Текст книги "Ватага из Сан Лоренцо"

Автор книги: Марчелло Арджилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА XIV
План санлоренцианцев и план Нандо

– Тише! Слушайте внимательно! Сегодня для нас, санлоренцианцев настал знаменательный день; наконец-то мы сможем расквитаться с командой Сан Джованни! Враги дорого заплатят за то, что обыграли нас в футбол, оплевали наш квартал, а главное, за то, что ударили Нандо. Никакой пощады тем, кто избивает слепых!

В воскресное утро, стоя на завалинке, Марко обращался к санлоренцианцам, потрясая в воздухе рогаткой. Ребята собрались в самой безлюдной части площади, а капитан говорил приглушённым голосом, чтобы его не услышали прохожие.

– Я поведу основной отряд; Джиджино и Пертика возглавят группу, которая нападёт с фланга. Я войду в Сан Джованни через Арку Санта Бибиана, остальные – через Порта Маджоре, а спустя пятнадцать минут мы вступим на площадь Сан Джованни. Мне известно, каждое воскресенье санджованнианцы собираются в саду перед церковью; мы нападём на них сразу с двух сторон… и обратим их в бегство!

Марко замолчал, потому что неподалёку проходил отец толстяка Беппоне. Когда тот свернул за угол, капитан продолжал:

– Пройдёт двадцать минут, и всем станет ясно, какая команда самая сильная в Риме! Санлоренцианцы, берите пример с Джиджино: он всегда был трусом, но в нужный момент оказался героем. Несдобровать тому, кто не будет вести себя героем!.. Кстати, Леоне предоставьте мне, я сам с ним разделаюсь; недаром же я взял два урока бокса…

Марко помахал в воздухе кулаками и торжественно продолжал:

– Леоне предоставьте мне, а всех остальных я предоставляю вам! Теперь, марш! Да здравствует непобедимый квартал Сан Лоренцо!

– Да здравствует Сан Лоренцо! – подхватил его клич многоголосый, но приглушённый хор.

Две группы ребят под командованием Марко, Джиджино и Пертики двинулись в путь; они шли по разным тротуарам. Чезаре тоже находился в числе санлоренцианцев; он гордился тем, что может помочь друзьям в трудную минуту.

Дети шли молча, но их лица пылали мужеством и отвагой. Ребята чувствовали себя настоящими солдатами; им казалось, будто они идут на фронт, на войну. Даже те, кто трусили, крепко сжимали зубы и, воодушевляемые примером товарищей, выпячивали колесом грудь и задирали нос кверху.

В первых рядах выступали стрелки, вооружённые рогатками; за ними следовали гранатомётчики: у каждого из них было по два гнилых яблока и по стольку же помидор; помидоры они несли в руках, а яблоки – на груди под рубашкой. Пять девочек – Джованна, Луиза, Мария, Клементина и Леда – тащили боеприпасы. Джованна и Луиза тщательно подготовились к этому: они стянули из дому хозяйственные сумки и, наполнив их доверху боеприпасами, следовали за отрядом Марко.

Когда свернули на шоссе Сан Лоренцо, обе группы пошли рядом. Основная трудность заключалась в том, чтобы оружие не заметили прохожие, а главное – постовые. Но всё обошлось благополучно: регулировщик, стоявший посреди улицы, увидев отряды детей, даже улыбнулся и показал им, что путь свободен. Ребята сочли это за доброе предзнаменование и ещё быстрее зашагали дальше. Вот они подошли к границе; каждый в глубине души задал себе вопрос, – страшно ему или нет? Кому было страшно, подумал, что в решительный момент это пройдёт, а кто не боялся, дивился своей храбрости.

Джованна вспомнила о Нандо, и ей стало совестно. Девочка обманула слепого: пока тот завтракал, она удрала, не сказав ему ни слова. «Но сейчас я сражаюсь и за него, – подумала она, – ведь не будь Нандо слепым, он пошёл бы с нами». Однако Джованна не была убеждена в этом до конца: «Возможно, Нандо не принял бы участия в сражении не только потому, что он слепой».

Джиджино шёл, размахивая одной рукой; в другой руке, засунутой в карман, он крепко сжимал рогатку. Нельзя сказать, чтобы мальчик совсем был спокоен, но Марко во всеуслышание назвал его героем, и это наполнило сердце Джиджино гордостью. «Марко молодец, – настоящий капитан! – радовался он. – Как хорошо, что мы стали друзьями!»

Беппоне тем временем думал об отце: «Видел он меня или нет? Если он только узнает о баталии, мы влипли!» В сто раз больше любого сражения Беппоне боялся отца, – тот был ломовым извозчиком и, очевидно, поэтому частенько пускал в ход вожжи.

Но в общем следует отдать должное: моральный уровень команды был высок.

Когда ребята подошли вплотную к Арке Санта Бибиана и по сигналу Марко направились в разные стороны, у всех мурашки забегали по телу. Однако отступать было уже поздно, к тому же санджованнианцы действительно перешли всякие границы. Необходимо было покончить с этим безобразием.

– Если у Порта Маджоре встретите патруль санджованнианцев, не давайте им возможности удрать, – приказал Марко. – Возьмите их в плен; мы должны напасть неожиданно, без предупреждения. Желаю удачи!

И Марко со своим отрядом устремился к Арке Санта Бибиана, за которой сразу же начиналась вражеская территория.

«К счастью, Нандо ничего не знает, – думал про себя Марко, крепко сжимая кулаки. – А жаль; ведь если бы он разбирался в наших делах и пожелал нам удачи, мы сражались бы куда лучше!»

Но Марко ошибался: Нандо знал всё.

Утром, когда слепой пил кофе, он прекрасно слышал, как Джованна, осторожно прикрыв за собой дверь, вышла из дому.

Мальчик переждал несколько минут, затем бесшумно направился к выходу, спустился по ступенькам вниз и очутился на улице. Слепому ничего не стоило найти дорогу, которой он прошёл хотя бы один раз. Нандо издали услышал звон трамвая. Накануне вечером ему удалось без особого труда двумя – тремя наводящими вопросами разузнать у синьора Марио, мужа тётушки Антонии, о том, что трамваем можно добраться до квартала Сан Джованни.

«Мне кажется, я становлюсь таким же хитрым, как они, – подумал Нандо, направляясь ктрамвайной остановке, – начинаю врать. Или, быть может, я становлюсь смелее?»

Под словом «они» Нандо подразумевал санлоренцианцев, этих дерзких ребятишек, которые всегда сами, без чьей-либо помощи умели выходить сухими из воды. Мальчик улыбнулся: действительно, он изменился теперь до неузнаваемости. Ведь, желая помешать санлоренцианцам, он разработал свой развёрнутый план действий.

Нандо шёл на ощупь вдоль стены, пока не добрался до улицы, по которой были проложены трамвайные рельсы.

– Будьте добры, – попросил он, – помогите мне кто-нибудь сесть в трамвай!

– С удовольствием, мальчик; дай мне руку, – предложила одна женщина. – Тебе в сторону Верано или Сан Джованни?

– Я еду в Сан Джованни, меня там ждут друзья!

Очутившись в трамвае, Нандо подумал: «Чёрт возьми!

Стоит мне немного помочь – и я смогу делать всё, что захочу! А если бы я не встретил Джованну и остальных ребят, то до. сих пор продолжал бы сидеть на площади возле театра и играть на аккордеоне в ожидании старухи. Это им я обязан тем, что начинаю учиться жить!»

Трамвай трясло, и Нандо держался за поручни. «Вот была бы тут Джованна, она рассказала бы мне обо всём, что видно из окна!» – размышлял слепой. Но Джованна в это время предпочитала вместе с остальными санлоренцианцами готовиться к штурму.

– Покупайте билеты! Кто забыл взять билеты? – услышал Нандо голос кондуктора и только тогда вспомнил, что за проезд в трамвае нужно платить, а денег у него не было.

– Кто забыл взять билеты? – настойчиво повторил кондуктор перед самым носом мальчика.

– Извините, синьор, у меня нет денег, – пролепетал Нандо, густо покраснев.

– Ты что, смеёшься надо мной? Этот номер тебе не пройдёт, можешь не смотреть в другую сторону… – проворчал кондуктор.

Нандо, сконфуженный, опустил голову.

– Я ведь не нарочно, я слепой. У меня нет денег, но мне во что бы то ни стало нужно добраться до Сан Джованни. Поверьте, это очень важно…

Пассажиры молчали. Мальчик почувствовал, как все уставились на него, и разозлился. «Вот что получается! – подумал он. – Я воображаю, будто стал таким же, как все, а сам абсолютно беспомощный!»

Вдруг кто-то сунул ему в руку клочок бумаги, и Нандо услышал голос кондуктора, который старался обратить всё в шутку.

– Возьми билет… – сказал мужчина.

– Но у меня нет денег, – ответил мальчик.

– А кто у тебя их просит? Сегодня воскресенье, и… за трамвай не платят! Разве ты не знал?! На каком свете ты живёшь?!

– Да, да, в воскресенье за проезд не платят, – уговаривали его пассажиры.

Нандо держал в руке билет и не знал, что ответить. Он понял: ему лгут; однако эта ложь наполнила его радостью. «До чего же я глупый, – подумал мальчик. – Вовсе не следует целиком полагаться только на себя самого! Ведь Джованна и остальные санлоренцианцы тоже помогают друг другу!»

Когда трамвай подошёл к кварталу Сан Джованни, кондуктор помог слепому сойти.

– Скажите, пожалуйста, вы не видите здесь поблизости толпу детей? – обратился Нандо к синьору, стоявшему на остановке. – Они ждут меня.

– Здесь рядом нет никого, а вот в саду я вижу десятка два ребятишек, – ответил мужчина.

– Да, да, это они! Прошу вас, пожалуйста, переведите меня через дорогу, а там я пойду сам!

Спустя несколько минут санджованнианцы увидели Нандо. Он шёл к ним по центральной аллее сада с вытянутыми вперёд руками.

Когда Леоне узнал о намерениях санлоренцианцев, он привёл команду в состояние боевой готовности и ожидал наступления с минуты на минуту. Но приход Нандо обескуражил его.

Вдруг слепой остановился. Хотя вокруг царила мёртвая тишина, тем не менее он почувствовал, – его окружили со всех сторон.

– Кто из вас Леоне? – спросил мальчик.

Капитан команды Сан Джованни выступил вперёд и, кусая губы, ответил:

– Я!

– Здравствуй, – сказал Нандо, протягивая ему руку. – Я хочу с тобой поговорить.

Леоне проглотил слюну и, крайне растерянный, пожал слепому руку.

– Но я ведь Леоне, тот самый Леоне, который тебя ударил, – повторил капитан санджованнианцев, полагая, что собеседник его не понял.

Слепой улыбнулся.

– Очень рад с тобой познакомиться; меня зовут Нандо. Я ничего не вижу; не подведёшь ли ты меня к скамейке?

Леоне, ещё один санджованнианец и Нандо подошли к скамейке, уселись на неё, а все остальные, окружив их, смотрели на слепого, широко открыв глаза.

– Я не сержусь на тебя, Леоне, – сказал Нандо. – По правде говоря, я ведь тоже тогда собирался тебя ударить. Но сейчас я пришёл сюда совсем по другому делу: скоро здесь появятся санлоренцианцы; они вооружены и собираются напасть на вас…

– Что?! – все вскочили на ноги. – Это ловушка! Они подослали слепого, чтобы отвлечь нас. Нужно скорее готовиться к бою!

Нандо замахал руками, в надежде успокоить санджованнианцев.

– Послушайте! Поверьте мне, это не ловушка! – старался он прекратить суматоху.

– Не верьте ему, он врёт! – бушевали ребята. – Он же из Сан Лоренцо. Приготовьте рогатки!

Но Леоне прикрикнул на них:

– Перестаньте галдеть! – и обратился к слепому: – Говори, я верю тебе!

– Ребята, я пришёл втайне от санлоренцианцев предложить вам мир и объяснить, как обстоит дело, – начал Нандо. – Деньги, которые предназначались для покупки мяча и уплаты за площадку, санлоренцианцы истратили на меня, и я не хочу, чтобы из-за меня была война. Я – слепой, и для меня все вы одинаковы; я знаю лучше санлоренцианцев, но уверен, будь я знаком больше с вами, я любил бы и вас. Поэтому я не хочу, чтобы вы дрались…

Леоне, мучимый угрызениями совести из-за того, что он ударил Нандо, смутился.

– Конечно, – пробормотал он, – если бы я знал, что санлоренцианцы истратили деньги на тебя, мы не стали бы драться. Однако другой вопрос остаётся открытым, и тут ты ни при чём: нужно раз и навсегда установить, какой из двух кварталов сильнее!

– Но это вы можете решить путём футбольного матча! Таким образом, не будет войны и никто от этого не пострадает!

– Ты прав; но мы не можем предложить санлоренцианцам мира: они подумают, что мы испугались. Кроме того, санлоренцианцы никогда не согласятся с подобным предложением.

Нандо был разочарован. Ему представлялось сущим пустяком помирить обе команды, а теперь оказывалось, эти ребята не хотят поступиться своей глупой гордостью. Выходит, санджованнианцы такие же глупые и упрямые, как санлоренцианцы.

– Леоне, нельзя терять времени; пообещай мне, что вы не будете драться.

Но не успел Нандо закончить фразу, как целая очередь яблок и гнилых помидор посыпалась на ребят.

– Измена! Приготовиться к обороне! – кричали санджованнианцы.

В тот же самый миг раздался боевой клич санлоренцианцев, – вернее, только начало клича, потому что внезапно он оборвался:

– Вперёд, Сан Лоре…

Тут санлоренцианцы, выпрыгнув из-за кустов, куда они добрались ползком на животе, увидели Нандо, сидящего на скамейке в окружении санджованнианцев.

– Они взяли в плен Нандо! Освободим его! – кричал Марко.

На какое-то мгновение наступило замешательство. Но вот снова раздались крики, засвистели снаряды, – сражение возобновилось. Нандо вскочил с места, и тут чья-то рука потянула его к земле: это был Марко.

– Ложись! – приказал он. – Мы тебя уже освободили!.. Сан Лоренцо, в атаку!

Но Нандо вырвался из объятий Марко.

– Леоне! – закричал он. – Где Леоне?

– Он удирает, – ответил ему Марко. – Ты оставайся здесь, а мы сами его догоним и отомстим за тебя!

Марко попытался схватить Нандо и спрятать в укрытие, но тот оттолкнул капитана санлоренцианцев и устремился вперёд.

– Леоне, – закричал слепой, – помни мои слова! Послушай хотя бы ты! Прекратите войну!

Однако никто ему не ответил. Тогда под градом «снарядов» Нандо побежал следом за санджованнианцами.

– Куда ты? – закричал _ Марко. – Вернись сейчас же назад! Они возьмут тебя в плен!

Нандо, не обращая на него внимания, продолжал бежать.

– Глупые! Глупые! – внезапно закричал мальчик. – Никогда ещё не ощущал он так ясно, как сейчас, всей нелепости этой баталии. Слепой совершенно потерял голову. Задыхаясь от обиды и гнева, он повторял: – Глупые! Глупые!

Вдруг слепой споткнулся о проволоку и упал на траву.

– Глупые! Глупые! – не переставая твердил он и в отчаянии стучал кулаками по земле. Разве такими злыми и глупыми он представлял себе друзей?! Как объяснить им, что бессмысленно драться и ненавидеть друг друга?

– Это я во всём виноват! Это я во всём виноват! – неистовствовал Нандо; он лежал на животе и до боли продолжал стучать по земле кулаками.

– Нандо, перестань! Тебе же больно! – услышал он голос Леоне.

Слепой поднял голову; плотным кольцом его обступили санлоренцианцы и санджованнианцы; они взяли его под руки и помогли подняться.

– Не трогайте меня! Я не хочу с вами разговаривать! Оставьте меня в покое! – закричал в отчаянии слепой, пытаясь высвободиться.

– Это я, Леоне, – сказал тот, кто помог ему встать, – успокойся, прошу тебя.

Но Нандо был вне себя. Ему казалось, ребята смотрят на него свысока и смеются над ним, пустым мечтателем. «Это я глупец! – подумал он с досадой. – Я слепой и ничего не понимаю в жизни!» Мальчик в отчаянии сжал кулак и изо всех сил ударил стоявшего поблизости от него Леоне, который от неожиданного удара даже слегка покачнулся.

– Я тоже буду, таким, как вы! – закричал Нандо. – Леоне, я ударил тебя; чего же ты ждёшь, отвечай! Таков ведь ваш закон; ударь меня!

Чьи-то сильные руки обхватили Нандо, но он всячески пытался высвободиться и, не унимаясь, продолжал кричать:

– Я был фантазёром, я был действительно слепым! Оставьте меня, я тоже хочу драться! Я тоже хочу быть таким же, как вы! Леоне, защищайся!

Вдруг слепой ощутил тёплое дыхание на своём лице: это губы Леоне прикоснулись к его щеке.

– Нандо, ты прав, – прошептал расстроенный капитан санджованнианцев. – Оказывается, мы были слепыми.

Придя в себя, Нандо провёл, рукой по щеке и сразу же почувствовал, что по пальцам у него текут слёзы. Он порывисто обнял Леоне и, тяжело вздохнув, поцеловал его.

– Извини меня, – сказал Нандо, – я совсем потерял голову; я был в отчаянии.

Отбросив в сторону хозяйственную сумку с боеприпасами, Джованна кинулась обнимать своего друга.

– Это мы во всём виноваты! – Это мы потеряли голову!

Конечно, в жизни никогда не случалось так, чтобы мир воцарялся подобным образом, то есть при помощи удара, нанесённого одной из враждующих сторон! Но своим поступком Нандо показал детям, как ужасно то, что они сами затеяли. Раскаяние и угрызения совести можно было прочесть на лице слепого, и те же самые чувства переживали ребята.

– К тому же мы ведь все римляне, – сказал Марко, пожимая руку Леоне. – И Нандо, конечно, прав: глупо воевать нам друг с другом…

И в самом деле, приятно пожать руку товарищу в цветущем саду Сан Джованни и не думать о том, что находишься на «вражеской» территории.

– Только благодаря тебе, Нандо, мы покончили с этой глупой историей без драки, без победителей и побеждённых, – сказала Джованна.

Слепой, с ещё мокрыми от слёз глазами, не отвечал: он был слишком взволнован. Мальчику показалось, что тот кусочек мира, в котором он жил, воспринимая его слухом и осязанием, вдруг наполнился удивительной теплотой, которую теперь ощущали и его друзья: эту теплоту излучала дружба.

Радость и возбуждение обеих команд проявились ещё более странным образом, нежели способ, каким был водворён мир. Беппоне, схватив помидор, замахнулся и бросил его в ни в чём не повинное дерево.

– Долой сраженье! – закричал он. Это послужило сигналом.

Санлоренцианцы и санджованнианцы тотчас же начали производить убийственный обстрел: они хватали боеприпасы и изо всех сил швыряли ими в первую попавшуюся цель. Следуя примеру друзей, Нандо, который смеялся и плакал в одно и то же время, взял гнилое яблоко и метнул его в дерево. А когда боеприпасы кончились, в воздух взлетели сломанные рогатки и даже хозяйственная сумка Джованны.

От радости дети совершенно обезумели.

Прохожие остановились у садовой решётки и в удивлении смотрели на ребят, которые, расшвыряв все боеприпасы, обнимались и крепко пожимали друг другу руки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
До свиданья, друзья!

Заключить мир – не сложно, особенно, когда в этом принимает горячее участие такой мальчик, как Нандо. Значительно труднее найти ребят, которые смирились бы с тем, что их футбольную команду считают хуже команды другого квартала. Тут-то дело и приняло серьёзный оборот.

Через час после того, как был водворен мир, санджованнианцы и санлоренцианцы, чтобы позлить полицейских, разлеглись на зелёном газоне сада погреться под чудесным лет-ним солнышком.

Вдруг Марко сказал:

– Я очень рад, что мы помирились, но вопрос о том, какая из футбольных команд сильнее, всё-таки не решён, и с этим я никак не могу согласиться!

Санджованнианцы встрепенулись.

– Мы же у вас выиграли, – сказал один из них. – О чём тут ещё спорить?

– То есть, как это так? – подпрыгнул Пертика. – Мы имеем право на реванш! – Но тут же он прикусил язык, ведь денег на мяч и футбольную площадку по-прежнему не было.

Все смущённо замолчали. Тогда заговорил Нандо, предварительно шепнув что-то на ухо Леоне, который в ответ на его слова кивнул головой и улыбнулся.

– Пертика прав, – произнёс Нандо. – Я предлагаю устроить матч-реванш сегодня же, не откладывая дела в долгий ящик. О мяче я позабочусь сам, а в отношении площадки что-нибудь придумаем.

– Как ты достанешь мяч номер пять? – спросил удивлённый Марко.

Нандо торжественно приложил руку к сердцу и произнёс:

– Я обещал и не отказываюсь от своих слов: я достану мяч, и он будет именно таким, какой вам нужен!

– Ура! – подпрыгнул от радости Джиджино. – Увидите, мы выиграем у вас, по крайней мере, со счётом пять – ноль! Я буду центральным нападающим!

– Ты будешь играть в защите! – поправил его Марко.

– Это не имеет значения! Всё равно я им забью!

Марко поднял глаза к небу.

– Нашей команде только недостает Джиджино! Мы пропали!

Но Джованна так сердито взглянула на капитана, что он тотчас же замолчал.

Матч состоялся. Настоящую площадку, разумеется, арендовать не смогли; пришлось играть на лугу, но размеры его вполне соответствовали нормам, как утверждал, для пущей важности, Пертика.

Нандо действительно принёс мяч, но, представьте себе, какое совпадение! Он был точь-в-точь такой же, как у команды Сан Джованни.

– Скажи, уж не Леоне ли дал тебе мяч? – спросил Казначей.

– Ну, что ты, конечно нет! – воскликнул Нандо, в подтверждение своих слов прижимая руку к сердцу, но по лицу его было видно: он хитрит.

Когда Леоне прибыл со своей командой, он внимательно осмотрел мяч, взвесил его на руке, попробовал упругость.

– Мяч в порядке, – совершенно серьёзно сказал он в заключение.

Все рассмеялись, но тем не менее притворились, будто на самом деле поверили в то, что мяч каким-то таинственным способом достал Нандо.

Матч начался ровно в пять часов вечера.

Зрители разместились на пригорке, возвышавшемся над лугом, и хотя санджованнианцы и санлоренцианцы сидели вперемежку и каждый страстно болел за свою команду, никаких происшествий не произошло, разве что пришлось разнять четырёх самых беспокойных болельщиков, которые вцепились друг другу в волосы. Но такие явления – дело обычное даже среди ребят, которые никогда не ссорились.

Само собой разумеется, следовало ожидать, что победят санлоренцианцы. Однако получилось наоборот. Они проиграли, и больше всех мазал, если судить по крикам болельщиков, конечно, Джиджино, хотя он пыжился от важности, словно индюк. Матч судил Чезаре: он ведь жил в Трастёвере, а потому не принадлежал ни к одному из враждующих кварталов, но, если быть беспристрастным, нужно признать, что он очень старался помочь своим друзьям.

Тем не менее матч прошёл интересно. Марко, центральный нападающий, проделывал чудеса; однако всякий раз, когда мяч приближался к воротам санлоренцианцев, при таких защитниках, как Беппоне и Джиджино, гол был обеспечен.

– Но Джованна всё равно аплодировала своим друзьям, и в особенности Джиджино. Зато слепой, сидевший возле неё, рукоплескал обеим командам, хотя даже не знал самых элементарных правил игры. Девочка рассказывала своему другу о том, что происходило на поле.

– Сейчас забил Леоне! – шептала она ему на ухо.

– Браво, Леоне! – кричал Нандо, хлопая в ладоши.

– Но он же из команды противников! – возмущалась Джованна.

– А мне какое дело? Молодец Леоне! – восторженно восклицал мальчик.

Джованна качала головой и никак не могла понять: ведь Нандо, пусть усыновлённый, но всё же санлоренцианец! Слепой аплодировал просто от радости, что между обоими кварталами воцарилась дружба, а это для него было важнее всего.

Леоне так же, как и Марко, играл в центре нападения. Когда команда Сан Джованни забила пятый гол, Марко притих и упал духом. Капитан санджованнианцев разволновался и отдал приказ:

– Больше не забивать!

Пино, единственный из атакующих санджованнианцев, кто не забил ни одного мяча, возмутился, но Леоне схватил его за руку и процедил сквозь зубы:

– Если ты посмеешь забить гол в ворота санлоренцианцев, я оторву тебе башку! У тебя нисколько нет… такта!

В результате, санлоренцианцам, к тому же не без помощи вратаря противников, все же удалось забить мяч, и игра закончилась со счётом пять – один.

– В следующий раз мы забьём вам в ворота двенадцать мячей! – воскликнул Джиджино, когда Чезаре дал финальный свисток.

Джиджино с трудом переводил дыхание, но, преисполненный самодовольства, помахал рукой Джованне и похлопал себя по груди, словно хотел сказать: «Правда, я хорошо играл?!»

И Джованна, по доброте душевной, зааплодировала ему.

Быстро летели дни, наполненные необычайными событиями.

По всему кварталу Сан Лоренцо пронёсся слух о баталии, и дома ребятам здорово бы досталось, но, к счастью, все родители восхищались поведением Нандо, и вместо того, чтобы наказывать детей, ставили им в пример слепого.

– Вот мальчик умный и серьёзный, не бездельник, как ты!

Вам всем нужно брать с него пример!

Даже отец Беппоне на сей раз не стал бить шалуна сына и ограничился только выговором.

Нандо почувствовал себя в центре внимания квартала. Он прославился за несколько дней: теперь в Сан Лоренцо все знали его.

Мальчику показалось, что мир стал больше. Новые друзья приглашали его в гости, с ним разговаривали и хвалили его.

Мрак, в. котором вынужден был пребывать слепой, внезапно наполнился дружескими голосами. Впервые в жизни Нандо действительно был счастлив.

Но такое беззаботное состояние продолжалось только несколько дней.

Все взрослые, с которыми знакомился мальчик, работали, и теперь ему, как никогда, захотелось научиться какому-нибудь ремеслу.

Нандо часто спрашивал, нет ли известий из интерната, но тётушка Антония и её муж отвечали ему уклончиво. «Быть может, возникли осложнения?» – беспокоился слепой. А когда он спрашивал об интернате у Джованны, девочка тотчас же меняла тему разговора.

Единственная возможность приносить пользу людям для Нандо состояла в том, что он играл-друзьям на аккордеоне.

Каждый вечер слепой отправлялся в кафе, куда кузнец Нино приносил ему новенький аккордеон.

– Сыграй мне что-нибудь, Нандо! – просил он мальчика.

Нандо всегда окружали Друзья: Джованна, Джиджино,

Пертика, Казначей; сразу после работы прибегал ещё пахнущий краской Марко. Заглядывал к слепому даже Леоне.

Стоило Нандо взять в руки аккордеон, и на душе у него становилось радостно, светло – так всегда действовала на мальчика музыка.

Слепой никогда не уставал играть, и каждый раз тётушке Антонии приходилось тормошить его.

– Да подожди ты минутку, съешь хоть мороженое, – говорила она своему любимцу, – не то ты весь расплавишься от жары…

Хорошо было бы жить так всегда! Но Нандо надоело безделие: он мечтал об интернате, где его научат работать, и уже ломал себе голову над тем, какую выбрать профессию….

* * *

Однажды вечером, недели через три после футбольного матча, синьора Антония отвела Нандо в сторону и спросила:

– Ты всё ещё хочешь попасть в интернат?

– Разумеется, – воскликнул мальчик, – даже если ради этого мне придётся покинуть вас, Джованну и всех моих друзей!

– В таком случае, можешь ехать хоть завтра: ты принят!

За эти три недели тётушке Антонии пришлось побегать немало!

Вместе с учительницей она перевернула вверх дном все учреждения Рима и добилась того, что Нандо приняли в интернат на льготных условиях. Однако относительно платы за обучение синьора Антония даже не заикнулась мальчику, потому что уже сама заранее обо всём позаботилась. Конечно, большими деньгами мать Джованны не располагала, она ведь была всего-навсего уборщицей, а её муж простым рабочим, но деньги она достала. Вырвав из тетрадки двойной лист бумаги, тётушка Антония написала на нём сверху: «На уплату за обучение Нандо в школе слепых: Антония, Марко и Джованна Армади – три тысячи лир», потом, в сопровождении целой свиты санлоренцианцев, она побежала по квартирам. К вечеру все четыре стороны двойного листа до отказа были заполнены цифрами. Деньги для уплаты за первый семестр собрать удалось.

Нандо чуть не расплакался от радости, когда узнал о том, что ему предстоит ехать в интернат, в котором слепые учатся и работают.

– Не стоит меня так благодарить, – старалась успокоить мальчика тётушка Антония. – Если мы, бедняки, не будем помогать друг другу, то кто же другой нам поможет?! Теперь твоё дело – хорошо учиться; займись музыкой, у тебя к ней большие способности. Кстати, Нино хочет тебе что-то сказать.

Джованна, Джиджино и Марко отвели Нандо в кузницу. Откровенно говоря, Нино и его отец ничего не собирались сказать мальчику: они только хотели подарить ему аккордеон.

– Мне он не нужен, – сказал Нино, – всё равно я играю из рук вон плохо. Тебе он пригодится гораздо больше: ты ведь у – нас настоящий музыкант. Не подумай, что я шучу, я это говорю совершенно серьёзно.

* * *

В тот день, когда Нандо уезжал в интернат, на площади Сан Лоренцо собралась масса народу. Попрощаться с Нандо, конечно, пришёл и Чезаре; теперь парнишка работал разносчиком хлеба. Джиджино, похлопывая Чезаре по плечу, хвастался:

– Это я устроил его на работу! Он служит у моего двоюродного брата в пекарне!

В ответ на это Чезаре улыбался.

– Сейчас я работаю разносчиком, – говорил он, – а когда подучусь, видно будет!

Нандо вышел из дому в сопровождении синьора Марио и Джованны. За плечами у него висел новый аккордеон. Нандо не успевал пожимать друзьям руки. Все пришли его проводить, из Сан Джованни даже прибыла специальная делегация во главе с Леоне.

– Не забывайте навещать меня время от времени! – сказал слепой. – Тут поездом всего полчаса езды…

– Обязательно приедем, – ответил за всех растроганный Марко. – Я в воскресенье свободен, и остальные тоже. Правда, скоро начинаются занятия в школе, но в выходные дни жди нас. А ты… будь молодцом!

– Пиши нам, – сказал Беппоне, но тотчас же передумал: – Нет, знаешь, лучше не надо. Я с трудом читаю по печатному, как же я разберу письмо, целиком написанное точками?!

Синьор Марио решил поехать с мальчиком в интернат. По такому случаю, несмотря на жару, он надел свой выходной костюм и теперь еле дышал.

– Когда же, в конце концов, появится твой отец? – спрашивал он с нетерпением у Беппоне.

– Отец запрягает лошадь, – ответил мальчуган. – Он скоро приедет.

Дело в том, что отец Беппоне пообещал отвезти Нандо и провожающих на вокзал, и сдержал своё слово.

– Эй, вы, забирайтесь наверх! – крикнул ломовой извозчик своим грубым голосом. – Да смотрите, будьте осторожнее, а то лошадь сегодня чего-то капризничает…

На телегу взобрались Джованна, Марко, Джиджино, Пертика, Казначей, Беппоне и Леоне. На самом почётном месте расположились синьор Марио и Нандо, который махал рукой во все стороны. Тётушка Антония осталась дома: ома не хотела, чтобы увидели, как она плачет. Но на прощанье мать Джованны крепко поцеловала мальчика в обе щёки.

В телеге было тесно, только никто этого не замечал. Слепой подготовил небольшую речь; он хотел сказать своим друзьям: «Благодарю вас за всё, что вы сделали для меня. Я стал таким же мальчиком, как вы, и теперь не кажусь себе больше ни одиноким, ни несчастным. Вы дали мне возможность узнать, что такое дружба и доброта, о которых я раньше не имел понятия. Этого я никогда не забуду!» Но Нандо почувствовал: от волнения ком подступает у него к горлу, и, лишь только лошадь тронулась с места, он, чтобы не расплакаться, крикнул:

– Благодарю вас за всё, друзья!

Старая телега заскрипела по мостовой, а десятка два ребятишек, оставшихся на площади, продолжали махать руками на прощанье, хотя прекрасно знали: слепой их не видит. Но Нандо почувствовал это: он раскрыл аккордеон и, чтобы окончательно не разреветься от волнения, заиграл неудержимо весёлую музыку.

Ватага радостных ребят, сидя на телеге, пела дружным хором, а Нандо аккомпанировал им на новом аккордеоне; и не было человека в Сан Лоренцо, который бы, пройдя мимо, не помахал ему вслед и не улыбнулся.