Текст книги "Все или ничего"
Автор книги: Маргарет Малькольм
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
– Ты прекрасно знаешь, что эту проблему я могу легко решить, переправив тебя в лондонскую больницу. Я думаю, так и надо сделать, – твердо заявил доктор Роб. – И пожалуйста, не смотри на меня с таким воинственным видом, дорогая. Меня не волнуют отговорки и объяснения, я не могу рисковать твоим здоровьем.
Мисс Элис чуть помолчала, потом бросила на своего друга умоляющий взгляд.
– Роб, мне нужны еще две недели. Потом я сделаю все, что ты мне скажешь.
– Обещаешь? – В его голосе проскользнули нотки недоверия. – Ладно, договорились...
– Теперь мне не открутиться, – сказала она. – Ты что-то от меня скрываешь! Давай, Роб, выкладывай, я хочу знать худшее!
– Я не хочу, чтобы ты возвращалась в свою квартиру, – заявил доктор Роб. – Я хочу, чтобы ты жила у меня, чтобы я имел возможность присматривать за тобой.
– Но, Роб, дорогой, это невозможно! – возбужденно воскликнула она. – Это же вопрос твоей профессиональной чести, репутации врача! А Розамунда? Ты забыл о ней? Что она будет думать о нас?
Доктор Роб секунду колебался, потом взял свою подругу за руку.
– Не будет никаких сплетен, домыслов, не будет нарушения законов морали и этики, если ты, – он нежно заглянул в лицо смущенной мисс Элис, – согласишься выйти за меня замуж.
Розамунду эта новость не поразила. Напротив, ее всегда удивляло, почему два любящих, преданных друг другу человека уже давно не поженились. Однако ее одолевали противоречивые чувства. Она испытывала радость за отца и мисс Элис, но ее беспокоил вопрос, что будет теперь с ней самой, как их брак повлияет на ее судьбу. Подразумевалось, что она будет жить вместе с ними на Харли-стрит. Квартира, конечно, была очень большая и удобная, в ней места хватит для всех. Но были у Розамунды и другие соображения. Не нарушит ли она их уклад жизни? Возможно, наедине друг с другом они были бы намного счастливее, чем в ее компании. Мисс Элис никогда не даст Розамунде почувствовать, что она лишняя в доме отца. Художница была очень благородной и сердечной женщиной. Тем не менее, постоянное присутствие взрослой дочери могло вызвать некоторые нежелательные последствия, особенно если учесть, что эта молодая особа была – в этом Розамунда не могла себя обманывать – очень несчастна. Девушка не имела ни малейшего представления о том, чем заняться и как жить дальше.
В этом была основная проблема. Мисс Элис и отец будут чувствовать себя обязанными уделять ей время и внимание, пытаясь вытащить ее из болота скорби и одиночества, в котором она увязла. Эти хлопоты с «бедненькой девочкой», без сомнения, ограничат их свободу и, может быть, даже омрачат их так поздно обретенное счастье.
Розамунда также понимала, что очень трудно будет постоянно выдерживать опеку и заботу близких, дорогих ей людей. Ей придется постоянно контролировать себя, быть начеку, что практически невозможно в ее эмоционально нестабильном состоянии.
Она испытывала тревогу, беспокойство и неуверенность в себе, не могла понять, что ей надо от жизни. Начать все сначала? А как избавиться от мучительных воспоминаний, которые тяжелой глыбой наваливались на нее? Это невозможно! Как невозможно представить, что у них с Джоном есть будущее...
Джон... Наваждение, боль, потерянное счастье и отчаяние. У нее сердце сжималось, когда она начинала думать о нем. Он говорил о шансе, который ему предоставила судьба. Он собирался воспользоваться им. Но до сих пор пальцем не шевельнул, чтобы осуществить свою угрозу. Да, Джон всегда был под рукой, всегда был готов помочь. Время от времени, особенно когда приезжал доктор Роб, он пил вместе с ними чай. Но на этом все и заканчивалось. Джон почти не замечал ее, редко заговаривал с нею. Они были похожи на людей, которые совсем недавно познакомились.
Сначала Розамунда не могла понять поведение Джона. Постепенно она догадалась, что он предоставил ей возможность сделать первый шаг к примирению.
«Но я не стану этого делать, – взволнованно думала Розамунда. – Как будто это я виновата в нашем разрыве и вот теперь должна все исправлять. А я не виновата, нет! Это он все испортил! Я не хочу, чтобы мне опять было больно. О, скорее бы отсюда уехать, чтобы не видеть, не слышать, не бояться его! К счастью, наш отъезд не за горами».
За несколько дней произошло несколько важных событий. Доктор Роб настоял на том, чтобы свадьба состоялась незамедлительно, еще до отъезда в Лондон. Мисс Элис пыталась протестовать, говорила, что никто никогда не видел невесту в инвалидном кресле. Но ей пришлось уступить просьбе жениха, когда тот твердо заявил, что, даже если бы она была лежачей больной, он бы все равно добился своего.
Со своей стороны Роберт Декстер тоже пошел на уступку: он согласился на тихую, скромную церемонию бракосочетания. Он хотел, чтобы свидетелями были только Розамунда и Джон.
Розамунда не знала, что и думать. Прошлое не отпускало ее. Все, абсолютно все напоминало ей былое. Вновь предстоит присутствовать на свадебной церемонии, слышать знакомые слова. Обещания, клятвы, которые они с Джоном совсем недавно давали друг другу, – разве могла она такое забыть? Отказать отцу Розамунда не могла, но, возможно, ей удастся отговорить Джона от участия в церемонии.
Джон был непреклонен:
– Извини, Розамунда, об этом не может быть и речи. Во-первых, так проще всего соблюсти формальности, во-вторых, так лучше для мисс Элис. Я не намерен обижать или ранить их отказом.
– Ну, если ты так считаешь, говорить больше не о чем, – процедила сквозь зубы Розамунда.
– Я как раз хотел тебе кое-что сказать, – заявил Джон. – Не забывай, это их день! Ничто не должно испортить им праздник. Давай заключим временное перемирие, не отказываясь от своих принципов конечно!
Розамунда не знала, как реагировать на такое предложение. Джон был настроен серьезно – трудно было отказать ему. Преодолев сомнения, Розамунда согласилась на перемирие, правда, с мысленными оговорками.
Вернувшись из магазина, Розамунда увидела незнакомца, который в нетерпении мерил шагами палубу «Семи звезд». Интересно, кто это такой, подумала она. Но в конце концов, какое ей дело до посетителей Джона? Она направилась к своей яхте, но мужчина окликнул ее:
– Эй, привет! Не знаете, когда должен вернуться Линдсей?
Розамунда холодно взглянула на незнакомца через плечо.
– Не имею ни малейшего понятия, – ответила она на ходу.
Но ей не удалось так легко избавиться от этого человека. Каким-то непонятным образом он не только догнал ее, но и умудрился преградить ей путь. Розамунда почувствовала себя не в своей тарелке. Незнакомец имел вполне респектабельный вид, но было ясно, что он себе на уме. Розамунда вспомнила, что отец отвез мисс Элис в больницу, следовательно, она была одна-одинешенька на канале.
– Послушайте, простите за беспокойство, но я должен увидеться с Линдсеем. Я писал ему раз сто, но он не отвечает. Я уже начал беспокоиться. Между прочим, моя фамилия Разерфорд. Я его издатель, нет, скорее, мог бы стать его издателем, – пояснил он с мрачной гримасой.
– А, понятно, – вздохнула Розамунда с облегчением. – Очень сожалею, но я не представляю, как долго мистер Линдсей будет отсутствовать. Я даже не знала, что он вообще куда-то уехал.
– Черт возьми! – огорченно пробормотал мистер Разерфорд. – Господи, из-за него все срывается! Полагаю, он может сегодня даже не вернуться, да?
– Я не знаю, – ответила Розамунда. – Простите, мне надо идти.
– Минуточку! – Мистер Разерфорд нахмурился. – Послушайте, вы живете на соседней яхте?
– Да, на «Гордости Лондона», – объяснила девушка. – Но...
– Как соседи, вы тут все наверняка сдружились, по-другому было бы просто невыносимо жить. Так что вы должны хоть что-нибудь знать друг о друге. Я думаю, вы сможете, например, сказать, пишет он пьесу или нет.
– Нет, не пишет.
– Вы это точно знаете?
– Мой отец спрашивал его об этом пару дней тому назад, – объяснила Розамунда. – И мистер Линдсей ответил отрицательно.
Признание Джона в тот момент неприятно поразило Розамунду. Она почувствовала легкие уколы совести. Джон говорил о своих делах со спокойным безразличием. Видимо, именно поэтому Розамунда сразу догадалась, что стало причиной творческого кризиса. Он был абсолютно не в состоянии писать, его сердце и мысли были заняты другим.
– Черт возьми! – в конец расстроился мистер Разерфорд. – И все это потому, что он имел глупость жениться на какой-то безмозглой вертихвостке, которая не смогла распознать в нем гения!
– Гения? – эхом отозвалась Розамунда, настолько пораженная этим определением, что не обратила внимания на нелестную характеристику своей собственной персоны.
– Гений, истинный гений, уж я-то разбираюсь в таких вещах, – качая головой, говорил мистер Разерфорд. – Обычно в таких случаях издатель на многое и не рассчитывает, просто так ничего не дается. Вы бы видели, сколько мне приносят всякого рукописного мусора, в печать это, конечно, не идет. Каждый издатель мечтает о такой значительной книге, которая принесет ему, ну и конечно автору, хорошую прибыль. И вот иногда появляется нечто исключительное, и ты начинаешь опять верить в чудеса. Рукопись Линдсея – это что-то уникальное, много лет мне не попадалось ничего подобного. Но он не закончил свою работу, и вы мне говорите, что он сейчас не пишет! Девчонка, на которой он женился, она ведь не из тех, с кем он раньше общался. Он порвал со старыми друзьями. Вам известно что-нибудь о ней? Он познакомился с ней здесь?
– Я не вправе обсуждать с вами личные дела мистера Линдсея, – холодно заметила Розамунда. – А теперь...
– Я думаю, это произошло здесь, – продолжал мистер Разерфорд, не обращая внимания на Розамунду. – Видимо, она глубоко запала ему в душу. Он полагал, что девушка ничего не знает о его деньгах – между нами, он жутко богат, а потом выяснилось, что она с самого начала знала все и помалкивала до поры до времени, пока окончательно не прибрала его к рукам...
– Все было совершенно не так! – взорвалась Розамунда, кипя от ярости. – Его деньги были абсолютно ни при чем... – Она осеклась, поймав внимательный взгляд мистера Разерфорда.
– Похоже, вы много знаете об этом, – проговорил он язвительным голосом. – Интересно, вы, случайно, не та самая девушка, о которой идет речь?
– Та самая, – просто ответила Розамунда.
– Так-так! Какое совпадение! Странно, однако: вы совершенно не похожи на опасную хищницу.
– Я же сказала вам...
– Да, точно, – кивнул мистер Разерфорд. – И знаете, я вам верю, хотя Линдсей, судя по всему, не смог побороть своих сомнений. Я угадал?
– Мистер Разерфорд, я не могу...
– Да, я вас понимаю, – вздохнул он. – Ну какая разница! Важен факт, а не причина. Вы с ним разругались в пух и прах...
– Кто сказал вам об этом? – перебила его Розамунда. – Джон?
– Я же объяснил вам, что не виделся с ним со дня нашей первой встречи в издательстве. Да вы, наверно, знаете его лучше, чем я. Он не такой человек, чтобы ходить и жаловаться на свою горькую судьбу. А ведь ему была нанесена тяжелая душевная травма. Как вы думаете, почему он перестал писать? Неужели не догадываетесь? Нет? – Он увидел, как Розамунда отрицательно качает головой. – Жаль. Загубленный талант...
Повисла напряженная пауза. Наконец мистер Разерфорд глубоко вздохнул и возобновил свою атаку на девушку.
– Послушайте, моя дорогая, – начал он миролюбиво. – Я понимаю, что вы тоже обижены. Но не кажется ли вам, что не правы были обе стороны? Обычно так и бывает. И именно гордость порой не позволяет человеку сделать первый шаг и извиниться. Я это точно знаю. Я сам прошел через подобное испытание. Многие оказывались в похожей ситуации. Но вы – женщина более мягкая, терпимая, вы не можете быть такой же твердолобой в вопросах взаимных обид, обвинений, компромиссов, как мужчина. Моя дорогая, пойдите на уступку, сделайте первый шаг. Я уверен, вы не пожалеете об этом.
Он мягко положил руку на плечо девушки и заглянул ей в лицо, но Розамунда хранила молчание.
– В таком случае не остается другого выхода, как дать слово самому Джону! Вот, пожалуйста! – Он быстро раскрыл свой портфель и что-то достал оттуда. – Это копия того, что он успел написать. Прочтите эти строки, может быть, вы поймете, за какого человека вышли замуж! – Он передал ей пачку отпечатанных листов и, опустив голову, направился к калитке.
Розамунда медленно побрела к «Гордости Лондона», но ее вновь нагнал мистер Разерфорд.
– А вы никогда не думали о том, как трудно, невыносимо жить с идеальным человеком? – задумчиво спросил он. – С тем, кто никогда не совершает ошибок? Вы понимаете, что это значит? Вам придется постоянно себя контролировать, что бы, не дай бог, не оступиться, потому что иначе вы будете чувствовать себя незначительным, ничтожным существом по сравнению с безгрешным божеством. Невыносимо! Да, это самое подходящее слово! Пожалуй, пусть мы все лучше будем несовершенными существами!
Он махнул рукой на прощание и удалился. Розамунда вернулась на «Гордость Лондона».
Лишь поздно вечером Розамунда смогла без помех прочитать рукопись Джона. Она плотно задернула занавеску и удобно устроилась в постели, подложив под спину подушку.
Рукопись лежала на столе у кровати. Несколько мгновений Розамунда в нерешительности разглядывала листочки. Мистер Разерфорд дал их ей прочитать. Но имела ли она на это право? Джон не давал своего согласия на это. А без его разрешения все это напоминало вторжение в чужое личное пространство.
Но какая-то неведомая сила заставила ее взять в руки стопку бумаги. Розамунда открыла первую страницу и принялась читать.
Час спустя она закончила читать четвертую главу, последнюю из написанных Джоном, и трясущейся рукой провела по странице. Мистер Разерфорд мог и не высказывать свое мнение, и так было понятно: это нечто потрясающее, исключительное. Каждое слово свидетельствовало об этом.
Образы в книге были живые, рельефные, герои будто выхвачены прямо из жизни. Они вызывали у читателя интерес, хотелось узнать о них как можно больше.
Сюжет был великолепен. И хотя Розамунда держала в руках лишь малую часть книги, она понимала, что все сюжетные линии, уже глубоко разработанные, получат в дальнейшем более полное развитие, сплетутся в оригинальную, насыщенную образами и событиями повествовательную ткань.
Розамунде все было предельно ясно, обеспокоенность мистера Разерфорда по поводу завершения книги также не вызывала удивления. Но было ещё что-то, от чего тревожно билось сердце...
Книга была написана так проникновенно, с таким глубоким чувством и четким видением проблематики, что Розамунда замирала от волнения. Нет, эта книга – не коммерческий проект. И не воплощение чисто художественного вымысла. Эти строки написаны кровью сердца.
В своей книге Джон раскрылся целиком и полностью. Перед мысленным взором Розамунды вставал мужчина, которого она полюбила и потеряла, потому что выдуманный ею образ не выдержал испытания на прочность.
Ведь это почти невозможно, чтобы писатель был менее значительной личностью, чем его литературные герои. Разве смог бы Джон вдохнуть в них столько жизни, не отдавая им частички своей души? Розамунда перечитала несколько абзацев и убедилась в том, что абсолютно права. Здесь было все: устремленность, одержимость мечтой, надежды, слабости и недостатки, присущие любому человеку. А еще Розамунда уловила в словах Джона душевную теплоту, нежность, доброту – то, ради чего стоит жить.
Она долго ворочалась без сна, а когда наконец заснула, рука ее так и осталась лежать на рукописи.
Доктор Роб и мисс Элис обвенчались тихим солнечным днем. Они никого не посвящали в свои планы, но слухи каким-то образом все-таки распространились, и в церкви жениха и невесту уже ждали... Доктор Роб гордо катил суженую в инвалидном кресле по проходу, а Джон и Розамунда следовали за ними, держась на безопасном расстоянии друг от друга, так что их руки даже ни разу не соприкоснулись...
Эта церковь мало напоминала ту, старинную, в которой венчались Джон и Розамунда. Но таким местам присуща особая атмосфера, навевающая воспоминания и размышления.
Когда служба началась, Розамунда полностью погрузилась в свои мысли о прошлом.
Джон? Девушка украдкой взглянула на него из-под опущенных ресниц. Он смотрел прямо перед собой, его лицо было лишено какого-либо выражения.
Церемония венчания закончилась, брак был официально зарегистрирован, и все вышли во двор. Радостные поздравления, пожелания при прощании, большая удобная машина, доставленная из Лондона специально для мисс Элис, отъезд молодоженов...
– Ну вот и все, – оживленно проговорил Джон. – Ты, наверно, тоже поедешь...
Розамунда должна была выехать вслед за отцом на малолитражной машине. Никто не поинтересовался, что будет делать Джон, он также никого не посвятил в свои планы.
– Да, – спокойно ответила Розамунда. – Мне уже пора. Тебя подбросить куда-нибудь?
– Нет, спасибо, не надо, – сказал Джон. – Я вернусь на яхту. Тут близко: я прогуляюсь.
– Пожалуйста, как хочешь. – В голосе Розамунды сквозило равнодушие. – Но мне тоже надо на яхту, я кое-что забыла. Ну как?
– Я пойду пешком, – отрезал Джон и зашагал прочь.
Розамунда села в машину и вскоре проехала мимо Джона, который неспешно брел по переулку. Она, как всегда, припарковала автомобиль на поле, прошла через калитку и была уже на яхте «Гордость Лондона», когда на причале появился Джон. Он решительно направился прямо к Розамунде.
– Господи, я рад, что ты вернулась, Розамунда. – Его голос звучал напряженно. – Нет-нет, не бойся меня, – успокоил он девушку, поймав ее озабоченный взгляд. – Просто у меня появилась возможность сказать тебе что-то очень важное. Я понял, что должен это сказать.
Розамунда молчала, опустив глаза, у нее кружилась голова, и сердце билось в груди, как пойманная птичка.
– Знаешь, Розамунда, ты меня убедила: между нами все кончено. Притворяться ведь не стоит, правда?
– Притворяться, конечно, не стоит, – задумчиво ответила она.
– Тогда прощай, Розамунда, – проговорил он каким-то странным, неестественным тоном, как будто повторял вслух заученный наизусть урок. – Чтобы совсем от меня освободиться, тебе потребуется некоторое время. Не волнуйся, я отдам все необходимые распоряжения. Тебе не надо бояться, что я буду чинить препятствия или как-то еще досаждать тебе. Что ж, я получил по заслугам. Я люблю тебя и понимаю, что единственное, что я еще могу для тебя сделать – а я так хочу, чтобы ты обрела свободу и счастье, – это исчезнуть из твоей жизни.
– Понимаю, – вяло пробормотала Розамунда.
– Вряд ли ты понимаешь меня до конца. Я не смею просить у тебя прощения, – сказал он прерывающимся от волнения голосом. – Но я бы так хотел, чтобы ты поверила, что я действительно раскаиваюсь в своем поведении. Прости меня, Розамунда, мне очень жаль...
– Да, – чуть слышно прозвучал ее ответ.
– Ну, вот и все. Прощай, и да благословит тебя Господь! – Он резко отвернулся.
– Джон!
– Да? – Он замер, стоя к ней спиной.
– Сегодня прекрасный вечер: так тихо, ясно, на небе полная луна, – промурлыкала она как ни в чем не бывало. – Жаль не воспользоваться такой красотой. Знаешь, я, пожалуй, не поеду сегодня в Лондон...
Джон подскочил к девушке и угрожающе навис над ней, яростно сжимая кулаки.
– Ты немедленно отсюда уедешь, – сурово приказал он Розамунде. – Иначе я за себя не ручаюсь...
– Но, Джон, ты же сам сказал, что мне пора остановиться и не бежать от жизни, – напомнила она ему. – Я пришла к выводу, что ты абсолютно прав. Мне надо посмотреть на жизнь трезвыми глазами и перестать прятаться от проблем.
Молодой человек недоверчиво взирал на Розамунду, по его лицу пробежала тень.
– Не испытывай мое терпение, Розамунда, – проговорил он. – Я простой смертный, и есть пределы...
– Да, я думаю, есть, – серьезно заявила она. – Например, есть пределы моей глупости, Джон.
– Что?! – воскликнул он и схватил Розамунду за плечи. Но она как будто ждала этого и не стала сопротивляться. – Ты понимаешь, что говоришь?
– Все я прекрасно понимаю. – Ее голос дрожал от волнения и нежности. – Я пытаюсь объяснить тебе, что теперь знаю точно: не будет мне счастья, если я буду убегать... убегать от тебя, Джон! – Она обвила руками его за шею.
Задыхаясь от избытка чувств, Джон обнял Розамунду и крепко прижал к себе. Он прикоснулся к ней страстным и бесконечно нежным поцелуем. От его жадных, требовательных губ не было спасения, но девушка не хотела бежать из этого сладостного плена. Джон буквально обезумел от радости, поняв, что она отвечает ему. Он думал, что никогда уже не испытает такого всепоглощающего счастья.
Внезапно Джон отстранил Розамунду от себя, но лишь на секунду, чтобы заглянуть в ее огромные прекрасные глаза и удостовериться в том, что перед ним не сладостное видение, а реальная, любящая молодая жена. Картина была столь пленительна и убедительна, что он удовлетворенно вздохнул и вновь прижал ее к себе.
– Моя... навсегда! – прошептал он нежно и почувствовал ее дыхание на своих губах.
– Навсегда! – поклялась она.
– Но почему? – спросил Джон спустя некоторое время. – Что заставило тебя передумать?
– О... – Розамунда смущенно крутила пуговицу на пиджаке Джона. – Ну, разное... Вообще-то мистер Разерфорд очень способствовал этому.
– Разерфорд? – поразился Джон. – А он тут при чем?
– Он приезжал сюда на прошлой неделе, в тот день, когда тебя здесь не было, – объяснила Розамунда. – Он буквально кипел от негодования из-за того, что ты перестал писать. Он во всем обвинял меня, говорил, что именно я виновата, что ты бросил писать книгу, которая наверняка стала бы шедевром.
– Так, Розамунда, выслушай меня внимательно, – четко и строго произнес он. – Мне плевать, будет эта книга бестселлером или нет. Я не желаю, чтобы ты жертвовала собой ради меня. Пойми же, дорогая, единственное, что меня интересует в этой жизни, – это ты, твое счастье. Все остальное не имеет для меня никакого значения, и книга тоже!
Розамунда вздохнула:
– Не спеши с выводами, дорогой! Ты все не так понял. Разерфорд дал мне твою рукопись. Он сказал, что если ему не удалось меня ни в чем убедить, то твои слова точно смогут.
– Ну и?..
– Думаю, он был прав, Джон. Это будет великолепная книга. Я так рада. И не только потому, что она обречена на успех, а потому, что я обрела тебя... тебя, настоящего! Я думала, что потеряла тебя, но ошиблась. Ты никуда не исчез, ты здесь, Джон! – Она с нежностью смотрела на своего возлюбленного. – Настоящий Джон, которого я люблю. Неискренний, бесчувственный человек не может писать так страстно, убедительно. Как и предполагал мистер Разерфорд, твоя книга мне все сказала за тебя. Тебе ясно?
– Кажется, начинаю понимать, – медленно проговорил Джон. – Даже не знаю, что я сейчас ощущаю, слушая тебя: безумный восторг или тихое смирение. Ты меня понимаешь?
– Думаю, да, – ответила Розамунда и тихо засмеялась.
На лице Джона появилась растерянная улыбка.
– О, как ты чудесно смеешься, – заметил он. – Для меня твой смех – словно музыка, которую я так давно не слышал. Но что рассмешило тебя?
– Я вспомнила, мистер Разерфорд сказал еще кое-что, – объяснила Розамунда. – О, это был такой выстрел на прощание. Он спросил, представляю ли я, насколько невыносима жизнь с идеальным человеком. В таких условиях, сказал он, ваши собственные недостатки становятся вызывающе отвратительными. Вот я и подумала: поскольку я не умею быстро принимать решения, пожалуй, это хорошо, что у тебя такой же недостаток!
– Наш мистер Разерфорд был, очевидно, не сдержан на язык, – отметил Джон, усмехаясь. – Но в данных обстоятельствах, так и быть, я его прощаю!
– Какой же ты милый. – Она состроила озорную гримасу. – Лично мне Разерфорд безумно понравился!
– Тише, дорогая, не дразни меня! – предупредил Джон полушутя-полусерьезно. – Я не потерплю никаких соперников! Розамунда, ты моя! Моя! Понятно?
– Да, именно об этом я и мечтаю, – призналась Розамунда. – Быть твоей! Больше мне ничего не надо!
Позже, гораздо позже они сообразили, что необходимо оповестить доктора Роба и мисс Элис об изменении планов.
– Может, съездишь в деревню и позвонишь им? – предложила Розамунда. – А я приготовлю нам ужин.
– Так я и сделаю, – отозвался Джон без энтузиазма. – А ты будешь здесь, когда я вернусь? Никуда не денешься?
– Да. Я буду тебя ждать, – пообещала Розамунда серьезным тоном.
Через полчаса Джон вернулся. Две яхты покачивались в темноте, зато на «Семи звездах» ярко светилось незанавешенное окошко. Джон быстро взбежал по трапу. Он пришел домой, здесь его ждали.
КОНЕЦ
Внимание!
Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам
