Текст книги "Хозяин «Галеон-Хауса»"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Андреа с радостью ушла.

Вопреки тяжести, что была у него на душе, Саймон поставил себе задачу, которую неотступно выполнял, невзирая на погоду. Он посетил каждую ферму, каждый коттедж в округе, познакомился со всеми жителями и арендаторами. Во многих домах его принимали с явным подозрением и недоверием. Это его не удивляло. Однако он твердо решил не предпринимать попыток снискать их расположение. Он был уверен, что это они сочли бы признаком слабости и стали бы его презирать. Нет, был только один путь вытащить их... и себя... из этой трясины и показать им, что он – хозяин, и пусть по-другому, но его власть такая же непоколебимая, как и власть Лео. Тем не менее Саймон быстро понял, что это будет нелегко. Где бы он ни был, везде натыкался на откровенное пренебрежение, берущее свое начало в лености. Сент-Финбар привык к легким деньгам, и вернуть его назад, на честный путь, – задача не из легких. Но это необходимо сделать. И люди в конце концов согласятся с его доводами, почему дальнейшее занятие контрабандой – вне обсуждений.

Люка он не видел и ничего о нем не слышал. И не спрашивал о нем. Каждый совершенно ясно понимал, что вся ненависть Люка к Лео теперь сконцентрировалась на Саймоне. Поэтому его вопросы могли вызвать мнение, что он напуган. Положение Саймона сейчас было во многом схоже с положением укротителя львов, не осмеливающегося повернуться к животным, которых контролирует, спиной.

Что рано или поздно Люк вернется, он был уверен. И это произойдет, когда ненависть людей, недовольных расстройством своих планов, возрастет настолько, что перевесит малодушие и трусость, которые, как Саймон чувствовал, были им присущи. А пока он станет наблюдать, чтобы не упустить случай. Поэтому Саймон никуда не выходил без тяжелого стека, мрачно размышляя, что вряд ли этот предмет будет полезным ему, если он вновь окажется мишенью для ножа.

Но первым, кто предупредил его о возвращении Люка, стала Андреа. После визита в деревню она нашла Саймона в кабинете.

– Думаю, Люк вернулся, – без предисловий сказала она.

Саймон кивнул.

– Я так и думал, что он скоро вернется, – спокойно заметил он. – Но почему вы так решили?

– Я шла через лес, – объяснила Андреа. – Не то чтобы я его видела... но там был кто-то, кто не хотел показываться. Я это знаю, потому что птицы беспокоились, и... и у меня было чувство, что за мной наблюдают. Это звучит неубедительно, наверное... – Она с тревогой посмотрела в непроницаемое лицо Саймона, боясь, что он ей не верит. – Но когда ты родился и вырос здесь...

К ее облегчению, Саймон кивнул:

– Знаю. Это чувствуешь безошибочно. Спасибо, Андреа, я буду начеку. И вы тоже должны. Вы в большей опасности, вы знаете. Люк может свести счеты и с вами. Думаю, он не остановится ни перед чем, чтобы покончить со мной... даже может напасть на вас!

– О! – воскликнула она. – Что вы...

– Так что, – продолжил Саймон, даже не заметив, что прервал ее, – я вынужден просить вас не ходить в деревню через лес. И вообще, ходите туда как можно меньше, а если собрались – берите машину. Обещаете?

– Хорошо, – согласилась она. – Но... но как же вы?

Саймон улыбнулся и положил руку ей на плечо:

– Спасибо вам, по крайней мере, я теперь предупрежден и заверяю вас, я не намерен рисковать напрасно. Кроме того, я не могу от этого убежать, Андреа.

– Нет, – согласилась она, – вы не можете этого сделать.

Она говорила спокойно, но ее сердце готово было вырваться наружу. Если что-то случится с Саймоном... если его убьют...

Саймон был уверен, что на следующий же день видел Люка. Правда, всего на мгновение. Человек наклонил голову и скрылся, но этого было достаточно, чтобы Саймон, забыв свое решение не рисковать, тут же ринулся в погоню. В том направлении, куда убежал Люк, негде было скрыться, кроме нескольких низких кустов. Поэтому Саймон рассуждал, что довольно легко догонит его.

Но когда он приблизился к месту, где в первый раз увидел Люка, в поле зрения не было уже ни души. Преследуемая добыча, казалось, испарилась в воздухе.

Саймон в замешательстве вернулся в дом, и тут же ему сообщили, что Мадам хотела бы его видеть, и как можно быстрее. Он немедленно отправился к ней и нашел ее полулежащей в кровати. Лицо старой леди было красным и озабоченным.

– Андреа сказала мне, что Люк вернулся, – произнесла она, и Саймон мрачно кивнул.

– Вернулся. Я только что его видел.

– Видел? И... и ничего не случилось?

Саймон покачал головой:

– Он понял, что я его заметил и готов к встрече. Он будет выжидать... Пока я не потеряю бдительность.

Мадам кивнула:

– Как он делал и раньше!

– О, так это был Люк? – с интересом спросил Саймон. – Я так и думал, но не был уверен. Я ведь был к нему спиной, вы помните.

– Конечно, это был Люк! – презрительно выпалила Мадам. – И он взял нож Лео в надежде, что того обвинят в преступлении. Это было бы очень легко, так как, по мнению многих, Лео имел все причины убрать тебя с дороги.

– О? – Саймон резко взглянул на Мадам, которая, несмотря на серьезность ситуации, казалось, забавляется всем происходящим. – Это означает, что я не так искусно скрывал свои чувства, как думал, – заметил он. – Значит, об этом всем известно?

– Нет, если ты имел в виду Андреа. – Мадам нахмурилась. – Как только девушка, которую воспитывала я, может быть такой слепой идиоткой...

– Мы не будем это обсуждать, – безапелляционно прервал ее Саймон. – Вернемся к Люку... Вы, как и я, думаете, что он попытается меня убить? Несмотря на то, что в душе он трус и что, возможно, рядом не окажется подходящего козла отпущения?

– Он трус, – презрительно подтвердила Мадам. – Но даже у таких, как он, ненависть может победить трусость.

– Я тоже так думаю, – заметил Саймон.

Мадам нервно комкала простыню руками.

– Ты написал завещание, Саймон? – внезапно спросила она.

– Да. А какое это имеет значение?

– Люк догадывается о твоих чувствах к Андреа. Он предполагает, что ты оставишь все ей...

– Он ошибается, – спокойно возразил Саймон. – С тем, что Андреа унаследовала от своего отчима и что оставлю ей я, она никогда не станет нуждаться. Но насчет того, что оставил мне Лео... Я завещал каждому нашему арендатору его ферму или коттедж, которые они сейчас арендуют.

– Отлично! – пробормотала Мадам. – А остальное?

– Дом, и все, что в нем, я оставил канцлеру казначейства, министру финансов Англии.

Мадам недоверчиво уставилась на него, затем рассмеялась с неподдельным весельем.

– Саймон, Саймон! Кто, как не ты, мог додуматься до такого! О, ты умен! Я знала это с самой первой минуты встречи с тобой. Ты вполне мог бы окрутить моего бедного Лео. Я с самого начала это поняла. И у тебя есть чувство юмора, которого у него никогда не было. – Она сделала паузу, и ее лицо стало спокойным. – Да, ты все верно спланировал... на случай твоей смерти. Но предположим, Люк тебя не убьет. Тогда что?

Саймон заколебался. Он был реалистом и всегда сдерживал свое воображение удилами здравого смысла. И все же...

– Мадам, вы верите в предчувствия? – медленно спросил он. – Такое сильное, что порой доходит до уверенности?

– Ну конечно! – Ее глаза расширились от удивления, что он задал подобный вопрос. – Они временами посещают каждого из нас. У Лео было предчувствие в отношении тебя. Он сказал мне, что полон уверенности, что ваши с ним жизни неразрывно переплетены и что он не может избежать своей судьбы, так же как и ты – своей. В этом был весь Лео! Ты считаешь, что он был преступником, но, по крайней мере, надо отдать ему должное – он был настоящим мужчиной!

