355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Malice Crash » МЭЛИС КРЭШ И ТАЙНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ » Текст книги (страница 3)
МЭЛИС КРЭШ И ТАЙНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 13:36

Текст книги "МЭЛИС КРЭШ И ТАЙНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ"


Автор книги: Malice Crash



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

–Ну, если проблем нет, то ты не станешь отказываться от небольшой прогулки с нами вместе в одно безопасное место? – с нажимом на некоторые слова спросила Нора.

–Не стану, – посчитал за лучшее ответить Рик. – А зачем все-таки?

–Спрошу проще, – в разговор влезла я, – есть желание провести очень длинный остаток жизни в роли подопытной крысы? Так и понятно, что нет, значит – будем тебя от такой возможной проблемы заранее спасать, потому как я лично за тебя отвечаю.

Да, крест еще тот. Интересно, а после того, как я его оставлю в пятом приходе, я все еще буду в случае чего обязана вытаскивать его из все проблем? Надеюсь, что нет. Рик понял, что мне лучше не усложнять жизнь, и на всякий случай замолчал. Зато всплыло другое препятствие. В лице вопроса о запрете на мгновенные перемещения, как упрощающие жизнь. Неужели так и придется переться пешкодралом до самого восьмого Пепелища?

–Идите как хотите, – Нора явно пыталась умыть руки. – Хоть на ушах, мне без разницы, я в этом больше не участвую.

–Фигушки, – со знанием дела возразил Рингил. – Отвечаешь наравне со мной и Мэлис. Кстати, вопрос о пребывании рядом с в невысокой степени ненавидимой личностью снимается…

–В случае, если оно принудительно! – радостно закончила Нора. – Я ненавижу этот мир!

–Я тоже, – благодаря Сулмор я знала, что хейтерский кодекс – свод руководств по правильной установке очень плохих отношений с окружающей средой – регламентирует практически все стороны жизни демона. – Слушай, а ты же ко мне за автографом вроде подходила!

–Нет! – сразу же отперлась Нора, явно не желая светить при Рингиле своим прегрешением. – Тебе показалось!

–Значит, это Флейм подходила, – я продолжала вести себя так, как положено хейтеру. А это означает необходимость поддевать собеседников, делать мелкие и крупные пакости и так далее. Как меня это достало, если честно! Норе, похоже, знавшей мою прославленную своей любовью к светлом делу одногруппницу, явно не понравилось сравнение с Флейм, но возразить было нечем. – Так как попремся?

–Пешком, как ходили до нашего появления здесь, – огрызнулся Рингил, посчитав, что уже пришло время показать себя гадом.

–Ну, до нашего появления, – протянула я и посмотрела в качественный стенной пролом, украшавший стену коридора. Как я и ожидала, в поле зрения попало нагромождение так называемых автомобилей. Нора проследила за моим взглядом и хлопнула себя по лбу.

–Пять минут труда и никаких проблем, – хмыкнула она. – То есть я не хочу сказать, что этот вариант неприемлем для хейтера.

–Разве что для средства передвижения, – отпарировал Рингил. – Ты дорогу возле восьмого пепелища когда-нибудь видела?

–Совсем рядом, и вполне в приличном состоянии, – Нора пожала плечами. – Ты географию родного края знаешь?

–Знаю, что это лишний километр в сторону, – Рингил было начал формулировать еще что-то насчет нецелесообразности нашей, то есть моей, идеи, но тут в нем опять проснулся хейтер. Раз в нем проснулся – его и послали проверять на работоспособность избранные нами средства передвижения. Одно оказалось даже с бензином. За водительское место разгорелась небольшая перепалка, но предложенную мной замену тел на более взрослые отклонили, и за руль сел новенький. Нора оккупировала переднее сиденье, собираясь выступать в роли штурмана. Рингил от всей отсутствующей души порекомендовал мне пристегнуться «так как если речь идет о той дороге, о которой он думает, то даже хейтеры имеют право минимализировать свои повреждения», конец цитаты. Он оказался прав, дорогу не пытались приводить в порядок еще до захвата реальности. Теперь я знаю, что для хейтеров означает «в приличном состоянии». Лично вам советую, если вы услышите такую характеристику, держитесь от данного места или предмета как можно дальше. Но это было очередное вольное отступление, а на самом деле в процессе поездки даже думать было проблематично по причине жуткой тряски. Километра два мы все-таки осилили, под аккомпанемент рингиловских высказываний о водительской квалификации нашего шофера. Рик был не в состоянии отгавкиваться, так как был погружен в старания удержаться на дороге, зато проецировавшая ему в мозг карту Нора отрывалась вовсю. Чаще всего звучало в различном оформлении предложение самому попробовать, но на него у Рингила был готов ответ в стиле «это была не моя идея». Короче, когда мы все же остановились у качественного завала из деревьев попрек дороги, наше состояние больше складывалось из облегчения, чем злости. Тем более что Нора уверила нас, что до пепелища рукой подать, только вот не предупредила, что через заросли шиповника и мутировавшей ежевики. Ягод на мутантах не было, зато шипов – мама родная! К моему большому счастью, Рингил вспомнил, что где-то в этом районе можно найти тропинку, прогрызенную неизвестно кем. Все четверо, включая меня, погрузились в поиски. Несмотря на то, что мы наполовину являлись хейтерами (с точки зрения указанной половины, на три четверти), в мутантскую ежевику лезть никто не собирался. Несмотря на Рингилово и Норино знание местности, первыми справились мы с Риком. Насчет «прогрызенности» прохода Рингил не врал. По ширине тропинка была рассчитана на 0,6 среднего демона, или одного ребенка-хейтера. Похоже, дорожка была авторской, а именно – рингиловской. Подозрение я оставила при себе, на всякий случай. Рика в качестве ледокола отправили первым. Я пошла последней, вернее, хотела пойти, но за мной оказалась Нора. Она и предупредила меня, что идти придется долго. Я про себя вспомнила кое-что из богатого опыта своего аватара, правда, там речь шла о скалах, а не зарослях кустарника, но в общем вопрос совпадал. Без всякой связи у меня в голове всплыла пока еще действительная цель моего появления в реальности хейтеров и непредельщиков.

–Нора, а ты когда-нибудь доставала непредельщиков? – спросила я не оборачиваясь, из риска окончательно загубить оболочку.

–Было дело, – Нора не стала отпираться. – Опасное, кстати. Пусть Рингил расскажет, это его идея была.

–Норка, я тебя прибью, когда мы отсюда выйдем, – Рингил таки обернулся и заработал шрам на щеке, пытаясь рассмотреть за моей спиной источник раздражения. – Если они на меня наехали, то это не равно тому, что я сам подал идею.

–А кто, когда я его за шкирку вытащила из лаборатории, орал «Мы им отомстим, и прямо сейчас!», – Нора, кажется, усмехнулась. – Нет, Рингил, склероз тебе давно пора лечить.

–Мало ли что я мог орать, – буркнул заметивший, что мы слегка отстали от «ледокола», (который, в свою очередь, очень громко думал о нас, и не слишком хорошие вещи) Рингил и ускорился. Нора тем временем вполголоса посвятила меня в историю, которая стала причиной раннего поседения рингиловских волос. История имела место два года назад. Рингил, тогда еще шокер, просто обожал выводить из себя соседей по реальности. Причем если остальные увлеченные таким стилем жизни хейтеры ограничивались вполне умеренными издевками и мелкими пакостями, то один носящий гены эльфов и вампиров товарищ решил влезть куда не надо, и по мнению Норы сам спровоцировал ответную реакцию в виде использования его самого в качестве материала для экспериментов. Но у едва не ставшего мучеником за идею Рингила была Нора, которая вытащила его из глубокой задницы и, поддавшись минутному порыву, помогла устроить мелкую страшную месть. Вот такие пироги, щедро пересыпанные блинами. А поседевшие от стресса волосы на оболочке по умолчанию пострадавший за дело так и оставил, справедливо посчитав, что имеет право давать всем окружающим причину узнать о его незаурядном прошлом. Вообще-то, так как я сама являюсь в некоторой степени жертвой непредельского беспредела, Рингилу я сочувствовала. Но он этого знать не обязан, еще самоуничтожится не вовремя. От идущего в авангарде Рика донесся победный вопль «Свет!». Нора не вовремя ускорилась, но я успела это засечь и повела себя так же, в результате с землей поцеловался только Рингил, а лучшей половине удалось устоять на ногах. Нора обошла меня по Рингилу, обозрела открывшийся вид и вынесла веское заключение:

–Сусанин хренов…

Рик, тоже пострадавший от нашего ускорения, только начал оправдываться, как Норка остановила его словами «Я не тебе» и рывком выдернула из-под моих ног полосатое чудо.

–И сколько отсюда до восьмого пепелища? – с ходу начала она пытать не до конца очнувшийся полутрупик. – И кто эту дорожку прогрызал, а главное – куда и с перепоя какой степени?

Рингил даже очень быстро, с моей точки зрения, пришел в себя и даже понял, что у него спрашивают.

–Ту горку видишь? – спокойно поинтересовался он у державшей его за шкирку Норы. – Так вот, за ней – наша любимая общага пятого прихода, а если ты меня прямо сейчас не опустишь обратно, убью, и прогрессивная общественность меня оправдает. В лице всех присутствующих, надеюсь, – в поисках поддержки Рингил посмотрел на меня и Рика. Я отвернулась, а Рик был слишком занят вставанием, чтобы обращать внимание на чьи-то там взгляды. Нора с ясно читаемым по лицу чувством глубокого удовлетворения швырнула единомышленника в заросли. Неглубоко, но определенное время на извлечение себя оттуда и параллельное знакомство всех нас со своим мнением относительно мира в целом и Норы в частности Рингил потратил. Вообще от взаимных оскорблений уши уже начинали вянуть. Правда, только у меня. Все остальные давно привыкли к такой манере общения. А Рик, похоже, решил не лезть со своим уставом в чужой монастырь. Пришлось сделать вид, что у меня в ухе застрял образец генетического материала той самой кустистой пакости, а то вряд ли бы удалось скрыть, что у меня по бокам головы нарисовалось два стоп-сигнала. А я-то думала, что конкретно меня уже давно удивить сложнее, чем убить. Продолжая тереть предательские уши, я пошла в сторону горки. Разобравшиеся между собой хейтеры последовали за мной, потянув за собой увлекшегося окружающей природой Рика.

Прекрасный вид на восьмое пепелище оценила по достоинству только я. Грызня между хейтерами продолжалась лишь с чуть меньшим накалом. А вид был действительно ничего себе. Практически правильный круг с поправкой на неровности, светло-серого цвета. По всей его площади были разбросаны фигуры, в основном напоминающие человеческие, из чего я заключила, что мы все-таки пришли по адресу. В геометрическом центре круга возвышалось что-то типа бывшей трансформаторной будки. Рингил, указав на это самое сооружение, сказал то ли мне, то ли Норе:

–Вот, наш родной склеп. Не видишь, там стол еще снаружи?

–Да, – Нора прищурилась. – Второй год внести не могут. Ну что, пошли?

–Я не понял, – наконец заговорил Рик. – Это что – то самое безопасное место?

–Самое безопасное, – подтвердила Нора. – Здесь тебя не смогут найти, даже если захотят по-настоящему. А там, у нас дома, ты стал бы подопытной крысой, если бы просто попался на глаза кому-нибудь из непредельщиков. Даже мы не до конца от этого застрахованы. Так, ситуацию ты понял? Здесь, на этом самом месте, наша ответственность за твою жизнь заканчивается. Официально. Рингил, Мэлис, – пошли.

Рик так и остался на горке чесать в затылке. Я впервые с момента его обращения вздохнула с облегчением. Все-таки, теперь целых два свидетеля в случае чего подтвердят, что я сделала все, что могла. Хотя я сомневаюсь, что среди переданных Норой базовых сведений был порядок обращения к высшей власти. Больше у нас никто разбором вопросов из повседневной жизни никто не занимается. Есть такое спецподразделение, под командой лично шефини. ОВР, или попросту овэровцы. В переводе – отдел внутренних расследований. Не хотелось бы попасть в область их интересов.

Короче говоря, через пару минут мы пересекли границу восьмого пепелища, по совместительству общаги пятого прихода, и ребята тут же перестали цапаться. Как по волшебству, если честно. Странно, почему на них так действует возвращение к месту дислокации единомышленников? Или тут другая причина? На границе я остановилась на секунду, зачерпнула горсть серого песка, смешанного с пеплом. Не знаю, зачем. Правда, что-то в мозгах по этому поводу зашевелилось, но сразу же успокоилось. Отряхнув руку, я догнала Рингила и Нору. Было легко сделать это, я знала, что они идут к почти не поврежденному столу у той самой типа будки. С более близкого расстояния стало понятно, что это не есть будка, а есть нечто вроде входа в подземное убежище. Теперь ясно, почему народ упоминал какой-то склеп. По дороге (шли мы не по прямой, а скорее по спирали, так как при выборе места входа в отстой хейтеры-пофигисты плевали на интересы окружающих, что неудивительно) мной было замечено нехилое множество самых разных личностей. Личности сидели местами прямо в пыли, местами на вездесущих бэушных матрасах или неопознаваемых тряпках. Некоторые вообще не сидели, а лежали. Но одно было общим – глаза у них были либо закрыты, либо не двигались, как стеклянные. Впрочем, пару раз среди пофигистов попадались обычные шокеры. На них просто отсутствующая душа отдыхала. Но их было слишком мало.

Буквально через некоторое время мы дошли-таки до стола, за которым скучал остроухий демон. Скучал настолько откровенно, что при одном виде меня еле сдержался, чтобы не взвиться в воздух. Но внимание проснувшегося энтузиаста тут же перехватила Нора:

–Где Феанор? – резко спросила она. Я уже подумала, что речь идет о втором регистраторе очередников на смерть. Оказалось, что я заблуждалась.

–Здесь, не дергайся, – ответил тут же впавший обратно в беспросветную скуку демон. Из-за его плеча вылетела атипичная и несимпатичная вариация на тему летучей мыши. Белого цвета, а в остальном – стопроцентная копия нашего приза за худшее исполнение популярных песен.

–Мой чокам[7]7
   Чокамы, они же Меловые Лапы – полиморфные живые формы. В естественной среде обитания – межреальности – размеры колеблются от кубического дециметра (чокамы-подростки, только что развившиеся из личинки) до нескольких кубических метров (взрослые особи), форма нестабильна, цвет у взрослых особей непостоянен, естественна фосфоресценция. Питаются энергией в любой ее форме. Живут большими стаями, обычно более 50 особей. Образуют моногамные пары. В неволе при условии достаточного количества энергии могут вырастать до очень больших размеров. Содержание в домашних условиях переносят хорошо, также легко выучивают простейшие команды. Запоминают более сотни обликов, принимают их по собственной инициативе либо приказу хозяина. Воспринимают телепатические команды. Ограниченно разумны. Название дано впервые столкнувшимся с данными животными человеком. Примечание: поскольку для размножения чокамам необходимы носители (разумные живые организмы, в мозгу которых развивается личинка), с промежутком примерно в тридцать лет стаи внедряются в реальности. Возбужденные чокамы оставляют следы, напоминающие слабо светящиеся в темноте меловые пятна, что и привело к такой странной формулировке.


[Закрыть]
, – объяснила Нора. – У этого придурка самка, решил заняться разведением, хотя я ему сто пятьдесят раз объясняла, насколько это бесполезно. Ну что, кстати, получилось?

–Да, нашел хорошего носителя, – сквозь апатию прорезалось удовлетворение. – Жалко, что в следующий раз опять нужно будет нового искать.

–Феанора больше не дам, – отрезала Нора. – Ищи другого производителя.

Чокам устраивался на плече Норы, параллельно меняя облик. Теперь он представлял из себя не летучую мышу, а какую-то птицу из области мифологии. Я подумала, что сама не прочь завести такую зверушку, тем более что у нас их заведение то ли разрешено, но не всем, то ли запрещено в принципе. Тем временем Нора что-то прошептала своему питомцу, и тот испарился. Да, умное животное, многим демонам стоило бы позавидовать таким мозгам… Но не успела я спросить у регистратора, не сплавил ли он кому новорожденного чокама, как меня перебили.

–Вот, записываться демон пришел, – показала на меня Нора. Регистратор радостно улыбнулся, выудил из стола громадную амбарную книгу, открыл где-то на пятой-шестой странице, опять полез в стол, на сей раз за ручкой, совершенно игнорируя тот факт, что я протягивала ему свою раздолбанную, потом долго расписывал выуженную ручку на руке и обложке книги, и наконец заметил мой жест доброй воли. Взяв орудие перекроя судьбы, тут же испачкался в гелевых чернилах, и наконец приступил к работе.

–Имя? – наигранная строгость совершенно не вязалась с украшавшими нос брызгами чернил.

–Мэлис Крэш, – привычно ответила я. Вряд ли фамилию здесь спрашивают отдельно. Это я заключила, и абсолютно верно, по тому, что состоящей из сплошных прочерков графы не имелось в наличии.

–Длинно, блин, – ругнулся с трудом справлявшийся с письменной работой демон. Для хейтера логично заниматься тем, что не приносит ничего похожего на удовлетворение.

–Тогда просто Мэл, – разрешила я.

–Местная? – уточнил регистратор.

–Нет, – не собираюсь же я тут навечно оставаться, в самом деле!

–Тогда сразу придется брать участок, – вздохнул остроухий. – Пошли вниз.

Книгу он оставил на столе открытой, чтобы просушить чернила. Кинув взгляд на страницы, я поняла, что всю свою жизнь заблуждалась в вопросе касательно того, что самым худшим почерком всех времен и народов обладают только два демона – шефиня и я. Теперь в наличии имеется и третий. Так и не назвавший себя демон завозился у двери, снабженной явно только ради прикола кодовым замком. В процессе набора нескольких последовательностей чисел этот товарищ два раза обругал свой склероз, из-за которого коды пришлось вводить дважды с самого начала. Наконец дверь соизволила открыться. Нас с Норой пропустили вперед, что Нора восприняла как издевку, а я – абсолютно спокойно. Спустившись по узкой лестнице, мы вошли в большое помещение с низким потолком. Вроде бы квадратное, хотя я его не мерила. Может, и прямоугольное. Освещалось оно находящимися на последнем издыхании лампами так называемого дневного света, способными за пять минут вогнать в депрессию сытого дворового кота. В беспорядке, что не вызвало у меня ни малейшего удивления, на полу были расставлены самые натуральные саркофаги. Не те, которые мясо едят, а те, в которых его (в смысле, тела дохлые) хранят. В данном случае ящики были предназначены для пустых оболочек. Некоторые были заняты, но и свободных имелось до фига. Однако эти тоже были забиты за определенными товарищами, как пояснил регистратор. Наконец было найдено свободное место, написанный на котором краской номер меня попросили запомнить. Запомнив его, я обратилась к товарищу с внезапно заинтересовавшим меня вопросом:

–А у вас здесь место есть?

–Я еще не выбрал, – ответил регистратор. – Хотелось бы в центре, но там уже все забито.

–А как здесь центр определяется? – я еще раз обвела глазами помещение, пытаясь прикинуть, что здесь расположено в середине. Остроухий показал на скрытое за ящиками кресло. Я присмотрелась и увидела, что в кресле кто-то сидел. Я подошла поближе, насколько было возможно, и определила, что это была или в свое время качественно сделанная, или же простая оболочка по умолчанию, но принадлежащая истинному демону. А ничего себе был товарищ, очень даже привлекательный. Главное, причесочку себе сварганил такую, что и мне бы пошла. Хотя нет, у него волосы длиннее, и кто ж его знает, как это будет смотреться на полосатых… По слою пыли на кресле и оболочке я определила, что сидит он здесь уже лет десять или меньше, но ненамного. Я решила, что оболочка принадлежит основателю движения идейных самоубийц, но тут за моей спиной принялась громко возмущаться Нора.

–Почему его отсюда до сих пор не убрали? Форменное безобразие, даже для нас!

–Во-первых, на нем опробовали наш способ, во-вторых, это хорошая точка отсчета, и не тебе ломать наши традиции, – привычно отбрехался остроухий. Это я определила по скучающему тону.

–Традиции традициями, а он к нам никакого отношения не имеет, – оставила за собой последнее слово Нора. – Стол когда внутрь занесете, любители традиций?

–Он слишком широкий, по лестнице не пройдет, – воздев глаза к потолку, ответил регистратор. – И здесь слишком темно для работы. Что мне, Рингил глазами светить будет?

–А я причем? – услышав свое имя, оторвался от созерцания «точки отсчета» Рингил. – Мне вообще без разницы, хоть вы этот стол в девяностый приход перенесите!

–Кстати, тебе стоит там побывать, – переключилась Нора. – Место неописуемое, суперская общага. Заодно тебя с одним неплохим демоном познакомлю…

–Она Велку имеет в виду, – шепнул мне на ухо Рингил. – У вас сенгарийцы во «Вратах» учатся?

Я честно попыталась вспомнить хотя бы одного своего знакомого, который был бы частично сенгарийцем, но отрицательно покачала головой.

–Вы много потеряли, – сочувственно сказал Рингил. – Суперские личности, любую технику разберут и соберут с завязанными глазами и без рук. Ну, разберут точно…

–Ага, в деле издевательств над непредельщиками – первые, – подтвердила Нора. – Пошли отсюда, Рингил, хватит рядом с лучшей заслугой твоей мамули красоваться.

–Это ты о чем? – не поняла я.

–Да вот, – Нора показала на кресло, точнее на его содержимое. – Вечный памятник изобретательнице метода разрушения сознания в лице ее первой жертвы.

–Нора, молчать! – вспыхнул Рингил. – Я же не рассказываю всем подряд, что у твоего папочки хобби – над молодыми полукровками издеваться, про людей уже не говорю!

–А что ты только что сделал? – Рингил бросился к выходу, а Нора погналась за ним. Пока они гонялись друг за другом, перепрыгивая через офигевающих на глазах хейтеров, я успела продиктовать номер отныне принадлежащего мне участка в полтора квадратных метра остроухому товарищу. Повторять приходилось по несколько раз каждую цифру, так что к моменту завершения процесса Рингил с Норой остыли и подошли поздравить меня с вступлением в их ряды. Не изменивший своего местами доброжелательного отношения ко мне полосатик телепатически объяснил, что у них с Норой хейтерские отношения в начальной стадии, так что когда они ругаются, остальные не должны обижаться, что им случайно попадает. Я в ответ откровенно поздравила Рингила. Насколько мне объяснила Сулмор, хейтерские отношения – это такой допустимый для хейтеров вид взаимоотношений. Помесь чего-то с дикой ненавистью. Несмотря на допустимость и даже рекомендованность (хейтерский кодекс, который мне пришлось зазубривать, называет хейтерские отношения лучшим вариантом для двух близко знакомых хейтеров) распространены слабо. Скорее всего, потому что большинство хейтеров стараются с единоверцами общаться по минимуму.

Закончив все формальности (в конце регистратор почему-то вспомнил о правилах вежливости и проводил нас со словами «Запомните, я Форнэдель, каждый день тут кантуюсь, приводите еще желающих, а то скучно!»), мы втроем покинули поле зрения остроухого. Я предчувствовала, что сейчас меня потащат в девяностый приход, и думала, каким образом мы туда попремся. Но время внесло свои коррективы.

Во-первых, Рингил сбежал пообщаться с мамой, как сам объяснил. Во-вторых, Нора поинтересовалась, какого Контера я не спрашиваю у нее, когда меня посвятят в тайну самоуничтожения. Я не поняла, причем тут Контер, но по возможности многозначительно пожала плечами, чтобы не выглядеть идиоткой. Нора поняла все правильно, вывела меня за пределы круга и начала ликбез:

–Вообще-то мы всем говорим, что тайну процесса доверяют только тем, кто решился, но на самом деле все не так. Сейчас я тебе в голову переброшу запакованную программу саморазрушения сознания. Пока не будешь готова, не вскрывай, или она сразу же запустится. Ясно?

–Ясно, – по возможности стараясь, чтобы голос не сильно дрожал, сказала я. И начала морально готовиться к приему бомбы замедленного действия. Ободрял меня только тот факт, что с моим врожденных хакерским даром я могу разобраться, как она работает, вскрыв в обход запуска. Надежда на факт была хилой. Переброска прошла на ура, если не считать того, что я с трудом справилась со своими встроенными хакерскими функциями. В этот момент я как никогда была близка к смерти, но постаралась даже не показать этого Норе.

–Ну, поздравляю с освобождением! – Нора хлопнула меня по плечу. – Теперь и у тебя есть смысл жизни!

Так вот в чем он заключается! Ну, теперь главное после возвращения не забыть зайти к Майку. Ни за что не отвертится, раз теперь я знаю ответ на его вопрос. Но ответила я просто:

–Пси. Всю жизнь об этом мечтала, по крайней мере последние шесть лет.

Самое лучшее мое качество – способность врать не краснея. Во всяком случае, здесь это полезно.

–Так и надо ко всему относиться, – мне все же показалось, что Нора что-то заподозрила. Или нет? Я не успела понять все нюансы интонации, как подошел Рингил с глазами на мокром месте.

–Ну что, мы едем в девяностый приход или как? – спросил он.

–Ты что, так из-за поездки расстроился? – не поняла я. – Я тоже хочу посмотреть общагу девяностого прихода, и ты, как гид…

–Он не поэтому, – прервала меня Нора. – Рингил, она опять не проснулась?

–Да. Почему все должно происходить именно так? – первый раз в жизни я видела рыдающего хейтера. Но не стала демонстрировать знание кодекса. Тут была в наличии сложная проблема, за решение которой стоило взяться. Только как-нибудь так, чтобы окружающие не заметили мое несоответствие тому самому кодексу.

–А что случилось? – я обратилась к Норе, так как видела ее осведомленность.

–Да проблема такая, – вздохнула хейтерша. – Неладно что-то с его мамой.

–Что может с демоном произойти? – я задала вопрос, который обычно считали риторическим. – Ты же говорил, что она непредельщица, а не из наших.

–Это после той истории, – Рингил постарался успокоиться. Получилось с трудом. – Моя мама стала почетным хейтером после того, как изобрела метод самоуничтожения. Тот самый, которым мы все когда-нибудь воспользуемся. Только она его не на себе опробовала, а как-то смогла на другом демоне. Она же не знала, чем это чревато. Короче…

–Короче, мать его с ума сошла, и энергообмен[8]8
   Энергетический обмен – главная определяющая состояния демона. Структура этого обмена, она же энергоструктура, показывает в общем, на что способен данный демон. Легко поддается корректировке и перестройке, примером наиболее типичной процедуры усовершенствования можно назвать постановку уровня.


[Закрыть]
у нее ни к Контеру, – перебила Нора. Рингил висел в состоянии прострации. – Нормального бы демона в нормализаторе за три дня в форму привели, плюс стимуляция энергоматрицы[9]9
   Энергетическая матрица, или энергоматрица – такое основное понятие в жизни демона, что человеческий эквивалент подобрать сложно. Если структуру можно сравнивать с телом, то матрицу – с душой (не сознанием, это отдельное понятие). Кроме всего прочего, матрица определяет внешний вид оболочки по умолчанию и частично передается по наследству, хотя и поддается доработке не только в процессе создания, но и после окончания формирования.


[Закрыть]
, но она бывшая непредельщица. Я не удивлюсь, если здесь даже перезагрузка сознания не поможет. Необратимый эффект, так сказать.

Конечно, если зацепило энергоматрицу, эффект должен слабо поддаваться описанию. Но необратимых вещей не бывает. По крайней мере, для меня.

–Слушай, я не знала, – я даже наплевала на вероятность самоуничтожения Рингила на месте. – Может, я попробую помочь?

–Каким образом? – Рингил мгновенно вышел из несвойственного ему состояния.

–Я тут подумала, – у меня в голове родилась грандиозная идея. Конечно, в других черепушках для таких мыслей места не хватит. – Если взяться не за следствие, а за причину? Нужно разобрать поэтапно разработанный твоей мамой метод, и тогда вполне вероятно, что мы выясним, каким образом стал возможным подобный побочный эффект.

–Ну, никогда не видел лучшую ученицу «Врат»? – обратилась Нора к слушающему меня с открытым ртом Рингилу. – Только вот поэтапно разобрать не получится. Ни у кого нет доступа к свободной версии этого способа.

–Есть доступ, – справился с челюстью Рингил. – Я отлично знаю, у кого есть. Он был первым распространителем.

–Кто? – в один голос спросили мы с Норой.

–Мой отец. Пейнджел.

Тут челюсть поехала к земле у Норы. Но надо отдать должное ее самообладанию.

–Ты хотя бы знаешь, где он? – спросила она.

–В «Пути истинного Света», – ответил Рингил. – Кадры кует. Светлых хейтеров ищет.

–На каникулах? – поинтересовалась я. – Там же сейчас никого нет.

–Вот и я думаю, – сказал Рингил. – Если он сказал, что он там, значит – есть как минимум три места, где он может торчать. Вообще-то четыре, но здесь его нет. Нора, ты как в «Экзотике» ориентируешься?

–Смотря в какой экзотике, – пожала плечами Нора. – А что?

–Так, все с тобой ясно, – сквозь зубы проговорил Рингил. – А ты, Мэл?

–Я там не была, но мне рассказывали, – честно ответила я.

–Получается, что у нас двое знают нужные вещи понаслышке, а одна – полная невежда. Лучше, чем могло быть, – подытожил Рингил. – А Велка?

–Спрашиваешь! Это ж ей как дом родной, – Нора оставила издевки. – Велка сейчас в девяностом приходе, так что переться туда придется все равно.

–На машине больше не поеду, – сразу оговорил условия Рингил.

–Перемещаться нельзя, – нарочито строго сказала Нора. – Кодекс запрещает. Но если ты не против самолета… Рингил позеленел. Я, за компанию, тоже, вспомнив, как мы ехали сюда.

–Норка, один раз в жизни можешь специально не заметить, что плюешь на кодекс? – сквозь зубы прошипел он. Нора опять смертельно обиделась. Но проявила злость не сильно.

–Я его уважаю, в отличие от тебя! – только на это ее и хватило. – Ну ладно, маленькая уступка, полетим так. Но потом знаешь как придется искупать…

–Еще раз твоих униженных и оскорбленных в лесу отлавливать? – вопрос Рингила был более чем риторическим. Нора кивнула. – Ладно, что угодно, только не еще раз «к земле, как молния». «Я сорок три часа налетала! На симуляторе!».

–Ну, не та модель попалась, так что? – Нора опять начала заводиться. – Я же научилась, всего лишь на третьем самолете…

–Какая разница, в конце концов, – я разняла хейтеров. – Уже ведь решили, хватит пререкаться. Смысл?

Оба хейтера посмотрели на меня настолько укоризненно, как будто я сделала им что-то очень нехорошее. Блин, надо же так проколоться!

–Новенькая есть новенькая, – сочувственно сказала Нора. – Эх, Мэлис, когда ты найдешь себе достойного партнера для хейтерских отношений…

–Когда найду, тогда найду, а пока кто-то согласился обойти кодекс, – я постаралась перестроиться. Если у них весь смысл отношений в том, чтобы ругаться без перерыва на обед, то я хейтершей не стану никогда. – Или моя помощь никому не нужна?

–Нужна, конечно, но правила есть правила, – Рингил махнул рукой. – Ты вот скоро отсюда уедешь, а я здесь живу с рождения и буду жить до конца. Знаешь, какие бы ни были идеалы, все равно плевать на них как-то неприлично, даже для хейтера. Мы ведь не синтегисты какие-то, которые про своих обожаемых 364 дня в году анекдоты травят…

На этот демарш мне сказать было нечего. Действительно, сама только позавчера (неужели это было только позавчера?) обсуждала с одним из своих единоверцев размер рогов мужа матери нашего аватара. Ну да, наша обожаемая буся – действительно сын одного из отрицательных товарищей. И что, я его от этого меньше любить должна? В конце концов, девятая ветка ничего против не имеет, что аватар восьмой – папочка их собственного, они только насчет объединения возражают. А мы не виноваты, что предок нашего аватара тест не проходит. Вот и все, а если кому-то не нравится… Не хотите, не верьте, ваше личное дело, как сказал кто-то из наших единоверцу, усомнившемуся в достоверности одного рассказа из наших священных книг.

–Они своих обожаемых, – я все же не удержалась, – уважают настолько, что нам еще над таким отношением к вере работать и работать, хоть мы в три раза все предписываемые кодексом вещи будем перевыполнять. Но речь о том, что если вам нравится развивать свои отношения, то делать это нужно медленно, а то не по правилам выходит. Не смотрел с этой точки зрения, а, Рингил?

Похоже, мне удалось отмазаться. Нора с Рингилом переглянулись. Как меня предупреждала Сулмор, половина хейтеров знает наизусть половину кодекса, а все остальные о нем только слышали. Мне же пришлось учить весь этот выдающийся опус некоего пожелавшего остаться неизвестным мироненавистника. Что-что, а ненависть к миру, начиная с продвинутой книги, вызывает качественно. Отвечаю.

–Все, Нора, лафе конец, – убитым голосом произнес Рингил. – Надо реже встречаться. Неужели мне теперь придется с Аларой жить? – вопросил он, судя по громкости, небеса.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю