Текст книги "Во имя любви: Возмездие"

Автор книги: Мануэл Карлус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17

Настаивая на том, чтобы Лаура не говорила Марселу о своей беременности, Мег и Тражану сами не верили в то, что дочь выполнит их требование. Да она, собственно, и не обещала держать это в тайне. Кто отец будущего ребенка, уже было известно Милене и Леонарду. Марселу же оставался в неведении только потому, что Лаура пока не могла застать его ни дома, ни в офисе.

И Мег с ужасом представляла, какой разразится скандал, когда о беременности Лауры узнают Марселу и особенно – Бранка.

– Наверно, будет лучше, если я сама сообщу Бранке, какой сюрприз уготовила ей наша дочка, – сказала она, советуясь с Тражану.

– Пожалуй, ты права, – согласился он. – Пусть Бранка с самого начала знает, что мы тоже тут не пляшем от счастья и вовсе не стремимся заполучить в зятья ее сына.

– Да что вы все так боитесь Бранки?! – возмутилась Лаура. – Собираетесь перед ней оправдываться… А она потребует одного: чтобы я сделала аборт!

– Ну, это уже не в ее власти, – сказал Тражану. – Она вправе знать о твоей выходке, но не ей решать, будешь ты рожать или нет.

Идти с таким сообщением к Бранке Мег не решилась, опасаясь, что ей попросту укажут на дверь, как только узнают, с чем она пришла. Но и выманить Бранку из дома удалось не сразу, поскольку она все еще не оправилась от удара, нанесенного ей Изабел.

Когда же долгожданная гостья наконец пожаловала к Мег и та с дрожью в голосе сообщила ей неприятную новость, Бранка лишь тяжело вздохнула и вымолвила:

– Час от часу не легче!

Потом несколько минут молчала, пребывая в горестном раздумье, и снова изрекла:

– Что ж, этого следовало ожидать. Лаура любит Марселу, и поэтому готова пойти на все. Особенно если он этому не противится…

– Но она же не маленькая девочка, чтобы вытворять такое, не задумываясь о последствиях! Лаура опозорила нашу семью! И самое ужасное, что мы уже не можем ничего исправить. Это чувство полного бессилия меня просто убивает. А ты бы посмотрела на Тражану! Он за какие-то сутки превратился в тень!

– Да, я тебя понимаю… Но Лаура же не сама забеременела! Марселу ей великодушно помог!

– А это у меня вообще в голове не укладывается! – развела руками Мег. – Может, ты объяснишь, в чем тут дело? Ведь Марселу постоянно твердит, что любит Эдуарду. Так зачем же ему понадобилась Лаура?

– Не будь наивной, Мег! Разве ты не знаешь, что такое мужчина? Это же прежде всего самец! Да и если говорить откровенно, то Лаура всегда больше подходила Марселу, чем Эдуарда. На мой взгляд, Марселу с Лаурой просто созданы друг для друга!

Мег от такого утверждения пришла в замешательство. Готовясь к этой беседе, она ожидала, что ей придется отражать упреки Бранки, а та повела себя совсем иначе. Может, Лаура не заблуждается, когда говорит, что Марселу любит именно ее? А Бранке, как матери, это хорошо известно?..

– Однако Марселу пока еще женат. И, я слышала, он ищет примирения с Эдуардой. Или это не так? – осторожно спросила Мег.

Ответ Бранки сразу же уничтожил замаячившую было перед Мег зыбкую надежду.

– Честно говоря, я не могу понять моего сына, – сказала Бранка. – Он и в самом деле изо всех сил пытается помириться с Эдуардой. Представляешь, сейчас он вместе с ней и Марселинью уехал в Ангру! Они там уже несколько дней, втроем. Прямо как образцово-показательная семья!

– Так они что, уже помирились?! – упавшим голосом спросила Мег.

– Практически помирились, – подтвердила Бранка. – Эдуарда еще немного капризничает, но, в общем, она уже простила Марселу. Иначе бы не согласилась ехать с ним в Ангру. Люди, которые действительно хотят развестись, не назначают друг другу любовные свидания. А их романтические ужины и совместные прогулки напоминают не что иное, как еще один медовый месяц!

– Вот-вот, медовый месяц, – удрученно повторила за ней Мег. – А тут такая новость! Я боюсь сойти с ума, Бранка!

