Текст книги "До встречи с тобой..."

Автор книги: Марджори Уорби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Это «Жоли Мадам»… и купила я их сама, – сдержанно ответила она.

– Ну, я не знаю, что ты собираешься надеть, но девушка, от которой исходит такой аромат, может одеться хоть в рогожу, и мужчины все равно будут от нее без ума. Местные красавицы позволяют себе лишь лавандовую воду, – съязвил он.

– Французские духи в Англии стоят очень дорого, – заметила Джоанна.

– Возможно, но они могли бы сэкономить на чем-нибудь. – Его глаза насмешливо блеснули. – Ты наповал сразишь всех мужчин, дорогая моя Джоанна, но женщины тебя возненавидят.

– Надеюсь, что нет. Я не вижу причин, – серьезно сказала Джоанна. Тут ее глаза весело блеснули. – Уж не думаешь ли ты, что я выйду в одном из своих сценических костюмов.

– А жаль… То-то бы они выпустили свои когти, рассмеялся он. – Впрочем, чтобы их разозлить, тебе вовсе не надо надевать ничего такого. Достаточно сдержанного парижского лоска. – Он сделал шаг к ней. – А сейчас в этом кимоно ты похожа на прекрасную гейшу.

– О Нил, ты неисправим! – Джоанна громко рассмеялась.

– Что в этом смешного? – спросил он, обидевшись, что его комплимент не приняли всерьез.

– Ты! Если бы у тебя были усы, ты бы стал их гордо подкручивать, завидев меня. – Свободной рукой она подкрутила воображаемые усы и сказала деланным басом: – Ах, моя миленькая селяночка, и куда же ты спешишь?

Но Нил не развеселился.

– Прости, – угрюмо сказал он. – Я, конечно, не Могу соперничать с твоими галантными французскими приятелями.

Его ответ показался ей еще забавнее, но увидев, что он обиделся по-настоящему, Джоанна подавила смех и мягко сказала:

– Ну, не дуйся, Нил. Нет у меня никаких галантных французских приятелей. А если честно, я предпочитаю не слишком обходительных англичан.

Потом, посмотрев на его по-прежнему обиженное лицо и почувствовав, что его самоуверенность была лишь напускной, Джоанна потянулась к нему и легонько чмокнула в щеку. Как раз в этот момент на лестнице появилась миссис Даррант и уставилась на них.

Нил первым увидел свою мать и на его лице появилось весьма странное выражение. Бросив на сына осуждающий взгляд, она холодно глянула на племянницу, и Джоанна почувствовала, что краснеет. Никто из них не произнес ни слова, но напряженность была почти осязаемой.

Гнетущее молчание могло бы длиться бесконечно, но тут из своей комнаты вышла Кэти, чтобы попросить кого-нибудь помочь ей застегнуть застрявшую молнию. Увидев ледяное выражение на лице матери, она осеклась и удивленно взглянула на Нила и Джоанну, даже забыв о своей проблеме.

– Сейчас я приду и помогу тебе, Кэти, – отрывисто сказала миссис Даррант. Потом, обратившись к сыну, добавила: – Если ты собираешься бриться, Нил, поторопись. Мне вскоре понадобится ванная.

– Ладно. Я быстро. – Нил улыбнулся Джоанне и скрылся в ванной.

Трудно было понять, рассмешила его, смутила или раздосадовала эта неловкая ситуация.

Сначала Джоанне показалось, что миссис Даррант намерена что-то ей сказать. Но она, поджав губы увела Кэти в комнату.

«Здорово похоже, что она хочет уберечь свою невинную дочку от общения с падшей женщиной», – с раздражением и насмешкой подумала Джоанна.

Вернувшись в свою комнату, она секунду постояла, прислонившись к двери. Она сердилась на саму себя за то, что покраснела, как провинившаяся школьница. «Прекрасное начало званого вечера», – невесело подумала она. Но едва она села за туалетный столик, чтобы заняться макияжем, как почувствовала, что все это ее больше смешит, чем раздражает. Ее тетка вела бы себя одинаковым образом, увидев невинный дружеский поцелуй или застав их в страстных объятиях. «Либо она закоренелая пуританка, либо неприязнь ко мне преобладает у нее над здравым смыслом», – подумала Джоанна с иронической усмешкой. Легкий стук в дверь отвлек ее от размышлений. Неужели это Моника пришла выразить неудовольствие? Или это Нил? А может, любопытная Кэти? Вместо того, чтобы предложить стучавшему войти, Джоанна сама подошла к двери.

– Кто там? – спросила она через дверь.

– Это я. – Голос Нила звучал тихо, но настойчиво. – Можно мне тебя увидеть?

Глупец! Если мать застанет его под дверью Джоанны, она совсем рассвирепеет.

– Я одеваюсь. Увидимся внизу, – спокойно ответила Джоанна.

Стук больше не повторился. Подождав несколько минут, она решила, что Нил принял ее отказ и ушел.

Джоанне потребовалось почти полчаса, чтобы наложить на лицо крем, сделать макияж и причесаться. Потом, сбросив кимоно, она подошла к шкафу и достала платье, которое выбрала для сегодняшнего вечера. Сначала у нее было искушение надеть что-нибудь такое, что подтвердило бы подозрения ее тетки и раздуло уже пошедшие по округе сплетни насчет ее жизни в Париже. Она испытала бы злорадное удовольствие от роли, которую ей, похоже, навязывали – бесстыдной дочери никчемного Майкла Аллена, которую Чарльз нашел в каком-то парижском «заведении». Особенно забавно было бы полюбоваться раздражением Чарльза. Она живо представляла себе, как он поднимет возмущенно брови и презрительно подожмет губы. Только уважение к бабушке заставило Джоанну выбрать самый скромный из ее нарядов. Снимая его с вешалки, она начала сомневаться, не слишком ли прост его фасон, оценят ли гости элегантность покроя. Оно было сшито из шелка необычного серовато-зеленого оттенка, напоминающего отлив голубиного крыла. Фасон был прост: небольшой вырез, узкие рукава, мягко струящаяся юбка. А открытая спина вряд ли кого-нибудь шокирует.

Джоанна надела подходящие по цвету атласные туфельки и взяла аметистовые серьги, когда в дверь постучали, и в комнату просунулась головка Кэти.

– Можно мне войти? Ты уже готова?

Джоанна улыбнулась ей.

– Сейчас буду готова. Ты прекрасно выглядишь.

– Честно? Это платье не слишком детское?

Кэти встала перед большим зеркалом. На ней было платье из вуали лимонного цвета в очаровательном викторианском стиле.

– А как я? – спросила Джоанна. – Выдержу испытание, как ты думаешь?

Кэти окинула взглядом ее платье. – Ты всегда прекрасно выглядишь, – вежливо сказала она и после некоторого колебания добавила: – Я надеялась, что ты наденешь что-нибудь по-настоящему сногсшибательное.

– Облегающее платье из ламе практически без верхней части? – усмехнулась Джоанна.

Кэти хихикнула.

– Ну, может быть не такое, но что-то более… более французское, – призналась она.

– Постараюсь угодить тебе как-нибудь в другой раз, – пообещала Джоанна. – А сегодня я не хочу выделяться.

– Как тебе удается так сохранять прическу? – начала Кэти, но ее отвлек звук подъехавшей машины, и она бросилась к окну. – Это Чарльз, – сообщила она, выглянув наружу.

Когда девушки вышли из комнаты, на лестнице их встретил Нил. Строгий вечерний костюм делал его еще привлекательнее. Кэти сразу же сбежала вниз навстречу Чарльзу, а Джоанну задержал Нил.

– Ты выглядишь довольно скромно. Я ожидал увидеть какую-нибудь изысканную парижскую модель, – с ноткой разочарования в голосе произнес он.

– И Кэти тоже. А ты вовсе не стараешься поднять мне настроение, – с укором сказала она.

– Я не хотел сказать, что ты выглядишь плохо, – поспешно начал оправдываться Нил. – Ты как всегда прекрасна. Но я ждал, что ты поразишь их всех. Между прочим, прошу прощения за то, что мама смутила тебя. Я думаю, она рассердилась из-за того, что я хотел занять ванную, когда она нужна была ей самой.

– Да, пожалуй. У нее был тяжелый день, – спокойно согласилась Джоанна. – Пойдем вниз?

В холле они застали Чарльза и Джоанна сразу же почувствовала на себе его оценивающий взгляд. Неужели он тоже будет удивляться по поводу ее платья?

Но он не сказал ни слова, и она почувствовала себя слегка задетой. Она почему-то надеялась, что Чарльз одобрит ее выбор и оценит платье само по себе. Похоже, она ошиблась.

Но она была вознаграждена, когда бабушка, уже спустившаяся в гостиную, сказала ей:

– Ты выглядишь восхитительно, моя дорогая. Я горжусь тобой.

Джоанна еще беседовала с миссис Карлайон, когда в гостиную вошла Моника Даррант и Ванесса. Вскоре прибыли первые гости, поэтому Джоанна не видела, как Чарльз приветствовал Ванессу. Впрочем, довольная улыбка, освещавшая лицо ее кузины, когда она с матерью принимала гостей, говорила о том, что Чарльз очевидно, по достоинству оценил и ее внешность, и наряд.

В течение всего следующего часа Джоанне пришлось общаться с новыми знакомыми. Это было очень утомительно, потому что не многие из них старались скрыть, что их любопытство по ее поводу выходит за рамки общепринятой вежливости. Две пожилые дамы, ровесницы миссис Карлайон, хорошо отозвались о матери Джоанны и отметили их сходство. Это Джоанна приняла спокойно. Но назойливые вопросы и откровенно оценивающие взгляды подруг миссис Даррант вызывали у нее раздражение.

Джоанна с облегчением вздохнула, когда Нил пригласил ее танцевать.

– Мне кажется, они ждут, что я начну канканировать или устрою стриптиз, – раздраженно сказала она, когда начался быстрый танец. – Очевидно, для них не секрет, что я работаю в кабаре.

– В таком маленьком городке секретов не бывает, – сказал Нил. – Но почему это должно тебя волновать? Они же просто завидуют тебе.

Джоанна улыбнулась и немного успокоилась. «Не стоит раздражаться, – решила она. – Наверное, проживи я всю жизнь в тихом провинциальном городке, и я была бы заинтригована отзвуком старого местного скандала».

Через плечо Нила она увидела Чарльза, танцующего с пожилой дамой в черном кружевном платье. Его темноволосая голова была слегка наклонена к партнерше, что-то говорившей ему. Вдруг, словно почувствовав на себе ее взгляд, он поднял глаза. Джоанна улыбнулась ему, но его внимательные серые глаза не потеплели, хотя он и заметил ее улыбку. Задетая такой недружелюбностью, Джоанна все свое внимание обратила на Нила и в течение всего танца старалась не смотреть в сторону Чарльза.

Когда гости направились к столу, Джоанна заговорила с приятной молодой парой – супругами Друри, которые хотели узнать у нее, не знает ли она в Париже недорогой пансион, где они могли бы провести свой отпуск.

– Мне очень понравилось ваше платье, мисс Аллен, – сказала Маргарет Друри, когда ее муж пошел за напитками для дам. – До замужества я работала в Лондоне, а в первые полгода жизни здесь от разочарования просто сходила с ума. В этом городке много состоятельных людей, но вкус у них начисто отсутствует. Местные магазины не следят за модой, и хорошие вещи появляются в них только, когда они уже безнадежно устарели.

– Ваше платье кажется вполне модным, – улыбнулась Джоанна. Платье Маргарет из кораллового шифона с самого начала привлекло ее внимание.

– К счастью, я умею управляться со швейной машиной, иначе и мне пришлось бы ходить в чем-то старомодном, – объяснила Маргарет. – Правда, сейчас на все не хватает времени, потому что нанимать няню очень дорого.

– О, у вас есть дети?

– Только один, но и с ним хватает забот.

– Сколько ему лет?

– Десять месяцев, но он уже сущий деспот, – раздался сзади знакомый голос.

Оглянувшись, Джоанна увидела Чарльза, он улыбался Маргарет поверх ее головы.

– Чарльз – крестный отец нашего сорванца, – объяснила Маргарет. – Ты целую вечность у нас не был, Чарльз. Или выходки твоего крестника уже действуют тебе на нервы?

– Последние дни я был очень занят. Загляну к вам завтра, если вы не против.

– Приходи к ужину. Ты же знаешь, мы всегда тебе рады, – сказала Маргарет. – Может быть, и вы придете, мисс Аллен? – обратилась она к Джоанне. – Если вы, конечно, не заняты, и если сможете вынести плач нашего малыша. У бедняжки режутся зубки.

Джоанна в нерешительности взглянула на Чарльза, но он наклонил голову, вынимая сигарету, и ей не удалось понять, хочет ли он, чтобы она приняла приглашение.

– С удовольствием, – ответила она после секундной заминки.

– Отлично! Мы ждем вас в семь. О Дик, я только что пригласила Чарльза и мисс Аллен к нам на ужин.

Ее муж поставил напитки на стол перед дамами и широко улыбнулся Джоанне.

– Вам, мисс Аллен, придется захватить затычки для ушей, а еще клеенку. Мэгги не церемонится с гостями. Вы и глазом не успеете моргнуть, как малыш окажется у вас на коленях… а там всякое может случиться, – засмеялся Дик. В трудную минуту мы рады любой помощи.

– Даже Чарльза? – насмешливо спросила Джоанна. Она не могла себе представить, что он может справиться с кричащим мокрым младенцем.

– О, Чарльз прекрасно умеет менять пеленки… даже лучше Дика, – честно призналась Маргарет. – Сказать откровенно, если бы Чарльза не было с нами, когда Бантеру было всего две недели от роду, малыш мог бы задохнуться. Пока мы с Диком в панике метались по комнате, Чарльз перевернул его, похлопал по спинке и привел в чувство.

– Я, наверное, тоже испугался бы, если бы это быт мой собственный ребенок, – признался Чарльз, насмешливо взглянув на Джоанну в ответ на ее удивленный взгляд.

– У тебя никогда его не будет, если ты не поторопишься и не найдешь себе жену, – напрямик сказала Маргарет. – Очень удобно быть свободным холостяком, но когда станешь старым и немощным, ты поймешь, как плохо быть одному.

– Не сдавайся, старина, – посоветовал ему Дик. – Я не отрицаю, что в браке есть некоторые удобства, если девушка умеет прилично готовить и воздает должное уважение своему господину и повелителю. Иначе ты суешь голову в петлю, которая с каждым годом затягивается все туже. Взгляни на меня, если сомневаешься. Еще пять лет назад я был беззаботным парнем, а сейчас я по горло увяз в долгах за разные покупки и радуюсь, если хоть раз в месяц получаю чистую рубашку. Я не могу представить, как ты будешь жить на бутербродах с консервированной ветчиной и сам себе чинить носки.

– Вместо этого могу предложить тебе удовольствие вставать в половине шестого, чтобы готовить бутылочку с едой для Бантера, – отпарировала Маргарет, потихоньку подмигнув Джоанне.

– Вот видишь? – грустно произнес Дик. – Она уже берет меня под каблук. А через несколько лет я совсем лишусь права голоса.

Джоанна с улыбкой слушала перепалку молодой четы, в глубине души даже завидуя им. Было видно, что годы совместной жизни и трудности, связанные с рождением ребенка, не убили их чувств друг у другу. Они могли позволить себе иронизировать по поводу своего счастья, и пусть даже в их словах была доля правды, в основе их отношений лежало нечто такое, что выдержит любые испытания. «Как спокойно и уверенно, должно быть, чувствует себя Маргарет», – с тоской подумала Джоанна.

– Вы что-то задумались, Джоанна, – сказал Чарльз, прервав ее мысли.

– Она, наверное, разуверилась в существовании супружеского счастья, – предположил Дик.

Джоанна засмеялась, но щеки ее слегка порозовели.

– Конечно же, нет! – возразила она. – Я даже немного вам завидую.

Дик и Маргарет разразились громким смехом, а Чарльз так посмотрел на Джоанну, что она пожалела о своей откровенности. Он, вероятно, посчитал, что она несколько переигрывает, и осудил ее неискренность.

– Подождите завидовать. Сначала посмотрите, как мы живем. Тогда вы будете недоумевать, как мы вообще держимся, – весело пообещала Маргарет.

Тут к ним подошла Ванесса. Она сказала несколько любезных слов чете Друри, потом обратилась к Чарльзу:

– Не мог бы ты уделить нам пару минут? Мама хочет поговорить с тобой.

– Конечно. Прошу прощения.

Взяв Ванессу под руку, Чарльз вышел из комнаты.

Маргарет и Дик посмотрели им вслед.

– Ванесса сегодня прекрасно выглядит, – заметил Дик.

– Да, конечно…

Мужчина не стал бы сомневаться в искренности Маргарет, но Джоанна сразу почувствовала, что она недолюбливает ее кузину.

После ужина гости разделились на группки. Те, кто постарше, собрались в малой гостиной поболтать, а молодежь вернулась в зал, и Нил включил проигрыватель, чтобы потанцевать. Джоанна танцевала с Диком Друри, потом с рыжим юношей, который, как она заметила, хотел пригласить ее раньше на быстрый танец, но не решился. Его почтительное к ней отношение заставило Джоанну подумать, что ей следовало бы находиться в малой гостиной, со старшими.

Около одиннадцати сделали перерыв. Подали прохладительные напитки. Кто-то начал бренчать на рояле, подбирая мелодию нового шлягера.

– Почему бы нам не устроить импровизированное кабаре, Джоанна? – вдруг предложил Нил. – Эндрю первоклассный пианист. Только назови мелодию – и он сыграет ее для тебя.

– О нет, я не могу! – покачала головой Джоанна.

Но все вокруг услышали Нила, и ее отказ потонул в хоре одобрительных голосов: «Отличная идея!», «Мы ждем, мисс Аллен!», «Какой последний хит в Париже?» Джоанна закусила губу, злясь на Нила за его предложение, и чувствуя беспричинную тревогу при мысли, что ее вынудят спеть.

– Нет, я действительно не могу… – неуверенно начала она.

– Не притворяйся, будто стесняешься, – усмехнулся Нил.

И прежде чем она нашла более веские аргументы для отказа, он взял ее за руку и повлек к роялю.

Чувствуя, что доводов для вежливого отказа не найти, Джоанна стояла у рояля, внутренне негодуя, а Нил обратился к гостям.

– Дамы и господа, внимание! Как вы знаете, наша кузина Джоанна – звезда известного парижского кабаре. Сегодня она споет для нас.

Его слова были встречены вежливыми аплодисментами. Немного растерянная, Джоанна отчаянно пыталась вспомнить хоть одну подходящую песню.

В зале стало тихо, и Джоанна вдруг поняла, что, привлеченные необычной тишиной, сюда могут прийти те, кто собрался в малой гостиной.

– Как насчет « La vie en rose» [10]10
  Жизнь среди роз ( фр.).


[Закрыть]? – подсказал юноша, сидевший за роялем.

Благодарная ему за помощь, Джоанна кивнула, надеясь, что ей удастся припомнить слова. Кто-то – наверное, опять Нил – выключил свет, оставив только одну лампу. Джоанна постаралась расслабиться, но ее не оставляла мысль о том, что ее тетка придет в ярость от подобного представления.

Утешало лишь то, что молодой человек по имени Эндрю действительно оказался хорошим пианистом. Когда он заиграл вступление, Джоанна взяла себя в руки и перестала обращать внимание на множество глаз, устремленных на нее. Песня была старая, но с красивой плавной мелодией, и она запела ее по-французски очень мягко и просто. Если слушатели ожидали услышать надрывную манеру посредственной исполнительницы сентиментальных песенок, то Они были разочарованы.

Она сорвала аплодисменты, поклонилась, улыбкой поблагодарила Эндрю и отошла от рояля. Но слушатели обступили ее со всех сторон и стали просить спеть еще, а вскоре стоящая у рояля молодежь расступилась, чтобы пропустить слушателей постарше. Джоанна совсем упала духом, когда увидела, что Чарльз ведет к ней бабушку.

– О дорогая, спой еще что-нибудь, – с восторгом сказала миссис Карлайон. – Мы слишком поздно узнали о твоем выступлении и пропустили большую часть этой прекрасной песни.

Джоанна быстро взглянула на Чарльза и увидела на его лице весьма насмешливое выражение. «Он, вероятно, радуется моему замешательству», – сердито подумала она. Рядом с ним стояла ее тетка. Она натянуто улыбалась, но взгляд выдавал раздражение.

Что-то в этой фальшивой улыбке взбесило Джоанну. Иногда горячая кровь отца закипала у нее в жилах – сейчас был как раз такой случай! За исключением бабушки и, может быть, еще Кэти и Нила все присутствующие в зале были ей безразличны. Зачем же стараться произвести на них хорошее впечатление?

Обернувшись к Эндрю, она сказала:

– Если я попробую спеть что-нибудь новое, вы подыграете мне?

– Постараюсь.

– Отлично! – Она повернулась к слушателям. – Немного затруднительно петь без сопровождения, но мы постараемся, – улыбаясь, сказала она. – Эта песня совсем новая, ее еще не знают в Англии, поэтому и ее придется петь по-французски.

Эта песня представляла собой совершенно безобидную балладу о весне и любви – но без хорошего знания французского никто не мог бы этого понять. Джоанна нарочно начала петь так, чтобы создать совершенно иное впечатление. Лениво облокотившись на рояль и кокетливо хлопая ресницами, она пела ее томным голосом, пародируя манеру некоторых эстрадных певиц. Если бы Гюстав Юго увидел ее сейчас, он хохотал бы до упаду.

Возможно, не взгляни она на миссис Даррант еще раз, она не стала бы продолжать этот цирк. Но явное отвращение на лице тетки только подстегнуло ее. Начав второй куплет, Джоанна выбрала краснощекого старичка, сидевшего недалеко от рояля, и примостилась ему на колени. К счастью, он оказался весьма расположенным к шуткам и обрадовался ее вниманию. Во всяком случае, он удовлетворенно ухмылялся, пока она пела ему, и даже обнял ее за талию.

Избегая смотреть на Нила, который несомненно был в восторге от представления и с удовольствием подыграл бы ей, Джоанна отыскала взглядом Ванессу и Чарльза. Ванесса смотрела с таким же отвращением, как и ее мать, но Чарльз выглядел довольным. Джоанна ожидала другого, она даже почувствовала разочарование. Она, конечно, знала, что он не станет открыто выражать свое неудовольствие, но рассчитывала вызвать у него вполне определенную реакцию. Возможно, это еще удастся, если вовлечь его в игру.

На рояле стояла ваза с розами. Джоанна сорвала один бутон и, продолжая импровизировать, наклонилась к Чарльзу. С обольстительной улыбкой она коснулась цветком его щеки и воткнула розу ему в петлицу.

Кто-то – кажется, Нил – разразился громким смехом, одна из девушек тоже сдержанно хихикнула. Но Чарльз и глазом не моргнул. Он только взял Джоанну за запястье, когда она хотела убрать руку. Для окружающих это выглядело невинным жестом, но его пальцы сжали руку Джоанны стальным обручем.

В какое-то мгновение у Джоанны появилось искушение резко освободиться, но Чарльз, как бы прочитав ее мысли, крепче сжал ее руку. Разгневанная, но решившая не показывать вида, она была вынуждена петь дальше. Ей было нелегко смотреть ему в глаза и петь о любви, когда она была готова убить его.

Наконец, песня кончилась, и вновь раздались аплодисменты. Пародия удалась Джоанне, даже если слушатели и не поняли ее.

– Развлекаетесь? – шепнул ей Чарльз, отпуская ее руку.

Джоанна вернулась к роялю, поклонилась, поблагодарила Эндрю за аккомпанемент, но наотрез отказалась спеть еще.

Ближе к полуночи гости постарше начали расходиться, и Моника Даррант повела свою мать наверх. Однако миссис Карлайон предложила молодежи повеселиться еще, и танцы продолжались до часу ночи.

– Хочешь подышать воздухом? – спросил Нил, когда его сестра пошла проводить последнюю пару.

Джоанна кивнула. Чарльз разговаривал с Кэти, которой разрешили остаться до конца вечера в качестве награды за успехи в учебе. Джоанна надеялась, что если она выйдет с Нилом в сад, ей удастся избежать встречи с Чарльзом.

– Ты довольна вечером? – спросил ее кузен, когда они медленно пошли вдоль газона.

Она кивнула, хотя на самом деле не испытывала никакого удовольствия, наоборот, теперь, когда все кончилось, на нее навалились усталость и опустошенность. Острая головная боль стиснула виски. Нил взял ее под руку.

– Ты сразила полковника наповал. Бедняга не обнимал девушку со времен Первой Мировой, – пошутил Нил. – Жаль, что ты не выбрала меня вместо Чарльза, – добавил он, крепче прижимая ее руку к себе.

– Это ты заставил меня петь, – зевнув, сказала Джоанна.

– Но ты ведь не была против, верно? Ты не должна была смущаться, если пением зарабатываешь себе на жизнь.

– Предполагается, что сейчас у меня отпуск.

– Ну, я не стал бы настаивать, если бы знал, что ты возражаешь всерьез. Твое выступление сделало наш вечер совершенно незабываемым. О нем еще долго будут говорить.

– В этом я не сомневаюсь, – сдержанно заметила Джоанна.

– Неужели ты так волновалась из-за того, что маме не понравилось наше маленькое представление? Ну, это уж совсем глупо! Я видел, что она держалась очень холодно, а Вэн разозлилась, когда ты начала завлекать Чарльза, но стоит ли из-за этого беспокоиться? Бабушке ведь понравилось, да и остальным тоже.

– Разве ты не любишь свою мать? – спросила Джоанна.

– Не очень, – откровенно признался он.

– Но ведь это ужасно. И… и противоестественно!

– Не понимаю, почему, – беспечно произнес он. – Человек не обязан мириться с требованиями родителей лишь потому, что они его родители. Если уж супруги часто действуют друг другу на нервы – а ведь они сами выбрали друг друга, то почему такого не может быть между родителями и детьми? Честно говоря, мама раздражает меня. Она сотворила фетиш из разного рода приличий – нужно и можно делать и говорить только то, что принято.

– Но должна же у тебя быть хоть какая-то к ней привязанность?

– Чего нет, того нет, – ответил он. – После смерти отца мне дорога только Кэти. Вэн слишком похожа на маму.

Джоанна была потрясена. Хотя ей самой миссис Даррант не нравилась, отсутствие у Нила сыновнего чувства показалось ей просто ужасным. Она где-то читала, что в хороших семьях сыновья, как правило, больше привязаны к матерям, а дочери – к отцам.

– Расскажи мне о своем отце, – попросила Джоанна.

– Об отце? О, он был хорошим человеком, – быстро ответил Нил. – Наверное, из-за него я и не могу выносить свою мать. Она раньше срока свела его в могилу.

– Что ты имеешь в виду?

– Не убийство, конечно. Она никогда не совершала ничего, что выходило бы за рамки приличий. Она просто запилила его до смерти, а это куда хуже. Одному богу известно, почему она вышла за него. Он совершенно не отвечал ее требованиям. А может, он был единственным, кто сделал ей предложение. Во всяком случае, едва они поженились, она начала его перевоспитывать. Ты, наверное, знаешь поговорку о том, что за успехами мужчины всегда стоит женщина. В этом-то как раз и заключалась мамина идея. Но беда была в том, что отец не мог добиться такого успеха, который втемяшился ей. Как он ни старался, у него ничего не получалось. Поэтому он сначала заработал себе язву, а потом сердечную недостаточность. – Голос Нила вдруг сорвался, и он откашлялся. – Не знаю, зачем я обременяю тебя нашими проблемами. Я пригласил тебя не для этого.

Джоанна подумала, что пора менять тему разговора.

– И для чего же ты пригласил меня? – с улыбкой спросила она, а сама подумала: «Бедняга Нил. Он, видимо, очень любил отца, а если амбиции миссис Даррант и вправду загнали его в гроб, то нечего удивляться, что сын ее не любит».

Они дошли до тисовой изгороди, где прохладный ветер шумел в ветвях берез.

– Тебе, наверное, холодно. Накинь вот это, – озабоченно сказал Нил и, прежде чем Джоанна успела возразить, снял свой пиджак и набросил ей на течи.

– А как же ты? – запротестовала она. – Твоя рубашка не теплее моего платья.

– Зато я закаленный мужчина, – засмеялся он.

Со стороны дома донесся шум мотора.

– Это, наверное, Чарльз уезжает. Интересно, удалось ли Вэн добиться своего? – задумчиво произнес Нил. – У меня было предчувствие, что сегодня произойдут важные события.

Джоанне нечего было сказать по этому поводу.

– Пойдем в дом. Уже поздно, – предложила она, поворачивая назад.

Огни в гостиной были погашены, весь дом был погружен во мрак, и только яркая луна освещала им дорогу.

– Надеюсь, Вэн не заперла парадную дверь, а то нам придется карабкаться наверх по плющу, – сказал Нил. Но когда они приблизились к дому, то увидели, что дверь на террасу открыта.

На ступенях террасы Нил схватил Джоанну за руку, заставив ее остановиться.

– В чем дело? – спросила она шепотом, потому что спальня миссис Карлайон находилась как раз над ними, и громкий разговор в тишине ночи, мог побеспокоить ее.

Нил шагнул к Джоанне и обнял ее за талию.

– Послушай, хотя мы не очень дружная семья, я все же не хочу, чтобы ты считала меня совершенно бесчувственным, – шепнул он. – Самые лучшие вечеринки непременно заканчиваются легким флиртом.

Джоанна едва сдержала смех.

– О Нил, ты неисправим! Почему ты не флиртовал с хорошенькой блондинкой в белом? У нее был такой вид, как будто она только и ждала этого.

– Потому что мне больше нравишься ты. – Он обнял ее крепче и хотел поцеловать.

Джоанна не могла бы сказать, позволила бы она Нилу поцеловать себя или нет. Но ей было приятно побыть в его объятиях минуту-другую, хотя она отлично знала, что от него не стоит ждать серьезного чувства. Как и ей самой, ему хотелось немного тепла.

Но Джоанне не пришлось ничего решать, потому что на другом конце террасы кто-то чиркнул зажигалкой. В ее слабом свете стало видно, что в шезлонге сидит человек.

Нил что-то пробормотал себе под нос, а вслух беспечно сказал:

– Привет, Чарльз. Я думал, все уже ушли.

– Кажется, – коротко ответил Чарльз. Он поднялся и подошел к ним.

– А где Ванесса? – спросил Нил.

– Пошла спать.

Наступило молчание.

– Ну, я думаю, нам тоже пора, – произнес наконец Нил. – Парадная дверь уже заперта? Ты уйдешь через террасу, Чарльз?

– Да. Но тебе нет нужды ждать меня. Джоанна может запереть эту дверь, когда пойдет спать. Я хочу ей кое-что сказать наедине, – спокойно сказал Чарльз.

– Понимаю. – Нил ничего не понял, но расспрашивать не решился. – Спокойной ночи, Джоанна, – попрощался он.

Секунду спустя он скрылся в доме, оставив Джоанну с Чарльзом.