Текст книги "Бедная Настя"
Автор книги: Мануэлла Макута
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– "Применение квантовой механики в современных технологиях"? – прочитала заголовок его конспекта.– Неплохая тема, интересная.
Брови Максима удивленно поднялись.
– Ты что-то понимаешь в этом?
– Немного, -пожала плечами я . – В прошлой школе я ходила на спецкурс по физике.
– В бюджетной школе был спецкурс по квантовой физике? – недоверчиво спросил Максим.
– Учитель-энтузиаст, – улыбнулась, вспоминая своего бывшего преподавателя. – Пенсионер, бывший сотрудник НИИ. Собирал всех заинтересованных после уроков. Правда, заинтересованных было всего два человека– я и ещё один ученик.
Максим молча смотрел на меня, словно видел впервые.
– Знаешь, у тебя ошибка вот здесь, – указала на его конспект.– При описании принципа неопределённости Гейзенберга.
***
Это был очередной странный день. Я до сих пор не могла поверить, что мы с проговорили два часа о физике, современных технологиях и книгах не с кем-нибудь, а с самим Соколовым. Оказалось, что он увлекается тем же научно-фантастическим циклом, что и я, только что вышел пятый том, а я ещё не успела прочитать.
– ...И тогда он говорит: "Может, завтра продолжим?" Представляешь? – рассказывала я по телефону Лене, своей единственной подруге в новом классе.
– Не может быть, – выдохнула Лена. – Соколов. Тот самый, который ещё недавно назад при всех спрашивал, не из секонд-хенда ли твоя форма, теперь ходит за тобой как собачка. И ведёт себя...не как придурок.– сама не зная того, она повторила мою недавнюю характеристику.
– Знаю, звучит безумно, – я вздохнула, перекладывая телефон к другому уху и перелистывая страницу учебника. – Но, кажется, он нормальный, когда не пытается всем доказать, какой он крутой.
– Будь осторожна, -предупредила Лена.– Кира из-за него совсем голову потеряла, а он даже не замечает. Или делает вид. Но срываться Кира станет на тебе– его она боготворит.
Я поморщилась, вспомнив высокомерную Киру Воронцову, которая с первого дня невзлюбила "выскочку из бюджетной школы".
– Да не интересует меня Соколов в этом плане, – отмахнулась.– Просто удивительно, что он оказался... человеком.
***
Следующие несколько дней перевернули привычный мир с ног на голову. Максим все чаще общался со мной открыто – на переменах, в столовой, начал здороваться в коридорах, что вызвало волну шокированных шепотков. А в пятницу случилось невероятное -он перехватил мння после последнего урока.
–Есть планы на завтра? – спросил он как бы между прочим, перекидывая рюкзак через плечо.
– Домашка по алгебре, – растерянно ответила я.
– В кинотеатре на Пушкинском проспекте ретроспектива Тарковского. "Сталкер" будут показывать. Хочешь сходить?
Я почувствовала, как у неё открывается рот от удивления, и поспешно закрыла его.
– Ты приглашаешь меня в кино?
Максим почему-то выглядел смущённым – выражение, которое я никогда не видела на его обычно самоуверенном лице.
– Никто из моих друзей не понимает ценности старого кино. А ты вроде разбираешься в настоящем искусстве.-Откуда ты?..
– Видел твою закладку в книге – открытка с кадром из "Зеркала". Никто случайно не носит с собой Тарковского, – он улыбнулся.
Из-за угла вынырнула Кира в компании двух подруг. Увидев их вместе, она резко остановилась.
–Макс, мы идём в "Стрелку" сегодня вечером, ты с нами? – спросила она, полностью игнорируя меня.
– Извини, не могу, – ответил Максим, не отрывая взгляда от меня. – Так что насчет завтра?
– Я... да, почему бы и нет, – наконец выдавила я остро ощущая испепеляющий взгляд Киры. Кажется, могла бы она испепелять взглядом – от меня осталась бы только кучка дымящегося пепла.
– Отлично. Встретимся в три у входа, – Максим улыбнулся и, кивнув Кире, ушёл.
– Что это сейчас было? – прошипела Кира, подлетая к Насте, как только Максим скрылся из виду. – Ты что, решила к нему подлизаться?
–Оставь её в покое, Кира,– тихий, но твердый голос принадлежал Лене, которая незаметно подошла со стороны класса.
– Никто тебя не спрашивал, серая мышка, – злобно отрезала Кира. – А ты, – она ткнула пальцем в мою сторону , – Запомни: Макс просто забавляется. Для него ты – экзотика, что-то вроде бездомной кошки, которую можно покормить из милости.
– Прекрати, Кира, – раздался спокойный голос Маши Кузнецовой, дочери директрисы, которая обычно держалась в стороне от конфликтов. Но с недавних пор вот уж как второй раз вставала на мою защиту. – Это правда жалкое зрелище. Если Максу ты не интересна– не стоит винить в этом других.
Кира зло прищурилась, но с Машей предпочла не связываться.
– Ещё посмотрим, кто будет выглядеть жалко, – бросила она напоследок и удалилась, цокая каблуками по мраморному полу гимназии. Подруги засеменили следом.
– Не обращай внимания, – сказала Маша, когда Кира отошла достаточно далеко. – Она просто ревнует. Уже третий год безответно влюблена в Соколова.
– Я не... мы просто идём в кино, – пробормотала Настя. – На Тарковского.
Маша и Лена обменялись взглядами.
– Знаешь, -задумчиво произнесла Маша, – я знаю Макса практически с самого детства. И он никогда никого не приглашал на Тарковского.
***
"Сталкер" оказался именно таким, каким его описывали – медитативным, загадочным и гипнотическим. Я то погружалась в происходящее на экране, то выныривала, остро ощущая присутствие Максима рядом. Было странно сидеть с ним в полутёмном зале, делить подлокотник и иногда перешёптываться, обсуждая особенно впечатлившие кадры.
После фильма мы долго гуляли по парку, обсуждая увиденное, а потом разговор плавно перетёк к книгам, музыке и жизни в целом.
– ...и тогда мама решила, что гимназия "Венеция" – это мой шанс получить качественное образование. Директор тоже была весьма настойчива в желании отблагодарить – и вот я тут. – неловко улыбнулась я, разводя руками.
– А почему решила перевестись в начале одиннадцатого класса? – спросил Максим. – Обычно так не делают.
Я помолчала. Рассказывать о том, что мама вцепилась за идею " выбиться в люди" так, что отказ был равносилен тому, чтобы задеть самые светлые мамины чувства, не хотелось. Это было чем-то личным, только между мной и мамой.
– Так сложились обстоятельства, -уклончиво ответила я.
Максим понимающе кивнул, не став расспрашивать дальше.
– Знаешь, я сначала думал, что ты какая-то выскочка, – неожиданно признался он. – Специально выпендриваешься на уроках.
– А я думала, что ты избалованный мажор, – парировала я с улыбкой.
Максим рассмеялся.
– Наверное, в чем-то так и есть. Просто... – он на мгновение замялся. – Ты не похожа ни на кого из тех, кого я знаю. Все эти девчонки из нашего круга – они как копии друг друга. Одинаковые сумки, одинаковые интересы, одинаковые мечты. А ты – другая.
Я почувствовала, как теплеют щёки, и порадовалась сумеркам, скрывшим её смущение. Хоть от фразы, конечно, несло заезженностью " клише для пикаперов" за версту. Все эти " детка, ты– особенная. Не такая как все"– бррр, мороз по коже, едва слышишь такое. Впрочем, в моем случае верилось в подобное. Не потому, конечно, что я– особенная, уникальная. Вовсе нет. А потому, что круг общения у Максима– иной, где сплошь дети успешных и богатых людей. Естественно, я выделялась среди них белой вороной. Бедной белой вороной.
– Ты поэтому дразнил меня? Потому что я другая?
Максим виновато опустил голову.
– Я вёл себя как придурок. Извини.
Это звучало искренне, и я вдруг поняла, что готова ему поверить.
– Ты согласишься на ещё одну прогулку? – спросил он с плохо скрываемой надеждой. – В следующую субботу открывается выставка современного искусства. Говорят, там будут интерактивные инсталляции.