– Да, он был именно таким, – просто сказал Саймон. – Человеком, которого я мог бы полюбить, но есть одно «но»...

– Андреа, конечно. Она сделала вас врагами... – Мадам глубоко вздохнула. – Каким проклятием может быть женщина!

Саймон искренне рассмеялся:

– Мадам, вы поистине уникальны! Чтобы женщина сказала подобное о своем собственном поле!

– Это одно из преимуществ возраста, когда человек уже может говорить правду даже о себе самом, – капризно заметила она. – Особенно когда ты на пороге... смерти, как я!

– Мадам, Мадам! – Саймон обнял ее и крепко прижал к себе, как будто укрывая от всех, кто хотел забрать ее у него.

Как усталый ребенок, Мадам удовлетворенно прижалась к нему и улыбнулась:

– Твои руки очень крепкие и утешительные, Саймон. Однажды более молодая женщина, чем я, найдет в них приют и свое огромное счастье, – тихо сказала она. – И я молюсь, чтобы это была именно та, которая нужна тебе. Что же до меня... – Она мягко высвободилась из его объятий. – Я не боюсь. Когда человек так долго смотрел в лицо жизни, как я, он не испытывает раболепного страха перед смертью.

У Мадам было что-то на уме. Андреа это ясно понимала. Старуха была молчалива, угрюма и раздражительна. Мадам и прежде была трудной, но не такой тяжелой, как сейчас. Доведенная почти до слез, Андреа чувствовала, что больше не выдержит.

– Я сейчас пришлю вам Мэри, – сказала она, бросая шаль, от которой Мадам сначала отказалась, а двумя минутами позже потребовала опять, жалуясь, что на ее желания никто не обращает внимания. – Может быть, она не будет вас так раздражать, как я!

– Ты останешься там, где ты есть! – грубо приказала Мадам. – Мне нужно кое-что сказать тебе!

Андреа осталась, боясь, что в таком состоянии духа Мадам может причинить себе вред, если ей противоречить.

– Встань прямо! – резко сказала старуха. – Я не терплю, когда ты стоишь развалясь, как кукла, из которой сыплются опилки! Так-то лучше! Теперь вот что... Я не стала бы тебе этого говорить, если бы ты не была такой слепой и тупой маленькой идиоткой! Потому что на твоем месте любая девушка давно бы уже поняла все сама. Саймон любит тебя.

Андреа вздрогнула, как будто ее ударили по лицу, и побледнела.

– Нет, Мадам! – возразила она с уверенностью.

– Да, Мадам! – насмешливо передразнила Мадам. И затем, когда Андреа покачала головой, добавила: – Перестань быть такой дурой! Я услышала это из его собственных уст. Он любит тебя с той первой минуты, как только увидел. И он медлит со своим решением только потому, что боится, что ты в опасности!

– Я в это не верю! – решительно ответила Андреа.

– Тебе нужно лишь немного подождать, и он сам скажет тебе об этом... если ты его хоть немного ободришь, – спокойно заверила ее Мадам.

Андреа нахмурилась. Как она может в это поверить? Саймон был добр к ней... великодушен. Она думала, что он доверяет ей. Но это все! Должно быть, Мадам ошибается... так же, как ошибался Лео. Тот вообще был подозрителен...

– Ты поняла? – спросила Мадам, внимательно наблюдая, как уверенность постепенно исчезает с выразительного лица девушки.

– Если это правда, – медленно произнесла Андреа, – почему вы не сказали мне этого прежде... когда пытались заставить меня выйти за него замуж?

– Маленькая идиотка! – Но теперь голос старухи звучал почти ласково. – Потому что тогда бы тебя это не обрадовало. Теперь...

Андреа почувствовала, как предательская краска волной устремилась к ее щекам. Мадам засмеялась.

– Видишь? – с триумфом воскликнула она.

Двумя днями позже, как будто выполнив свою последнюю в жизни задачу, которую она перед собой поставила, Мадам мирно скончалась во сне. За двенадцать часов до этого все, кто ее видел, уже знали, что конец близок, и, когда он наступил, Саймон, дежуривший в это время у ее кровати, внезапно обнаружил, как это трудно – узнать, что одна жизнь закончилась и что начинается совсем другая.

Несколько минут он молча стоял, глядя на спокойное лицо, затем очень нежно поднял ее тонкую руку и в последний раз прикоснулся к ней губами.

– Прощайте, Мадам, – тихо сказал он и вышел, чтобы известить Андреа о случившемся.

Этим утром занавески в комнате Мадам были не задернуты, и очень быстро весть о ее смерти распространилась по Сент-Финбару. Немедленно в дом стали приносить цветы. Не официальные и безликие венки от флористов, а охапки роз из садов арендаторов и маленькие букетики полевых цветов от детей. Андреа срезала ярко-красные бархатистые розы и положила на подушку рядом с головой Мадам.

– Я всегда думала, что они очень на нее похожи, – прошептала она Саймону, и он кивнул, соглашаясь.

– Я рад, что приехал и познакомился с ней, – тихо ответил он.

Если бы они были сейчас где-то в другом месте, Андреа смогла бы найти в себе мужество спросить его, нет ли иной причины в том, что он рад, что приехал. Но здесь...

Теперь, после того, что ей сказала Мадам и что до сих пор обжигало ее сердце, Андреа стала предельно ощущать близость Саймона. Она бросала на него быстрые взгляды, когда думала, что это безопасно, но не замечала в нем ничего, кроме доброты и дружелюбия.

Если бы она была убита горем после смерти Мадам, возможно, он, утешая ее, мог бы что-то сказать. Но она не сильно горевала. Нельзя убиваться о том, кто так отчаянно устал от жизни. Кроме того, хотя Мадам и была одной из самых важных людей, оказавших на Андреа большое влияние, она не относилась к тому типу женщин, которые добиваются любви со стороны другой женщины. Ей нужна была любовь ее сына, ее внука и, возможно, Саймона. Это им она отдавала полностью свое сердце и захватывала их сердца в ответ. Странно, размышляла Андреа, что Саймон, который так мало знал Мадам, скорбел о ней так, как она сама не могла.

И вновь Саймону выпало устраивать похороны родственника, с которым он издалека приехал повидаться. Он спокойно приступил к своей задаче, ощущая странное чувство нереальности. Как будто это было очередным актом чужой пьесы, в которую он каким-то образом был вовлечен. А финал наступит очень скоро, в этом он был совершенно уверен. Но закончится ли все тем, что его убьет Люк, или как-то еще, он не знал.

Саймон приказал всем слугам отправиться в церковь. Дождавшись, когда все уйдут, он с громким стуком, глухим эхом отдавшимся в пустом доме, закрыл тяжелую дверь.

До церкви было недалеко, и они отправились туда пешком. Саймон шел впереди, Андреа – рядом с ним. Когда они повернули в последний раз и дошли до того места, откуда Саймон впервые увидел «Галеон-Хаус», он остановился. Андреа, бросив взгляд на его восторженное лицо, ждала.

Как прекрасен был дом из красного кирпича в мягких лучах солнца и каким мирным он казался сейчас! Всем сердцем Саймон устремился к нему. В этот момент воспоминания о его другом, далеком доме померкли. Только этому теперь полностью были отданы его преданность и привязанность.

Но вдруг, когда они стояли так, каждый глубоко погруженный в свои мысли, что-то произошло. Глубоко под ними послышался неясный приглушенный гул, затем земля содрогнулась.

Саймон инстинктивно схватил Андреа за руку, и они помчались назад по дороге, по которой только что шли. Наконец они остановились и расширенными от ужаса глазами уставились на представшую перед их взорами картину.

В земле зияла огромная расщелина. На их глазах одна клумба осела и тут же скрылась из виду. Сам дом, казалось, корчился и дрожал от боли, как живой. Неровная трещина расколола пополам башню от вершины до подножия, и через несколько секунд она упала и развалилась. За ней начали рушиться остальные стены.

Затем, как будто гигантские руки разорвали его на куски, с плачем и стонами, которые казались до ужаса человеческими, «Галеон-Хаус» на глазах Андреа и Саймона полностью рассыпался.

Глава 12

«Галеон-Хаус» был мертв. От него остались лишь груды булыжника да дерзко торчащие вверх неровные зазубрины уцелевших стен. Саймон, вспомнив похожие на соты пещеры мыса под домом, понял, что случилось. По какой-то неведомой причине, которую еще предстояло обнаружить, своды пещер обрушились, и дом уже не мог устоять.

Но его основной заботой сейчас были не кирпичи, а девушка, вцепившаяся в него с таким отчаянием, как будто для нее больше не было другого убежища, как только в его руках. Но не бросилась ли она к нему за помощью, как любая другая женщина в подобных обстоятельствах? Или... Его сердце сильно забилось. Не означает ли это гораздо большего? Он должен знать!

– Андреа, Андреа, дорогая моя! – прошептал Саймон пересохшими губами. Его голос звучал тихо, но в нем были и страстное желание, и взрыв чувств, сдерживаемых так долго.

Сначала он думал, что девушка не слышит его. Но вскоре она пошевелилась в его руках и подняла к нему удивленное побелевшее лицо. В ее глазах он прочел вопрос и еще что-то... неуловимое.

– Да! – ответил он дрожащим голосом. – Всегда... с самого первого мгновения, как я только тебя увидел, я любил тебя!

Восхитительный румянец вернулся на ее щеки, удивление сменилось ласковой удовлетворенностью. С тихим нежным вздохом Андреа вновь прильнула к его плечу и прижалась щекой к его щеке.

Это был счастливейший момент в жизни Саймона, но он не мог его продлить. Он вдруг осознал, что они стоят в центре истерично возбужденной толпы слуг. Счастью придется пока подождать. Саймон все еще оставался хозяином, что бы ни случилось с домом, и он должен что-то предпринять.

– Никому не подходить близко! – крикнул он повелительно. – К счастью, в доме никого не было и не стоит рисковать. Большинство из вас имеет родственников в деревне. Женщины отправятся к ним или к друзьям. Мужчины останутся караулить, чтобы никто не приближался к дому. Это всем ясно?

Толпа согласно зашумела. Женщины одна за другой направились по дороге, ведущей в деревню, часто оглядываясь, потрясенные случившимся.

Саймон расставил мужчин на каждой тропинке, ведущей к разрушенному дому, затем повернулся к Андреа:

– Дорогая, сходи, пожалуйста, к пастору. Спроси, не сможет ли он приютить нас на ночь, и позвони в полицию, попроси, чтобы они нам помогли. Как только новости станут известны, сюда ринутся туристы со всей округи, а это опасно. Счастье, что обошлось без жертв, и я хочу, чтобы их и не было.

Андреа понимающе кивнула и поспешила выполнять поручение. Дом пастора находился недалеко, и она вскоре вернулась. Девушка нашла Саймона, разговаривавшего с одним из рыбаков, который прибежал из деревни с известием, что почти весь мыс сполз в Пей-оф-Коув, практически уничтожив его. И с мысом исчезла большая часть дома. Более того, стала видна одна из пещер с сокровищами, в которой заметили лежащего человека.

– Мы должны добраться до него, – мрачно сказал Саймон. – Может быть, он еще жив... хотя сомнительно. Вопрос в том, как это сделать – сверху или снизу?

Он опустился на четвереньки и медленно, и осторожно пополз к образовавшемуся крутому обрыву. Андреа испуганно наблюдала. Было трудно понять, где земля выдержит, а где предательски осядет под его тяжестью. Когда Саймон приблизился к самому краю, даже малейшие его движения вызывали новые оползни, и он время от времени отползал назад. Наконец он вернулся и встал, отряхивая пыль.

– Здесь не получится, – прокомментировал он, и Андреа с облегчением вздохнула. – И поблизости нет ничего подходящего, за что можно было бы закрепить необходимое снаряжение. Надо попытаться снизу.

Саймон попробовал уговорить Андреа отправиться к пастору и подождать его там, но она лишь покачала головой.

– Пожалуйста... я пойду с тобой, – тихо попросила она, и Саймон, заметив страх в ее глазах и понимая, что она боится за него, позволил ей поступить так, как она хочет.

Теперь, когда Андреа точно знала, что он любит ее, она не могла допустить, чтобы он хоть на миг исчез из ее поля зрения, рискуя в одиночку. Она хотела остаться с ним, разделить с ним опасность.

До пещеры можно было добраться теперь только по воде. Небольшая флотилия рыбацких лодок уже качалась на мутной воде на некотором расстоянии от берега. Мужчины обсуждали, каким способом подниматься туда, но, когда к ним приблизилась лодка Саймона, все замолчали, предоставив право решать ему.

Зрелище было ужасающим. Ему сказали, что от мыса практически ничего не осталось, но он все же не был готов к тому, что увидел. Груды камней и земли ползли каскадом вниз, сопровождаемые, по крайней мере, половиной разрушенного на мелкие и крупные обломки дома. Клочья разорванных занавесок и ковров трепетали на ветру, и из этой каменной лавины, как насмешка, тут и там торчала разбитая мебель. А на вершину чудом уцелевшей треснувшей дымовой трубы нелепо взгромоздился большой медный котел для варки рыбы, совершенно не поврежденный.

Но это зрелище не могло задержать внимания людей, когда внизу, в зияющей дыре, которая когда-то была пещерой, они увидели неподвижно лежавшую фигуру.

– Лестницы! – решительно скомандовал Саймон. – Сколько сможете собрать. И веревки. Много!

Через некоторое время, показавшееся всем вечностью, первая лестница легла на отлогую движущуюся массу. Поставив ногу на первую перекладину, Саймон повернулся к Андреа.

– Это мое дело, – спокойно произнес он. – Ты ведь знаешь, не так ли, Андреа?

Она кивнула, побледневшая, но спокойная. Она понимала так же хорошо, как и он сам, что этого он не может и не должен поручить никому, потому что он – Хозяин.

Саймон повернулся к группе молчавших мужчин.

– Вы будете получать указания от мисс Андреа, – решительно сказал он и затем, на каждой ступеньке проверяя устойчивость лестницы, начал медленно подниматься.

Вторую лестницу продвинули к нему, и Саймон, положив ее перед собой, привязал к верху первой. Медленно, лестница за лестницей, пережидая очередной оползень, он упорно двигался вперед. Один камень, большой, почти с голову, ударил его в плечо, но он, не обращая на боль внимания, наконец достиг пещеры, вернее, того, что от нее осталось. Ползком приблизившись к лежавшему там человеку, он взглянул в его лицо и совсем не удивился, увидев, что это был Люк Полвин. Он был мертв. И причина его смерти, а также падения мыса стала тоже ясна. Люк пришел воровать. Он взорвал дверцу сейфа и, не имея специальных знаний, использовал слишком большой заряд взрывчатки. Смерть последовала мгновенно – почти замкнутое пространство, скала, изрытая пещерами, не простили ему этого. Люк не сумел учесть возможных последствий и как результат был теперь мертв.

«Бедняга, – подумал Саймон, – возможно, это лучший выход для него. Он шел по жизни, готовый к драке, и нет ничего удивительного, что он так закончил свои дни!»

Было почти темно, когда они вернулись в дом пастора на единственном такси – гордости Сент-Финбара. При шофере, который мог слышать каждое их слово, Андреа не стала задавать вопрос, который вертелся у нее в голове.

Саймон, смертельно усталый, отдал бы все на свете, чтобы сразу же завалиться спать, но не было ничего удивительного в том, что пастор и миссис Петерс хотели услышать все о том, что произошло.

– Люк пошел воровать, – объяснил Саймон, и Андреа напряглась всем телом. – Там, в этой пещере, был сейф...

Пастор издал восторженное восклицание:

– Вы хотите сказать, что старая сказка о сокровищах Тревейнов, которые были спрятаны в недрах земли, – правда?

Саймон кивнул.

– Это былоправдой, – мрачно согласился он. – Но если бы Люк остался жив и увидел содержимое сейфа, он обнаружил бы то, что я уже знаю. Сокровищ Тревейнов больше не существует. Сейф был абсолютно пуст!

Саймон скорее почувствовал, чем услышал, вздох, слетевший с уст Андреа, но не осмелился даже взглянуть на нее.

– Но... но я думал, что совсем недавно некоторые из них были посланы на аукцион, – настаивал пастор. – Да, я уверен в этом, я видел это в газете.

– Так и было. Последние из оставшихся от сокровищ украшений, – серьезно ответил Саймон. – На содержание «Галеон-Хауса» уходило слишком много денег, вы это знаете, и мой кузен испытывал недостаток в средствах. А все остальное испарилось в воздухе при взрыве.

Андреа показалось, что из прошлого до нее долетел голос Мадам: «Этот человек использует слова не только для того, чтобы выразить свои мысли, что довольно легко, но и чтобы скрыть их. А это совсем другое дело!» Только теперь она поняла, что Саймон имел в виду. Каким-то образом он сумел освободиться от изобличающих улик – тех драгоценностей, которые, как предполагалось, были проданы и не должны были находиться в сейфе. Мадам также сказала, что Саймон – опасный мужчина, и теперь с благоговейным страхом Андреа осознала, что он никогда еще не был так опасен, как теперь, когда отстаивал ее безопасность и счастье.

Им не удалось избежать газетной шумихи, их осаждали толпы репортеров, и Андреа сильно удивилась откровенности Саймона. Но она не сомневалась в его мудрости и здравом смысле. Наоборот, она ему безгранично верила, потому что понимала – его заявления были взвешенны и обдуманны. Когда все ушли, Андреа заметила, каким усталым он выглядел, и внезапно удивилась, как могла она раньше думать, что то, что делал Лео, было безрассудно смелым, доблестным и вполне позволительным. Теперь, когда все это бремя свалилось на плечи Саймона, бремя, за которое она чувствовала и свою ответственность, она увидела все это в истинном свете и недоумевала, почему Саймон любит ее вопреки всему. Это заставило ее ощутить робость... и вместе с тем огромную гордость.

Настали беспокойные дни для них обоих. Прошлое все еще отбрасывало на них свою тень, и не было уверенности в том, что сулит им будущее. Как только представилась возможность, Саймон полностью доверил Андреа свои тайны.

– Нам нечего беспокоиться за наших людей, – серьезно сказал он ей. – У них есть свои причины держать язык за зубами. Но я совершенно уверен, что мы скоро столкнемся с людьми, с которыми Лео имел дела. Благодаря прессе они все узнали и не останутся в стороне. Они захотят выяснить, что им угрожает. – Он задумался. – Да, они скоро проявят себя!

– Что ты им скажешь? – с тревогой спросила Андреа.

– Это будет зависеть от того, что скажут они, – ответил Саймон. – Но есть кое-что, что ни они, ни кто-то еще не смогут обнаружить – драгоценности, которые Лео предположительно продал. Потому что все это теперь на дне моря... в милях отсюда.

– Что? – недоверчиво воскликнула Андреа.

– Они были со мной на «Баклане», когда ты направлялась на нем на встречу, – объяснил он. – Разбитые вдребезги и завернутые в газету. Это кажется сущим вандализмом, но я должен был от них избавиться. Они – главная улика того, что происходило здесь, ты это прекрасно понимаешь. Я сожалею, Андреа, это, наверное, кажется тебе отвратительным поступком.

– Нет, – медленно сказала она. – Это просто кажется нереальным. Как и все остальное, связанное с Лео и Мадам. Как сон...

– Сон, в который ты никогда не сможешь вернуться, – тихо заметил Саймон, встревоженно наблюдая за выражением ее лица.

– Но я этого и не хочу, – быстро заверила она его. – Это... это было больше, чем сон, Саймон. Я думаю... я чувствую, как будто была околдована.

Саймон и сам чувствовал то же самое с тех пор, как впервые увидел «Галеон-Хаус». Даже сейчас, когда тот превратился в пыль и булыжники.

Он проводил много времени с мистером Тренье, адвокатом. С разрушением дома и всего, что в нем было, возникла сложная ситуация. Лео застраховал свою собственность на предельную сумму, и, как в большинстве полисов, там был пункт об ущербе, причиненном через оседание под землю. Но не из-за человека, как в случае с Люком, ставшим причиной провала, поэтому претензии Саймона могли отвергнуть. Да еще огромный налог на наследство, который нужно было заплатить... Мистер Тренье надеялся, что некоторых успехов достичь можно было, но пока все оставалось тревожным и сомнительным. Саймон твердо решил, что лично он не станет извлекать пользу из наследства Лео, но у него были планы, требующие денег для их осуществления.

Как только у него выдалось свободное время, они с Андреа отправились на руины. Это было их прощанием с тем немногим, что осталось. Саймон планировал, как только станет безопасно, сровнять все это с землей и для надежности обнести опасный участок проволочной изгородью. Никакие мысли о раскопках, чтобы посмотреть, не осталось ли чего, даже не приходили ему в голову. Это было бы не только дорого, но и опасно.

– Думаю, как только мы уедем, жители деревни начнут здесь охоту за сокровищами, и всякий оставшийся хлам найдет свое место в их хижинах. Возможно, и подсвечник «Армады»!

Андреа с тревогой взглянула на него. Его голос звучал ужасно устало. Она уже собралась предложить вернуться в дом пастора, как вдруг позади них раздался чужой голос:

– Это на самом деле трагедия. – Говорил явно американец. – Я бы не поверил, если бы не увидел все собственными глазами.

Саймон обернулся.

– И как это случилось, что вы оказались здесь? – жестко спросил он. – Я приказал, чтобы ни один чужой не появлялся в этом месте.

Холодные серые глаза невозмутимо рассматривали его.

– Вы – новый хозяин, я полагаю? – предположил их обладатель, не потрудившись даже ответить на вопрос. – Да, я так и подумал. Отлично. Я должен выразить вам свое искреннее сочувствие. Это было прекрасное место – «Галеон-Хаус». О да, я видел его раньше. Не как гость, правда, как турист. Мы, американцы, испытываем сильный интерес к вашим старым постройкам, потому что у нас нет ничего, что можно было бы с ними сравнить. – Он печально покачал головой. – Настоящая трагедия!

– Вы прочли об этом в газете, надо полагать, – предположил Саймон, и американец кивнул.

– Это так. Скажу вам, они сделали из этого отличную историю! Романтичную! Это меня тронуло, особенно потому, что, как я сказал, я видел дом не так давно.

Наступила тишина. Андреа украдкой бросила взгляд на Саймона. Выражение его лица ее испугало. Такое выражение она не раз наблюдала на лице Лео. Проницательный, настороженный взгляд мужчины, который знает, что смотрит в лицо опасности... и приветствует ее.

Американец заговорил первый:

– Да, это была красивая история... но недостаточная, чтобы удовлетворить меня!

– Нет? – тихо спросил Саймон.

– Нет. Как этот человек... Полвин, кажется? Как он нашел путь в пещеру, о котором никто ничего не знал, и как пропали все сокровища – это чрезвычайно интересно. Но что вы собираетесь делать дальше? Только не говорите, что это величайшая наглость с моей стороны. Это не праздный интерес, уверяю вас.

– Хорошо. Я не стану ничего восстанавливать, – ответил Саймон. – Подобный дом трудно восстановить, и, кроме того, я просто не могу себе этого позволить. Один налог на наследство...

– Верно, верно! – Американец сочувственно закивал. – Но вы останетесь здесь, конечно? Продолжать... традиции семьи, как это делал ваш кузен?

Эта лаконичная запинка ясно сказала Андреа, кем был этот человек. Человек, которого ждал Саймон, представитель тех людей, с которыми имел дело Лео. И он приехал сюда посмотреть, не захочет ли Саймон играть в их игру. Андреа затаила дыхание.

– Нет, – решительно сказал Саймон. – Я – новозеландец, и все мои интересы находятся там. Я намерен вернуться в свою страну, и как можно скорее.