Текст книги "Бедная Настя"
Автор книги: Мануэлла Макута
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Не волнуйся, Настя. Отец у меня классный, обещаю– он тебе понравится, – прошептал он мне на ухо, и его слова немного успокоили бурю внутри меня. Зачем переживать перед тем, что неизбежно. И, все же, кончики моих пальцев нервно подрагивали.
Конечно, я волновалась. Ещё бы не волноваться, когда идёшь знакомиться с отцом своего парня – Алексеем Соколовым, известным программистом, чьи приложения используют миллионы людей по всему миру. Помимо успешности, явно человек очень умный. О чём с ним говорить– ума не приложу. Конечно, понимаю, что он не будет сходу спрашивать о языках программирования или же о том, какая операционная система лучше, но, все же, немного волнуюсь о том, как пойдет ( и пойдет ли) диалог
Двери лифта открылись, и я невольно затаила дыхание. Пентхаус был прекрасен – огромные окна от пола до потолка открывали вид на вечерний город, мягкий свет и минималистичный, но изысканный дизайн. Точно как в журналах по дизайну интерьеров.
– Максим! Наконец-то! – навстречу нам вышел высокий мужчина средних лет с добрыми морщинками вокруг глаз в темных брюках и светлой футболке. Он был очень похож на Максима, будто его более ранняя копия ( подавила в себе нервный смешок– вот и я уже начала мыслить как программист). Это был Алексей Соколов. Рядом с ним стояла стройная блондинка в элегантном черном платье, которое наверняка стоило как моя семестровая стипендия. Она с оттенком лёгкого недовольства кивнула мне, а по максиму скользнула ледяным взглядом. Сразу проглядывалась их взаимная неприязнь. Конечно, кто из детей будет рад видеть рядом с родителем того, кто занят место матери или отца. Впрочем, одно исключение всё же есть– это я сама. Наверно, одно из самых больших моих желаний– чтобы мама встретила мужчину, влюбилась, не жила одной только моей жизнью. Помнится, в классе девятом я без спроса зарегистрировала её в одном из приложений для знакомств. Мама, узнав об этом, очень разозлилась. Конечно, потом она отошла, но ещё долго припоминала мне такое самоуправство, в шутку предлагая тайно зарегистрировать меня или на след байкеров, или же на встречу любителей продукции " Молочаевского завода"– это большое производство в пригороде, где делают молочные продукты. И та самая встреча любителей продукции – это мероприятие для жителей, куда приходят семьи в основном с малышами. Деткам там – целая программа развлечений. И аниматоры в костюмах коровок, и различные соревнования, конечно, с рейтингом " 0+", и конкурсы, тоже для маленьких, на знание продукции. Негласно считалось, что оказаться там подростку – полный " зашквар", " кринж". Один раз мальчик из нашей школы, десятиклассник Семён, сходил с семьёй и младшим братом туда, а его мама после выложила фото его и аниматора в костюме Бурёнки в одну из социальных сетей– всё, Семёна ещё долгое время в школе подкалывали протяжным " муууу", когда он проходил мимо.
– Папа, это Настя, – Максим обнял меня за плечи и гордо представил. – Настя, это мой отец – Алексей, и его... эм...– я легонько сжала его руку, чтобы остановить. Даже если эта Юлия и себе на уме, и явно настроена враждебно в отношении меня, это не повод упрекать её в том, что его отец не женится на ней, либо не воспринимает её всерьёз. Наоборот, это больше упрек ему, нежели ей. Впрочем, как верно заметил когда-то Максим, у них взаимовыгодное сотрудничество, сделка. Поэтому нечего жалеть того, кто не считает, что ему плохо.
– Юлия,– с легкой натянутой улыбкой произнесла блондинка и слегка кивнула мне.
Алексей шагнул вперед и тепло пожал мне руку.
– Настя! Наконец-то я встречаюсь с девушкой, которая похитила сердце моего сына. Максим только о тебе и говорит последние месяцы.
Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.
– Очень приятно, Алексей Викторович, – пролепетала я, не зная, куда себя деть. Такого приема я уж точно не ожидала, поэтому от простого комплимента " поплыла". Почему-то настроена была на гораздо худший сценарий – или отец Максима скептически оглядывает меня, а после молчит весь ужин, или же сходу говорит, что я им не подхожу. Варианты, конечно, абсурдные – вряд ли кто-то будет так жесток и сделает всё открыто, но страх рисовал в моем воображении картины все хуже и хуже. С другой стороны, Алексей Викторович не стал назначать встречу в каком-нибудь из пафосных ресторанов, – все будет проходить в уютной домашней обстановке. Это уже означает, что он– не слишком сноб, по крайней мере, не настолько, насколько я себе представлялась.
– Просто Алексей, пожалуйста, – он улыбнулся еще шире. – Идемте к столу, ужин готов.
Когда мы расселись за огромным обеденным столом, я заметила взгляд Юлии. Она изучала меня, как энтомолог изучает особенно неинтересный экземпляр насекомого. Тот, которых в природе пруд пруди– скучный, не уникальный, не особенный. Вроде, и скучно, и других под рукой нет.
– Так ты... дочь Татьяны? Которая домработница? – наконец спросила она, отпивая из бокала с вином. Ну вот, сразу и спросили. Впрочем, я ожидала этого вопроса. Конечно, не в такой форме – Алексей Викторович ведь и без того знал, что моя мама работает на него, но было ясно, что речь об этом зайдет.
– Да, – я выпрямила спину и постаралась говорить ровно.– Моя мама работает у вас.
– Как... интересно, – протянула Юлия, и в ее тоне ясно читалось, что она считает это всё чем угодно, но только не "интересным. Нет, зря я пожалела эту с виду молоденькую и наивную девушку, она– та ещё акула. С очень острыми зубами и языком.
Алексей бросил на нее предостерегающий взгляд, но она, казалось, не заметила.
– Знаешь, Максим, ты мог бы найти девушку... более соответствующую твоему положению, – продолжила она, делая вид, что обращается к Максиму, но глядела при этом на меня. – Это всё-таки немного... странно. Некоторые могут даже назвать это мезальянсом. Она издевательски медленно поставила бокал обратно на стол, явно наслаждаясь мои смущением и злостью Максима. Надо же, оказывается, какая она. И слово-то какое подобрала, " мезальянс". И откуда ей такое знать?
Воздух за столом словно загустел. Я почувствовала, как Максим напрягся рядом со мной, готовый вскочить и защищать меня, но его опередил отец.
– Юлия, – голос Алексея был спокойным, но в нем звучала сталь, – Позволь мне напомнить, что я познакомился с тобой, когда ты работала хостес в ресторане моего друга. И это абсолютно нормально, как нормально то, что Настя – дочь Татьяны. Людей судят по их характеру и поступкам, а не по родословной. Сейчас двадцать первый век!
Юлия мгновенно замолчала, ее щеки покрылись розовыми пятнами. Было видно, что ей не стыдно за своё поведение – ей стыдно за то, что её осадили при посторонних.
– Простите, – пробормотала она, внезапно увлёкшись изучением кутикулы на своем большом пальце. Но понятно было, что изначально её целью и была пикировка с Максимом, пускай даже через меня как инструмент издёвки. Сейчас же, с чувством выполненного долга, она наблюдала за нами исподтишка. Я невольно задумалась о том, насколько она похожа на Киру. На внешне, нет, внутренне. Таких людей называют провокаторами, для них самое главное – задеть других и наслаждаться их смятением, смущением, неловкостью. Вот только как подобное может нравиться? Обычно, людям приятно от того, что сделал что-то хорошее, доброе кому-то рядом. Эти эмоции помимо воли наполняют и тебя тоже.
Алексей повернулся ко мне с искренней улыбкой.
– Настя, Максим говорил, что ты любишь разную литературу? Я вот в твоем возрасте зачитывался Достоевским.
Разговор потёк непринужденно. Алексей оказался очаровательным собеседником, с неподдельным интересом расспрашивал о моей учебе, о книгах, которые я любила, о моих планах на будущее. Максим время от времени с гордостью посматривал то на меня, то на отца, явно довольный, что двое самых важных для него людей нашли общий язык.
Когда принесли десерт, в столовую вошел пожилой мужчина, крестный Максима, Святослав Васильевич. Полковник на пенсии и просто чудесный человек, с ним я уже была знакома – мы с Максимом пару раз заезжали домой к его семье, а один раз– навещали его в больнице.
– Здравствуй, Настенька!– улыбнулся он, усаживаясь рядом со мной.– А я и думаю, чего этот хитроман – кивнул он на Алексея – Меня вызвал -то. А тут ты. С официальным, значит, визитом, да?– подмигнул он нам с Максимом. Это хорошо. Ну, как тебе, Алексей, невестка будущая?
–Слава, – предостерегающе начал Алексей, но старик махнул рукой.
–А что, она мне Наташку напоминает. Копия, характером особенно. – он повернулся к нам – Твоего женишка маму. Хорошая была женщина, душевная. Как мама твоя работала, да такая аккуратная – и дома, как с Лёшей поженились, все сама, всё сама старалась. И с ребенком на руках без нянь, без помощниц. – он хитро прищурился, переведя взгляд на Юлию.
Я заметила, как она заерзала на стуле, явно чувствуя себя неуютно. Заметил это и Алексей.
–История моей семьи доказывает, что настоящие чувства важнее предрассудков, – сказал он, глядя прямо на Юлию. -И если Максим и Настя любят друг друга, я могу только радоваться за них. Это, наверно, послужило финальной точкой в обсуждении наших отношений вообще. Дальше разговор пошел обо всем на свете, отец максима оказался действительно очень умным и эрудированным человеком, ну а Святослав Васильевич, конечно же, был очень весёлым. Его чувство юмора, порой на грани, заставляло всех смеяться до слез, и даже вечно недовольная Юлия нет-нет да и кривила в усмешке свои пухлые губы.
После ужина, когда мы с Максимом стояли на огромном балконе и смотрели на город, он обнял меня.
–Я же говорил, что отец классный.
Я улыбнулась и прижалась к его плечу.
–Он замечательный. Теперь я понимаю, почему ты такой.
Из-за стеклянных дверей я видела, как Алексей что-то серьезно говорил Юлии, а та поджимала губы. Их отношения явно трещали по швам, но меня это уже не беспокоило. Я поняла, что в этом доме меня принимают такой, какая я есть. И это чувство было прекрасным. Хотелось, чтобы так было всегда.
***
–Ну, рассказывай. – мама, видимо, едва дождалась, пока я переоденусь и вымою руки.
–Мам, поесть что-нибудь есть у нас?– и я тоже еле дождалась, пока приду домой. От переживаний я едва поклевала все, что было на столе. А на обратном пути, когда водитель Соколовых вез нас с Максимом до моего дома, сидела и мечтала, как бы только голодный желудок не дал о себе знать звонкой трелью. Потому что в голове то и дело проносились те блюда, которых я так и не попробовала.
25. Ответный визит
Сегодня день, который я одновременно ждала и боялась. Нет, конечно, не настолько сильно, как вчерашнего, но тоже хорошего было мало. Сегодня Максим придёт к нам домой знакомиться с мамой. Официально, как мой парень. Я перемерила все три своих платья, прежде чем остановиться на голубом – самом простом, но маминым любимом. Квартира наша маленькая, двухкомнатная, в старом доме на окраине. Не сравнить с пентхаусом Соколовых, где вчера была я. «Но Максиму ведь это не важно, а мне– тем более»– всё утро внушала я себе.
Мама тоже с самого утра суетилась на кухне. Готовила борщ, пекла яблочный пирог– фирменный, который даже у Соколовых хвалят. Ещё и тётя Оля приехала со своей дачи, хотя обычно в город она выбирается редко. Говорит, что ради такого случая готова хоть пешком прийти. "Смотрины жениха "– так она назвала предстоящее мероприятие. Со своей неуёмной энергией она уже успела сообщить обо всем и соседям, и своим школьным коллегам.
– Настюш, да не волнуйся ты так, – тётя Оля поправила мне прядку волос. – Я его ещё по олимпиадам помню, пару раз видела – толковый очень мальчик. Всегда от вашей " Венеции" ездил на физику. А они у нас смежные часто, ну, в кабинетах рядом. – сверкнула она глазами. То, как тетя, отчего-то, недолюбливала физику, стало притчей во языцах в нашей семье. У них с мамоц даже присказка появилась– если нужно было что-то плохо оценить, то они шутили " вот это по пятибалльной шкале где-то между физикой и заливным из рыбы" ( и заливное тетя тоже невзлюбила, лишь раз попробовав в гостях).
– Не просто мальчик, а сын Алексея Соколова, – нервно отозвалась мама, расставляя тарелки.– Лучший наш сервиз достала, столько лет берегла.
– Мам, перестань, – я обняла её за плечи. – Это просто Максим. Он нормальный. Ты же знаешь.
– Нормальный, нормальный...– звеня посудой, букрнула она. – Надеюсь, он понимает, что связался с семьёй твоей домработницы, – вздохнула мама.
– Мам, он знает, кто ты, и ему всё равно, – твёрдо ответила я. Кажется, всеобщая нервозность передавалась сегодня воздушно– капельным путём.
–Так. – недовольно посмотрела на нас тетя– Девочки! Выдохнули– успокоились.
Она уперла руки в бока.
–Все хорошо. Вы чего суетитесь, будто саму Королеву Великобритании пригласили. Наоборот, – подбоченившись, она принялась деловито поучать нас. – С мужчинами, даже такими юными, так нельзя. Увидит интерес– тут же свой потеряет. Спокойно встретили, будто, между делом, поели, чай попили – и досвидос. Как там,– нахмурившись, она пощелкала пальцами в воздухе,– Дорогие гости, попой не елозьте. Чай дохлебывайте– и ...
–Тетя!
–Оля!
Закричали мы с мамой в один голос, а тетя Оля лишь усмехнулась.
–То-то же. – пригрозила она нам пальцем. – Таня знает, какой я– кладезь русского современного фольклора, так что, если не хотите, чтобы я им Соколова вашего поразила – ведём себя спокойно. Баш на баш.
***
Звонок в дверь прозвенел ровно в два часа. Пунктуальность– семейная черта Соколовых. Его отец такой же, если верить маминым рассказам. И только крестный вносил нотку сумбура в их стабильную жизнь.
– Здравствуйте, Татьяна Юрьевна. -Максим протянул маме букет белых хризантем. – Очень рад видеть вас... в другой обстановке.
Мама улыбнулась, но я видела, как она волнуется.
– Проходи, Максим. Познакомься, это моя сестра, Ольга Юрьевна Веснина.
– Преподаватель химии в школе №186, – он пожал руку тёте Оле.– Наслышан от Насти. Кстати, я захватил книгу по современному катализу, о которой вы упоминали в разговоре с Настей.
Тётя Оля просияла, принимая книгу:– Откуда ты знаешь, что я хотела её?– видно было, что Максим снова смог сделать ей приятное. Даже не ожидая её увидеть, он захватил с собой книгу, планируя, что я передам её тете.
– Настя рассказывала. Она вообще много о вас рассказывает.
Мы сели за стол. Мама, всё ещё напряжённая, разлила борщ.
–Татьяна Юрьевна, вы не представляете, как я скучал по вашему борщу. Отец постоянно говорит, что по воскресеньям, когда у вас выходной, еда не та.
– Льстишь старушке, – улыбнулась мама, но я видела, как она расслабляется.
– Ничуть. Кстати, Настя готовит почти так же вкусно.
– Это потому что я учила, – гордо сказала мама.
– Максим, – тётя Оля подалась вперёд, – А как ты относишься к тому, что Настя передумала поступать на химико-биологический?
Я бросила предостерегающий взгляд на тетю, но она лишь усмехнулась и пожала плечами. Для нее мой отказ идти на этот факультет был равносилен личной обиде. Как же, учительница химии, а родная племянница пойдет сперва в воспитатели, а после хочет преподавать... физику. Эту ненавистную ей дисциплину.
– Опечален. – с наигранной грустью приложил он руку к сердцу, заставив всех улыбнуться. – Ведь у неё аналитический склад ума и удивительная интуиция в естественных науках. Но при этом поддержу любое её решение.– он посмотрел на меня с такой теплотой, что я покраснела.
– А твой отец не против ваших отношений?– неожиданно вклинилась в разговор мама. – Может быть, он хотел бы, чтобы ты встречался с девушкой из... вашего круга?
Я замерла. Мама озвучила мой самый большой страх. И, хоть вчера Алексей Викторович убедил меня в его беспочвенности, сейчас страх снова поднял голову, заставив оцепенеть в ожидании ответа.
Максим отложил ложку:– Татьяна Юрьевна, моему отцу важно только одно -чтобы рядом со мной был умный, порядочный человек. Социальное положение для него ничего не значит. Он сам начинал с нуля. И мама моя тоже домработницей была, и он очень её любил. И я. Любил.
– Это правда, – кивнула мама, поспешив уйти от явно до сих пор больной для Максима темы. – Алексей Викторович всегда был таким... демократичным.
– Настя – самый светлый человек из всех, кого я знаю, – просто сказал Максим. – Мне повезло, что она есть в моей жизни.
После этих слов даже мама перестала смотреть на него как на наследника империи Соколовых. Мы ели пирог, пили чай, и тётя Оля с Максимом увлечённо обсуждали последние открытия в химии, школьные будни и те олимпиады, на которых Максим представлял гимназию, а мама рассказывала забавные истории из моего детства.
***
Конечно, не все были рады нашим отношениям. Кира Воронцова с первого дня, как узнала, превратила мою жизнь в гимназии в маленький ад.
– Прислуга пришла, – шептала она, когда я проходила мимо. – Как думаете, она и Максиму сначала тапочки подаёт?
Я не реагировала. Что толку? Кира была негласной королевой нашего класса – красивая, богатая, уверенная. Девушка, которая привыкла к тому, что стоит лишь показать пальчиком – и желаемое тут же будет у неё. Но весь её мир рухнул, когда Максим начал встречаться со мной.
Однажды я нашла в своём шкафчике фартук и чепчик горничной с запиской: «Не забывай, кто ты». В другой раз кто-то «случайно» опрокинул на мою сумку стакан с соком. Ещё Кира распустила слух, что я встречаюсь с Максимом из-за денег его отца. А жадные до слухов и сплетен скучающие богатые подростки тут же его разнесли и раздули до невероятных масштабов. В одной из таких безумных версий, переданных мне Леной, которая случайно подслушала разговор двух девочек из параллельного класса, я была едва ли не шпионкой, что специально внедрилась в семью Соколовых. Внедрилась с целью...выкрасть разработки Соколова-старшего.
– Ты чего такая хмурая? – спросил как-то Максим, когда мы встретились после уроков. Он умел считывать даже малейшие изменения в моём настроении. С таким талантом ему бы погоду предсказывать– ещё дождевых туч и в помине нет, а он уже знает, что будет дождь.
– Ничего особенного, – я пожала плечами.
– Кира опять?– он нахмурился. -Знаешь, мой отец всегда говорит: сильнее всего люди злятся, когда видят чужое счастье, которого сами не имеют.
– Я не обращаю внимания.
– Знаю, ты сильная, – он взял меня за руку. – Но не нужно всё держать в себе. Я рядом. И
В этом весь Максим – он умеет поддержать, не делая из проблемы трагедию. Он верит в меня больше, чем я сама. А ещё изначально он стремился решить всё сам– подходил к Кире, пытался решить всё с её родителями, но я запретила. "Это моя война"– с усмешкой сказала тогда я ему, попросив больше никогда ничего не решать за меня. Плюс я не собиралась играть по правилам Киры, регулярно ввязываясь в споры и противостояние с ней. Она должна понять, что весь мир не будет играть по её правилам. И, если честно, то не скрою– я даже научилась получать некое извращённое удовольствие от того, как бесилась Воронцова, видя моё полнейшее равнодушие к её подколам.
***
–Мама сказала, полчаса есть.– улыбнулась я, отставляя чашку с чаем на письменный стол. Максим, оглянувшись вокруг, присел на стул напротив меня. Кивнув на открытую дверь, он справился в усмешке.
–Мама следит за твоей честью.
–Ну так, не всё же вам, богатым, быть сплошь культурными и порядочными. – в тон ему ответила я– У нас, бедноты, тоже есть моральные принципы.
Но, увидев, как он скривился из-за этой издёвки, поспешила извиниться.
–Максим, извини. Я не всерьёз, в смысле, не про принципы...– покраснела я, чувствуя как горят уши. Кажется, никто не заморачивается разницей между нами больше, чем я сама. Как там про " у кого что болит..."? Вот в моем случае так и есть. Всем уже надоели поддразнивания на эту тему, даже Воронцова– и та больше злилась из-за наших с Максимом отношений.
–Нормально всё. Просто хватит об этом думать, Насть. Ты сама себя накручиваешь, сама себе настроение портишь. Зачем?
Действительно, незачем.
–Да я...
–Максим, я тебе пирог с собой заверну?– заглянула в комнату мама. Максим, поблагодарив, согласился. А когда она ушла, мы оба, переглянувшись, рассмеялись – мама тактично, насколько могла, намекала, что ему уже пора. Потому что действительно стояла на страже моей чести. Смешно, конечно, но меня это даже усилило. Мы с Максимом и без того всё понимали, не спешили с чем-то более серьёзным. Да и самое важное у нас уже было– единение умов, мыслей, сердец. Хоть, не скрою, он иногда действовал мне на нервы тем, что пытался влезть в любую часть моей жизни, не то, чтобы контролировать, но обязательно проживать эту часть я должна была под его строгим контролем. А в этом плане мне и мамы за глаза хватало. Ведь меня в прежней школе даже дразнили за то, что слишком уж как маленькая – общаюсь с мамой, дружу, не стесняюсь её как другие, не закатываю глаза с недовольным выдохом " лол, мам, это кринж", когда она говорит что-то своё, устаревшее или наивно-трогательное, что сейчас уже и не в моде.
26. Падение и взлёт
"Решать за других– как им жить, как творить,
Как мир этот видеть, чем стоит заняться,
Неправильно. Нужно, всего лишь, любить.
Любить– и с любимого мнением считаться.".
Зима сменилась весной. Улицы звенели капелью, птицы возвращались с юга, люди меняли теплые объемные пуховики на легкомысленно лёгкие пальто и куртки, а мы с Максимом были уже не просто друзьями – мы встречались. Он не делал официального признания, и я тоже не говорила вслух о своих чувствах, но мы и без того всё знали. Это витало вокрун нас, прослеживаясь в каждой мелочи. В том, как он брал меня за руку. В том, как я улыбалась, видя его у школьных ворот. В тихих разговорах до поздней ночи по телефону. Ну и, конечно, знакомство с родителями придало солидности нашим отношениям– они словно на новый, официальный, уровень вышли.
Однажды, когда мы гуляли вдоль реки, он вдруг остановился и повернулся ко мне. В его взгляде было такое тепло, что я невольно улыбнулась. Отвернувшись к реке, замерла в ожидании. Сердце участило бег– сейчас будет что -то приятное, это я уже знала. Максиму до сих пор было сложно выражать свои чувства, говорить о том, что у него на душе. Поэтому вот в такие минуты я специально молчала, давая ему время собраться с мыслями.
– Знаешь, раньше я думал, что все в этой жизни предсказуемо, – сказал он, глядя на воду. -Учеба, потом университет, потом работа с отцом. Все расписано, все понятно.
– А сейчас? -спросила я, чувствуя, как колотится сердце.
– А сейчас я понимаю, что самое важное нельзя спланировать, – он посмотрел мне в глаза. – Например, встретить тебя.
И тогда, под весенним небом, он поцеловал меня. Мой первый поцелуй был с мальчиком, которого я когда-то ненавидела. Жизнь иронична. Но, в то же время, и весьма щедра на подарки– она подарила мне Максима, парня, при одном виде которого дыхание в груди перехватывает. Парня, который одновременно может быть и ершистым, дерзким, и ласковым, нежным, заботливым.
Я была невероятно счастлива в эти дни. Но счастье ведь не бывает вечным? Особенно когда вы– представители двух разных миров.
Все началось с того, что мама стала приходить домой расстроенной. Сначала она отнекивалась, говорила, что это просто усталость. Но однажды вечером я застала ее плачущей над чашкой чая.
– Мам, что случилось? – я села рядом, обнимая ее за плечи.
Она вздохнула, отирая слезы рукавом.
– Ох, Настенька... Кажется, я скоро потеряю работу.
– Почему? – я напряглась. – Ты что-то сделала не так?– спросила, и тут же отмела эту версию за несостоятельностью– мама в жизни бы не могла сделать подобного. Не тот характер – уж слишком правильная и дотошная в работе, в жизни. Замечательный человек и работник. Но что тогда?
– Нет-нет, – она покачала головой. – Алексей Викторович очень доволен. Но... Они с сыном уезжают. Через месяц, в Америку, на год или даже больше. Алексей получил какое-то предложение от большой компании. Они берут с собой минимум персонала, только личного помощника и водителя. А в своих домах и квартирах здесь будет изредка прибраться нанятый клининг. Да и большую часть он планирует сдавать. Конечно, он выплатит мне хорошее выходное пособие, но я так привыкла работать там, да и, честно говоря, где я ещё смогу найти работу с такой высокой зарплатой?
Я замерла. Вот он, подвох. Я ведь иногда чувствовала, что уж слишком все хорошо, слишком гладко. Они уезжают? Максим уезжает?
– Когда? -только и выдавила я, силясь не выдать своего беспокойства. Мама ведь, вероятно, считала, что я в курсе.
– Через месяц, – мама вздохнула. – Я так расстроена. Где я найду такую хорошую работу? Мы и с долгами благодаря ей так быстро расплатилась, и вообще... Подожди, а ты что, не знала?– она удивлённо взглянула на меня.
–Нет, знала. – поспешила заверить её – Просто он должен был уехать в конце года, а не сейчас. Или я, должно быть, что-то спутала.
Мама принялась и дальше сетовать на судьбу, но я уже не слушала. Максим уезжает. Через месяц. И ничего мне не сказал!
В ту ночь я не спала, ожидая его сообщения – он обычно писал перед сном. Но телефон молчал.
На следующий день в школе я искала его, но не нашла. И на следующий тоже. Наконец, я поймала Лену:
–Ты не видела Максима?
Она как-то странно посмотрела на меня:
– Он уехал на какие-то соревнования по программированию. Вернется через три дня. Он тебе не сказал?
Нет. Не сказал. Как и о переезде в Америку.
Когда через три дня он наконец появился в школе, я была готова взорваться. Он улыбнулся, увидев меня, попытался обнять, но я отстранилась.
–Что случилось? – удивился он.
– Ты уезжаешь в Америку, -прямо сказала я. – И не посчитал нужным мне об этом сообщить.
Его лицо изменилось. Он нахмурился, немного помолчав. Моё сердце рухнуло вниз точно с обрыва – он не знал, как сказать мне, что между нами всё кончено.
– Откуда ты...
– Моя мама работает у вас, – напомнила я. – Она плачет, потому что потеряет работу. А я узнаю, что мой... – я сделала паузу, и точно в бушующий поток прыгнула.– Мой парень уезжает на другой континент, от своей матери, а не от него самого!
Максим потер лицо рукой:
– Я хотел сказать тебе. Правда. Просто искал подходящий момент...
– За месяц этот самый подходящий момент не нашелся? – я чувствовала, как к глазам подступают слезы, и ненавидела себя за это. Нет, меня бросают впервые в жизни. Так что нужно сохранить лицо. Не плакать, не сметь!
– Это сложно, – он выглядел несчастным. – Я не хочу уезжать. Не хочу оставлять тебя. Но отец... это важная возможность для него. Для нашей компании.
Я смотрела на него и вдруг все стало кристально ясно.
– Дело не в этом, – тихо сказала я. -Ты не сказал мне, потому что знал, что мы расстанемся. Что наша... сказка закончится. Богатый мальчик и дочь горничной – это мило, пока ты здесь. Но взять меня с собой в новую жизнь? Нет, это слишком.
Слезы сами покатились по щекам, я закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос.
–Это не так! – он почти закричал, привлекая внимание других учеников.– Я люблю тебя, Настя!
Эти слова, которые я так хотела услышать раньше, сейчас прозвучали как фальшивая нота.
– Нет, – я покачала головой.– Если бы любил, то был бы честен. Если бы любил, то нашел бы решение. Если бы любил...
– Я собирался позвать тебя с собой!– перебил он. – Говорил с отцом. Он согласился оплатить твое обучение там, в хорошей школе. Мы могли бы быть вместе там.
Я смотрела на него, не веря своим ушам:
– И когда ты собирался мне это предложить? В аэропорту?
– Я хотел быть уверенным, что все получится. Что отец официально все организует. Что у тебя будет место в той школе, – он говорил быстро, отчаянно. – Я получил подтверждение только вчера. Хотел сделать тебе сюрприз...
– Сюрприз? – я засмеялась, и это был горький смех. – Ты думаешь, что мое будущее, моя жизнь – это повод для сюрприза? А ты не подумал, что я могу иметь свое мнение? Свои планы?
Максим выглядел растерянным:
– Но... я думал, ты будешь рада. Америка, хорошая школа, потом колледж...
И снова кто-то решает за меня, что мне лучше!?
– Все решил за меня? – я чувствовала, как внутри растет гнев. – Как в сказке: принц спасает бедную девочку, увозит ее в свой замок. Только я не хочу быть спасенной, Максим. И не хочу быть твоей... благотворительностью. У меня прекрасная СВОЯ жизнь, я не собираюсь быть твоей " +1"!
– Это не благотворительность! – он схватил меня за плечи. – Это любовь, черт возьми!
– Любовь – это взаимное уважение, – я высвободилась. – А ты не уважаешь меня достаточно, чтобы быть честным. Чтобы спросить, чего хочу я! Представь, если бы я сейчас сказала, что договорилась в школе где-то в глубинке, оформила тебе документы– и завтра мы уезжаем туда! Нормально? Ты бы согласился!?
Он виновато молчал. Я спросила ещё раз.
–Нормально, ты считаешь?
А после развернулась и пошла прочь, слыша, как он зовет меня. Но я не остановилась.
Дома я, наконец, позволила себе расплакаться. А потом рассказала маме все. О наших сложных отношениях с Максимом. О том, что мне было тяжело в этой школе с самого начала. О том, как я притворялась ради нее, изображая, что все хорошо.
– Мамочка, я больше не могу, – я рыдала у нее на плече. – Я хочу вернуться в обычную школу. К обычным ребятам. Где не нужно притворяться кем-то другим.
Мама гладила меня по голове, и я видела боль в ее глазах.
– Прости меня, доченька, – шептала она. – Я хотела как лучше. Я думала, что даю тебе шанс на лучшую жизнь...
– Я знаю, – я улыбнулась сквозь слезы.– Но иногда лучшая жизнь – это просто быть собой. Без всего этого.
На следующий день мама пошла в школу и подала заявление о моем переводе. Директриса была удивлена, но не стала возражать. Может, она сама видела, как мне было тяжело.
Максим пытался связаться со мной – звонил, писал, даже приезжал несколько раз к нашему дому. Но я не отвечала. Мне нужно было время. Нужно было разобраться в себе.
А потом, за две недели до их отлета, когда я уже училась в новой школе и пыталась начать новую жизнь, он поймал меня у подъезда.
– Пожалуйста, Настя, поговори со мной. Просто поговори– и клянусь, я уйду. – он выглядел осунувшимся, бледным.– Хотя бы раз.
Я вздохнула:
– Хорошо. Только недолго.
Мы сели на скамейку во дворе.
– Я был идиотом, – сразу сказал он. – Думал, что делаю все правильно. Что смогу дать тебе лучшую жизнь. Но ты была права – я не спросил, чего хочешь ты. Прости меня.
Я молчала, глядя на свои руки.
– Я отказался ехать, – вдруг сказал он. – Сказал отцу, что останусь здесь. Закончу школу, потом поступлю в университет.
Я подняла на него глаза:
– Что? Но это же важно для вашей компании...
