Текст книги "Уйди из моей жизни"

Автор книги: Маргарет Майо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Звук разбившегося стекла вывел Даниэллу из шокового состояния. Она опустила глаза и увидела, что на пальцах у нее кровь, а у ног – осколки хрустального бокала. Но боли она не чувствовала. Было лишь оцепенение, которое лишило ее сил двигаться.

Она молилась, чтобы ей лишь послышалось то, что сказал сейчас Байрон. Он все еще любит ее? Но он не может, это невозможно! Она не хочет этого!

Байрон подскочил к ней.

– Элли, что ты наделала? – Выхватив из кармана носовой платок, он наспех перевязал ей раненую руку и повел в дом.

На кухне он промыл ей порезы и, убедившись, что в них не осталось осколков стекла, заклеил раны пластырем. Успокоился он лишь тогда, когда усадил ее на диван и сам сел рядом.

– А сейчас, – произнес Байрон, – будь добра, скажи мне, что же все-таки случилось?

До этого момента они оба молчали, если не считать того, что Байрон спросил, где она держит свою аптечку. Даниэлла боялась заговорить, так как в такой ситуации могла себя выдать. Но она знала, что вопросов ей не избежать.

Он признался, что любит ее, а она посмотрела на него так, словно увидела привидение, и раздавила от страха в руке бокал. Ради всего святого, ну почему она так отреагировала?

– Ты меня поразил, – наконец тихо сказала она, отлично сознавая, что это не ответ на его вопрос. Но ничего лучше она сейчас не могла придумать.

Его темные брови поднялись.

– Ты сказала, что не веришь, будто бы я все еще люблю тебя?

Хорошо, она верила. Но все дело в том, что она не хотела, чтобы это было правдой. Это может вызвать множество осложнений. Сейчас больше, чем когда-либо, ей хотелось, чтобы Тони был рядом. Ей нужен человек, который мог бы защитить ее от Байрона.

– Десять лет – долгий срок, – сказала Даниэлла. – Люди меняются.

Его серые глаза сузились, стали холодными и злыми. И неожиданно резким голосом он произнес:

– Девять лет и семь месяцев, если быть точным. И изменилась за эти годы только ты, я – нет.

Она попыталась взглянуть ему в глаза, но не смогла и вместо этого опустила свой взгляд на пораненную руку.

– Ты намекаешь на то, что не испытывала ко мне настоящей любви?

Даниэлла кивнула, не желая вслух произнести явную ложь.

– И ты не хочешь, чтобы я вернулся в твою жизнь?

Она снова кивнула.

– Мне следовало об этом догадаться, когда я услышал, что ты вышла замуж за Джона Смита, – внезапно рассердившись, почти прохрипел он. – Черт, я должен был прочитать предупреждающие знаки, когда… – Звонок в дверь прервал его речь. Он нахмурился. – Ты кого-нибудь ждешь?

– Нет, – ответила она, но поспешила встретить нежданного гостя. Сейчас все, что могло положить конец этому мучительному разговору, было желанно. Однако, когда она открыла дверь, ее надежда сразу улетучилась.

– Мама?! Что ты здесь делаешь?

– Ну и ну. И это радушный прием? – возмутилась Эвелин Тэйлор-Гарнхэм, вплывая в дом. – А я привезла тебе сережки, которые ты на днях обронила. Я нашла их, кстати, под подушкой.

– О, спасибо, мама. – Какая забота! Это было очень непохоже на ее мать. Обычно их отношения сводились к тому, что мать звонила ей по телефону за счет дочери. Но больше всего ее сейчас беспокоила встреча Байрона и матери. Может, ей следовало предупредить…

Но было уже слишком поздно. Даниэлла, стоя позади матери, вдруг увидела появившегося перед ними Байрона с протянутой для пожатия рукой и широкой дежурной улыбкой на губах.

– Эвелин, как приятно снова вас увидеть после стольких лет!

Даниэлла не могла видеть лица матери, но полагала, что оно, вероятно, чернее самой грозовой тучи и злее, чем у фурии. Руку Байрона Эвелин как будто и не заметила.

– Вы! – в бешенстве воскликнула женщина. – Что вы здесь делаете? – Она и не подозревала, что повторяет слова дочери, когда та увидела Байрона неделю назад.

– Я навещаю Даниэллу, – спокойно заявил Байрон с веселой насмешкой в глазах.

– Я это и сама вижу. Но зачем? – настаивала она. – Вы больше не часть ее жизни. – Ярко-желтый костюм еще больше подчеркивал ее и без того пышные формы, а седые, высоко забранные волосы, отливали лиловым. Даниэлла давно уже оставила попытки убедить маму одеваться менее вызывающе, во что-нибудь более подходящее ее возрасту.

– Нет такого закона, который запрещал бы мне навещать свою бывшую жену, – ровным голосом сказал Байрон, подмигивая Даниэлле и как бы спрашивая ее, в каком ключе должен был бы прозвучать его ответ. – Я случайно оказался в этом районе и…

– И я уверена, что Даниэлла собиралась выставить вас за дверь, – заявила Эвелин Тэйлор-Гарнхэм. – Если же она до сих пор этого не сделала, то сделает обязательно. Вы не вправе навязываться ей.

Байрон посмотрел на Даниэллу; в уголках его губ пряталась улыбка.

– Разве я навязывался?

Даниэлла покачала головой.

– Мне кажется, мама, что я сама должна решать, кого мне приглашать в свой дом.

– Так ты его пригласила? Я не ослышалась? – насмешливо спросила миссис Тэйлор-Гарнхэм. – Как ты могла, Даниэлла? После всего, через что ты прошла по вине этого мужчины!

Боясь, что ее мать может сказать лишнее, Даниэлла уже открыла рот, чтобы перебить ее, как Байрон спокойным голосом произнес:

– Мне кажется, мы оба хорошо знаем, что послужило причиной нашего с Даниэллой развода, Эвелин, хотя это было так давно. Мы с Даниэллой достаточно повзрослели, чтобы больше не таить друг на друга никаких обид. И поэтому я не вижу причины, которая помешала бы нам быть хорошими друзьями.

Даниэлла даже начала было им восхищаться – до тех пор, пока он не произнес последнюю фразу. Услышав ее, Даниэлла тихонько вскрикнула. Вот сейчас мать без колебания накинется на него – она была далеко не самой тактичной женщиной на свете, – и Даниэлла быстро проговорила:

– Тебе не пора уходить, Байрон? – Она знала, что бесполезно пытаться отделаться от своей матери: она не покинет дом до тех пор, пока не уйдет Байрон.

– Мне? – Его брови вопросительно поднялись.

– Думаю, что да, – ответила она, глядя ему прямо в глаза и умоляя взглядом понять намек и уйти. Ее ужасало, что мать может еще что-нибудь ляпнуть.

Ей показалось, что Байрон хочет сказать какую-нибудь колкость, но он в конце концов кивнул, соглашаясь, и послал ее матери еще одну из своих широких, деланно-смиренных улыбок.

– Было очень приятно снова встретиться. Вы, кстати, прекрасно выглядите. Может быть, мы еще доставим себе удовольствие увидеться вновь?

– И не надейтесь, – холодно парировала Эвелин. – Не могу сказать, как я потрясена тем, что вы вдруг так внезапно появились. Я надеюсь, что у моей дочери достаточно здравого смысла, чтобы запретить вам появляться в этом доме.

Даниэлла видела, как резко задергались мускулы на лице Байрона, какое жесткое выражение появилось в его глазах. Но, несмотря на это, он продолжал улыбаться.

– Это только ей решать. Прощайте, Эвелин.

Провожая его до двери, Даниэлла кротко произнесла:

– Прошу прошения за мою мать.

– Не беспокойся. Я привык к этому. Увидимся. – Он сказал это так небрежно, словно никогда и не объяснялся ей в любви.

Закрыв за ним дверь, она остановилась и сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться. С одной стороны, ее мать пришла очень вовремя: ее приход положил конец их в высшей степени мучительному разговору. Но с другой – ее приход был очень некстати. Сейчас начнутся бесконечные вопросы, предупреждения, советы, а Даниэлла должна будет сидеть и все это слушать.

