Текст книги "Юная Вики"

Автор книги: Марджери Хилтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

И тут внезапно раздался голос, на появление которого никто не рассчитывал, и Вики озарила интуитивная догадка, поставившая все части головоломки на место.

– Миста Грант! Вы здэс?

Прежде чем замерло эхо, разбуженное голосом Бен Али, Вики развернулась и бросилась обратно в пристройку. Бен Али… Теперь она знала, куда Лео спрятал статуэтку. В пристройке находились две глиняные головы. Одну их них Лео подарил Бен Али. Но обе они еще были здесь.

Она бросилась к скульптурам. Которая из них? Ну конечно! Та, которая тяжелее. С невероятным чувством облегчения она убедилась, схватив головы, что вес их не равен.

Все дальнейшее произошло очень быстро. Алан прыгнул на нее. Ворвался Бен Али и с довольным видом прижал юнца к полу, пока Грант удерживал Лео. В этой сумятице глиняная голова выскользнула из рук Вики и с грохотом разбилась об пол.

Внезапно наступила мертвая тишина.

Посреди обломков, завернутая в обрывки оберточной бумаги, на полу сверкала золотая статуэтка.

Лео, позабытый среди общего изумления, исчез, прихрамывая. Грант и Бен Али смотрели, как Вики подняла статуэтку и почтительно смахнула с нее пыль и остатки бумаги.

После этого они пили кофе и рассказывали о том, что произошло, профессор радовался возвращению своей золотой богини, а доктор Харвинг вздыхал, что он вечно пропускает самое интересное. Вики, довольная, сидела расслабившись, не принимая участия в разговоре.

Лео и Алан должны были покинуть лагерь на следующее утро, как и предполагалось. Как заметил профессор, пропавшие находки были возвращены, в случае же привлечения этой парочки к юридической ответственности нежелательная огласка происшедшего становилась неизбежной. Полное признание они в конце концов получили от Алана. Саму кражу совершил он, подстрекаемый щедрыми посулами и денежными подачками Лео. Оказалось, что он всецело подпал под влияние американского ученого, находясь у него почти в рабском подчинении, во что Вики было трудно поверить.

Она подумала о Лоренсе. Почему виновные могут беспрепятственно ускользнуть, в то время как он… Наверное, Грант сделает что-нибудь? Она положила стиснутые руки на стол и оглядела повернувшиеся к ней лица.

– Что теперь будет с Лори?

– Я думал, вы спите, – на секунду теплая ладонь Гранта коснулась ее руки. Глаза его перестали улыбаться, в них промелькнуло выражение, значение которого она не поняла. Он сказал:

– Я как раз собирался вернуться к нему. Завтра утром я отправлюсь в Закирию. Я сделаю все, что в моих силах, – это тот минимум, которым я вам обязан, – но я не могу ничего обещать, Вики. Вы знаете, – он сделал паузу, – в этом деле есть кое-что еще.

Она отвела взгляд, не в силах вынести его сочувствия и этого странного выражения его глаз. Волнение, связанное с находкой пропавших вещей, улеглось, оставив усталость и чувство пустоты, словно все действительно подошло к концу. Внезапно она поднялась и пожелала всем спокойной ночи.

На следующее утро она проснулась поздно. Ночь прошла беспокойно, тяжелый сон нисколько не освежил ее. Грант уехал несколько часов назад, захватив с собой Лео и Алана. Над лагерем витал дух опустошенности, подобный тишине, висящей в театре, после того как в последний раз был опущен занавес. Рабочих рассчитали, только Бен Али остался.

Он пил кофе с ее отцом и Финчем, когда она добралась наконец до столовой и присоединилась к ним, наливая себе остывший кофе медленными, безжизненными движениями.

– Как спалось? – спросил Эндрю. Финч включил радио и сказал:

– Вам нужно взбодриться. Хотите, потанцуем?

– Нет, спасибо, – она перевела язвительный взгляд с Финча на транзистор, из которого перестала литься музыка и послышались новости. Он торопливо стал крутить настройку, но в конце концов вздохнул и выключил приемник.

– А где профессор Элвис? – спросила она.

– В лаборатории. Упаковывает свое оборудование, – Финч лениво потянулся и погрозил ей пальцем. – Для героини дня у вас довольно мрачный вид, дорогая моя, – он встал и повернулся к Бен Али. – Я собираюсь повозиться с грузовиком. Поможете?

Бен Али отодвинул чашку и последовал за Финчем своей легкой, полной достоинства походкой.

– Я бы посоветовал тебе тоже чем-нибудь занять руки… и голову, – доктор Харвинг большим пальцем уминал в трубке табак. Когда трубка как следует разгорелась, он удобно пристроил ее в углу рта и обратился к дочери:

– Если ты начнешь складывать фотолабораторию, я тебе помогу.

Она допила кофе и покорно встала.

– Когда ты будешь готов, папа.

Неторопливая, методичная работа несла успокоение. Переживания утихали, события последней недели, еще такие свежие в ее памяти, постепенно теряли свою живость, приобретали нереальные очертания. Ей почти удалось убедить себя, что она уже может спокойно смотреть на случившееся, и что еще через несколько дней ее оставят мысли, связанные с Грантом и Лоренсом, и она будет считать все это далеким прошлым, как вдруг отец поднял голову от ящика, с которым он возился, и спросил:

– А этот Терл… он много для тебя значит?

От умиротворенного состояния Вики не осталось и следа. Пластмассовые кюветы столкнулись у нее в руках, она пристально посмотрела на отца. До чего же слепыми бывают родители!

– Ничего. В том смысле, в каком ты это подразумеваешь, – она уложила кюветы в коробку и понесла ее к ящику.

– Слава Богу! – у Эндрю вырвался вздох облегчения. – Не то чтобы я лично имел что-то против него, но…

В этом «но» скрывалось столько потаенных мыслей, что Вики наклонила голову, не в силах сдержать улыбки.

После этого работа продолжалась в молчании. Один раз она уловила на себе его внимательный взгляд, в глубине которого читалось недоумение. Наконец он заколотил последний гвоздь, и они пододвинули собранный ящик к двери.

– Наконец-то эта экспедиция закончилась, – вздохнул он. – Чересчур много волнений, без которых легко можно было бы обойтись, – он метнул на нее любопытный взгляд. – Ты по-прежнему считаешь, что твоя игра, которую ты затеяла, чтобы попасть сюда, стоила свеч?

Она не ответила, и он задумчиво продолжал:

– Сначала мне казалось, в упрямстве Фэрфакс даст тебе сто очков вперед, но его гнев утих гораздо быстрее, чем я ожидал.

Она отвернулась, чтобы скрыть предательский румянец, заливший ее щеки, и не заметила, как во взгляде отца начало пробуждаться понимание.

– Должно быть, ты очаровала его, – он осторожно подталкивал ее к откровенному разговору. – Или как раз наоборот?

– Папа, ты – пронырливый, назойливый старикан! – ее нарочито небрежный голос подозрительно дрожал. – Ты абсолютно неправ.

Доктор Харвинг с сомнением фыркнул:

– Прости, дорогая моя, но я почему-то думаю, что я прав, – он похлопал ладонью по ее плечу. – Я даже могу сказать, когда это началось. Во время той бури… Что случилось?

– Он равнодушен ко мне, – сказала она сдавленным голосом. – И потом, он женат, – добавила она упавшим тоном.

– Женат? – доктор Харвинг сдвинул брови и полез в карман за трубкой. – В первый раз слышу об этом. Ты уверена?

Она кивнула:

– Финч показывал мне письмо. И есть еще много другого – ох, папа! Скорее бы мы уже были дома! С меня довольно, – она наклонилась над очередным ящиком, стараясь удержать слезы.

Эндрю подошел к ней и забрал у нее из рук пачку фотобумаги. Затем он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. В его движениях появилась неожиданная властность. Он сказал:

– Уезжай домой. Тебе незачем сидеть здесь и ждать меня.

