Текст книги "Покров Тьмы (СИ)"

Автор книги: Маргарита Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Размышления в тишине не шли ему на пользу. Копаясь в себе, он внезапно обнаружил, что в нем начинает зарождаться ненависть к Лафитлин. Если ее предательство и уход с незнакомцем неизвестно куда еще можно оправдать тем, что на ее сознание оказали влияние, то, что она позволила своему спутнику напасть на Мариэль… И не вернулась даже тогда, когда ее подруга оказалась похороненной под снегом. Это вызывало бесконечную злобу. Малвель внезапно почувствовал острую потребность с размаху впечатать кулак в кору ближайшего дерева и закричать. Но не успел он и замахнуться, как заметил, что Мариэль остановилась.

– Что случилось?

– Надо найти Муйзди. – Кратко пояснила она, вглядываясь в склоны гор.

– Зачем?

– Хочу попробовать вернуть путеводный гранит. Он еще понадобится мне, чтобы найти Лафитлин.

– Ты все-таки намерена ее разыскать? – На мгновение в груди Малвеля зажегся огонек радости. То ли от того, что Мариэль еще не до конца потеряла надежду на сохранение дружбы с Лафитлин. То ли от того, что с путеводным камнем он сможет взглянуть в глаза той, кто предала их.

– Не сама. – Отозвалась Мариэль. – Отдам камень Эдоласу. Я считаю, он имеет право знать где и с кем его жена.

– Резонно. А Фаолин знает где ты и с кем? – Малвель не знал почему задал этот вопрос.

– Мы разговаривали с ним утром. – На удивление спокойно ответила Мариэль. – Я никогда не оставлю его в неведении.

Щемящее чувство, которое он старался в себе подавить вспыхнуло, словно желая напомнить о себе. Как бы Малвель ни хотел назвать его по другому, это была ревность. Смотреть с какой любовью Мариэль говорит о Фаолине, с какой строгостью не позволяет кому либо усомниться в их верности друг другу, было не приятно.

Пока эльф старался совладать с нахлынувшими эмоциями, Мариэль моментально переключилась на дело и громко позвала сатира.

Никто не ответил.

Мариэль позвала снова – громче.

И в этот раз ответом ей была тишина.

Посланница Солнца хотела уже крикнуть еще громче, но Малвель остановил ее, опасаясь схода лавины.

– По всей вероятности хранитель покинул свой пост. Как думаешь? – Сказал он, придержав Мариэль за локоть.

– Я конечно думала, что именно путеводный гранит она выбрала не просто так. Однако рассчитывала, что она не покинет дом так скоро.

– Видно, не так уж она любит это место.

Задумавшись, Мариэль оглядела склоны гор, усыпанные белым снегом. У нее и самой уже на плечах и капюшоне образовалась снежная шапка. Но ей было не до этого. Факт того, что все идет не так, и любое дело за которое она бы ни взялась оборачивается чуть ли не катастрофой, выводил ее из себя. Пришлось приложить все свои усилия, что бы сдержаться. От гнева и отчаяния она чуть ли не тряслась крупной дрожью. Задержав дыхание на несколько минут, она подняла взор к горным вершинам, а потом глубоко вдохнула, чувствуя, как морозный горный воздух подавляет пожар злости внутри нее. От еще нескольких глубоких вдохов в горле запершило и подступил кашель. Но Мариэль сдержала и его.

Убедившись в том, что в состоянии трезво мыслить и резонно действовать, она зашагала дальше. Ей до дрожи в коленках не хотелось раскисать перед Малвелем. Ей казалось, что именно упадок духом он и ожидает сейчас от нее, и за это ей было ужасно стыдно.

Малвель же молча последовал за ней. Он понимал, что любое сказанное им слово может вывести ее из того шаткого равновесия, в котором находился и он сам. Он вел под уздцы своего коня и старался не думать о том, что им придется провести весь путь до Малата пешком. Он знал, что предложи он Мариэль ехать верхом, она воспримет это, как оскорбление, ровно как и если он сам поедет верхом, а она будет пешей.

Двоих его конь долго не выдержит. Это был старый скакун не самой выносливой породы. Живя в Эфелоне, Малвель даже не задумывался о том, что ему нужен свой хороший конь. Он ведь и представить не мог, что ему понадобится куда-то уезжать. Отец как-то давно предлагал ему приручить пегаса или хотя бы ахатлинса – скакуна благородной эльфийкой породы, дикие табуны которой пасутся в полях ахатлин неподалеку от Эфелона. Но Малвель упирался, ссылаясь на то, что предпочитает передвигаться на своих ногах. Как же сейчас он жалел, что не последовал совету отца.

От размышлений его отвлекла Мариэль, коснувшись его плеча. Оказалось они уже вышли из ущелья и шли по тропе меж невысоких холмов.

– Что..?

– Ш-ш-ш! – Призывая его к молчанию, зашипела Мариэль, приложив указательный палец к губам. Убедившись, что эльф будет вести себя тихо, она указала куда-то меж холмов. Приглядевшись, ему удалось различить нескольких людей, облаченных в бело-серые одежды, благодаря чему они почти сливались с окружающими камнями и сугробами. Мариэль кивнула в другую сторону. Там, держа импровизированное оружие наготове, широким кольцом их окружали еще несколько человек в таких же одеждах. А затем перевела взгляд на ближайший холм, на вершине которого был всадник. Лишь только Малвель его увидел, всадник пришпорил коня и вихрем помчался прямо на них. Одновременно с этим, пришли в движение и люди, окружившие их. Все разом кинулись на них.

Мариэль выпрямилась и, не шевелясь, смотрела на всадника. Она даже не притронулась ни к Тайвосу, ни к луку. Малвель же ее примеру не последовал и обнажил свой меч.

– Мариэль, в сторону! – Крикнул он, опасаясь, что несущийся галопом всадник, собьет ее. Но Мариэль, похоже не слышала его, не двигаясь с места. Тогда он схватил ее за руку и дернул на себя со всей силы, и был ошарашен тем, что и сейчас она осталась стоять, как стояла. Словно она корнями вросла в землю. Он чуть не упал по инерции, воткнув меч в землю, чтобы удержать равновесие. Когда он вновь обернулся к Мариэль, прямо перед ней уже резко затормозил конь. Из под копыт его в разные стороны полетели комья стылой земли и снега. Часть попала на Мармиэль, но она не заметила и их, гневно глядя в глаза всадника исподлобья. Через пару мгновений их уже окружили плотным кольцом дюжина людей, наставляя на эльфов пики, сабли, секиры и ножи. Только теперь рука Мариэль плавно легла на рукоять Тайвоса.

– Гляньте-ка, парни! Какой улов! – Гаркнул коренастый широкоплечий мужчина со светлыми, явно давно не видавшими мыла волосами, собранными в хвост и темной бородой, заплетенной сложными косами, сидящий в седле. – Брось железку, милашка, а то поранишься. – Осклабился он гнилыми зубами, обращаясь к Малвелю. Эльф не шевельнулся. – И что это две прекрасные дамы делают одни в горах?

Говорящий спешился и приблизился к Мариэль, которая молча внимательно следила за каждым его действием. Теперь уже ему пришлось высоко задрать голову, чтобы смотреть ей в лицо, так как ростом он был чуть выше среднего гнома. Сама же Мариэль глядела на него свысока, от чего губы ее тронула надменная ухмылка.

– Хороша… – Протянул он, грязными пальцами своими пытаясь дотронуться до ее щек. Движение Мариэль было столь быстрым, что никто не успел заметить его. Всадник дернулся только когда увидел нож, приставленный к своему животу.

– Советую тебе развернуться, забрать свой сброд и убраться подальше, иначе…

– Иначе что, милашка? – Перебил он ее, облизнув обветренные, покрытые гнойными язвами губы.

– Иначе я потешу себя и твоих дружков потрясающим зрелищем, как ты поломанными руками будешь собирать свои зубы. – Прошипела она, наклонившись так, чтобы ее потрескавшиеся губы оказались у его уха. И голос ее прозвучал даже более угрожающе, чем раскат грома.

Как вдруг она вскрикнула, выронив нож. С недоумением она переводила взгляд с раскаленной до красна рукоятки, вокруг которой вмиг растаял снег, на обожженную левую ладонь. А потом быстро и цепко оглядела окружающих. Среди них она нашла того, кто сделал это. Колдуна. Его было несложно вычислить по странному амулету на шее и совиным перьям, вплетенным в волосы.

Мысленно укорив себя в таком упущении, она развернулась к колдуну всем телом. Малвель перевел внимание на главаря, не переставая следить за каждым из разбойников.

– Не советую, лапуля. – Мерзко ухмыльнулся коренастый человек, которого Мариэль мысленно прозвала атаманом. – Благодаря Цвойкеру мы продали в рабство десяток эльфов. И вы пополните этот список сегодня.

Работорговля? Мариэль пришла в ярость. Нет, не потому что ее рассматривают, как раба. Не потому что этот мерзкий слизняк постоянно называет ее милашкой, от чего ее тошнило. И даже не из-за собственной невнимательности, из-за которой она не заметила мага.

В ее стране чинят беспорядки работорговцы! В ее королевстве, для защиты и процветания которого она сделала так много, сколько ни один король не сделал. Эта ярость смешалась со всеми переживаниями дня, завертевшись вихрем в ее душе, требуя выхода. И она дала выход этой буре. Выбросив руки вперед, она прокричала заклинание, которое должно было в миг убить колдуна. Но тот, оправдывая слова атамана, оказался по настоящему сильным противником, легко заблокировав ее выпад. Он что-то пропел, это не было похоже на привычную ей эльфийскую магию. Было в его пении что-то дикое, первобытное и устрашающее. Из под земли вырвались щупальца, напоминающие корни деревьев. Мариэль отскочила, но они устремились за ней, стремясь обвить ее ноги, обездвижить.

Краем глаза Мариэль заметила, как Малвель уже дерется с несколькими работорговцами. Атаман же с предвкушающей улыбкой наблюдал за всем этим действом со стороны.

Одно щупальце подобралось слишком близко, и уже обвилось вокруг щиколотки эльфийки. Мариэль со звоном вынула клинок из ножен и тот засверкал чистой голубизной. Им она разрубила корень и снова отскочила в сторону, налетев на какого-то работорговца. Но из под ее ног снова вырвалась копна щупалец. Одно тут же “схватило” ее за левую руку, другое перехватило правую, когда Мариэль замахнулась, чтобы перерубить первое. Ноги безнадежно увязли в рыхлой почве и их тоже стали окутывать тугие корни, поднимаясь все выше. Вот они добрались до талии, вот уже стянули грудь, подобно корсету. И замерли. Мариэль не могла пошевелиться. Она оказалась лицом к лицу с колдуном, чьи глаза сверкали недобрыми желтыми огнями, походящими на совиные. Он смотрел на нее, но казалось ее не видел. Цвойкер перестроился на другой лад, запел совершенно другую песню, махая руками перед собой. Это было похоже на гипноз. Нет, это и бы гипноз! Мариэль больше ничего перед собой не видела. Только его желтые глаза. Ничего не слышала, только его монотонное пение. Ни о чем не думала, только о приближающемся конце.

Никто, ни один человек, обладающий магией, еще не был способен одолеть эльфа. Кроме Цвойкера. Его имя будут воспевать в балладах. Он будет известен, как человек, одолевший Посланницу Солнца. Вот так закончится ее славная история. В горах, вдали от дома, от рук мага-работорговца.

Эти мысли лениво ворочались у нее в голове. Как вдруг голову пронзила острая боль, словно в мозг вонзились тысячи раскаленных ножей. В ушах зазвенела сталь, перекрывая пение шамана. И все в миг прояснилось.

Это Малвель сумел таки подобраться к нему и рассек своим мечов Цвойкеру руку. На эльфа тут же накинулся один из рядовых работорговцев. Мариэль воспользовалась моментом, прибегнув к магии. Она не успела оформить ее во фразу и даже не представила, какой эффект она должна возыметь. Яркий свет вырвался, казалось, изнутри, раскрошив стиснувшие ее путы. Снова зная как дышать, она уверенно направилась к колдуну, уже приходящему в себя. Но она не дала ему опомниться. Теперь уже она шептала парализующие заклинание, не оставляя Цвойкеру шанса на спасение. Она сделала так, чтобы он не мог закрыть глаза. А сама не прекращала светиться, светом своим выжигая из него суть магии. И остановилась только когда он кулем повалился наземь.

Оглядевшись, она встретилась взглядом с атаманом. Тот, похоже был разочарован или скорее напуган.

Несколько его людей были убиты. Хотя Малвель очень старался наносить не смертельные удары. Он продолжал драться с работорговцами, больше пользуясь кулаками или рукоятью меча, выбивал зубы, ломал руки, наносил неглубокие ранения мечом в ноги, щадя своих врагов. Только самых настырных он убивал. Мариэль прочитала трубы. Четверо. Колдун был ещё жив, она знала. Он просто был без сознания. И без магии. Несколько работорговцев лежали на земле не изъявляя желания вступать в бой.

Мариэль подобрала Тайвос и направилась прямиком к атаману. Тот испугался, но, к чести своей, не отступил. А вынул свою кривую саблю и приготовился к бою. Но Мариэль надоели честные поединки. Произнесла заклятие и атаман с воплем отшвырнул оружие, опустив обожженную руку в снег. Мариэль стремительно приблизилась к нему и с размаху ударила рукоятью Тайвоса атаману в челюсть. С ещё более громким воплем тот выплюнул пару зубов. Мариэль продолжала, пока он откроется кровью и нанесла новый удар. Ногой по его предплечью. Раздался противный чавкающий звук ломающихся костей. Только вчера она слышала такой, когда ломались ее кости. Снова крик. И снова удар в челюсть. Ещё один зуб покинул свое привычное место, оказавшись на земле в луже крови. И ещё очередь ударов. Руки, челюсть, снова руки, и опять челюсть, вот ступня эльфийки раздавила пальцы бедолаги, и тут же носок другой ноги врезался в подбородок.

Она избивала его, пока вся ярость не испарилась. К тому моменту коренастый противный мужчина охрип, руки его были до такой степени изломаны, что выглядели, как мешки с дровами. И все тридцать два гнилых зуба валялись в луже крови. Все лицо атамана было одним сплошным красным мессивом. Он открыл рот в беззубом беззвучном крике. А Мариэль возвышалась над ним, как ангел возмездия.

Вокруг все замерли. Работорговцы не решались ни помочь своему предводителю, ни сбежать. А Малвель с ужасом смотрел на жестокости, что творит его подруга.

– Я всегда выполняю данные обещания. Прошипела она, воткнув Тайвос в землю прямо перед лицом атамана.

Она долго смотрела на хнычащего, теперь уже не столь мерзкого, а жалкого человека. Долго наблюдала за тем как он ползает по земле, шаря переломанными во многих местах руками в мессиве собственной крови, слизи и то и дело натыкаясь на собственные зубы. Долго стояла прямая, как стержень, внушая страх пробитым работорговцам и другу. Пока огонь в ее глазах не потух, а спина не сгорбилась под тяжестью собственных деяний. На миг она испугалась саму себя. Но поздно было жалеть. Выдернув Тайвос из земли, она размахнулась и одним махом снесла голову калеке.

– Зачем ты убила его? – закричал Малвель, бросив свой меч и вихрем подлетев к ней. Он схватил ее за руку и отвел в сторону.

– Он это заслужил.

– Он был безоружен, побит и уже не опасен.

– Он был работорговцем. Он подал в рабство множество людей и не одного эльфа. Иной участи он не был достоин.

– Мариэль, ты…

– Кто? Чудовище? Убийца? Если ты ещё не знаешь, то за свою жизнь я убивала сотни раз. И не все из тех, кого я убила были в чем-то виноваты. Вина многих была лишь в том, что они выполняли чьи-то приказы. А этот человек отдавал приказы. И он сам выбрал свою судьбу. И подумай еще вот о чем: откуда в Джевелии Работорговцы?

– Как Орден это допустил? – Опешив, задумался Малвель. А Мариэль тем временем уже направилась к покалеченным людям, которые были не в силах убежать. Она схватила за грудкаи приходящего в себя Цвойкера. Он не мог видеть, но лишь услышав приближающиеся шаги затрясся и что-то испуганно запричитал.

К ее удивлению, даже лишившись магии, Цаювойкер весьма успешно защищал свои мысли от проникновения. Как она ни старалась, побить его ментальную броню она не смогла.

– Кому вы продавали людей? Откуда вы взялись?

Цвойкер настойчиво сжал губы, не желая ничего говорить. Тогда Мариэль встряхнула его, явно потревожив его раненную руку.

– Я лишила тебя магии. Не заставляй лишать тебя еще и жизни.

– Ведьма! – Он плюнул ей в лицо. Точнее целился в лицо, но промазал.

– Серьезно? Так мне повторить вопрос, или не тратить на тебя свое время?

Она поднесла к его шее нож, одной рукой удерживая его за ворот рубашки. Вместо ответа Цвойкер грязно выругался, чем только сильнее разозлил Мариэль. К его счастью рядом весьма вовремя оказался Малвель.

Он ловко выхватил нож из руки подруги, умудрившись никого не поранить.

– Не советую тебе злить ее. Отвечай.

Цвойкер, все еще безвольной куклой висящий в железной хватке Мариэль, молчал. Она злилась. – Оставь его. Любой из них тебе ответит.

Мариэль, оглянувшись, увидела приходящих в себя работорговцев. Они поднимались на ноги и собирались в кучку, но, удивительно, никто из них не бежал, даже не пытался спастись.

В этот момент улыбка эльфийки показалась Малвелю в высшей степени неприятной. Никогда еще ему не доводилось видеть Мариэль такой… сумасшедшей..?

Она с позицией королевы, выносящей приговор преступникам, подошла к шайке побитых и запуганных людей.

– Кто из вас скажет мне кому вы продавали рабов, заслужит мое милосердие.

Некоторое время все молчали, переглядываясь, уставившись под ноги или со страхом глядя на Мариэль. Она ждала. Знала, что кто-нибудь обязательно расколется. И она не ошиблась.

– М-мы из Фриккарда.. – Дрожащим голосом, заикаясь, ответил один из них. Он был щуплым, но далеко не дряхлым. Порванные куртка и рубашка открывали змеящиеся по тонкому телу мышцы. Он явно меньше всех ел, но работал наравне со своими соратниками, если не больше. Правой рукой он зажимал глубокую рану на левом плече.

– Уже хорошо. И что же, работорговля во Фриккарде законна?

– Уже пять лет как, госпожа. – Потупив взор, отвечал все тот же худощавый работорговец. Стоящий рядом с ним, пострадавший меньше всех, попытался одернуть товарища, но тот отмахнулся от него.

– Если ты думаешь, что эта ведьма тебя вылечит, ты дурень, каких мало. – Различила Мариэль его злобное шипение.

– Ты знал что-нибудь об этом? – Почти шепотом спросила она, обращаясь к Малвелю. Тот покачал головой. – Это очень странно. Фаолин должен был знать.

– Он мог укрыть от тебя.

– Не мог. – Мариэль так резко оборвала предположение Малвеля, что тут же засомневалась в собственных словах. Нет, он никогда от нее ничего не скрывает! Или ей просто не хочется верить в то, что у него есть от нее секреты? Всем сердцем надеясь, что ее сомнения безосновательны, она направилась к коню предводителя работорговцев.

– Какой план?

– Хочу поболтать с королем Хрутом.

Больше не говоря ни слова и никого не слушая, Мариэль повела пленников вдоль Белых гор в сторону реки Драхе. Она знала, что там ближайший переход через горы во Фрикард.

К вечеру она так устала, что то ли забыла, то ли не хотела связываться с Фаолином. Внутри бушевало столько эмоций, что она сама уже не знала, она не связывается с ним потому что не хочет рассказывать о решении идти во Фрикард, потому что боится, что не хватит сил на беседу с ним или потому что обижена на то, что он ничего не рассказал о работорговле в соседнем королевстве, хотя наверняка об этом знал.

Они остановились на ночлег среди холмов. Мариэль расположилась под большим валуном, полностью покрытым коркой льда, образованной частыми осадками и ночными морозами.

Сон не шел, но ей и нельзя было спать. Любой из бывших работорговцев мог попытаться сбежать.

– Думал ты уже спишь. – Раздался нежный голос Фаолина. Мариэль подняла взгляд к обледеневшему валуну. – Хочешь я выйду тебе навстречу?

– Бросишь все? Иналию, строительство кораблей, подготовку армии, коронацию?

– Все не важно, если я нужен тебе.

– Я… пока не иду домой…

И она рассказала все о том, что случилось сегодня.

– В твоём сердце поселилась злоба. – Печально заговорил Фаолин, когда она закончила. – Оставь эту затею, возвращайся домой. Возвращайся ко мне

– Я не могу. – Прошептала она, отводя глаза. Глубокий вдох словно придал ей сил и она заговорила громче. – Меньшее преступление этих людей в том, что они продавали людей. Но они сами себя приговорили, когда решили, что "охота" в Джевелии сойдёт им с рук. Подумай вот о чём, свет моей души, если я не разберусь с этим сейчас, начнут пропадать наши подданные. Их настигнет судьба раба, обреченно но вечно исполнять прихоти хозяев. Этого ты желаешь своему народу, как будущий король?

– Мы можем отправить посла разобраться с этим.

– Но уж нет. Сейчас мне до Фрикарда гораздо ближе чем до Малата. Чем скорее мы с этим покончим – тем лучше.

– Я должен был давно уже привыкнуть, что тебя не переубедить, если ты что-то решила. Будь осторожна, Нойа Лемавэ.

Разговор с Фаолином заставил Мариэль сильно скучать. Она хотела поскорее покончить с этим грязным делом чтобы вернуться к нему и Дэйли.

Ни одного дня она не могла прожить, не поговорив с ним. Но и каждая "встреча" терзала ей сердце невозможностью дотронуться, обнять.

На переход через горы у них ушло четыре дня. Они шли по узкой тропе вырубленной в горной породе гномами. По ней бок о бок могли проехать не более трёх всадников. Она была специально сделана для Купцов и странников, так как другие дороги предполагали неудобные для повозок подъёмы и петляния по серпантину. Горных троп готов до Фрикарда было много, и только самые крупные из них сохранились. Тогда как сквозной проход был всего один и вдоль него круглосуточно дежурили гномы вооружённые пиками луками и секирами. У самого же входа во Фрикард стояла их стража.

На посту подозрительной процессией естественно заинтересовались. Но убедившись, что перед ними Джевелийская принцесса гномы пропустили их. Стражу Фрикарда правда пришлось убеждать и даже немного угрожать.

Ещё через день они добрались до какого-то небольшого селения, где решили запастись провизией и немного отдохнуть. Но останавливаться в самом селении не решились а разбили лагерь на подступах. Мариэль намеренно не повела своих пленников в Бриг на берегу реки Эмлан, где по их словам был рынок рабов. Там их наверняка узнали бы и нашлись бы такие смельчаки кто захотел бы помочь им сбежать. Поэтому и в это селение Мариэль вошла одна. Оставив Малвеля охранять бывших работорговцев, она отправилась за продовольствием. Однако для начала решила сменить свои лохмотья на более тёплую для здешней зимы одежду. В деревне был всего один портной. Односельчане его расхваливали так, будто он для самого короля шьёт.

Не привыкшие к эльфам жители с опаской поглядывая на Мариэль и Тайвос, что неизменно висел у неё на поясе. Она же в свою очередь с хорошо скрываемым любопытством разглядывала их.

Во Фрикарде она была единожды – на коронации нынешнего конунга, как они называют своего предводителя, Хрута.

Мариэль разглядывала приземистые домишки с двускатными крышами, большие похожие на землянки или сараи. Ни один домик не был выше одного этажа зато все были в длину не меньше ста метров. На заборах были растянуты шкуры животных для просушки. Хорошо подумала Мариэль что она, а не Малвель, пошла сюда. Он не принимает ничьей смерти, а уж такое обращение с живым существом, как освежевание, и вовсе для него неприемлемо. К тому же тот из каждого дома пахло вареным мясом.

Найдя дом портного, Мариэль постучала. Ей пришлось долго ждать, пока ей откроют. Стоя на пороге, она продолжала изучать обитателей суровой страны. Люди здесь были под стать своему королевству – смурные, хмурые, ворчливые. Она не раз видела воинов Фрикарда в деле. Больших широкоплечих мужчин и стройных мускулистых женщин, которые в бою свирепы, как дикие звери. Не могла, что такими окажутся все жители Фрикарда. Видимо эта холодная и скупая на полезные ископаемые земля не позволяла своим обитателям быть слабыми.

Тут даже дети были крепкими и серьезными, не говоря уж о женщинах. Каждый из них совершенно точно умел охотиться и в совершенстве владел как минимум одним видом оружия.

Наконец дверь со скрипом отворилась и навстречу Мариэль вышел седой морщинистый мужчина, всё ещё не утратившие телосложение воина.

– Мне нужен портной. – осведомилась Мариэль, не успел тот и слова сказать.

– Я вижу. – головой усмехнулся мужчина.

– Проходите, подберем для вас что-нибудь, госпожа.

Шагнула внутрь, снимая капюшон.

– О, так в эльф? Боюсь вся моя одежда из шкур животных. Слышал ваш народ в такое не носит.

– Ничего, сейчас важнее не замерзнуть, чем брезговать носить на себе шкуру животного, которому она уже не пригодится. – Мариэль будто говорила это оставшемуся в лагере Малвелю, ведь и для него тоже она собиралась взять одежду.

– В таком случае, – хлопнув большими ладонями пробасил с улыбкой мужчина, – добро пожаловать в мою мастерскую! Меня зовут Морн. У меня есть пара потрясающих платьев на вас…

Я бы предпочла что-нибудь более практичное. Для езды верхом и, возможно, драк.

Задумчиво поскребя подбородок, Морн ответил:

– Наши женщины носят штаны и рубахи, Но для тепла поверх надевают длинные камзолы. Перед дракой его можно быстро снять, обеспечив себе свободу движения и сохранив комзолу чистый и опрятный вид. А для езды верхом по бокам до самого бедра разрезы.

– Прекрасно. У вас такой найдется?

– Естественно. И штаны из бараньей шерсти… Вам бы ещё сапожки новые, но это вам к Берту. Хотя знаете, я пошлю к нему сына, он принесет лучшую пару, какая у него найдется.

– Две пары.

– Как пожелаете. А… деньги-то у вас есть?

– Разумеется. – Мариэль вынула из кошелька золотую монету.

– Джевелийские деньги…

– Вы такие принимаете?

– Золото, как золото. – Пожал плечами Морн и стал рыться в сундуке, подыскивая подходящий наряд. Мариэль особо не обращала внимание на тряпки, попадающие ему в руки, но одну странноватого вида тунику из эльфийской ткани.

– Что это? – Спросила Мариэль, когда Морн попытался со стыдливым взглядом спрятать ее.

– Не обращайте внимания, госпожа.

– Я настаиваю, покажи.

– Да вот купил той весной, когда купцы приезжали, эльфийскую ткань. Знаете, наверное, в которой в холода тепло, а в жару прохладно. Хотел вышить из нее что-то эдакое, а только такую хорошую ткань загубил. Брюки из нее еще не плохо вышли, а вот туника – сплошное уродство.

– Могу я взглянуть?

Мариэль мягко забрала из рук портного тунику, не дожидаясь ответа. В целом она выглядела не плохо, за исключением слишком глубокого выреза и разной длины рукавов. – Я возьму ее. Какова ее цена?

– Издеваетесь? Я собирался ее выкинуть. Я бы ни в коем случае не хотел бы даже показывать ее эльфам.

– За какую цену вы взяли ткань?

Морн долго колебался, но в конце концов назвал цену. И тут же, чтобы скрыть покрасневшие уши, принялся перебирать готовые камзолы, брюки, куртки и плащи.

– Часто бываете во Фрикарде?

– Нет. Последний раз была лет десять назад. С тех пор много что изменилось.

– Это правда, с тех пор много что изменилось.

– По пути сюда я встретила странную процессию. Люди были закованы в кандалы, а те, что их вели не были похожи на солдат.

– А, работорговцы. – Беззаботно ответил Морн, будто его это ни капли не волновало.

– Где они берут людей на продажу?

– В большинстве своем это воры или другие не особо опасные преступники, которых наказать надо, но казнить не обязательно. Конунг решил, что темницы для более опасных преступников и нечего камеры такими отбросами занимать, так еще и харчи казенные на них тратить. Так вот пусть прощение перед Свардом в служении людям отрабатывают. А работорговцы быстро просекли, что, если отлавливать таких негодяев, то за это и вознаграждение получить можно. Так это должно было работать в совершенстве. – Добавил Морн печально.

– Что пошло не так?

– Теперь на рынок может попасть кто угодно. Фермер, у которого не уродился урожай и ему нечем платить налоги, сироты, до которых дела нет, одинокий странник, попавшийся работорговцам. Нынче на дорогах опасно одному. Так что вы правильно делаете, что меч-то при себе держите. Вот, мне кажется вам это подойдет.

Он протянул Мариэль красно-черный камзол до пят, обитый изнутри шерстью, черную рубаху и черные кожаные брюки.

Она зашла за ширму и переоделась. Признаться, камзол и правда был весьма удобен. Он надевался как халат и застегивался на множество железных застежек. Надевать его было не дольше, чем завязывать корсет, зато снять его можно было одним рывком.

Вскоре вернулся сын портного с двумя парами высоких сапог. Одни – черные с красной шнуровкой – она надела на себя. Другие – коричневые – взяла для Малвеля. Так же у Морна она взяла еще два плаща с меховыми воротниками. Для друга она купила ту самую кривую тунику и брюки из той же ткани. На всякий случай взяла еще пару рубах и куртку.

Выйдя из прилавка, она пожалела, что пошла одна. Всю эту кучу свертков ей пришлось тащить в лагерь самой. Ко всему прочему, помимо одежды она закупилась и едой. Всю эту ораву все-таки надо кормить.

В лагерь она вернулась, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Как и ожидалось, Малвель был очень недоволен плащом с лисьим воротником и сапогами из кожи. А из предложенных рубах, он выбрал именно неправильно сшитую. Куртку ему все-таки пришлось надеть, так как из-за глубокого выреза рубахи у него замерзла шея.

– Это ужасно. Столько животных погибают из-за людей. – Ворчал он. – И ты это поддерживаешь.

– Что ты от меня хочешь? Тут не Эфелонская ярмарка. И я вовсе не заставляю тебя носить это. Можешь снова переодеться в те лохмотья.

Недовольно фыркнув, Малвель плотнее укутался в плащ и отвернулся. Сердце Мариэль кольнула обида. Малвель никогда не отворачивался от нее. Всегда, с момента знакомства, она была уверена, что он ни в чем ее не упрекнет. Тем более, когда она так старалась угодить ему. В конце концов, сидел бы тогда в Эфелоне, как предыдущие семьсот лет. Не пришлось бы тогда носить лисий мех, убивать людей, и смотреть, как это делают другие. Сам решил идти с ней, она его не звала!

Беседа с Фаолином остудила пыл. И когда она пожелала любимому спокойной ночи, перепалка с Малвелем уже не казалась такой критичной.

Ее клонило в сон, но первую половину ночи нести дозор должна была она. Чтобы хоть как-то взбодриться, она принялась ходить вокруг лагеря. Почти все ее пленники спали. Остальные же кучковались у костров и вели себя тихо. Не Было слышно никаких переговоров. Смирившиеся со своей участью, они думали только о том, чтобы не замерзнуть насмерть этой ночью. Двое из них уже скончались во время пути. Один от особо тяжелой раны, полученной во время нападения на Посланницу Солнца и ее друга. Другой уснул и не проснулся.

Мариэль села у костра и поворошила его длинным прутом. Как вдруг заметила, что Цвойкер так пристально смотрит на нее, будто пытается прожечь взглядом. Мариэль может и не обратила бы внимания, но его ухмылка ей не понравилась.

– Есть что сказать?

– Совсем скоро, ведьма. – Прошипел он, потирая рубец на руке.

Мариэль ждала продолжения, но его не последовало. Она понятия не имела, что этот безумец имеет в виду. А может он и вовсе не понимает о чем говорит. Раньше он был одним из самых сильных магов, каких ей только приходилось встречать. Не удивительно, что он сошел с ума, когда лишился магии.