Текст книги "Покров Тьмы (СИ)"

Автор книги: Маргарита Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Вот залог моей верности Джевельянам. В твоих руках моя жизнь и смерть.

– Этого достаточно, что бы я тебе поверила. – После недолгого молчания ответила Мариэль, пряча бессмертие бывшего врага в бездонный мешочек. – Посмотрим, что скажут на это остальные.

И с этими словами она вышла из камеры. Дверь за ней тут же запер страж. На выходе из тюрьмы Мариэль столкнулась со Златоэорисом.

– Не мог больше ждать, подумал, с тобой что-то случилось. Но вижу, ты уже справилась.

Мариэль вкратце рассказала приятелю суть допроса по дороге в цитадель.

– Не доверяю я ему. – Проговорил Златоэорис.

– С этим совету еще предстоит разобраться.

– Когда ты отправишься на поиски Лафитлин?

– Завтра утром.

– Я с тобой. Лафитлин была и моей подругой.

– Не была, а есть и будет. – Разозлилась Мариэль, но пара глубоких вдохов и выдохов всновь привели ее в чувства.

– Да, конечно…

– А как же твоя служба?

– Гарьэль отдал приказ. Теперь я полностью во власти эльфийской королевской семьи.

– Это хорошо. Значит, ты присмотришь за Дэйли. Прошу тебя.

Добравшись наконец до заветной двери, Мариэль вдохнула аромат любимого чая и вкусного ужина. В покоях ее уже ждали два самых близких эльфа. За трапезой она рассказала все, что узнала от Фулдура и положила в середину стола зуб бессмертия.

– Он, как и любой малтифад, может управлять разумом любого. Поэтому я пошла одна. Дэйли провела в обществе Фулдура много дней и могла попасть под его влияние. Меня он тоже мог взять под контроль во время допроса. А ты, Фаолин, чист от его воздействия. То, что я рассказала тебе правда?

– Я не почувствовал подвоха. – Ответил эльфийский принц. – И зуб точно его, не подделка и не чужой. Все это похоже на правду.

– Значит перескажешь все это совету, пока меня не будет.

Глава 18. Пропасть, что бы найти себя

Эскорт из двадцати пеших копейщиков столпился вокруг кареты. Общих усилий двух

десятков крепких мужчин не хватало, чтобы вытащить, увязшую в мокрой глине, дорогую

крытую повозку. Поверхность лужи была покрыта тонкой корочкой льда, от чего

возничий и не заподозрил ловушки. Но стоило четверке лошадей ступить туда, как лед

треснул и весь экипаж провалился в вязкую массу, не успевшую застыть. Людям удалось

вызволить испуганных животных на твердую почву, но карета никак не поддавалась, и за

пол часа стараний, казалось, не сдвинулась ни на дюйм. Ко всему прочему начиналась

метель и все говорило о том, что быстро она не закончится. Нарастающий вой ветра

мешался с раздражающим и не желающим уступать ему брюзжанием короля Зигмунда. И только четкий, поставленный командный голос главнокомандующего не давал солдатам

воли разбежаться, зажав ладонями уши.

– Раз! Два! Толкай! – Чеканя каждое слово, выкрикивал начальник королевской стражи.

Казалось, даже начинающаяся вьюга не смела свистеть громче него. Конечно же это было

лишь иллюзией, представленной солдатам, у которых не было иного выбора, кроме как сосредоточиться на голосе командира. Ветер становился все сильнее. Он подхватывал

снег швырял его в разные стороны. То, что падало с неба нельзя было отличить от

поднятого с земли. Колючие снежинки носились в невообразимом хаосе, больно

врезаясь в открытые участки кожи. Скоро голоса короля и главнокомандующего потонули

в неистовом вое вьюги.

– Ваше величество! – Отчаялся командир. По колено в жидкой глине, с инеем на ресницах

и бровях, дрожа и стуча зубами от холода, он пробрался к дверце повозки и заглянул

внутрь.

Король Зигмунд, кутаясь в свой плащ с воротником из лисьей шубы, произнес синими,

как сапфир в его короне, губами:

– Вы никчемные верзилы! Сколько можно возиться? – Из-за охрипшего голоса его слова не

произвели ожидаемого впечатления. Не в силах что либо еще высказать, парень вжался

сильнее в мягкую обивку сиденья.

– Ваше величество. – Повторил командир. – Вам нужно выйти из повозки.

– Безмозглый ты болван! – Запротестовал Зигмунд, стукнув командира стражи кулаком по

шлему, и тут же зашипев от боли, потрясая ушибленный кулак. – Дверь закрой, тепло

выпускаешь!

– Вечереет. Станет еще холоднее. – стоял на своем главнокомандующий. – Надо найти

укрытие.

– Я никуда отсюда не выйду! Там кругом одна… жижа.

– Я помогу вам. Мы проезжали мимо постоялого двора. Нужно вернуться. Это нбе дальше,

чем в миле от нас.

– Хочешь, чтобы король ночевал в том гадюшнике? От него несет свиным пометом и

отходами.

– Там тепло и сухо. И, сдается мне, у них найдется приличный уголок для вашего

величества. Переждем непогоду, а потом вернемся за каретой.

Зигмунд с сомнением окинул взглядом свою промерзшую повозку. Выглянул наружу.

– Ладно, уговорил. – Нехотя ответил он.

– Забирайтесь ко мне на спину.

Сгорая от стыда, Зигмунд уцепился руками за шею капитана, а ногами обвил его торс. Тот

без усилий подхватил его и, хлюпая по луже, перенес короля на твердую поверхность.

– Никому об этом ни слова! – Краснея, крикнул Зигмунд. – Узнаю – все пойдете на корм

свиньям!

Еще какое-то время потребовалось, чтобы усадить непривычного к верховой езде на одну

из лошадей. И наступлением темноты они добрались до постоялого двора с почерневшей

от старости табличкой «Ребро дракона».

Название этого места ни коим образом не касалось традиционной охоты на драконов,

заведенной гномами в первые годы становления Джевелии, когда из трофеев – чешуи и

костей – делали диковинные предметы быта и декора. Это не касалось драконов вообще.

Так уж получилось, что «Ребром дракона» называется игра, появившаяся сравнительно

недавно и набравшая популярность среди гномов и людей. Никому точно не известно почему игра названа именно так. Возможно, какой-нибудь неосведомленный товарищ,

считающий, что, когда дракон выдыхает пламя, оно каким-то невообразимым образом

касается его ребер, прозвал ее так. Или, что больше похоже на правду, название следует из

немудреных правил игры: несколько игроков должны держать руку ребром ладони над

пламенем свечи. Следовательно, кто дольше продержится – тот и победитель.

В таверне, о которой идет речь, нечем было заняться. Она находилась посреди тракта,

одинаково далеко от всех городов и поселков. И случалось даже такое, что хозяин не мог

предложить гостям выпивку, потому что она закончилась, а новую еще не привезли. Так

что гости коротали вечера за игрой в «Ребро дракона», от чего заведение так и прозвали.

Зигмунд об этом ничего не знал. Поэтому, входя, пробурчал что-то про Молдобада и как

бы его это разозлило.

– Эй ты! – Главнокомандующий не торопился распоряжаться трактирщиком, так что

король заговорил сам, обратившись к, потерявшему дар речи, трактирщику. – Подготовь

мне лучшие покои, какие найдутся в этом гадюшнике. Мне нужна горячая ванна и ужин. Ну и для этих. – Зигмунд кивнул на стражу, что только что вошли.

– Д-да, мой король! Будет сделано, сир! – Заикаясь, засуетился хозяин. Это был гном,

довольно высокий для своей расы. В нем угадывался бывший воин. Однако несколько лет

оседлой жизни почти сделали из него обычного трактирщика. – Гудви, дочка, зови сестер.

Некогда спать! К нам сам король пожаловал!

Девушка, похожая на своего отца бровями и ростом, завидев короля, испуганно присела в

реверансе, и убежала.

– Позвольте предложить, сир, для сугрева, особое вино. Его нам привезли с виноградников

айнхольта.

– Не болтай, а делай! – Рявкнул Зигмунд, проходя вглубь зала.

Он остановился перед столом, что был расположен рядом с камином. Стол был занят. Но

при виде короля и его свиты, четверо эльфов, поклонившись, ушли за другой стол.

– Сядьте уже! – Недовольно махнул рукой король. Не понятно было к кому он обращался, к

своим солдатам или к застывшим в поклоне гостям заведения. – Стоите, как истуканы с

тупыми лицами.

Послушались все. Кроме двоих стражников, что встали по обе стороны от короля за его спиной. Разносчица – одна из дочерей трактирщика – принесла бутылку

вина и кубок из почерневшего серебра. Мило улыбаясь, она налила королю Зигмунду

вино и поймала его взгляд, полный презрения. Смутившись, она поспешила отойти, и

услышала его замечание:

– Гадкое пойло.

Однако, не смотря на всю гадкость пойла, довольно скоро вся бутылка была опустошена.

А разрумянившийся король, закинув ноги на стол, во всю ругал постоялый двор. Хозяин

трактира с виноватым лицом выслушивал сравнения его хозяйства с заброшенным

полусгнившим сараем, где регулярно справляют нужду пьяные конюхи и свинопасы. Он

ничего не мог сказать и на слова короля о том, что его дочери уродливее жирных мух,

лениво кружащих над отходами. Эта тема плавно перетекла в рассуждение о невесте.

– Никогда бы не женился на гномихе. – Покачиваясь на стуле, говорил Зигмунд. – Все они похожи на мужиков. Грубые, волосатые… брр… Что хорошего в жене, у которой мускул

больше, чем у тебя самого? А, Рэй?

– Вы несомненно правы, ваше величество. – Ответил главнокомандующий холодным

тоном. И, как-бы извиняясь, поглядел на трактирщика.

– Я вот так дорогой матушке и сказал. Если она пригласит на парад невест хоть одну

гномиху… или эльфийку! – резко сменил тему Зигмунд– И пусть эти эльфийки красавицы

все до единой. Они старухи в юных телах. К тому же каждая из них колдунья! Ведьмы!

Тирада прекратилась так же внезапно, как и началась. Короля стало клонитъ в сон.

Добросовестные тражники, не позволившие себе выпить и капли, дотащили Зигмунда до его покоев, и

встали на пост у его дверей. Через несколько часов их сменила другая пара солдат. Никто

из них не заметил ничего подозрительного.

На утро через день в Малат примчался один из свиты короля. Он принес весть. Такую же

через три дня получила мать Зигмунда в Деградаре. Весть гласила:

«Король Зигмунд убит. Его искалеченное тело было найдено в номере постоялого двора

«Ребро дракона». Хозяин трактира, оказавшийся под подозрением, взят под стражу.»

***

До Посланницы Солнца никакие новости не доходили. Следуя за путеводным камнем, она уходила все дальш к Белым Горам. И компанию ей составляла разве что Лира.

Мариэль решила, что временная изоляция пойдет ей на пользу. Поход в одиночестве, преследование определенной цели и мысли, занятые надеждой на благополучие подруги, теплым ночлегом и убывающими припасами, оказались неплохим средством против скорби по сыну и других переживаний. Но дар Анорсель и все попытки отвлечься не могли унять всю ту боль, что таилась в сердце Мариэль. Она не представляла что с ней было бы, не одари Анорсель ее покоем. Наверное, в лучшем случае, она не нашла бы в себе сил что либо делать, а в худшем – жить.

Первое время, взяв на себя дела Фаолина, Мариэль могла бороться с апатией. Но стены столицы стали давить на нее и лишь сильнее наводить тоску. Смена обстановки, как Мариэль и рассчитывала, помогла.

Это путешествие напомнило ей о славных временах, когда они всемером пробирались в Эфелон. Знакомые пейзажи, которые она видела с высоты драконьего полета, снова проносились перед глазами. Теперь они уже стали не просто знакомыми, а родными. Мариэль давно сбилась со счету сколько раз она ездила этой дорогой.

“Я тоже помню те славные дни,”– Отозвалась на воспоминания Мариэль Лира. – “Ни один пегас не познал столько приключений, сколько я, служа тебе. Я рада разделить их с тобой.”

– А я рада, что рядом со мной именно ты, Лира. Для меня ты не просто скакун, но близкая подруга.

“Счастлива это слышать”

Лира довольно фыркнула, устроив голову на коленях Мариэль, которая сидела, опершись на бок пегаса. Рядом трещал костер, прикрытый от ветра корнями поваленной елки. Мариэль прикрыла глаза. За долгую жизнь среди эльфов она научилась спать так же чутко. Она не только слышала все, что происходило вокруг, но и сохраняла чувство времени, чтобы не проспать дольше положенного.

Так не ритмичное потрескивание огня, дыхание пегаса и завывание ветра слились в единую мелодию, вплетаясь в ее сон.

Это продолжалось добрых два часа, пока вдруг не пробился сквозь вой ветра стук копыт. Мариэль насторожилась, но не торопилась хвататься за оружие. Вскоре она уже различала двух лошадей и голоса всадников. А через минуту уже слышала отдельные фразы.

– …прекрати! – Раздраженно прозвучал мужской голос.

– Я всего лишь… – Оправдался женский.

– Смотри! Огонь. – Лошади остановились в нескольких метрах от ночлега Мариэль.

– Что там? Посмотрим? – Предложила женщина. – Я, честно говоря устала и не отказалась бы от передышки.

– Так и быть. – Снисходительно ответил мужчина, и Мариэль услышала, как они двинулись в ее сторону.

Мариэль распахнула глаза, выбираясь из объятий пегаса. Правая рука привычно легла на рукоять Тайвоса, но, подумав, она не стала вынимать его из ножен. Вместо этого схватила лук и молниеносно наложила стрелу. Тетиву решила не натягивать, пока не увидит незваных гостей. И как только всадники обогнули булыжник, за которым она укрылась, лук и стрела упали на землю.

– Пусть земля уйдет у меня из под ног, если глаза обманывают меня! – Воскликнул Малвель.

– Разве так приветствуют старых друзей? – С улыбкой бросаясь эльфу в объятия, ответила Мариэль.

– Лэш эфоко тогон теил, Мариэль. – Спустившись с коня, Малвель бросился в раскрытые объятия подруги. – Лэш эфоко теил эприме. – Нежно промурлыкала Мариэль, прижимаясь к широкой груди эльфа. Она совсем не ожидала встретить его в этом походе, но радость встрече от того была только сильнее. Не позволяя себе слишком долго оставаться в объятиях друга, Мариэль обратилась ко второй гостье. – Нганэ ирмутве лаофим окритве галамрэст реквил. – На правах хозяйки костра, первой поприветствовала она женщину. – Ргэгэт тукренит лаорэ мотун, умод этишлсу этом азорг. – То ли плохо скрывая неприязнь, то ли с нетерпением поскорей отогреться у костра, ответила спутница Малвеля. – Мариэль, это Лавелия, моя мать. – Представил эльф. – Мама, позволь представить тебе мою подругу Мариэль, Посланницу Солнца, принцессу Джевелии, мою лучшую ученицу магии и боевого искусства и по совместительству первого в этой эпохе учителя намариона. – Наслышана о вас. – Проговорила Лавелия с напускной любезностью. – Прошу к моему костру. Нынче зима холодная. Вы должно быть замерзли и проголодались. – Ты права. А ты воистину так мила, как о тебе говорят. – Благодарю. – Не стоит, это вовсе не комплимент. Мариэль, несколько обескураженная враждебностью, с которой смотрела на нее Лавелия, достала из своего бездонного мешка припасы и предложила их гостям. – Ищешь Лиф в одиночку? Даже не сообщила. Есть причина? – без упрека в голосе спросил Малвель. – Знала, что увяжешься за мной. – Сберегая припасы, Мариэль не стала ужинать вместе с гостями. Она уже ела перед сном, так что сейчас сидела, обхватив колени руками и опустив на них подбородок. В отличие от нее, Лавелия ела, не обращая ни на что внимания. – Маленькая глупышка, что собираешься делать, если Лафитлин охраняет целое войско? Или хочешь стать очередной пропавшей принцессой? Не понимаю, как Фаолин допустил, чтобы ты ехала одна. – Одной по такой погоде пробраться гораздо проще, чем целым эскортом месить грязь на дороге. – И то верно. Хорошо, что мы с тобой встретились. Я-то тебя одну не оставлю. И не вздумай возражать. Я ехал к тебе, а не просто посетить столицу соседнего королевства. Тем более это я не уследил за Лиф. – Это не так, ты не виноват. – Только не нужно снова начинать! – внезапно встряла в разговор Лавелия. – Малвель и так мне плешь проел, что если бы не я, ничего такого не произошло бы. – Я ни разу тебе такого не сказал. – Обманчиво спокойным тоном возразил эльф. – Зато смотрел так, что несложно было догадаться о чём думаешь. Вообще-то, если бы не ты, достопочтенная Мариэль, бедная девочка была бы сейчас дома. В тепле и уюте. Как и мой сын. – Прекрати! – Рассердившись, Малвель бросил в костер веточку, которую все это время вертел в руках. В воздух с шипением взвился сноп красных искр. – Немедленно возьми свои слова обратно и извинись! – И не подумаю! Не принято просить прощения за правду. – Ты ведешь себя ужасно. Если тебя не останавливает тот факт, что Мариэль моя подруга, хотя бы проявляй к ней должное уважение, как к члену королевской семьи! – Малвель, – мягко окликнула его Мариэль. – Не сердись на нее. Лучше расскажи, как поживает Резхарас? – По прежнему. – Немного успокоившись, сказал бывший учитель Посланницы Солнца. – Он, похоже, единственный, кто с годами не меняется. Последний раз, когда я его видел, он был очень расстроен. Просил передать тебе свои соболезнования. И хотел, чтобы ты не оставалась одна. – Спасибо. – Слегка охрипшим от, вновь нахлынувшей тоски, голосом сказала Мариэль. Малвель, почувствовав смену настроения, придвинулся к ней ближе и приобнял за плечи. Они просидели так с четверть часа. Мариэль не отстранилась, принимая поддержку близкого друга. Но усталость всё-таки взяла свое. Мариэль окунулась в чуткий осознанный сон.

Почувствовав рассвет, она с готовностью двигаться дальше раскрыла глаза. Разбудила друга. От их сборов и перешептываний проснулась и Лавелия. Она тепло поприветствовала сына, а Мариэль смерила тем же неприязненным взглядом. Мариэль искренне не понимала чем заслужила такое отношение, но спрашивать или упрекать в этом никого не стала.

Все разъяснения с Лавелией Малвель взял на себя. – Мы идем искать Лафитлин. Ты верно не захочешь с нами. – Не спросил, а с полной уверенностью отметил он, будто надеясь, что это окажется правдой. – Лафитлин милая девочка, – Ответила Лавелия, словно оправдываясь. – И я очень переживаю за нее. Но у меня своя дорога. Малвель едва заметно вздохнул с облегчением. Но от Мариэль не укрылось, как он расслабил мышцы и разжал кулаки, от чего побелевшие костяшки его пальцев в миг налились краской. – Значит своя дорога. Даже не скажешь свою цель? – Только ради твоего спокойствия, сын мой. – Лавелия понизила голос, словно опасаясь, что их могут подслушать, но чуткий слух Мариэль все равно уловил ее слова. – Так же, как и ты я еду к подруге. Зачем не скажу. Это не моя тайна. – Будь осторожна. – Малвель пожелал это как-то механически. В его голосе не было той искренней заботы, с которой он сказал бы те же самые слова Мариэль. Лавелия покинула стоянку раньше них. Малвель провожал ее взглядом, пока ее силуэт не растворился в тумане. Он смотрел так, словно хотел разгадать ее загадку. Словно вся она была одной сплошной загадкой для него. Собравшись и заметя следы лагеря, Мариэль окликнула эльфа. Он словно ожил. На его лице появилась улыбка. Малвель запрыгнул на своего коня и они отправились в путь, следуя за даром Тасфиака. – Как себя чувствует Иналия? – Поинтересовался Малвель, не зная, как начать разговор. – Все еще без сознания. Ее сильно отравили. – Надеюсь, она скоро поправится. В недолгом молчании Мариэль почуяла что-то неладное. Разговор не клеился, да и Малвель как-то странно себя вел. Изучал ее пристальным взглядом, когда думал, что она не видит, неловко прочищал горло, словно хотел что-то сказать, но не решался. – В чем дело? – Не выдержав, спросила Мариэль. – О чем ты? – Ты знаешь. Прекрати валять дурака. – Я… – Начал было Малвель, но, поймав внимательный взгляд Мариэль, осекся и обреченно вздохнул. Мариэль одним лишь взглядом могла заставить его говорить правду. Ему это не нравилось, но в то же время он чувствовал гордость, ведь это он обучил ее этому. – Я зол, Мариэль. – На что? Или кого? – Малвель молчал, не желая отвечать на вопрос. – Ты злишься на Лавелию? Я не знаю что между вами произошло. Это потому что из-за нее пропала Лафитлин? – Нет. Не только… Ты совсем недавно лишилась сына, а ведешь себя так, будто ничего не было. – Мариэль не перебивала. Слушала, чуть сгорбившись в седле. – Когда я узнал, подумал – тебе нужна поддержка. Готовился быть с тобой рядом сутки на пролет. Но вот я пришел, а на твоем лице нет и тени печали. – Кому, как не тебе, знать, что лицо не является зеркалом души эльфа. – Убедившись, что Малвель договорил, ответила Мариэль. Тихим, чуть не срывающимся голосом. – Ты никогда не считала себя эльфом. И не забывала об этом напоминать. Я не узнаю тебя, Мариэль. – Малвель…. – Мариэль захлебнулась от переполняющих ее чувств. – Мне приятна твоя поддержка. Более того, я нуждаюсь в ней. Но разве я могу позволить себе отдаться безнадежным страданиям и влачить свою долю во мраке, пока моему королевству грозит опасность? Ничто не умалит горечь моей утраты. Поэтому я бесконечно благодарна тебе, Лафитлин и всем, кто рядом. После этих слов воцарилась тягостная тишина, в которой были слышны только хруст снега под копытами Лиры и коня Малвеля. – Прости меня. – Раскаялся Малвель, опустив взгляд на гриву своего скакуна. – Я не должен был говорить все это. – Ты можешь говорить мне все, о чем думаешь. Мариэль притормозила Лиру на входе в ущелье. С деревьев на склонах гор сорвалась стайка воронов. С громким карканьем они унеслись ввысь, стряхнув с веток снег. – Никогда здесь не была. – Прошептала Мариэль. Для нее было странно оказаться в незнакомом месте в стране, которую исследовала вдоль и поперек несколько десятков лет. – Что это за ущелье? – Судя по картам, коридор Сатира. – Ответил Малвель, обводя цепким взглядом горы и тропу, ведущую между ними. – Сатира? Они существуют? – Только один. Порождение духа Жаман. Раньше он был добрым хранителем этого ущелья. – Что случилось потом? – Согласно легендам, гномы покусились на сокровища этого места. С тех пор сатир никого сюда не пускает. Но это всего лишь легенды. Мариэль не была уверена в этом так же, как Малвель. Она не могла отвести взгляд от пересохшего русла речки и следов копыт на его дне. Это, конечно, могли быть и оленьи следы, однако воображение уже рисовало человекоподобное существо с копытами и рогами. – Гранит ведет прямо сюда. Что еще говорится в легендах? Эльфы двинулись вперед, переговариваясь почти шёпотом. От этого места становилось не по себе. Эта тишина была какой-то болезненной, даже мертвой. А неприятное ощущение подпитывали виды искореженных деревьев и замшелых, припорошенных снегом, валунов. – В конце коридора стоит древний замок. Еще со времен, когда в Джевелии жил другой народ. – Ниледерфы. – Поправила Мариэль. Рассказчик растерялся на мгновение, но вспомнив, о чем говорила подруга через волшебное зеркало, кивнул. – Никто из Джевельян никогда не видел тот замок вблизи. Его видно из высокогорной деревушки гномов, название которой я запамятовал. Малвель поднял глаза к склонам гор, словно пытаясь разглядеть там селение. Мариэль поглядела в противоположную сторону. Как раз вовремя, чтобы увернуться от бесшумно летящего в нее камня. Лошади занервничали, в кармане Мариэль задребезжал один из даров Тасфиака. Эльфы спешились. В этот же миг на Мариэль налетел ураган из слежавшейся шерсти и острых когтей. Что-то твердое ударило ей в колено, а в лицо впились когти. Однако, они не могли преодолеть магический щит, обеспеченный астрофилитом – еще одним подарком духа каменной долины. Одним легким заклинанием Мариэль отбросила существо. Малвель тут же среагировал, прижав оглушенное нечто к земле руками и коленом. – Отпусти, противное эльфье отродье! – Заверещал сатир женским голосом. Она тщетно била копытами по земле и отчаянно выкрикивала непристойные ругательства.

Теперь, когда Мариэль видела своего противника, она в который раз убедилась в том, как мифы приукрашивают реальность. Перед ней был вовсе не грозный хранитель, а обычный сатир. Свирепый и опасный, но не настолько, чтобы справиться с двумя эльфами.

Мариэль со звоном вынула Тайвос из ножен и кивнула Малвелю. Тот понял без лишних слов и, скрепив руки за спиной, поднял хранительницу ущелья.

– Кто ты такая? – Потребовала ответа Мариэль, направив острие меча на противницу.

Полностью черные, лишенные белков, глаза сатира сузились, а бледные узкие губы искривились в усмешке, обнажая клыки. Она мотнула головой, целясь винтовым рогом в Малвеля. Мариэль пресекла попытку, ударив по рогу плоской стороной Тайвоса. Из рукава Посланницы Солнца выползла Рогнильда, с шипением поползла по голубому лезвию и щелкнула зубами у самого носа сатира.

– Э-э-э, уберите это от меня! Терпеть не могу этих гадов.

– В моей стране принято знакомиться прежде чем решать кто станет врагом, а кто другом.

– А еще в твоей стране, наверное, принято врываться в чужие дома. Это ущелье – мой дом и, как хозяйка, я в праве считать врагами тех, кто пришел без приглашения. – Прошипела хранительница, показывая пожелтевшие клыки.

– Я Мариэль, Посланница Солнца и принцесса эльфов Джевелии. Никакой закон не запрещает мне находиться здесь.

– Принцесса Джевелии, но не Джевелийка… В сопровождении Ваккрохальского воина. Телохранитель?

На этот вопрос Мариэль и Малвель ответили одновременно:

– С чего ты взяла, что мне нужен телохранитель?

– Что-то вроде того.

– Ха, кажется я поторопилась с выводами, – рассмеялась рогатая женщина, заправляя прядь кудрявых черных волос за рог. Она словно больше не обращала внимания на клинок, приставленный к ее горлу, змею, шипящую прямо перед ее лицом и Малвеля, держащего ее руки так, чтобы она не могла пошевелиться. – Вы больше похожи на скрывающихся любовников.

Ни один мускул на лице Мариэль не дернулся. Малвель тоже никак не отреагировал на подначивание сатира.

– В чьи чертоги нас привела нить судьбы? Назовись! – Твердым решительным тоном потребовала Мариэль.

– Мое имя Муйзди. – Горделиво подняв подбородок, сказала сатир. – Дочь пещерного духа Жаман. Хранительница этого ущелья. Пока ум мой ясен, а руки способны держать посох, никто не пройдет сюда.

Даже с мечом у горла Музди сохраняла достоинство и выглядела угрожающе. Но Мариэль, которая в жизни своей встречала и более страшных существ, не дрогнула. Казалось, после того, как в первый свой поход она осталась одна и встретилась лицом к лицу с жаждущими отмщения драконами, ее больше никто напугать не был способен.

– Мы пройдем. – Ответила она стальным голосом. – И меня не будет заботить, придется тебя убить или ты сама нас пропустишь. Могу лишь заверить, что мы заберем только свое.

– Свое? Здесь нет ничего вашего! Это ущелье мое! И все в этом ущелье мое! Мое!

Муйзди дернулась, воздух пошел рябью, словно сатир выплюнула вместе со своей неистовой злостью какую-то невидимую, но очень ощутимую силу. Малвеля отбросило на несколько шагов от нее. Мариэль тоже опрокинуло на спину. Тайвос вылетел из рук и воткнулся в сугроб в нескольких метрах позади нее. Муйзди же поправила волосы слишком высокомерным для дикарки жестом. Протянула руку над землей и из-под снега вырвался посох, привычно ложась ей в руку. В один прыжок преодолев расстояние между ними, Муйзди оказалась перед Мариэль, нацелив на эльфийку острый металлический наконечник своего деревянного посоха. Мариэль не двигалась, игнорируя оружие у своего горла, она бесстрастно смотрела хранительнице в глаза.

– Что вам нужно? – Прокричала Муйзди.

– Мы пришли за подругой. Она попала в беду. – Таким же бесстрастным, как взгляд, голосом ответила Мариэль.

– И что вы готовы мне дать за то, чтобы я вас пропустила.

– Что угодно, что не повредило бы моим близким и моему народу. – не колеблясь проговорила Мариэль, краем глаза заметив, как Малвель поднялся и уже подкрадывается к сатиру со спины.

Однако она недооценила противницу. Муйзди одним движением руки раскрутила посох так, что его траекторию было сложно проследить даже эльфийским обостренным зрением. Мавель снова упал, удар пришелся ему под колени.

– Погоди мальчик, видишь взрослые разговаривают. – Даже не удостоив его взглядом, проговорила дикарка и снова нацелила на Мариэль посох. Но теперь уже не острым концом, а загнутым в форму полумесяца, к которому были привязаны всякое тряпье, клочки мха и амулеты. Глаза, лишенные белков подобрели, лицо дочери Жаман стало доброжелательнее. Мариэль схватила древко посоха и Муйзди вытянула эльфийку из сугроба.

– Что ты хочешь за право прохода по ущелью? – Спросила Мариэль, помогая Малвелю подняться.

– Дайте подумать… Я загадаю два желания, поскольку вас двое.

– Твое право. – Согласилась Мариэль, понимая, что здесь торговаться не получится.

– Меня заинтересовала эта ваша безделушка, которая привела вас сюда.

– О чем ты? – Мариэль сжала в кармане дар Тасфиака, не желая расставаться с такой полезной вещью.

– О камушке дядюшки Тасфиака. Давно просила у него какой-нибудь из его волшебных камней, но он такой жадный. Не понимаю только чем ты их заслужила. Он ни с кем не делится, даже с родной племянницей. – Муйзди обиженно надула губки, от чего ее грубые черты лица тут же стали по-детски наивными. – Дай мне его и можешь пройти.

Мариэль колебалась с ответом. Ей нужен был этот камень. С ним она чувствовала себя куда увереннее. И если сейчас ей придется его отдать, Мариэль останется без опоры. Он уже дважды выручал ее из, казалось бы безвыходных ситуаций.

– Я могу оказать более выгодную для тебя услугу. – Решила все-таки попробовать заставить Муйзди передумать Мариэль. – Я принцесса Джевелии и имею весомый голос в Совете. Ты можешь стать полноправной владелицей этих земель, стать графиней и тогда люди станут уважать тебя, а не бояться.

– Я наполовину дух, мне чужды все эти титулы, права владения. Ты как никто другой должна меня понять.

– О чем ты?

– О том, что без путеводного гранита я тебя не пропущу.

Сатир скрестила руки на груди, прожигая Посланницу Солнца испытующим взглядом. Мариэль, ожидая подсказки или хотя бы поддержки поглядела на Малвеля, который все так же молча стоял за спиной Муйзди. Но он тоже не знал как поступить, поэтому лишь дал понять, что готов действовать, если она вдруг решит не церемониться с дикаркой.

– Подумай. – Стояла на своем Мариэль, стараясь оставаться хозяином ситуации. – Ты ведь можешь пожелать чего-то действительно полезного. Тебе, как хранителю этого ущелья, ни к чему путеводный камень. Только если ты не хочешь, чтобы в твое отсутствие чужаки проникли в твой дом и учинили в нем беспорядок.

– Не твоя забота, как я распоряжаюсь своими желаниями. Либо давай камень, либо уходи.

На пальцах Муйзди заплясали язычки пламени, угрожая разрастись в целый пожар. Мариэль это не спугнуло, однако она все же сдалась. Пусть она лучше останется без надежного указателя верной дороги, чем с Лафитлин что-то случится, пока она торгуется с дикаркой.

Она протянула руку и раскрыла ладонь. Муйзди одним быстрым движением смахнула подношение с ее ладони и обернулась к Малвелю. Она оглядела эльфа придирчивым взглядом и брезгливо произнесла:

– У тебя из ценного только оружие. Но мне оно уж точно ни к чему. Что ты можешь мне предложить?

Она принялась обходить Малвеля, как дикая кошка добычу. Малвель не отвечал, следя за сатиром и не оставляя ее за спиной. Мариэль погладила Лиру по носу, успокаивая пегаса, и взяла под уздцы коня Малвеля и стала пристально следить за действиями сатира.