– Но…

Он не дал ей договорить:

– Послушай, Вики. А что если тебе поехать куда-нибудь отдохнуть на несколько дней? А позже я бы тебя отыскал и мы уехали бы домой вместе, – он заговорил торопливо, чтобы она не успела перебить. – Я предлагаю Хайфу. Там ты вволю находишься по магазинам. Ты накупишь себе бездну всяких женских безделушек и сделаешь прическу. Если у тебя мало с собой наличных денег, я тебе помогу, – убедительно продолжал он. – Так, давай посмотрим, каким маршрутом тебе лучше ехать… Интересно, можно ли выбраться отсюда быстрее, чем тем путем, каким мы сюда приехали. Куда я сунул расписание? – бормотал он, больше обращаясь к самому себе, пока Вики, удивленная и обрадованная, молча взирала на него.

– И остановись в каком-нибудь месте получше, – отец продолжал свои наставления, – например, в «Святом Георге» или в «Европе». Я присоединюсь к тебе сразу же, как только смогу. Я и сам не прочь отдохнуть. Давно мечтаю посмотреть на ночную жизнь Хайфы, – прибавил Эндрю, на этот раз с подлинным энтузиазмом.

Предложение было заманчивым. Вики боролась с искушением, чувствуя, что должна дождаться окончательной развязки всей этой истории. Она вяло возразила:

– Но у меня с собой только пара платьев – и все.

– Я же говорю тебе, купи себе все, что необходимо. Я слишком легко отделывался раньше, когда твои вкусы в одежде были неприхотливы. А теперь ступай складывать вещи. Мы отправим тебя после ленча, – он выдал свое нетерпение удалить Вики из лагеря без дальнейших проволочек.

– Но я не могу, – сказала она, ошеломленная его напором. – Я должна дождаться возвращения Гранта. Я… я хочу знать, что теперь будет с Лори.

– Разумеется. И еще раз увидеть Фэрфакса? – спокойно спросил Эндрю.

Она отвернулась, не в силах встретиться с ним глазами.

– Очень хорошо, – вздохнул он. – Значит, завтра утром.

Он закончил надписывать ящики и увел Вики на ланч.

Однако все сложилось по его первоначальному плану, и Вики снова увидела Гранта Фэрфакса лишь после того, как в последний раз совершила путешествие по дороге, ведущей из лагеря в Закирию.

Она закончила укладывать свой измятый чемодан, который должен был отправиться морем вместе с остальным багажом доктора Харвинга. Разную мелочь, необходимую в дороге, она сложила в «дипломат» отца, с сожалением отказавшись от своей знаменитой парусиновой сумки. Она заканчивала сушить волосы, когда услыхала шум подъезжавшего джипа. Это означало, что Грант Фэрфакс вернулся в лагерь. Через несколько минут к ней зашел отец. Вики вопросительно посмотрела на него из-под полотенца.

– Он снял с Лоренса подозрения в краже этих безделушек в нашем лагере, – сказал Эндрю без всякого вступления.

– Слава Богу, но что будет…

– Еще не знаю. Думаю, Генри Свендсен ждет звонка из Лондона. Пока это все не выяснится… – Эндрю сделал неопределенный жест. – Кстати, я сказал остальным, – он заколебался, глядя, как Вики снова начала энергично тереть волосы полотенцем, – что у тебя сильно болит голова. Я принесу тебе поесть попозже. Мне кажется, тебе уже хватит волнений и недосыпаний, – он смотрел на нее с искусно разыгранной заботой. – Советую тебе пораньше лечь спать, моя девочка.

Не подозревая о его намерениях, она вздохнула:

– Я думаю, ты прав. И мне нужно что-нибудь сделать со своими волосами, прежде чем показываться парикмахеру.

Когда он вернулся через полчаса, она уже лежала, свернувшись калачиком под одеялом. Ее волосы, тщательно уложенные, покоились под прозрачным платком. Он подождал, пока она поест, затем подоткнул под нее одеяло и нежно поцеловал, как делал это давно, когда она была еще ребенком.

Но план его стал совершенно ясен, когда он разбудил ее еще до зари и стал торопить в столовую, окруженную холодным, подавляюще-серым туманом, где он уже приготовил ей завтрак.

– Но я не могу уехать, не попрощавшись, – запротестовала она. В душе ее стал просыпаться страх. – Папа, когда ты решишь что-нибудь сделать, ты становишься безжалостен!

– Я попрощаюсь за тебя сам, позже, – хмурая улыбка показалась на его обычно спокойном лице. – Ты говорила, что с тебя довольно, – напомнил он ей.

– Я знаю, – она отодвинула тарелку. – Но я не думала, что мне придется уезжать вот так.

– Зато я думал. Так гораздо легче. Через несколько недель ты уже не будешь так переживать. Как ты будешь чувствовать себя в это время – зависит от твоего благоразумия. Ты забудешь его, Вики.

– Хорошо бы, – устало ответила она, понимая про себя, что это невозможно. Он поднялся.

– Пошли. Время ехать.

Она застегнула молнию на куртке до самого подбородка и обвела последним пристальным взглядом хмурую хижину, где провела так много времени. Воспоминания нахлынули на нее, ей пришел на память первый день с его надеждами, неуверенностью и страхами. Затем тот вечер, когда они праздновали удачное проникновение в тайны прошлого, а Грант спас ее… Ключ в чьей-то руке, кража, Лори, письма и связанная с ними горечь.

Ее глаза затуманились, к горлу подступил комок.

Не глядя вокруг, она повернулась и неверной походкой направилась наружу, к ожидавшему ее лендроверу.

Глава пятнадцатая

Теплый свет восходящего солнца скользил по поверхности безмятежного моря, словно наполняя его жидким золотом. Вода еще сохраняла прохладу ночи; позже она нагреется, и солнце, поднявшись в зенит, сообщит волнам томное оцепенение. Пока что над морем дул легкий бриз, навевавший приятную прохладу.

Вики, скользившая в воде навстречу солнцу, замедлила взмахи руками и перевернулась на спину. Она закрыла глаза. Средиземное море мягко качало ее на своих волнах, во всем теле чувствовалась приятная расслабленность. Уже четвертый день она в Хайфе. Закирия и все, что с ней связано, постепенно начинает занимать подобающее ей место: маленький островок в ее памяти, который будущее накроет своими волнами и все же никогда не сумеет уничтожить полностью. Завтра прилетает отец. Скоро они покинут Восток, пересекут Европу и окажутся дома.

Она открыла глаза, погрузилась в воду и развернулась, чтобы видеть залитые солнцем белые и розовые здания, подчеркивавшие линию берега. Ровными движениями, разрезая гладкую поверхность воды, она плыла к террасе, на которой виднелось желтое пятно в том месте, где остался ее пляжный халат. Внезапно она замедлила взмахи и стала напряженно всматриваться вперед, стараясь стряхнуть воду с ресниц.

У самой кромки прибоя стоял мужчина и, казалось, смотрел прямо на нее. Вот он поднес руку к глазам, защищаясь от солнца, затем опустил ее, но оставался стоять там же, неподвижный и внимательный.

Она заморгала и снова принялась резать плечом суживавшуюся полосу воды между нею и берегом. Когда она опять подняла голову, он по-прежнему был там, и теперь она ясно видела черты его лица, которые своим глубоким загаром резко контрастировали с ослепительной белизной его рубашки. Она почувствовала, как в груди у нее ритмично заколотилось сердце. Она огляделась. Это солнце, море и плавание натощак создали перед глазами мираж. Когда она снова посмотрит на мужчину, то убедится, что ошиблась: он окажется каким-нибудь незнакомцем, который вышел насладиться свежестью утра и полюбоваться на водных лыжников, резвящихся в море далеко за линией спасательных буйков. Будь она на его месте, она сделала бы то же самое.

Когда Вики, сделав последнее усилие, коснулась ногами дна и двинулась к берегу, чьи-то теплые руки обхватили ее за плечи.

Целую вечность она стояла, не шевелясь, чувствуя только тепло его ладоней и пристальный взгляд чистых серых глаз из-под затенявших их черных ресниц.

Грант разрушил охватившее ее оцепенение. Он нагнулся, подобрал желтый халат и обвернул им ее тело, с которого лилась вода. До нее вдруг дошло, что он не сказал ни слова, и тогда ее охватила паника, потому что только одна причина, по ее мнению, могла привести его сюда.

– Мой отец… Что-нибудь слу… – она запнулась, собственный голос показался ей нереальным.

Грант покачал головой, не отрывая взгляда от ее лица.

– Доктор Харвинг чувствует себя совершенно замечательно. Вот только его, э-э, уравновешенность немного пострадала, когда я уехал, – легкая улыбка тронула его губы. – Не ожидали, Вики?

Она наклонила голову, не понимая его намерений.

– Тогда зачем… – она опять запнулась, не в силах закончить вопрос. Грант снова слегка качнул головой.

– У нас еще будет время для вопросов. Нам обоим предстоит кое-что выяснить. Но сейчас вам следует подумать о душе и о завтраке.

Он повернул ее спиной к морю и зашагал вперед. Она двинулась за ним в молчании. Ее охватило какое-то странное состояние, она чувствовала себя как во сне. Однако Грант был абсолютно реален, так же как и его толчок, которым он наградил ее, когда она замешкалась у входа в гостиницу.

– Не сбегайте, пока я не вернусь. Мне еще нужно тут кое-что устроить и кое о чем договориться, но я скоро вернусь, – его голос вернул ей, наконец, чувство реальности. Она смотрела на его высокую фигуру в непривычной городской одежде, казавшейся необычайно формальной по сравнению с теми выцветшими на солнце одеяниями, которые они носили в лагере.

Она поднялась в свой номер и встала под душ. Роскошь ванной комнаты по-прежнему еще казалась ей излишеством после тех примитивных условий, которыми им приходилось довольствоваться в лагере. Щедрый выбор кремов, душистая вода, горячий и холодный краны, которые можно привести в действие простым поворотом руки: все, чего ей так не доставало там.

Вики наслаждалась окружавшей ее роскошью, не спеша заканчивая туалет. Одевшись, она распорядилась насчет завтрака. В голове ее была одна мысль: Грант приехал. Она быстро устала от бессмысленных гаданий о причине его приезда, и теперь думала лишь о том, что ей выпало неожиданное счастье, неважно, как быстро оно закончится и что их может ждать впереди.

Она встала и закружилась перед зеркалом, втайне радуясь, что воспользовалась советом отца буквально. Несколько походов по городским магазинам совершенно преобразили ее. Широкая розовая юбка раздулась и застыла вокруг ее ног подобно лепесткам цветка на заре, пока она балансировала на кончиках ног в своих изящных белых сандалиях. На секунду ей даже показалось странным, что эта трепещущая, сверкающая девушка в зеркале – она сама. Она провела ладонью с накрашенными розовым лаком ногтями по волосам. Теперь ее бронзовые локоны блестели чистотой и были аккуратно уложены. Звонок телефона заставил ее сердце подпрыгнуть от внезапного волнения.

Она подбежала к аппарату, заколебалась, но чувствуя, что не может больше сдерживаться, подняла трубку. Раздался щелчок, и послышался голос Гранта, громкий и непривычно искаженный телефоном.

– Вики? – пауза, затем, – Вы готовы? Она почувствовала, что у нее внезапно закружилась голова, и крепче сжала трубку пальцами.

– Где вы?

– Рядом, между нами восемь комнат, по-моему.

Так он тоже остановился здесь! По голосу она поняла, что он улыбается, и сказала торопливо:

– Я готова.

Он повесил трубку. Она глубоко вздохнула и взяла свои вещи. Сумочка, носовой платок и легкая куртка – он сказал, что они уходят на весь день. Она торопливо в последний раз надушилась и вышла из номера на подгибающихся ногах, чтобы присоединиться к нему.

Она заметила его сразу, он стоял позади группы только что прибывших туристов. Она умерила шаг и двинулась к нему более неторопливой походкой. По пути она заметила, с какой теплотой он изучает ее свежий, подтянутый вид. Он взял ее под руку и вывел наружу. Они остановились возле автомобиля, и он сказал: «Немного отличается от вашего старого лендровера», – открывая ей дверцу.

