Текст книги "Юная Вики"
Автор книги: Марджери Хилтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава десятая
С самого утра стало ясно, что спокойно поработать ей не удастся. Такое предчувствие появилось у Вики уже в тот момент, когда она обнаружила бутылку с испортившимися химикалиями. Не успела она вылить зловонную жидкость, как раздался стук в дверь.
В лабораторию вторгся Финч и остановился в дверях, протягивая ей окровавленный палец, всем своим видом взывая о помощи и сочувствии. Небольшие повреждения неизбежны в любой экспедиции, и в конце концов было решено, что заниматься ими будет Вики.
Она перевела взгляд с пальца на нарочито скорбную мину, которую состроил Финч, и поинтересовалась ледяным тоном:
– Обо что ты поранился?
– Обо что-то острое и режущее, дорогая.
Вики повела Финча к себе, где у нее хранился набор первой помощи. Когда она закончила обрабатывать рану, то оказалось, что Финч явно не спешит никуда уходить. Однако она не собиралась терять время и бесцеремонно выпроводила его, не обращая внимания на его ворчание.
Словоохотливый Финч ушел, и она снова вернулась к пленкам мистера Свендсена. С них еще капал закрепитель, когда она стала рассматривать их на свет, критически оценивая качество негативов. Очевидно было, что фотографические интересы Генри не были связаны с находками, обнаруженными экспедицией на месте раскопок. Впрочем, до тех пор, пока пленки не просохнут и она не отпечатает снимки, ей лучше попридержать свое любопытство.
Она подошла с промытыми пленками к специальному штативу для просушки, но вдруг заколебалась и стала внимательно осматривать голые стены лаборатории. В комнате решительно не было места, где можно было бы укрыть негативы от постороннего взгляда. Наконец она разыскала кнопки и полезла под скамью. Она прикрепила пленки к ее внутренней стороне и поднялась с колен, отряхивая от пыли свои рабочие брюки. Это было единственное потайное место, которое она могла себе представить. Закончила она как раз вовремя: в дверь снова постучали, и чей-то гнусавый голос позвал ее по имени.
На пороге маячил Лео Гэвисон. В ответ на ее удивленный взгляд его тонкие губы сложились в улыбку. Он по-прежнему не расставался со своей панамой и дымчатыми очками, которые, Вики вынуждена была признать, в их условиях были необходимы. С близкого расстояния сыпь, покрывавшая кожу на его подбородке, была особенно заметна. В сравнении со здоровым загаром, которым была покрыта кожа остальных участников экспедиции, его бледность и затемненные очки имели почти зловещий вид.
Он небрежно прошел внутрь, огляделся и приблизился к пустому штативу.
– Кажется, вы не очень спешите, юная леди, – заметил он.
Вики уколол его тон, и она резко ответила:
– Меня постоянно прерывают, а кроме того, испортилась целая бутылка проявителя.
Ее подозрения к нему росли, пока она стояла и ждала, чтобы он объяснил причину своего визита. Лео не имел обыкновения заходить к ней в лабораторию просто поболтать, как другие. Таким незначащим членам экспедиции, как она, он никогда не уделял времени больше, чем было необходимо на соблюдение элементарных требований вежливости.
– А здесь прохладно, – заметил он, оказавшись в отгороженной части помещения и заглядывая в кюветы. Он вышел оттуда и остановился напротив скамьи. Она вздохнула. Что ему нужно? Она чуть не рассмеялась вслух, когда выяснилось наконец, какая невинная причина привела его к ней.
Аспирин!
Снабдив его таблеткой и стаканом воды, она отвела его в столовую, где он мог спокойно справляться со своей головной болью. Возвращаясь в фотолабораторию, она безучастно спрашивала себя, кто будет следующим. Когда она открыла дверь, со скамьи поднялся Лоренс, и она увидела окровавленный платок, которым была повязана его рука.
– Сегодня можно было не открывать лабораторию, – жалобно проговорила она и, не заходя внутрь, указала ему кивком головы, чтобы он следовал за ней.
– Это я сам виноват, – объяснял он, когда они зашли в ее пристройку и она стала осматривать глубокую рану у него на руке пониже локтя.
– Все ваши глупые шутки, – сказала она, обрабатывая его руку ватой, смоченной в перекиси водорода. – Держу пари, здесь не обошлось без Финча.
– О-ой! – Лоренс поморщился. – Никогда не думал, что такая девушка может причинять боль.
– В рану попала грязь, – нахмурилась Вики.
– Ерунда, – беззаботно сказал он. – Залепи ее пластырем и все пройдет. Кстати, Лео не заходил?
– Заходил, – она закончила закреплять повязку и выпрямилась. – Почему ты спрашиваешь?
– Спасибо, милая… У него был такой болезненный вид сегодня. Эта жара не для него. Просто удивительно, что он все еще держится, – Лоренс ухмыльнулся и сразу же позабыл о Лео. – Давай оторвемся от работы ради маленькой чашечки кофе. Я сварю его сам из благодарности, – начал подлизываться он, обнимая ее за плечи здоровой рукой.
– Никогда не пробовала кофе, сваренный из благодарности, – в тон ему ответила Вики, – но правда, Лори, у меня нет времени. Меня ждет целая куча работы. Впрочем, – добавила она, сморщив нос, – в столовой отсиживается Лео. Кажется, он не так уж много накопал за все время, что провел на работе.
– А зачем? – Лоренс держал дверь, пропуская ее вперед. – В конце концов, он все это оплачивает.
Вики замерла в дверях.
– Он… что?
Лоренс мягко подтолкнул ее вперед.
– Ты разве не знала? Он несет часть расходов по финансированию экспедиции. Ну, или, как минимум, это делает тот американский музей, в котором он играет такую важную роль, – немного несвязно объяснил он.
Вики пыталась осмыслить эту довольно удивительную новость.
– Я думала, нас субсидирует Национальное археологическое общество, – сказала она наконец.
– Да, но не полностью, – поправил Лоренс. – Это англо-американское предприятие.
– Понимаю. Никто не говорил мне об этом прежде. Но я и вообразить не могла, что Лео имеет какое-то отношение к финансовой стороне дела, – медленно сказала Вики. – В таком случае, он, должно быть, обеспеченный человек.
– Гораздо более обеспеченный, чем ты или я когда-либо будем, милая, – сухо ответил Лоренс. – Можешь как-нибудь попросить его рассказать о своей коллекции. Когда он немного выпьет. Ну, – он похлопал ее по руке, – мне пора возвращаться к работе. Пока.
– Пока, Лори, – рассеяно сказала она, думая о том, что он ей сказал, пытаясь переосмыслить прежние свои представления о Лео в новом свете. Того, кто мог вложить деньги в такое рискованное предприятие, как археологическая экспедиция, следовало причислить к категории миллионеров-филантропов. Ей вспомнилось, что Лоренс говорил раньше о пристрастиях Лео: драгоценные камни и небольшие изящные вещицы. Нет, поправила себя Вики, Лоренс говорил о том, что Лео – специалист по драгоценным камням. Она села печатать снимки и решительно выкинула все посторонние мысли из головы. Может, хоть теперь ее оставят в покое. Хватит с нее помех и несчастных случаев за сегодняшнее утро.
Один за другим отпечатки оживали в кювете с проявителем. Вскоре на скамье была разложена целая галерея миниатюрных портретов. Отчетливые, очень жизненные изображения ее коллег по работе. Каждый в трех вариантах: в фас, в профиль и в три четверти. Не хватало только мистера Свендсена и ее самой.
Почему? От удивления Вики даже задержала дыхание. Как ему удалось сделать все эти снимки так, чтобы никто ни о чем не догадался? И где он сумел застать Лео без панамы и очков? Она покачала головой и посмотрела на фотографии Гранта. Внезапно ее пронзило острое желание быть рядом с ним. Она постаралась подавить его – бессмысленно мечтать о любви, которая никогда тебе не достанется. Нельзя даже думать об этом, мысленно укоряла она себя, раскладывая отпечатки на пластинах глянцевателя.
Стук в дверь раздался, когда она накатывала валиком последнюю пластину. Не поворачивая головы, она крикнула «войдите!» и принялась вытирать мокрые руки.
– Первую помощь, пожалуйста.
– Грант! – встревоженное восклицание вырвалось из ее груди, как только она услышала голос. Она резко обернулась. – Что случилось?
– Ничего серьезного. Что-то попало мне в глаз.
Услышав, что ничего страшного не произошло, она почувствовала облегчение и слабость в ногах. Она сказала:
– Я принесу капли, ими можно промыть глаз.
– Я уже пробовал, – ответил он бесстрастно. – Я подумал, вы можете вытащить это оттуда, – он все еще стоял в дверях, ожидая, что она выйдет к нему.
Подсознательно помня об инструкциях Генри Свендсена, она задержалась, чтобы запереть дверь фотолаборатории, и последовала за Грантом.
– Мы доставили вам хлопот сегодня утром, – заметил он, включая свет в ее пристройке, – и нарушили уединение вашего жилища, – прижимая руку к левому глазу, он сел и с надеждой посмотрел на нее.
Она взглянула на глаз, который уже начал воспаляться, и почувствовала, что у нее дрожат руки.
– Я не очень-то хорошо справляюсь с такими вещами, – с сомнением покачала она головой. – Почему вы не попросили моего отца? Он прекрасно чистит засорившиеся глаза. У него особый навык…
– Он занят, – нетерпеливо перебил ее Грант. – Послушайте, Вики, все, что вам необходимо сделать, – это отвернуть верхнее веко и извлечь сор уголком носового платка. Это очень просто. Если бы я мог, я справился бы сам.
Кое-как ей удалось сделать то, что он просил, и она вздрогнула, увидев землю на нежной поверхности глазного яблока. Будь это кто другой, она отнеслась бы к подобному зрелищу совершенно спокойно, но Грант…
– Видите, что там?
– Да, – она потянулась за носовым платком и мысленно обругала себя за непредусмотрительность, когда не смогла сразу его достать. Грант сунул платок ей в руку. Затаив дыхание, она осторожно провела сложенной уголком материей по глазу. Со второй попытки ей удалось смахнуть грязь. У нее вырвался вздох облегчения.
Глаз наполнился слезами. Он поморгал и сказал ей:
– В аптечке есть бутылочка с надписью «офтальмоцид». Разыщите ее и закапайте несколько капель в глаз. Там под пробкой должна быть пипетка.
Она разыскала глазные капли и вытащила их. Он не сделал попытки взять их.
– Ну что же вы? Заканчивайте начатое.
Она наклонила его голову, уперлась пальцами ему в лоб и нажала на резиновый колпачок пипетки. Она чувствовала, как под ее пальцами бьется тонкая ниточка пульса у него на виске. От его близости у нее перехватывало дыхание. Несмотря на все попытки сохранить на лице выражение безразличного спокойствия, рука ее задрожала, и маленькая струйка офтальмоцида побежала по его носу.
Его рот дернулся, но он промолчал. Сохраняя на лице задумчивое выражение, он ждал, когда она отважится на вторую попытку. Наконец он заметил спокойным тоном:
– Это большая бутылка. Вы вполне можете попробовать еще раз пятнадцать.
Она засмеялась. Он забрал флакон у нее из рук, наполнил пипетку и быстро впрыснул ее содержимое себе в глаз.
– Ничего страшного, – сказал он, – зато вы справились с самым сложным, – он встал и посмотрел на часы. – Нет смысла возвращаться. Если вы готовы, мы можем отправиться в столовую.
Он стоял с ожидающим видом, пока она убирала аптечку и наливала в чашку для умывания свежую воду.
– Вы не будете возражать? – он указал на чашку, затем, увидев ее смущение, добавил серьезно: – Я бы хотел смыть с лица глазные капли.
Она торопливо шагнула, чтобы вытащить чистое полотенце, но он загородил ей путь.
– Мне вполне подойдет то, что вы держите в руках – после вас, конечно, если вы ничего не имеете против.
Она молча вымыла лицо и руки. Обыкновенное будничное занятие приобрело интимный характер, когда она отступила назад, глядя как Грант в свою очередь намылил лицо и щедро сполоснул его водой.
Он откинул назад мокрые волосы и глубоко вздохнул.
– Вот так-то лучше. Где вы сушите это? – он беспомощно оглянулся вокруг, и она забрала у него сырое полотенце, повесив его на ящик.
Внезапно она снова почувствовала себя счастливой, шагая с Грантом по направлению к столовой. Они пришли туда первыми; их приход вызвал небольшой переполох на кухне. Над перегородкой на секунду показались головы двух поваров, затем началось позвякивание тарелок.
Грант пожал плечами и сел.
– Хотите сигарету, пока будем ждать?
Она взяла сигарету и наклонилась вперед, чтобы прикурить от его зажигалки. Его глаза смотрели на нее поверх маленького огонька с задумчивым выражением. Он спрятал сигареты и зажигалку в карман.
– Вы все еще переживаете по поводу прошлой ночи? – спросил он, пряча улыбку.
Она заколебалась. Ей редко удавалось поговорить с Грантом доверительно. Слишком много вопросов она хотела бы задать ему. Вот только сможет ли он на них ответить? Она чувствовала сильное искушение поговорить с ним о фотографиях, но с нее взяли слово, что она будет молчать, и она не собиралась нарушать свое обещание. Однако она могла воспользоваться случаем и удовлетворить свое любопытство относительно этого загадочного Лео. Гранта уже начало удивлять ее молчание, когда она наконец спросила:
– Скажите, правда, что Лео финансирует нашу экспедицию?
На его лице не отразилось ни малейшего удивления.
– Да. Я полагал, об этом знают все. Вы только сейчас открыли этот факт?
Она кивнула, и добавила:
– Вы что-нибудь знаете о его коллекции?
– Знаю ли я? – голос его отразил самые разнообразные чувства, и ей показалось, что его оценка Лео совпадает с ее собственной. – Расспросите его сами, Вики. Вы получите всю информацию из первых рук. Прямо как яйцо работы Фаберже, – в его голосе послышалась скука. – Но что у вас на уме против Лео? Я не вижу в нем ничего таинственного или зловещего.
Она не отвечала. Имя Фаберже сказало ей о коллекции Лео слишком многое. Все ее подозрения были безумными. Лео вполне мог оказаться именно тем, за кого себя выдавал. Вики быстро пришла к заключению, что мистер Свендсен и все, что означало его присутствие, было частью какой-то страшной ошибки. Те несколько странных происшествий могли иметь самое невинное объяснение. Она чуть было уже не сказала все это Гранту, но вспомнила еще об одном затруднительном моменте. Надеясь, что Грант не будет смеяться над ней слишком сильно, она выпалила:
– Лео раньше носил бороду?
Реакция Гранта была именно той, которую она ожидала. Его рука с сигаретой застыла на полпути от стола ко рту.
– Почему вы об этом спрашиваете?
– Из-за его кожи, – горячо заговорила она. – У него на подбородке слишком нежная кожа.
Он покачал головой:
– Вы на ложном пути, Вики.
– А все-таки, носил или нет? – настаивала она. – И почему вы так удивленно смотрите на меня?
Он улыбнулся и затушил окурок сигареты.
– Что ж, придется мне, видимо, удовлетворить ваше любопытство. Прежде всего, насколько я знаю, Лео никогда не носил бороды. Он настоящий. Перед самым отъездом из Англии мне попалась статья о нем в каком-то американском журнале. Там была фотография, а у меня хорошая память на лица. В следующий раз, как увидите его, обратите внимание, что у него почти полностью отсутствует мочка левого уха.
У Вики задрожали губы, выдавая разочарование. Все ее сомнения относительно Лео объяснялись так просто!
– Однако, – Грант откинулся на спинку стула, и в глазах его запрыгали огоньки, – подопечный мистера Свендсена действительно носит – или носил раньше – бороду.
Вики резко выпрямилась. Так вот значит зачем ему понадобились фотографии: Генри хотел иметь их для сравнения. Ее охватило смешанное чувство любопытства и негодования; она с увлечением мысленно представила себе Гранта с бородой и с негодованием подумала, что подозрения Генри Свендсена распространяются и на него тоже. Грант прервал ее размышления словами:
– Ну, что, теперь мы можем вычеркнуть Лео из списка подозреваемых? – в его голосе послышалось поддразнивание, когда он добавил: – Не так уж это просто, как вы себе воображали, правда? Так что, может быть, лучше оставить это все…
Предлагал ли он оставить все это дело на попечение Генри Свендсена или нет, осталось неясным, так как в этот самый момент к их столу молча приблизился один из разносчиков и поставил перед ними тарелки. Он не сразу отошел, а, улыбаясь, полез в карман своих потрепанных джинсов. Вытащив оттуда какой-то предмет, он вложил его в руку Гранта и зашептал ему что-то на ломанном английском, указывая на противоположный угол хижины, в которой помещалась столовая. Грант быстро задал ему вопрос; парень задумался, затем отрицательно покачал головой и отошел.
Когда он исчез, Грант разжал руку. На его ладони лежал ключ от фотолаборатории. Вики молча уставилась на него.
– Где он это нашел? – спросила она наконец.
– Вон там, на том столе. Около часа назад, – Грант пустил ключ по столу в ее сторону. Вики поймала его и взвесила в руке, прежде чем заговорить:
– Я оставила Лео сидеть вон там около часа назад.
Грант взялся за нож и вилку.
– Предлагаю заняться обедом. Забудьте о Лео, а лучше забудьте вообще обо всем этом. Дайте загнанному зверю отдохнуть.
Он сказал это совсем как ее отец. Она не удержалась и хихикнула:
– Охотник проголодался, я имею в виду – он так давно не шел по следу настоящего преступления. Но все же я думаю, – мрачно добавила она, – что ему очень хочется укусить Лео.
Грант ответил на эту реплику лишь движением бровей, и в это время столовая наполнилась голосами пришедших мужчин. Вики принялась за еду, но в глубине ее души оставалось подозрение, что Лео еще удивит их задолго до того, как раскопки закончатся и все они разъедутся кто куда.
* * *
На следующий день Лео схватил неожиданный и резкий приступ аллергии. К вечеру он был совершенно болен.
Вики терзалась угрызениями совести. Его головная боль действительно была настоящей, это был первый признак надвигавшейся лихорадки. Грант и доктор Харвинг кратко посовещались между собой и решили, что больного лучше поместить в пристройке. Переезд был произведен с наименьшими неудобствами для Лео, и Вики снова оказалась в палатке.
В данной ситуации обязанности по уходу за ним автоматически ложились на Вики, но они забыли об Алане Бриксене. С почти нелепой горячностью он вызывался помогать в уходе за Лео Гэвисоном.
Стараясь не удаляться от постели больного, он настороженно наблюдал за тем, как Грант и Эндрю Харвинг устраивают Лео поудобнее и дают Вики необходимые наставления. Им стоило большого труда убедить его, что за Лео будет установлен надлежащий уход. С видимой неохотой Алан вернулся к своей обычной работе.
– Юный Бриксен слишком нервозен, чтобы на него можно было положиться, – заметил Эндрю после его ухода. – Пусть лучше первые дни за Лео присмотрит Вики, а мы будем регулярно ее сменять. Если мы увидим, что дела Лео пойдут на поправку, Алан может взять уход за ним на себя. Нашему честолюбцу представится хорошая возможность продвинуться по служебной лестнице, – усмехнулся Эндрю, отворачиваясь, чтобы вымыть руки.
Грант ничего не сказал на это и коротко бросил Вики:
– Смены по четыре часа. Идет?
Вика кивнула и посмотрела на Лео. Спящий, он казался удивительно беззащитным. Атмосфера больничной палаты уже поселилась в пристройке, она же лишила пациента его обычной эффектной внешности.
Лагерь приуныл. Тот факт, что Лео ни с кем не вступал в дружеские отношения, которых придерживались между собой остальные участники экспедиции, нисколько не уменьшил их заботу о нем. Все с облегчением вздохнули, когда приступы лихорадки у Лео стали слабеть, а температура упала. Вики и ее помощники были настороже. Они опасались рецидива, кроме того, их тревожила удаленность лагеря от цивилизации и отсутствие необходимого медицинского инвентаря.
Бессонные ночи начали сказываться на Гранте и Эндрю. Интенсивность работ на месте раскопок нарастала, и если Вики могла отложить в сторону все свои дела ради ухода за Лео, то двое мужчин продолжали весь день возиться в земле, а по ночам по очереди сидели у постели больного.
Наконец к концу второй недели Вики не выдержала. Когда однажды ее отец и Грант вошли в столовую, она заметила, что утомление сказывается в каждом их шаге, сквозит в каждой черточке их лиц. Вокруг глаз у обоих виднелись темные круга. Вики заявила им:
– Сегодня ночью я буду сидеть с Лео. Вам обоим нужно как следует выспаться. Следующую ночь с ним может провести Алан, а затем, если он будет поправляться так же быстро, его можно будет оставить на ночь одного.
Они оба молча смотрели на нее.
– Ну пожалуйста, – настаивала Вики. – Вы оба уже совсем выдохлись. Чего вы опасаетесь? Что я не сумею распознать признаки ухудшения?
– Нет, не этого. Завтра ты будешь еле живая от усталости, – предупредил Эндрю.
– Ну, может быть, тогда Грант позволит мне взять выходной, – лукаво сказала она. – У меня еще не было ни одного за последние девять недель.
– Вы можете взять два, – без намека на шутку произнес Грант, – если вдруг вам понадобится куда-нибудь съездить.
– Нет, спасибо. В данную минуту я прошу вас серьезно только об одном. Итак, да?
– Звучит заманчиво, – Грант потер лоб рукой.
– Так дайте себя заманить, – настойчиво говорила Вики. – Я обещаю поднять на ноги весь лагерь, если Лео станет хуже. Но ему не станет. А завтра он уже сам сможет позаботиться о себе, – она видела, что их сопротивление слабеет, и решила стоять на своем до конца.
– Следи за температурой, – предупредил ее отец. – Если она начнет повышаться, немедленно разбуди меня.
– Обязательно, – пообещала она, глядя, как они пересекают центральную площадку и скрываются в своих палатках.
Когда она зашла в пристройку, Алан заканчивал убирать остатки ужина Лео. Пожелав спокойной ночи больному и сурово кивнув Вики, он вышел.
Хижина, которая прежде служила ей жилищем, теперь казалась чужой, пока она готовилась к ночному бдению. Импровизированный абажур на лампе защищал спящего от ее лучей. За пределами светлого круга, в котором сидела Вики, тени казались гуще. Звуки снаружи постепенно затихали и наконец замерли совсем, когда лагерь погрузился в сон. Вики взяла книжку в мягкой обложке, оставленную Аланом, и погрузилась в чтение, время от времени бросая взгляд на неподвижно лежавшего в постели больного. В этот день к нему начал возвращаться аппетит, и он съел большую часть ужина. Теперь он спал. Светлое покрывало на его груди мерно вздымалось и опадало в такт с его спокойным дыханием. Убедившись, что все в порядке, Вики снова возвращалась к своему триллеру. Ночь шла своим чередом. Лишь много времени спустя она почувствовала на себе пристальный взгляд.
Она отложила книгу и на цыпочках приблизилась к кровати. Темные глаза злобно смотрели на нее из-за полуприкрытых век.
– Не спится? – сочувственно спросила Вики. Лео судорожно пошевелился, отвернул свое запавшее лицо к стене и язвительно сказал:
– Я бы непременно заснул, если бы мне позволили полежать в темноте. Если уж вам непременно надо читать, мисс Харвинг, зажгите себе масляную лампу, но погасите, ради Бога, этот невозможный светильник. Он режет мне глаза.
Вики подавила вздох. Отец предупреждал, что Лео будет капризным больным. Очевидно, процесс выздоровления начался. Она сказала мягко:
– Простите, но небольшой свет нам придется оставить. Я не знала, что лампа вам мешает.
Он пробормотал что-то, чего она не поняла, и вдруг быстрым, нетерпеливым движением приподнялся на локте.
– Мне надо принять снотворное. Дайте мне две таблетки.
Вики отрицательно покачала головой:
– Нет-нет, барбитурат вам пока нельзя, – она вышла в соседнее помещение и вернулась со стаканом какой-то жидкости. – Это вам поможет.
Он подозрительно принюхался и стал пить, пока она укладывала его подушки поудобнее. Ворчливо поблагодарив ее, он снова откинулся не спину.
Рядом с постелью стоял маленький столик, на котором около масляной лампы лежала стопка книг и помещались два эскиза головы Бен Али, над которыми Лео работал до начала своей болезни. Все это принесли в пристройку вчера с остальной частью его имущества, так как он настаивал, что хочет иметь свои вещи под руками.
Эта лампа, украшенная более затейливым узором, чем обычная, еще днем привлекла внимание Вики. Она решила, что лампа была изготовлена в Индии, поскольку она напоминала лотосовую лампу, с которой Вики однажды приходилось сталкиваться, хотя та и не была такой большой. Сосуд в виде розового бутона, лепестки которого, когда лампу необходимо было зажечь, откидывались на крохотных, искусно сделанных петлях. Различие заключалось в бронзовой фигурке тонкой работы, которая украшала лампу и придавала ей вид подлинного произведения искусства, имеющего ценность независимо от своего функционального назначения.
Кто-то, вероятно Алан, наполнил ее, и теперь она распространяла вокруг себя свечение гораздо более мягкое, чем тот яркий свет, который потух, когда она повернула выключатель. Вики подкрутила фитиль и примостилась со своей книгой поближе.
Ее веки начали смежаться. Сначала перед ее мысленным взором еще носились какие-то смутные образы, но затем и они исчезли. Она заснула, пристроившись на парусиновом стуле.
Когда Вики проснулась, замерзшая и уставшая от неудобного положения, вокруг стоял тревожный серый полумрак. С трудом она поняла, что лампа погасла. Окончательно стряхнув остатки сна, она поднялась, раскрыла дверь, желая впустить свежий воздух в душное пространство хижины, и попыталась определить, сколько времени она проспала. Видимо, долго; серый предрассветный полумрак уже сменил плотную непроницаемую тьму ночи. От нечего делать Вики осмотрела лампу. Она была уверена, что лампа залита салом доверху. Она засунула внутрь палец. Контейнер был сух. Странно, что в такое широкое основание был вставлен такой маленький контейнер. Неудивительно, что лампа быстро погасла. Она стала вытаскивать палец и неожиданно нащупала на стенке крошечный выступ. Тут же раздался слабый звук, словно металл ударился о металл, и лампа распалась у нее в руках на две половины.
Цельное основание упало на пол, в руках у нее остался лишь внутренний контейнер для масла. Испугавшись, что она нечаянно сломала редкую вещь, Вики осторожно соединила оба компонента вместе. Они мягко вошло один в другой, не оставив на виду никаких швов. Вики с новым интересом осмотрела лампу. Она даже попыталась легонько повернуть контейнер относительно корпуса, а затем снова вытащить его наружу, но теперь ничто не указывало на то, что лампа состояла из двух половин. Ей стало любопытно, знает ли об этом Лео, и она решила, что обязательно спросит его.
Она наполнила контейнер маслом и вновь зажгла фитиль, а затем приготовила себе кофе.
К тому времени, когда Лео проснулся и начался новый день, она уже совершенно забыла о лампе. Она помогла ему умыться, подмела пол и как раз закончила устраивать его подушки повыше, когда в дверях показались Грант и ее отец.
Они вошли бодро, хорошо позавтракавшие и освеженные. Они принесли с собой запах лосьона после бритья, на них приятно поскрипывала новая одежда. Это напомнило Вики о ее собственном измятом виде и о том, что ей срочно необходимо умыться.
Она направилась к дверям, ощущая пустоту в желудке, которую ей хотелось чем-нибудь заполнить. Хорошо бы настоящей яичницей с беконом, с сожалением подумала она, а не овсяной кашей и этим желтым варевом, которое заменяло им яичницу.
Грант протянул руку и ущипнул ее за подбородок, когда она проходила мимо.
– Все еще сердитесь на меня? Это не я предложил, чтобы вы провели здесь всю ночь.
– Я не жалуюсь, – холодно ответила она.
– Нет? – он смотрел на нее провоцирующим взглядом. – Мне кажется, я бы предпочел взрыв вашего негодования вместо этого высокомерного взгляда, – он скорчил уморительную ухмылку, но его серые глаза не смеялись. Она почувствовала, как что-то щиплет ей веки, и выдавила из себя подобие улыбки. Если бы он для нее ничего не значил! Он, почему-то, обладал силой разрушать всю ее тщательно возведенную защиту и снова заставлять ее сердце ныть от неосуществимого желания.
Высоко вскинув голову, она ответила как можно более дерзко:
– С каждым днем мне становится все труднее предугадывать ваши желания. Но я попытаюсь справиться с этим в будущем. Не могли бы вы заранее предупредить меня, когда вам захочется, чтобы я спела и станцевала.
Грант качнулся на пятках и захохотал. Когда Вики повернулась, чтобы попрощаться с Лео, он вдруг резко прекратил смех, словно веселое настроение покинуло его, и снова стал серьезен. Он сказал:
– А теперь отправляйтесь-ка спать. Но прежде, – Вики остановилась, через открытую дверь на нее падали солнечные лучи, – вас хочет видеть Генри Свендсен, – она удивленно вскинула брови, но Грант отрицательно покачал головой. – Бесполезно спрашивать меня зачем – он не сообщает мне своих планов.
После завтрака и последовавшего за ним разговора с Генри Свендсеном усталость, которую Вики чувствовала в пристройке, как рукой сняло. Ее потрясение и негодование перешли в настоящий гнев, когда она, наконец, добралась до своей палатки. Чисто автоматически она принялась возиться с мылом и зубной пастой, затем, сняв с себя часть одежды, вытянулась на койке и стала рассматривать зеленый верх палатки, через который просвечивало солнце.
Вопросы Генри Свендсена поначалу носили вполне безобидный характер, даже казались какими-то необязательными. Она едва не смеялась, пока неожиданно до нее не дошел подлинный смысл, скрывавшийся в его странных предположениях. Не раздумывая, она тут же высказала ему свое негодование, и он немедленно закончил разговор, холодно попрощавшись. После того, как они расстались, Вики поняла, что она выдала Генри то, что Грант доверил ей одной.
Вики повернулась на бок и закрыла глаза. Она уже жалела о своем энтузиазме в ту ночь, когда она разбудила отца и Гранта, чтобы отправиться на охоту за тенями. В те первые дни ее коллеги казались ей группой незнакомцев. Теперь каждый из них был для нее индивидуальностью, ко многим она относилась с подлинной теплотой и ко всем без исключения – с уважением. Она с удивлением обнаружила, что даже ее антипатия, которую она питала к Лео, отступила куда-то на задний план. Глупо было подозревать человека лишь за то, что он сторонился других и избегал более близкого общения с остальными членами экспедиции.
Желание спать пропало совсем. Она ерзала щекой по подушке, пытаясь найти на ней прохладный участок. Наконец потребность в движении пересилила все остальное. Все что угодно, только не эта борьба между уставшим телом и беспокойным разумом. Можно было выполнить пару хозяйственных дел и кое-что починить, а затем присоединиться к остальным, когда они будут пить кофе во время перерыва, после чего можно будет вернуться к своим обычным обязанностям.
Дверь в столовую была открыта, и когда она приблизилась, то услыхала, что внутри от голосов стоит сплошной гул. Починка отняла у нее больше времени, чем она рассчитывала, но и остальные, без сомнения, задержались сегодня в столовой дольше, чем обычно.
