Текст книги "Юная Вики"
Автор книги: Марджери Хилтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Ты всегда все понимал. Иногда даже раньше, чем я сама об этом догадывалась.
– Что, правда, никому не приносит пользы. Интересно…
– Здесь не может быть никакой пользы – помимо всего, он женат.
– Хм. Ты судишь по тому письму, которое показывал Финч. Но это только слухи, не более.
Она отвернулась.
– Мне не хочется обсуждать это.
– Ну как знаешь. Однако все же не спеши с выводами, – Лоренс потянул себя за нижнюю губу. – Я тебе кое-что скажу. Фэрфакс полагает, что ты совершенно его не переносишь.
– Это он так говорит? – Вики не смела поднять глаза. Чего ради Лоренс старается ее ободрить?
– Нет, но я уверен в этом. Попробуй как-нибудь поговорить с ним так же просто, как со мной, и… Ну, просто помоги ему немного.
Вики горько усмехнулась последним словам Лоренса. Единственный раз он был абсолютно и безнадежно неправ. Она сказала:
– Я попробую. Если он вообще станет разговаривать со мной после всего этого.
– Станет, – он поймал печальное выражение ее юного лица, которого она уже не скрывала, и постарался вложить в свой голос побольше уверенности. – Ну, Вики, – он снова напрягся, – они не нашли лендровер, иначе бы они остановились. Я полагаю, они поедут до самой деревни. Там они наткнутся на совершенно искреннюю неосведомленность, и им придется вернуться, чтобы решить, что делать дальше. Хорошо бы тебе привести к этому времени лендровер обратно, чтобы по поводу твоего исчезновения не поднялся слишком большой шум. Нет, – он остановил ее протестующий возглас, – ты отправляешься обратно. Сможешь вести машину? Если нет, то мне придется рискнуть… Я не могу оставить тебя здесь.
– Да, я смогу уехать назад, – выкрикнула она, когда смогла, наконец, вставить слово. – Но ты-то как будешь? Ты не можешь идти пешком туда, куда ты направляешься…
– Я не собираюсь заниматься пешим туризмом, милая. Я достану мула и пищу в деревне.
Наступило молчание, затем он сказал:
– Боюсь, нам придется подождать еще немного, чтобы перекусить и согреться.
Последний час с Лоренсом прошел в бессвязных разговорах. Когда наконец пришло время покинуть расщелину и спуститься вниз по тропе, Вики почувствовала, как ее пронзила внезапная печаль. Она так и не сумела разобраться в том странном влечении, которое питал к ней Лоренс Терл с самого начала.
Он отпер дверцу лендровера и протянул ей ключи. Он сказал:
– Когда все это закончится, я разыщу тебя, – он странно моргнул. – Когда надумаешь выходить замуж, дай мне знать. Пошли весточку по адресу, который я тебе дал, и она в конце концов меня разыщет. Я приеду, если это будет в человеческих силах. Благослови тебя Бог, милая, – он нагнулся и поцеловал ее.
В этот момент она почувствовала дикое, невообразимое желание повернуть время вспять и избавить всех от тех печальных событий, которые случились за последние двадцать четыре часа. Она импульсивно обняла его.
– Прощай… удачи тебе, – шепнула она, глядя поверх его плеча, пока он гладил ее волосы. Он мягко оторвался от нее.
– Полезай, – он осторожно закрыл дверцу и отступил назад. Она откинулась на сиденье и встревожено посмотрела на него. Последний прощальный жест, и она почувствовала, как автомобиль, подчиняясь ее воле, двинулся вперед. Она бросила на него последний взгляд в зеркало: улыбающийся мужчина с коричневым от загара лицом стоял, прикрывая глаза ладонью, пока лендровер не исчез за поворотом ближайшего холма.
Глава четырнадцатая
– Я отказываюсь в это поверить!
Вики подняла голову, взгляд ее был твердым.
– Во все остальное – да. Но в это, – ее щеки запылали от гнева, – нет!
Двое мужчин переглянулись, затем снова посмотрели на стройную, дерзкую фигурку. Однако, несмотря на вызывающий вид, внутри Вики вся дрожала. По дороге в лагерь она испытала всю гамму разнообразных переживаний, начиная от угрызений совести и заканчивая упрямой самоуверенностью. К концу поездки она была настроена решительно, но осторожно. Упустив из виду тот факт, что остальные еще пребывают в неведении относительно ее предательства, она готовилась противостоять гневу, упрекам, презрению – словом, рассчитывала встретить что угодно, только не выражение несказанной радости и облегчения на осунувшемся лице отца. И Гранта – несмотря на ее уверения, что с ней абсолютно все в порядке, в его глазах оставалось беспокойство. От этого ей стало еще более стыдно; теперь она просто не знала, как ей приступить к рассказу о том, что с ней произошло.
Когда наконец она закончила свое повествование, то увидела, что лицо ее отца побелело, а вокруг рта Гранта снова собрались суровые складки. Доктор Харвинг шагнул к ней. Она понимала, что гнев отца достиг опасных пределов. Грант коротким предупредительным жестом взял его за плечо, а Вики указал на стул.
Она села, усталость почти двух дней, проведенных без сна, навалилась на нее.
– Зачем вам понадобилось самой ввязываться в это дело и подвергать себя такому страшному риску? – сила, которая слышалась в этих спокойно произнесенных словах, подавляла ее еще больше, чем гнев отца.
– Мне некогда было раздумывать, он удирал, а вокруг не было никого, кроме меня, чтобы остановить его.
– Иными словами, вы собирались схватить преступника и вернуть украденное – насмешка, прозвучавшая в его голосе, лишила силы ее попытку представить дело как веселую проделку проказливой школьницы. Она снова вспыхнула:
– По крайней мере, я преуспела в этом больше, чем целых три представителя так называемого сильного пола – нет, четыре: я забыла Бен Али.
Пока она говорила это, Грант молчал, но выражение его глаз заставило ее устыдиться еще больше. Отец, меривший шагами хижину, внезапно остановился и посмотрел на нее.
– Ты сказал Бен Али?
Так же отреагировал и Грант. Вики опустила голову. Ей ничего не оставалось, как заполнить недостающий пробел в своей истории. Она надеялась избежать этого, не потому, что хотела их обмануть, но чтобы не расстраивать их больше, чем было необходимо.
– С мистером Свендсеном все в порядке? – спросила она в наступившей тишине.
– Его увезли в гарнизон, – сказал Грант. Гнев сошел с его лица, на нем осталось холодное выражение. Он зажег сигарету; она тоскливо следила, как он затягивается, решив, что гордость должна пересилить страстную тоску по никотину – она не станет просить у него закурить. Однако он сам подвинул ей пачку и щелкнул зажигалкой, сказав: «Вы курите слишком часто». Он произнес это бесцветным, механическим голосом, однако это незначительное замечание более, чем что-либо еще, поколебало ее самообладание. Она поборола в себе искушение вскочить и убежать куда угодно, лишь бы не видеть осуждающего, презрительного взгляда его стальных глаз. Она услышала его голос:
– Скажите мне, почему вы так убеждены, что Терл не унес с собой то, что мы ищем? Какие доказательства вы можете представить, кроме женской интуиции, на которую мы не можем сейчас полагаться?
– Я не выпускала лендровер из виду, – ответила она устало. – Он не взял оттуда ничего, кроме сумки – парусиновой сумки наподобие моей.
– И конечно, позволил вам обыскать ее? – его голос звучал саркастически.
– Нет! – она вспыхнула. – Но в ней не было статуэтки. Я готова поклясться в этом. Кроме того, там было слишком мало места, чтобы что-то относительно крупное могло уместиться рядом с этой огромной… – она остановилась, и Грант быстро сказал:
– Продолжайте. С этой огромной…
– С этим свитером, – солгала она.
– В этом-то климате! – Грант усмехнулся одними углами рта. – Не обманывайте меня, Вики.
На лице ее явно было написано страдание. Она повторила:
– Сумка была открыта, все ее содержимое почти вываливалось наружу. Я заметила кое-что. Носки, прибор для бритья, консервы… статуэтки там не было.
