Текст книги "Принц Густав. Выжить и победить (СИ)"

Автор книги: Маргарита Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Шведы, наверняка, уже сто раз пожалели, что решили меня признать. Но теперь я был не просто Регентом, а отцом короля. И народным любимчиком. Благодаря грамотной рекламной кампании, сложилось мнение, что все громкие победы страны связаны с моим именем. Ну еще Столарм рядом иногда пробегал.

Если приплюсовать сюда вечный разлад в самом риксдаге, то ситуация складывалась не так уж плохо. Безопасностью, конечно, пренебрегать не следовало, и расслабляться не стоило, но слегка принаглеть было можно. Так что пока дворяне делили найденное в Свартдале золото, я занялся островами.

Да, именно во множественном числе, я не оговорился. Имелись у Ливонского королевства Руно и Кино, которые я подгреб под себя. Однако во-первых, территориально они оба были не слишком большими, а во-вторых, капитально на них обосновываться, пока Эзель принадлежал датчанам, было довольно глупо.

Другое дело – после завоевания. Теперь можно было развернуться. В свое время я побывал туристом на полуострове Сырве, так что пропустить его никак не мог. Слишком уж удобная точка для контроля пролива! А на противоположном направлении меня интересовал остров Моон, который тоже был весьма удобен.

Денег на нормальный флот у Ливонского королевства не было. Но если грамотно взять под контроль входы в Рижский залив… варианты противостояния могут нарисоваться весьма интересные. Тем более, что для начала на островах можно было разместить производство продукции, не связанной с большой секретностью. И первом делом я организовал собственную типографию.

Претензий к работе голландцев у меня не было. Делали они все вовремя и качественно. Но три шкуры же драли! И потом… были вещи, которые посторонней типографии не доверишь. Я это и раньше понимал, но организовать подобное дело было не только дорого, но и очень непросто. Прежде всего потому, что церковь считала своей обязанностью всё контролировать. Ну и размещать заказы по ценам, которые казались им справедливыми.

Спрашивается – за какие заслуги я должен их спонсировать? Оборудование я доставал сам, разбирался в нем тоже сам. Денег на усовершенствование потратил столько, что вспоминать не хотелось. А теперь некоторые хотят на моем горбу в рай въехать. Причем в данном случае наличие свободы вероисповеданий в Ливонском королевстве аукнулось мне самым непредсказуемым образом – притащились все. И протестанты, и католики, и даже православные.

Вот за что мне это всё, кто скажет?

Катарина

Новый сервиз из костяного фарфора вызывал восхищение и зависть у всех, кто его видел. Хрупкое изящество хрустально звенело при соприкосновении чашек с блюдечками и казалось сказочно-нереальным. Все самые интересные, дорогие и изящные новинки, производящиеся в Ливонском королевстве, Катарина получала первой.

Грех жаловаться, муж относился к ней с редкой предупредительностью. Всегда искренне радовался встречам, не забывал про подарки, и заботился о безопасности семьи. Иногда даже чрезмерно. Катарине даже никогда не доносили о его любовницах, хотя дам, желающих наговорить гадостей, в Швеции было множество.

Брак, заключенный по договору, вполне можно было бы счесть удачным, если бы не одно «но». Густава постоянно не было дома. Даже когда они жили в Риге, что уж говорить про Стокгольм! Да, он старался вырваться. Да, безмерно любил детей, причем дочь в равной мере с сыном, что было совсем уж непривычным. Но Катарина предпочла бы более спокойную жизнь.

Наверное, так происходило потому, что ее совершенно не готовили к роли королевы. Да кто бы о таком мог подумать? Все были уверены, что шведским монархом станет ее отец, герцог Сёдерманландский. Однако Фортуна – дама переменчивая. И Катарина стала гарантом взаимных обязательств Густава и шведских дворян.

Надо отдать мужу должное – он подошел к браку со всей серьезностью. Часто проводил с ней время перед свадьбой, позволяя привыкнуть, узнав его получше и делился своими планами. Но самое главное – Густав устранил самый потаенный ее страх. Оставшись с ней наедине, он положил руку на Библию, и поклялся, что не имеет никакого отношения к смерти ее отца. Что планировал его заключение, но никак не убийство. После этого Катарине даже стало легче дышать.

Казалось бы – чего ей еще надо? Густав оказался прекрасным мужем. Однако Катарине не хватало уютных семейных вечеров. Спокойных, размеренных, без разговоров о политике, войнах и проблемах. Многие благородные девицы отдали бы что угодно, чтобы стать матерью будущего короля, но Катарине хватило бы скромной жизни в тихом, уютном особняке.

Скучная, размеренная жизнь была пределом ее мечтаний. Став супругой Регента, она постоянно беспокоилась сначала за жизнь Густава, а потом и за жизнь детей. Да и страх за собственную судьбу был хорошо ей знаком – Катарина вся испереживалась, когда узнала, что пока она находится в Стокгольме, в Ригу приехала Ксения Годунова.

По слухам, девица была весьма хороша собой, и осталась единственной выжившей из царской московитской семьи. Когда-то Густав был кандидатом в ее мужья, но что-то не сложилось. Вероятно, авторитарный отец все-таки не посчитал нищего принца достойной партией.

Но теперь отца у Ксении не было! Да и Густав был другим. Отвоевал для себя Ливонское королевство, стал шведским Регентом, а его финансовое состояние заставляло многих скрипеть зубами от зависти. И как не ухватить шанс? В Московии же Смута! Так чего бы не нанять армию, не захватить трон и не жениться на Ксении? Тогда его права вряд ли кто сможет оспорить.

Катарина всё это прекрасно понимала, а потому переживала. Куда же денется она? Далеко не красавица и не дочь короля? А дети?

Однако, как оказалось, все ее тревоги были напрасны. Для начала выяснилось, что живет Ксения под строгим приглядом, и Густав за все время соизволил встретиться с ней в лучшем случае пару раз. Причем довольно холодно. А потом он и вовсе поспособствовал свадьбе Годуновой с будущим русским царем.

И пусть закончилось все хорошо, Катарина зареклась уезжать далеко от мужа. В свое время Оксеншерна легко уговорил ее переехать в Стокгольм. Ей казалось, что это прекрасное решение. Столица, к которой она привыкла и знакомые, которых она столько времени не видела, ограничиваясь перепиской.

К тому же, Аксель уверял, что шведам просто необходимо ее присутствие. Ради стабильности, уверенности в будущем и чего-то там еще. Да и священники, обещавшие молиться за появление наследника, не последнюю роль сыграли. Пусть Густав говорил, что ему все равно, пусть искренне радовался дочери, Швеции требовался король, и Катарина чувствовала груз ответственности.

Вопреки ожиданиям, столица приняла ее равнодушно. А пообщавшись со старыми знакомыми, Катарина поняла, сколько людей вовсе не хотят, чтобы в стране появился король. Поняла, и испугалась.

Ладно Густав, он взрослый человек, он может за себя постоять. Так ведь и ее крошка-сын уже был вовлечен в Большую Политику! Никакого тихого, безоблачного детства. С малолетства – интриги, борьба и строптивые подданные. И она ничего не могла с этим поделать!

Единственный, кто ее утешал и поддерживал – это Аксель Оксеншерна. Уж кому, как не ему было знать о неуемном характере Густава! Глядя на постоянные ссоры, можно было подумать, что эти двое на дух друг друга не выносили! Но на самом деле, несмотря на несогласие во многих вопросах, они друг друга уважали. И Аксель был частым гостем Густава. И когда их мнение по какому-то вопросу сходилось, слушать их беседу было одно удовольствие.

Густав

Война за Сконе, планируемая мной на весну 1607-го, так и не состоялась. Просто потому, что Дания на войну не явилась. Причиной этого безобразия стали мы с Акселем, причем на сей раз решение было единодушным.

На самом деле сильно давить даже не пришлось. Дания воевать не хотела. Особенно после нескольких поражений. Так что всю зиму шли переговоры, которые закончились подписанием перемирия. А то, что кое-кто из датских дворян получил благодарность за свою сговорчивость… кому это интересно? Тем более, что пришлось тратить не деньги, а связи.

Воинственная шведская верхушка, уже настроившаяся на очередную победу, глухо роптала. Правда, недолго. Поскольку перемирие с Данией было подписано не от большого гуманизма, а из практических соображений. Планировалось, что шведская армия двинется совсем в другом направлении. И теперь осталось убедить риксдаг в правильности своего мнения.

Я уже давно облизывался на Курляндию. Но, будучи человеком разумным, понимал, что заполучить ее будет непросто. Кто бы мог подумать, что поляки сами облегчат мне задачу, собравшись сцепиться с Москвой! Я решил, что подобным обстоятельством нельзя не воспользоваться. И Аксель со мной согласился.

Началось все с того, что поляки весьма болезненно восприняли потери своих позиций в России. То, что их подвинули из Москвы, воспринималось как величайшая несправедливость. Как так-то? Ведь шапка Мономаха была уже у них в руках! И терять ее совершенно не хотелось. Однако Скопин-Шуйский развернулся во всю широту души. И поляков попросили не только из Кремля, но и из страны.

Подобное мероприятие просто не могло пройти без сопротивления. Тем более, что у Речи Посполитой в России были немалые военные силы – осевшие в Москве и получившие доступ к кормушке, потащили за собой родственников и знакомых, а те – охрану и обслугу. Добавим в этот котел авантюристов разного толка, наемников, и получится впечатляющая цифра.

Да, это не единое войско. Да, умирать за Речь Посполитую наберется не так много желающих. Но за свои интересы? Вполне. Так что если поляки организуют войско и ступят на русские земли, призывая присоединиться всех желающих, этих самых желающих наберется немало. По вековой устоявшейся традиции, европейцы в одиночку на Россию не ходят.

В этот раз Москве повезло сразу по нескольким пунктам. Во-первых, у нее был талантливый Скопин-Шуйский, который умел воевать и наводить порядок. Во-вторых, крымский хан Газы II Герай был занят своими делами, и нападения с этого направления можно было не ждать. Ну а в-третьих, я предложил Оксеншерне воспользоваться ситуацией и пощипать Польшу, что должно было убить сразу двух зайцев – удовлетворить амбиции шведов и помочь Москве.

– Мы так долго планировали войну с Данией, – вздохнул Густав.

– Да, но второго такого шанса может не представится. Речь Посполитая и без того ослаблена междоусобицей. А если они уведут в Россию бОльшую часть своего войска… Это шанс!

– Так не хочется со шведами договариваться… может, сами попытаемся территории захватить?

– В одиночку против Речи Посполитой мы не выстоим. Шведы, конечно придут нам на помощь, поскольку Ригу потерять не захотят, но большой вопрос, что за это потребуют. Скорее всего, мы превратимся в аналог Курляндии. Станем вассалами.

– Не хотелось бы, – вздохнул Густав.

– Самому не хотелось бы! – возмутился я. – Сколько сил было положено, сколько интриг провернуто, сколько времени я добивался хотя бы относительной самостоятельности и независимости!

– Шведы не пожелают отдавать нам Курляндию.

– Поначалу да, – согласился я. – Но тогда мы откажемся от командования. А без нашего содействия шведам вломят, это я гарантирую И к тому моменту наша типография уже будет работать изо всех сил. Так что в Стокгольме будут знать, кого винить в поражениях. Поименно.

– А вот я сомневаюсь, что Швеция потерпит поражение.

– Ну, я не то, чтобы сто процентов уверен… но ставлю на Кшиштофа Радзивилла. Мы чудом с ним разминулись, когда Кокенгаузен под себя подгребали.

– Тогда обстоятельства сложились в нашу пользу, – согласился Густав.

– Да уж явно не наш военный гений нам помог! И я точно могу сказать, что у шведов нет командующих такого уровня, как Радзивилл.

Разумеется, это была авантюра чистейшей воды. Я прекрасно понимал, что у шведов не будет никакого желания отдавать мне Курляндию. Но я уже высказал Оксеншерне свои мысли по этому поводу. Не хотите меня видеть королем? Ваше дело. Но вы доверили мне воевать с датчанами, захватывать Норвегию, Готланд и Эзель. И я согласился сделать это на определенных условиях.

Однажды поняв, что шведское дворянство не особо расположено выполнять устные обещания, было логично начать составлять письменные договора. Учитывая мое (пусть и минимальное) знание истории, я заложил туда нужные формулировки. Достаточно шведы на моей шее ехали. Теперь моя очередь ими пользоваться.

В предыдущих конфликтах мое участие, как Регента, всегда сопровождалось территориальными вознаграждениями. Так почему в этот раз должно быть по-другому? Я что, за просто так шведам помогать должен? Еще чего! Пришло время платить по счетам, в рамках подписанных договоренностей. Там как раз указаны шведские обязательства в случае подобного стечения обстоятельств. Просто никому в голову не приходило, что такое действительно произойдет!

Согласно подписанным договоренностям, никаких проблем возникнуть не должно. Но я подозревал, что шведы упрутся. И даже пойдут напролом. В смысле, решат завоевать Курляндию с Польшей без меня. К этому я тоже был готов. И Кшиштоф Радзивилл тоже был готов, ибо даже без моей помощи ему донесли о шведских намерениях. Ну глупо было думать, что только у меня есть шпионы!

Посмотрим, что решат шведы. И подождем их столкновения с поляками. А дальше будем действовать в зависимости от сложившейся ситуацией. Хотя бы часть побережья я по-любому должен себе оттяпать, поскольку янтаря мало не бывает!

Да, в начале 17 века Речь Посполитая – это очень серьезный противник. Но уж больно удобный выпал шанс! Вряд ли, конечно, удастся провести первый ее капитальный раздел чуть ли не на две сотни лет раньше, чем это было в знакомом мне варианте истории, но откусить часть земель? Почему бы и нет.

Прикинув все за и против, я не слишком-то возмущался, когда в походе против Польши решили обойтись без меня. Но насторожился при этом один только Оксеншерна, который хорошо меня знал. Остальные восприняли это как победу. Как же, удалось подавить слишком активного Густава! Ишь чего захотел… Курляндию ему… самим мало!

Я изобразил, что обижен на весь мир, и удалился к семье. Отдохнуть перед грядущей авантюрой было не лишним. А по Швеции тихонько поползли слухи – дескать, я удачливый, и без меня Фортуна может отвернуться от войска. К моему удивлению выяснилось, что не надо даже прилагать много усилий, чтобы убедить народ в моей незаменимости. Мои люди только слегка подтолкнули маховик слухов, а дальше он начал раскачиваться самостоятельно. Причем все сильнее и сильнее.

Полагаю, что мой положительный имидж в глазах многих шведов – это заслуга уже не раз проводившейся рекламной кампании. Раструбить на весь мир о победах было важно. Но не менее важным было и представить самого себя как главную причину этих самых побед. Вроде бы ненавязчиво, не выпячивая, но так, чтобы запоминалось больше всего. Опыт рекламных кампаний 21 века мне в помощь!

Я не собирался упускать ситуацию из рук. А потому кроме официальной рекламы была еще и неофициальная – дешевая, низкопробная, которая воспринималась как народное творчество, но на самом деле тоже была разработана по всем правилам. Я постоянно напоминал о своих заслугах, придумывал новые и вообще беззастенчиво врал в свою пользу. В случае, если дворяне решат расправиться со мной и с моей семьей, придется поднимать толпу. А для этого необходимо постоянно оказывать на нее влияние в нужную для себя сторону.

Если честно, я не был стопроцентно уверен, что при столкновении с поляками шведов непременно ждет поражение. Все-таки, у армии уже был опыт сражений с датчанами. А это довольно сильный противник. Но… в прошлом серьезно помогли мои хитрости (порою, вычитанные в приключенческих книгах). А как шведы будут действовать без попаданческих идей? И без крылатых гусар, кстати, поскольку они принадлежали Ливонскому королевству?

