Текст книги "Чарующий остров"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Мои эксперименты убедили меня, что мы должны или любить друг друга, или погибнуть, – произнес он учтиво.

– Вот уж додумались! – Она опустила голову, а он вдруг схватил ее и запечатлел жесткий поцелуй на ее устах.

– А это за что?

– Премия, – отшутился он. – У меня, должно быть, размягчение мозга.

Воцарилась тишина.

– Ну, это уж слишком!

– Ерунда! – Его голос вновь посуровел.

– Хотелось бы знать, как мне с вами справиться, – высказалась она напрямик.

– Никак! Это невозможно!

Тина переводила взор с одного на другого, ухмыляясь.

– Тебе ведь нравится Клэр, дядя Брок?

– Я бы сказал, она мне нравится все больше, – отвечал он дружелюбно.

Тина достала хорошенькие золотые часики на черном ремешке.

– Прелесть!

– На здоровье, баловница, и не потеряй где-нибудь в песке.

– Ну нет, – сказала Тина со значением, протягивая руку, чтобы застегнуть ремешок. – Вам нравится, Клэр? Там сзади надпись.

– Чудесные, милая! – Клэр была вполне искренна. – Тебе повезло. Который час?

Адам прищелкнул языком:

– Попали не в бровь, а в глаз. Они же не ходят. Иди сюда, Тина. – Он отрегулировал часы, и Тина продемонстрировала подарок.

– Пойду покажу Сэмми и ребятам, – объявила она счастливо и выбежала из комнаты.

Клэр стояла и смотрела на Адама сквозь полуприкрытые веки.

– Ну, а как вы на самом деле, Мелисанда? Какие трудности? Какие треволнения вы мне предложите?

Она глубоко вздохнула:

– Дэвид очень много работает, Надя вам уже сказала.

– Кое в чем на нее можно положиться, – нехотя согласился он. – Однако расскажете мне позже, они идут сюда.

Он вышел в холл, где поприветствовал Дэвида в свойственном ему духе:

– Как дела, старина? Я слыхал, ты тут много чего натворил!

– Рад тебя видеть, Брок! Ты тот самый человек, кто мне нужен. Я подумываю о выставке. – Дэвид говорил непривычно твердо.

– Прекрасно. Когда? – в тон ему отвечал Адам.

– Как только ты сможешь организовать.

Мужчины проследовали за Надей в гостиную.

– Как только я смогу организовать? Побойся Бога, я занятой человек, Дэйв!

– Но вы же делали прежде, – вмешалась в разговор Надя.

– Давайте выпьем, – вмешался Дэвид, и его мать позвала Сэмми.

– Мне кофе. – Адам был сдержан. – Пока, во всяком случае. Ну, так о чем мы?

– Так ты не поможешь, Брок? – поинтересовался Дэвид расстроенно.

Адам пожал плечами:

– Дэйв, давай-ка вот как. Насколько я вижу, тебе моя помощь не требуется. Если хочешь, я свяжусь с Ван Дееном, и он примет тебя с распростертыми объятиями. И я хочу с тобой обсудить кое-что другое. Тетя Софи настаивает, чтобы Тина пожила несколько месяцев у нее перед тем, как она начнет учиться в школе на материке. Ее дети – ровесники Тины.

– Ваши кузены, Брок? – В голосе Нади послышался трубный глас, как перед Страшным Судом.

– Мои и Тинины, – несколько натянуто усмехнулся он. – Тине пора привыкать к нормальному школьному режиму, не то ей будет трудно. Ей надо подтянуться.

– Все это выглядит очень серьезно, Брок. Вы собираетесь забрать нас с острова? – спросила Надя. – А как с Клэр?

– Клэр поедет с Тиной, разумеется, – отвечал он тоном, не терпящим возражений.

Надя собралась было высказаться явно отрицательно, но Дэвид не дал ей. Адам повернулся к шурину, выражение его лица ожесточилось.

– Дэйв, я полагаю, ты готов подняться с того места, где остановился два года назад. Остался всего шаг. Остров отслужил свое. Тебе он больше не нужен. Я сделал свое дело. Теперь дело за тобой, и мы вправе надеяться, что теперь ты успокоился и можешь взять себя в руки. Мне думается, вам должно понравиться городское житье, вы всегда ведь это любили – театр, балет, концерты и все такое прочее. Хватит с вас уединения на острове.

– Наверное, вы совершенно правы, – заметила она грубовато. – Вначале я перепугалась. Но нам действительно нужна помощь с выставкой Дэвида. Давайте об этом, пожалуйста.

Острый как нож взгляд Адама упал на Клэр, и она кивнула ему.

– Ну, так хорошо, – заявил он решительно. – Я хотел бы взглянуть на картины. Вовсе не потому, что я не уверен в их готовности. Просто, Дэйв, тебе придется включаться в дело с точки зрения бизнеса, а еще лучше – завести хорошего агента.

Дэйв с готовностью поднялся, не обращая внимания на то, что Сэмми ввез кофейный столик:

– Пошли прямо сейчас. Мы втроем подготовили каталог. Посмотрим, что ты об этом скажешь, Брок.

Адам улыбнулся Сэмми поверх головы Дэвида:

– Как дела, Сэмми?

– Прекрасно, мистер Брок. Как сэр Чарли?

– Мы, должно быть, увидим его на днях. – Адам подошел к столику и взял чашку. – Раз кофе тут, воспользуемся этим. Присядь, Дэйв. И вы, Клэр, хотя, надо признаться, мне и не терпится посмотреть, что там Дэйв из вас сотворил.

Дэйв допил кофе, обжигаясь, видно было, что мысли его не здесь. Адам закончил не торопясь и выпрямился, излучая, как обычно, энергию.

– Ну, пошли. – Пропустив дам вперед, он бросил через плечо: – Да, Сэмми, скажи мисс Тине, пусть снимет часы.

Клэр шла за высокой прямой фигурой Нади, сжав пальцы. Она выглянула в сад над сверкающим пляжем и синей безбрежностью океана. Ужас, насмешки, ирония, нежность – ото всего этого у нее кружилась голова, и все же она испытывала облегчение: Адам приехал, и она теперь не одна!

Обед пролетел в суматохе, по крайней мере для Клэр: устрицы с авокадо, форель в винном соусе, рис с шафраном и, по случаю жары, салат из тропических фруктов и мороженое. Клэр автоматически поглощала еду под монотонные рассуждения Нади о вечном искусстве. Пара имен, вроде Дега и Ренуара, вторглись в ее сознание, но во все прочее она едва вникала.

После того как Адам высказался полностью за проведение выставки, напряжение спало. Полдень прошел без каких-либо потрясений, а по мере приближения сумерек Надя стала излагать свои соображения о возможной реакции на произведения Дэвида, как будто они появились благодаря ей одной. Клэр охватывало раздражение, она едва сдерживалась, чтобы не встать и не завопить от ярости. Она страшно нервничала!

Когда после обеда Адам взял ее за руку и предложил прогуляться, она оттолкнула его.

Он усмехнулся:

– Вы прелесть, Клэр, но что-то с вами творится. Успокойтесь. Основное испытание пройдено! – Он вывел ее на веранду, несмотря на Надины тщетные попытки опередить его.

У него был раздраженно-веселый голос.

– Когда Надя садится на своего конька, это у меня отнимает последние силы. Я чуть не заснул. Давайте освежимся морским воздухом!

Клэр так стиснула руки, что костяшки побелели, и постаралась удержаться от каких-либо комментариев. Ночной бриз шевелил ее легкую одежду, луна медленно и величественно двигалась по небосводу огромным медным кругом. Она подозревала, что Адам в опасном для нее настроении. Она же в этот вечер чувствовала себя отвратительно.

– Я не могу ничего поделать. Я совершенно выдохлась, испеклась, – проговорила она несчастным тоном. Он же обращался с ней словно с избалованным ребенком.

– Не надо доказывать. Я верю. Что случилось? Спустимся на пляж, там вы сможете мне все рассказать.

Он помог ей спуститься, как ребенку, только что научившемуся ходить. Она старалась собраться с духом.

– Я должна уехать с острова, Адам, – выговорила она безжизненно.

– Дэвид?

Она молча кивнула.

Он поднял камушек и швырнул его в воду.

– Очевидно, он сильно увлечен, но, думаю, с ума от страсти не сходит!