– Успокойся! В жизни еще и не такое бывает!.. А что, Лаура, конечно же, собирается рожать?

– Разумеется! Иначе бы она и не стремилась забеременеть… – обреченно махнула рукой Мег.

– Да, вот это подарочек!.. – в тон ей произнесла Бранка.

Она так и ушла – растерянная, удрученная, но при этом ни словом не обмолвилась о возможности аборта, за что Мег была ей искренне благодарна.

Пока Мег и Бранка беседовали в гостиной, Лаура находилась в своей комнате и даже не догадывалась, что сейчас решается судьба ее будущего ребенка.

Зато Наталья проявила бдительность – подслушала этот важный разговор. И как только он закончился, сразу же помчалась к сестре.

– Лаура, я должна тебя огорчить!..

– Не надо! Беременных женщин нельзя расстраивать. Это вредно для ребенка.

– Но тебе необходимо это знать. Такая новость!..

– Неужели Эдуарда тоже беременна? – засмеялась Лаура. – Это было бы забавно! Только она никогда не сможет родить. А у меня будет чудный малыш!

– Лаура, уймись и послушай!

– Отстань! Я сейчас размышляю над тем, где разместить детскую. В квартире Марселу надо все устроить по-другому. Точнее – в нашей квартире! Я не хочу, чтобы мой мальчик находился в той же комнате, где раньше был ребенок Эдуарды. Там может сохраниться дурная энергия.

– Нет, ты все же чокнутая! – не удержалась от замечания Наталья.

– А ты еще молодая и глупая, – парировала Лаура, – если не понимаешь таких важных вещей. Я должна всеми средствами выветрить оттуда враждебный дух Эдуарды! Продезинфицирую мебель, позову какую-нибудь добрую колдунью… Или даже лучше – приглашу священника, чтобы он освятил наш семейный очаг…

– Ты просто дура! Идиотка! Размечталась о семейном очаге, а твой Марселу проводит медовый месяц в Ангре! С Эдуардой! – решила больше не щадить сестру Наталья.

– Ты врешь! Это мама попросила тебя сказать мне такую гадость?

– Нет.

– А кто? Отец? Наверно, еще и денег дал за услугу?

– Не надо меня оскорблять. Лучше дослушай, что я тебя скажу.

– Да зачем я стану слушать всякие глупости? Это же полный бред – медовый месяц Марселу с Эдуардой! Как тебе в голову пришло такое!

– Я ничего не выдумывала. Это Бранка только что сказала маме. Они беседовали в гостиной…

– Все против меня! Все! – истерично выкрикнула Лаура, у которой больше не осталось сомнений в том, что Наталья говорит правду. – И этот идиот!.. Как он мог?!

– Если ты имеешь в виду Марселу, то он ведь никогда не обещал на тебе жениться, – подлила масла в огонь Наталья.

– Но он и с Эдуардой жить не будет! Клянусь, я этого не допущу! Не остановлюсь ни перед чем. Сведу ее в могилу, но Марселу будет моим! И мы вместе с ним будем растить нашего ребенка!

– Ты говоришь страшные вещи! Вспомни, что тебя слышит твой ребенок!

– Ничего, он поймет, что я всего лишь намерена бороться за его счастье.

– Но с кем? С Эдуардой, которая не сделала тебе ничего дурного? С Марселу, который тебя не любит?

– Может, и не любит, – внезапно поникла Лаура. – Ну и черт с ним! А мой ребенок все равно будет знать, кто его отец. Если даже у Марселу хватит наглости потребовать от меня доказательства, то я сделаю анализ на ДНК и ткну этой бумажкой в его распрекрасную физиономию! Пусть знает, как меня предавать!

– Лаура, мне тебя жалко. Что ты наделала! – со слезами на глазах произнесла Наталья.

– Не расстраивайся, – приободрила ее Лаура, найдя в себе силы утешить сестру. – Один бой я проиграла, но войну в целом – выиграю. Этой парочке никогда не видать счастья! Они все равно разбегутся в разные стороны, вот увидишь.

А между тем Эдуарда и Марселу уже вторые сутки проводили в Ангре и, заново узнавая друг друга, наслаждались вновь обретенным счастьем.

Именно это слово – счастье – то и дело звучало в их разговорах, но отныне оно было наполнено иным, конкретным содержанием. Если раньше они только мечтали о каком-то неясном, идиллическом – а потому и несбыточном – счастье, то теперь явственно ощущали его сладковато-солоноватый вкус, который был для них сейчас особенно дорог и приятен.

Когда они катались на яхте и Марселу, разогнав ее до бешеной скорости, спросил Эдуарду: «Ты чувствуешь вкус свободы?», она так прямо и сказала: «Я чувствую вкус счастья!»

И Марселу счел это определение более точным, более соответствующим их нынешнему состоянию.

Особенно же их радовало то, что и Марселинью здесь, похоже, все нравилось.

– Ты видишь, как у него блестят глазки? – говорила Эдуарда. – Еще бы! Вокруг столько нового!

– Когда он чуть-чуть подрастет, я научу его плавать и удить рыбу! – строил далеко идущие планы Марселу. – А пока просто искупаю в море. Можно?

– Я не знаю… Вообще-то он еще маловат…

– Так я же буду держать его на руках! Только окуну разок. Вдруг ему понравится?

– Ну давай попробуем, – с некоторой опаской согласилась Эдуарда.

Когда же малыш восторженно завизжал и захлопал ручонками по теплой, искрящейся солнечной лазурью воде, Эдуарда, стоя на берегу, буквально запрыгала от счастья.

Да, это было огромное, неописуемое счастье: видеть их вместе – отца и сына!

– Я не узнаю тебя, – сказала она за ужином, когда Марселинью уже сладко спал. – Ты даже не привез сюда никаких деловых бумаг.

– О чем ты говоришь! Какие могут быть бумаги, когда я чуть было не потерял тебя и сына! Знаешь, когда ты ушла, я впервые растерялся и усомнился в нужности того, чему до сих пор посвящал свою жизнь.

– Я тоже растерялась.

– Но ты довольно быстро сумела взять себя в руки.

– Пришлось! Хотя все это далось мне ценой больших страданий. Я теперь стала гораздо жестче и критичнее относиться к себе и к другим людям.

– А я признаюсь, что мне нравится тебя слушать. Даже когда ты меня критикуешь.

– Я вовсе не ставлю перед собой такой цели! Просто пытаюсь понять, в чем мы оба ошибались и можно ли эти ошибки исправить.

– Я уверен, что можно! – с горячностью заявил Марселу. – Ты скоро убедишься, что я уже не тот холодный расчетливый бизнесмен, каким был прежде. Теперь я знаю, что это означает: любить! И то новое чувство, которое я сейчас к тебе испытываю, гораздо сильнее прежнего. Поверь мне!

– Я верю. Потому что и сама это же чувствую.

– Правда?! – обрадовался Марселу. – Значит, мне не показалось? Мы еще сможем быть счастливы вдвоем?

– Хотелось бы, – уклончиво ответила Эдуарда. – Поэтому нам и не стоит торопить события. Давай будем вести себя естественно, ни в чем не принуждая друг друга. Тогда наши отношения станут прочнее и в них не останется места для лжи и недомолвок.

– Ты все говоришь правильно. А я еще добавлю, что лично мне предстоит большая работа над собой. Понимаешь, мир бизнеса притупляет эмоции. Я ушел с головой в дела и многое в жизни потерял. Теперь надо искать какое-то равновесие между бизнесом и чувствами.

– Я никогда, ни при каких обстоятельствах не попрошу тебя отказаться от твоего дела, – пообещала Эдуарда. – Но для того чтобы мы снова смогли жить вместе, тебе надо стать более мягким и внимательным. Например, таким, как ты был сегодня!

Она лукаво улыбнулась, и польщенный Марселу тотчас же одарил ее нежным, восторженным поцелуем.

За все время пребывания в Ангре они говорили о своих чувствах и свойствах характера, о допущенных ошибках и о том, как их можно исправить. Говорили о делах, о сыне и о будущей совместной жизни.

Но ни разу в их речи не прозвучало слово «измена» и уж тем более – «Лаура».

Несмотря на то, что супруги Моту спали теперь в разных комнатах и при необходимости общались только через служанку, вернувшаяся от Мег Бранка решила нарушить ею же установленное правило и ворвалась в спальню Арналду.

– Ты должен это знать! Лаура беременна от Марселу! – заявила она с порога.

Нетрудно предугадать, какой была реакция Арналду на это сообщение. Он так же, как и все, некоторое время пребывал в шоке, потом приступил к расспросам: кто сказал, знает ли об этом Марселу, что собирается делать Лаура? Еще позже, получив от Бранки соответствующие разъяснения, пришел в ярость.

– Это все происки Мег и Тражану! Они давно зарятся на наши деньги! Вспомни, как они едва ли не с пеленок подсовывали свою Лауру Марселу, а потом, когда трюк не удался, – Леонарду! Но и тут им не обломилось. И тогда они пошли ва-банк!

– Ты несешь чепуху! – ответила на это Бранка. – Мег и Тражану тут абсолютно ни при чем. Им можно только посочувствовать: они убиты, раздавлены поступком Лауры. А она действительно с пеленок влюблена в Марселу. Ей никто, кроме него, не нужен. Ей не нужны ни наши деньги, ни Леонарду, который, кстати, был бы счастлив на ней жениться, ни даже этот ребенок. Беременность понадобилась Лауре лишь затем, чтобы получить Марселу!

– Что значит – получить?! – возмутился Арналду. – Он что – письмо, бандероль, почетный приз? У него нет своей головы на плечах? Чем он думал, когда укладывался в постель вместе с этой интриганкой?

– А чем думал ты, когда клюнул на Изабел? – тотчас же ударила в его уязвимое место Бранка. – Та вообще нас обокрала. А Лаура пока только создала проблему себе же!

– Вот именно: пока! – подхватил Арналду. – Пока о случившемся не знает Марселу, пока не родился ребенок и… Это не Лаура, а твой любимый сынок создал такую проблему, которую нам всем до конца дней не расхлебать!

– Я не позволю тебе дурно говорить о Марселу! Если он тут и проявил слабость, то виной всему – твои мерзопакостные гены!

– Ну конечно, во всем виноват я один, – проворчал Арналду.

– Да, ты виноват, и тебе исправлять ситуацию! Ты, как отец, должен сделать все, чтобы спасти сына!

– То есть? – не понял Арналду.

– Ты должен уговорить Лауру на аборт! А если она воспротивится – пригрозить ей!

– Ну уж нет! Этого я делать не стану, – твердо заявил Арналду. – На такой грех ты меня не подвигнешь!

– Что ты называешь грехом? Аборт?

– Да.

– Надо же, какой гуманист! – язвительно усмехнулась Бранка. – А я считаю: грех – соблазнять женатого мужчину и шантажировать его беременностью!

– Понятно. Только почему же ты сама не поставила такое условие Мег и Лауре?

– Все-таки ты непроходимый тупица! У тебя нет ни малейшего представления о тактике! Мы должны распределить роли. Я – убитая горем мать – буду действовать мягко, но безжалостно. А ты – разгневанный отец – проявишь жесткость, будешь настаивать на радикальных мерах. Так, с двух сторон, мы и доконаем Лауру! В какой-то момент она обязательно сдастся и согласится на аборт!

– Нет, такой грех на душу я не возьму, – вновь повторил Арналду. – Пусть Марселу сам теперь выпутывается. Это мое последнее слово.

Бранка поняла, что большего от него и впрямь не добиться, и в бессильной злобе удалилась, бросив напоследок:

– Ничтожество! Слюнтяй! Придурок!

Потом ей под руку подвернулся Леонарду, и она заодно отчехвостила и его:

– Еще один предатель! Ходишь тут, корчишь из себя страдальца!

– Мама, что с тобой? Чем я провинился? – спросил растерянный Леонарду.

– А ты не догадываешься? Я никогда тебе не прощу твоего предательства! Знать, что отец связался с этой воровкой, и не сказать матери! Разве такое можно простить?

– Мама, я уже объяснял тебе, что боялся огорчить тебя, боялся спровоцировать скандал и тем самым навредить всей нашей семье.

– Не прикидывайся идиотом! Ты знал, что Изабел обирает нашу семью. Так какой же, по-твоему, может быть еще больший вред?

– Мама, пойми, мне было вообще неловко заговорить об этом с тобой, с отцом! Это же так непросто: уличать в чем-то родителей, разоблачать их… Я мучился в одиночку и никак не мог найти более или менее подходящего решения… Ведь я же люблю тебя, мама! И мне было больно от одной только мысли, что я своим сообщением нанесу тебе удар…

– Все же ты какой-то недоразвитый, ей-богу! – грубо ответила на это Бранка. – Неужели в твоем скудном мозгу любовь к матери ассоциируется с предательством, унижением, враньем? Скажи, кого ты защищал? Мать? Значит, ты хотел, чтобы меня унизили и оскорбили?

– Я думал, эта связь с Изабел долго не продлится…

– Не будь циником! Ты сейчас просто выгораживаешь отца, потому что вы с ним заодно! Оба предатели!

– Нет, мамочка!.. – со слезами на глазах воскликнул Леонарду, вызвав еще больший гнев Бранки:

– Не надейся разжалобить меня своими слезами. Я на них плевать хотела! Я и раньше не питала к тебе любви, а теперь ты мне и вовсе ненавистен. Предатель! Убирайся вон! Ты недостоин называться моим сыном!

Глава 18

Элена стоически переносила свой разрыв с Атилиу, безропотно принимая случившееся как вполне заслуженное наказание за содеянный грех. По сути, она давно сделала выбор между мужем и дочерью, а теперь только пожинала горькие плоды этого не самого удачного решения. Потому и переживала все терпеливо и молча.

Для ее коллег уже не было секретом, что она разошлась с Атилиу и он уехал в Сан-Паулу вместе с Флавией. Анинья и Марсия не жалели осуждающих слов в адрес Флавии, очень удивляясь тому, что Элена ее при этом защищала.

Эдуарда каждый день звонила матери из Ангры, подбадривая ее и всякий раз высказывая надежду, что Атилиу скоро вернется, поскольку теперь на собственном опыте убедилась, что двое любящих людей не могут долго находиться в разлуке. Элена в ответ поддакивала, не желая огорчать дочь, но сама прекрасно понимала, что к прежнему счастью с Атилиу ей теперь возврата нет.

Днем она забывалась в работе, а вечером сидела дома одна или к ней на огонек заходила Сирлея. Соседки пили чай и жаловались друг другу на горькую женскую долю. Правда, Элена говорила об этом скупо, а Сирлея тараторила без умолку, выкладывая все новые подробности своей семейной жизни. Говорила, что Нестор по ней скучает, часто звонит, утверждая, будто жизнь без нее потеряла для него всякий смысл. А она, Сирлея, не может ему поверить снова, после такого страшного обмана.

Элена вздыхала, думая о том, что и Атилиу тоже ей больше никогда не поверит и не сможет ее простить.

А Сирлея тем временем уже говорила о Катарине, которая так увлеклась съемками, что ее, похоже, перестал интересовать Родригу. Парень звонит, приглашает ее на свидания, а ей все некогда. Зато к отцу она по-прежнему питает устойчивое чувство ненависти. Сирлею это даже пугает, но она ничего не может поделать с дочерью. Недавно Нестор позвал Катарину на день рождения его сына и получил такой отпор, что Сирлее даже стало жаль бывшего мужа.

– Я думаю, Катарина простила бы его только в том случае, если бы Нестор снова к нам вернулся.

– А он этого хочет?

– Да. Но я уже не знаю, нужно ли это мне, – грустно произнесла Сирлея. – А что ты посоветуешь?

– Из меня плохой советчик, – не менее грустно промолвила Элена. – Я в своей жизни не всегда могу разобраться. Так что поступай, как тебе подскажет сердце.

То же самое она посоветовала и Виржинии, у которой неожиданно возник разлад с Рафаэлем.

– Поначалу я думала, что его замкнутость и отчуждение объясняются отсутствием работы, – говорила Виржиния сестре. – После продажи клиники Рафаэль чувствовал себя неуютно, и это можно было понять. Но потом он, совсем как Арналду, зачастил в какой-то клуб и стал пропадать там вечерами. А теперь вдруг заявил, что ему нужно уехать на пару недель из Рио – якобы собраться с мыслями. Я отпустила его, но сердце подсказывает мне, что дело тут не в отсутствии работы, а… в наличии другой женщины!

– Ты не пробовала с ним поговорить об этом прямо? – спросила Элена.

– Нет. Только намекала… Но он уходит от такого разговора. Видимо, еще не настало время для откровенности. А когда настанет – я могу лишиться мужа… Я очень рассчитываю на Педру: может, он сумеет поговорить с Рафаэлем по-мужски?

Приезда Педру ожидала не только Виржиния, но и Сирлея.

Элена знала об этом и, когда брат приехал, устроила у себя ужин, позвав на него сестру и соседку.

Педру, огорченный семейными неурядицами сестер и воодушевленный присутствием Сирлеи, пообещал, что поговорит не только с Рафаэлем, но и с Атилиу и попытается все уладить.

Элена не стала разочаровывать брата, хотя не сомневалась в бессмысленности его беседы с Атилиу. Зато Виржиния несколько воспрянула духом и в таком, приподнятом, настроении уехала домой.

А Педру вышел проводить Сирлею до двери ее квартиры, да так и застрял там. Элена уснула, не дождавшись возвращения брата…

Прочитав дневник Элены, Орестес оказался в сложном положении. Как ей сказать об этом? Как объяснить, почему он стал читать чужой дневник? Но самое главное – что посоветовать Элене?

Не придумав ничего дельного, он решил попросту поговорить с ней, узнать, что она сама собирается делать. Ведь жить с такой страшной тайной в душе долго нельзя – в этом Орестес был убежден.

Однако выбраться к Элене ему все никак не удавалось, потому что он должен был поддерживать своим участием Лидию. Близившийся суд над Нанду совсем лишил ее покоя. Она не верила в благополучный исход дела, и на то у нее имелись основания: кто подбросил наркотики, по-прежнему не было ясно, а Фаусту, от чьих показаний во многом зависела судьба Нанду, продолжал где-то скрываться. Поэтому Лидию мучили дурные предчувствия, и Орестес, не имея возможности облегчить участь Нанду, старался хотя бы поддержать Лидию.

Милена тоже в последние дни чувствовала себя не лучше Лидии. Все валилось у нее из рук, в фирме она работала через силу, а мысли ее были заняты только Нанду и предстоящим судом над ним. Опереться же в те трудные дни ей было не на кого. Правда, оставался Леонарду. Он взвалил на себя все заботы об их совместном предприятии, успевая при этом не оставлять без внимания и Милену. В частности, он строго следил за тем, чтобы она не садилась в таком состоянии за руль, и сам отвозил ее в офис и обратно.

Однажды, когда они вместе ехали на работу, Милена увидела Фаусту. Он как раз подъехал к бензозаправке и вышел из машины. Леонарду последовал за ним. Но стоило Милене только окликнуть Фаусту, как он вскочил обратно в машину и помчался прочь на предельной скорости.

Леонарду и Милена едва не попали в аварию, преследуя его. Но догнать Фаусту им так и не удалось.

Тогда они отправились в аэропорт – в надежде, что он появится там. Однако Валтер сказал, что Фаусту все еще числится в отпуске и потому здесь не бывает.

Леонарду в какой-то момент даже усомнился, действительно ли они видели Фаусту.

– Может, ты обозналась? – сказал он сестре. Но Милена, в прежние времена так часто летавшая в Ангру и много раз видевшая Фаусту, не сомневалась, что это был именно он.

– Я теперь абсолютно уверена: это Фаусту подставил Нанду! Не просто оговорил его, но сам подбросил наркотики, – заключила она. – Иначе зачем бы ему понадобилось убегать от нас, даже не заправив машины? Ведь он же приехал туда, чтобы заправиться. Но вдруг почему-то передумал!

– Видимо, он прячется от всех – от нас, от наших адвокатов, от полиции. Боится, что его прижмут как следует и он из свидетеля быстро превратится в обвиняемого.

– Да, Леу, ты прав. Фаусту боится! И его надо как следует прижать! Но мы с тобой не сможем это сделать без посторонней помощи.

– Может, возьмем с собой Тражану? Помнишь, он обещал нам помочь?

– Да, я думаю, Тражану согласится поехать с нами к этому типу, – согласилась Милена. – Адрес мы знаем, так что все теперь в наших руках.

Спустя час они втроем подкараулили Фаусту возле его дома. Он был сильно напуган и не хотел с ними разговаривать.

– Почему вы меня преследуете? Я ни в чем не виноват! Кто вам дал право врываться ко мне без разрешения?

– А ты вызови полицейских и объясни им, почему мы тебя преследуем и почему ты от нас убегаешь, – посоветовала Милена.

– Я не собираюсь никому ничего объяснять, – стоял на своем Фаусту. – А говорить о твоем зарвавшемся выскочке буду только в суде!

– Там тебя уж точно выведут на чистую воду! – злорадно подхватила Милена, но Леонарду попросил ее быть сдержаннее и сам обратился к Фаусту:

– Мы ведь не угрожаем тебе, а только просим помочь Нанду. Он ни в чем не виноват. Кто-то специально подстроил для него эту ловушку. Может, ты видел что-то подозрительное в тот день?

– Я ничего не видел и ничего не знаю. А кто это с вами? – указал он на Тражану.

– Это друг нашей семьи.

До сих пор молчавший Тражану обратился к Фаусту, пристально глядя тому в глаза:

– Я тоже хотел бы знать, почему ты бежал от Милены и Леонарду.

– Я просто испугался! Я боюсь этого суда! Мне надо будет делать там какое-то заявление. А моя жизнь уже сейчас превратилась в ад! Жена от всех этих неприятностей нервничает, младший сын заболел…

– Даже младший сын в курсе твоих грязных делишек? – вставила свое слово Милена. – Бедный ребенок! Я ему не завидую. Иметь такого подлого папашу!..

Тражану выразительным жестом попросил ее помолчать. А Фаусту пригрозил ей, что если она и дальше будет издеваться, то он и вправду вызовет полицию.

Тражану посоветовал ему успокоиться и вновь задал тот же вопрос, который уже задавал Леонарду:

– Вспомни, пожалуйста, не заметил ли ты чего-то особенного тогда в аэропорту. Может, видел кого-нибудь, кого там давно не было? Может, кто-то вел себя странно?

– Я уже сказал, – раздраженно ответил Фаусту, – ничего не видел, ничего не знаю. Ко мне это не имеет никакого отношения!

– Если ты ничего не видел и не знаешь, то по какому же праву ты заявил комиссару, что Нанду может быть замешан в торговле наркотиками? – строго спросил Тражану.

– Он поинтересовался моим мнением, я его и высказал.

– Сволочь! – не смогла промолчать Милена. – Он же все врет, неужели вы не видите?

– Если ты врешь, то тебе же будет хуже, – сказал Леонарду, и Фаусту визгливо вскрикнул:

– Это что, угроза? Вы мне угрожаете?

– Понимай как хочешь. Но я с тебя просто шкуру спущу, и ты мне за все заплатишь! – ответила вместо брата Милена.

– А ты бы лучше подумала о своей шкуре! – неожиданно показал зубы Фаусту. – Связалась с бандитом! По твоему Нанду уже давно тюрьма плакала, вот он там наконец и очутился!

– Я убью тебя, сволочь! – бросилась на него с кулаками Милена, но ее вовремя удержали Тражану и Леу. Она вынуждена была повиноваться, однако пообещала Фаусту: – И все равно я засажу тебя за решетку, подонок! Это ты подбросил наркотики!

Лицо Фаусту перекосилось от страха, но он быстро взял себя в руки и злобно рассмеялся:

– Если ты такая могущественная, то почему же не вытащишь из тюрьмы своего ненаглядного? Не потому ли, что он – далеко не невинная овечка?

Тут уже не выдержал Тражану и заговорил тоном, не предвещающим ничего хорошего:

– Послушай, парень, мне надоела вся эта комедия, которую ты тут перед нами ломаешь. Теперь мне придется взяться за тебя по-другому!

– Вы ничего не сможете со мной сделать! – в испуге воскликнул Фаусту. – А я – смогу! Если я расскажу судье, как вы мне угрожали, то положение вашего Фернанду еще более ухудшится!

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, – все в том же тоне продолжил Тражану. – О твоих показаниях. Советую тебе тщательно продумать то, что ты собираешься сказать в суде. Будь поосторожней со словами!

– Я скажу что знаю!

– Ты скажешь правду, – с нажимом на последнем слове произнес Тражану.

– А если не стану говорить? Что будет тогда? Вы изобьете меня?

– Нет, в дерьмо я ступаю только по невнимательности, – грозно промолвил Тражану и, видя, что Фаусту дрожит от страха, но пытается скрыть это, продолжал нагнетать угрозы: – У меня есть другие методы. Перед тобой не какой-то там карасик, перед тобой – акула! Мои люди уже разбираются в твоих бумагах. И я почему-то уверен, что они обязательно раскопают что-то интересное. В общем, если я узнаю, что это ты подставил Нанду подножку, то тебе будет очень несладко в жизни! Тогда я тебя из-под земли достану! Ты у меня попляшешь!

С тем они и расстались.

Подойдя к машине, Тражану сказал Милене и Леонарду:

– Я ведь не просто блефовал. Сейчас я вызову сюда по сотовому телефону двух частных детективов, и пусть они все время маячат у него перед глазами, не скрывая, что следят за ним. Этот Фаусту долго не выдержит. У него обязательно сдадут нервы, и, возможно, он выведет нас на верный след.

Еще до того, как Фаусту случайно попался на глаза Милене, он успел позвонить Розе, и теперь она, сидя в гостях у Бранки, докладывала:

– Фаусту вернулся в Рио и сразу же позвонил мне. Требовал еще денег. Я сказала, что денег у меня нет, но, возможно, что-нибудь и достану потом – в зависимости от его поведения на суде. Я правильно сделала? – спросила она в надежде на одобрение Бранки.

– Правильно, – сказала та. – Но только он больше ничего не получит.

Розе такая беспечность показалась неоправданной.

– Я должна тебе сказать: Фаусту очень боится, что адвокат Фернанду может его запутать на суде. В общем, он боится, как бы его не обвинили в организации этого преступления.

– Какого преступления? О чем ты говоришь, Роза? Забудь о нем! – раздраженно произнесла Бранка. – Меня сейчас гораздо больше занимает Изабел. Я должна с ней поквитаться! Не успокоюсь, пока не отберу у нее драгоценности, квартиру, работу и… жизнь!

– Что ты задумала, Бранка? – испугалась Роза. – Тебе мало того, что мы сфальсифицировали дело Фернанду, так ты еще хочешь ввязаться в убийство?!

– Кто тебе сказал про убийство, Роза? – укоризненно воззрилась на нее Бранка. – Я думала всего лишь о несчастном случае!

– Ты с ума сошла! Представляешь, к чему это может привести? Я просто боюсь за тебя!

– Перестань! Несчастных случаев каждый день бывает огромное количество. Посмотри телевизор, почитай криминальную хронику! Почему Изабел не может попасть, скажем, в какую-нибудь аварию?

– Нет, я не позволю тебе этого сделать! – решительно заявила Роза. – И уж точно не стану в этом участвовать.

Бранка хотела ей что-то возразить, но тут вошла Зила и сообщила, что звонит «сеньор Фаусту, которому срочно надо поговорить с доной Бранкой или с доной Розой».

– Скажи ему, что мы сейчас очень заняты, – распорядилась Бранка. – Пусть оставит свой номер телефона, мы потом ему позвоним.

Зила отправилась выполнять указание, но сразу же вернулась:

– Он просил, чтобы вы перезвонили ему срочно!

– Какая наглость! – возмутилась Бранка.

– Я же говорю: он требует свое и нас в покое не оставит, – сказала Роза, а Бранка, заметив любопытство на лице Зилы, грубо прикрикнула на служанку:

– А ты чего здесь стоишь? Уши развесила! Доложила и убирайся вон!

Зила обидевшись ушла. И в сердцах сказала Ромеу:

– Я не сомневаюсь, что арест Нанду – это дело рук доны Розы, а может, и доны Бранки!

– С чего ты взяла? – насторожился Ромеу.

– Да я уже давно их подозреваю. Знаешь, то одно услышишь, то другое… Может, мне поговорить с Миленой? Или с Леу?..

– Надо бы, если наша госпожа так жестоко обошлась с парнем, – поддержал ее Ромеу.

– Все так, но я боюсь потерять работу, – вздохнула Зила.

– А ты поговори с Миленой. Она тебе до конца жизни будет благодарна.

– А дона Бранка до конца жизни будет меня преследовать!

– Эх ты, Зила! – укорил ее Ромеу. – Нанду незаслуженно томится в тюрьме, Милена страдает, а ты дрожишь за свое место в этом доме. Наберись смелости!