Несмотря на то, что Речь Посполитая периодически задерживала своим войскам жалование, сманить удалось не так много вояк, как мне хотелось бы. Но зато получилось организовать грамотное обучение. И приобрести достойных коней и вооружение. Удовольствие было недешевым, но против датчан прекрасно срабатывало. Однако я смогу назвать этот проект действительно состоявшимся лишь в том случае, когда мои крылатые гусары в столкновении не уступят польским.

Разумеется, я пожадничал отдавать их шведам. Еще чего! Это мой ресурс, как короля Ливонии. Не хотят соблюдать мои требования? Значит, и у меня нечего просить помощи. Пусть обходятся без гусар. И с минимумом новых пушек. Денег в казне, как всегда, на перевооружение не хватило, так что шведам пришлось довольствоваться старым вариантом. Хотя у поляков было примерно тоже самое.

Надо ли говорить, что про «единорогов» шведы вообще не знали? Секретить свои изобретения я умел, а с разведкой у них было не очень. Вот венецианцы с голландцами в любую дыру пролезть старались. Особенно семейство Гримани. Новому дожу, очевидно, было не до Ливонского королевства (он не ответил на мое послание и вообще никак себя не проявлял), так что они оставались моими торговыми партнерами. Желали всего, побольше, и старались везде успеть.

Именно они первыми принесли весть, что на Кшиштофа Радзивилла я ставил не зря. Шведы все-таки потерпели поражение, не сумев захватить Виндаву. Вроде и высадка прошла успешно, и поляков было меньше чуть ли не в два раза, но… авантюра не удалась. А Радзивилл, вдохновившись победой, продолжил давить.

Разумеется, он уже ждал неприятеля! И организовал оборону города должным образом. Да и в пригородах оставил небольшие отряды, которые нападали на шведские обозы. Так что ситуация сложилась не лучшим образом. Даже шведский флот действовал невразумительно, поскольку остался без Столарма. Тот неожиданно меня поддержал, сказавшись больным и оставшись в столице.

У нас с Арвидом, конечно, были очень неплохие отношения. И я в свое время продвинул его карьеру. Но… политика есть политика. И никакой благодарности я не ожидал. Так что был приятно удивлен. Столарм встал на мою сторону и кое-кто из его подчиненных последовали его примеру.

Невыполнение приказа – оно, конечно, деяние наказуемое. Но что поделать, если ты уже выполняешь долг в другом месте? Охраняешь границы Норвегии, или гоняешь пиратов, или готовишься сопровождать торговцев, везущих ценный груз к ближайшим соседям… И все это согласно приказам вышестоящего начальства, подписанным сильно заранее. Такая своеобразная итальянская забастовка…

Бросить торговцев? Да без проблем, если вы из своего кармана неустойку заплатите. Великовата? Ну, жадность торгашей всем известна. Вернуть те корабли, которые отправились за пиратами или к Норвегии? Тоже можно. Но вы понимаете, сколько времени уйдет, чтобы их найти, доставить приказ, вернуть и снарядить заново – уже в расчете на битву с Речью Посполитой?

Вот не злобный я человек, но все равно испытывал внутреннюю удовлетворенность, когда Кшиштоф Радзивилл нагнул шведов. Как только до меня дошли вести о поражении, я тут же дал типографии отмашку, и Стокгольм наводнили листовки с новостями. Шведы, уже начавшие привыкать к победам, искренне возмутились.

Ну… теперь можно выходить на сцену во всем белом. Обещать победы, новые земли и кучу всяческих благ. Если мне Курляндию отдадут. И я не сильно врал, между прочим. Столарм во главе флота, новые пушки в войсках, хорошее снабжение, правильно расставленные снайперы… При таких условиях продвижение вглубь польской территории обеспечено.

И я сам не знал ответа на вопрос, где же мы остановимся.

Глава 16

Шведы оказались намного упрямее, чем я думал. Им понадобилось еще пару раз потерпеть поражение прежде, чем они обратились ко мне за помощью. Давно пора. А то сидят, бедолаги, в районе будущего Остгалса и издалека облизываются на замок Ливонского ордена. До самой Виндавы они так и не дошли. Кшиштоф Радзивилл оказался грамотным и талантливым командующим.

Приятно было посмотреть, как быстро схлопнулись те, кто громче всех мне противостоял. Дескать, мы могли бы сделать тоже самое, и даже лучше, но просто случай не представился. Теперь представился. Вперед. Однако оказалось, что воевать – это немного сложнее, чем мести языком. И враг вовсе не разбежался с поля боя только потому, что у новоявленных вояк длинная родословная и море амбиций.

Признать, что оказались неправы, было выше их сил, а потому они обратились ко мне, когда уже другого выхода не осталось. Когда стало ясно, что либо я приду к ним на помощь, либо Кшиштоф Радзивилл помножит их на ноль. Но даже в этот момент риксдаг попытался на меня надавить. Типа, сначала спаси, а потом будем разговаривать о условиях дальнейшего завоевания.

Да вот еще! Утром деньги вечером стулья! Сначала пусть подпишут документы о признании Курляндии как части Ливонского королевства, а потом уже будем о спасении разговаривать. Я уже подготовительную работу начал – удочку насчет Пилтенского епископства закинул, но там все мутно было.

С одной стороны, это были владения Польши. С другой – деньги датчанам заплатил Георг Фридрих фон Ансбах, регент герцогства Пруссии. С третьей – он тоже был польским ставленником, и помер уже года четыре назад, не оставив потомства. Так что даже при желании честно выкупить земли, возникает вопрос – а кому, собственно деньги платить? Новому прусскому регенту?

Моя жаба шептала, что никому ничего платить не надо. Проще с самим епископством договориться с помощью иезуитов. Они признают мою власть, я признаю их автономию, а всех посторонних посылаем идти лесом. Можно даже вприпрыжку. В свое время епископство не хотело идти под Польшу, предпочтя датчан, так что тайные переговоры шли без особого напряжения.

Мое давнее сотрудничество с иезуитами и сохранение католической религии (пусть и наравне с остальными) на территории Ливонского королевства пошло мне в плюс. Единственное – пришлось долго бодаться из-за степени подчиненности земель, ибо «автономия» – слишком широкое понятие. Дарить епископству территорию я не собирался, так что нужно было грамотно соблюсти обоюдные интересы.

Окончательную поддержку на приемлемых для меня условиях я получил только после того, как пообещал организовать в епископстве типографию. Причем масштабнее, чем моя собственная. А вот насчет фарфора я уперся, и секретом делиться не захотел. Вот еще! Я сам-то пока не раскрутился.

Новое изобретение получилось совершенно случайно. И еще более случайно я вовремя его заметил и оценил. Первое изделие выглядело невзрачно и чуть не отправилось в мусор. На то, чтобы довести идею до ума потребовалось почти два года. И делалось все в строгом секрете – я выкупил три стоящих впритык друг к другу дома, снес их и построил большую мастерскую, обнеся ее высоченным забором и установив усиленную охрану.

Судя по прочитанным книгам, попаданцы поднимали на фарфоре очень большие деньги. Но я не помнил даже примерного рецепта, так что особо не рыпался. Вроде бы, там должна быть белая глина, кварц и полевой шпат, но только ли они? Какого качества, в каком количестве/процентном составе и при какой температуре обжигать?

Руки я, конечно, не опустил. И материалы разные заказывал. Но мастера мои экспериментировали больше рассчитывая на «авось». И то, что у них хоть что-то получилось – это чудо, не иначе. Пусть первый экземпляр вышел и не слишком качественным, но у нас теперь было, от чего плясать! И как только начал получаться нормальный фарфор, я замахнулся на костяной, благо в данном случае точно помнил, что костяной золы должно быть почти 50 %. Спасибо попаданческим книгам!

Но даже после того, как что-то стало получаться, я не начал продажи, оттачивая мастерство. Раз уж это все равно будет дорогой товар, нужно, чтобы он и выглядел соответствующе. Так что первую, ограниченную партию покупатели увидели только весной 1607-го. И ту венецианцы сразу выкупили за бешеные деньги. Я успел только один сервиз супруге отправить. А голландцам вообще ничего не досталось.

И после всех мучений, экспериментов, потраченных денег/времени, Пилтенское епископство хочет, чтобы я поделился с ними секретом? Морда не треснет? Уж на что я с иезуитами стараюсь хорошие отношения поддерживать, так и тем только производство свечей обломилось.

В принципе, раз уж в епископстве планируется развернуть типографию, могу уступить секрет производства бумаги. И опять же – не продать, и, тем более, не подарить, а организовать совместное производство, как я с иезуитами сделал. Как говорил один прагматичный полосатый кот – «совместный труд, для моей пользы, он объединяет». Дело осталось за малым – завоевать Курляндию. Всего ничего.

В идеале-то, конечно, гораздо больше, чем просто Курляндию. Поскольку амбиции шведов тоже надо удовлетворить. Оксеншерна включал в планы сначала Мемель, а затем границу по Неману. То есть, даже от Пруссии хотел кусочек отщипнуть. Хорошо хоть на все Прусское герцогство пока не замахивался!

Хотя и без того… Представляю, как в Европе обрадуются шведскому усилению! Как бы не спровоцировать тридцатилетнюю войну раньше срока. С другой стороны – пока Швеция будет осваивать Норвегию, противостоять Дании и воевать с Польшей, ей точно не до России будет!

К тому же, Скопин-Шуйский уже начал порядок наводить. Тот же Болотников дальше Калуги не продвинулся, а Илейку прикончили еще в Путивле. Причем с горячего одобрения горожан и местного духовенства. Поддержавшие его князья, в том числе и воевода Григорий Шаховской, тоже отправились в мир иной. Как и те, кто поддержал Лжедмитрия II.

Там вообще всё интересно получилось. Такой террариум единомышленников собрался – на любой вкус и цвет. Но вишенкой на торте стал никто иной, как Филарет Романов. Вот уж кто засветился от всей души в роли нареченного патриарха[25]25
  Реальная история утверждает, что врагам второго самозванца Филарет представлялся пленником, и не настаивал на своем патриаршем сане. По сравнению с тем, как вел себя тот же Гермоген, выглядит не слишком приглядно, тем более учитывая, что история эта писалась его родственниками.
  Видимо, изначально было слишком много свидетелей, чтобы затереть правду, можно было только смягчить её и по-другому расставить акценты, а потом стало поздно. Согласитесь, «не настаивал» и «отрицал» – это очень разные вещи. Как «представляться пленником» и являться пленником на самом деле. В моей версии истории неприглядное поведение Филарета просто предстало во всей красе.


[Закрыть]! Уж не знаю, чего ему наобещали поляки с Лжедмитрием II. Может, грешки прикрыть нетрадиционные, не приличествующие православному человеку, не говоря уж о священнике?

С Лжедмитрием II Скопин-Шуйский разбирался сам, в результате чего полетело довольно много боярских голов. Михаил Васильевич всепрощением не отличался и, как человек, только недавно (и практически случайно) занявший трон, весьма агрессивно реагировал на вызовы его власти. Ну и Ксения, наверняка, воду на мельницу лила, требуя покарать тех, кто предал отца и убил брата. Зная ее характер – она точно не отступится. И не успокоится. А ночная кукушка – она такая ночная…

Юный Михаил Романов остался в живых разве что чудом, но обоих родителей лишился. Учитывая его характер, без участия Филарета шансов на трон у него практически не было, но лучше не рисковать и оставить возле него соглядатаев. Кто его знает, как пойдет война России и Речи Посполитой.

Начиналось всё, вроде бы, неплохо. Поляки традиционно пошли на Смоленск (нездоровая какая-то у них любовь к этому городу, причем вековая), но там им дали отпор. Оборону возглавил Михаил Шеин, принимавший активное участие в подавлении восстания Болотникова. За свои подвиги он был пожалован чином боярина и направлен первым воеводой в Смоленск.

Судя по всему, Скопин-Шуйский не ошибся с назначенцем. Поляки встряли. Сначала они почти месяц сидели под стенами, готовясь к штурму, но сам штурм не удался. А вот осажденные делали довольно успешные вылазки. И нужды в припасах не испытывали. Благодаря некоторым продажным членам польского Регентского совета, я прекрасно знал, по какому маршруту двинется войско речи Посполитой. И помог Смоленску заранее.

В моих интересах было как можно сильнее ослабить поляков. Пока они бились о Смоленск, как бараны о новые ворота, я с шведским войском высадился на земле Курляндии. А войско Ливонского королевства двинулось в сторону Митавы. Будем надеяться, что уж с Фридрихом Кетлером они справятся, тем более, что перевес сил в нашу пользу.

Столарм организовал полную блокаду со стороны моря, разогнав всех, кто пытался прорваться к городу или оказать сопротивление. Шведские войска, упавшие духом после нескольких поражений, приободрились, получив пополнение. И тут же поползли слухи, что я – любимчик Фортуны, и что теперь-то они точно победят.

Конечно победят! Ибо Кшиштоф Радзивилл будет временно выключен из сражения. А потеряв командующего в ответственный момент, поляки растеряются, пусть даже на какое-то время. Нам этого хватит.

Нет, на сей раз я не собирался обращаться к помощи снайперов. Время пока не пришло. Кшиштоф Радзивилл нужен мне живым и здоровым. Если его убрать слишком рано – шведов опять может занести в духе «теперь мы сами справимся». Зачем мне лишние проблемы? Но и рисковать я не желал. Так что к Кшиштофу была подослана девица, вооруженная моей новой алхимической разработкой.

Во время сражений рядом с войсками всегда кружилось множество народа. И маркитанты в том числе. Так что найти девицу с пониженной социальной ответственностью труда не составило. Обычно продавать себя не от хорошей жизни начинают, довольно редко попадаются те, кто занимается этим из любви к искусству (хотя я и таких встречал). Так что хорошая сумма денег быстро решила проблему. Тем более, что от девицы вовсе не требовалось травить народ насмерть.

Несоблюдение элементарных норм гигиены приводило к очень большим небоевым потерям. В войске любой страны начала 17 века. Так что никого не удивит, если вдруг Радзивилл начнет маяться животом. Обычное дело. Вот только командовать в таком состоянии он не сможет. Как и его окружение. Вместе же вечером пирушку устроили перед сражением, будучи уверенными в очередной победе.

– Не по-рыцарски это, – вздыхал Густав.

– Да кто бы спорил! Но в честном бою мы с тобой, в лучшем случае, можем потерпеть поражение. В худшем – погибнуть. В блеске славы и благородства, само собой, но не думаю, что Катарине и детям от этого станет легче.

– Нет, сейчас нам умирать не время.

– А я о чем! Нам еще детей растить и воспитывать, Норвегию окончательно завоевывать, Сконе у датчан отнимать… да и те территории, которые мы у Речи Посполитой отнимем, удержать надо, – вздохнул я.

– Тогда в наших интересах помочь шведам отхватить как можно больше земель.

– Чтобы между Речью Посполитой и Ливонским королевством получилась подушка безопасности?

– Ну да, – подтвердил Густав. – Чтобы добраться до нас, полякам придется пройти сквозь шведов.

– Я подумал о том же самом. Но поскольку наши с тобой полководческие таланты оставляют желать лучшего, приходится хитрить.

– Кто бы мог подумать, что знания по алхимии можно использовать таким образом…

– Пришлось привлекать травниц и проводить кучу опытов прежде, чем что-то получилось, – напомнил я. – А еще искать добровольцев, на которых можно было бы испытать новое средство.