Дьявольская ирония вывела ее из себя, и она яростно прошептала:

– Я в самом деле хотела бы вас возненавидеть!

– Можно это делать на расстоянии? – протянул он. – Это вас удовлетворит и будет безопаснее… для вас!

Его убежденность действовала расслабляюще. Клэр шевельнулась, как листок в бурю.

– Простите! – попробовала она извиниться очень серьезно. – Но вы меня к этому подталкиваете. Сходить с ума от страсти! Вы, должно быть, были ужасным мальчишкой.

– И не говорите!

Она никогда не соответствовала ему, ни духовно, ни эмоционально, так почему бы просто не сбежать и не оставить все как есть? Но она не могла. Она стояла, глядя на него, словно прикованная, ощущая нарастающую слабость.

Он коротко усмехнулся:

– Что у меня действительно получается, так это вгонять вас в сон. – Она дернулась, словно собираясь убежать. Он придержал ее за руку. – Так что вас довело до такого состояния? Вы слишком умны, чтобы играть бессловесную блондинку, хотя общепризнано, что блондинки доставляют больше хлопот, чем брюнетки.

– О, пожалуйста, Адам! – взмолилась она.

Его поведение вновь изменилось.

– Рассказывайте! – бросил он решительно. – Проще и ближе к делу, если можно.

– Дэвид попросил меня выйти за него замуж, – сказала она тоном одновременно раздраженным и озадаченным.

Его рука сжала ее так больно, что она закусила губу.

– Совсем плохо! Как жаль, что меня не было на сцене. Что сказали вы?

Она отвернулась, и он довольно бесцеремонно повернул ее за подбородок.

– Ну?

– Ничего определенного, – прошептала она. – Дэвид был такой мягкий, он просто обезоруживал. У меня не хватает духу ранить таких людей, как Дэвид.

Он глухо проворчал:

– Милая моя, вы во власти своих эмоций. Увядающая фиалка! Лучше оставьте это мне. Я вот могу быть весьма черствым.

– Но как я могу? – Она заглянула в его мужественное лицо, понимая, что мало кто мог бы держаться с ним на равных.

– Дорогая моя девочка, а как вы не можете? Вы действительно все сделали. Дэвид питает большие надежды. Надя смотрит как змея, когда я предлагаю забрать вас с острова, и не отсутствие Тины ее тревожит.

Она поникла головой беспомощно:

– Мне надоело говорить, Адам, что вы мне причиняете боль.

Его хватка ослабла. Не сильно, но настолько, что можно терпеть. Она затрепетала.

– Я не могу ехать с Тиной к вашей тете. Вы это знаете. – Она говорила в замешательстве и так тихо, что он принужден был наклониться.

– Отчего же?

– Просто не могу. Я привязалась к Тине, слишком привязалась. Но в действительности я ей не нужна, во всяком случае надолго. Она очень продвинулась в учебе, и с этой точки зрения я не предвижу особых затруднений, но ей действительно нужна хорошая школа на материке, общение с другими детьми. Два года она росла в одиночестве, взрослея не по летам, привыкая к недетским ситуациям. Ей нужна компания ее сверстников, и она ее, судя по вашим словам, получит у вашей тети. Я там просто буду не нужна.

Он приподнял ее за подбородок:

– Бедная малышка! Сердце ее разбито, а она такая славная!

– Вы жестокий змей-искуситель, – выдохнула она.

– Когда-нибудь вы меня выведете из себя, юная леди!

– Постараюсь, чтобы этого не случилось. – Хотеть-то она, может, и хотела, но все работало против нее – луна, небо, усыпанное звездами, шелковистый морской ветерок, мужчина перед ней. Невозможно было ничего поделать. Она чувствовала себя перед ним цветком, колыхающимся на длинном стебельке, словно тело имело свою отдельную душу, вне логики и желаний.

Он обнял ее и быстро шепнул на ухо:

– Вы сдаетесь или вы слишком устали?

Она метнула в него взгляд, переполненный чувствами. Она поймана, поймана безнадежно!

– Нет, моя овечка! Хватит поднимать тревогу. У меня была хорошая школа выживания. У вас глаза расширяются, когда с вами занимаются любовью, вы знаете? А ваш друг Надя! Смотрела за вами весь вечер, как коршун!

Горло у нее пересохло, ее всю трясло. И с чего это он так уверен, что она хотела его поцеловать?

– Это какой-то кошмар. – Она была совсем убита.

– Ну, уже идет к концу. – Он нахмурился, но выглядел скорее озабоченным, чем раздосадованным.

Она издала какой-то звук, и он быстро повернулся к ней.

– Не беспокойтесь. – Его насмешливый голос был удивительно мягок. – Все это пройдет!

Она коснулась его руки, словно не могла примириться с этим:

– Пожалуйста, не говорите ничего сегодня, Адам!

Он отвел взгляд от ее глаз, наполненных мольбой.

– Чем скорее, тем лучше!

– Пожалуйста, Адам! – Он казался высеченным из камня, и она продолжала смотреть на него, пока он не стал утихать.

– Ладно! – смягчился он. – Завтра все закончим. Лучше вернемся в дом. А то от вас ничего не останется.

Сердце у нее все еще отчаянно колотилось. По крайней мере, он к ней неравнодушен, в этом она может быть уверена. Но между ними был ощутимый барьер, в глубине души она сознавала это.

– Что вы скажете? – не смогла она удержаться от вопроса.

Но он не шел на откровенность.

– Что-нибудь придумаю, – пообещал он угрюмо. – Надеюсь, по вашему вкусу, Мелисанда. Теперь оставим это, ладно? Дня не пройдет, как я вас отсюда утащу!

Глава 10

Клэр сидела на краю постели со стаканом воды и таблеткой снотворного, оставшегося от прежних дней. Ей не очень хотелось принимать снотворное, но успокоительное было необходимо. Иначе предстояла бессонная ночь. Она устала физически, и ее мозг отказывался воспринимать всю эту безумную карусель. Теплая ванна не помогла. Может, если она почитает немного, то более-менее придет в норму. Фарфоровые часы на туалетном столике показывали одиннадцать. Она поймала свое отражение: брови взметнулись темной полоской над дымчато-серыми глазами, рот решительно сжат. Образ гордой красавицы. Все это она испытала на себе. Адам был недалек от истины со своими комментариями о «бессловесных блондинках».

Раздался приглушенный стук в дверь, и первым ее побуждением было крикнуть: «Подите прочь!» Ей бы сейчас погасить свет, посочувствовала она себе. Она знала, кто сейчас войдет в комнату. Она подошла к двери, готовясь к столкновению, и в бессильной ярости смотрела, как Надя ворвалась без лишнего шума, весьма решительно настроенная, с горящими глазами.

– Закройте дверь, сделайте одолжение! – Ее тон не оставлял никакого сомнения, что она превосходно владеет собой.

Клэр повиновалась, как под гипнозом, ощущая острое чувство одиночества.

– Что-нибудь вас беспокоит, миссис Колбэн? – спросила она как можно спокойнее. – У меня страшно болит голова! – Уж к этому-то Надя должна быть с Дэвидом привычна.

Надя проигнорировала все это, тяжело дыша, опустив веки:

– Скажите мне одно! Вы собираетесь или нет выйти замуж за моего сына?

Сердце у Клэр упало. Она перетрусила? Теперь или никогда. Она решительно посмотрела ей в лицо:

– Простите, если я огорчаю вас, но нет!

– Так! – Одним словом она прямо ввергла Клэр в дрожь.

– Нам это необходимо обсуждать дальше? Пожалуйста, миссис Колбэн, я очень устала.

Но Надя только приступила к делу, ее лицо побелело.

– Необходимо, моя дорогая, – сказала она глухо, – потому что, видите ли, я не устала!

Клэр было физически трудно выдерживать этот неподвижный взгляд.

– Незачем дальше притворяться. – Надя говорила с ледяной улыбкой. – Я знаю, на что вы способны. Я видела, с каким лицом вы шли с пляжа. Это отвратительно! Мне бы надо знать, что Адам Брокуэй вмешается, чтобы разрушить мои планы.

Клэр инстинктивно отступила назад.

– Адам вовсе не влиял на мое решение, – пыталась она сохранить достоинство, сознавая, что он-то как раз и мог послужить основанием для этого решения. Но и без Адама она никогда бы не согласилась на предложение Дэвида.

Надя издала короткий смешок. Клэр поняла запоздало, что предпочитает в действительности вражду Нади ее тщательно рассчитанной «дружбе». Она сделала чрезвычайное усилие, дабы отвратить неприятности:

– Простите, миссис Колбэн, но я не уверена, что вы можете вмешиваться в личную жизнь сына. Позвольте мне обсудить это с Дэвидом.

– Вот здесь-то вы ошибаетесь, моя дорогая, – прервала ее Надя. – Это все касается Меня. Мой сын и я смотрим на вещи одинаково. Вы что же, думаете, я тут разыгрываю сцены для собственного удовольствия? О нет! Благодарю покорно. Я все это делаю ради Дэвида!

Клэр едва не поддалась жалости. В следующую же секунду она поняла, что одурачена, увидав разъяренный Надин взор.

– Что же вы делали все это время? – требовательно и презрительно спросила она. – Мучили его? Водили его за нос, заставляли его поверить, что он может перестроить свою жизнь с вами?

От Клэр требовались нечеловеческие усилия воли выдерживать этот гнетущий взгляд темных глаз.

– Могу только повторить, что мне жаль, что все так получилось. Но вообще говоря, миссис Колбэн, если вы это обсуждали с Дэвидом, вина частью лежит и на вас. Я никогда его не обнадеживала. Его предложение было для меня полнейшей неожиданностью. Я знаю, он был одинок, но теперь у него есть его работа, он не нуждается во мне и, простите, не нуждается в вас до такой степени. Вам надо дать ему свободу. Вы слишком его опекаете, не думаю, что это так уж хорошо для мужчины.

Надя словно с цепи сорвалась. Она придвинулась к Клэр, глаза ее метали молнии.

– И вы смеете это мне говорить! Вы, маленькая выскочка, понятия не имеете, о чем говорите! Поживите-ка с мое – девчонка, ничтожество!

– Полагаю, я знаю, что говорю! – Суровая действительность помогла Клэр восстановить самообладание. Если Надя решила разъяриться, то она должна оставаться спокойной.

– Итак, вы предпочли моему сыну Адама Брокуэя? – Она едва говорила, осознав крушение своих планов.

– А почему бы нет? – Клэр бессознательно встала на защиту Адама. – Он в десять раз больше мужчина, чем Дэвид!

Еще не досказав, она поняла, что допустила роковую ошибку, но было уже поздно!

Надя побелела, глаза ее полыхали от ярости. Мороз пробежал по коже Клэр, ее охватило чувство неизбежного. То, чего она боялась больше всего, случилось. Плотину прорвало. Надя потеряла контроль. Клэр отшатнулась от ее белого, искаженного лица. Надя издала какой-то грубый, рыдающий звук, ее рука взметнулась и со всей силой обрушилась на Клэр. Голова Клэр, словно кукольная, отпрянула назад и задела тяжелую медную шишку в изголовье постели. Девушка упала, не издав даже стона.

– Клэр, Господи! – Жалобный крик Нади эхом отозвался в звенящей тишине. Девушка лежала там же, где упала, как какая-то нелепая игрушка, слишком юная, слишком хрупкая, с побелевшим лицом, страшный кровоподтек уже заалел у нее на виске.

Надя склонилась над ней, с расширившимися от ужаса глазами. Что она наделала? Комната, казалось, темнела на глазах. Она почувствовала себя как в каком-то кошмаре! Сейчас она проснется, и все, слава Богу, кончится! Но девушка оставалась лежать неподвижно. Жуткая мысль пронзила ее: она мертва? Она схватилась двумя руками за медный поручень у постели, чтобы не упасть, добралась до двери, распахнула ее и выкрикнула потрясшим ее саму хриплым голосом:

– Адам, Адам, ради Бога, быстрее сюда! – после чего упала в кресло и разрыдалась. Всю свою жизнь с тех пор она вынуждена была спрашивать себя, почему она не позвала своего сына.

Когда Клэр открыла глаза, была ночь и сквозь открытое окно горели звезды. Маленькая лампа-ночник отбрасывала розово-золотистую тень на стены комнаты. На ней была ночная рубашка, удобная, но она не помнила, чтобы надевала ее. Где она? Она огляделась. Красивая комната, но она ее не знала. Ничто не давало ей ключа к разгадке тысячи вопросов, которые начинали колотиться, как птицы, в ее мозгу. Она быстро поднялась и застонала. Голова кружилась, чувствовала она себя отвратительно. Она приложила руку к виску и обнаружила какую-то повязку. Что же с ней приключилось, несчастный случай? Попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но голова отказывалась сосредоточиться.

Дверь отворилась, и в комнату вошел мужчина, очень высокий, стройный и сильный, загорелый до черноты, а когда он поднял голову, она увидала его глаза – как сапфиры на бронзовой маске. Клэр испугалась. Она не знала его, хотя он явно имел право к ней входить. Кто это? Кто бы он ни был, она обязана его вспомнить.

Он подошел к ее постели, поправил лампу, чтобы лучше ее разглядеть.

– Вы проснулись! Как вы себя чувствуете? – Он всматривался в ее лицо, голос у него был глубокий, мягкий. – Головная боль, головокружение?

Она смотрела на него, пытаясь сосредоточиться.

– Хочу пить! – сказала она, пробуя собственный голос. Он налил ей воды из высокого стеклянного графина в бокал. Он помог ей, придерживая за плечи, потом уложил обратно на подушки.

– Ну, как вы, малышка? Скажите мне. Я чертовски беспокоюсь. – Он очень мягко повернул ее голову к себе.

Как она могла не знать его? Она наморщила лоб, в глазах мелькнул страх. Он взял стул и подсел к ней.

– Ну, так что, Мелисанда? – Его голос был так неожиданно мягок, что у нее навернулись слезы. Она глотнула и наконец ответила:

– Это мое имя?

На его лице мелькнуло странное выражение, рот сжался.

– У вас очень болит голова?

– Да! – откровенно призналась она.

– Доктор будет к утру…

– Так что со мной? Я заболела? – прервала она его.

Он впился в нее взглядом:

– Вы упали. Расшибли голову – сильнее, чем я предполагал.

– Я вас знаю? – Ей хотелось только одного, чтобы этот голос убаюкивал ее всегда.

– Разумеется. Вы не можете вспомнить?

Сердце у нее вдруг затрепетало.

– Мы не женаты?

– Что? А вы думаете, вы замужем?

Она слабо улыбнулась:

– Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что вы в моей комнате, как в своей собственной. – Она откинулась на подушку. – А я вас хорошо знаю?

Он на мгновение запнулся:

– Ну, не слишком. Попробуйте больше об этом не думать. Закройте глаза и поспите. Может, ночной отдых вам принесет облегчение.

– Вы останетесь тут? – спросила она сонным голосом, закрывая глаза.

– Если хотите.

Она протянула руку и ощутила надежное рукопожатие. Что-то в этом было удивительно знакомое.

– Как вас зовут? – Она опять открыла глаза, внезапно встревожившись.

– Адам!

– Хорошо! – Она опять прилегла и прикрыла глаза. – Лучше, чем мое собственное. Где это слыхано о Мелисанде, разве что у Дебюсси или Метерлинка. – Она глубоко вздохнула.

– Оно вам подходит. Ну, поспите теперь.

Она отвернулась, на ее бледном лице выделялся только рот. Постепенно она впала в тяжкий, болезненный сон. Но к мужчине у ее постели сон так и не пришел этой ночью. Он встречал рассвет с лицом угрюмым и потерянным.

Долгих два дня она была прикована к постели. Не раз ей хотелось встать, но удерживала мысль, что Адам рассердится. Доктор, проницательный мужчина с волевым подбородком, дважды навещал ее, задавая вопросы, на которые у нее не находилось ответов. Ему удалось внушить ей, что потеря памяти – обычное дело. Травма головы была легкая и скоро пройдет. Она страдала от травматической амнезии, что звучало вполне романтично, но по сути таковым не являлось. Самое главное было не тревожиться, настаивал он. Но как? В конце концов, он-то знал, кто он, а она про себя – только то, что у нее прекрасные волосы и серые глаза. Это отнюдь не придавало ей уверенности. Ее память могла вернуться в любой момент. Лежать смирно и ни о чем не волноваться – вот приказ! Ее память должна вернуться, не важно, скоро или нет. Единственное, что она могла разобрать и понять, это то, что она на острове, да и то лишь, когда услышала шум прибоя. Но почему на острове?

К концу третьего дня она взбунтовалась. Адам с ней носился как с ребенком. Скоро он станет читать ей на ночь сказки. Она просто не в состоянии больше валяться в постели. Тошнота и боль давно прошли. Ничего нет плохого, если она оденется. Она спустила ноги с постели и вздрогнула, услыхав, что дверь отворяется и появляется оживленное детское лицо.

– О, вы встали, спящая красавица! Но не вылезайте из постели. Дядя Брок вам шкуру спустит. Он дракон, настоящий!

Какая-то мысль пронзила ее, но пропала прежде, чем она успела ее поймать. Что это было? Дьявольщина! Она пыталась судорожно вспомнить, но не могла.

Девочка смеялась и носилась по комнате с радостным оживлением:

– Ну, вы тут пропустили столько всего! Капитан Хили приплывал на «Лотосе». Папа повез свои картины на материк. Мистер Ван Деен готовит выставку. Вам надо к тому времени поправиться. А еще угадайте что? Надя с ним поехала. Она хочет купить изумительный дом, дядя Брок сказал. Она меня поцеловала на прощанье, представляете? Последний раз это было на Рождество. У нее в глазах слезы были. Я сама чуть не заплакала. Папа хочет поехать поработать в Испанию – свет там, и все такое, да вы знаете. Он спросил, не хочу ли я, но дедушка Чарли заберет нас к тете Софи, помните? Я хочу научиться кататься на лошади, здорово, да? О Господи! Что такое? Вы ужас как побледнели? Вам опять плохо? Дать вам воды?

– Нет, все нормально! – Девушка лежала в изнеможении.

– Господи, вы меня перепугали до смерти. Я думала, у вас обморок.

В дверях показался мужчина, он хмурился:

– Послушай, Тина, ведь я, кажется, сказал тебе не заходить сюда.

– Пожалуйста, не ругайте ее! Она действует лучше дюжины врачей!

Тина победоносно просияла:

– Прости, дядя Брок, но я ждала целых три дня! Клэр – моя подруга!

– Ну и хватит, милая. Ты повидалась с Клэр. Теперь иди и заглянешь завтра.

– Клэр! – воскликнула девушка на постели. – Меня зовут Клэр!

– Дядя Брок предпочитает Мелисанду! – Тина выглядела умиротворенно. Она наклонилась и поцеловала девушку в щеку. – Оживайте! – шепнула она.

– Со мной ничего страшного, милая, я себя чувствую прекрасно.

Тина улыбнулась и выскочила из комнаты, бросив на дядю прощальный испытующий взгляд.

Адама, казалось, покинула привычная выдержка. Он направился прямо к ней.

– Что все это значит?

Она не могла двинуться. Прежние страхи казались теперь пустыми. Она, как зачарованная, уставилась на него.

– Клэр, ну что? – нетерпеливо вопросил он. – Что вам вспомнилось?

У него за левым ухом крошечная родинка, она вспомнила это, конечно!

– Я знаю, кто вы! Вы Адам, дядя Брок! Мы ужасно ссорились.

– Продолжайте, – произнес он странным голосом. – Что еще?

– Ничего. Я не могу вспомнить. Я не хочу вспоминать. – Она смотрела на него расширенными глазами, словно предъявляя обвинение.

Наступила гнетущая тишина. Он стоял, глядя на нее сверху вниз, с напряженным лицом. Страх и сомнение охватили ее.

– Все в порядке, – криво усмехнулся он. – Я не собираюсь вас избивать. Мы не ссорились, Мелисанда. Я даже вас поцеловал. Посмотрим, вспомните ли вы это!

Трепет прошел по ней, и она зарылась в подушку, словно перед ней был сам дьявол.

– Не паникуйте, – слегка усмехнулся он, – посмотрим, как на вас подействуют маленькие домашние средства!

Он наклонился и отыскал ее рот. При первом же прикосновении ее губы невольно разжались, жар охватил ее. Все это было так до боли знакомо. Тело ее узнало его, когда он наполовину вытянул ее из постели. Он больше не притворялся, он был совершенно искренен.

Клэр упала в его объятия без звука. Она не открывала глаза, этого она желала – она подчинилась неопределимой пленительной мужской притягательности. Жизнь пробивалась сквозь каждый дюйм ее измученного тела.

В синих глазах Адама мелькнуло нечто вроде триумфа. Он медленно, с удовольствием вглядывался в каждую деталь ее лица. Ею овладевало растущее волнение. Она спросила в эмоциональном оцепенении:

– Почему вы так странно на меня действуете, сводите с ума, словно я мечусь между светом и тьмой? Что вы со мной сделали? Кто я для вас? Скажите мне, не то это наваждение сведет меня с ума. Где ответы на все эти тайны?

Брови его сдвинулись, он смотрел на нее и словно предавал забвению прошлое, настоящее и будущее. Его рот причудливо изогнулся, она должна была вспомнить это! Правда ли, что он никогда не обижал ее?

– Адам! – прошептала она во внезапном страхе. – Адам, что с моей головой? – Забытые людские тени замелькали перед ее воображением. Она с силой сдавила руками виски.

Он поднял ее и стал успокаивать:

– Тс-с! Сейчас все пройдет!

– Надя! – Она словно вытолкнула это имя из себя.

– Все это в прошлом, – успокоил он ее. – Надя больше вас никогда не потревожит. Нет худа без добра, она получила тяжелый урок. Что вы еще помните?

– Ничего… о!.. все! – Она содрогнулась в крике.

– Я понимаю, это мучительно. Полежите немножко.

Она тихо лежала, еще слишком далекая от умиротворения.

Адам перевел дыхание:

– Доктор Кауфман оставил вам успокоительное. Оно довольно сильное, но, думаю, вам следует его принять. Слишком большая нагрузка сейчас на ваш мозг. Утром вам станет лучше. Да и мне, коли на то пошло! Сейчас нет ничего важнее, чтобы вам полегчало!

Он говорил низким внушительным голосом, и она как под гипнозом позволила ему дать ей лекарство.

– Кошмары не длятся долго, – сказал он, отставляя пустой стакан. – Будут еще другие времена на острове.

Ее серые глаза заволокло дымкой, тонкие черты обострились.

– И ты никогда меня не покинешь, моя прекрасная колдунья!

Казалось, она едва ли осознавала, что он говорит. Он подождал, пока веки ее опустились, наклонился и притронулся губами к мягкой впадине у плеча.

– Спи спокойно, Мелисанда!

Вновь на остров пришло лето. Клэр лежала на зеленом склоне, поросшем дикими орхидеями. Сквозь верхушки пизоний лился прозрачный свет, птицы щебетали, насекомые с переливающимися крылышками жужжали в цветущих зарослях. Над пляжем кружил морской орел, его крылья отливали металлическим блеском в сияющем утреннем свете, а в прозрачной голубизне лагуны покачивалась на якоре «Мелисанда».

Клэр блаженно вздохнула и прикрыла глаза, мысленно обращаясь в прошлое. Нелегко это было поначалу – занять место жены промышленного магната: бесчисленные общественные обязанности, разочарования, неизбежные потери, постоянный водоворот гостей, бизнеса и развлечений, но ей очень нравилось быть тетей некоей особенной девочке. Адам надеялся на нее, и она справлялась, и очень удачно, что ее друзья и свекор не преминули отметить. Это лето было первым настоящим отпуском, который они проводили вместе после своего медового месяца в Европе годом раньше.

Длинная тень возникла над ней, и алый цветок гибискуса лег ей на ухо. Она открыла глаза: полное жизни загорелое лицо было перед ней, синие глаза сияли. Она томно простерла ему навстречу руки. Адам опустился рядом…

– Удачно выбрал время, – протянул он.

Попозже он приподнялся на локте:

– Между прочим, я кое-что поменял в гостиной… есть там портрет некой Клэр.

Глаза их встретились, слегка насмешливые.

– Так тебе Дэвид и дал. – Обманчивая улыбка тронула ее губы.

Он сгреб ее подбородок жесткой рукой.

– Ты вышла замуж за меня… запомни!

Могла ли она забыть? Насмешливого, властного, чертовски надменного Адама! Ни с кем на свете она не поменялась бы местами.