Текст книги "Восхождение свободы (СИ)"

Автор книги: Маргарита Кабакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Как и в истории любого другого города, в истории Вальпараисо есть и трагические страницы. Весной 31 марта 1866-го года в порту прогремел взрыв вследствие многолетней войны против испанской короны. С момента получения независимости городской порт стал свободным. А в 1906 году в портовом городе произошло землетрясение – бич всего континента, забравшее на тот свет около трёхсот тысяч человек. Вальпараисо понёс колоссальные убытки, ввиду которых стали рассматривать возможность использования иных строительных материалов. Тогда в городе началось строительство новых зданий, нынче являющихся достопримечательностями Чили.

В настоящее время Вальпараисо имеет несколько общественных спортивных объектов, включая растущую сеть велосипедных маршрутов.

Вальпараисо находится в ста четырёх километрах на северо-запад от чилийской столицы Сантьяго. Коммуна Касабланка граничит с ним на юге, коммуна Килпуэ – на востоке, коммуна Винья-дель-Мар – на северо-востоке. В южной стороне города расположен залив Вальпараисо и Береговая Кордильера. С западной и северной стороны город омывается Тихим океаном.

Город расположен амфитеатром у залива Вальпараисо на южном берегу на склонах Береговой Кордильеры.

Береговая Кордильера тянется на три тысячи километров с севера на юг, начиная Арикой и заканчивая проливом Чакао, а затем продолжается на юг в виде цепочки островов архипелага Чили и полуостровом Тайтао. Высота её гораздо меньше высоты Главной Кордильеры. Наивысшая ее вершина – Викунья-Макенна – имеет высоту в три тысячи сто четырнадцать метров, находясь между городами Талтал и Антофагаста.

Викунья-Макенна, Армазонес, Юмбес, Эль-Моро-Чаче, Альтос-де-Сантильяна, Пикорете, Эль-Робле, Вискачас и Ла-Компана – все эти прекрасные названия носят вершины Береговой Кордильеры, Кордильера-де-ла-Коста.

С целью децентрализации власти из Сантьяго в Вальпараисо парламент будет перемещен в 1990 году. Национальный Конгресс будет перемещен в специально построенное здание. В Национальном Конгрессе будет происходит инаугурация президентов Чили. Там произойдет и инаугурация Габриэля Борича, самого молодого президента Чили, избранного в 2021 году.

Вальпараисо лежит на узкой полосе земли между береговой линией и лежащими около неё холмами. Центр города обладает извилистыми мощёными улицами. Его окружают крутые утесы и дома предместий, что раскинулись по склонам. Путь к ним лежит через многочисленные пешеходные дорожки, фуникулёры и лестницы. Вальпараисо имеет городские музеи искусства и естествознания, а также морской музей – лучшие в стране.

Муэлле Прат, не так давно возведённый повторно городской пирс, являет собой рынок, а также имеет прибрежные ресторанчики.

Вальпараисо всегда играл важную роль в культурном развитии Чили. Там находятся Военно-морская академия, Технический университет Федерико Санта-Мария, консерватория, Католический университет, библиотека «Северин» и Музей естественной истории.

В 2003 году Вальпараисо был признан историческим наследием. В нём царит непередаваемая атмосфера ушедших столетий.

В историческом центре города Плаза Матриз возвышается храм Иглесиа Матриз, чилийский национальный памятник. Раньше на его месте стояла другая церковь, а до неё – ещё одна. Землетрясение не оставило от них и следа.

Площадь Сотомайор – одна из главных достопримечательностей Вальпараисо. На этой площади возвышается памятник капитану Артуро Пратту, одновременно являющийся мавзолеем. Пратт вписал свое имя в историю, приняв неравный бой с перуанцами. «Ребята, силы неравны, но от нас требуется мужество и ещё раз мужество!» – кричал он. – До сих пор ни один чилийский корабль никогда не спускал свой флаг; я надеюсь, этого не случится и сегодня. Клянусь вам, что этого не будет, пока я жив – а если я погибну, мои офицеры знают, как исполнить свой долг. Да здравствует Чили!»

Корабль Артуро «Эсмеральда» увернулся от тарана перуанского судна. Нос монитора скользнул по правому борту корабля в кормовой его части. Тогда вражеская шхуна ударила в упор, разрушив палубу корвета и унеся жизни пятидесяти солдат. Пратт понимал, что оказался между молотом и наковальней, но не думал сдаваться. Сжав в кулаке боль, капитан прокричал: «На абордаж, ребята!» – и перепрыгнул со шканцев на палубу броненосца, держа револьвер в одной руке и саблю в другой. Правда, атака не планировалась. Поэтому множество моряков Артуро не смогли услышать своего капитана. Из всей команды за командиром последовал только сержант Хуан де Дьос Альдеа, вооружённый пистолетом и абордажным топором, а за ним – матрос Арсенио Канаве. Поскользнувшись, он упал в море, когда броненосец отклонился, но смог вернуться на корабль, где вскоре нашёл безвременную смерть. Попав на палубу монитора, Пратт и Алдеа направились к командной вышке. Мигель Грау, перуанский адмирал, заметив их, дал приказ об аресте. Тогда его заместитель по имени Хорхе Энрике Веларде принялся выполнять приказ командующего, но, отперев люк, мгновенно пал от трёх выстрелов, сделанных Артуро. При приближении к вышке Алдеа был смертельно ранен пулей из винтовки в середину живота. Пратт тут же поспешил к командной вышке. Достигнув палубы, он, находясь почти у вышки, был ранен в колено. Успешно отбив атаку одного солдата, Пратт не справился со вторым. Перуанский матрос Мариано Порталес, выйдя с вышки, моментально выстрелил ему прямо в голову. Пратт погиб. Последние сражение сделало из Пратта героя и увековечило его имя в памятнике.

На площади Сотомайор также расположены морское министерство и памятник павшим героям, которые погибли в Тихоокеанской войне, длившейся с 1879-го по 1883 год, той самой, в которой принял участие капитан Артуро.

Вальпараисо – город зарождения двух эпох. Здесь сияли яркие рисунки на стенах, здесь же гремели адские взрывы. Здесь радовались и улыбались, здесь же скорбели и кричали. Здесь родился Сальвадор Альенде, здесь же родился Августо Пиночет.

Родиной христианского святого, хранителя Мироточивой Иконы Иверской Божией Матери Иосифа Муньоса-Кортеса, также является Вальпараисо. Этот город – часть Чили. Чили – очаг противостояния. Здесь появляются на свет озарённые небесным помыслом, здесь же тьма рождает адское исчадье.

Так здесь встретились противоположности, однако их нельзя было назвать добрым и соответственно злым – последний скорей неразумен и наивен.

На дворе стоял август 1973 года. Элизио Торрес находился в Вальпараисо в качестве гостя у одного своего знакомого по фамилии Рикос. Он был родом из Испании, а в Чили переехал десять лет назад. В его глазах не было зла, они порой выражали лишь недоумение. Он носил всегда самые дорогие костюмы, а его чёрные волосы ниспадали до плеч.

В тот день Рикос с Элизио сидели на скамейке. Между ними развязался политический спор.

– Но почему ты не хочешь понять, что неолиберализм благоприятно повлияет на обстановку в государстве? – спрашивал Рикос.

– Потому что неолиберализм бесчеловечен, Рикос, – отвечал Торрес.

– При капитализме всем людям даётся шанс разбогатеть. Ты предлагаешь альтернативу?

– Помнится, ты говорил, что занимаешься филантропией? Про какие-то бесплатные секонд-хенды.

– Да, Элизио.

– Люди должны помогать друг другу. Всё, что ты делаешь, – это отдаешь бедным поношенную одежду.

– Но ведь они все равно не могут позволить себе одеваться лучше! Скажи мне, что я могу сделать?!

– Бедствующий не нуждается в недоеденной похлебке или дырявом пиджаке, не нужном хозяину. Бедствующий нуждается в масштабных преобразованиях, равноценном дележе материальных благ, доступном образовании и всеобщем равенстве. Наивысший подвиг в наше время – стать революционером.

Рикос глубоко вздохнул. Он не совсем понимал, о чём говорит Элизио. Рикос совсем не разбирался в политике. Часто он не имел собственного мнения, а только повторял чужие слова.

Рикос был убежденным капиталистом. Он унаследовал огромное состояние от своих родителей. Его отец был латифундистом, а мать – дочерью испанского генерала. Рикос был очень юн и не знал, каково это – быть обездоленным. Звон гитары с чилийских подмостков не звучит для богача и потому никогда не проникнет в его сердце. Однако всё-таки даже человеку из богатой семьи предоставляется таковой шанс, но только тогда, когда он откажется от буржуазных предрассудков и наконец откроет глаза.

========== IX Переворот ==========

Комментарий к IX Переворот

Они здесь чтобы сжечь нас, казнить на костре,

Набивая карманы на крови других.

Как ветра объявились продать, чтобы все

В грязных лужах искали останки родных.

Перевод авторский

2 – На Стадионе пять тысяч нас тут

На Стадионе пять тысяч нас тут,

Только здесь, в этой части города.

Пять тысяч людей здесь смерти ждут.

Сколько ж нас по стране в пытке морока?

Сонмы славных рабочих в изгнании,

Землепашцы и пролетарии!

Сколько жребиев с голодом тут

С пыткой, безумием, болью здесь рушатся!

В пространстве их шестеро. Их убьют.

В крови человек забитый ужасом!

Как можно так бить человека в мучениях?!

Иные четверо хотели избавиться

От страхов, один уж шагнул в тьмы забвение!

О стену главою он в смерти ударился!

Как ужасно фашизма лицо кровавое!

Они достигают свершений коварных,

Ни о чем не заботясь, для них каждый раненый,

Кровь для них – блеск медалей! Сиянье регалии!

Коль убил, то герой! Повышение в звании!

Это мир, что создала рука Провиденья?

Это ваши семь дней чудес и творенья?

В этих стенах одно есть! Есть только одно!

Лишь желание смерти и только оно!

Но внезапно сражает меня озарение!

И я вижу внезапно прилив без биения!

И я вижу машины, и пульс их безмерный!

И военных с лицом как у дев милосердных.

А Мексика, Куба, мир слился во взоре!

Пусть кричат о позоре! Об этом позоре!

См. продолжение в комментарии после части

Торрес и Рикос встали со скамейки и пошли вдоль площади Сотомайор. Мимо пролетали чайки. Ярко светило солнце. Чёрные фигуры монумента Пратта отражали солнечные лучи.

– Да, – сказал вслух Рикос, устремив свой взгляд на статую.

– Что? – спросил Элизио.

– Отважный был человек Артуро Пратт.

– Отваги-то ему не занимать, но мне трудно назвать его героем.

– Это ещё почему? – спросил Рикос, устремляя негодующий взор на Элизио.

– «Снаряды летели мимо нас, а некоторые причиняли вред населению, поэтому наша позиция была выгодной», – писал первый лейтенант Луис Урибе слова Пратта в своем докладе. Не находишь, что такого циника, как Пратт, сложно назвать героем?

– С чего ты взял?

– Эти сведения подтверждают серьёзные исторические источники.

Торрес был прав. Несмотря на то, что Пратт вписал свое имя в историю гибелью в морском сражении, он не был тем человеком, каким его представляли люди. В следующем веке местные социалисты ещё прольют красную краску на его бюст, яростно протестуя.

Торрес пробыл в городе еще три дня, а потом вернулся в родной Сантьяго. С Рикосом он больше не виделся. В городе росла напряжённая обстановка. Нужно было готовится к худшему.

С начала правления Сальвадора Альенде в Чили экономика стала расти. 1971 год изменил жизнь народа. Безработица сократилась к концу 1972 года до 3% с 8,3% в 1970-м. Валовый национальный продукт вырос на 8,5%. В 1972 году ВНП вырос на 5%.

Центральное разведывательное управление Америки не так давно признало, что тридцать седьмой президент Ричард Никсон приказал сделать всё, чтобы экономика в Чили «закричала».

Мучители страны заставили ее рыть себе могилу до тех пор, пока она не потеряла сознание, очнувшись в море крови. Чили напоминает нестреляного новобранца, закинутого в самое пекло сражения, который тем не менее, словно закалённый войной, покрытый шрамами командир, будет драться до конца. Мало калёного железа, чтобы уничтожить его. Чили не убьет ни война, ни чума, а вот отсутствие провианта выведет её из строя. Враг уничтожает изнутри. Так он тихо подкрадывается к рычагу экономики и начинает выводить её из строя.

Даже если экономика росла, инфляция составляла 22,1% в 1971 году из-за административного контроля за ценами, в 1972 году она взлетела до 28%, потом до всех 100%. Но в первой половине 1973 года сложилась катастрофическая ситуация! Инфляция составила 353%. Настала пора товарного дефицита и чёрного рынка. Экономика падала все ниже, когда под давлением Вашингтона снизились цены на медь – основной ресурс экспорта страны.

Весной 1973-го в послании президента конгрессу Альенде писал: «Мы должны признать, что оказались неспособными создать соответствующее новым условиям руководство экономикой, что нас захватил бюрократический смерч, что у нас нет необходимых инструментов для изъятия прибылей буржуазии и что политика перераспределения доходов проводилась в отрыве от реальных возможностей экономики».

Демократия! Какое ужасное слово! Руководствоваться её принципами –все равно, что отпустить пятилетнего ребёнка гулять ночью одного, при этом спокойно лечь спать, искренне считая, что всё под контролем. Поверить в принципы демократии – всё равно, что поверить в то, что голубое пламя газовой плиты холодное, и коснуться его. Руководствоваться принципами демократии и поверить в них – всё равно, что надеть на палец кольцо, инкрустированное камнем, только для того, чтобы Зевс был доволен. Однако тот, кто соглашается на это, рискует вновь оказаться на скале. При капитализме человек чувствует себя прикованным Прометеем или измождённым, уставшим толкать на гору камень Сизифом.

Осенью 1972 года грузоперевозчики объявили забастовку, что практически парализовало транспортное сообщение. Волнения постепенно переросли в гражданскую войну. По тридцать терактов происходило за весь день. Их вершителями были экстремисты ультраправой организации «Родина и свобода». Они взрывали мосты, линии электропередач и железные дороги. Левыми террористами были совершены нападения на магазины и полицейских, а также экспроприации банков. К августу 1973 года всего было ликвидировано свыше двухсот мостов, линий электропередач, электроподстанций, нефтепроводов, шоссейных и железных дорог и других объектов. Их стоимость составила 32% всего годового бюджета страны.

Реакционные силы старались высосать из страны все её соки. Они выжали из нее сок, как из абрикоса, разорвали мякоть, а обглоданную косточку вышвырнули на мостовую. Сделав это, они решительно заявили, будто абрикосы у «Народного Единства» выглядели так с самого начала!

Весной ввиду забастовок и диверсий погибло несколько тысяч голов домашнего скота и половина собранного урожая овощей и фруктов. Теракты вызывали крайний дисбаланс. На убийство ультралевыми лидера правого крыла христианско-демократической партии Суховича в июне 1971 года правые ответили убийством военно-морского адъютанта президента в июле 1973 года. В июне произошла попытка правого госпереворота в 1973 году. С наступлением 25 августа тридцать военных моряков захватили радиостанцию, призывая к неповиновению командованию флота. В связи с этим прокуратура военно-морских сил арестовала двести человек, выдвинув обвинения в заговоре против лидера левых христиан Гарретона и генсека Соцпартии К. Альтамирано.