– Отличается? – она посмотрела на мощную ходовую часть американского производства, на ослепительное сияние хромированных деталей и добавила: – Я надеюсь, на этот раз вы не ждете, что я сяду за руль?

Он поймал брошенный на него исподтишка взгляд и уловил намек в ее голосе.

– На этот раз нет, – он также выделил голосом ответ, и она поняла, что он вспомнил. Он усадил ее на переднее сиденье и подобрал полу ее розовой юбки прежде чем захлопнуть дверцу.

Расслабившись, она откинулась на мягкую спинку, обтянутую белой кожей. В его присутствии она чувствовала себя уютно и спокойно.

– Я нанял его на один день, – сообщил он ей, когда они влились в плотный поток городского транспорта. – К счастью, у меня есть тут один знакомый в медицинском колледже.

Их «седан» рванулся вперед и легко догнал огромных размеров «каддилак», который не торопясь полз своим путем под оглушительные гудки и яростные проклятия ливанских таксистов.

– После такого лондонские пробки кажутся пустяком, – кисло пошутил Грант, ловко маневрируя, чтобы удержаться в кильватере движущегося впереди монстра. Они избавились от него у следующего перекрестка. «Каддилак» свернул на Pye Валлон и с вызывающим ревом понесся по перекрестку, заставляя жаться в стороны пешеходов и группы прогуливающихся студентов.

Грант прибавил ходу, и они миновали медицинский колледж (неужели только вчера она гуляла здесь в саду?), а затем выехали к обрыву. Вики подняла голову. Свежий бриз развевал ее волосы, ее глаза загорелись, когда она увидела расстилающееся перед ними море.

Около мыса Грант остановил машину и вытащил сигареты. После того, как они закурили, он повернулся к Вики лицом, положив руку на руль. Выражение его лица было непроницаемым.

– Почему вы сбежали?

Внезапно ей показалось, что воздух застыл в неподвижности, а шум проезжающих мимо автомобилей замер где-то вдали. Она опустила глаза, пытаясь найти ответ, который был бы достаточно удовлетворительным и не выдал бы ее чувств.

– У меня не было больше причин задерживаться, – сказала она наконец. – Моя работа была закончена.

– Я знаю, – его лицо напряглось. – Но вы решили уехать, не попрощавшись, как это обычно принято.

– Простите, – она говорила голосом, больше похожим на шепот. – Я… я не хотела, чтобы все так получилось.

Грант склонился над рулем и резко послал машину вперед. Они долго ехали вдоль обрыва, не говоря ни слова. Затем они оставили море позади и стали огибать город по кругу. Красочные виды проносились мимо них как в тумане. Вики едва замечала сосны и дюны красного песка. Когда они свернули с прибрежного шоссе, море ушло вправо, за городом стали видны горы, покрытые серебряным сиянием там, где солнце отражалось от оливковых рощ. На покрытых террасами склонах, залитых теплым светом, яркими пятнами горели красные крыши домов.

Грант миновал курортные местечки, расположенные по Кармельской дороге, и вскоре после Кишона свернул с главного шоссе на дорогу Кфар Ата. Здесь воздух был более прохладным, чем в городках, которые они проехали. Приятно пахло хвоей. Вики исподтишка посмотрела на своего спутника. Ей показалось, что его настроение переменилось. Он больше не гнал автомобиль, а через несколько минут выехал на обочину и затормозил.

– Хотите пить?

Она кивнула, и он достал с заднего сиденья большую корзину с припасами.

– Арак, пиво, – углы его рта дрогнули, – или кока-кола?

– Колу, пожалуйста, – невозможно было не улыбнуться над предложенным ей выбором, но на душе у нее по-прежнему было сумрачно. Она выпила темную сладкую жидкость и заметила, что Грант снова стал серьезен. Она обратила внимание, что в руках у него появилась большая ярко раскрашенная почтовая открытка. Он перевернул ее и начал писать что-то на обратной стороне. На губах его появилась улыбка, легко видимая несмотря на то, что он наклонил голову.

– Нравится? – он поднял на нее взгляд и небрежным жестом протянул ей открытку.

Она прочитала обычные теплые слова, с которых начиналось приветствие, а затем взгляд ее упал на подпись, которую она никак не ожидала здесь увидеть. Она посмотрела ему в лицо полу-удивленно, полу-испуганно.

– Пенн – это моя племянница. Надеюсь, вы познакомитесь с ней, когда мы вернемся. Ее история печальна, – Грант взял у нее пустой стакан и сунул его обратно в корзину. Затем он продолжил:

– Мой брат умер в прошлом году, неожиданно и мгновенно, прямо в своем кресле. Сердечная недостаточность. Он был пилотом, поэтому в его смерти была какая-то жестокая ирония. Когда Пенни родилась, он прекратил летать – ради Люсиль, моей невестки. У нее очень чувствительная, легко возбудимая натура, ей не следовало выходить замуж за военного. Однако они сильно любили друг друга, а когда родилась Пенни, они были совершенно счастливы. До тех пор пока не случилась эта трагедия.

Грант помолчал, выражение его лица помрачнело.

– Люсиль не выдержала. Казалось, она даже ради Пенни не способна была взять себя в руки, чтобы попытаться жить дальше одной, без Брюса. Вместо этого она ушла в себя и отвергала все наши попытки помочь ей. Должно быть, пройдут месяцы, прежде чем она справится с собой.

Вики пробормотала слова сожаления, которые прозвучали ужасно неуклюже.

– А кто присматривает за Пенни? – спросила она.

– Мои родители. До будущего года, когда ее можно будет отдать в закрытую школу. Ей будет восемь лет.

Оказаться в закрытой школе в таком раннем возрасте; Вики было жаль девочку, но одновременно она чувствовала облегчение оттого, что наконец узнала правду. Значит, она ужасно ошиблась, воображая себе трагедию, омрачившую жизнь Гранта. Она повернулась к нему, внезапно осознав, что между ними появилась тонкая связь, сближающая их. Она сказала: «Я рада, что у нее есть вы», – и почувствовала, как его ладонь мягко коснулась ее руки. От его близости она вновь ощутила себя счастливой, впереди их ждал долгий идиллический день.

Они отправились побродить по окрестностям и скоро набрели на крохотную полянку, с одной стороны которой возвышалась каменная стена, а с другой протекал поток кристально чистой воды. Они распаковали корзину с припасами. Грант все предусмотрел, с удивлением подумала она, обнаружив, что сильно проголодалась. Там были жаренный на вертеле цыпленок, маленькие плоские свежеиспеченные хлебцы, сыр из козьего молока, оливки, фрукты и золотая дыня огромных размеров.

– Роскошно! – похвалила она, опускаясь на колени перед расстеленной прямо на траве скатертью в крупную зеленую клетку. – Это лучшее угощение, которое мне приходилось когда-либо видеть.

– Я не знал, привезли ли вы в Хайфу свою знаменитую сумку, – лукаво сказал он, сохраняя на лице серьезное выражение, и принялся расставлять стаканы и напитки.

Впрочем, они остались почти нетронутыми. После того, как остатки трапезы были убраны, Грант навзничь улегся на траву, а Вики уселась, поджав под себя ноги, и прислушалась к журчанию ручейка и шороху листьев.

– А что было в лагере после того, как я уехала? – беззаботно спросила она.

– Почти ничего, – Грант следил за ней из-под полуприкрытых век. – Все готовились к отъезду. Финч договорился со своим гаремом о встрече в лондонском аэропорту. Профессор Элвис остается – он будет встречать первую партию историков. И – это будет вам приятно – Лоренс теперь свободен.

– Лори?

Он улыбнулся, видя ее ликование, и сказал:

– У меня есть к вам записка от него, но сейчас еще рано отдавать ее вам. Идите сюда, Вики. Я не могу разговаривать с вами на таком расстоянии, – он вытянул руку, и она медленно подвинулась к нему.

Грант перевернулся и положил голову к ней на колени. Затем он дерзко улыбнулся ей, закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул:

– Вот так гораздо лучше.

Она сидела неподвижно, стараясь подавить в себе побуждение провести ладонью по его черным волосам.

– Вашего отца я оставил в больших заботах. Он занимался с комендантом Юрадом, который носится теперь с нашим лагерем, как курица с яйцом.

– А Генри Свендсен?

– Уже вернулся в Лондон, я полагаю – в поисках новых преступников. Вики, это вы пожелали, чтобы место вашего пребывания осталось никому не известным? – Грант резко открыл глаза и теперь пристально смотрел на нее. – Ваш отец был нем как рыба. Все, что мне удалось вытянуть из него, – вы возвращаетесь домой. Сомневаюсь, что я сумел бы разыскать вас, если бы не Лоренс.

– Но как Лоренс… – она посмотрела на него в изумлении.

– Лоренс вернулся в лагерь, главным образом, чтобы повидаться с вами. И, разумеется, обнаружил, что вы уехали. Тогда он задал мне самый простой вопрос, и когда я сопоставил его со странным поведением вашего отца, я начал понимать, в чем дело. – Грант внезапно сел. – Я очень многим обязан Лоренсу. Если бы не его вопрос, я бы никогда не приехал в Хайфу.

Она затрепетала под его пристальным взглядом. Что там могли натворить ее отец и Лоренс? Она сделала движение, чтобы убежать, но его рука оказалась проворнее. Он взял ее за плечо и стал поворачивать к себе, пока она не очутилась в кольце его рук. Мягким движением он приложил палец к маленькой жилке, которая пульсировала у нее на шее.

– Ты думала, я женат? О, моя дорогая!

Его слова теплым дыханием обвевали ее губы, затем ее поглотила сладость поцелуя. Его руки притянули ее ближе. Время и пространство пропали, осталось только тепло его губ и удары их сердец, бившихся друг подле друга.

Наконец он откинулся назад, глядя на трепетание ее черных ресниц. Он поцеловал ее веки и прошептал:

– Я люблю тебя, Вики, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Пусть между нами не будет больше никакого непонимания – по крайней мере, что касается моих чувств.

Он ждал, в глазах его застыл вопрос. С радостным вздохом она притянула его голову к себе и без всякой ложной стыдливости подставила ему свои губы.

Позже он мягко напомнил ей:

– Так что тот поцелуй во время бури кое-что значил.

Она едва заметно наклонила голову и прошептала:

– Я думала, что это просто случайность или проявление симпатии или…

– Я еще долго потом проклинал ту разлившуюся жестянку с пивом, хотя в тот момент не мог не смеяться. Теперь я знаю, что она стоила нам несколько недель счастья. После этого все пошло неправильно, – Грант вздохнул. – У меня было столько соперников. Сперва Финч, потом даже Лоренс стал казаться мне… Я пришел к выводу, что ты по-прежнему испытываешь ко мне отвращение.

– Я ужасно боялась, что ты так подумаешь, – она говорила это приглушенным голосом, уткнувшись лицом в его рубашку. – Мне казалось, что я все делаю неправильно, и ты насмехаешься надо мной.

– Прости меня за это. И за пару моих ужасных замечаний, – он перебирал пальцами ее волосы. – Но теперь ты знаешь, как обстояло дело и как легко все могло бы уладиться, если бы только представился случай, – он мягко поцеловал ее. – Когда Лоренс случайно спросил меня, есть ли у меня вести от жены, я был поражен. Когда же он сообщил мне, что источник информации о том, что я женат, – ты, я начал надеяться, хотя и не мог вообразить, с чего ты это взяла.

«Милый Лоренс», – подумала она.

– А тебя уже не было, и ты даже не попрощалась, – Грант притворился, что хмурится на нее. – За это ты заслуживаешь наказания! – от слов он тут же перешел к делу, но его способ наказания всецело пришелся Вики по душе.

– Лоренс добыл нужные мне сведения у твоего невозможного отца, и вот я здесь. Остальное тебе известно, моя милая.

Смеясь, она тихо спросила:

– Это Пенни была на той фотографии, что ты уронил тогда в Закирии?

– Что за память! – он извлек фотографии из бумажника и показал ей одну. Она улыбнулась, глядя на залитое солнцем лицо ребенка.

– А другая?

Он вздохнул и положил ее на траву лицом вниз. Она схватила ее, перевернула – и залилась веселым смехом.