Текст книги "Судьбы"
Автор книги: Максин Барри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 14
Голливуд
– Из Оксфорда в Голливуд, – задумчиво заметила Ориел, обращаясь к мужу, сидящему за рулем подержанного олдсмобиля, направляющегося в Беверли-Хиллз, местечко, которое в последнее время становилось все более популярным среди самых знаменитых звезд Голливуда. – Разве можно себе представить более резкую смену культур? – спросила она, оглядывая пустыню, которая все еще окружала строящийся город.
– Угу, – признал Кир, включая третью скорость.
Всего два месяца назад они оставили Оксфорд и оказались под палящим солнцем Голливуда. За это время они успели наслушаться сплетен Хедды Хоппер и привыкнуть к постоянно упоминаемым в разговорах именах таких знаменитостей, как Богарт, Тони Кертис, Ким Новак и, разумеется, Грейс Келли.
– Как во сне, – прошептала Ориел, все еще восторженно реагирующая на этот город, и вытянула шею, заметив проезжающий мимо «кадиллак». – Слушай, там не Одри Хэпберн на заднем сиденье? Ты видел?
Ее возбужденный голос заставил его с улыбкой взглянуть в зеркало заднего вида. Однако он успел увидеть лишь хвостовые огни удаляющегося роскошного лимузина.
– Вполне вероятно.
Ориел игриво толкнула его локтем в бок.
– Не дури мне голову, Кир Хакорт, – заметила она. – Ты так же очумел, как и я.
– Очумел? Ну и жаргон у тебя, Скарлетт, – сквозь зубы процедил Кир, делая вид, что стряхивает пепел с воображаемой сигары.
Ориел весело рассмеялась.
Последние два года в Оксфорде были настоящей идиллией. Они нашли маленькую квартирку на Мэгпай-роуд, прямо в центре города. По сути, это был перестроенный чердак в высоком, узком доме, с шумным водопроводом и ненадежной канализацией. Кир по вечерам работал официантом в кафе, а Ориел играла небольшие роли в оксфордском театре, что позволяло оплачивать часть квартплаты. Ей это нравилось, но актрисой она становиться не собиралась. Они упорно учились, а Кир одновременно пытался наладить контакты с английским кинобизнесом. Во время каникул они путешествовали по Англии, ездили в гости к своим друзьям по колледжу, где бесстыдно жили за их счет, поскольку еле сводили концы с концами.
Единственно, что мучило Ориел все это время, был ее разрыв с семьей. Она ужасно скучала по отцу и несколько раз разговаривала с ним по телефону. Она знала, отец звонил из офиса, чтобы не сердить Клариссу. Сначала Ориел боялась, что он станет ее осуждать, но Дункан первым делом спросил, любит ли она своего мужа.
Поскольку в тот самый момент Кир стоял рядом, обняв ее за талию, она ответила так убедительно, что вполне удовлетворила Дункана, находящегося за тысячи миль от нее. Теперь он звонил регулярно, и Ориел постепенно смирилась с ситуацией. О матери она ничего не знала. Та сразу же перестала посылать деньги, но они, разумеется, этого ожидали, и в первые несколько месяцев Кир беспокоился, сумеет ли его молодая жена, привыкшая к роскошной жизни, приспособиться к относительной нищете. Он беспокоился напрасно. Ссорились они крайне редко и после каждой ссоры занимались любовью с повышенным энтузиазмом на своей скрипучей кровати, где они мерзли зимой и жарились летом. Но, несмотря ни на что, они были счастливы. Им даже не хотелось уезжать. Но Голливуд был мечтой Кира, а Ориел быстро поняла, что пустая болтовня насчет того, что жена должна быть рядом с мужем и в горе и в радости, оказалась вовсе не болтовней.
– Как ты думаешь, мы сегодня чего-нибудь добились? – спросил Кир, прервав ее мысли, и она нахмурилась, вспоминая интервью с Говардом Шусмитом, директором студии «Пума».
– Не уверена, – призналась она. – Мне показалось, что он заинтересовался, но…
– Но? – Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на нее.
– Не знаю. В этом проклятом городе тысячи парней рвутся в режиссеры. И у всех столько же, а может, и больше опыта, чем у тебя, милый. Мне показалось, ты ему понравился, но сомневаюсь, что можно быть таким сердечным и дружелюбным и в то же время успешно руководить студией. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Кир понимал. Говард Шусмит был местечковым евреем, добившимся относительного успеха. Студия была маленькой, но независимой, и приносила небольшой, но постоянный доход. Говард Шусмит не смог бы достичь всего этого к сорока годам, если на самом деле был таким, каким хотел казаться. Им потребовалось две недели, чтобы добраться до него, пробиваясь сквозь заслон из секретарш, помощников и различных посредников. Кир пытался продать написанный им сценарий. Наконец вчера позвонила секретарша и назначила встречу. Трубку сняла Ориел, и, хорошо зная своего босса, секретарша предупредила, что на встречу они должны явиться вместе. Ориел оторопела, но быстро согласилась. Какая разница, в конце концов? У человека, добившегося успеха в Голливуде, могут быть свои причуды.
Кир надел свой единственный приличный костюм, а Ориел – лучшее платье, которое в свое время привезла в Оксфорд. Хоть оно несколько устарело, но было из настоящего шелка красивого синего цвета. Она сделала высокую прическу, к которой как нельзя лучше подходили длинные жемчужные серьги, и сама выглядела как кинозвезда.
Они решили произвести хорошее впечатление и приехали заранее. Им пришлось прождать полчаса, прежде чем их провели в большой офис. В комнате пахло дешевым табаком, а стены украшали афиши фильмов, выпущенных студией, как правило второй категории и с второстепенными актерами. Правда, большинство этих второстепенных актеров далеко пошли и теперь обеспечивали хорошие кассовые сборы, так что репутация студии была отменной.
В Говарде Шусмите, как и в его офисе, смешался класс с признаками человека из низов. Костюм дорогой, но помятый и засыпан пеплом от сигары. Маленький жгучий брюнет с пронзительными темными глазами, он походил на итальянца, но стоило ему заговорить, как сразу чувствовался Вайоминг. Он пожал Киру руку, не сводя глаз с Ориел. Его первые слова задали тон всему разговору.
– Я думал, мы тут будем обсуждать, как тебе стать режиссером, сынок, а у тебя уже имеется готовая кинозвезда.
Казалось бы, Ориел должно было польстить, что человек, создавший немало звезд, считает ее подходящей кандидатурой для кинозвезды, но она почувствовала себя оскорбленной. И дело было не в его откровенном взгляде, Ориел уже привыкла к таким мужским взглядам. Что-то в нем настораживало, внушая недоверие.
– Моя жена Ориел, – несколько холодно представил ее Кир.
– Боюсь, я не актриса. И не хочу ею быть, – быстро добавила она, улыбаясь, чтобы не показаться грубой.
Говард удивился и не пытался этого скрыть. Он привык, что прекрасные женщины, ушибленные Голливудом, обивают его порог. Он мог похвастаться многими победами в процессе отбора актрис на роли, и ему нравилось ощущение власти. В любом другом месте человек с такой внешностью был бы никем и ничем. Здесь же у него была реальная власть и постоянный приток самых красивых женщин страны. Ему редко приходилось сталкиваться с отказом, и это его заинтриговало.
– Ну, присаживайтесь, в ногах правды нет. Сигару хотите?
Кир отказался, не доверяя его показному дружелюбию. Говард говорил как ковбой, но напоминал акулу, и следующие полчаса Киру казалось, что он идет по минному полю. Они говорили о пьесах, которые Кир поставил в Оксфорде. Шусмит с явным интересом читал вырезки с хвалебными отзывами. Он слушал, как Кир излагает свои идеи, улыбаясь и согласно кивая головой, а сам то и дело поглядывал на Ориел. Потом он рассказывал о студии, о снятых им фильмах и, наконец, о своем последнем замысле.
– Видишь ли, сынок, – сказал он нарочито покровительственным тоном, – я слышал от одного знающего парня, что большие студии начали снимать эти научно-фантастические фильмы. Они дешевые, заводят зрителей, а потому идеальны для такой студии, как наша.
Их можно снимать не в цвете, да и звезд не требуется.
Кир сразу оценил бюджетные преимущества подобных фильмов.
– И если «Клякса» соберет хорошую кассу, у вашего фильма будет уже подготовленная аудитория.
Говард кивнул, явно довольный ответом. Вообще-то он не слишком обольщался. Такие ребятишки, как этот Кир, приходили в его офис каждый день. Он не разглядел в Кире искры Божьей. Он казался ему середнячком, возможно умным, не без способностей, но ничуть не лучше других.
Именно это ощущение неопределенности и пыталась сейчас выразить Ориел.
Кир понимал, что она хочет сказать. У него самого создалось такое же впечатление. Он прекрасно понимал, что это замкнутый круг. Ни одна студия не захочет довериться режиссеру, не снявшему ни одного фильма. Пока не найдется человек, способный рискнуть, наняв новичка, он ничего не добьется. Кир и Ориел не говорили этого вслух, но оба понимали, что Говард Шусмит не тот человек, который может дать Киру шанс. Они уже успели наслушаться ужасных историй о людях, приехавших в этот фантастический город давным-давно и до сих пор перебивающихся случайными заработками. Он был здесь уже два месяца, не продал ни одного сценария и не получил никакого предложения, а деньги тем временем кончались. Иногда он терял надежду.
Кир подогнал машину к их пансиону и выключил шумный двигатель. Дом был щитовым, окруженный белым забором, нуждавшимся в покраске, со сломанными качелями во дворе. Он казался вышедшим из фильмов тридцатых годов, когда весной цвели вишни, идеальные дети играли в идеальных садиках под присмотром идеальных родителей. Хозяйка, мисс Тиллсон, пожилая сухопарая дама, помешалась на Голливуде. Ее идолом был Гари Грант, и комнаты она сдавала только людям, связанным с кинобизнесом. Внешность Ориел и рассказы Кира о пьесах в Оксфорде помогли уговорить ее сдать им две комнаты на втором этаже – большего они не могли себе позволить.
Они старались вести себя как можно тише, но вездесущая мисс Тиллсон ждала их.
– Привет. Как дела? Расскажите мне про студию! – Ее скуластое личико так и светилось любопытством.
Ориел и Кир обменялись взглядами, уселись на старомодные качели перед домом и принялись сочинять необыкновенную историю о том, как они неожиданно натолкнулись на Гари Гранта, которого снимали в сцене ограбления.
В свою очередь мисс Тиллсон рассказала им последние сплетни. Ее не волновало, что Хуан Перон скрывается в Парагвае, что страну охватила антикоммунистическая истерия и каждый американец ищет красных у себя под кроватью, она никогда не слышала о дезодорантах с шариком или сигаретах с фильтром. Ее волновали более важные вещи.
– Вы, конечно, слышали, что Янки Клиппер и Белобрысая Бомбочка решили разойтись? Это, наверное, слышали даже в Англии. – Для мисс Тиллсон Англия была все равно что другая планета.
Ориел удивилась устойчивой манере пожилой дамы употреблять голливудский жаргон. Немного подумав, она сообразила, что старушка говорит о Мерилин Монро и Джо ди Маджьо, собирающихся разводиться, и пожала плечами, уверенная в прочности своего брака. Особенно сейчас.
– С нами такого никогда не случится, – прошептала она, а Кир взял ее за руку к вящему удовольствию мисс Тиллсон, обожавшей романтику в любом ее проявлении.
– Ну, мне пора готовить ужин, – объявила она и удалилась, напевая мелодию из «Отсюда в вечность».
– Я всюду слышу этот мотив, – лениво заметила Ориел, откидываясь на спинку качелей и продолжив напевать мелодию с того места, где закончила хозяйка дома.
– Ничего удивительного. Эта пляжная сцена между Ланкастером и Деборой Керр настоящая классика. Можешь мне поверить, о ней еще многие годы будут вспоминать.
– Ты бы мог поставить эту картину, – серьезно сказала она. Она не сомневалась, что Кир обязательно станет знаменитостью в Голливуде – таким, как Хьюстон или Хьюз. У него даже фамилия начинается с той же буквы.
Кир резко поднялся. Он явно был разочарован и угнетен.
– Мне надо завести здесь друзей. Какой смысл, черт побери, быть самым лучшим режиссером в мире, если ты не знаешь нужных людей. Мне это противно, но такова жизнь.
– Я знаю, милый. – Она встала рядом с ним у нагретых солнцем перил и обняла за талию. Возможно, сейчас не время сообщать ему ее собственные новости. С другой стороны, это может помочь ему взбодриться, поднимет настроение.
Уже два дня она носит эту новость в себе, и ей не терпится поделиться ею. И сделать это надо сейчас, пока он еще не занялся работой и целиком принадлежит ей.
– Кир…
– Эта картина, о которой он говорил, как раз по мне, – перебил он ее. – Что ждут зрители от подобных фильмов? – Он повернулся к ней со знакомым выражением оживления на лице. Она прикусила язык, заставив себя думать, как он, почувствовать его настроение, подыграть ему.
– Захватывающих ощущений, – задумчиво ответила она. – Им хочется, чтобы монстры их напугали.
– Верно, и это тоже. Но они обычно примеривают события фильма на себя. Большинство зрителей таких фильмов – жители маленьких городков, официанты, клерки. Им хочется верить, что и с ними может произойти нечто необыкновенное. Шусмит собирается снимать фильм в Лос-Анджелесе, но это неправильно. Конечно, у него есть свое величие, да и ехать никуда не надо и, следовательно, тратить деньги, но природа там абсолютно не годится.
Ориел слушала и чувствовала, как ее охватывает знакомое возбуждение. Она знала, что, когда он так говорит, все получится.
– У него завоеватели появляются в первой же сцене, – продолжал рассуждать вслух Кир. – Зрители получают все, за чем пришли, с самого начала. Надо постепенно нагнетать обстановку, намекать на что-то необычное. Мы можем через эту девушку, Салли, показать, как меняются люди в городе, пусть все медленно начнут соображать, что происходит что-то страшное. Зрители все время будут в напряжении, стараясь догадаться, что же, черт возьми, происходит. Понимаешь? Зрители должны догадываться, что произошло вторжение, понять это по главным героям, не надо навязывать им жутких монстров с самого начала.
Ориел настроилась на его волну, у нее это всегда получалось и, подобно Киру, уже могла представить себе готовый фильм.
– Тогда к моменту появления чудовищ аудитория будет достаточно взвинчена, – закончила она за него, а он обнял ее и поцеловал в награду за сообразительность.
– Верно. Черт, надо все записать.
– Потом пошли записи с посыльным Шусмиту. Знаю, это дорого, но тогда он получит их сегодня, пока еще не забыл о встрече с тобой.
Кир снова поцеловал ее.
– Что бы я делал без тебя? – хрипло прошептал он и помчался в дом.
Через минуту она услышала стук старой машинки. Она снова села на качели. Теперь, когда Кира рядом не было, ее эйфория сразу же испарилась.
Неожиданно она почувствовала себя одинокой. Будто ей чего-то не хватало. У Кира есть мечта, у него пожар в крови и видения в голове, а что есть у нее? Она положила руку на живот и улыбнулась. У нее есть тайна. И она еще ничего ему не сказала.
Она почувствовала, как щиплет щеки, коснулась пальцами кожи и удивилась, ощутив влагу.
Внезапно ей безумно захотелось поговорить с матерью. Она и сама не понимала, в чем дело. Ведь она все еще злилась на нее за попытку откупиться от Кира. Он только на прошлой неделе проговорился, и Ориел никак не могла с этим смириться.
И все же… она ведь никогда еще не была беременной. Когда врач сообщил ей об этом, она страшно обрадовалась, но в то же время немного испугалась. А теперь она чувствовала себя такой уязвимой, что самое время услышать голос матери, вспомнить о давно умершей няне, о старом Доббине, на котором она так любила качаться в детстве, о жареных курах, приготовленных кухаркой по особому рецепту, о сладком лимонаде, о деревьях, поросших мхом…
Она прошла мимо мисс Тиллсон, склонившейся над журналом, и направилась к платному телефону в холле, роясь в сумке в поисках мелочи. Конечно, лучше, чтобы за разговор заплатила мать, но ей не хотелось, чтобы Кларисса догадалась, насколько тяжело у них с финансами. Она набрала номер дрожащим пальцем и услышала, как на другом конце континента раздался звонок.
На пятом звонке трубку сняла Вилли, служанка матери.
– Привет, Вилли. Это я, Ориел.
– Ох, мисс Ориел! – услышала она вскрик и живо представила себе, как Вилли широко улыбнулась белозубой улыбкой. – Ох, мисс Ориел, целую вечность не слышала ваш голос.
– Мне тоже приятно слышать тебя, Вилли. Мама дома?
Последовала короткая, но многозначительная пауза, после чего снова послышался голос Вилли.
– Понимаете, я не знаю, мисс Ориел. Миссис Сомервилл… она очень на вас сердилась за то, что вы сбежали, а потом и замуж вышли. Она не велела мне звать ее, если вы позвоните.
– Пожалуйста, Вилли, ты только скажи, что я звоню. Скажи, что это очень важно. Даже срочно.
– Ладно, мисс Ориел, сделаю. Подождите минутку.
Минута превратилась в две, и Ориел пришлось опустить еще монету. Она чувствовала, что нервы у нее на пределе, и уже собралась положить трубку, как услышала четкий, несколько взволнованный голос матери.
– Ориел? Это Кларисса. Что случилось? – Голос звучал резко, но Ориел знала, что эта резкость вызвана тревогой, и на глаза набежали слезы. Глубоко в душе она скучала по матери. И, поняв, что мать все еще о ней беспокоится, она шмыгнула носом и вытерла текущие по щекам слезы. – Ориел? Ориел? Ты плачешь? Что стряслось, детка? Что он с тобой сделал? – Ярость в голосе матери заставила Ориел улыбнуться.
– Нет, мама, я не плачу. То есть плачу, но от счастья. Мамочка, я хочу, чтобы ты знала. У меня будет ребенок!
Молчание длилось целую вечность. Ориел нервно сжала пальцами провод, потом облегченно вздохнула, услышав прерываемый слезами голос Клариссы.
– Ох, Ориел… девочка моя… я так… я так… – Ориел затаила дыхание, надеясь услышать желанные слова, потом снова расплакалась, когда Кларисса сказала: – Так счастлива. Я реву, как школьница. Подожду минутку, только платок возьму.
Ориел прислонилась к стене, смеясь и плача одновременно. Хорошо, что Кир печатает там наверху, а мисс Тиллсон поглощена последними журнальными сплетнями. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ее сейчас видел.
– Милая, ты меня слышишь?
– Да, мама. Ты ведь рада, правда? – спросила она, и Кларисса узнала в ней ту маленькую девочку, о которой так тосковала. В этот момент вся ее злость и ощущение предательства исчезли, она ухватилась за стул и с дрожащей улыбкой повернулась к стоящей рядом Вилли, улыбающейся от уха до уха от таких замечательных новостей.
– Да, детка, конечно, я… но я слишком молода для бабушки! – Произнеся эти слова, она машинально взглянула в зеркало и успокоилась – она увидела там женщину в расцвете красоты. У нее все еще регулярно приходят месячные, так что она и родить может, если захочет. И у нее все еще есть Кайл. Но сейчас не время думать о Кайле. Или том постоянном страхе, который она испытывает с того дня на озере. – Дорогая, я просто в восторге, – откровенно призналась она. – А как обрадуется отец!
– А где папа?
– В Германии. Его комитет собирает данные по поводу концентрационного лагеря Вольфганга Мюллера. Я же говорила тебе, он стал просто одержимым, все ищет бывших нацистов, – сообщила Кларисса без особого энтузиазма. Вообще-то она гордилась крестовым походом Дункана, тем более что он сам в войне не участвовал. Но он мог распознать зло и решительно с ним боролся.
Ориел проглотила комок в горле.
– Мам, а ты не могла бы к нам приехать ненадолго? Я… мне хочется, чтобы ты была рядом, когда родится ребенок. Мне немного страшно, мама, – призналась она дрожащим голосом.
– Ну, разумеется, я приеду, родная. Ничто меня не удержит… – Она помолчала, выпрямилась на стуле, но только Вилли увидела возникшую в ее глазах тревогу. – А что думает об этом Кир? Он не возражает?
Ориел закусила губу, потом пожала плечами.
– Я еще… – Она уже собралась сказать, что Кир пока ничего не знает про ребенка, но что то ее остановило. – Я не сомневаюсь, что он будет рад, если ты приедешь. Он совсем не хотел, чтобы мы поссорились. Тут уж ты виновата. Кир меня любит, он ради меня готов на все, уверенно закончила она.
Кларисса повертела в руке кулон из яшмы, борясь с гордостью.
– Я приеду, как только смогу. Может быть, в следующий понедельник. Годится?
– Да, конечно. Только, боюсь, тебе придется заказать номер в гостинице.
Последовала короткая пауза, после чего Кларисса заметила:
– Понятно.
Они попрощались со слезами, и Кларисса в раздумье положила трубку. Разумеется, все теперь изменилось. Она не может допустить, чтобы ее внуки росли без нее. Значит, придется принять Кира в качестве зятя. О разводе уже не приходится думать. И что если… что если Ориел и в самом деле счастлива? Что если Кир Хакорт действительно тот, кто ей нужен? Такая дикая мысль до сих пор не приходила Клариссе в голову.
Пока она звонила мужу и сообщала ему приятные новости, причем Дункан согласился выбрать время и слетать с ней вместе, она торопливо соображала. Кларисса отличалась практической смекалкой, удивлявшей многих.
Интересно, в какой трущобе живет Ориел, если стесняется пригласить туда мать? Вероятно, в какой-нибудь дыре с тараканами. Что ж, если девочка выбрала Кира, пусть это будет Кир. Она должна принять меры, чтобы сделать все более пристойным. Не может же она, черт возьми, позволить, чтобы ее дочь и внуки жили в трущобе.
Кларисса прошла через прохладный холл своего особняка и велела Вилли принести чай. Потом взяла записную книжку и принялась ее просматривать, пока не нашла то, что искала. Сняв трубку, она набрала код Калифорнии и номер.
– Привет, Глория. Это Кларисса. Да, целую вечность не виделись. Как ты там? – Кларисса, как и большинство людей ее поколения, продолжала поддерживать тесную связь со всеми своими школьными подругами, к которым принадлежала и Глория Финчели-Галлертон, в свое время вышедшая замуж за голливудского киномагната.
После обмена любезностями женщины перешли к делу.
– Глория, я звоню, чтобы сообщить тебе замечательную новость. Я скоро стану бабушкой. Поверить невозможно, правда? – весело рассмеялась она. – Да, я, представь себе. Мой зять живет в Голливуде, так что ты его можешь знать. Кир Хакорт. Ты должна как-нибудь пригласить его с Ориел на ужин. Кир – режиссер, я так думаю. Наверное, твой Фрэнк о нем слышал. Ведь он член правления «Парамаунт», не так ли?
Глория пообещала пригласить Ориел с мужем на ужин и договориться с Фрэнком. Обе женщины знали, в какую игру играют. Возможно, наступит день, и Глория тоже попросит Клариссу об одолжении.
Прошло три дня, надо было платить за квартиру, и мисс Тиллсон с восторгом слушала, как Ориел рассказывает ей об идеях Кира насчет «Завоевателей», не упоминая, однако, что мистер Шусмит так и не позвонил.
Она наконец сказала Киру про ребенка. Он пришел в неописуемый восторг и начал относиться к ней с предельной осторожностью, словно она сделана из драгоценного фарфора. Теперь они говорили о детях, причем мисс Тиллсон быстро перевела разговор на те голливудские пары, у которых в этом году родились дети.
Неожиданно послышался шум остановившейся у дома машины, и Ориел встала, увидев, как Кир перепрыгнул через калитку, даже не попытавшись ее открыть. Его акробатический подвиг привел в восторг мисс Тиллсон. Он вел себя точно так же, как мог вести себя Эррол Флинн.
Лицо Кира сияло. Он подхватил Ориел на руки и закружил по террасе, не обращая внимания на просьбы мисс Тиллсон быть поосторожнее с женой в таком состоянии.
– Я получил фильм! – закричал он, продолжая кружиться. – Я получил «Завоевателей»!
Ориел взвизгнула в восторге и начала осыпать его лицо поцелуями.
– Я случайно столкнулся на студии с директором, и он велел мне зайти с Шусмиту. Оказалось, ему понравились мои идеи насчет фильма. Он решил рискнуть и взять меня. Ох, детка, наконец-то.
– И значительно быстрее, чем мы надеялись, – прибавила она, обхватив его красивое лицо ладонями. – Ура! – завопила она, не обращая внимания на соседей, проезжающие машины и играющих на улице детей.
Мисс Тиллсон, воодушевленная ее криком, отбросила пристойные манеры и завопила еще громче. В награду они посадили ее в машину и отвезли в аптеку на бульваре Сансет, где все выпили содовой, а мисс Тиллсон непрерывно вертела головой, считая кинозвезд, зашедших купить зубную пасту или губную помаду.
Внезапно весь мир оказался у их ног. Пришли, увидели, победили. Блестящие идеи Кира, его талант, сильный характер и непохожесть на других наконец взяли верх. Скоро у них будет ребенок, и Кир сделает блестящую карьеру.
– За нас, – поднял Кир стакан с содовой с клубничным сиропом, и они торжественно чокнулись.
Кир пообещал мисс Тиллсон однажды взять ее на студию и показать, как снимается кино. Они говорили об актерах, которых стоит взять в фильм, о костюмах, обо всем. Они открыто целовались, смеялись без всякого повода. Кир даже посадил смущенную мисс Тиллсон на колени и пообещал познакомить ее с Бадом Уэстмором, знаменитым гримером, который сделает ей такой макияж, что она будет выглядеть на тридцать лет моложе и завоюет сердце Гари Гранта. Это был их самый счастливый день. И уже тогда они знали, что «Завоеватели» – только начало, только первый шаг к выдающейся карьере…
Говард Шусмит тепло поблагодарил Клариссу Сомервилл за то, что она с такой щедростью вложила деньги в постановку фильма «Ночь завоевателей».
Кларисса наклонила голову и улыбнулась.
– Вы должны благодарить мистера Финчели-Галлертона за подсказку. – Она намеренно упомянула имя могущественного человека и насмешливо наблюдала, как расцвел этот забавный мистер Шусмит. – Он такой верный друг, – добавила она для пущего эффекта.
Говард Шусмит галантно проводил ее. Кто мог подумать, что у этого мальчишки Хакорта такие связи? А уж он, Говард Шусмит, использует эту восходящую звезду на всю катушку.
Выйдя из студии, Кларисса во взятом внаем автомобиле вернулась в гостиницу. Пришла пора дать знать Ориел, что она в городе.
Оказавшись в номере, она устало подошла к кровати и сбросила туфли. Взглянула на пустую постель и едва не разрыдалась.
Кайл отказался сопровождать ее. И впервые за все время ей не удалось его заставить.
