Текст книги "Княжна (СИ)"

Автор книги: Маргарита Свидерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Исполнилось желание Ольги – они с княжичем присоединились к хороводу. Огромный костер обдавал жаром и рисовал яркий румянец на лицах. Люди пели и кружились в хороводе. Опять нахлынуло желание упасть в пушистую гору снега и смотреть-смотреть, как взлетают к темному небу искры, тени ряженых в зверей, и сплетаясь там, образуют таинственные и сказочные узоры… Но в который раз, из мечтаний ее вытащил Игорь, опять он ее куда-то собирался тащить.

– Ты просто… неугомонный! – не выдержала Ольга.

– Сегодня нельзя спать! Сегодня нужно праздновать! Бежим! Ты еще не все видела! – и увлек в толпу, помог выбраться из нее, пробираясь к домам Подола, где начиналось что-то новое: жители, в основном молодежь, собирались небольшими группами. Так же было много ряженых, но возглавляла каждую компанию девушка. Как только все приготовления оканчивались, она делала первый шаг и запевала. Песни то сливались в припеве, что славили Коляду, то прерывались ответными куплетами. Вся многоголосица чередовалась, до Ольги долетали то отдельные шуточные фразы, то пожелания добра и щедрости хозяевам домов, куда заходили ряженые. Ко всему добавлялось мычание и рев скотины, которую некоторые шутники тревожили. Присоединившись к одной из групп, они прошли мимо двора, где была перевернута телега, и Ольга догадалась – неприветливый хозяин отчего-то не хотел пускать гостей, вот они и отомстили…

– Нам сюда! – потянул Игорь девушку за рукав к высокому терему за обычным тыном – забором из перевитых прутьев толи ивы, толи орешника.

«И дом богатый, а заборчик так себе, но ворота внушительные, прямо статусные»

– Эй, хозяин! Открывай ворота! Принимай гостей! – зычно крикнул Игорь, колотя в одну из створок. Забрехал громадный пес, вынырнув из-под крыльца и срываясь с цепи. В окошках заметались тени всполошенных домочадцев, на крыльцо вышел высокий мужчина, и начал вглядываться в ночь, пытаясь рассмотреть, кто тревожит.

– Кто там?

– Отчего ворота запер в такой праздник? – отозвался Игорь, – Неужто не желаешь поздравлений от друзей?

– Княжич! – мужчина быстро сбежал с крыльца и направился к воротам, чтобы распахнуть их, но Игорь уже перемахнул через тын и подал руку Ольге, которая бы предпочла войти как люди, через ворота. Но смирилась, ухватилась за руку и перелезла. Спрыгнула в объятия княжича, он бережно поставил ее в снег и повернулся к мужчине.

– Рад! Проходите, гости дорогие! – раскрыл объятия хозяин, обнимая Игоря, и всматриваясь в Ольгу.

– Будьте здравы! – приветствовал Игорь большую семью хозяина. В центре комнаты было пусто… Ольга не увидела привычного стола, вместо него на полу лежали шкуры, накрытые белым куском материала, на котором буквально высились «горы» еды, красиво разложенные на серебряных блюдах. А вокруг сидели дети, женщины и молодые юноши. Все одеты были нарядно в белоснежные рубашки с вышивкой, волосы женщин подобраны в косички и уложены в прически, каждая щеголяла в шелковой рубашке, из-под которой выглядывали штаны и красные сапожки.

Едва Ольга стянула шапку, пригладила распушившиеся волосы и скинула тулуп, ее тут же принялись рассматривать несколько десятков синих глаз. Она улыбнулась. Ей улыбнулись. Подвинулись, и она опустилась за необычный стол. Со всех сторон протянулись руки, накладывая на ее тарелку разнообразные вкусности.

– С праздником вас, люди! С праздником тебя, Кюльбей! Здоровья, богатства, чтобы табуны твоих коней множились! – поднял чашу княжич.

– Спасибо, княже! На все воля Бога! – и глава дома перекрестился. Ольга не верила своим глазам, слушала и не верила ушам, – Надеемся на его милость! И вас с Колядой! Благополучия! Чтоб Коляда привел весну и поля ваши дали хороший урожай! – ответил хозяин дома.

«Бей?.. Бей! Но так же называют у кочевников… А они же не славяне? Как не славяне?! А кто смотрит на меня синими и голубыми глазами со всех сторон?!» – Ольга с удивлением оглядела людей, которые ничем не отличались от нее. Только носили другие имена. Рядом с Кюльбеем сидела первая его жена – Кара. Насколько помнила Ольга, кара переводилась, как черная. Забавно, сидящая наискосок женщина могла похвалиться золотом своих кос с любой киевлянкой…

«Кто эти люди?» – от Ольги не укрылась разница в словах: Кюльбей поздравлял с Колядой, а Игорь просто поздравлял с праздником; Кюльбей упомянул Бога, перекрестился, использовал «благополучие», которое очень уж соответствовало христианину, но икон в комнате не было.

Отгадки последовали, когда они вышли из гостей, нагруженные всякой снедью и фруктами – краснобокими и золотистыми яблоками, чей запах, смешавшись с легким утренним морозцем пьянил и будил воспоминания о солнечном лете.

– Кто эти люди? – не выдержала Ольга, теперь уже она держалась за руку Игоря, потому что едва переставляла ноги от усталости. Если бы не дневной сон в бане, она бы уже просто упала в сугроб и уснула.

– Мой друг из степи, – как всегда односложно произнес княжич. Вроде и ответил, а тайну не раскрыл. Вовремя поняв, что Ольге этого мало и сейчас начнут множиться вопросы с угрожающей силой, добавил: – Он бей, глава рода, его земли от Донца до Славутича. Часто приезжает к нам на праздники: поторговать, поговорить. Привозит всю семью, чтобы сговориться взрослых дочерей замуж выдать.

– Он кочевник? Печенег что ли?

– Да степняк он. Хороший воин. Скоро станет ханом, так у них называют главу. А что тебя удивило?

– Он перекрестился!

– Да. Они христиане, как и все степняки.

Новые вопросы так и не сорвались с языка. Ответ Игоря рушил ее малые познания в области истории, рушил общую карту расселения народов, которую она старательно запоминала перед экзаменом и вводил в полный ступор последней фразой, степные жители – печенеги христиане… Это было уже слишком. Мозг не соглашался принять наглядный факт, насыщенность праздника сбивала с ног. Пора отдыхать.

Они как раз подошли к началу подъема, с которого лихо спустились на шубе княжича. Теперь предстояло карабкаться вверх. Ольга от огорчения плюхнулась в сугроб – хоть расстреляйте, но я лучше тут усну. Игорь рассмеялся:

– Погрызи лошадку! – и протянул ей печенье виде конька.

«Наивный… Можно подумать мне это сил предаст!»

– Я наверх никогда не поднимусь. Даже не пытайся меня втащить! – легко отбилась от протянувшего руки княжича. Продолжая смеяться, Игорь повернулся к воротам и громко свистнул. На призыв выбежал дружинник, рассмотрел, кто шумит и в чем загвоздка, и скрылся.

Ждать пришлось недолго, тот же дружинник выехал верхом, ведя на поводу еще одну лошадь. Миг и кони подняли фонтан льдинок, остановившись рядом. Игорь легко оседлал свободного коня и помог, скорее втянул Ольгу. Взглянув ближе в ее бледное и усталое лицо, решил усадить впереди себя. Чтоб не свалилась, пришлось удерживать и обнимать. Но девушка не протестовала – мирный шаг коня быстро убаюкал: она склонила голову на грудь, закрыла глаза и отдалась во власть сна.

У терема княжич передал крепко спящую Ольгу слугам, коня вернул дружиннику и отдал короткий приказ:

– Коня! Людей. Ольху передайте: меня не будет три дня!

* * *

Праздничная кутерьма мешала спать, и Ольга, разбуженная очередным стуком двери, в очередной раз задавалась вопросами: «Откуда столько сил? Дадут ли мне отоспаться?». Поспать позволили до обеда, потом растормошили и велели идти в княжьи хоромы обедать.

Дира была свежа и бодра. Недовольство вызывала дочь, но берегиня сдерживала себя, не мешала ей. Евпраксия отрешенно молилась в уголке, опустившись на пол возле сундука.