Грант молчал, пристально глядя ей в лицо. Она выдержала его долгий взгляд. Он напомнил ей судью, обдумывающего приговор. Иллюзия нарушилась, когда он вздохнул и произнес свое заключение:
– Боюсь, что ваша уверенность наивна и неуместна, – он поднялся и посмотрел на нее искоса. – Я полагаю, правильно будет предположить, что Терл не стал сообщать вам своих планов на будущее.
Ее склоненная голова была единственным ответом. На его лице застыла неестественная усмешка.
– Ваша преданность делает вам честь, Вики. Жаль, что вы не разбираетесь в людях так же хорошо.
От последнего язвительного замечания на ее глаза навернулись слезы. Она услышала его сердитые шаги, а затем стук закрывшейся двери – он покинул хижину. Она встала на ноги и повернулась к отцу. Ее рука протянулась к нему в умоляющем жесте, в котором она сама себе не отдавала отчета.
Ее безмолвное отчаяние передалось ему, словно между ними существовала телепатическая связь. Она осознавала только, что он нужен ей и не должен бросать ее. Выражение гнева сошло с его лица, и она упала в его объятия, обретя, наконец, покой, которого ей так долго не хватало.
Взволнованно, в отрывочных, бессвязных выражениях она начала пересказывать ему историю Лоренса. Страдание заставило ее упустить из виду, какое неверное впечатление ее забота о Лоренсе может произвести на отца.
Она всхлипнула и торопливо растерла слезы по лицу.
– Кажется, все мои шлюзы не выдержали. Извини, папа, я вовсе не такая уж плакса.
– Нет, не плакса, – сурово сказал он, – но мне не нравятся перемены, которые произошли в тебе за последние несколько недель.
Внезапно она сказала:
– Этой ночью… я видела фары. А потом они исчезли. Что случилось?
– У Фэрфакса что-то случилось с мотором, и он был вынужден остановиться на дороге, – объяснил Эндрю. Затем выражение его лица снова омрачилось. – Зачем ты совершила такой дурацкий поступок, Вики? Я боюсь подумать, что могло случиться. Если бы Генри Свендсен не узнал тебя, мы до сих пор могли бы ничего не знать о том, где тебя искать. И подумать только, что это был Терл! – с горечью добавил доктор Харвинг.
У нее не было иллюзий относительно того, какое мнение отец составил себе о Лоренсе. Она торопливо заговорила:
– Я хочу, чтобы ты знал, что Лоренс не предпринимал никаких попыток убедить меня не выдавать нашего местонахождения, когда… когда вы появились на дороге внизу. С его стороны не было никакого насилия. Это был целиком мой выбор. Прости меня, но я не могла поступить иначе, – ее голос задрожал. – Постарайся понять, папа, ну пожалуйста.
Он покачал головой, лицо его было встревожено.
– Я постараюсь, Вики, но не думаю, что это сможет понять Фэрфакс.
Они вышли из полутемной хижины на яркий солнечный свет. Последние слова отца отозвались эхом в сердце Вики, и теперь она задавала себе печальный вопрос, на который не находила ответа: верит ли она в то, что Грант Фэрфакс действительно попытается ее понять?
* * *
События последующих дней складывались так, что ей не представляло особого труда избегать Гранта. Холодность в отношениях с ней стала нарушаться отдельными членами экспедиции, в особенности Финчем и профессором Элвисом. Финч, в частности, и не скрывал, что восхищается ее попыткой остановить злоумышленника, и она была благодарна ему за то, с каким пониманием он трактовал проблему выбора между преданностью другу и чувством долга, с которой столкнулась Вики. Лео и Алан, однако, в течение нескольких дней сохраняли позицию отстраненного неодобрения, которое выглядело почти как осуждение. Она ходила с высоко поднятой головой, не соглашаясь признавать себя виновной, и спокойно продолжала заниматься своим делом. Беседа с Генри Свендсеном прошла легче, чем она опасалась. Она даже не знала, радоваться ей или огорчаться, когда он сообщил ей, что было решено не предавать огласке ее участие в побеге Терла.
– Это не поможет нам установить, где он сейчас находится, – сухо сказал Генри, – и лишь может привлечь к делу ненужное любопытство, которого мы стараемся избежать, – по его тону она безошибочно догадалась, что он осуждает ее за ту легко вообразимую историю, в которую любой репортер превратит ее ночное путешествие.
Позже она узнала, что этому способствовало вмешательство ее отца, и была благодарна ему за предусмотрительность, когда в лагерь нагрянула пресса и начались расспросы. Грант уклонялся от интервью и указывал на профессора Элвиса, как на официального представителя экспедиции. Лео не преминул доказать свою значительность на страницах газет, а Бен Али сфотографировался в гордой позе с изображением собственной головы в руках, подаренным ему Лео.
Общее чувство облегчения облетело лагерь, когда последний блокнот, наконец, закрылся, и вещи были погружены на машины. Постепенно шумиха улеглась и возобновились рабочие будни. Сезон был почти завершен. Чуть больше недели осталось до того момента, когда лагерь будет свернут и все они разъедутся. Из под заброшенного участка земли, на который они пришли, на свет появились находки, научная ценность которых превосходила самые смелые ожидания. Открыто еще одно место, которому суждено стать магнитом для любителей древности; еще одно звено в вызывающей изумление цепи прошлого: Петра, Ур, Баальбек…
В один из спокойных моментов Вики подошла к огромной двери, которая наконец раскрыла секреты, так долго хранившиеся за ней. Вики вздохнула, ее лицо было задумчивым. Если б только… Нет, бесполезно сожалеть о том, что уже случилось. Вики многое бы отдала, чтобы облегчить ношу беспокойства, лежавшую на плечах Гранта, и увидеть спокойствие на его лице. Похищение сокровищ, за которым последовал побег Лоренса, было сильным ударом для всех, но вдвое более сильным – для Гранта.
Она повернулась к дверям спиной и пересекла мозаичный двор, помедлив над тем местом, где она в свое время обнаружила желобок в полу. Шок, который последовал за разоблачением ее секрета, значительно ослабил ее разочарование по поводу того, что желобок оказался всего лишь частью рисунка, выложенного из мозаики. Она двинулась дальше, беспокойные вопросы снова замелькали перед ее мысленным взором. Где? Кто? И зачем? Инстинкт по-прежнему подсказывал ей, что изумруд и статуэтка находятся где-то неподалеку.
Шагая в сторону заходящего солнца, она приблизилась к своей палатке. Задумавшись, она не заметила «ситроен» коменданта, остановившийся около столовой. Слишком много машин приезжали и уезжали за последние несколько дней. Она опустилась на койку и еще раз перебрала в памяти все события, которые произошли после той ночи, когда случилась кража. За исключением Гранта, профессора и Генри Свендсена, а также если оставить в покое Лоренса, оставались трое: Финч, Алан и Лео.
Лео… и Алан. Странно, но теперь каждый, стоило ему подумать об одном, сразу же вспоминал и второго. Странный, угрюмый молодой студент и блистательный, заносчивый ученый. В последнее время они держались на удивление тихо. Вики резко выпрямилась и нахмурилась.
Лео знал о Лоренсе.
Нелепое предположение пустило корни и расцвело в ее воображении со скоростью тропического растения. Это было слишком невероятно; не могла же половина участников экспедиции выдавать себя не за тех, кем они были на самом деле, достаточно было ее самой и Лоренса.
В палатке постепенно становилось темно, и она, все еще пребывая в задумчивости, встала, чтобы зажечь лампу. Лампа оказалась пуста, и Вики, ворча от нетерпения, разыскала керосин и вытерла с пальцев масляную пленку, прежде чем чиркнуть спичкой. Лампа загорелась, наполнив палатку ровным светом; на стене, за спиной Вики, зашевелилась большая черная тень. Нагнувшись, чтобы подрегулировать фитиль, Вики внезапно застыла, глядя на язычок пламени.
Перед ее внутренним взором маячила другая лампа, ее изящная форма в виде цветка лотоса с откидывающимися на петлях лепестками, мягкие складки одежды на украшавшей ее бронзовой фигурке. Будто во сне Вики снова увидела себя в пристройке, увидела, как лампа распадается в ее руках на две части, как цветок отделяется от пустого основания и как затем они снова входят друг в друга так плотно, что не остается ни одного видимого глазу зазора.
Ее собственная лампа мигнула, и видение исчезло. Было ли это ответом на все вопросы? С каждой минутой ее убеждение в этом росло. Она не осмеливалась пускать в ход воображение, готовое дорисовать мерещившуюся ей картину. Свободное пространство в основании лампы было достаточно большим, чтобы там можно было скрыть изумруд. Изумруд, способный украсить самую изысканную коллекцию.
Она снова опустилась на койку. О статуэтке пока необходимо забыть. Она должна проверить лампу. Но когда? Ее сердце забилось от волнения, когда она осознала всю трудность задуманного ею предприятия. Безопаснее всего взяться за это сразу после ужина, когда Лео и Алан засядут в столовой за свою бесконечную партию в карты.
Она поднялась и беспокойно прошлась по крошечному пространству палатки, автоматически закурив сигарету. Почти целых двадцать четыре часа должны пройти, прежде чем она сможет проверить свою гипотезу. Подумать только, ведь именно она снабдила Лео бесспорным алиби в ночь воровства. Все ее подозрения раньше разбивались об этот барьер. Но теперь все прежние рассуждения нуждались в пересмотре.
Вики так была погружена в свои мысли, что не слышала, как снаружи кто-то окликнул ее по имени. Второй, более настойчивый, оклик привлек ее внимание, и она выглянула из палатки.
Вошел Финч. При свете лампы его загорелое лицо выглядело желтым и напряженным. Тревожное предчувствие шевельнулось у Вики в душе, когда он не ответил улыбкой на ее приветствие.
Он глухо сказал:
– Они схватили Лоренса.
– Что?
Он поколебался, потом начал быстро рассказывать, пока она смотрела на него широко раскрытыми глазами:
– Я толком не знаю подробностей, вроде бы были подняты войска, чтобы прочесать окрестные холмы. Он пытался убежать, но попал прямо им в руки. Кажется, они похватали много народу – половина из них жители деревни – и в их числе Лоренс. Комендант приехал как раз когда мы допивали кофе, – кстати, почему вы не остались? – чтобы рассказать об этом Фэрфаксу, а когда уезжал, захватил с собой Свендсена.
Финч сделал паузу, чтобы вздохнуть, и Вики успела вставить вопрос:
– А где Лори сейчас?
– В Закирии, в гарнизоне. Никто не знает, что теперь будет. Они обыскали его, разумеется, но ничего не нашли. Знаешь, – Финч плотно сжал губы, – мне кажется, вы правы. Что бы там Лоренс ни совершил перед тем, как отправиться в экспедицию, наши находки утащил не он, – он сделал паузу и, желая внести в разговор более веселую ноту, добавил. – Старик Элвис так рассеян, что вполне мог сам засунуть их куда-нибудь, а потом совершенно забыть об этом.
Вики вяло махнула рукой:
– Нет, Финч. Забывчивость профессора касается лишь повседневной стороны жизни. В худшем случае он может забыть побриться или позавтракать, – она опустила глаза, и голос ее задрожал. – Но я знаю, что права насчет Лори. Я очень рада, что вы чувствуете то же самое. И, – в голосе ее послышались решительные нотки, дрожание исчезло, – я докажу, что я права.
Он смотрел на нее, не отрываясь, затем мигнул и отвел взгляд в сторону. Руки его бессильно повисли вдоль тела.
– Как вам это удастся, Вики?
– Когда вы уходили из столовой, Лео и Алан все еще были там?
Финч кивнул, немного удивленный таким прямым вопросом.
– Похоже, они очень расстроились из-за Лоренса. По крайней мере, они изменили тон и больше не ругают его так сильно, как в первое время после его исчезновения. Кстати, вам известно, что они уезжают?
– Лео и Алан? Когда?
– Они объявили об этом сразу после ухода коменданта. Когда я их оставил, они договаривались об этом с Фэрфаксом. По-моему, они собираются отправиться завтра утром.
– Завтра? – вырвалось у нее. – Но это невозможно! – Вики нахмурилась и стала кусать нижнюю губу, не замечая удивления Финча.
– Слушайте, – она схватила его за руку. – Отправляйтесь назад в столовую и задержите их там. Как угодно. Откройте бутылку, скажите, что хотите выпить с ними на прощанье. Все, что угодно. Но задержите их там. Понимаете?
– Но зачем? – Финч уставился на нее.
– Некогда объяснять. Спешите! – она почти вытолкнула его из палатки, не обращая внимания на его протесты. Внезапно он сказал:
– Что я должен делать после этого?
– Ничего. Просто дайте мне пятнадцать минут. Если получится, больше. Скорее, Финч.
Наконец он внял ее настойчивым просьбам, и его шаги растворились в тишине, висевшей над лагерем. Вики схватила свою куртку и стала торопливо шарить по карманам, пока не нашла то, что искала: ключ от пристройки. В свое время она забыла вернуть его Гранту, а он, к счастью, так и не вспомнил об этом.
Выбравшись из палатки, она бросилась бегом, почти физически ощущая, как утекают секунды. А что, если Лео и Алан уже в пристройке? Что, если Финч опоздал? Испарина выступила на ее ладонях, усилием воли она отогнала от себя опасение, что все ее подозрения построены на ошибке.
Кто-то приближался к ней, и она свернула в сторону, чтобы уклониться от встречи. Однако сильная рука преградила ей дорогу, и резкий голос произнес:
– Что происходит? Сначала Финч бегает тут как сумасшедший, теперь вы.
– Грант! – мгновение она стояла в нерешительности, но затем отбросила колебания. – Грант, – выдохнула она, – идемте со мной, прямо сейчас, а на вопросы я отвечу потом. Ну, пожалуйста, – в голосе ее послышалась мольба, – это очень важно!
Она старалась разглядеть в темноте выражение его лица и автоматически взяла его за руку. Почувствовав сквозь тонкий рукав рубашки тепло его тела, она торопливо отдернула ладонь.
– Пожалуйста, Грант, скорее, – с отчаянным видом упрашивала она.
Наконец ее настойчивость возымела действие. Он повернулся и зашагал за ней широкими шагами, стараясь не отставать. Она почти бежала.
Вики скороговоркой проговорила:
– Если я ошибаюсь, потом вы можете называть меня самой последней дурой, но я не могу позволить им удрать, даже не попробовав.
Наступило молчание, он обдумывал ее слова. Затем он произнес:
– Что бы ни было то, в отношении чего вы боитесь ошибиться, вас нельзя назвать дурой. Разве что импульсивной и безрассудной, когда на вас находят ваши сумасшедшие подозрения. Я полагаю, под «ними» вы подразумеваете Гэвисона и Бриксена?
Она споткнулась и вскинула руки, чтобы удержать равновесие. Они как раз проходили мимо столовой, и он уловил, с каким беспокойством она взглянула на освещенное окно, из-за которого раздавалась приглушенная музыка; должно быть, Финч принес свой транзистор, подумала она, чтобы прощальные тосты звучали веселее.
В маленьком окне пристройки света не было.
Вики вставила ключ в замок, и тут Грант начал догадываться о ее намерениях. Его рука легла поверх ее ладони, сжимавшей ключ.
– Это невозможно, Вики.
Она сбросила его руку с неожиданной силой.
– Но это единственный способ, – горячо прошептала она. – А то, что вы будете свидетелем, даже лучше.
Она вздохнула с облегчением, когда он молча шагнул в сторону. Дверь растворилась, открыв доступ в темное помещение. Она проскользнула вперед. За ее спиной Грант неторопливым движением ноги прикрыл дверь и повернул выключатель. Резкий свет залил пристройку.
На койке лежал наполовину собранный «дипломат». На его крышке красовалась знаменитая панама Лео. В углу виднелся чемодан, его замки были закрыты. На полу лежали различные предметы, в том числе сумка с инструментами для ваяния.
Вики обежала глазами хижину. Она помнила о том, что у нее мало времени, и о том, что в дверях стоит нахмуренный Грант, наблюдающий за каждым ее движением. Раздумывать и колебаться было некогда. Она подняла аккуратно сложенное белье, лежавшее в «дипломате» и положила его на койку. Под ним ничего не было. Больше не сдерживая нетерпения, она стала разбрасывать вещи, лежавшие на полу, в поисках того, что ей было необходимо.
Наконец она увидела продолговатую коричневую коробку подходящей формы и размера. Она была почти не видна под складками упавшего одеяла.
В ту же секунду она схватила коробку и запустила внутрь руки, вытащив на свет, как показалось Гранту, отлитую из бронзы фигурку, укрепленную на странном основании. Под его изумленным взглядом Вики опустилась на колени, ее пальцы безошибочно нащупали спрятанную внутри пружину, и лампа распалась на две части.
Она встряхнула ее, и Грант в изумлении открыл рот.
Шарик, в котором переливался зеленый огонь, упал на пол и подкатился к его ногам.
Он посмотрел на изумруд, потом на бледное, торжествующее лицо Вики. Словно пребывая во сне, он наклонился, поднял камень и стал вертеть его в пальцах, желая убедиться в реальности происходящего.
– Невероятно, – наконец сказал он. – Но как вы узнали?
Она покачала головой и поднялась на ноги. Переживания последнего часа вдруг заставили ее почувствовать страшную усталость. Она опустилась на край койки и, не отвечая, стала смотреть на камень у Гранта в руках.
Он шагнул вперед и поднял с пола лампу. На лице его все еще держалось удивленное выражение. Он принялся с любопытством изучать ее строение, совсем как она делала это в ту ночь, когда случайно открыла секрет ее устройства. Она рассказала ему о том происшествии и прибавила:
– Я совершенно забыла про это и вспомнила лишь сегодня вечером. И тогда я уже была уверена. Оставалось только пойти и отыскать лампу, – она пристально посмотрела на него, догадываясь, какая буря догадок и подозрений поднялась в его душе.
– Вы всегда подозревали Лео, даже когда это было совершенно против всякого здравого смысла, – он положил лампу на койку и его лицо затвердело. – Что ж, пришло время задать Лео несколько прямых вопросов.
– А я, в свою очередь, хотел бы узнать причину этого вторжения.
Вики подпрыгнула на месте от неожиданности. Грант обернулся.
В дверях стоял Лео. Лицо его было перекошено от ярости. За его спиной, глядя поверх его плеча широко открытыми, испуганными глазами, топтался Алан Бриксен.
Не говоря ни слова, Грант раскрыл ладонь, на которой лежал изумруд. Затаив дыхание, Вики следила за выражением ужаса, мелькнувшим в глазах Гэвисона и Бриксена, которого они не смогли скрыть.
– Где вы обнаружили… это? – проревел Лео, бросая взгляды то на лампу, лежавшую на койке, то на Вики.
– Это она все подстроила! – Алан Бриксен шагнул в хижину, его ладони судорожно сжимались и разжимались. – Она была с этим мошенником Терлом. А теперь испугалась, что он ее выдаст. Скажите им! – он повернулся к Лео, его голос взлетел до визга. – Скажите им, каким мошенником Терл был в прошлом!
Вики прямо смотрела в перекошенное злобой лицо юнца, не скрывая своего презрения. Она сказала:
– Лори попался быстрее, чем вы рассчитывали, – она встала и шагнула к ним. – Вы рассчитывали, что ему удастся скрыться, по крайней мере, до тех пор, пока вы не очутитесь в Штатах – в безопасности и еще с одним экземпляром для вашей коллекции. Неужели вы думаете, что Лоренс стал бы воровать изумруд лишь для того, чтобы потом бросить его в лагере? Нет! – гневно обрушилась она на них. – Когда вы оказывали Лори свою мнимую помощь, у вас в голове уже начала складываться мерзкая идея. Он мог стать идеальным козлом отпущения – кто бы стал думать, что такой богатый и уважаемый человек, как вы, опустится до элементарного воровства? А вы просто неразборчивый коллекционер, чья алчность способна заглушить любые доводы совести.
– Ты просто дерзкая, глупая девчонка – не дайте ей себя одурачить, – Алан Бриксен почти выплюнул эти слова, в его глазах сверкнула такая угроза, что Вики невольно отступила назад.
– Тихо! – цыкнул на него Лео. С видимым усилием он взял себя в руки и повернулся к Гранту, на непроницаемом лице которого невозможно было прочесть, о чем он думает.
– Мне никогда еще не приходилось выслушивать ничего подобного этим беспардонным обвинениям, – Лео прочистил горло и продолжал. – Я думаю, мисс Харвинг и нашему юному другу, – презрительным жестом Лео указал на хмурого юнца, – лучше отправиться в какое-нибудь другое место и там продолжить свой в высшей степени занимательный обмен репликами. Может быть, тогда нам удастся спокойно разобраться в этом отвратительном недоразумении.
Его ровная, сдержанная речь прозвучала удивительно спокойно на фоне предыдущих горячих обвинений. Что-то похожее на сомнение показалось на внешне безмятежном лице Гранта, и Вики затрепетала, Лео явно собирался выгородить себя из любой истории. И где же статуэтка? Как в тумане она слышала, как Лео продолжал говорить:
– Для того чтобы проверить это ужасное обвинение, ваше полное право – обыскать мое имущество. Более того, я даже настаиваю, чтобы вы это сделали. Но уверяю вас, статуэтки вы не найдете.
На мгновение взгляды всех присутствующих скрестились на Лео.
Затем Вики снова оглядела вещи, в беспорядке разбросанные по хижине. Там было что-то… что-то такое, что просто бросилось ей в глаза, когда они с Грантом вошли. Только бы она вспомнила. Изо всех сил она пыталась собрать воедино обрывки воспоминаний, которые кружились казалось, на расстоянии вытянутой руки… Она посмотрела на Алана. Он стоял молча, но в глазах его застыла тревога.
К Лео явно возвращалась вся его самоуверенность. Он отыскал связку ключей, нашел нужный, снял его с кольца и протянул его Гранту. Грант заколебался, но Лео сказал:
– Возьмите. Я настаиваю.
Грант взял ключ, помедлил еще секунду и наклонился над чемоданом. Отперев замок, он откинул крышку и без всякого энтузиазма перебрал содержимое. Быстрым движением Лео нагнулся и стал вытаскивать из чемодана одежду, сваливая ее прямо на пол, пока там не образовался большой мягкий ворох белья. Он сказал спокойно:
– О пустом основании лампы знали несколько человек. Абсолютно точно об этом знал Терл. Я сам показал ему это как-то вечером.
– Неужели?
Лео оставил без ответа реплику Вики и продолжал, обращаясь к Гранту:
– Не люблю, когда меня невежливо перебивают, но очевидно, что кто-то просто… э… испугался, и…
Его ровный голос продолжал журчать, пока чемодан, наконец, не был опустошен до дна. В отчаянии Вики глядела, как они отвернулись от него, и Грант вернул Лео ключ. Сомнение исчезло с лица Гранта, в глазах Алана снова появился былой апломб.
Лео улыбнулся с видимым сожалением и произнес:
– Терл был хорошим товарищем, в особенности вам, моя дорогая, – его взгляд скользнул по Вики, однако он был холоден, несмотря на улыбку. – Я очень боюсь, что… Но главное, что изумруд снова вернулся к нам.
Все двинулись к выходу, Лео начал говорить, что неплохо было бы пойти всем в столовую и выпить чего-нибудь. Вики вздохнула, почти не чувствуя руку Гранта, которую он успокаивающим жестом положил ей на плечо. Ничего не вышло. Ей удалось найти изумруд, но она не смогла снять подозрения с Лоренса. А изящной статуэтки по-прежнему не было. Она так переживала горечь неудачи, что даже внезапное пожатие руки Гранта и его шепот: «Выше голову, милая, вы сделали все, что могли», – когда он помогал ей выйти из пристройки, не принесли ей утешения. Лео с нетерпением ожидал их снаружи.