В отсутствие Даниэллы ее мать пошла бродить по саду и наткнулась на остатки их пиршества: шампанское и клубнику.

– Что это? – резко спросила Эвелин, когда дочь вернулась.

– Мы ужинали, – заявила Даниэлла нарочито легкомысленным тоном. Байрон Мередит никогда не был удачной темой для беседы, поэтому разговор о нем очень легко мог превратиться в словесную перепалку.

– Ты развлекала его? – с расширенными от негодования глазами спросила Даниэллу мать.

– Не вижу в этом ничего дурного.

– Этот мужчина!

– Этот мужчина был моим мужем, и я любила его.

И наверное, до сих пор люблю, подумала про себя Даниэлла.

– У тебя все в порядке с головой, Даниэлла? Ведь он приносит одни несчастья. Что он здесь делал? Я искренне надеюсь, что ты не собираешься снова с ним видеться. Достаточно только взглянуть на разбитый бокал на дорожке и на твой палец! Что ты на это скажешь?

Даниэлла не могла понять, почему мать до сих пор настроена против Байрона. Ведь он больше не студент без гроша в кармане, а богатый и преуспевающий человек. Именно такого мужчину ее мать всегда желала для своей дочери.

– Я приглашена на званый обед в воскресенье, Даниэлла. Меня просили привести тебя с собой.

У Даниэллы упало сердце. Ее мать все еще пытается найти ей партнера. С тех пор как она отказала Тони, мать использует любую возможность для того, чтобы найти другого мужчину.

– К кому? – спросила она, не собираясь никуда идти. Она посетила и так вполне достаточно подобных мероприятий и очень хорошо знала, как все там будет происходить. Мама представит ее холостяку, которого наметила на этот раз, бегло ознакомит его со списком достоинств Даниэллы и затем оставит их наедине.

– К Роду Мэстону.

– К Роду? – переспросила Даниэлла. Это был тот самый человек, который занял место Джона!

Когда Джон умер, она подумывала продать «ДБС», хотя знала, что ему бы это не понравилось: он не хотел, чтобы его компанию, которую он собирал по кирпичику, захватили чужаки. Род именно тот человек, который отлично подходит к этой работе. Много лет он был правой рукой Джона, поэтому тут же, без задержки, принял его должность и его обязанности на себя. Хотя Даниэлла и состояла в правлении компании, но принятие всех решений было за Родом и другими директорами.

Она и не подозревала, что ее мать знала Рода. Он был намного старше Джона, достаточно приятный и – тоже вдовец. Неужели мать думала соединить свою дочь с ним? Это нелепо. Между ними двадцать лет разницы.

– Верно, к нему. – Ее мать загадочно улыбнулась. – Я думала, это, вероятно, удивит тебя. Кажется, на обеде не хватает одной дамы.

– Ты говоришь, он меня приглашает? – В этом случае она могла бы пойти. Ей нравился Род, но их отношения были строго деловыми, поэтому она искренне надеялась на то, что его приглашение было только дружеским, без каких-либо подвохов со стороны матери.

Три ночи прошли без сна: Даниэллу тревожило признание Байрона в любви. Она не смогла выбросить его из головы и к воскресенью решила принять приглашение. Кто знает, может быть, это развлечет ее?

День выдался жарким и ясным, хотя на небе уже стали появляться облачка. Прогноз погоды обещал грозу, хотя рано утром ничего подобного не ожидалось. Они с матерью доехали на такси, и Даниэлла, никогда раньше не бывавшая в доме Рода, была приятна удивлена. С белыми оштукатуренными стенами, со множеством труб, с крохотными квадратными окошками, дом выглядел так, словно был сбит из нескольких домиков. Фасадом он выходил на деревенскую лужайку, а позади него раскинулся небольшой лесок. Все это смотрелось очаровательно.

Сам Род собственной персоной встречал их у двери. Он был очень элегантен в своем фланелевом костюме, с тщательно причесанными, до сих пор еще густыми, посеребренными сединой волосами.

– Я рад, что ты смогла принять приглашение, – сказал он Даниэлле, беря ее за руку и вежливо целуя в щеку. – Ты спасла положение. Мне очень неловко, когда у меня на вечеринках кому-то не хватает пары.

Поцелуй, каким он одарил ее мать, был вовсе не официальным, а очень даже нежным. Даниэлла застыла в полном изумлении, увидев, что они обнимаются. Что это значит?

Со счастливыми улыбками они взглянули на нее.

– Мы подумали, что ты должна знать, – сказал Род. Эвелин лишь кивнула в знак согласия.

– Для меня это полная неожиданность, – призналась Даниэлла.

– Надеюсь, что приятная? – предположил Род.

Рука матери скользнула по руке Рода, и, взглянув на него, она произнесла:

– Мы очень счастливы.

– Ну что ж, я за вас рада, – сказала Даниэлла. Она всегда надеялась, что ее мать сможет найти себе кого-нибудь. Эвелин относилась к тем женщинам, которые не проводят остаток жизни в одиночестве.

Между тем в доме гости уже вовсю общались, держа в руках легкие коктейли. Род начал церемонию представления вновь прибывших. Даниэлла уже знала некоторых из присутствующих, так как они работали в «ДБС», но все остальные были ей незнакомы. Они медленно обошли комнату и вернулись на прежнее место.

Салли Джеймс и ее муж Дэвид, менеджер по продажам, беседовали с высоким темноволосым мужчиной. Лица его не было видно – он стоял спиной ко всем, бросались в глаза лишь его широкие плечи и надменная посадка головы.

У Даниэллы перехватило дыхание. Она молилась, чтобы этот человек не оказался Байроном, хотя уже поняла, что это он. Ее вдруг поразила мысль: ведь именно он без пары! Так не это ли причина того, что она приглашена сюда?!

Судя по всему, ее мать еще не сообразила, кто же на самом деле этот мужчина. Но в тот момент, когда он повернулся, Даниэлла услышала ее испуганный вскрик.

– Эвелин, Даниэлла, – торжественно произнес Род, – я хочу познакомить вас с выдающимся архитектором Байроном Мередитом.

Свое секундное потрясение Байрон спрятал за столь очаровательной улыбкой, что Даниэлле стало интересно, заметил ли это кто-нибудь еще, кроме нее.

– Байрон, познакомься, – это мой очень хороший друг Эвелин и ее очаровательная дочь Даниэлла. Она была женой Джона Смита. Ты его помнишь?

Байрон кивнул.

– Мы все, на самом деле, друг с другом знакомы. – Своей большой теплой рукой он мягко пожал руку Даниэллы, не отрывая глаз от ее лица.

– Вы, вероятно, познакомились тогда, когда ты работал над проектом галереи? – предположил Род.

– Немного раньше, – охотно сообщил Байрон. – Она тогда еще училась в школе.

– Господи! – воскликнул Род. – Я себе этого и представить не мог! Как же тесен мир!

Эвелин сердито взглянула на Рода и быстро ушла. Род, заподозрив неладное, нахмурился и побежал вслед за ней, Салли и Дэвид заговорили с кем-то из гостей, а Даниэлла осталась наедине с мужчиной, о котором даже думать запретила себе.

– Вот это сюрприз так сюрприз! – Байрон все никак не мог поверить в столь счастливую случайность. Он ничего не ждал от этого вечера и не мог понять, зачем принял приглашение Рода – возможно, надеялся, что эта вечеринка поможет ему не думать о Даниэлле.

После того как он покинул ее дом, его неотступно преследовала мысль, что он никогда ее больше не увидит. Она ведь ясно дала понять, что в ее жизни ему нет места, что ее чувства к нему совсем остыли и она его больше не любит.

Смириться с тем, что Даниэлла больше не желает иметь с ним ничего общего, было не просто тяжело – Байрон вообще отказывался верить в это. Он чувствовал, что должен найти способ вернуть ее. И вот сейчас ему представилась возможность, выпал, быть может, единственный шанс. Невероятная удача!

Байрон взял ее за руки. Его обожаемая Элли, очаровательная в своем шелковом платье, выглядела как его мечта, она была подобна ангелу. Байрона переполняли чувства. Как же он хотел увезти ее туда, где бы они смогли отдаться бурной и опьяняющей любви!

– Я не подозревала, что ты настолько хорошо знаком с Родом, что даже бываешь у него дома, – тихо, немного натянуто произнесла Даниэлла.

Он знал, что она хочет вырваться, чтобы только не быть рядом с ним. Но он не намерен отпускать ее. Сама судьба послала ее ему в руки, и он не должен отступать. Игра стоит свеч!

– Честно говоря, нет, – признался он. – Нас связывают чисто деловые отношения. Но когда он пригласил меня на этот вечер, я подумал: а почему бы и нет? – Как он был рад сейчас, что все-таки принял это приглашение! – Я до сих пор не могу поверить, что пришел сюда и увидел тебя снова, – признался Байрон. – Знаешь, после моего визита к тебе в среду у меня появилась чувство, что ты больше не хочешь меня видеть. Это так?

– Ты очень хорошо это знаешь! – жестко ответила Даниэлла. – Я не хочу, чтобы ты снова вошел в мою жизнь. Никогда!

Эти слова словно стрелой пронзили его сердце.

– Ты даже не хочешь, чтобы мы были просто друзьями? Неужели я причинил тебе такую сильную боль? – Ему было трудно с этим смириться, да просто невозможно. В нем всегда жила вера в то, что однажды…

– Дело не в том, причинил ты мне боль или нет, Байрон. Мы стали другими, как ты этого не можешь понять? У тебя своя жизнь, у меня – своя.

– А тебе не кажется, что их можно было бы объединить в одну?

Даниэлла покачала головой.

– Если откровенно – нет.

– Разве ты довольна своей жизнью? – мягко спросил Байрон, все еще держа ее за руки. Он не хотел, ни за что не хотел ее отпускать.

– Я счастлива, – ответила Даниэлла.

– Ты только так говоришь. Но я уверен, что смог бы сделать тебя действительно счастливой. Такая красивая женщина, как ты, не должна быть одинокой.

Мысленно он вернулся в то время, когда они только что поженились и въехали в маленький домик, снятый ими в пригороде Бирмингема. Они были счастливы так, как только могут быть счастливы двое любящих. Они клялись друг другу в вечной любви, и он был уверен, что тогда она говорила правду. Он знал, что она любила его.

С самой первой встречи они почувствовали, что связаны друг с другом какой-то невидимой нитью. Казалось, что самой судьбой им предопределено было встретиться, влюбиться друг в друга, чтобы потом пожениться и жить вместе долго и счастливо.

Но что же случилось? Отчего их жизнь не заладилась? Почему она разлюбила его? Он же до сих пор ее любил, и любил отчаянно. Его мысли снова вернулись к тому времени, когда она была женой Джона, и волна ревности вновь окатила его.

Он поднес ее руки к губам и принялся целовать каждый пальчик, но тут Эвелин скрипучим голосом прокричала:

– Даниэлла! Обед подан!

Байрон упал с небес на землю – до этого он был словно в трансе. Он почувствовал, что Даниэлла вздрогнула, словно бы тоже очнувшись ото сна. Они оба вдруг обнаружили, что почти все гости направились в столовую.

– Мы могли бы незаметно ускользнуть, – прошептал он ей на ухо.

– Ты не должен мне этого предлагать! – Голубые глаза Даниэллы расширились.

Она последовала за матерью – Байрон от нее не отставал. Эвелин села рядом с Родом, а Байрон с Даниэллой заняли два оставшихся места за другим концом длинного стола. Байрон был счастлив, что сидит рядом с Даниэллой, хотя чувствовал, что она предпочла бы другой вариант.

Глаза Эвелин сверлили их через весь заставленный закусками стол, и было нетрудно догадаться, о чем она думала. Байрон мог побиться об заклад, что мать Даниэллы знала о его предполагаемом присутствии на этом обеде и наверняка убеждала свою дочь не ходить. Сейчас, должно быть, у нее все кипело внутри. Да, если бы взглядом можно было убить, он уже сейчас был бы холодным трупом.

За столом велся общий разговор. Затем все отправились пить кофе в гостиную. Высокие, от потолка до пола, окна были широко распахнуты, так как было очень жарко. Байрон увидел, что Даниэлла вышла в сад. Он уже хотел было последовать за ней, но почувствовал на своем плече руку. Это был Род.

– Почему ты никогда не говорил, что был женат на Даниэлле? Когда Эва мне об этом рассказала, я был потрясен. Даниэлла ведь никогда ничего не говорила ни о каком своем другом браке. Я всегда считал Джона ее первым мужем.

– Мы были тогда совсем детьми, – пожав плечами, как можно более легкомысленным тоном произнес Байрон. – Слишком молодыми, чтобы знать, чего же мы все-таки хотим. – Это было не совсем верно. По крайней мере к нему все сказанное не относилось.

– Это невероятно. – Род покачал головой, все еще недоумевая. – Так жаль Джона! Он был хорошим человеком.

– Да, я слышал, что с ним произошел несчастный случай, – подтвердил Байрон.

– Если можно это так назвать, – холодно возразил ему Род.

Байрон нахмурился.

– Что ты хочешь этим сказать? Намекаешь, что это был не несчастный случай?

Но ответа Байрону не суждено было услышать, так как Эвелин подхватила Рода под руку и утащила с собой. На Байрона она даже не взглянула.

Байрон направился в сад, продолжая думать о загадочном замечании, брошенном Родом. Если гибель Джона была вызвана не несчастным случаем, то тогда чем? На что Род намекал? Из-за Даниэллы Байрон сейчас не хотел поднимать этот вопрос, но в этом замечании, несомненно, что-то скрывалось. И поэтому он решил в следующий раз вызвать Рода на откровенность. А пока его мысли были совсем о другом…

Сад был большим, со множеством скрытных уголков. Поэтому Байрону не сразу удалось отыскать Даниэллу. Глубоко задумавшись, она сидела в беседке, увитой розами. Воздух был напоен сильным ароматом желтых вьющихся роз. Ромашки, которые в изобилии росли вокруг, заглушили его шаги. Какое-то время он стоял и просто смотрел на Элли.

Какая она красавица! Да, он был самым большим глупцом на свете, когда позволил ей уйти. Вся беда в том, что в те дни он был слишком незрелым и неуверенным в себе. Но все равно – он должен был приложить больше усилий! Если бы он только настоял тогда на своем и не обращал внимания на ее мать, ничего бы и не случилось. Они никогда бы не развелись, она бы не вышла снова замуж, и они до сих пор были бы вместе. К тому же у них сейчас уже было бы трое или четверо детей. Больше всего на свете он хотел детей – детей от Элли.

– Элли, – позвал он чуть слышно, и Даниэлла вздрогнула от неожиданности. – Куда ты подевалась?

– Не можешь оставить меня в покое? – Она была в ярости. – Почему, как ты думаешь, я пришла сюда?

Он и не подумал уходить, а вместо этого присел рядом с ней и туг же почувствовал аромат ее духов, смешанный с запахом роз. О, каким возбуждающим был этот аромат!

– Не понимаю, зачем ты меня мучаешь, – зло проговорила Даниэлла.

– Не думаю, что это можно так назвать.

– Ты продолжаешь появляться – этого уже достаточно! Ну сколько раз тебе нужно говорить, что я не хочу, чтобы ты был в моей жизни?

Эти слова ядом проникли в его сердце.

– Элли, я думаю, это невозможно! Даже если бы я начал свою жизнь сначала, я бы опять был с тобой. – Он взял ее руку и прижал к своему сердцу. – Ты чувствуешь? Чувствуешь, как сильно оно бьется? Это – от любви к тебе. И так будет всегда.

В тот момент, когда произносил эти слова, он уже понял, что совершил еще одну ошибку.

Даниэлла вскочила на ноги, глядя на него полными ненависти глазами.

– Держись от меня подальше, Байрон Мередит. Ты слышишь? Держись подальше! – И с этими словами она бросилась к дому.

На землю упали первые капли дождя.