– А твои друзья? Не будут удивлены, что ты общаешься со мной? Я не хотела бы стать причиной падения твоего негласного рейтинга.– пошутила, и тут же сама смутилась от того, как нелепо это прозвучало. Точно в зарубежных сериалах про высшую школу.
– Меня не волнует, что они думают, – твёрдо сказал Максим. – К тому же, мой отец тоже начинал с нуля. Всего добился сам.
– Правда?
– Ага. Начинал программистом в маленькой конторе, а сейчас у него собственная IT-компания. Он всегда говорит, что важно не откуда ты, а куда идёшь.
Я улыбнулась. Эта версия Максима Соколова ей нравилась мне всё больше и больше.
– Тогда да, – сказала я – С удовольствием пойду на выставку.
Дома я ещё много времени мечтала, лёжа в кровати, о несбыточным. О том, как Максим, превозмогая стеснительность, признается мне в симпатии. Представляла, не скрою, со злорадством, как пройдусь по гимназии с ним под ручку в качестве моего парня– как же будет рвать и метать Кира, как вытянутся лица у остальных. Как на уроках мы будем изредка украдкой переглядываться, а на переменах гулять или ходить в столовую вместе. В этот вечер я позволила себе немного помечтать, забыв о том, что храню от всех "страшную " тайну– моя мама работает на отца Максима. Впрочем, возможно, это никогда и не всплывёт наружу– его отец явно не сам нанимал персонал, поэтому с моей мамой Соколов– старший мог и вовсе не пересекаться ни разу в жизни. А Максим никому сам не расскажет. Надеюсь, не расскажет. И тут словно кипятком ошпарило– я вскочила с кровати с отчаянно бьющимся сердцем. Кира! Она ведь откуда-то узнала об этом, да ещё и уколоть пыталась. Вот она-то расскажет. Обязательно. Всем.
16. Дача
Я всегда любила запах свежей краски. Он ассоциировался у меня с переменами, с чем-то новым и светлым. Сегодня этот запах наполнял всю нашу старенькую дачу, перемешиваясь с как всегда восхитительным ароматом маминого пирога с яблоками, который томился в старенькой духовке.
– Настя, подержи-ка стремянку, – попросила тетя Оля, балансируя на верхней ступеньке с кистью в руке. – А то эти старые обои под потолком так просто не отдираются.
Я послушно схватилась за деревянные перекладины. Тетя Оля работала с таким энтузиазмом, что капли воды из пульверизатора разлетались во все стороны, попадая и на меня.
– Оль, ну ты как из шланга прямо поливаешь, – рассмеялась мама, входя в комнату с подносом. – Давайте сделаем перерыв. Чай уже готов, и пирог почти испекся.
Мы устроились на веранде, где уже стоял старенький стол, накрытый яркой клеенкой в цветочек. Через пыльные стекла пробивались солнечные лучи, создавая причудливые узоры на поверхности.
– Кстати, завтра приедет дядя Миша с инструментами, – сказала тетя Оля, отхлебывая горячий чай. – Обещал помочь с крыльцом.
Дядя Миша был не настоящим дядей, а просто соседом, который жил через три дома от нас. Но за его неугомонный характер и вечную готовность помочь для меня он всегда был "дядей".
– Не знаю, Оль, стоит ли его беспокоить, – засомневалась мама. – Мы же сами хотели всё сделать.
– Тань, ну какие мы плотники? – тетя Оля закатила глаза. – К тому же, он сам предложил. Сказал, что после работы в школе ему нужно "проветривать голову" физическим трудом.
Тетя Оля преподавала химию в той же школе, где когда-то училась сама. Невысокая, энергичная, с короткой стрижкой и всегда яркими губами – в свои сорок она выглядела моложе многих моих подруг. Дети её обожали, хотя и побаивались её фирменного взгляда, который мы с мамой называли "рентген".
– Кстати, про школу, – вспомнила вдруг мама. – Оль, как там твой эксперимент с кружком по экспериментальной химии? Получил одобрение?
Лицо тети Оли озарилось той особой улыбкой, которая появлялась, когда речь заходила о её работе.
– Представляешь, директор дал добро! – она даже подпрыгнула на стуле. – С сентября начинаем. Уже несколько ребят записались, хотя я ещё даже объявление не вывесила.
– Это потому что тебя любят, – заметила я, откусывая кусок пирога.
–Пф, меня боятся, а не любят, – отмахнулась тетя Оля, но было заметно, что мои слова ей приятны.
– Неправда, – возразила мама. – Помнишь, как в прошлом году весь твой класс пришел к тебе домой с цветами, когда ты болела? Так боящиеся не поступают.
Тетя Оля смутилась и сменила тему:
– Лучше расскажите про вашу поездку. Нашли что-нибудь?
Мы с мамой переглянулись. Наша недавняя поездка в была не совсем обычным путешествием. Мы искали следы моего отца, которого я никогда не видела. Тете Оле сперва не говорили обо всем, что произошло, потому что сами всё выясняли буквально ежедневно, а после....после были настолько тяжёлые дни, что мама засыпала, выпив львиную долю успокоительного, а я наоборот – долго не могла уснуть, лёжа на кровати и глядя в потолок. Я представляла, каким был бы мой отец, будь он жив– добрым, весёлым, заботливым, любящим маму и меня. Как изменилась бы наша жизнь, будь он жив.
Тетя Оля, несмотря на ее активность и несгибаемость, обладала и уникальной тактичностью, несколько раз она лишь написала, спросив, как мы долетели, обустроились.
– Нашли, – тихо ответила мама, и её голос дрогнул.
Я накрыла её руку своей. Эта поездка многое изменила для нас. Годами мама считала, что отец бросил её, когда узнал о беременности. А оказалось... оказалось, что он погиб. Случайно мы узнали правду о тех черных риелторах, которые охотились за квартирами сирот. Отец был из детдома, и его квартира стала для него смертельной ловушкой. До сих пор слезы на глаза наворачиваются при мыслях о том, как судьба была к нему несправедлива, как чужие жадность и злость сломали разом три жизни.
–Может, потом расскажем подробности? – предложила я, видя, как мама пытается справиться с эмоциями.
–Да, конечно, – поспешно согласилась тетя Оля. – Кстати, пока вас не было, тут такое случилось! Баба Клава решила, что её куры несут мало яиц, и начала их кормить какими-то особыми добавками.
– И что? – спросила я, радуясь смене темы.
– А то, что теперь все её яйца с зелеными желтками! -рассмеялась тетя Оля. – Половина деревни отказывается их брать, а вторая половина специально просит "те самые, волшебные".
Мы расхохотались, и тяжелый момент растворился в воздухе, наполненном запахом яблочного пирога и летнего вечера.
После чаепития мы вернулись к ремонту. Я красила подоконники белой краской, мама клеила новые обои, а тетя Оля – наш главный прораб – командовала процессом, параллельно разбирая старые шторы.
– Знаешь, Настя, – сказала тетя Оля, расправляя выцветшую ткань, -Я ведь хотела эти шторы выкинуть ещё пять лет назад.
– А почему не выкинула? – поинтересовалась я, аккуратно проводя кистью по дереву.
– Потому что твоя бабушка говорила, что они "ещё послужат". Как будто эти шторы должны были выполнить какую-то важную миссию, – она улыбнулась своим воспоминаниям. – Наверное, их миссия в том, чтобы мы сейчас вот так собрались вместе.
– Тогда миссия выполнена, – подхватила мама, прикладывая к стене очередной кусок обоев. – Теперь они могут спокойно уйти на пенсию.
Вечером, закончив с покраской, мы решили устроить "посиделки на веранде" – нашу старую семейную традицию. Тетя Оля достала гирлянду, которую мама привезла из города, и мы развесили её по периметру. В сгущающихся сумерках мягкие огоньки создавали особую атмосферу уюта.
– Вот теперь даже не похоже на нашу старую дачу, – заметила я, разливая по бокалам вишневый компот.
– Ещё как похоже, – возразила тетя Оля, – просто теперь она как будто... проснулась.
Мама улыбнулась и провела рукой по перилам веранды:– Помнишь, Оль, как мы здесь прятались от грозы? Мне кажется, мне было столько же лет, сколько Насте сейчас.
–О, да! – тетя Оля оживилась. – А потом папа пришел весь мокрый и сказал, что видел, как молния ударила в старую березу у пруда! И в корнях обнаружился клад– множество монет. Несколько даже принес, отдал нам.
– И мы, конечно же, на следующий день потащились смотреть, – продолжила мама. – И ничего не нашли.
– Потому что папа всё выдумал, – подхватила тетя Оля. – Он вечно придумывал такие истории. А тут ещё и монетки из игрового автомата пригодились.
Я обожала, когда они начинали вспоминать своё детство. Мама и тетя Оля были так похожи, когда смеялись, что сразу становилось понятно – сестры. Но в остальном они отличались как день и ночь.
Там, где мама была осторожной и обстоятельной, тетя Оля действовала импульсивно. Где мама предпочитала классику и спокойные тона, тетя выбирала яркие цвета и эксперименты. Но эта противоположность делала их тандем идеальным.
– О, слышите? – вдруг встрепенулась тетя Оля. – Кажется, Николаич опять свою балалайку расчехлил.
С соседнего участка действительно доносились звуки народной музыки.
– В прошлые выходные он устроил целый концерт, -продолжила тетя. – Собрались все соседи, принесли кто что мог. Я даже свой знаменитый салат сделала.
– Это который с фасолью? – уточнила мама, зная, как тетя любит готовить. Это было одновременно и хобби, и успокоением для ее бурной и деятельной натуры. Тетя могла неделями осваивать новый рецепт, чтобы после угощать всех очередным своим шедевром.
– Нет, новый, с авокадо и креветками. Его теперь в школьной столовой даже готовить хотят по моему рецепту. Представляешь?– она рассмеялась, увидев мамин ошарашенный взгляд. – Да не детям, конечно. Педагогическому составу, платно, конечно.
– А у тебя вообще как в школе дела? – спросила я, подтягивая к себе плед – вечера уже становились прохладными. – Тот упрямый мальчик... как его... Вова? Всё еще спорит с тобой на уроках?
Тетя Оля рассмеялась:– О, Любимов! Представляешь, он решил поступать на химфак. Сказал, что хочет "доказать, что я не во всем права". Я ему ответила, что буду только рада, если он станет настолько умным, чтобы меня переспорить.
– И что он?
– Обиделся сначала, а потом попросил дополнительные задания на лето. Так что я теперь ещё и дистанционный репетитор.
Тетя Оля относилась к работе с такой страстью, что иногда мы с мамой шутили, что химия – её настоящая любовь. После неудачного романа много лет назад она полностью погрузилась в преподавание и свои увлечения. Летом – походы и сплавы с туристическим клубом, зимой– каток и путешествия на горнолыжные базы. Ну и, конечно же, кулинария. "Мне и так хорошо," – всегда отвечала она, когда мама намекала на новые отношения.
– А знаете что? – вдруг сказала тетя Оля. – Я ведь в этом году записалась на курсы керамики. Уже три занятия прошла.
– Серьезно? – удивилась мама. – И как?
– Честно? Ужасно! – рассмеялась она. – У меня всё выходит кривое и какое-то... бесформенное. Но так интересно! Когда держишь в руках глину, и она как будто сама решает, чем ей стать...
– Значит, будем ждать авторские чашки от тети Оли? – подмигнула я.
– Если только ты готова пить из кружек, похожих на результат неудачного химического эксперимента, – парировала она.
В разговоре наступила уютная пауза. Я смотрела на закатное небо, окрашенное в розовый и оранжевый, и думала о том, как же мне повезло с моей семьей. Даже несмотря на то, что отца я никогда не знала, у меня были эти две удивительные женщины.
– Я хотела вам кое-что сказать, – нарушила молчание мама, и что-то в её голосе заставило меня насторожиться. – После поездки... после того, что мы узнали об Андрее...
Раньше мама редко произносила его имя, предпочитая фразу " твой отец". Да ещё и употребляемую ею всегда лишь в негативном ключе. Вот теперь мама и мучилась угрызениями совести– из-за того, что, оказывается, всю свою жизнь думала плохо о том, кто не предавал ни её, ни меня.
– Я думаю, нам стоит съездить туда ещё раз, – продолжила она. – Возможно, осенью. Я... я хочу посетить его могилу уже без спешки. И, может быть, поискать его друзей.
Тетя Оля молча взяла маму за руку.
– Я поеду с вами, если захотите, – просто сказала она.
Мама кивнула, и я увидела, как блеснула слеза в уголке её глаза.
– Кстати! – вдруг воскликнула тетя Оля, явно желая разрядить атмосферу. – Вы же ещё не слышали про нашего нового участкового?
И она рассказала историю о том, как новый полицейский заблудился в лесу неподалеку от деревни и, вместо того чтобы признать это, составил карту "для проверки местности", которую теперь гордо показывал всем жителям. Утверждая, что направился в лес именно для этого. А уж то, что за ним вышли жители и целый отряд местного движения поисковиков– это не его вина, а тех, кто " панику распустил". Он, будто бы, к вечеру сам планировал вернуться. Как только карту составит. Кстати, старый дед Семёныч тихонько исправлял эту карту каждый раз, когда полицейский заходил к нему в гости на чай. Ибо по той, что имелась, вполне себе можно было заблудиться во второй раз.
Мы смеялись до слез, и я подумала, что, несмотря на все трудности и боль, мы все равно вместе.
17. Прогулки
Я спешно затягивала потертые шнурки на кедах, которые выглядели так, будто пережили не одну войну. Мама предлагала купить новые, но я отказалась – мы отдаем долги за поездку в Новосибирск за все экспертизы и действия, которые мама пожелала оплатить самостоятельно, чтобы не ждать месяцами государственных. Поэтому лишние траты сейчас ни к чему. Да и к чему на прогулках с животными новые вещи? Не пробежаться следом за ними по мокрой траве или снегу, не залезть следом в грязную лужу, чтобы вытащить любителя побарахтаться в грязи, пока не стало слишком поздно, и он не извозился с головы до лап.
– Настя, ты опять улетела? – мама заглянула в комнату, держа в руках мою потрепанную сумку. – Тебе пора, Карамелька уже час как ждет прогулки.
Карамелька -это пожилой мопс Людмилы Прокофьевны из соседнего подъезда. Три раза в неделю я выгуливаю его, получая за это восемьсот рублей. Не ахти какие деньги, но когда в твоем распоряжении еще несколько собак из ближайших домов, выходит вполне сносная сумма. Достаточная, чтобы не просить деньги у мамы на мелкие расходы. Я стараюсь заработать всеми возможными способами, чтобы не нагружать маму. Иногда, очень и очень редко, мелькает нечто вроде зависти к тем детям, чьё детство в полном их расположении– хочешь, гуляй, хочешь – сиди дома и изучай интернет или смотри сериалы. Я же должна постоянно думать о возможности подработки. Но следом всегда вспоминается то, что мама пожертвовала для меня всей своей жизнью, и я снова понимаю, как мне с ней повезло. Меня любят едва ли не больше других, раз отдали столь драгоценный дар.
– Иду-иду! – я схватила сумку и поцеловала маму в щеку.
В подъезде, как обычно, не работал лифт, и я спустилась пешком с пятого этажа. К этому я уже привыкла – чего не скажешь о моих новых одноклассниках, которые, кажется, не представляют, как можно жить без личного водителя, комфортного жилья и кучи домашнего персонала.
***
Людмила Прокофьевна вручила мне Карамельку, и я отправилась на встречу с Лаки, Пушком и Бароном – моими другими постоянными "клиентами". С недавних пор к нашей компании присоединился еще один участник, и от мысли о нем мое сердце начинает биться чаще.
Я заметила его издалека – высокий, с растрепанными ветром темными волосами, в джинсах, которые стоят, наверное, как вся моя одежда вместе взятая. Рядом с ним крутился рыжий ирландский сеттер, самый красивый из всех собак, которых мне доводилось видеть.
– Вот и наша собачница! – улыбнулся Максим Соколов, парень, от которого половина девчонок в классе теряет дар речи. – А мы с Оскаром заждались.
Теперь он помогал мне, иногда заходя за собаками, которых я взять не успела бы сама. Удивительно, но отзывы хозяев животных о нём – сплошь отличные. " Вежливый, воспитанный мальчик" в один голос твердят они. Надо же, умеет быть милым, когда захочет.
Я до сих пор не могу понять, почему он решил присоединиться к моим ежедневным выгулам собак. Максим Соколов , сын известного программиста , живущий в пентхаусе в центре города, носящий часы, стоимость которых я боюсь даже представить. И вот уже вторую неделю он каждый день исправно встречает меня в парке. Да ещё и помогает.
– Извини, задержалась у Людмилы Прокофьевны, – я улыбнулась и попыталась удержать Карамельку, которому не терпится поздороваться с Оскаром.– Она решила, что я непременно должна узнать о том, что её внучка смогла поступить на режиссера.
– Давай помогу, – Максим взял у меня двух собак, легко удерживая их поводки. – Я прихватил с собой термос. Не против горячего шоколада?
Мы пошли по парковой дорожке, усыпанной осенними листьями. Собаки резвились, натягивая поводки и обнюхивая каждый куст. Кто бы что ни говорил, а в компании им было гораздо лучше, чем поодиночке. И веселее, и дух соперничества присутствовал – почти каждый стремился исполнить ту или иную команду быстрее соперника. Но вкусности получали, естественно, все и вне зависимости от того, отличились ли сегодня или же нет.
– Как прошла контрольная по физике? – спросил Максим, протягивая мне один из стаканчиков с ароматным шоколадом ( мы оба, как оказалось, крепко любим физику и горячий шоколад) .
– Не уверена насчет третьей задачи, – вздохнула я, отпивая бодрящий ароматный напиток . – Мне кажется, я неправильно применила закон сохранения энергии.
Максим с серьезным видом кивнул:
– Я могу объяснить, если хочешь. Физика – это просто, если понимать логику.
"Просто" – для него, чья школа готовила к олимпиадам международного уровня. Для меня, с моими пробелами в знаниях из обычной районной школы, это настоящий вызов. Даже при условии того, что я ходила на дополнительные занятия, да и вообще, очень люблю этот предмет.
– Как думаешь, Настя, – вдруг сменил тему Максим, – что хотел сказать Тарковский финальной сценой в «Сталкере»?
Сразу же вспомнилось, как мы ходили на него в кино– и на душе стало приятно тепло. Конечно, может, это – всего лишь приятная компания и горячий шоколад, но мне думалось, это некое родство душ, общие увлечения, которых, как оказалось, у нас с Соколовым довольно много. Много, если он не притворяется. Но так сыграть невозможно даже обладателю премии Оскар. Играть регулярно, причем. Ну, или нужно быть законченным психопатом, ловко жонглирующим несколькими своими личностями. Соколов, конечно же, – ни тот, ни другой.
– Для меня это история о вере, – наконец, заговорила я, собравшись с мыслями. – О том, что чудо возможно, но только если ты по-настоящему в него веришь.
Он улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то теплое.
– Именно! А большинство считает, что это просто медленный и скучный фильм ни о чем.
– Это потому, что они не читали Стругацких, – пожала плечами я.
Дойдя до маленького пруда, мы отпустили собак побегать на огороженной площадке. Максим достаел из рюкзака потрепанную книгу.
– Смотри, что я нашел в букинистическом, – он протянул мне первое издание Бродского.
– Не может быть! – я осторожно взяла книгу, боясь ее повредить. – Она, наверное, безумно дорогая.
– Дело не в цене, – он сел рядом со мной на скамейку. – Дело в том, что когда читаешь такую книгу, чувствуешь связь со всеми, кто держал ее в руках до тебя.
Я кивнула , понимая его с полуслова. Максим вдруг открыл книгу на заложенной странице и начал читать вслух. Его голос звучал глубоко и мягко, отчего стихи будто обретали новую жизнь.
Мы сидели так почти час – он читал, я слушала, иногда мы менялись. Собаки давно устали бегать и развалились у наших ног. В этот момент между нами не было пропасти – не было богатого мальчика из элитной семьи и девочки из панельной многоэтажки. Были только стихи, осенний воздух и наше общее дыхание. И, конечно же, довольны и уставшие собаки.
– Настя, – вдруг произнес он, закрывая книгу. – Я все хотел спросить... Ты пойдешь на фестиваль авторского кино в эти выходные?
Я опустила глаза. Билеты на такие мероприятия стоят дорого. Тем более, приняв очередное предложение пойти в кино, мне думается, я сделаю новый виток в наших взаимоотношениях. Думать об этом и приятно, и стыдно одновременно – с одной стороны, невероятно сладко осознавать, что я могу нравиться Максиму. С другой же, понимаю, что все происходящее может быть, как сказала Кира, лишь частью его благотворительности. Видимо, директор тогда промыла ему мозги, он усовестился и решил помочь мне. Заодно и другие чтоб перестали дёргать, увидев, что Максим меня опекает. От этого горечь подступает к горлу: нет, меня не то, что ценят и воспринимают как красивую девушку– меня банально жалеют. Как жалеют брошенного на улице котенка, жалобно мяукающего под дождем; маленького ребенка, что упал с качелей и горько плачет; мальчишку с загипсованной рукой, который с жадностью следит за тем, как его друзья играют в футбол.
– Я не уверена, что смогу...
– У меня два билета, – быстро добавил он, словно прочитав мои мысли. – Отец достал по работе, но сам не пойдет. Это показ восстановленной версии «Зеркала». С комментариями критиков.
Мое сердце сжалось от предвкушения. «Зеркало» – мой любимый фильм Тарковского. Я киваю в знак согласия.
– С одним условием, – добавил он с улыбкой. – Потом ты объяснишь мне все метафоры, потому что я половину не понимаю.
Я засмеялась, чувствуя, как краснеют щеки.
– По рукам!
Когда мы возвратились к выходу из парка, начал моросить мелкий дождь. Максим помог мне собрать всех собак.
– Давай я провожу тебя, – предложил он, придерживая Карамельку, который так и норовила убежать за голубями. На встречи со мной Максим приезжал сам, без водителя, и обратно ехал также, из принципа, сам. Я не хотела его так сильно напрягать, поэтому отказалась.
– Не стоит, мне еще нужно развести всех по домам, – покачала я головой.
– Тогда я помогу. Пять собак – это слишком много для одного человека.– настоял на своем Максим, и я сдалась.
Мы шли по мокрым улицам, разговаривая о книгах, о школе, о будущем. Он рассказывал о своих мечтах и увлечениях, я– делилась своими. Когда мы дошли до моего дома, который был последним в списке, дождь усилился.
– Спасибо за помощь, – сказала я, стоя у подъезда.
– Увидимся завтра? – спросил он, убирая мокрую прядь волос с моего лица так естественно, будто делает это каждый день. Щемящее чувство острой тоски накрыло, когда представила, как за мной закрывается тяжёлая дверь подъезда, будто отрезая его от меня. Убирая из моей жизни.
– Конечно, – кивнула я. – Те же собаки, то же время.
Поднимаясь на пятый этаж (лифт, конечно же, все еще не работал) , я думала о том, как странно устроена жизнь. Еще несколько месяцев назад я и представить не могла, что буду обсуждать Тарковского с парнем, который раньше казался мне недосягаемым, как звезда. Теперь я понимала – иногда пропасть между мирами не так велика, как кажется. Иногда достаточно нескольких собак и общей любви к хорошим фильмам и книгам, чтобы построить мост. Надеюсь, что это мост не будет хрустальным...
18. Повелительница помидоров.
"Нет ничего, лучше близких, родных-
Вот, кто растопит обиды, печали.
Вытащит из мира мыслей пустых,
Как бы там ни было больно в начале.".
Солнце нахально светило в глаза сквозь тонкие занавески, и я натянула одеяло на голову. Суббота. Вроде можно поспать, но вспомнила – сегодня же мы едем к тёте Оле на дачу! Мама обещала разбудить в восемь, а сейчас уже... Я схватила телефон: 7:54. Ну конечно!
