Текст книги "Ватага из Сан Лоренцо"

Автор книги: Марчелло Арджилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА V
Пирожные приводят к катастрофе

Что может быть прекраснее дружбы, особенно для того, кто в ней очень нуждается?!

После знакомства с санлоренцианцами слепой буквально преобразился. Прохожие удивлялись, видя, как ни с того ни с сего мальчик начинал смеяться; это нахлынувшая на него радость переливалась через край. Больше он не был одинок. Нандо чувствовал: дети с удовольствием находятся в его обществе, и теперь ему казалось, будто он ничем не отличается от своих друзей. Мальчик ждал их с нетерпением, и можно было подумать: он приходит к театру не просить милостыню, а на свидание.

Каждый раз, перед тем как подойти к Нандо, ребята останавливались возле кафе. Не желая доставлять излишних неприятностей гарсону, они подходили к витрине, подавали ему знак, и вскоре Чезаре выбегал на улицу с пирожным, уже завёрнутым в бумагу.

– Сегодня «безе», – говорил он, получая пятьдесят лир. – Я отложил самое большое.

Теперь ребята сами относили пирожное Нандо.

Но однажды случилось нечто непредвиденное. Нандо, держа эклер в руке, спросил:

– А почему вы никогда не едите пирожные? Если у вас нет денег, я не хочу, чтобы вы тратили на меня последние.

– Какие там последние! Денег у нас хоть отбавляй! – воскликнул Казначей и покосился на свою тетрадку, где в графе «расходы» уже выстроился целый столбец записей по 50 лир.

– Я не стану есть один, – сказал Нандо, – вот держите…

– Как тебе не стыдно! – воскликнул Казначей и, чтобы не лишить Нандо удовольствия, отважился на широкий жест.

– Знаешь, – сказал он, – глядя на тебя, нам тоже захотелось съесть по пирожному. Я сбегаю сейчас в кафе и куплю ещё шесть штук.

Для бюджета команды этот роскошный жест явился настоящим бедствием, тем более, что потом он неоднократно повторялся. За несколько дней касса почти опустела. Но тут Пертика внёс рациональное предложение.

– Давайте делить пирожные пополам, – сказал он, хлопнув себя рукой по лбу. – Тогда вместо шести мы сможем покупать только три: Нандо ничего не заметит, и мы сэкономим деньги.

Но, несмотря на эту уловку, в кассе вскоре осталось всего сто пятьдесят лир. Опустению казны способствовало ещё одно обстоятельство: видя, что мальчик разговаривает с друзьями, прохожие не давали ему милостыни, а потому перед уходом домой ребята клали в чашку деньги, но так, что Нандо даже не подозревал об этом.

Во время собрания команды на площади Сан Лоренцо Казначей объявил о постигшей катастрофе.

– Друзья, деньги на исходе, – сказал он. – Теперь для матча с командой Сан Джованни нам придётся купить резиновую камеру или довольствоваться тряпичным мячом.

Никто не жалел о том, что деньги были истрачены на слепого. Но вот поднялся Марко.

– Что за чепуха?! – возмутился он. – Какая там ещё камера?! Нам нужен футбольный мяч номер пять, такой, как принесли с собой санджованнианцы, когда пригласили нас. Кроме того, мы не можем играть с ними во дворе; нам нужно арендовать настоящую футбольную площадку: это же вопрос чести! До тех пор, пока мы не победим санджованнианцев, они будут считать нас слабцами. Нам необходимо достать две тысячи двести лир на мяч и пятьсот лир на площадку!

Все молчали. Эти тридцать ребятишек никогда не видели больших денег: их родители трудились много, а зарабатывали мало. Только отцу Джиджино удавалось сводить концы с концами.

– У меня есть сто десять лир! – воскликнул мальчик. – Я их охотно отдаю…

Казначей схватил деньги и тотчас же включил их в графу приходов.

– Но этого же мало, – покачал он головой. – Нужны тысячи лир, не сотни, а тысячи. Вы понимаете?

Все упали духом от этой ужасающей цифры.

После собрания у ребят было настроение, как после похорон.

– Ничего, не унывайте, – сказала Джованна, удаляясь с Джиджино и Марко, – всё будет в порядке, вот увидите…

– Вам, девчонкам, легко говорить, – буркнул Марко. – А мы рискуем стать посмешищем всего Рима.