– Вставай, Ольха! Нас уже ждут!.. Да смени одежду, надеюсь, мать твоя наконец-то займется своими обязанностями.

Ольга с сомнением глянула на Евпраксию и поняла – не займется, ошиблась Дира. Послушно умылась, дала себя причесать. Хотела спросить, в каком сундуке можно выбрать платье, но обе женщины были заняты своими делами и на постукивание крышками, в поисках одежды, никак не реагировали.

«Раз так, то все вокруг общее…» – Ольга вернулась к первому сундуку, достала первую попавшуюся зеленого цвета одежку и натянула. Ткань не была слишком тонкой и позволила девушке оставить на себе теплые штаны, с которыми она наотрез отказалась расстаться, отмахнувшись от служанок Евпраксии. Только сделать прическу позволила. Отчего-то захотелось надеть и украшения… Красиво смотрелись нависочники, придавая образу законченность и горделивость.

– Хороша! – одобрила Дира.

– Всех с праздником! Благодати вам, родные мои, – это Евпраксия поднялась с колен, закончив молитву. Она критично оглядела Ольгу, но ничего не сказала. Просто накинула шубу и плат, встала у дверей, всем видом показывая, что собралась и готова идти. Ольга подошла к ней и встала рядом. Дира прошествовала мимо них, подошла и, дождавшись прислуги, вышла в открытую дверь, возглавляя процессию.

Праздничный стол украшала туша кабана, разная запеченная птица, горки «печенья» в форме зверей, горшки с дымящейся кашей. Мужчины за столами о чем-то тихо разговаривали, на возвышении одиноко сидел Ольх, который оживился при виде берегини и ее семьи. Их всех троих провели к нему и усадили. Игоря не было. Теперь рядом на краешке кресла пристроилась робко Евпраксия, немного растерянно осенила крестом себя, еду и в полном безмолвии принялась есть.

Где-то в конце стола для гостей мелькнул Свенельд. Отсутствие собеседника вынуждало Ольгу скучать. Дира с Ольхом тихо беседовали, а гости постепенно насыщались, периодически произнося тосты. Вскоре Евпраксия поднялась, поблагодарила, и Ольга решила уйти вместе с нею.

«Где же Калинка пропала?» – с улыбкой гадала девушка, но не рискнула спросить у Свенельда, прошла мимо, борясь с любопытством.

День прошел в полной неге и безделье, как и последующий. Правда, Евпраксия немного досаждала с попытками приобщить дочь к чтению молитв, но не преуспела. Дира пропадала где-то в княжьих хоромах. Ольга решила сбежать от скуки и пройтись по городу. К ней тут же приставили двух служанок-ромеек Евпраксии, скорее для статусности, потому что поболтать, не зная языка, у Ольги не получалось. Простые слова могла сказать, а вот до обычной болтовни не доходило. Приступить к обучению было остро необходимо – Евпраксия нервничала: списывая все на травму, полученную год назад, она настаивала. Ольга и не сопротивлялась особо, но не видела смысла, да и праздники – хотелось веселиться.

Выйти за ворота им не позволили. Бродить по двору было не интересно, и девушка решила посмотреть на окрестности со стены, благо тут им никто не препятствовал.

Немного расстроенная неудавшейся вылазкой, Ольга просто смотрела с башни на Подол и Днепр. Подол пестрил снующей толпою: гуляли, торговали, веселились. Днепр же сковало льдом, но детвора не давала покою реке – каталась по его ровной глади, кричала и носилась гурьбою.

– Здрава будь, княжна Ольха! – голос был не знаком, девушка обернулась. Перед нею стоял Мал. В медвежьем тулупе он казался еще более огромным и рослым. Юноша улыбался.

– И тебе, княжич, здравствуй! – ответила на улыбку Ольга.

– Любуешься Киевом?

– Да.

– Искоростень, значит забыла, – понизил голос Мал.

– Нет, – просто ответила Ольга, не солгав – она не могла забыть то, чего не видела. Ее ответ, очевидно, подбодрил молодого человека, он приблизился на максимально дозволенное приличием расстояние и продолжил:

– А я думал, ты все забыла, как в Киев приехала. Обиду на меня таишь.

– Что я забыла, княжич? Не понимаю. И на тебя не за что обижаться!

– Тогда почему?.. Почему ты согласилась сюда приехать?!

– Так Дира решила.

– А то, что мы с тобой решили не в счет?.. Понимаю: Игорь – княжич Киева, но ты же иное говорила! Обещала, что со мною будешь! Так почему ты здесь?! – яростно шептал Мал, приближаясь ближе.

Прислуга стояла достаточно далеко, чтобы не слышать, смотрела в сторону, изредка оглядываясь, но близко, чтобы прийти на помощь. Слова Мала огорошили Ольгу. Получалось, настоящая Елена и Мал были влюблены! Зная немного Евпраксию, можно было предположить, что им пришлось таиться.

«Вот же – засада! Как нехорошо вышло!» – непроизвольно Ольга опустила голову, чтобы скрыть смущение и метавшиеся мысли, отчего-то стало искренне жаль молодого княжича и Елену. Своим появлением она разрушила отношения. Где-то когда-то читала о версии, что Мал и Ольга, после смерти Игоря, были потом вместе. Стало неуютно, как-то гадко, – «Как же выкрутиться?!»

– Зачем я с людьми тебя поджидал? Ты же все знала! Отчего к княжичу под коня там бросилась?! Знала же, что это я со своими людьми тебя умыкнуть хочу! Согласие мне дала! Сговорились ведь! Передумала? Голову мне морочила?!

«Ох, ты ж, как интересно…»

Ольга, чтобы придать словам большую убедительность, положила руку на шубу Мала. Взглянула на него жалостно, как могла и выдохнула на одном дыхании:

– Прости меня, Мал, не помню я ничего. Так упала тогда, что память потеряла, да чуть живой осталась. Знаешь ведь это.

– Я же сейчас тебе напомнил, что теперь делать будем?

«И, правда, что?»

– Я не понимаю, – Ольга убрала руку, и отвернулась.

По княжьему двору с дружинниками шел Свенельд.

«Только тебя сейчас и не хватает!» – почему-то расстроилась Ольга, прекрасно понимая, что брошенные за праздничным столом слова Игоря не имеют под собой почвы. Это как шутка была. Абсолютная шутка! Только Свенельд с людьми отчего-то свернул с пути, едва разглядел, кто стоит на стене, и быстрым шагом двинулся в их сторону.

«Опять драка что ли? Что-то много за несколько дней»

– Я тебя увезу. Выйди, как стемнеет. Сегодня.

– Никуда я не выйду! – отпрянула Ольга, с облегчением заметив, что Свенельд уже поднимается к ним.

– Не люб теперь? Или княжич нужен? – настойчиво пытал Мал, – Только ты ему не нужна. А я не отстану!

– Здрава будь, княжна! И ты, княжич! – Свенельд уже стоял за спиною Мала. Ольга перевела дух, спокойно обошла его, улыбнулась приятелю подруги:

– И ты, Свенельд!

– Провести к терему, княжна? – Свенельд всматривался в лицо огорченного Мала.

– Да, ветер холодный, нагулялись мы уже, – Ольга махнула девушкам рукою, предпочтя удалиться, чтобы ничего не спровоцировать. Она тоже была расстроена – теперь нужно ходить и оглядываться, пока вторично не умыкнули, теперь без ее согласия.

«И как он из города попытается выехать со мною? Вот же чудак-человек! Всюду охрана… Может спросить Свенельда о Калинке?»

– Что-то я Калинку не видела давно, может, ты знаешь, где она? – решилась Ольга, снизив голос до шепота.

– С ней все хорошо, княжна, – так же тихо отвечал воин, – Я передам ей, что ты спрашивала.

«Ну, спросила! И что узнала?»

– А ты ее случайно не умыкнул, Свенельд? – остановилась Ольга. Свенельд заулыбался, мотнул головой:

– Все по согласию, княжна!

ЧАСТЬ VI

Глава 24

Очередной день беззаботного безделья, как называла свое пребывание в Киеве Ольга, начинался обычным легким пикированием Диры и Евпраксии, бесшумным скольжением теней-служанок. Но что-то было не так. Уж очень усердно молилась Евпраксия, неожиданно раздраженной была Дира. Очень тщательно они подошли к выбору одежды и украшений. Когда обе были готовы, женщины уставились на Ольгу, словно, вспомнили о ее существовании.

– Нечего ей там делать, – отмахнулась Дира, увидев немой вопрос дочери.

– Она имеет право, – тихо и смиренно произнесла Евпраксия.

«Ух ты. Это на что же я имею право?» – Ольга проявила заинтересованность, как была в рубашке и штанах, с босыми ногами прошлепала к «родственницам».

– О чем вы?

– Сегодня, сейчас, нас ждет Ольх на сговор, – Евпраксия буквально вцепилась взглядом в мать, но Дира молчала, нервозное состояние выдавала рука, держащая посох.

– Где это видано, чтобы еще не невеста, а была на сговоре? – проговорила быстро бабушка, круто развернулась, чтобы выйти. Но Ольга предупредила этот маневр и встала в дверях.

– А где это видано, чтобы родственники невесты шли к родственникам жениха, а не наоборот? И вообще, почему мы живем в этом тереме, у потенциального жениха в доме? – проговорила Ольга, опираясь на входную дверь.

– А где нам жить? На Подоле? Дай дорогу! – посох Диры взлетел, но замер, так и не опустившись на Ольгу.

– А раз так, раз все, не как положено, то я имею право знать, о чем вы там толковать будете! Идите, я догоню! – Ольга отошла и начала натягивать теплые чулки и сапоги.

– Ты не можешь так идти! – выразила слабый протест Евпраксия, – Ты как оборванка…

– Ох, матушка, как же вы сейчас правы! Но это – мои вещи. И я пойду в них. Как поляница, – Ольга прихватила шапку, радуясь, что сорочка свежая – надела сегодня утром после холодного обливания водой. Чем только не займешься от безделья!

Дира, как всегда, недовольно поджала губы и вышла. Евпраксия, не споря и опустив голову, перебирая четки. Ольга, выдохнув и приняв боевой вид.

«Бестолковая! Нож забыла!» – вернулась к лежанке, достала и спрятала в сапог.

Ольх ждал их в комнате, как догадалась Ольга, для советов, обсуждений. Длинные лавки, отполированные многочисленными гостями, множество мечей, щиты, топоры, луки – настоящая находка для любого историка. И кресло, такое же, как за столом в главном зале.

Женщины сели, Ольга решила сбросить с себя полушубок и подстелить – скамья была холодной.

«А где Игорь? Он что: детей делать и жениться – взрослый, а решать с кем и на ком – маленький мальчик? Значит, буду отбиваться сама, без союзников. Хотя… какой из княжича союзник – ему же все по барабану!»

В комнату вошел еще один человек, чье присутствие Ольгу обрадовало – Любомир.

«Хоть кто-то здравомыслящий»

– Начнем? – спросила Дира, которую отсутствие княжича совсем не смущало.

– Начнем, – послышалось от дверей, в которые вошел Игорь, на сапогах были капли растаявшего снега, во все щеки здоровый румянец после мороза.

– Самое первое, на когда назначаем свадьбу? – подала голос Дира.

– Можно на Красную горку, – предложил Ольх.

– Нет. Не раньше Купалы, – ответил Игорь.

– Чего тянуть? – удивилась Дира.

– Да внучка твоя не сильно ласковая, – отшутился Игорь, – Раньше не уговорю.

– Ладно, как приспичит, так, и остановить не сможем! Поговорим о деле, какое вено ты установишь, Дира? – махнул рукой Ольх, – Что за внучкой дашь?

Обсуждение подушек и сундуков длилось долго. Ольга едва скрывала желание зевнуть, настолько ее утомил перечень. Хорошо, что его зачитывал Любомир.

«Надо же, кто бы мог подумать: волхв читает!»

Когда приступили к обсуждению вено – выкупа за невесту, вдруг со своего места поднялась Евпраксия:

– Дозвольте мне, а у отца Елены вы спросили разрешения?

Повисло тягостное молчание.

На губах Евпраксии заиграла довольная улыбка.

– А когда вы собирались спрашивать его дозволения? Вы побеспокоились на этот счет? Вижу: нет. Получается, все ваши рассуждения о вено, о приданом – пустой разговор. А о дате свадьбы – тем паче! А у меня – матери Елены, вы спросили? Не помню!

– Прекраса, прекрати! – зашипела Дира и стукнула посохом.

– Спрашиваю сейчас, отдашь ли ты дочь свою за княжича? – произнес Ольх. Очевидно, он ожидал подобное заявление, потому спросил спокойно и безразлично. Ольх явно демонстрировал истинное положение вещей: с Дирой он готов считаться, при случае даже уступить, но Евпраксия в планы не входила. Чисто уважил, снизошел, чтобы бабский гомон не устроила.

– Нет, не отдаю. Мое мнение может изменить только голос мужа.

– Прекраса, мы можем послать гонца твоему мужу, но тогда свадьбу нужно будет отложить… почти на год!

– Чай, не объедим тебя, Ольх. А если так, то с нищим язычником моя дочь ничего общего иметь не будет. И не думаю, что мой супруг не потребует крестить княжича, если даст согласие на этот союз.

Евпраксия говорила настолько уверенно и спокойно, что вызывало у Ольги уважение. Женщина знала неписанные законы и трактовала их в свою пользу.

«Вот тебе и матушка!»

– Прекраса! – почти прорычала Дира, – Забываешься!

– Я отправила человека, пока лед на Славутиче не стал. Знала, что вы сговоритесь. Но подумайте, прежде чем мне перечить. Не по закону делаете, – продолжала Евпраксия, – Елена – еще дитя, ей не понять ваших игр, но Бог – милосерден, в незнании нет греха. Здесь я представляю интересы моей дочери, а не ты, Дира!

– Не путай, Прекраса, ты не в Царьграде!

– Бог везде. Он защитит нас, – женщина вернулась на место, с которого встала, перекрестилась, поцеловала крест и села, вновь превратившись в скорбную статую.

«Ну же, Игорь! Вот он реальный шанс отказаться от женитьбы! Пользуйся случаем! Чего же ты сидишь, как чурбан?!» – Ольга смотрела на княжича, она с нетерпением ждала от него решительных действий.

Молчание всех затягивалось. Ольх наклонился к Игорю и о чем-то горячо стал шептать тому на ухо. Игорь в лице не менялся, но ничего не отвечал. Ольга от нетерпения аж заерзала на гладкой скамье, но, здраво рассудив, что не может пока определиться и правильно сформулировать вопросы, шмыгнула носом и принялась терпеливо ждать. А вопросы были, и решение Игоря могло перевернуть жизнь Ольги в любую сторону, причем любая была плоха.

«Что будет, если этот молчун откажется жениться? Мы уедем в Царьград? А нафик он мне нужен?! Не турпоездка! А какого черта мы с Евпраксией вообще здесь оказались?! Матушке, конечно, хочется вернуться домой, она здесь не вписывается никак. А я? Поляница, ити его, лихоманка болотная, как говаривал Буревол! Мне-то куда деваться? Ой, чует мое сердце, что Царьград не лучшее место для меня… Ой, мамочка… Да что ж делать-то?!»

– Я хочу поговорить с Ольхой, – вдруг произнес Игорь и прошел в дальний угол комнаты, сел там под двумя топорами и стал ждать опешившую Ольгу.

– Зачем? – воспротивилась Дира, но, поймав взгляд Любомира, осеклась, смирилась, пробурчав себе под нос: – Не по правилам пустоголовым чадам решать такие вопросы.

– Зачем у девки спрашивать? Не решает она ничего! – возмутился Ольх, – Много прав ей даешь, Игорь!

– Мне с ней жить. Я решаю, – сказал, как топором взмахнул княжич.

Ольга поднялась, ощутив вдруг ободряющую ласку – это Евпраксия нежно коснулась ее руки, подбадривая. Девушка, не оборачиваясь, знала, сейчас матушка осенит ее крестным знаменем. Но поможет ли это ей.

Очень не хотелось идти в тот дальний угол, Ольга понимала, что разговор с княжичем будет тяжелым. Немного зная его, подозревала, что и коротким – с таким не поспоришь. Но теплилась надежда – немного прояснить ситуацию – роль свою в играх Диры. А еще – чувствовала, что хоть для одного человека – Игоря, она все же не вещь, а человек…

Села рядом, без приглашения, уставилась в пол, рассматривая узор деревянных досок.

– Я никогда не крещусь. Для тебя это важно?

– Нет.

– Ты знаешь, что в Царьграде тебя могут отправить в монастырь?

– Почему?

– Если у твоего отца родится мальчик. Любой мужчина хочет иметь наследника. Ты – лишняя. Прекраса не в счет. Стара уже. Да и защитница никакая, только здесь пытается показать себя.

– Я и здесь лишняя, – Ольга повернулась к Игорю, – В твоей жизни точно – лишняя и ненужная. Так ведь?

– Нет.

– Не лги!

«В глаза смотрит, взор не отводит, почему?!»

– Не лгу. Как думаешь, почему Ольх правит, а не я?

Ольга пожала плечами – а и правда, почему? Этот вопрос через много веков будет мучить стольких ученых, неужели она вот так просто, сейчас узнает причину? Невероятно! Невозможно!

«Интересно, но ко мне это какое имеет отношение?!»

– Слушай. Ольх соединяет в себе две власти. Одна – это как правая рука, что меч держит. Разит, карая, и отражает, защищая. Вторая власть – волховская, от сердца к сердцу к каждому идет. Потому его и кличут Вещим, иногда правда. Потому он и сидит на столе Киева. Он объединяет эти две власти. Раньше Киеву нужна была только правая рука – мужская сила, ибо род Диры отвечал за сердца людей. Сейчас, пока Ольх управляет, равновесие в нашем мире. Его не станет, у Киева будет только правая рука – я. А птицы не летают с одним крылом. Ты – наследница силы и власти Диры. Ты – мое правое крыло, Ольха.

Игорь замолчал. Он давал девушке осмыслить сказанное им, терпеливо ожидая ответа или вопросов. Внутри злился, что догадки его верны – судя по всему, Дира не удосужилась разъяснить сути их с Ольхой союза.

«Убил бы старуху!»

Но Ольга молчала. Ее не смущали торопящие взгляды Ольха, поддерживающие Евпраксии, гордый и злой Диры. Только Любомир смотрел на подопечную спокойно и ободряюще. Теперь стал немного понятен подслушанный под окном его разговор с берегиней.

«Тоже мне – хранительница Рода!» – размышляла Ольга, – «Игры в партизан устроила. Все так просто было пояснить – даже Игорь справился! Они так уверены в какой-то мистической связи, чудные люди! Все в мире подается рациональным и физическим объяснениям. Нет никакой мистики!»

Только подумалось, как пронесся легкий ветерок. Колыхнул тяжелые стяги, поигрался легко с выбившимися прядями из Ольгиной косы, затем, словно в маковку дунул, и унесся дразнить огонь на факелах.

«Шутник-ветерок Стрибога! Откуда он здесь?!» – встрепенулась Ольга, обведя взглядом помещение – все окошки-бойницы слюдой заделаны, ни щели, ни открытой двери – мистика, которой нет в реальности, но которая оживает в сердце, – «Для чего ты здесь, друг мой? Что ты хочешь мне сказать?»

Ольге казалось, что комната исчезает, растворяется, а она стоит на высоком берегу Днепра, что катит тяжелые волны и смотрит вдаль… В ней вдруг проснулось то, что всегда сохранялось в душе – вера в чудеса. А друг-ветерок носился по просторам, и следя за ним взглядом, Ольга смотрела на Киев, что быстро изменялся… На играющих детей, на волхвов у капища, а совсем недалеко… вдруг узнала по очертаниям… строящуюся церковь…

Девушка испугалась и, взмахнула рукой – достаточно! Отогнала видение, здесь и сейчас она должна принять решение.

– Ольха? – тихо позвал Игорь, он внимательно следил за собеседницей, которая вдруг заулыбалась, и как-то совсем отрешилась от происходящего, уйдя следом за… ветерком… Так легко! Сейчас же понял – не лгал ему Ольх, правду говорил – его это, Игоря, женщина, его правое крыло, без которого не взлететь.

– Я здесь, княжич.

– Ты все поняла?

– Да.

– Почему печалишься? Скажи сейчас, чтобы потом не жалеть.

Ольга покраснела, глянула на княжича, задержала взгляд, осматривая его внимательно, как будто первый раз видела; прислушивалась к себе, смущалась, пытаясь вытащить из глубины то, что называлось чувствами.

– Но ведь это не просто союз. Мы будем мужем и женою?

– Будем, – взгляд княжича стал озорным.

– Это меня и останавливает. Нет любви, Игорь, ни у тебя, ни у меня. Как… Как… – Ольга не могла выдавить из себя вопрос о сексе. Застревал он, комом стоял в горле, – Здесь никакое ведовство не заставит!

«Сидит гад, улыбается!»

– А меня не нужно заставлять. Это ты боишься.

– Еще бы! Столько глаз! Со всех сторон толкают и заставляют, торопят! А я сама хочу решить, понимаешь? Я… – с языка чуть не сорвалось «любить», Ольга чуть не прикусила его – нечего вымаливать!

– Понимаю, а что нет, пойму позже, – княжич поднялся, потянул и Ольгу, – Мы поговорили. Ждем ответа отца Ольхи. Свадьбу откладываем до Купалы. Пошли, Ольха, пора Киев тебе показать!

Теперь утро начиналось с беготни Ольги, недовольного вздыхания Евпраксии, отворачивания Диры к стене. Потом, уже собранная, девушка выслушивала суровые наставления «матушки», убеждающей ее, неразумную, что не нужно привыкать к мужчине, с которым нет будущего. Неприлично девице шататься, как простой челядинке по стенам и дворам с княжичем, да без сопровождения прислужниц.

Иногда разговор заводила Дира, с той лишь разницей, что Ольха зря теряет время, им бы слюбиться с княжичем по-быстрому, да и тяжкий груз с нее снять. А то тянут корову из болота. Успеет еще насмотреться на Киев – вся жизнь впереди, поди и надоест.

Ольга от всего отмахивалась и с нетерпение ждала шагов княжича, который забирал ее из этого змеевника. Потому что затем нравоучения любой из женщин плавно перетекали с воспитательных мотивов на споры по религиозной тематике, а заканчивались метанием посоха и криков старшего поколения. Иногда Ольге казалось, что они с Дирой, судя по темпераменту, действительно родственники. Додумался же Ольх поселить всех в одном помещении!

Зима клонилась к концу, Ольга уже знала город и княжий двор так хорошо, будто родилась здесь. Еще Игорь показал ей крепость с небольшим городком – Вышгородом, дальше вверх по Славутичу. Место было красивое. Крепость мощная. Но главное, именно здесь был переход с одного берега большой реки на другой. Выгодное место.

Для такого путешествия пришлось Ольге побороть свой страх перед верховой ездой. Сначала она едва ли не глаза закрывала, пока Игорь не пригрозил, что будет либо дома с семьей сидеть, либо впереди него. А уж тут он за себя поручиться не может. Шутил, конечно, Ольга это понимала. Пересилила себя, стала учиться. На что Дира бурчала:

– Не жену себе готовит, а не пойми кого!.. Посидели бы в тепле, приголубили б друг друга…

Ольга лишь краснела, а Евпраксия после каждого возвращения вглядывалась в лицо дочери и крестилась еще серьезнее.

Тяжело было, когда Игорь отлучался, тогда Евпраксия усаживала Ольгу рядом и начинала учить ее греческому языку. Женщина не скрывала, что уверена в своем скором отплытии в Царьград, но, нельзя же допустить, чтобы дочь была как глухонемая! Учили язык по молитвеннику – маленькой книжице, с которой Евпраксия не расставалась, хотя несомненно знала все написанное наизусть.

Против учебы Ольга не протестовала – ей было интересно. Только нестерпимо тянуло за стены Киева, куда? Она и сама не понимала. Неуютно ей было здесь.

Дира тоже, при любом случае, уводила ее на капище, что располагалось на княжьем дворе и, не обращая на мороз, учила самым простейшим обрядам. Это бы не вызывало большого интереса у Ольги, но очень хотелось понять – отчего люди так верят в могущество берегини? Ольга с большим интересом зазубривала состав трав, и когда их нужно собирать, видя в данном обучении реальную пользу. С молитвами и заклинаниями дело обстояло хуже – не воспринимались они, не получалось их «пропускать» через сердце.