Оппозиционное правоцентристское большинство в Палате депутатов одобрило давно готовившееся «соглашение палат» о незаконности действий правительства 22 августа в 1973 году. Оно обвиняло Альенде в авторитарных устремлениях и стремлении уничтожить роль законодательной власти, в пренебрежении решениями судов и покровительстве преступникам, связанным с правящей партией, в покушениях на свободу слова, арестах, избиениях и пытках оппозиционных журналистов и иных граждан, в покушениях на университетскую автономию; в покушениях на собственность, в незаконном преследовании забастовщиков, в терроре населения с помощью вооруженных банд, во введении в образование марксистской идеологии и т.д. и т.п.

Рассекреченные документы центрального разведывательного управления ясно говорят, что с 1964 года Америка активно вмешивались во внутриполитические процессы в Чили.

Целью переворота, по мнению реакционных сил, являлось свержение президента-социалиста Сальвадора Альенде, которого не удалось отстранить от власти невоенным путём.

Пиночет и его сторонники объясняли необходимость свержения Альенде стремлением не допустить гражданскую войну. Вы только вдумайтесь! Главные виновники гражданской войны говорили о её недопущении. «Ложь раскрывается во взгляде, и поскольку я много раз лгал – я носил тёмные очки», – говорил диктатор. И, конечно, главными причинами переворота для кровавой банды являлась «защита» политических и общественных институтов Чили от «марксистской угрозы», «защита» конституционных основ республиканского строя в Чили, «восстановление» «законности» и «порядка», и «подавление» террористической деятельности левых экстремистских организаций.

В то же время можно назвать истинные мотивы чилийской хунты – это возвращение национализированных предприятий прежним владельцам, включая корпорации США, и возврат Чили в орбиту их влияния, прекращение экономических преобразований, проводившихся правительством Народного единства, в частности аграрной реформы и национализации крупной промышленности, а также вооруженный разгром левого движения, влиятельного в стране, включая коммунистов, социалистов, радикалов, левых христианских демократов и ультралевое движение MIR.

Представьте себе тёмный переулок. Слышно, как прозвучал колокольный звон. Послышался дикий крик, истошный вопль. Небо стало мироточить кровью. Они пришли. Пабло Неруда писал:

Son los mismos,

que vienen a matarnos,

si, son los mismos

que vendrán a quemarnos,

si, son los mismos,

los gananciosos y los jactanciosos,

y que ganaban tanto,

ahora

por el aire

vienen, vendarán, vinieron,

a matarnos el mundo.

Переворот начался ночью с 10 на 11 сентября в 1973 году на кораблях чилийских военно-морских сил, что участвовали в совместных с военно-морскими силами Америки военных учениях «Унитас», проходивших у берегов страны. Сотни матросов и офицеров – сторонников Альенде – были отправлены на расстрел, а их тела сброшены в море. Помимо этого, бунт также напрочь отказался поддержать один из командиров военных кораблей. Его арестовали и посадили на островах Кирикина в импровизированную тюрьму.

С появлением первых солнечных лучей 11 сентября кораблями был обстрелян порт и город Вальпараисо. Высаженный десант захватил его. Местные жители – три тысячи граждан – были задержаны, 12-13 сентября в столице был введён комендантский час.

Утром ровно в половине седьмого утра мятежные офицеры стали осуществлять операцию по захвату Сантьяго де Чили. Они захватили телецентр и ряд стратегических объектов, радио-и автоматические телефонные станции.

Правые радиостанции «Агрикультура», «Минерия» и «Бальмаседо» передали заявление изменников о перевороте и создании военной хунты в составе командующего сухопутными силами генерала Августо Пиночета, командующего военно-морскими силами адмирала Хосе Торибио Мерино, командующего военно-воздушными силами генерала Густаво Ли и исполняющего обязанности директора корпуса карабинеров генерала Сесара Мендосы.

Радиостанции, поддержавшие «Народное единство», «Порталес» и «Корпорасьон», что передавали заявления Альенде, подверглись бомбёжкам. После этого мятежниками были захвачены штаб-квартиры партий, входящих в «Народное единство».

Утром в десять минут десятого радиостанция «Магальянес» – последняя работавшая станция, верная президенту – передала в эфир его последнее обращение к народу Чили:

«Соотечественники!

Наверное, это моя последняя возможность обратиться к вам: военно-воздушные силы бомбили радиостанции «Порталес» и «Корпорасьон». В моих словах не горечь, а разочарование, и они будут моральной карой тем, кто нарушил принесенную присягу: военным Чили – командующим родами войск и адмиралу Мерино, который назначил себя командующим флотом, а также господину Мендосе, генералу-подлецу, который еще вчера заявлял о своей верности и преданности правительству, а теперь тоже провозгласил себя генеральным директором корпуса карабинеров.

Перед лицом этих событий мне остается сказать трудящимся одно – я не уйду в отставку!

На этом перекрёстке истории я готов заплатить жизнью за доверие народа. И я с убеждённостью говорю ему, что семена, которые мы заронили в сознание тысяч и тысяч чилийцев, уже нельзя полностью уничтожить.

У них есть сила, и они могут подавить вас, но социальный процесс нельзя остановить ни силой, ни преступлением.

История принадлежит нам, и её делают народы.

Трудящиеся моей родины!

Я хочу поблагодарить вас за верность, которую вы всегда проявляли, за доверие, оказанное вами человеку, который был лишь выразителем глубоких чаяний справедливости и который, поклявшись уважать конституцию и закон, сдержал свое слово. Это решающий момент, последний, когда я могу обратиться к вам. Но я хочу, чтобы вы извлекли урок. Иностранный капитал, империализм в союзе с реакцией создали условия для нарушения вооружёнными силами традиции, верности которой их учил генерал Шнейдер и которой остался верен майор Арайа. Оба они стали жертвами тех социальных слоев, которые сегодня отсиживаются в своих домах, надеясь чужими руками вернуть себе власть, чтобы и дальше защищать свои барыши и привилегии.

Я обращаюсь прежде всего к простой женщине нашей страны, к крестьянке, которая верила в нас, к работнице, которая много трудилась, к матери, которая знала, что мы заботимся о ее детях.

Я обращаюсь к специалистам нашей родины, к специалистам-патриотам, к тем, кто все эти дни продолжал работать, чтобы сорвать заговор, в то время как профессиональные объединения специалистов, классовые объединения помогали заговорщикам с целью защитить преимущества, которые дал немногим капитализм.

Я обращаюсь к молодёжи, к тем, кто с песней отдавал борьбе свой задор и силу духа.

Я обращаюсь к гражданину Чили – к рабочему, крестьянину, интеллигенту, к тем, кого будут преследовать, потому что в нашей стране уже давно – в покушениях террористов, в взрывах мостов, в разрушении железнодорожных линий, нефте-и газопроводов – ощущалось присутствие фашизма. С молчаливого согласия тех, кто был обязан… Их будет судить история.

Наверное, радиостанцию «Магальянес» заставят замолчать, и до вас уже не дойдет твёрдость и спокойствие моего голоса. Это неважно. Меня будут слышать, я всегда буду рядом с вами. По крайней мере, обо мне будут помнить как о достойном человеке, который отвечал верностью на верность трудящихся.

Трудящиеся моей родины!

Я верю в Чили и в судьбу нашей страны. Другие чилийцы переживут этот мрачный и горький час, когда к власти рвётся предательство. Знайте же, что не далёк, близок тот день, когда вновь откроется широкая дорога, по которой пойдёт достойный человек, чтобы строить лучшее общество.

Да здравствует Чили!

Да здравствует народ!

Да здравствуют трудящиеся!

Таковы мои последние слова.

И я уверен – моя гибель не будет напрасной. Я уверен, что она будет, по крайней мере, моральным уроком и наказанием вероломству, трусости и предательству».

В ходе трансляции обращения «Магальянес» была подвергнута бомбёжкам и захвачена мятежной армией. Все, кто в это время находился в здании радиостанции, погибли. Количество жертв, судя по различным источникам, составляло от сорока шести до семидесяти человек.

Утром в девять пятнадцать офицеры во главе с генералом Хавьером Паласиосом начали обстрел и штурм президентского дворца «Ла Монеда», на защиту которого отчаянно встало около сорока человек. Переворот осуществлялся с помощью авиации и танков. Условия мятежных офицеров о капитуляции в обмен на разрешение беспрепятственно покинуть Чили защитники «Ла Монеды» категорически отвергли. В четырнадцать двадцать «Ла-Монеда» была захвачена. Официальные источники говорят, что Сальвадор Альенде покончил жизнь самоубийством, но это неправда! Президент говорил: «Только мёртвым я оставлю «Ла-Монеду», но умру сражаясь. Совершать самоубийство, как Бальмаседа, я не стану…» Он был убит, «пал, оклеветанный молвой». Солдаты Пиночета расстреляли его в собственном кабинете.

Формальное состояние «осадного положения», введенного для прихода хунты к власти, держалось в течение месяца после 11 сентября. Переворот унес жизни трёх тысяч двухсот двадцати пяти человек. В застенках было замучено свыше тридцати семи тысяч граждан. В настоящее время число пострадавших от военной хунты составляет сорок тысяч восемнадцать человек!

Настало то время, когда ад восстал из недр земли, охватив южную твердь, окружённую с одной стороны горной цепью, с другой – морем.

М. Контрерас, М. Краснов, М. Морен Брито – все они впоследствии будут осуждены на пожизненное заключение, но тогда в их власти было несколько тысяч жизней.

Создавались концентрационные лагеря для политических заключённых, из которых больше всего получил широкую известность «Стадион». Здесь 15 сентября был зверски убит известный поэт, режиссёр, композитор и певец Виктор Лидио Хара Мартинес. В последние часы своей жизни он написал стихотворение, точно передающее ужас концлагеря и отображающее наивысшую стойкость его воли: Somos cinco mil aquí

Somos cinco mil aquí.

En esta pequeña parte de la ciudad.

Somos cinco mil.

¿Cuántos somos en total en las ciudades y en todo el país?

Somos aquí diez mil manos que siembran y hacen andar las fábricas.

¡Cuánta humanidad con hambre, frío, pánico, dolor, presión moral, terror y locura!

Seis de los nuestros se perdieron en el espacio de las estrellas. Un muerto, un golpeado como jamás creí se podría golpear a un ser humano.

Los otros cuatro quisieron quitarse todos los temores, uno saltando al vacío, otro golpeándose la cabeza contra el muro, pero todos con la mirada fija de la muerte.

¡Qué espanto causa el rostro del fascismo!

Llevan a cabo sus planes con precisión artera sin importarles nada.

La sangre para ellos son medallas.

La matanza es acto de heroísmo.

¿Es éste el mundo que creaste, Dios mío?

¿Para esto tus siete días de asombro y trabajo?

En estas cuatro murallas sólo existe un número que no progresa.

Que lentamente querrá la muerte.

Pero de pronto me golpea la consciencia

y veo esta marea sin latido

y veo el pulso de las máquinas

y los militares mostrando su rostro de matrona lleno de dulzura.

¿Y México, Cuba, y el mundo?

¡Qué griten esta ignominia!

Somos diez mil manos que no producen.

¿Cuántos somos en toda la patria?

La sangre del Compañero Presidente

golpea más fuerte que bombas y metrallas.

Así golpeará nuestro puño nuevamente.

Canto, que mal me sales

cuando tengo que cantar espanto.

Espanto como el que vivo, como el que muero, espanto.

De verme entre tantos y tantos momentos del infinito

en que el silencio y el grito son las metas de este canto.

Lo que nunca vi, lo que he sentido y lo que siento hará brotar el momento…

В то время, когда происходил переворот, Элизио и его соратники были дома у Торресов. Глядя в линзу крохотного телевизора, они лицезрели страшную картину штурма дворца.

Мерседес Кастильо, едва ли не плача, прильнула к груди Элизио. Рядом сидела мать и пыталась её утешить, хотя было видно, что она также вот-вот заплачет. Признаться честно, все, кто был тогда в той комнате, еле сдерживали эмоции.

Вздымались чёрные клубы дыма, огонь, охвативший «Ла-Монеду», полыхал, словно адская лава. Скрипели гусеницы танка. Элизио крепко сжал руку Кастильо и сказал:

– Мы не бросим наш штык у ног врага! Мы продолжим бороться! Встанем же грудью за родную землю! Венсеремос!

Он говорил эти слова, испытывая ужасную моральную боль, но знал, что никак нельзя упасть духом.

– Посморите на эти грязные рожи! Солдатня! Нацепили каски себе на бошки и закрыли свои свиные рыла платками! Идиоты! – стал говорить Хуан Теодорес, разгорячившись. Элизио улыбнулся и сказал: – Да, Хуан! Ты молодец! На тебя всегда можно положиться! Не падайте духом, товарищи! Берите пример с Хуана! Настоящий революционный активист не должен бояться смерти! Он знает, на что идёт.

– Это не конец! – стал говорить Педро Колон – душа всей компании Торреса. – Это не конец! Мы будем идти до конца! Мы все с тобой, Элизио! Именно ты собрал здесь всех нас! Теперь нас не сможет разлучить даже их грязный железный сапог! Я с тобой! Я с вами, товарищи! Однажды Тельман сказал, что один палец можно сломать, но пять пальцев – это кулак!

– Нам придется уйти в подполье, – Сантьяго Теодорес старался говорить ровно и спокойно. – Мы сможем продолжать оставаться теми, кем были, но об этом никто не должен знать.

– Помните, что правда на нашей стороне, – заговорил Фелиппе Пескадор. – Забудьте о том, как вас зовут.

– Ибо мы одно целое, тем паче! – сказал Элизио.

– Элизио, ты вновь будешь организатором, но на этот раз…

– Не кружка, а подполья, – закончил фразу Торрес.

Матео Либертад произнес:

– Я соглашусь, что не стоит отчаиваться. Мне и слезами залиться хочется, честно говоря, но я не буду.

– Правильно! Наших слёз им не увидеть! – заявил Хуан Теодорес. – Обойдутся!

– Всё будет хорошо. Мы должны выполнить нашу миссию. Это большое горе для нас, как для чилийцев, как для революционных активистов. Но слёз моих им не видать.

– Да пусть хоть глаза мне вырвут! Только вместе с глазами они и слёзы мои получат! – крикнул Хуан Теодорес.

У Мерседес Торрес, сидевшей рядом с Мерседес Кастильо, стучало сердце.

– Что же теперь будет с нашей Родиной? – вопросила она.

– Мы просто должны послушать Элизио и продолжить борьбу, – ответила Кастильо. – Сеньора Альенде больше нет в живых. Есть только хунта. Но Альенде с нами. Он всегда будет с нами. Наши идеи никто не убьёт. Новый мир воскреснет. Не вечно ночи стоять над Сантьяго. Не вечно в Чили идти дождю!

– Жить без идеи невозможно, – сказал Сантьяго Либертад. – Смысл нашей жизни не угас. Он только возрос. Мы должны бросить вызов реакции. Иначе мы недостойны существовать в этом мире. Лучше умереть человеком, чем существовать как лишенный ума, дрожащий трус.

– Да! Человек без идей – всё равно, что одноклеточная амёба! – воскликнул Хуан.

– Действительно, Хуан! – сказал Бартоломе. – Правда, человек без идей – это иногда такая амёба… Такой маленький, что даже не амёба, а атом. Такие подлецы без родины, без народа, без знамени порой создают ядерные взрывы.

– Но если от атома есть польза, то от этих подонков только сплошной вред и совершенно никакого проку!

– Это точно! – согласился Педро.

К разговору подключился Симеон Эскуела:

– Понимаете, у меня начинает складываться такое впечатление, что все наши слова только лишь для утешения. И я признаю, что это так. Я всегда очень много говорил. Но наши слова никогда не разойдутся с делом. Мне не терпится приступить к делу. Появления предателей следовало ожидать. Уж больно у нас благоприятная была обстановка в стране. Эх, Альенде! Мир ему и покой! Как же так вышло, камрад?