– Пусть только попробуют! – воскликнул Джиджино. – Мы им покажем!

Джованна посмотрела на него с усмешкой: такой худенький и слабый, кому он может внушить страх?

– Замолчи, – обрезала она его. – Ты – трус. Зубри себе латынь и не суйся не в своё дело!

– Я не трус! – закричал Джиджино, сжимая кулаки. – И мне надоело выслушивать оскорбления!

– Перестань, не выводи меня из терпения, – мрачно произнёс Марко, которому сейчас было не до ссор.

Джиджино замолчал: если Марко хмурится, с ним шутки плохи.

– Я с удовольствием дал бы несколько сольди, – снова заговорил Марко, – но где мне их взять? Моего заработка не хватает и для дома.

– Ну, вот ещё! – возмутилась Джованна, беря его за руку. – Ты и так слишком много делаешь для команды.

Джиджино мучила зависть: на него Джованна всегда смотрела свысока, и он не мог слушать равнодушно, каким ласковым голосом девочка разговаривала с Марко.

В течение трёх дней команда всеми силами старалась раздобыть деньгу: одни продавали макулатуру, другие за гроши бегали на посылках и помогали носить тяжести, третьи делали «отначки» во время покупок. Пертика даже притворился, будто у него болит голова, и попросил у отца пятьдесят лир на таблетки, которых, разумеется, не купил. Всего удалось собрать триста лир; и эта сумма тотчас была занесена в графу приходов.

Недоставало ещё двух тысяч двухсот лир.

Три дня ребята не навещали слепого, а когда на четвёртый день они появились у театра, лицо мальчика просияло от радости. Они поняли, с каким нетерпением слепой ждал их прихода, и почувствовали себя виноватыми.

– Мы были очень заняты, – объяснила несколько сконфуженная Джованна. – Мы занимались делами нашего квартала.

Нандо не имел ни малейшего представления ни о мяче, ни о соперничестве с командой Сан Джованни. Ребята умалчивали об этом по двум причинам: им не хотелось говорить Нандо о денежных затруднениях; кроме того, они боялись, как бы слепой не ощутил своей беспомощности. Но мальчик почуял неладное и был сильно удивлён: ёму казалось, у ребят, которые видят, никогда не бывает никаких огорчений.

– Почему все вы такие грустные? У вас что-нибудь случилось? – спросил он.

– Нет, нет, – поспешно ответил Джиджино, – у нас в квартале всё в порядке.

– Вы так часто говорите: «наш квартал», «у нас в квартале» – что мне хочется узнать, какой он. Красивый?

Ребята растерялись. Как это им до сих пор не приходило в голову пригласить Нандо в Сан Лоренцо?!

– Скажи, ты хотел бы повидать наш квартал? – спросил Марко. Но, прежде чем Джиджино за это «повидать» успел бросить на Марко убийственный взгляд, Нандо улыбнулся.

– Конечно, я хотел бы повидать его; ведь по звукам, запахам, голосам людей можно понять многое! Только я говорю просто так, ведь моё желание неосуществимо…

Однако Джованна оказалась другого мнения.

– Чёрт возьми! – воскликнула она. – Ты должен побывать у нас! Сан Лоренцо – квартал необыкновенный, вот увидишь! Не то, что центр или богатые кварталы Рима!

– Правильно! – поддержал её Марко. – Разве можно знать Рим, не побывав в квартале Сан Лоренцо?! А какие люди у нас живут: приветливые, трудолюбивые, настоящие римляне; и все они наши друзья! Ты должен обязательно к нам приехать!

Ребята стали упрашивать Нандо, но он покачал головой и совершенно серьёзно ответил:

– Мне бы очень хотелось, но я не могу.

Тогда дети догадались: мальчик боится, как бы старуха не заметила его отсутствия.

– Мы проводим тебя обратно к театру вовремя, и никто ничего не узнает, – пообещала ему Джованна. Нандо упорно отказывался, но дети так настойчиво его упрашивали, что он начал колебаться и, в конце концов, согласился.

Когда Нандо сказал: «Хорошо, я поеду с вами» – все вздохнули с облегчением.

Джованна волновалась. «Может быть, он не получит такого удовольствия, как от моря, – думала она, зная о заветной мечте Нандо. – Но всё равно побывать у нас ему будет интересно».

– Завтра мы приедем за тобой, – сказал Пертика, пожимая руку слепому. – Вот увидишь, ты не пожалеешь!

Поскольку наступал час прихода старухи, ребята шумной гурьбой покинули площадь.

– Куда это вы бежите такие радостные? – спросил Чезаре, который в это время до блеска натирал зеркальное стекло витрины.

– Завтра Нандо приедет в Сан Лоренцо! – ответила за всех Джованна.

– Я бы тоже с удовольствием к вам приехал, только у меня нет ни минуты свободного времени!

Гарсон тяжело вздохнул и, весь красный от натуги, принялся ещё ретивее размахивать тряпкой.

ГЛАВА VI
Нандо в квартале Сан «Лоренцо

По правде говоря, трудно назвать Сан Лоренцо кварталом необыкновенным. Единственная его особенность, пожалуй, заключается в том, что он расположен по соседству с большим кладбищем Верано. В остальном это обычный рабочий квартал, каких много в Риме. Но попробуйте сказать об этом какому-нибудь мальчугану из Сан Лоренцо! Он возмутится, будет кричать, что вы ничего не понимаете, и, пожалуй, даже обзовёт вас «барчуком». Конечно, для всех всегда свой квартал кажется необыкновенным!

Те, кто живут в районе Колизея, гордятся замечательным памятником Древнего Рима. Жители центра восторгаются шумным движением, большими кинотеатрами, роскошными магазинами. И находятся даже такие, кто, живя в'богатых кварталах, как например Париоли, хвастаются красивыми виллами и нарядными автомобилями, принадлежащими, разумеется, не им, а их богатым соседям.

В Сан Лоренцо нет ни знаменитых памятников, ни больших магазинов, ни нарядных вилл. Нашим друзьям их квартал кажется самым лучшим, потому что в нём живут прекрасные люди. Квартал Сан Лоренцо населяют почти исключительно рабочие; и санлоренцианцы гордятся своим кварталом так же, как они гордятся своими родителями – простыми рабочими; и разве капитан команды Марко – помощник маляра – сам тоже не рабочий?!

Это и старались объяснить ребята слепому, когда в один прекрасный летний день вели его в Сан Лоренцо.

Джиджино, Пертика и Джованна пришли за слепым к театру; а когда они прибыли в Сан Лоренцо, Нандо, как почётного гостя, встречали Беппоне, Джиджино II Чёрный, Казначей и даже Луиза. Отсутствовал только Марко – он работал, и в этот день обязанности капитана команды выполнял Пертика.

– Наш квартал замечательный, – говорила Джованна, держа Нандо за руку, – совсем не такой, как тот, у театра, где ты сидишь. И люди у нас тоже замечательные: мой отец, например, токарь, но у нас есть и машинисты, и трамвайщики; живём мы все в кооперативных домах. Кстати о домах: не жалей, что ты их не увидишь – они очень старые и некрасивые. Есть дома огромные, по двести квартир и даже больше, а есть дома крохотные, где в одной комнатушке ютятся большие семьи. Но ты бы слышал, какое там веселье на лестницах! Малыши бегают вверх и вниз, катаются на перилах… Во время войны больше всего бомбили именно наш квартал, но тогда я была маленькой, и ничего не помню… Дай-ка мне твою руку, пощупай…

Джованна поднесла руку слепого к выщерблине на стене.

– Сюда попал осколок, – сказала она. – Многие погибли; здесь была убита моя тётя вместе с тремя детьми… Правду говорят, что во время войны первым долгом достаётся беднякам.

Джованна всё объясняла по-своему. Она не старалась представить Сан Лоренцо красивее, чем он есть на самом деле, а пыталась выразить душу квартала. Но ведь душа Джованны была частичкой души квартала, где она родилась и выросла. Нандо было не трудно понять всё, о чём говорила девочка, и это было ему очень интересно.

Слепой воспринимал окружающий мир в основном слухом и обонянием. Вместо оглушительного движения и сутолоки в центре города, здесь он различал успокаивающие звуки скрипучих тележек и старых трамваев, стук молота из ремесленных мастерских, а главное – простую речь на римском диалекте. Люди, говорившие так задушевно, сразу располагали к себе; они казались добрыми и правдивыми.

– Подумайте, мы ещё не встретили ни одной нарядной дамы, – сказал вдруг Нандо.

– Здесь ты их не встретишь! – смеясь ответила Джованна. – Нарядные дамы проводят своё время в кафе и кино в центре города. Сан Лоренцо они навещают только в дни поминовения усопших, когда идут на кладбище.

Но у нас есть дурочки, которые стараются им подражать… Только откуда ты это узнал?

Луиза стала красной, как рак.

– Как я это заметил? – Слепой улыбнулся. – Когда я сижу у театра, нарядные дамы часто проходят мимо, оставляя за собой тошнотворный запах духов, и произносят отвратительные слова, стараясь показать, что им меня жалко; от этого я прихожу в бешенство…

Разговаривая, дети подошли к кузнице.

– Теперь мы тебе покажем, как работают наши родители, – сказал Пертика и первым вошёл в помещение.

В кузнице работали двое мужчин: один из них, молодой, держал в клещах кусок железа и бил по нему молотом; другой, пожилой, мехами раздувал в горне огонь.

– Нино, – обратился Пертика к молодому кузнецу, – наш друг хочет познакомиться с твоей работой.

– Ну, так пусть себе смотрит, – не оборачиваясь, ответил юноша и снова принялся стучать молотом.

– Наш друг не видит, он слепой.

– Извините, – сказал Нино, оставив работу и направляясь к ребятам, – я не заметил. – Он протянул свою сильную руку Нандо, и тот ощутил тёплое, дружеское пожатие. – Я постараюсь тебе всё объяснить, только ты слушай меня внимательно и ничего не бойся.

Он подвёл мальчика к наковальне.

– Кованое железо мы изготовляем из раскалённого железа: бьём по нему до тех пор, пока оно не примет нужную форму. Ты представляешь себе раскалённое железо? – С этими словами Нино поднёс кусок железа к лицу слепого. На Нандо повеяло жаром, и раскалённое железо ему показалось кусочком солнца, который удалось раздобыть людям, чтобы делать из него всё, что угодно.

– Самое интересное в нашей работе – это придать нужную форму железу. При этом чувствуешь себя властелином, творцом. Вот послушай…

Нино положил железо на наковальню и ударил по нему молотом.

– Когда ударяешь по железу, появляются искры, и кажется, будто ты чем-то сильно возмущаешься, бунтуешь…

Нандо представлял себе искры; он чувствовал, как после каждого удара появлялась горячая вспышка, и от этого у него начинало учащённо биться сердце. О том, что железо твёрдое, слепой знал хорошо; не раз приходилось ему разбивать руку или ногу о железные предметы, а тут человек сам разбивал железо и придавал ему нужную форму. Нино вспотел и тяжело дышал. Смешанный запах пота и раскалённого железа создавал ощущение силы.

– У вас замечательная работа, – сказал Нандо: – Она даёт возможность чувствовать себя сильным и могучим…

– Правильно, – вмешался старик, наблюдавший за всем происходящим из глубины кузницы. – Поэтому-то мой дед обучил своему кузнецкому ремеслу моего отца, а я научил моего сына, который потом научит своих детей. У нас прекрасная работа…

Ребята попрощались и ушли.

– Вот так трудятся наши родители, – сказал Пертика.—

Многие из них работают на заводах. А хочешь знать, что такое завод? Кузница в тысячу раз больше этой!!! Теперь видишь, какие люди живут в нашем квартале!

Затем ребята отправились на площадь, где дюжина малышей играла в футбол. Увидев слепого, дети тотчас же обступили его и стали пожимать ему руки. Отныне все ребята из

Сан Лоренцо знали Нандо. Один из малышей даже пригласил его поиграть с ними в футбол!

– Выбирай любое место, – предложил мальчик. Присутствующие замерли на месте, а слепой, улыбаясь, ответил:

– В другой раз; сегодня мне не хочется…

– Конечно, он играл бы лучше, чем Джиджино, – сказала Джованна, чтобы выйти из неловкого положения.

Все засмеялись, разумеется, за исключением Джиджино.

Но Джиджино всё равно сиял от радости. Он пригласил Нандо в мастерскую своего отца – мраморщика, который высекал надгробные памятники. В Сан Лоренцо, по соседству с Верано, много мраморщиков; они даже как бы образуют свой маленький квартал. Живут они в небольших домиках, а иногда в лачугах, которые служат им одновременно жильём, мастерской и лавкой. Труд мраморщиков очень Тяжёлый, и, хотя им часто приходится бывать на кладбище, устанавливая памятники, и видеть могилы, это народ весёлый и добродушный, как и все санлоренцианцы.

– Мой отец – художник, – с гордостью произнёс Джиджино. – Он делает надгробия и прекрасные статуи; ему заказывают их даже из других городов. Вот посмотри…

Он взял слепого за руку и подвёл его к мраморному ангелочку. Нандо потрогал фигурку и вдруг резко повернулся.

– Что за шутки?! – воскликнул он. – Неужели есть люди, которые находят удовольствие в том, что изображают детей с крыльями?! – Но потом добавил: – А это ведь здорово!.. Будь у меня крылья, я полетел бы высоко-высоко, где можно передвигаться свободно, не боясь сломать какую-нибудь вещь…

Ребята решили показать гостю Верано. Но мёртвая тишина, царившая на кладбище, пришлась Нандо не по душе. Пертика пытался ему объяснить, но мальчик перебил:

– Я предпочитаю всё живое, шумное; безмолвие пугает меня… И зачем только устроили кладбище рядом с таким весёлым, жизнерадостным кварталом?! Прошу вас, вернёмся в Сан Лоренцо.

Покинув кладбище, дети проходили мимо пекарни; запах свежего хлеба возбудил у всех аппетит. Джиджино, у которого в этой пекарне работал двоюродный брат, вошёл туда, попросил несколько свежеиспечённых булок и дал одну слепому.

– Очень вкусно пахнет! – воскликнул Нандо. – Счастливые здесь люди! Как приятно, должно быть, самому зарабатывать себе на хлеб!

Он немного помолчал, задумался, потом вдруг сказал:

– Наконец-то я понял: вы тоже бедняки и, угощая меня пирожными, наверно в чём-то отказывали себе. Но, несмотря на бедность, вы не унываете, вам хорошо, – правда?

– Правда, – ответила Джованна.

– Поэтому-то вы так гордитесь своим кварталом, своими родителями. Когда живёшь среди таких людей, многому можно научиться. До чего я вам завидую!

Нандо и его друзья шли по тротуару. По дороге на велосипедах ехали парни, мраморщики на тележках везли надгробия; то и дело доносился аромат цветов: их здесь продавали на каждом углу. Ребята, встречая знакомых, обменивались с ними приветствиями.

– Много народу живёт в Сан Лоренцо, – объяснил Пертика, – и все мы знаем друг друга. Жаль, ты не видишь, а то бы понял, что все эти люди и твои друзья, хотя ты с ними ни разу не обмолвился словечком.

– Думаешь, я этого не замечаю? – улыбнулся Нандо. – Я их «чувствую»: они такие же, как вы. Люди в центре города мне кажутся чужими, а здесь нет. Как я рад! Никогда в жизни я не буду больше ощущать себя одиноким!

Вдруг из-за высокой стены донеслись возбуждённые крики.

– Здесь спортивная площадка, – сказала Джованна, – её сдают в аренду, по часам…

– Вы тоже там играете? А это дорого стоит?

При воспоминании о деньгах ребята замолчали.

– Пошли, – отрезала Джованна. – Теперь я тебе покажу товарную станцию. Она очень большая; каждый день здесь выгружают сотни вагонов. А ты видел когда-нибудь поезд?

Этот невинный вопрос напомнил Нандо о его заветном желании, и он грустно улыбнулся.

– Нет, – ответил он, – не видел, хотя я всегда мечтал прокатиться в поезде…

Но в тот момент, когда ребята собрались перелезть через ограду, чтобы попасть на железнодорожную платформу, Казначей схватил Пертику за руку.

– Смотри! – закричал он. – Сюда спешит Серджо и машет нам рукой! Не иначе, как случилась какая-то беда…

Рыжий мальчуган, взобравшись на старый велосипед, мчал во весь опор. Он нажимал на педали, не успевая садиться на седло, и кричал что было сил:

– Тревога! Тревога! Наступает команда Сан Джованни!

ГЛАВА VII
Наступление команды Сан Джованни

По широкому шоссе, опоясывающему товарную станцию. Сан Лоренцо, команда Сан Джованни наступала в боевом порядке: фланговые группы с обеих сторон прикрывали центр, возглавляемый капитаном команды Леоне. Десятка два ребятишек шли осторожно, осматриваясь по сторонам, именно так, как ходят по вражеской территории.

Едва увидев их, Пертика, заменявший капитана команды, послал Серджо на велосипеде за подкреплением. Казначей, Джиджино, Беппоне, Альфонсо, Карло и Джованна остались на месте, а Луиза, как только узнал#, что наступают санджованнианцы, моментально удрала.

– Без особого разрешения поле боя не покидать! – приказал Пертика тихим голосом, чтобы Нандо не услышал. – Джованна и Джиджино, уведите под каким-нибудь предлогом Нандо и охраняйте его! Все остальные, ко мне!

– Джованна одна может охранять Нандо, – запротестовал Джиджино, – а я остаюсь с вами!

– Делай, что тебе приказывают! Ты – трус, и от тебя всё равно нет никакой пользы.

Джиджино состроил обиженную гримасу.

– Что случилось? – спросил Нандо, ничего не подозревавший о происходящих событиях.

– К нам идут друзья, – сказала Джованна, взяв его за руку и стараясь затащить в ближайший подъезд. – Ты не возражаешь, если мы немного отойдём в сторонку, пока ребята не поговорят между собой?

Джиджино, оставшись с Пертикой, побелел от страха.

– Смотри, с ними Леоне, – взволнованно пробормотал мальчуган. – Он занял третье место по боксу среди юношей!

Леоне, которому исполнилось пятнадцать лет, действительно занимался в спортивной школе боксом, и все очень боялись его. Высокий, хладнокровный, как генерал во главе своего войска, он подступал к крохотной группе санлоренцианцев, выстроившихся посреди дороги. Когда санджованнианцы подошли совсем близко, Пертика спросил, следуя установленному обычаю:

– Война или мир?

Санджованнианцы с напускным равнодушием принялись окружать санлоренцианцев.

– Зависит от вас, – сказал Леоне, когда операция была закончена.

Пертика и остальные санлоренцианцы облегчённо вздохнули: они ожидали худшего, судя по тому, что санджованнианцы выступали в боевом порядке, хотя негласный устав, существовавший между командами, строго запрещал вооружённые вторжения в чужие кварталы.

– Итак, реванш состоится или нет? – спросил неожиданно Леоне. – Или вы признаёте себя слабцами?

– Мы не слабее других! – выпалил Казначей, но тут же сдержал себя; разговаривать так сейчас было неблагоразумно. Санджованнианцы захихикали, но Леоне сердито посмотрел на них, и они замолчали.

– Почему вы столько времени не приглашаете нас играть? Есть у вас мяч или нет? Теперь ваша очередь принести его…

Санлоренцианцы опустили головы.

– Короче говоря, есть у вас мяч или нет? – повторил с усмешкой Леоне. – И кстати, как насчёт площадки? Надеюсь, вы не собираетесь устраивать матч во дворе?! Мы уплатили восемьсот лир, чтобы пригласить вас играть на настоящем футбольном поле!

Для санджованнианцев, детей мелких коммерсантов, торговцев и служащих, достать деньги было значительно легче, чем для санлоренцианцев.

– Сдаётся мне, у них нет ни мяча, ни денег! – вызывающе сказал один из санджованнианцев. – Я всегда говорил, что они нищие…

Санлоренцианцев трясло от возмущения.

– Попробовал бы ты так сказать в присутствии Марко, – произнёс Пертика.

– Я твоего Марко уложу одним ударом! – воскликнул Леоне и, встав в позицию, замахал в воздухе. кулаками. Джя-джино, стоявший рядом, в испуге отскочил назад.

Джованна наблюдала за происходящим из подъезда и не переставала кусать себе губы.

– Дело плохо, – пробормотала она. Девочка не слышала, о чём говорили мальчишки, но жест Леоне не вызывал никаких сомнений.

– Кому плохо? – спросил Нандо.

– Нет, нет, всё в порядке! Я говорила о погоде. Надвигаются тучи…

Пертика, которым овладел страх, затаил дыхание. Леоне махал перед его носом, стараясь спровоцировать драку, но бороться вшестером против двадцати было безумием!

Леоне не унимался.

– В таком случае, чем же вы хотите играть: резиновой камерой или, может быть, тряпичным мячом? Нет, вам этот номер не пройдёт, несчастные оборванцы!

При слове «оборванцы» Беппоне, не понимавший напряжённости положения, выступил вперёд.

– Мы не оборванцы! – сказал он. – Деньги у нас были, и нет ничего позорного в том, что мы их истратили на пирожные, которыми угощали…

– Выходит, мы ошиблись, Леоне усмехнулся, а остальные санджованнианцы схватились за животы от смеха. – Вы, оказывается, господа, устраиваете приёмы! А для нас вы ничего не оставили? Господа, окажите нам честь: угостите и нас пирожными…

– В общем, довольно! – выпалил Пертика, забыв обо всякой предосторожности. – Так или иначе, реванш состоится, и мы вам ещё покажем…

– Потише! – пригрозил Леоне, ударив его по плечу. – Потише, когда разговариваешь с капитаном команды Сан Джованни! Сами боитесь играть с нами в футбол и тратите деньги на пирожные, вместо того, чтобы купить мяч и уплатить за площадку, а потом ещё издеваетесь? Трусы вы все!

Леоне подошёл вплотную к Пертике и стал вызывающе смотреть ему в глаза. Пертика проглотил обиду и не двинулся с места. – Джиджино задрожал от испуга, но подумал: «Хорошо хоть, не мне одному страшно…» В этот самый момент Леоне, убедившись в тщетности своих попыток затеять драку, сделал шаг назад, крикнул: «Вот как команда Сан Джованни относится к кварталу Сан Лоренцо!» – и плюнул изо всех сил в сторону побледневшего Пертики.

Джиджино почудилось, будто это плюнули ему в лицо или дали пощёчину. Он повернулся и увидел Джованну; она выглядывала из подъезда и кусала себе губу; никто ещё никогда не осмеливался так оскорблять квартал Сан Лоренцо! Но в глазах девочки Джиджино прочёл и другую мысль: «Марко не стерпел бы такой обиды!» Неожиданно для себя самого, Джиджино крикнул:

– Я постою за честь квартала! – и одним прыжком очутился перед Леоне.

– Эй, малявка, что тебе нужно? – насмешливо спросил Леоне, который на целую голову был выше его. Но Джиджино ничего не слышал: он был разъярён! Мальчик прямо неистовствовал: оскорбляют его квартал, Джованна думает о Марко, а он, Джиджино, дрожит от страха именно теперь, когда нужно быть мужественным.

Джиджино здорово разозлила толстая физиономия Леоне, который продолжал смеяться, не воспринимая его всерьёз; мальчик не выдержал и изо всех сил ударил капитана команды Сан Джованни.

Санджованнианцы ужаснулись: никогда ещё никто не осмеливался нападать на Леоне, занявшего на турнире третье место среди боксёров полулёгкого веса. Больше всех был поражён сам Леоне, но быстро пришёл в себя.

– Сейчас я тебя проучу! – закричал он. – Эй, вы, ни с места!

Леоне снял с себя пиджак, бросил его одному из саиджо-ваннианцев, встал в позицию – и раз-два левой-правой! – Джиджино сразу очутился на земле; капля крови показалась у него из носу.

Джованна, держа за руку Нандо, не понимавшего, в чём дело, высунулась из подъезда и закричала:

– Удирай, Джиджино, спасайся!

Но Джиджино покачал головой, вытер кровь тыльной стороной руки и воскликнул, вскакивая с земли:

– Я не убегу! Я не трус!

Ноги у него дрожали, от боли слёзы выступили на глазах. В ярости Джиджино даже забыл о страхе; он бросился на Леоне и вцепился в него.

Пять минут продолжалась схватка, – вернее, в течение пяти минут Леоне избивал Джиджино. Трижды Леоне бросал его на землю, и каждый раз, размахивая перед его носом ногами и кулаками, он насмешливо приговаривал:

– Ну как, хватит или мало? Тогда вставай!

И Джиджино поднимался, бессильно бормоча:

– Я не сдамся!

Однако в четвёртый раз ему не удалось встать. Он попытался приподняться, но снова упал.

– Я не сдамся! – продолжал твердить Джиджино. – Помогите мне встать, и они у меня узнают, как плевать на наш квартал!

– Бить такого, как ты, только руки пачкать! – воскликнул Леоне. – На турнире тебя не взяли бы даже вместо тренировочного мешка! Пошли, ребята; на сегодня хватит… наша взяла…

Санджованнианцы обступили Леоне.

– Мы вам всыпали на футбольном поле, теперь показали, чем пахнут наши кулаки! – кричали они санлоренцианцам. – Если хотите ещё, мы всегда к вашим услугам…

Затем с видом победителей они ушли.

Тогда Джованна оставила Нандо и подбежала к Джиджино. Бедняга был совсем искалечен: из носа и из губы у него сочилась кровь, а под глазом красовался огромный синяк.

– Пойдём к фонтану, – предложила девочка, обняв его за плечи. – Я помогу тебе…

– И всё-таки я не сдался! – пролепетал Джиджино. – Один раз в челюсть я ему тоже как следует засадил!

Ребята были потрясены: они никак не ожидали такой храбрости от Джиджино; к тому же им было стыдно за свою трусость.

Тем временем Джованна, намочив носовой платок, принялась очень осторожно обтирать лицо Джиджино. Мальчик сидел у фонтана затаив дыхание.

– Тебе не больно? – спросила девочка, наклонившись к нему.

– Нет, – ответил Джиджино, и, хотя Джованна причиняла ему боль, он был в восторге оттого, что она проявляет к нему такую заботу.

– Ты поступил смело, – сказала ему девочка, закончив процедуру, – по-настоящему смело; ты. оказался смелее всех. Даже Марко не поступил бы лучше…

Оттого, что Джованна трижды назвала его смелым и сравнила с Марко, Джиджино чуть не закричал от радости.

– С этих пор и впредь я сделаю для тебя всё, что будет в моих силах, – добавила девочка.

– Ты действительно готова сделать для меня всё? Это правда? В таком случае, пусть Марко снова примет меня в футбольную команду! – с воодушевлением воскликнул Джиджино.

Этого Джованна не ожидала; к тому же Джиджино на самом деле был никудышным игроком. Но ведь она дала слово!

– Хорошо, ты будешь играть в футбольной команде, – заявила торжественно девочка. – Я постараюсь убедить Марко!

– Ура! – закричал Джиджино и запрыгал от радости, даже позабыв о боли. Все обступили его. Но тут послышался голос Нандо. Мальчик шёл на ощупь с вытянутыми вперёд руками.

– Что случилось? Почему вы оставили меня одного?

Ребята сразу бросились к нему навстречу.

– Прости, Нандо, – сказал Пертика, – мы тут немного повздорили с командой Сан Джованни. Ах, да, ты же ничего не знаешь… Это наши враги. Джиджино подрался с их капитаном.

Слепой удивился.

– Вы дрались?! Почему?

– Они из вражеского квартала, но тебе этого не понять…

– Как?! Разве вы с ними не дружите?

– Ха-ха-ха, дружить с санджованнианцами?! Этого ещё недоставало! Но если сегодня им повезло, то в следующий раз мы им покажем!

Нандо был ошеломлён и ничего не мог понять.

– Будь ты из Сан Лоренцо, – сказал Казначей, тогда бы ты понял. Это вопрос чести!

– Перестаньте, уже поздно, – вмешалась Джованна. – Нандо пора возвращаться к театру. Я его провожу, а вы ступайте по домам.

В этот момент из-за угла появилось десятка два ребятишек. Они бежали, стараясь поспевать за Серджо, который мчал на велосипеде во весь опор.

– Смотрите, подходит подкрепление! – воскликнул Джиджино, с важным видом поглаживая распухший глаз. – Они. появляются только теперь, когда я уже спас положение…

* * *

Нандо шёл под руку с Джованной. Когда слепой узнал о существовании вражды между кварталами, ему стало не по себе. Он обнаружил, что его друзья вовсе не такие хорошие, как он предполагал: они думают о мести, о драке…

– И часто вы дерётесь? – спросил он.

– Нет, давно уже не приходилось. Но боюсь, скоро грянет война между нами и командой Сан Джованни…