Текст книги "Кошечка и ягуар"

Автор книги: Маргарет Мюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Оторвавшись от зрелища снежной равнины, девушка стала незаметно рассматривать своего суженого: четкий профиль, сильные руки... Алан сосредоточенно управлял самолетом. Судя по морщинке между сведенными бровями, его мысли были не такими приятными, как у Тори. Она отругала себя за эгоизм. У Алана пропал брат, а она предается сладостным воспоминаниям и мечтам.

– Алан, ты мне так и не объяснил толком, что произошло. Что рассказала Анджела?

– Только то, что Филипу позвонил парень, руководивший отделением его банка в Майами, и неожиданно сообщил, что отказывается от своей должности. Причем без объяснения причин. Правда, он сказал, что уже подыскал человека на свое место. Все это показалось Филипу очень странным. Во-первых, он сам назначает руководителей филиалов. Во-вторых, это всегда люди, которых он хорошо знает и которым полностью доверяет. А кандидатура, предложенная этим «бывшим» ему ни о чем не говорила. Короче, дело темное. Филип тут же вылетел в Майами, чтобы лично во всем разобраться, и исчез. Анджеле не позвонил, в отеле не появлялся. Вот и все, что я пока знаю.

– Вы с Филипом очень близки?

– В детстве были неразлучны. Да и сейчас видимся, как только предоставляется возможность.

– Знаешь, тогда ты обязательно почувствовал бы, что с ним случилась беда. Потому что между близкими людьми всегда существует незримая связь. У моего папы больное сердце. Так я всегда чувствую, когда у него приступы, даже если нахожусь очень далеко. Прислушайся, что ты испытываешь при мысли о Филипе?

– Некоторую тревогу, разумеется. Неизвестность мучает.

– Ну это чисто умственное. А сердце что говорит?

Алан немного помолчал, видимо прислушиваясь к своему безупречному сердцу, потом улыбнулся.

– А ничего! Стучит себе в ритме самбо.

– Ай-ай-ай, в ритме самбо – это плохо, это – аритмия.

– Какая же это аритмия? Ты, цынгарелла, видать, никогда самбо не танцевала. Ничего, я тебя научу.

– Договорились. Будем танцевать с Филипом и Анджелой, кто кого перетанцует.

Глава 7
Шторм

В аэропорту Гамильтона их уже ждала Анджела, с которой Алан созвонился перед дорогой. Она подбежала к Алану, они крепко обнялись. Тори, видя эту нежную встречу, на миг почувствовала себя лишней. Но Алан тут же обернулся к ней.

– Анджела, позволь представить тебе мою невесту.

– Спасибо, Алан, мы знакомы – Анджела с улыбкой кивнула Тори. – Правда, тогда Тори еще не была твоей невестой и вы еще не знали друг друга. И было это всего несколько дней назад. Впрочем, все это, разумеется, не важно.

– Разумеется, – пожала плечами Тори. – Вы же знаете, какой Алан стремительный. Я, например, не удивлюсь, если через неделю у нас появятся дети, а к концу года они закончат колледж.

– Дети? – обрадовался Алан, – Это хорошо. Но тогда мы с тобой должны еще успеть...

– Эй! Давайте не будем отвлекаться, – поспешно перевела разговор Тори. – Мы вылетаем прямо сейчас?

И они действительно не стали терять времени. Только перекусили прямо в салоне самолета. Там, в холодильнике, был основательный запас всевозможных продуктов, а в баре – напитков. Но Анджела, несмотря на естественную тревогу, успела испечь пирог с яблоками. Как выяснилось, это было любимое блюдо Алана. Он так расхваливал этот пирог, что Тори почувствовала укол ревности. Зато она сварила отличный кофе и тоже удостоилась похвалы, после чего немного успокоилась.

Часового перерыва Алану хватило для отдыха. После обеда он отправился готовиться к полету, оставив девушек в комфортабельном салоне. При первой встрече Тори и Анджела даже не успели толком познакомиться: тогда все произошло до нелепости стремительно. Зато сейчас, сидя лицом к лицу на мягких диванчиках, они наверстывали упущенное, рассматривая, слушая и оценивая друг друга. Анджела была очень красива – высокая, на голову выше Тори, статная женщина с богатыми темно-каштановыми волосами, заколотыми на затылке, и выразительными карими глазами – крупными и немного выпуклыми. Такие глаза бывают у людей, склонных к мистике, подумала Тори. Анджела прекрасно держалась, дружески болтала с Аланом, с любопытством приглядывалась к его девушке. Но сквозь это, светское, поверхностное поведение пробивались тревога и печаль. Тори стало жалко эту славную девушку. Интуитивно почувствовав, что у Анджелы это получится, она предложила той использовать прием, которому ее научил Старик.

– Анджела, – мягко начала она, – я понимаю, как ты волнуешься, и не собираюсь успокаивать тебя пустыми словами. Мы обе сознаем, что с Филипом что-то случилось. Главное сейчас – убедиться, что он жив и вне опасности. Согласна?

– Конечно. Ты хочешь что-то предложить?

– Ну, это что-то вроде сеанса ясновидения, доступного почти каждому. Мне кажется, ты сможешь. Сядь удобнее и расслабься.

Анджела подчинилась без лишних вопросов.

– А теперь, – продолжала Тори, – спокойно подыши: вдох, задержка, выдох, задержка. Все – на счет «восемь». Старайся в это время ни о чем не думать. Закрой глаза и дыши. Добейся полного внутреннего покоя и тишины. Когда это получится, мысленно задай вопрос: где Филип? А потом постарайся увидеть его. Вспомни, как он был одет. Представляй его во всех подробностях, как будто он сидит прямо перед тобой.

Анджела сидела перед Тори с закрытыми глазами, сосредоточенная. Минут двадцать прошло в полном молчании. Потом Анджела слегка вскрикнула и подалась вперед.

– Видела! Тори, я его увидела! Он сидит в какой-то комнате, расстроенный, даже, кажется, злой. Одет так же, как перед отлетом, – в белом костюме и синей рубашке. Только без пиджака.

– Кто-то еще там был?

– Нет, небольшая комната почти без мебели: стол, стул, диван. Дверь закрыта. Он сидит за столом, ерошит волосы. Потом все пропало. Я даже не уверена, что это не сон.

– Уверяю тебя, что ты не спала. Я бы заметила, – улыбнулась Тори. – Вот видишь, Филип жив и здоров. А это главное. Я уверена, что мы с ним скоро встретимся.

Потянувшись через стол, Анджела погладила руку Тори.

– Спасибо, подруга. Я тебе за это признаюсь в нашем маленьком заговоре. Мы ведь с Филипом не собирались уезжать, не дождавшись Алана. А когда увидели тебя, такую хорошенькую и одинокую, подумали: вдруг у вас с Аланом что-нибудь получится? Он перед отъездом в экспедицию как раз расстался с Лайзой. Алан тебе, наверное, рассказывал? У тебя на лице было написано, что ты тоже пережила жизненный крах. Вот мы и решили вас «свести». По-моему, мы не прогадали – вы просто созданы друг для друга. Ну что, дружба навеки?

И девушки, стоя между небом и землей, крепко обнялись.

Потом Анджела стала рассказывать о детстве Алана, и Тори жадно слушала. Оказывается, Алан был старше Филипа на два года. И их честолюбивый отец, не принимая всерьез младшего сына, сначала делал ставку на старшего. Алан просто обязан был лучше всех учиться, преуспевать во всех видах спорта. Короче, быть гордостью родителей. Способностей у него хватало, а вот душа к лидерству не лежала, и давление отца мальчишку явно тяготило. Правда, это не мешало ему делать успехи. Алан даже получил черный пояс по каратэ – исключительно, чтобы потешить папино самолюбие. Но тут, к счастью для него, подрос Филип. Отец взялся за младшего сына, а Алан – за свою любимую археологию.

Они еще поговорили, но Анджела, не спавшая всю ночь и потратившая немало энергии на «сеанс ясновидения», задремала посреди разговора. Тори прикрыла ее пледом и пошла в кабину к Алану.

Войдя, она сразу обратила внимание на то, что небо за стеклом потемнело, в иллюминаторы салона, прикрытые шторками, этого видно не было. Погода явно портилась. Тори опустилась в кресло рядом с Аланом и пристегнула ремни.

– В чем дело? – не отрываясь от приборов, спросил Алан. – Вы с Анджелой не нашли общего языка?

– Нашли, нашли, – успокоила его Тори, – просто она заснула, и я решила навестить тебя.

Она взглянула вперед и чуть не вскрикнула: далеко-далеко впереди возвышалась темная громада грозовых туч. Солнце целиком скрылось за ними, то там, то здесь сверкали молнии.

– Надеюсь, это не ураган? – Тори постаралась задать свой вопрос спокойно.

– Нет, всего лишь район низкого давления. Подняться выше мы не можем, да и облететь кругом тоже. Поэтому придется пролететь сквозь него.

– Если не ошибаюсь, – небрежно спросила Тори, – мы летим над краем Бермудского треугольника? Загадывать последнее желание еще не пора?

Алан засмеялся.

– Успокойся, кошечка. Это все предрассудки!

– Надеюсь, это не будет последними словами в черном ящике, – мрачно пробормотала Тори.

Темнота вокруг сгущалась, и Тори вздрогнула, поняв, что они вошли в шторм, который только что казался таким далеким. По обшивке самолета застучали капли дождя. Неожиданно сильный порыв ветра потряс самолет.

– Может, ты перейдешь в салон и последуешь примеру Анджелы? – предложил Алан. – Если этот небольшой дождик так тебя нервирует.

Тори помотала головой.

– Алан, – дрогнувшим голосом сказала она, – я все-таки должна рассказать тебе о том, что мне приснилось в тот день. Это объясняет и появление золотых колец. Вдруг у меня больше не будет такой возможности.

– Рассказывай, – добродушно согласился Алан, стараясь легким тоном отогнать тревогу, которая слышалась в голосе девушки. – По крайней мере, это отвлечет тебя от мнимой опасности. Вот не знал, что ты такая трусишка. Голос дрожит, как заячий хвостик.

– Сам ты – заячий хвостик, – разозлилась Тори. – Раз так, не буду ничего рассказывать. Вот разобьемся, и ты ничего не узнаешь...

Алан лукаво молчал, понимая, что это лучший способ заставить женщину говорить. Тори некоторое время тоже молча смотрела в окно, завороженная жуткими вспышками молний в черных тучах, окружавших самолет. Но потом все же начала рассказывать о том, как прабабушка Магда взглянула на нее ее же глазами, и обо всем, что за этим последовало. Говорить приходилось громко, перекрикивая раскаты грома и шум дождя, барабанившего по обшивке. Этот фон придавал рассказу Тори особый колорит. И Алан, который сначала посмеивался, вскоре замолчал и слушал Тори не перебивая. Только когда она попыталась умолчать о подробностях брачной ночи, Алан уточнил:

– И мы, то есть Магда и Аньоло, начали заниматься любовью?

– Да, – храбро призналась Тори. – Но в это время шатер распахнулся и вбежал Рамон с ножом в руках. Он вонзил нож в спину Аньоло по самую рукоятку. Потом Рамон выбежал так же быстро, как вбежал. Магда бросилась к любимому, но он лежал, весь залитый кровью... Мертвый. Тут я закричала и проснулась.

И Тори, неожиданно для самой себя, снова заплакала, как тогда. Алан молчал, не пытаясь ее утешить. А вокруг бушевала буря, швыряя маленький самолет, как детскую игрушку. Тори рыдала все сильнее и сильнее. Отчаяние разрывало ее сердце. Нет, она боялась не смерти, а того, что никогда, никогда больше не окажется в объятиях Алана, не сольется с ним в единое целое, так и не узнает высшего счастья любви.

– Слушай, цынгарелла, – перекрикивая бурю, спросил Алан, – признавайся, ты успела тогда стать моей женой? Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Нет, – отчаянно крикнула Тори. – Нет, нет! Не успела, и никогда уже не успею!

Но Алан вдруг радостно, от всего сердца, расхохотался.

– Глупости, девочка! Ты у меня умная, а говоришь глупости! Нам дали новый шанс, понимаешь? Если мы снова встретились в этом мире, да еще почти прежние, с той же внешностью... Зачем, как ты думаешь? Чтобы сразу узнать друг друга! А золотые кольца, которыми нас обручили?! Это же высшая справедливость, моя цыганочка! Ты станешь моей женой! Мы будем жить долго и умрем в один день! И оставим после себя сына! И дочку! И они оба тоже встретят свою любовь! Понимаешь?!

Уверенность Алана передалась Тори, и она тоже расхохоталась сквозь слезы. И тоже, всхлипывая, выкрикивала какие-то слова любви и благодарности Богу, и Алану, и даже буре... Она была прекрасна, эта буря! Молнии теперь казались Тори праздничным фейерверком в их честь, а гром звучал как музыка. В этой своей безумной радости они и не заметили, что самолет вышел из шторма, вокруг сияет чистое голубое небо, а в каюту заглядывает заспанная и удивленная Анджела.

Глава 8
Страсть мафиози

Приземлившись в Майами, они первым делом узнали, есть ли в списке прибывших позавчерашним рейсом пассажиров имя Филипа. Да, мистер Йорк прибыл в Майями, ответили им. Алан взял напрокат машину, и они поехали в тот отель, где братья всегда останавливались, бывая в этом городе. Здесь обоих Йорков прекрасно знали. Алан без промедления получил ключ от номера, забронированного Филипом. Не успели они расположиться в этих роскошных апартаментах, как в дверь постучали. Это был сам владелец отеля, мистер Адамс. Для Алана – просто старый приятель по колледжу.

– Алан, что происходит? – взволнованно спросил он после обмена приветствиями. – Филип позвонил мне из Гамильтона, попросил оставить за ним этот номер. Потом позвонил из аэропорта, предупредив, что сначала заедет в банк. А потом – никаких известий. Может быть, ты что-нибудь знаешь?

– Ненамного больше, чем ты, Майк. Его здешний управляющий, Стивен Льюс, кажется, увольняется и предлагает вместо себя какого-то подозрительного типа. Вот Филип и приехал разбираться с этим вопросом. Ты этого Стивена знаешь?

– Знаю, и неплохо. Порядочный парень, женат, двое детишек. Вроде, местом своим дорожил и никуда не собирался. Действительно, странное дело. Что собираешься предпринять?

– Прежде всего, разумеется, поеду в банк, поговорю с Льюсом. А там видно будет, по обстоятельствам.

– Слушай, Филип туда уже поехал. И пропал, как тебе известно. В полицию обращаться бесполезно, это я тебе точно говорю. Все куплено. Мафия тут почище, чем на Сицилии, хотя и более цивилизованная. Кровавыми преступлениями не злоупотребляют, что утешает. Все, чем могу тебе помочь, – дать в помощь парочку ребят, хорошо подготовленных ко всяким неожиданностям.

– Спасибо, старина, сам справлюсь.

Девушки прислушивались к этому разговору с нарастающей тревогой.

– Алан, – взмолилась Тори, – воспользуйся предложением мистера Адамса. Иначе я сама с тобой пойду.

– Уговорила, – улыбнулся Алан. – Давай сюда своих суперменов, Майк. Пригодятся – если не в деле, так хоть для представительства. И еще: присмотри, пожалуйста, за девушками. Накорми, развлеки и все такое.

– Об этом не беспокойся, дружище, – улыбнулся мистер Адамс.

– Нам не до развлечений, – покачала головой Анджела. – Звони, как только что-то узнаешь.

Тори молча смотрела на Алана огромными глазищами. Он подошел и шепнул ей на ушко:

– Помнишь, что я тебе говорил в самолете, цынгарелла? Мы с тобой от всех бурь застрахованы. Я не собираюсь покидать грешную землю, пока не поцелую каждый дюйм твоего чудесного тела, не заласкаю его, не нагляжусь... А я ненасытный, учти. Так что жить нам еще долго-долго. – И сказал погромче: – Поторопись, Майк. Я собираюсь вернуться к обеду.

Мистер Адамс поспешно вышел и вскоре вернулся с двумя невозмутимыми громилами.

Через полчаса Алан уже взбегал по ступеням банка, направляясь к кабинету управляющего. Стучать он не стал, а резко распахнул дверь и вошел, оставив телохранителей в приемной. Впрочем, дверь осталась приоткрытой, так что из кабинета громилы были хорошо видны.

Человек, понуро сидящий за письменным столом, вскинул голову и заметно побледнел, узнав Алана и увидев в приемной двух плечистых человекообразных.

– Где Филип? Быстро! – Какое-либо предисловие Алан счел излишним.

– Простите, мистер Йорк, но я сам бы хотел это знать, – развел руками управляющий.

– Кто встречал его в аэропорту?

– Я встречал, но мистер Йорк отказался ехать со мной. Он сказал, что у него запланирована еще одна встреча.

– С кем?

– Он не сказал. Но я видел, когда отъезжал, как к нему подъехала машина, кажется синий «форд». За рулем была женщина, блондинка. И мистер Йорк...

Алан холодно рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что Филип бросил свою горячо любимую жену во время медового месяца и прилетел сюда, чтобы встретиться с какой-то блондинкой? Между прочим, он блондинок не выносит с детства. С тех пор, как ему одна такая секс-бомба уколы в задницу делала. Так что ври убедительнее, придурок!

– Ну не знаю, – беспомощно забормотал управляющий. – У мужчин бывают разные причуды...

Алан неторопливо подошел к столу, сгреб этого жалкого вруна за шкирку и медленно потащил из-за стола. Но тот вскинул на него светлые глаза, в которых была такая мука, что Алан невольно ослабил хватку. Это было все равно, что бить ребенка. Тогда Стивен приложил к губам палец, схватил со стола ручку и написал на листке календаря:

«Кабинет прослушивается. Давайте куда-нибудь уйдем, я все расскажу».

– Ну вот что, – прежним грубым тоном сказал Алан, прочитав записку и сунув ее в карман, – возможно, я не все знаю о своем братце. Пойдем выпьем, и ты мне подробно расскажешь, как выглядела эта шлюха и ее дерьмовая машина.

– Да, сэр, конечно, – убедительно залебезил парень. – Расскажу все, что помню.

– Кстати, – как бы спохватился Алан, – а с чего это ты решил уволиться?

– Я получил известие из Австралии. Там у меня бабушка, очень богатая. А я ее единственный наследник. Пишут, что она при смерти, хочет меня видеть. Вот мы и решили всей семьей поехать. Я и заместителя нашел, очень знающий человек. Мистер Йорк не пожалеет...

– Ну да, когда натешится с блондинкой и соизволит вернуться к пресным банковским развлечениям. – Для убедительности съязвил Алан и кивнул парню на дверь. – Ладно уж, пошли что ли. А то у меня от всех этих неожиданностей в горле пересохло.

Они нашли небольшое тихое кафе, где в это время дня не было ни одного посетителя. Алан выбрал столик в самой глубине зала, у окна, за которым тихо шуршал нескончаемый в это время года дождь. Телохранители устроились недалеко от входа, профессионально выбрав место, с которого просматривался весь зал. В общем, с ними действительно было как-то спокойнее.

Алан и его спутник, не заглядывая в меню, заказали какое-то дежурное блюдо и аперитив. Подождали, пока официант выполнит заказ. Алан не спускал глаз с парня, пытаясь понять, что он из себя представляет. А тот, не отрываясь, смотрел в окно, на серую пелену дождя, и его глаза были словно налиты безнадежностью и тоской.

– Ну что, – насмешливо спросил Алан, когда их обслужили. – От дождя решил в Австралию махнуть?

– От мафии, – тихо ответил Стивен. – У меня жена, двое малышей. Знаете, что они обещали с ними сделать, если я не подыграю? Можете меня пристрелить за это, но только мне мои дети дороже, чем ваш брат и весь остальной мир в придачу.

– Ясно, – понял Алан. – Они решили поставить во главе банка своего человека. Филип не согласился. И они его... Убили?

– Нет, пока уговаривают. Угрожают, пытаются подкупить, как меня. Им же надо, чтобы он этого их ставленника утвердил. Чтобы все было по-настоящему.

– А ты знаешь, где они его прячут?

– Откуда? Мне велели сидеть на чемоданах, ждать пока они его уломают. Потом передать дела и уезжать. Если они узнают, что я вам рассказал... Монику и детей... – Он посмотрел на Алана с такой смертельной тоской, что тот не вытерпел, стукнул кулаком по столу и встал. – Пошли обратно, где прослушивают. Постараемся их успокоить. Только один вопрос: знаешь, где обычно собираются мафиози?

– Да вы что? У них какое-то закрытое заведение. Туда только «избранных» пускают. Отцы города, начальник полиции и прочие большие люди туда вхожи, конечно.

Расплатившись, они вернулись в банк и зашли в кабинет, громко разговаривая, словно были навеселе.

– Ну Филип дает, – восхищался Алан, – надо же, всю жизнь такого паиньку разыгрывал. Представляешь, Стив, мне родители его всю жизнь в пример ставили. Вот те и пример... Ладно, все равно я не зря съездил. Вечером свожу свою девчонку в самый шикарный ресторан, погуляю. А потом опять в экспедицию. Хоть будет что вспомнить.

– В какой ресторан-то пойдешь? – подыграл Стивен.

– Лорда Роберта знаешь?

– Кто ж его не знает!

– Вот, это мой близкий приятель. Скажу: Бобби, у меня самая красивая девчонка на свете, цыганочка. Хочу ее в самый лучший ресторан повести. Р-рекомендуй!

– Так лорда Роберта сейчас в Майами нет.

– А я ему позвоню, он и прилетит. Ой, самолет-то его у меня. Ладно, другой купит и прилетит. Вот увидишь!

Решив, что наболтал достаточно, чтобы выгородить Стива и объяснить свое появление в закрытом клубе, где собирается мафия, Алан помахал парню рукой и, слегка пошатываясь на всякий случай, вышел из банка. Четкого плана действий у него не было. Попросить у Бобби рекомендации, чтобы его пропустили в это привилегированное заведение. Познакомиться с кем-нибудь из мафиози и выйти через него на то место, где прячут Филипа. Дальше действовать по обстоятельствам.

Увидев Алана живым и невредимым, девушки бросились к нему в едином порыве. Только Тори его обнимала и ощупывала: цел ли? А Анджела нетерпеливо трясла за рукав, требуя немедленно доложить, где Филип.

– Девочки, девочки, – пытался урезонить их Алан. – Тори, прекрати, мне же щекотно! Анджела, ты мне рукав оторвешь! Дайте хоть дух перевести. Сейчас все расскажу.

Узнав, как обстоят дела, девушки притихли. Алан изложил свой план. Анджелу решено было «спрятать», то есть никто не должен был знать о ее присутствии, чтобы об этом не прознали мафиози и не вздумали шантажировать Филипа. Алан вспомнил тоскливые глаза Стива, когда тот говорил о своем страхе за жену и детей, и строго-настрого запретил Анджеле куда-либо выходить из отеля. Мистер Адамс пообещал лично присмотреть за ней и доставлять в номер все, что пожелает жена мистера Йорка.

Потом Алан позвонил Бобби и, не вдаваясь в подробности, попросил его об очередном небольшом одолжении. На вопрос Бобби о том, куда подевался Филип, Алан выдал версию Стивена. На всякий случай. А вдруг телефон прослушивается. Ладно, при встрече он все объяснит и реабилитирует брата. Итак, звонок Бобби мгновенно обеспечил Алану и его спутнице приглашение в закрытый клуб, где собирался по вечерам весь «цвет» этого шикарного города.

– Ох, Тори, – спохватился Алан, – а тебе есть что надеть? Как-то я об этом не подумал.

– Зато я подумала, – высокомерно улыбнулась Тори и вышла в соседнюю комнату.

Она взяла с собой самое любимое из вечерних платьев – «цыганское». Черный лиф на тоненьких бретельках подчеркивал ее стройную талию и округлую грудь, юбка того же цвета нежно облегала бедра, а затем плавно расходилась, открывая косые оборки, имитирующие множество юбок: черных, золотистых, серебряных. К платью прилагался серебристый палантин из тонкого шелка, довершали наряд изящные черные туфли на высоких каблуках с пряжками в виде маленьких серебряных роз. Цыганская экзотика в этом наряде удивительно сочеталась с элегантностью и изысканностью. А главное – все это удивительно шло Тори и подчеркивало ее необычную красоту.

Когда Тори, надев все это великолепие и закрепив волосы на затылке золотыми и серебряными заколками, вышла в гостиную, где ее с нетерпением ждали Алан и Анджела, наступила абсолютная тишина.

Маленькая Тори в незатейливых нарядах была милой и очаровательной, хорошенькой и желанной. Но как она умудрилась за несколько минут стать этой высокой и гордой красавицей, загадочной и обольстительной, гибкой, как черная пантера, прекрасной до боли в сердце? Алан на секунду закрыл глаза, подождал, пока дыхание снова станет ровным, а сердце перестанет рваться из грудной клетки, чтобы упасть к Ее ногам. И одобрительно сказал:

– Ну что ж, это значительно облегчает ситуацию. Возможно, тебе удастся вскружить голову главарю местной мафии и...

Договорить он не успел, так как получил оплеуху от неизвестной красавицы и комплимент от подруги детства:

– Ну и гад же ты, – с восхищением сказала Анджела.

К чему относится это восхищение – к его самообладанию или к красоте его невесты, Алан уточнять не стал. Он только поцеловал ручку, нанесшую ему удар, и отправился к мистеру Адамсу, одалживать смокинг. Майк одолжил старому приятелю не только элегантный костюм и все полагающиеся к нему аксессуары, но и предоставил на этот вечер свой шикарный «кадиллак» вместо старенького «форда», взятого Аланом на прокат.

«Кадиллак» плавно скользил по ночному городу под шелест дождя. Невероятно красивая Тори сидела, упорно глядя в окно, за которым ничего не было видно, кроме расплывающихся огней. Она не только надела свой сногсшибательный наряд, но и впервые за все время знакомства с Аланом сделала легкий макияж. Всего-навсего подвела глаза тонкой черной кисточкой и удлинила тушью свои и без того длинные, черные и густые ресницы. Ну еще чуть-чуть коснулась румянами щек и покрасила яркие губы помадой цвета спелой сливы, отчего эти потемневшие и припухшие губы непроизвольно наводили на мысль о страстных поцелуях. И ей было до слез обидно, что Алан ни слова не сказал о ее красоте. Еще она вспомнила, что он ни разу не сказал ей и о том, что любит ее. Она изо всех сил старалась удержать слезы, боясь, как бы не покраснел нос.

Алан искоса поглядывал на эту красивую и немножко чужую женщину и прекрасно понимал, что она сейчас испытывает. Но никак не мог собраться с духом, чтобы заговорить с ней. Все слова казались ему незначительными по сравнению с тем чувством, которое владело его сердцем. И только когда он заметил одинокую слезинку, скатившуюся по безупречной бархатной щечке, Алан прокашлялся и сказал:

– Тори, все, что ты сейчас думаешь, неправда. Я люблю тебя. Очень. И считаю, что ты самая красивая женщина этого мира. А также и всех параллельных с ним. Когда я увидел тебя в этом наряде, то просто потерял дар речи. Но одновременно понял, что полюбил тебя уже в тот день, когда увидел с тюрбаном из полотенца на голове и в шлепанцах Филипа. Просто твоя красота может действовать по-разному: согревать душу, ранить сердце и даже вызывать улыбку. И я чертовски рад, что ты такая удивительно разнообразная. Я, наверное, никогда к этому не привыкну. И это, по-моему, здорово. А теперь, пожалуйста, перестань на меня дуться.

Тори тут же перестала дуться, так как получила исчерпывающий ответ на все свои невысказанные вопросы. И она так ослепительно улыбнулась Алану своими поцелуйными губами, что он схватился за сердце и жалобно сказал:

– Нельзя ли поосторожнее, цынгарелла?

Вскоре «кадиллак» мягко затормозил перед зданием с плотно зашторенными окнами, сквозь которые пробивался неяркий свет. Из двери тут же вышли два высоких парня с огромными зонтиками, так что Алан и Тори, выйдя из машины, остались совершенно сухими. В фойе их встретил респектабельный мужчина в безупречном костюме и, почтительно уточнив их имена, проводил в зал, поразивший их изысканной роскошью и продуманностью обстановки. Зал был освещен мягким светом, источник которого был скрыт, очевидно, где-то в драпировках. Но на каждом столике были лампы, и их яркость можно было регулировать по своему желанию. Основное же достоинство этого необычного помещения было в том, что все посетители могли видеть всех, и в то же время каждый мог в любой момент стать невидимым. Удобные диваны и кресла со столиками между ними отстояли друг от друга достаточно далеко, чтобы разговоры соседей не мешали беседе. К тому же они были разделены оригинальными конструкциями, которые могли выглядеть просто декоративными перегородками, а могли превращаться в настоящие ширмы.

Приход новых гостей не остался незамеченным. Пока Тори шла по чему-то невероятно мягкому к столику, забронированному для них с Аланом, ее провожали глаза всех мужчин, находящихся в зале. Уже садясь, она вдруг почувствовала взгляд, словно прожегший ее насквозь. Тори обернулась и встретилась с горящими черными глазами немолодого, седоусого мужчины, сидящего за соседним столом. Встретив ее недоумевающий взгляд, он не отвел глаз, а кивнул ей, словно старой знакомой. Тори на всякий случай вежливо кивнула в ответ.

– Кто это? – тихо спросил Алан. – Ты его знаешь?

– Нет, впервые вижу, – шепнула Тори. – Но может быть, здесь принято здороваться? Это все-таки клуб для достаточно узкого круга людей.

– Ага, – насмешливо кивнул Алан, – можно даже сказать, для одной семьи. А это должно быть отец семейства.

К столику подошел официант и вместо меню предложил Тори и Алану карточки с перечнем блюд, заказанных для них Бобби.

– Вы не возражаете, сэр, против выбора лорда Роберта? – почтительно осведомился он.

– Да что вы, – засмеялся Алан. – Бобби здесь завсегдатай, к тому же он отлично знает мой вкус. А ты что скажешь, Тори?

Тори сказать было абсолютно нечего, поскольку названия блюд ей ни о чем не говорили, тем более что и написаны были по-французски. Поэтому она просто милостиво кивнула.

Время от времени к их столу подходили люди, которые знали Алана как брата известного банкира и приятеля знаменитого плейбоя. Обмениваясь приветствиями, они практически не сводили глаз с Тори. Алан же с гордостью представлял свою подругу как художницу, дочь Джереми Грейхема.

Все блюда, которые ставил на их столик расторопный официант, были необыкновенно хороши. Жаль, что у Тори совершенно пропал аппетит. Ее смущали и волновали взгляды мужчин, особенно того, кто сидел за соседним столом. К тому же она пыталась придумать, как бы разузнать о Филипе. Поэтому Тори лишь слегка «поклевывала» то нежный паштет, то крошечные грибочки, запеченные в сметане. Правда, бокал изумительного французского шампанского она выпила с удовольствием, чтобы немного расслабиться.

Неожиданно откуда-то полились звуки танго, и Тори с удивлением заметила оркестр и площадку для танцев. Все это до времени находилось в тени, а теперь было подсвечено мягким, загадочным светом. Причем время от времени цветовая гамма менялась. Человек с пронзительными глазами встал и подошел к их столу. Он был невысокого роста, чуть выше Тори, но осанка, широкие плечи, белоснежные шевелюра и усы, составлявшие контраст с черными как угли глазами, а также безупречно элегантный костюм делали его внешность интересной и значительной. Вежливо поклонившись, он обратился к Алану:

– Сэр, я прошу у вас разрешения пригласить вашу даму на танец.

Алан вопросительно посмотрел на Тори. Девушка помнила, что они заранее договорились пользоваться каждым шансом, чтобы завязать новые знакомства в этом престижном клубе. Поэтому она улыбнулась и кивнула. Незнакомец подал ей руку и повел к площадке, залитой в этот момент красновато-желтым светом, напоминающим отблески костра.

Черные глаза впились в глаза Тори, твердая и горячая рука словно прожгла ей спину под левой лопаткой, прямо напротив заколотившегося сердца, ее ладонь утонула в большой ладони мужчины. От всего этого у девушки немного пошла кругом голова, но гибкое и послушное тело с удовольствием отдалось ритму танца. И ее партнер был хорош. Летящие шаги, быстрые повороты, полная синхронность движений... Тори искренне наслаждалась танцем. В момент упоения стремительным движением она взглянула в глаза партнеру с благодарностью и восхищением. И он улыбнулся ей с тем же выражением лица. Тори даже удивилась, что этот человек сначала напугал ее. Сейчас она чувствовала себя так, словно они давно знакомы. Музыка кончилась. Тори подняла глаза на незнакомца, ожидая, что он отведет ее на место. Но он придержал ее за талию и умоляюще шепнул: