Текст книги "Изгой"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

 

– Да! Конечно! – тихо сказал Амир, хитро улыбнувшись.

 

 

– Один, два, три, четыре, пять… – Егор шел по дорожке, ведя под уздцы Джамала, и считал шаги. – Семь, восемь…

 

– Шесть забыл! – поправлял его Амир, легонько хлопнув по спине. – Одна ошибка – один поцелуй! – добавил он смеясь.

 

– Ага… счас… разбежалси – обиженно пробурчал Егор.

 

– Три ошибки! «Сейчас», «разбежался»! – поправлял его Амир. – А теперь скажи фразу правильно.

 

– Сейчас, разбежался! – повторил Егор громко и добавил: – На поцалуи даже не надейси! – и тут же поправился. – Не надейся!

 

 

Вечером, сидя у костра, Амир читал Егору стихи. Тот слушал его тихий голос и смотрел в большие карие глаза, в которых плясали всполохи огня.

 

– В зерцале сердца отражен прекрасный образ твой,

Зерцало чисто, дивный лик пленяет красотой.

Как драгоценное вино в прозрачном хрустале,

В глазах блистающих твоих искрится дух живой.

Воображение людей тобой поражено,

И говорливый мой язык немеет пред тобой.

Освобождает из петли главу степная лань,

Но я захлестнут навсегда кудрей твоих петлей.

Так бедный голубь, если он привык к одной стрехе,

Хоть смерть грозит, гнезда не вьет под кровлею другой.

Но жаловаться не могу я людям на тебя,

Ведь бесполезен плач и крик гонимого судьбой.

Твоей душою дай на миг мне стать и запылать,

Чтоб в небе темном и глухом сравниться с Сурайей.

Будь неприступной, будь всегда, как крепость в высоте,

Чтобы залетный попугай не смел болтать с тобой.

Будь неприступной, будь всегда суровой, красота!

Дабы пленяться пустозвон не смел твоей хвалой.

Пусть в твой благоуханный сад войдет лишь Саади!

И пусть найдет закрытым вход гостей осиный рой.

 

Егор уже не первый раз ловил себя на мысли, что ему трудно оторвать глаза от этого красивого лица, а близость тонкого тела, лежащего рядом с ним ночью, жгла его огнем. Стихи, которые читал ему Амир, точно подходили к его мыслям и чувствам.

 

– Ты что так смотришь на меня? – Амир закончил читать и оторвал взгляд от огня.

 

– Ты сейчас читал чьи стихи? – спросил Егор.

 

– Саади. Поэта и мудреца, – ответил Амир.

 

– Он и правда мудрый. Прямо про мысли мои написал, – Егор опустил глаза.

 

– Знаешь… – Амир сел к Егору ближе. – Мое любимое изречение у Саади: «Если в рай после смерти меня поведут без тебя, я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть». Я бы тоже хотел любить вот так… как он, – он положил голову ему на плечо, и они оба стали смотреть на яркий танец огня.

 

========== Глава 18 ==========

 

Амир слез с кровати, собрал одежду с пола и оглянулся на Шайдара. Бек спал, закинув руки за голову. Его черные с проседью волосы были разметаны по подушке, а могучая грудь вздымалась от ровного дыхания.

 

– Теперь ты полностью мой… – шепнул Амир и юркнул за дверь.

 

Он забрался под шелковые простыни и стал наблюдать за игрой теней на белом потолке спальни.

 

Его тело все еще помнило жаркие объятья Шайдара, а губы чувствовали вкус его поцелуев. Амир задыхался от сладкой боли, путаясь пальцами в волосах бека. Его трясло от возбуждения и страсти. Сильные руки Шайдара до синяков сжимали его бедра, но Амиру было этого мало. Ему хотелось раствориться в этих ощущениях. Он старался крепче прижаться к Шайдару, и его руки скользили по мокрой горячей коже. Не в силах больше сдерживать, тело Амира напряглось и с силой выплеснуло на грудь Шайдара свою страсть. Амир глухо застонал и без сил откинулся на подушки.

 

– Теперь можешь жениться, мой господин, – улыбнулся Амир черным теням на потолке. – Она все равно не сравнится со мной.

 

И Амир не ошибся. На следующую ночь после свадьбы он услышал три громких стука в дверь. Он снова надел платье, нацепил на ноги браслеты с колокольчиками, расчесал волосы и смело шагнул в спальню Шайдара.

 

– Танцуй для меня, мой мальчик! – шептал Шайдар, заворожено глядя на танец Амира.

 

Амир кружился по комнате, звеня колокольчиками на босых ногах. Он полностью отдался танцу. Его руки манили Шайдара, а глаза светились страстью. Задыхаясь от танца, Амир сел на колени бека и впился в его губы страстным поцелуем.

 

Их тела переплелись, как ветви деревьев в саду. Кровь шумела в голове, как летний ливень, а сердца стучали в ритм их страсти. Длинные черные волосы Амира прилипли к лицу, а по спине стекали маленькие капельки пота. Шайдар крепко сжимал его в объятьях, нашептывая слова любви. Их тени на стенах спальни танцевали танец страсти под аккомпанемент тихих стонов и признаний.

 

Амир праздновал свою победу, смело глядя в глаза своим недоброжелателям. Шепот за его спиной стих. Никто не смел больше насмехаться над любимцем бека. Слуги раболепно кланялись, завидев идущего по дорожке сада красивого юношу. Тот надменно улыбался им и давал распоряжения или хмурился, оставшись недовольным их работой.

 

Так продолжалось несколько месяцев. Революция и гражданская война докатилась и до их города. Шайдар, обеспокоенный вторжением красных войск, стал часто отлучаться, пытаясь организовать разрозненные банды басмачей и собрать их в единое войско.

 

Возвращаясь из походов, Шайдар надолго закрывался в большом зале со своими соратникам, обсуждая планы действий.

 

– Ты совсем забыл про меня, – вздохнул Амир, обняв спину бека. Тот склонился над картой и не обращал внимания на вошедшего в комнату юношу.

 

– Тяжелые времена настали, Амир, – ответил ему бек, не оборачиваясь. – Родина в опасности, и нам необходимо защитить ее от красной смуты.

 

– Забудь про все это! – рассерженно топнул ногой Амир. – Зачем ты меня унижаешь? Я важнее, чем все это!

 

– Амир! – Шайдар обернулся и строго посмотрел на Амира. – Не забывайся! Я воспитывал тебя вовсе не так! Ты разочаровываешь меня, Амир. Ты ведешь себя как капризная женщина!

 

Амир нахмурился и, не сказав ни слова, вышел из комнаты, оставив бека чахнуть над картой.

 

Через три месяца Амира ждал новый неприятный сюрприз. Молодая жена бека родила ему сына. Отпраздновать это событие были приглашены многие знатные люди города.

 

– Господин, – в комнату Амира вошел молодой слуга и положил на его кровать красивое платье и браслеты с колокольчиками. – Шайдар-бек просит тебя одеться прийти в зал для празднеств.

 

– Зачем? – мрачно спросил его Амир.

 

– Он хочет, чтобы ты развлекал гостей танцами и пением, – не скрывая презрительной улыбки, ответил слуга.

 

Это был сильный удар по самолюбию Амира. Раньше Амир развлекал только самого бека, поэтому танцы для гостей он посчитал унижением для себя.

 

Амир надел платье и браслеты, вплел в волосы косички, подвел глаза и брови угольным карандашом и положил на губы красную помаду.

 

– Ничего, – сказал он своему отражению в зеркале. – Я покорю сердца твоих гостей. Они будут наперебой предлагать мне ночь любви. Они будут сулить тебе много денег за меня. И тогда ты поймешь, насколько я хорош.

 

Но Амир и тут ошибся. Его танец понравился гостям, но особого восхищения не вызвал.

 

– Твой бача-бази уже вырос, – услышал Амир слова одного из гостей, сказанные Шайдару. – не пора ли поменять его на более молодого?

 

– Зачем мне другой бача-бази? – покачал головой Шайдар. – Для меня сейчас нет ничего важнее, чем спасти свою родину, чтобы я мог не бояться за жизнь маленького сына. Он должен расти в стране, свободной от красной чумы!

 

Амир был раздавлен. Он вернулся с праздника и, не раздеваясь, упал лицом в мягкие подушки.

 

«Что меня ждет теперь? – думал он, сжимая от бессилия кулаки. – Я надоел Шайдару, и он может отправить меня на работы, как простого слугу. Или просто продать кому-нибудь для развлечения. Остается одно… Убить этого маленького недоноска. Шайдар будет горевать, и вот тогда ему снова понадоблюсь я. А уж как утешить бека – я прекрасно знаю!»

 

 

Купить яд было нетрудно, но чтобы Амира ни в чем не заподозрили, он попросил это сделать единственного человека, которому доверял, – глухо-немого музыканта Батыра. Он с детства подыгрывал танцам Амира на бубне и был предан ему. К тому же если Батыра и схватят, то выдать Амира он не сможет по причине немоты.

 

Амир прошелся по коридору и остановился возле комнаты кормилицы.

 

– Здравствуй, Зейнаб, – улыбнулся он молодой женщине. – А кто это тут у нас? – Амир склонился над колыбелью, в которой лежал малыш.

 

– Это наш маленький Турсун-бек, – Зейнаб любовно погладила малыша по голове, – Посмотри, мой господин, кто к тебе пришел.

 

Увидев Амира, мальчик улыбнулся и потянул к нему свои ручки. Сердце Амира дрогнуло. Нет, он не сможет убить это невинное создание. Шайдар предал Амира, но его сын не был в этом виноват! Да и Амир не убийца. Пусть маленький Турсун-бек живет и радуется новому дню!

 

И тогда Амир решился на побег. Шайдар всегда был щедр на подарки, но их было мало для хорошей жизни, к которой привык Амир. Поэтому сбежать, прихватив с собой драгоценности из сокровищницы, было разумнее.

 

На приготовления ушло несколько дней. За это время Амиру удалось привлечь к себе внимание одного из охранников, сделать копию ключа от сокровищницы и рассчитать весь план до мелочей.

 

В назначенный день Амир пробрался по темным коридорам к дверям сокровищницы и окликнул охранника.

 

– Здравствуй, Хадир, – Амир надел на себя самые красивые одежды и в лунном свете был похож на прекрасную богиню, сошедшую с небес. – Я не мог уснуть, думая о тебе, – Амир подошел ближе к мужчине и игриво провел рукой по его шершавому подбородку. – Может быть, ты согласишься разделить эту ночь со мной?

 

Долго упрашивать Хадира не пришлось. Амир знал, что у того не было ни одной жены, а это значило, что он не сможет устоять от предложения прекрасного Амира.

 

Небольшая беседка, увитая плющом, была озарена ярким лунным светом. Амир стоял, облокотившись на перила, и нервно поглядывал на звезды, вздрагивая от мощных ударов Хадира внутри себя. Главное – продержать его тут еще полчаса. За это время Батыр откроет сокровищницу, заберет сундук, где Шайдар хранит самые ценные вещи, выйдет за ворота дома бека, сядет на привязанную к дереву лошадь и поедет в заранее обговоренное место. Чтобы не вызывать подозрений, Амир собирался остаться в доме еще на один день.

 

Прекрасный план Амира рухнул на следующий день, когда Шайдару понадобилось золото для подкупа главарей банд, и он вошел в сокровищницу. Обнаружив пропажу и допросив стражника, бек быстро вышел на след воров.

 

Пока Амир сидел в подвале, прикованный к стене крепкой цепью, люди Шайдара рыскали по дорогам в поисках Батыра. Не найдя беглеца, бек спустился в подвал, чтобы лично допросить Амира.

 

– Как ты мог? – с болью в голосе, спросил у него Шайдар. – Я растил тебя как сына. Я учил тебя, кормил и одевал в лучшие одежды. Я собирался отпустить тебя, подарив тебе дом. С твоим умом и моими связями ты мог бы добиться высокого положения в обществе, но ты повел себя как обычный вор. Я отпущу тебя на все четыре стороны, если ты скажешь мне, где сейчас Батыр с золотом.

 

Амир молчал, глядя на свои скованные ноги. Он все еще считал, что поступил правильно, ограбив своего господина. Зачем ему свобода, дом и положение, если он может иметь намного больше с помощью украденного золота.

 

На следующий день Амира вывели на площадь перед домом. Шайдар разорвал на его спине рубашку и, взяв длинный кнут, нанес Амиру несколько ударов, приказывая выдать место, где скрывается его подельник.

 

Амир, стиснув зубы, переносил удары кнута. За все время наказания он не проронил ни звука, и лишь после десятого удара его сознание померкло и тело безвольно повисло на веревках.

 

Он пришел в себя в своей комнате, крепко привязанный к кровати. На стуле возле него сидел Шайдар и грустно смотрел на его бледное изможденное лицо.

 

– Что ты наделал, мой мальчик? – выдохнул мужчина. – Ты укусил меня, как змея, пригретая на груди. Я мог бы продать тебя на рынке, и ты бы ублажал мужчин на праздниках. Так сделал бы любой обладатель бача-бази, но… Я все еще люблю тебя и не хочу твоего позора. Но свое предательство ты должен искупить кровью! Завтра на рассвете я передам тебя в руки палачу. Прощай, мой прекрасный Амир! – и, оставив у дверей двух охранников, Шайдар вышел из комнаты.

 

========== Глава 19 ==========

 

Яркая Луна светила с черного небосвода, усыпанного мелким дождем звезд. Вокруг простиралась дикая безмолвная степь с редкими кустарниками и низенькими деревцами.

 

Егор сидел на небольшом камне, вросшем в землю, и смотрел на бледный лик Луны. Она завораживала его своей красотой и мертвым светом.

 

Налетел ветер, и мелкие веточки и песок брызгами разлетелись в разные стороны. Егор на секунду отвел глаза от Луны, а когда снова поднял взгляд, то увидел Амира, стоящего на холме в свете лунного диска.

 

Откуда-то издалека заиграла музыка. Амир качнулся, поднял руки вверх и начал танцевать…

 

Он медленно кружился, плавно перебирая руками в воздухе. Через прозрачные одежды были видно очертания тонкого гибкого тела. Оно то глубоко выгибалось, словно тонкое деревце, с которым играет ветер, то резко сгибалось вперед, будто сломанная ветка.

 

Егор никогда не видел танца бача-бази, но сейчас он был уверен, что это именно его. Амир улыбался ему волнующей манящей улыбкой. Его глаза блестели, притягивая Егора страстью и желанием.

 

Егор не выдержал и встал с камня. Он почти бегом взлетел на холм, схватил Амира в охапку, прижал к себе и взглянул в его огромные глаза.

 

– Джамал… – прошептал Амир, чуть поддавшись навстречу Егору. – Джамал, шайтан! Что ты наделал?

 

Егор в недоумении посмотрел на Амира. Но вместо красивого бледного лица на фоне Луны увидел вислоухую черную морду осла.

 

– Чертова скотина! Пшел отседова! – хрипло гаркнул Егор. – Такой сон испоганил, – вздохнул он и сел на шинели.

 

– Этот сын шайтана у нас последние сухари сожрал, – Амир уселся рядом с Егором и протянул ему кружку с холодным чаем. – А что за сон тебе снился? – поинтересовался он, отгоняя от своего лица наглую морду осла.

 

– Да обычный сон. Про Луну, – равнодушно пожал плечами Егор и отвернулся от Амира, чтобы скрыть смущение.

 

– Погоди! – Амир взял его за подбородок и повернул к себе лицом. – Ты что-то не договариваешь.

 

– А не все тебе знать положено, – надулся Егор.

 

– Постой! Я тебе снился? Я угадал? Ну расскажи, что я делал в твоем сне? – не отставал от него Амир.

 

– Слушай, Амирка… – Егор замялся и опустил глаза. – Ты любил Шайдара?

 

– Не знаю… – Амир задумчиво почесал пальцем кончик носа. – Шайдар был красивым, мудрым и добрым. Наверное, я по-своему его любил. Понимаешь, одно его слово, и меня могли продать, убить, бросить на растерзание собакам. Конечно, он не сделал бы такого со мной, но я всегда знал, что моя жизнь и судьба зависят от него. Возможно, если бы жизнь свела нас в других обстоятельствах, я влюбился бы в него. А так… скорее это была не любовь, а страх все потерять.

 

– А что такое тогда любовь? – Егор с интересом посмотрел на Амира.

 

– Помнишь слова Саади: «Если в рай после смерти меня поведут без тебя, я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть». Наверное, это и есть любовь. Когда даже рай без любимого не нужен, – Амир задумчиво посмотрел вдаль и добавил: – Никакие деньги не заменят любви, – он тряхнул головой, будто отгоняя от себя сон, и хлопнул по шинели ладонью. – Хватит болтать! Пора двигаться дальше. День становится короче, а нам нужно хотя бы за неделю добраться до дороги, ведущей в город.

 

 

Джамал уверенно цокал копытцами по пыльной тропинке, изредка останавливаясь, чтобы перекусить кустиком травы или листьями кустарника. Путникам удавалось убить суслика или зайца, перебегающего им дорогу, а на ночном привале они жарили добычу на костре, запивая ее горячим ароматным чаем из трав.

 

Вечерние уроки стали традицией. Амир не мог нарадоваться на ученика. У Егора оказалась хорошая память, и уже через месяц занятий он мог медленно читать по слогам. Математика давалась ему сложнее, но все же он уже умел складывать и вычитать цифры первого десятка.

 

Егору очень нравилось, когда Амир читал ему стихи. Он мог часами слушать четверостишья, стихи и газели Саади, Низами и Хайяма.

 

– Не горюй, что забудется имя твое.

Пусть тебя утешает хмельное питье.

До того как суставы твои распадутся –

Утешайся с любимой, лаская ее.

Словно ветер в степи, словно в речке вода,

День прошел – и назад не придет никогда.

Будем жить, о, подруга моя, настоящим!

Сожалеть о минувшем – не стоит труда.

Лживой книжной премудрости лучше бежать.

Лучше с милой всю жизнь на лужайке лежать.

До того как судьба твои кости иссушит –

Лучше чашу без устали осушать!

Отврати свои взоры от смены времен.

Весел будь неизменно, влюблен и хмелен.

Не нуждается небо в покорности нашей –

Лучше пылкой красавицей будь покорен! – читал Амир, прикрыв глаза. Потом, выдохнув, посмотрел на Егора и спросил: – Вот скажи, что ты понял из этого стихотворения?

 

– Неправильные это стихи, – уверенно кивнул Егор. – Нельзя жить одним днем. Всегда надо думать о будущем.

 

– Хм… Ты пытаешься спорить с Омаром Хайямом? Забавно… – нахмурился Амир. – Вообще-то, он говорит в этом стихотворении, что не нужно сдерживать свою страсть. Не нужно страданий, мыслей, рассуждений. Слушать мнения других тоже не стоит. Отдаться любви и страсти без остатка, не думая о том, что будет дальше!

 

– Мы не глупые животные, чтобы просто предаваться плотским забавам. Мы отвечаем за тех, кого любим, поэтому должны думать о будущем! – не согласился Егор.

 

– Мне нравится, что ты мыслишь. Я называл тебя глупым и неотесанным и беру свои слова обратно, – Амир склонил голову, положив руку на грудь. – Доберемся до города, и я куплю тебе много книг. Думаю, тебе понравится читать их.

 

– Не откажуся от такого подарка, – улыбнулся Егор и тут же поправил сам себя: – Не откажусь!

 

 

День уже клонился к закату, когда они вышли к широкой дороге, пересекающей равнину. Это была торговая дорога, ведущая в город. Ее полотно рассекали глубокие колеи, оставленные телегами и арбами.

 

– Нужно быть начеку, – сказал Егор, пытаясь спрятать Джамала между больших камней, лежащих вдоль дороги. – Не ровен час на басмачей нарвемся. Патронов у нас мало, а двумя ножами нам с бандой не справиться. Эх… Лучшем б наши шли обозом.

 

– Мне все равно: наши или ваши. В любом случае меня либо убьют, либо сделают наживкой, что равнозначно смерти, – пожал плечами Амир. – Я везде изгой. Поэтому я и хочу бежать за границу.

 

– Не бойся! Я тебя в обиду не дам, – уверенно сказал Егор. – А ты бы надел эту простынь черную на голову. Если ты будешь молчать, то сойдешь за местную бабу.

 

– Это называется паранджа, – Амир недовольно смотрел на кусок черной материи.

 

– Цвет не нравится? – Егор оторвал глаза от дороги и посмотрел на мрачного Амира. – Возьми голубой. Он тебе будет больше к лицу.

 

– Голубой – цвет траура, – мотнул головой Амир. – Я не из-за цвета. Видимо, мне на роду написано вечно изображать женщину.

 

– Послушай, Амирка, – Егор уселся рядом с ним на пыльную проплешину между камней. – Мне все равно, кем ты был. Мне все равно, что ты натворил в прошлом. Я знаю тебя такого, как сейчас: доброго и смелого. А это, – Егор ткнул пальцем в кучу тряпок. – Всего лишь одежда, которую тебе нужно надеть, чтобы тебя не узнали свои и чужие. И еще… – он положил свою руку на плечо Амира. – Я вижу в тебе парня, а не девушку. И ты мне… в обчим… в общем… как парень…

 

– Не нужно Егор, – Амир похлопал его по спине. – Если ты не готов еще сказать это вслух, не нужно себя мучить. Мне слова не нужны, я все и так вижу. Я…

 

Но Егор насторожился и поднял вверх руку. Амир замолчал и тоже посмотрел в сторону дороги.

 

В облаке желтой пыли шел караван, состоящий из шести двухколесных телег, запряженных лошадьми, и пяти навьюченных верблюдов. Обоз охраняли пятеро конных всадников, вооруженных ружьями и кривыми шашками.

 

Егор положил в карман халата заряженный последними патронами наган, сунул в рукав нож и, бросив взгляд на Амира, сказал:

 

– Так… План такой: выходим на дорогу и просимся присоединиться к каравану. Ты, главное, сиди на Джамалке и молчи. Говорить буду я. Если начнется стрельба, ты быстро беги в сторону этих камней. Как все успокоится, иди до города.

 

– А как же ты? – Амир испуганно смотрел на него через прорезь в ткани.

 

– Я буду биться до последнего, пока не буду уверен, что тебе ничего не угрожает. Меня не жди. Иди в город один!

 

– Егор… – начал было Амир, тронув его за рукав.

 

– Все! Надо идти, Амирка. Да ты не бойся так… Это всего лишь торговцы. По крайней мере, они так выглядят. Так что давай надеяться на лучшее! – Егор улыбнулся, подмигнул Амиру и, взяв под уздцы Джамала, смело шагнул на дорогу.

 

========== Глава 20 ==========

 

Егор вышел на дорогу, держа за повод Джамала, на котором сидел Амир. Рука Егора была спрятана за полу халата, где лежал заряженный револьвер. Он остановился посреди широкой колеи и стал ждать, когда караван поравняется с ним.

 

– Эй, отец! – крикнул Егор старику, который сидел на арбе, возглавляющей караван. – Скажи, тут русский знает кто? Кто у вас за главного?

 

Старик махнул Егору рукой, показывая, чтобы тот освободил дорогу. Караван остановился, и вперед выехали два конных охранника, направив на путников винтовки. Они кричал что-то на непонятном языке и делали знаки остальным охранникам, чтобы те подъехали ближе.

 

– Ребята! – Егор поднял руки над головой. – Мы путники. Нам бы к каравану вашему пристать. А то времена тяжелые, а у меня баба вона. Не ровен час на бандитов нарвемся.

 

– Русский? – к Егору скакал всадник, до бровей закутанный в черную тряпку. – Ну-ка скажи еще чаво по-русски! – всадник спешился и подошел ближе к Егору.

 

– Чаво сказать-то? – пожал плечами Егор, с опаской поглядывая на наведенные на него ружья.

 

– Да чаво хошь! А лучше пошли меня по матери! Я уже лет десять как русской речи не слыхал, – всадник подошел еще ближе и снял с лица тряпку. На Егора смотрел обычный русский мужик с бородой и хитрыми серыми глазами.

 

– Едрена вошь! – Егор кивнул в сторону всадников. – Ты б ребятам своим приказал ружья опустить? А то не ровен час стрельнуть. Меня убьють и бабу мою напужають!

 

– Погоди, погоди… – нахмурился бородач. – А чего это ты в ентой глуши с ослом и бабой делаишь? Пока не разберуся, кто вы такие, отмашку своим охранникам не дам. Вдруг тут засада, а вас для отвлечения внимания подослали.

 

– Какая засада? – махнул рукой Егор. – Я ужо больше трех месяцев по пустыням да по горам иду. Тока один раз людей встретили, и те бандитами оказались. Вона бабу у них отбил. Теперь хотим до городу добраться. А она у меня после бандитов пуганная стала. Не ровен час помреть со страху.

 

– А сам-то как в Турчине оказался? – сощурил серые глаза мужик.

 

– Так я сюда с красными пришел. Потом чавой-то надоело воевать, я и дал деру. Сам-то не грамошный и географии тутошной не знаю, вот и плутал по пустыням да по степям, – ответил Егор. Страх придал ему силы и, на удивление Амира, добавил небывалого красноречия.

 

– А баба-то, видать, хороша! – засмеялся мужик и что-то кинул на чужом языке своим товарищам. Те дружно рассмеялись и стали с интересом разглядывать Амира.

 

– Ты на мою бабу-то рот не разевай! – нахмурился Егор и на всякий случай снова полез рукой за ворот халата.

 

– Да нужна мне твоя тошшая бабенка. Мне б счас красавицу голубоглазую, да чтоб погрудастее. На этих вобл местных я за десять лет вдоволь насмотрелся, – махнул рукой мужик и добавил: – И это… пушку-то свою оставь там, где она счас. Ты ее вынуть не успеешь, как мои ребятки тебя вместе с ослом пристрелют.

 

– Так чаво? – насторожено посмотрел на него Егор. – Возьмешь нас в обоз? Нам бы тока до городу добраться. А там мы сами по себе.

 

– А чаво не взять-то? Тока мне просто так вас брать-то не резон. Если тока… – мужик снова бросил взгляд в сторону Амира. – Осла мне отдашь как плату за проезд?

 

Амир чуть дернулся, но Егор сделал ему знак рукой и кивнул бородачу.

 

– Забирай Джамалку. Правда, моя баба к нему попривыкла. Вона, красавцем его кличить. Видать, красивше осла мужика-то не видела! – напряженно засмеялся Егор. Бородач тоже засмеялся и наконец дал команду охранникам опустить ружья.

 

Джамала привязали к одной из телег. Амир с Егором уселись на кучу мешков на арбе, и караван снова тронулся в путь.

 

– Мужиков, значит, я краше ослов не видел? – тихо зашипел Амир, но тут же замолчал, завидев, что к ним скачет их новый знакомый.

 

– Забыл познакомиться как следует, – сказал мужчина, поравнявшись с телегой. – Серафим я, Потапыч.

 

– Меня Егором звать. А бабу мою… Аленкой, – после секундного замешательства ответил Егор.

 

– Сам-то чьих будешь? Уж больно говор знакомый, – продолжал Серафим Потапович, придерживая коня.

 

– Так я с Сибири буду. Н-ский уезд. Деревня Петушки, – охотно ответил Егор.

 

– Так мы почти земляки с тобой. Я так-то тоже сибиряк, – радостно улыбнулся Серафим и, накрутив на лицо тряпку, добавил: – Ладно. Отдыхайте. Дорога у нас дальняя. Почитай, с неделю до города добираться будем, – и, пришпорив коня, поскакал вдоль каравана.

 

– Аленка? – услышал Егор тихое шипение Амира и почувствовал ощутимый удар локтем под ребра.

 

 

За время пути Серафим частенько навещал Егора с «Аленкой». Он оказался мужиком добрым и щедрым. В еде и питье путникам не отказывал и иногда баловал «бабу» разными сладостями.

 

Оказалось, что десять лет назад он и еще несколько его сотоварищей решили свое дело открыть. Продали все, что было, и пошли в Туркестан за товаром. По дороге его друзья умерли от тифа, а сам Серафим добрался до цели и благодаря недюжинным торговым способностям сколотил тут состояние, скупая за границей ткани, благовония и пряности. Дела шли в гору, пока не случилась революция. Чтобы не потерять все, Серафим сбежал через горы в небольшой город, забытый богом и людьми, и продолжил свои дела уже там, переправляя за границу кухонную утварь и украшения, которыми славились местные мастера.

 

– Так мог бы и при советской власти торг вести, – говорил ему Егор, – чай, тряпки да травы всякие и ей нужны. В больших-то городах дела вести все лучше.

 

– Эм-м-м… потянул Серафим, – не все то, чем я займаюсь, советской власти понравится. Понимаешь… Народ этот, мусульманы, люди странные. То, что они свинину не едят, – это ладно. Так и пить они не пьють. Так я им одну травку антиресную вожу. Идет она хорошо. Да и дело доходнее, нежели тряпки да горшки.

 

 

На десятый день пути вдалеке показались ворота города. На небольшой возвышенности на несколько километров в стороны шла высокая стена, выложенная из белого камня. За ней виделись башни с круглыми крышами, а по центру упирался в небо шпиль минарета.

 

– Ты как свои дела поделаешь, меня разышши, – напутствовал Егора Серафим Потапович, – меня тут каждная собака знаить. Посидим с тобой, выпьем. У меня ить водочка припасена для такого случаю. Одному-то пить как-то не пристало. А тут земляка встретил. Я и на ночлег вас определю у себя. Дом-то у меня большой, всем места хватить.

 

– Спасибо на добром слове, Серафим Потапыч, – поклонился Егор. – Я как Аленку отправлю к родителям по железке, так сразу к тебе и нагряну.

 

Обоз двинулся в обход стены к торговым воротам, а Егор с Амиром пошли по главной улице города по направлению к центру.

 

Идя по узким улочкам, бегущим вдоль низких заборов, и старательно переступая через жужжащие мухами кучи навоза, Егор услышал тихое всхлипывание.

 

– Эй, Амирка! – он оглянулся на шедшего позади него Амира. – Ты чегой-то?

 

– Джамала жалко, – шмыгнул носом Амир. – Он такой хороший был. Добрый. Меня любил. И глаза у него были такие… умные…

 

– Вот смотрю я, ты какой-то странный, Амирка. Это ж просто животина безмозглая. Он у нас продукты воровал, и сколько раз я в его кучи ботинками влазил? – пытался успокоить Амира Егор.