помогать незнакомке просто так. Срываться ради нее со службы, мчаться к ректору, давать мне понять, что он – мой единственный шанс… Неужели между ним и Рафаэлем была своего рода сделка? Обескураживающее условие Рафаэля я знаю, а Торресу-то что нужно от сына?

Ну конечно…

– Рафаэль пообещал вам, что пойдет по вашим стопам, верно? – медленно проговорила я. – Что забудет о своем увлечении, забудет о своей мечте. Если вы поможете мне.

Взгляд Торреса потемнел, губы сжались в твердую линию. Он явно не желал ничего говорить, а лжи предпочитал молчание. Как же Рафаэль похож на него…

И одновременно не похож вовсе.

Это натолкнуло меня еще на одну мысль, но я пока от нее отмахнулась.

– Вы обещали, что будете откровенны со мной.

Торрес резко вытолкнул воздух из ноздрей.

– Ну хорошо. Да.

Я крепко зажмурилась от нахлынувших на меня чувств, но тут же открыла глаза и воззрилась на господина Торреса.

– Я благодарна ему и вам за помощь, но эту жертву от Рафаэля я принять не могу. Он сам должен распоряжаться своей судьбой. – Повторила с нажимом: – Он сам. И никто другой.

Я резко поднялась и, попрощавшись с мужчинами, направилась ко входной двери.

Я не знаю, что заставило Рафаэля это сделать. И отказывалась я не из гордости. Несмотря ни на что, я не могла позволить, чтобы он отказался от своей мечты ради меня. Я не стану рушить его судьбу, только чтобы моя жизнь вернулась в прежнее русло. Я пойду к своему счастью другим путем, хоть и пока не знаю, каким. Но сейчас…

Отчаянно волнуясь, я вынула из кармана телефон. И набрала номер Рафаэля.