Текст книги "Изгой"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

 

Амир, стиснув зубы, карабкался по камням, сбивая в кровь руки и ноги. На вопросы Егора, не устал ли он и не следует ли сделать привал, Амир молча качал головой и продолжал путь. Только глубокой ночью, когда Егор спал, Амир брал флягу с талой водой и промывал раны на стертых ногах и руках.

 

Чем выше они поднимались, тем тяжелее было дышать. Разряженный воздух больно резал легкие, и путникам приходилось чаще останавливается, чтобы отдышатся. Спать они ложились вместе, разложив на камни одну шинель и накрывшись второй. Амир прижимался к Егору, ощущал тепло его тела и тихо улыбался, чувствуя, как тот поправляет шинель его на спине, чтобы он не замерз.

 

После восхождения путникам предстояло пройти перешеек, добраться по нему к соседней горе, обогнуть ее и спустится вниз до кишлака. Перешеек был широким и удобным для прохождения, а вот обойти гору оказалось непросто.

 

Тропа, поясом охватывающая гору, местами была очень узкой, и идти по ней было возможно, только прижавшись спиной к каменному «телу» горы.

 

– Тихонько тут иди, – говорил Амиру Егор, шагая по тропинке первым. – На камень не наступай. Не ровен час сосклизнешь вниз.

 

Амир послушно выполнял указания, идя с ним буквально след в след. Они уже прошли больше половины пути, когда небо вдруг потемнело, поднялся сильный ветер, и на головы путников упали первые капли дождя. Это оказался не просто дождь. Ветер нарастал, крупные капли превратились сначала в потоки, а потом в яростно хлещущие плети. Буря рвала на них одежду, била по лицу тонкими розгами воды и пыталась всеми силами сбросить путников со скалы.

 

Егор осторожно переступал ногами по скользким камням, пытаясь своей спиной укрыть Амира от дождя. Амир мелкими шажками шел по тропе, стараясь держатся как можно ближе к горе, чтобы не сорваться в черную пропасть.

 

Егор наступил ногой на камень, торчащий посреди тропы, и, оступившись, махнул в воздухе руками и полетел пропасть. Амир вовремя успел сесть, прижаться спиной к горе и упереться ногами в камни. Тряпичная веревка, соединяющая их, натянулась и затрещала.

 

– Амир! – раздался голос Егора снизу. – Ты потяни веревку вверх. Тут есть выступ. Мне б тока до него добраться!

 

Амир молча смотрел на веревку, уходящую вниз.

 

«Это судьба, Егор! Я не хотел, чтобы все случилось так. Но… нам с тобой все равно не по пути…»

 

Амир достал из кармана мокрого халата нож и приставил его к веревке.

 

– Амир! Амирка! Чо молчишь-то? – орал снизу Егор. – Ты там жавой! Не убилси? Амир! Ты тока скажи! Я подымусь, помогу!

 

– Чертов русский! – процедил сквозь зубы Амир. – Сам висит на волоске от смерти, а думает про меня! – он спрятал нож обратно в карман и громко крикнул вниз: – Живой я! Ты, главное, не дергайся там, чтобы веревка не качалась. Расслабься и виси. Я тянуть тебя буду.

 

Амир сильнее уперся ногами в камни и стал медленно тянуть веревку на себя. Дождь заливал его глаза и уши. Веревка скользила в руках и страшно трещала. Усталые пальцы грозились разжаться и выпустить ее из рук. Наконец над краем обрыва появился узел. Амир с ужасом увидел, что узел медленно развязывается. Он сделал рывок всем телом и успел схватить руками кусок ткани, соединяющий его с Егором. Амир кинулся вперед и в последнюю секунду схватил край ускользающей тряпки.

 

– Амир! – раздался снизу задавленный голос Егора. – Я зацепилси! Ты это… – Егор говорил медленно и с придыханием. – Веревку-то разрежь… Ежели… я… сорвусь, то хоть… тебя не уволоку за собой.

 

– Ты там давай держись! – крикнул ему Амир и почему-то добавил: – Лапоть сибирский!

 

Он быстро связал вместе куски полотна, перехватил руками ниже узла и стал медленно тянуть веревку вверх, помогая Егору выбраться из пропасти. Сначала на краю тропинки появились две грязные руки, потом белобрысая голова, а потом и сам Егор.

 

Они лежали на тропинке и тяжело дышали. По их головам долбили крупные капли дождя, руки ныли от напряжения, а они смотрели друг на друга и улыбались.

 

– Вытащыл-таки меня, Амирка! – говорил Егор.

 

– А ты думал, я тебя там брошу? – Амир протянул руку и вытер со щеки Егора грязную полосу.

 

– Ты молодец, Амирка! И ты не баба. Я больше тебя не буду так называть. Ты хороший человек!

 

Услышав эти слова, Амир нахмурился и опустил глаза. Да, он не смог убить Егора, но он думал об этом и почти сделал. И кто он после этого? Сволочь! И никакой не хороший человек.

 

 

К ночи гроза кончилась, и путники вышли на извилистую дорогу, ведущую к подножью горы. Где-то там, внизу между гор, в скалистом ущелье находился кишлак.

 

– Нам нужно отдохнуть и просохнуть, – сказал Амир, громко клацая зубами от холода. – Но тут опасно разводить костер. Нас могут заметить. Мы ведь не знаем, какая обстановка в кишлаке.

 

– Гляди, – Егор показывал пальцем на гору. – Кажись, мы пещеру нашли. Вот там и костер разведем, и согреемся.

 

Пещера оказалась небольшой, всего в пять-шесть метров шириной и столько же длиной. В одном углу путники обнаружили кучу веток для костра, а в другом – две овечьи шкуры. Видимо, пещера служила местом отдыха для местных пастухов.

 

От огня костра небольшое помещение быстро нагрелось. Ужин был небогатый и состоял из пойманной возле пещеры змеи и последнего куска хлеба.

 

Съев ужин и запив его чаем из ароматных трав, Амир улегся на мягкие шкуры и уставился на огонь.

 

– Ты согрелся, Амирка? – Егор с размаха плюхнулся рядом с ним. – Смотрю, одежа на тебе высохла, – он протянул руку и потрогал подштанники на его бедре.

 

Амир вздрогнул. От этого прикосновения он не просто согрелся, он вспыхнул, как ветка, кинутая в костер. Стараясь скрыть свое возбуждение, он прикрылся углом шкуры. К счастью, Егор не заметил его смущения и продолжал говорить:

 

– Вот скажи мине: много у тебя в жизни друзей было?

 

– Друзей? – Амир задумался. Пожалуй, можно было назвать другом глухого Батыра, но… Батыр не был другом. Да, он был предан Амиру как собака, и тот ему мог доверять, но личным и сокровенным Амир с Батыром не делился. Нянька Мария? Она, конечно, любила Амира, но ее любовь была похожа на слепое обожание. Фарух точно не был другом. Он скорее был закадычным врагом. – Не было у меня друзей, – наконец выдохнул Амир.

 

– Странно… – почесал подбородок Егор. – У меня были друзья. Дед Василий был другом. Ветер. Сашка другом был. Эх… – вздохнул он. – А счас кроме тебя у меня никого и нет.

 

– Егор… – Амир мрачно посмотрел Егору в глаза. – Я нехороший, и я не друг тебе, поверь.

 

– Ты чаво такое говоришь, Амирка? Мы с тобой уже месяц идем плечом к плечу. Делим еду, воду и кров. И я тебе доверяю. Енто и есть настоящая дружба, – Егор похлопал Амира по плечу.

 

– Я ведь чуть не убил тебя сегодня, – Амир опустил глаза. – И тогда в пустыне хотел зарезать.

 

– Так чаво не зарезал? – нахмурился Егор. – И сегодня почему не убил?

 

– Потому что… потому что не смог. Решил, что ты мне еще можешь пригодиться в пути, – ответил Амир.

 

– Ну и сволочь же ты, Амирка! – вздохнул Егор. – А я к тебе как дурак… Со всей душой, а ты… – он отвернулся от Амира и укрылся шинелью с головой.

 

========== Глава 12 ==========

 

На рассвете Егор встал, оделся, взял винтовку и, буркнув:

 

– Я на разведку! – вышел из пещеры.

 

«Я правильно сделал, что признался! – думал Амир, глядя на бегущие по небу облака. – Мы враги, и он должен это понять. Он привязался ко мне, и в этом нет ничего хорошего. Да и мне нужно прийти в себя. Что-то я расчувствовался и дал слабину. Моя цель требует жертв, и Егор и есть моя жертва!»

 

Амир оделся, пихнул в вещмешок бушлат, карту и флягу с водой и, не оглядываясь, вышел из пещеры. Он спустился по широкой тропе с горы и пошел по заросшему низенькими кустами плоскогорью.

 

«Соберись, Амир! – повторял он себе. – Все кончилось! Ты должен идти вперед и забыть про этого чертова русского! Ты одиночка! И у тебя есть цель! У Егора тоже есть цель, а оберегал он тебя не просто так. Егор хотел принести тебя в жертву своим идеалам революции!»

 

В этот момент ему на голову упало что-то тяжелое, и солнечный свет померк…

 

 

Кишлак насчитывал семь низких домов, выложенных из камня и окруженных высокой стеной. Посредине деревни располагалась небольшая площадь с колодцем и ванной для омовения. Егор быстро нашел выступ на скале, с которого хорошо был виден кишлак, улегся между двумя валунами и стал ждать, когда местные жители проснутся.

 

«Как же я так его не разглядел? – думал Егор, отхлебывая из фляги воду. – А ведь с виду хороший парень. Вона сколько всего знаить. Песни красивые поеть. Про звезды сказки рассказываить. Да не… Не может человек такой быть плохим. Может, с ним просто плохо обрашшались? Вот он и озлобилси на людей? Хотя… он ханский сын и вырос во дворце. Его холили, как цветок на клумбе. Да… он таким и вырос. Цветком, – в этот момент на глаза Егору попался цветок с нежно-розовыми лепестками, торчащий между камней. Егор тронул пальцем лепестки и подумал: – Он такой же нежный и… красивый, как этот цветок. И не может он быть плохим. Что в пустыне прирезать хотел – так я тоже поначалу в него стрелять думал. А веревку разрезать… Так я сам его про это просил. Но он же не разрезал! А наоборот, помог выбраться! Так что не… Хороший Амирка! Зря он на себя наговариваить!»

 

Первыми из домов появились женщины, закутанные с ног до головы в черное. Они разжигали во дворах жаровни, шли за водой к колодцу, носили скотине еду. Потом на улице показались дети. Они тут же затеяли возню на площади, поднимая пыль и получая за это подзатыльники от матерей. Как понял Егор, мужчин в кишлаке не было, за исключением двух старых аксакалов и трех юношей лет пятнадцати.

 

Он уже было решил подняться и пойти в пещеру, чтобы сказать Амиру, что в кишлаке все спокойно, как со стороны дороги, ведущей в кишлак, послышался топот копыт.

 

По дороге шли три пеших путника, а позади них ехали десять всадников на лошадях. К седлам лошадей были привязаны большие баулы, резные железные кувшины и кованые блюда. На одной из лошадей поперек седла был привязан человек. Его руки безжизненно болтали вдоль тела лошади, а с длинных черных волос на дорогу падали капли крови.

 

Егор сразу понял, что это группа басмачей, отбившаяся от своей банды. Пленника он сначала принял за девушку, и лишь когда конники оказались совсем близко, его осенила страшная догадка:

 

– Амир… – тихо прошептал он, глядя вслед въезжающим в ворота кишлака бандитам. – Как же так-то? Амирка!

 

Бандиты вошли в кишлак и по-хозяйски стали ходить по улицам, заглядывая в дома. Деревня сразу наполнились женскими криками и плачем детей. Двое юношей попытались противостоять басмачам, кинувшись на них с палками, но их остановили выстрелы винтовок.

 

Из домов бандиты тащили разную кухонную утварь и тряпки. Все награбленное они складывали в самый большой дом. Туда же были перенесены баулы, снятые с лошадей.

 

Двое мужчин грубо скинули с лошади Амира и привязали его к шесту, вкопанному возле колодца. Амир пришел в себя и попытался сопротивляться, но удар по лицу снова погрузили его в глубокий обморок.

 

 

К полудню все стихло. Большей части жителей удалось сбежать, а те, кто остались, были вынуждены прислуживать оккупантам. Егор спустился с горы чуть ниже и теперь мог более детально видеть, что происходит в долине.

 

– Амир! Потерпи, друг! Я ночи дождуся и тебя выташшу! У меня тока четыре патрона, а этих бандюг вона сколько. Да и стреляю я плохо. Вот утихнут на ночь, я к тебе на помощь и приду.

 

 

Ближе к вечеру басмачи стали собирается на площади у колодца. Они плотным кольцом окружили привязанного к шесту Амира. Громко переговариваясь на своем языке, они стали тыкать в него пальцами и хохотать. Амир стоял, низко опустив голову и вздрагивая от их прикосновений.

 

Из одного из домов вышел мужчина в богато расшитом халате и высоком тюрбане. Увидев его, бандиты расступились, пропуская вперед. Тот подошел к Амиру и, подняв его голову за подбородок, посмотрел ему в лицо.

 

– Якши! – басмач обернулся к своим товарищам и, ухмылявшись, что-то коротко сказал им, закончив фразу словами: – Бача-бази!

 

– Бача-бази! – подхватили его бандиты и почему-то захлопали. Один из басмачей кинулся в дом и принес оттуда ворох разноцветных тряпок. Кинув их к ногам Амира, он развязал ему руки и резко крикнул:

 

– Киып!

 

Амир кинул на него злой взгляд и мотнул головой. У него за спиной свистнул хлыст и полоснул по плечу. Амир вздрогнул, опустил голову и стал медленно снимать с себя одежду.

 

Принесенные тряпки оказались шароварами и длинным платьем. Амир стоял посреди возбужденной банды басмачей в женской одежде, дрожа всем телом и прикрывая лицо руками. Сейчас он действительно походил на девушку: тонкую, гибкую и испуганную.

 

– Раксып, бача! – крикнул ему главарь, и тонкий хлыст снова засвистел над Амиром.

 

Егор не понимал, что происходит. Как могут это бандиты так обращаться с сыном хана? Почему они его одели в женское платье, и что значит это «бача-бази»? Он лежал в своем укрытии, стиснув от бессилия и злости зубы. Его пальцы крепко сжимали винтовку, готовые в любой момент нажать на курок.

 

Кто-то принес большой плоский бубен, басмачи расступились и уселись в круг. Один из них начал лихо отбивать ритм на дойре.

 

– Раксып! – снова выкрикнул главарь и бросил под босые ноги Амира пустую пиалу.

 

Амир посмотрел на красное заходящее солнце, поднял руки вверх и стал танцевать…

 

Его гибкое тело выгибалось назад, и руки тонкими змеями вились над грудью. Плечи дрожали в такт ударам пальцев по бубну. Босые ноги мелкими шажками переступали по камням площади.

 

Басмачи громко улюлюкали и смеялись. Под ноги Амира падали пиалы, рассыпаясь на мелкие острые осколки. Если Амир останавливался, в воздухе раздавался свист хлыста, который заставлял Амира вздрагивать и снова танцевать. На камнях площади оставались кровавые отпечатки босых ног. Удары в дойру сопровождались свистом хлыста и громкими криками басмачей. Так продолжалось около получаса, пока Амир совсем не выбился из сил и не упал на землю.

 

Басмачи разочаровано загудели. Один из них встал, поднял безжизненное тело Амира, перекинул через плечо и понес в дом. За ним последовал главарь и еще несколько бандитов…

 

========== Глава 13 ==========

 

Стемнело… Небо осыпали брызги звезд. Бледная Луна осветила ярким желтым светом спящий кишлак.

 

Егор, пригнувшись, тенью скользил вдоль каменной стены, ограждающей деревню. Наконец он нашел брешь и вошел в кишлак, прячась за стенами домов. Вокруг стояла тишина, наполненная стрекотом цикад и редкими криками ночных птиц.

 

Подобравшись ближе к нужному дому, Егор заметил двух часовых. Один из них спал, облокотившись на винтовку, второй расхаживал вдоль забора, напевая нудную тоскливую песню.

 

Егор дождался, когда стражник поравняется с ним, и коротким ударом приклада по голове вырубил его. Он нагнулся над телом врага, вынул из-за его ремня длинный кривой нож и вытряхнул из кармана патроны.

 

Второй стражник тоже получил по голове прикладом. Он упал на бок, выронив из рук винтовку и так и не проснувшись.

 

Внутри дома оказался еще один бандит. Услышав на улице возню, он, на свою беду, высунул голову из двери. Егору ничего не оставалось, как ударить по голове и его.

 

В доме был настоящий бедлам. Кругом валялись осколки глиняной посуды, обломки мебели и рваные тряпки. В углу большой комнаты на куче сваленных мешков лежал Амир. Пестрое платье было изорвано, на худых плечах виднелись длинные красные полосы от хлыста, под ногами растекалась темная кровавая лужа.

 

Егор тихо окликнул его, но Амир даже не пошевелился. Подойдя ближе, Егор встал на колени и аккуратно развернул Амира к себе лицом. Луна, проникающая из окна, осветила бледное, в кровавых подтеках лицо с черными кругами вокруг глаз.

 

– Амирушка, родной! Что эти изверги с тобой сделали? – Егор гладил рукой слипшиеся от крови волосы. – Амир, посмотри на меня. Ты меня слышишь?

 

Амир с трудом открыл глаза, посмотрел на Егора и прошептал:

 

– Убей меня… Я не хочу жить…

 

– Ты чавой-то, Амирушка! Ну уж нет! Я тебя выташшу отседова. Ты только потерпи. Ну-ка, давай сядем, – Егор попытался посадить Амира, но тот только тихо застонал и снова упал на спину.

 

– Зачем ты не убил меня тогда, Егор? – Амир смотрел в потолок глазами, полными отчаяния.

 

– Амирка! Ну чаво ты такое говоришь? – Егор поправил рваное платье на его груди. – А эти гады у меня сейчас за все получат! Я не прощу им такое!

 

Егор нахмурился, резко встал на ноги, вынул из кучи мешков канистру, отрыл ее, принюхавшись, взял рваные тряпки с пола и вышел из дома.

 

Он видел, куда ушла на ночлег вся банда. Егор быстро нашел нужный дом , подпер дверь бревном, пропитал керосином тряпки, кинул их в окно дома, предварительно облив его снаружи, и чиркнул огнивом.

 

Дом вспыхнул, и пламя быстро перекинулось на крышу, выложенную сухой ветошью. Стоя у ограды, Егор смотрел на пламя и изредка стрелял из винтовки по вылезающим из узких окон басмачам. Когда крыша рухнула и огонь брызнул из окон, Егор развернулся и пошел обратно к Амиру.

 

Один из охранников к тому времени очнулся и в недоумении сидел на земле, глядя на пламя. Проходя мимо, Егор в упор выстрелил в него из нагана. Та же учесть постигла и охранника у двери.

 

– Все кончилось, Амир, – сказал Егор, оборачивая Амира куском ткани. – Я их убил. Всех.

 

– Егор… – Амир поморщился, пытаясь встать на порезанные ноги. – Ты не должен был… Ты даже приходить сюда не должен был.

 

– Я тебя не брошу, – Егор уверенно посмотрел на Амира и, подхватив его под колени, взял на руки. – Слышишь? Никогда не брошу.

 

На улице Егор посадил Амира на скамью, а сам вернулся в дом. Он взял один мешок с одеждой и еще в два мешка напихал еды. Сунул за пазуху две коробки с патронами и вышел на улицу.

 

На площади стояли люди. Они молча смотрели на догорающий дом и на Егора, несущего на руках Амира.

 

– Я вашего ничего не тронул, – сказал им Егор. – Простите, что хату спалил. Но там много разного добра вам оставили. Все ваше. И лошади тоже. Амир, переведи им, – кивнул он Амиру.

 

Амир перевел слова Егора. Старый аксакал сделал шаг вперед и что-то ответил ему, кивая в сторону Егора.

 

– Он благодарит тебя за то, что избавил их от бандитов, и спрашивает, чем может помочь светлому воину, – перевел Амир.

 

– Пусть скажут, как пройти через горы. Больше ничего не нужно, – кивнул старику Егор.

 

 

На выходе из ворот кишлака Амир остановил Егора и показал на осла, привязанного к столбу:

 

– Надо взять ишака. Он животное выносливое. Не сможешь же ты всю дорогу меня на руках нести.

 

Егор кивнул, отвязал осла, посадил на него Амира, навьючил животное мешками, и они снова тронулись.

 

 

Рассвет они встретили в небольшой зеленой долине, вдоль которой бежал ручей. Егор вскипятил на костре воду, промыл ей раны на ногах и голове Амира, перевязав их порванной тряпицей. Он порылся в мешке и вынул оттуда несколько вещей.

 

– Это женская одежда, – вздохнул он. – Я ж не разглядывал, чаво набрал.

 

– Не переживай, – ответил Амир. – Это даже хорошо, что женская. Меня ведь ищут. А в женском не узнают.

 

– Кто тебя ищет-то? – не понял Егор.

 

– Люди Шайдара. И красные, наверное, тоже, – вздохнул Амир.

 

Егор помог ему переодеться, вынул из сумки кусок лепешки и сыр, налил из небольшого чайника в пиалу ароматного чая и поставил все это перед Амиром.

 

– Что такое «бача-бази»? – спросил Егор, растянувшись на шинели.

 

– Мальчик-игрушка, – ответил Амир. Он лежал рядом с Егором и задумчиво смотрел в небо. – Я не сын Шайдар-хана. Я его бача-бази.

 

– Как это не сын? – Егор поднялся и внимательно посмотрел на Амира.

 

– Вот так… – Амир сел и кинул камушек в чистую воду ручья. – Один из басмачей, приспешник Шайдара, он меня узнал. Шайдар меня ищет, чтобы убить, а красные ищут, думая через меня выйти на Шайдара. Так что путь у меня один: бежать как можно дальше.

 

– А почему тебя Шайдар ищет? – не унимался Егор.

 

– Я его ограбил, но успел передать золото своему человеку. Он ждет меня в условленном месте. Сам сбежать я не успел. Шайдар меня хотел казнить, но тут напали красные. Хан сбежал, а меня взяли в плен. Знаешь, я не думал, что ты за мной придешь. Ведь я тебе тогда правду сказал, что убить хотел.

 

– Мало ли чаво ты раньше хотел. Я тоже тебя хотел расстрелять. Время счас такое, сложное. Иной друг врагом оказывается. А враги друзьями становятся. Для меня ты стал другом, и на этом точка. И никогда во мне не сумлевайся более, – Егор хлопнул по шинели рукой.

 

– Я не в тебе. Я в себе сомневаюсь, – вздохнул Амир.

 

 

 

* Бача-бази (перс. «игра детей», от перс. «ребенок») – вид сексуального рабства и детской проституции, вовлекающий мальчиков до пубертатного возраста в исполнение эротических танцев в женском образе перед клиентами, которые могут также «купить» исполнителя для сексуального удовлетворения.

 

========== Глава 14 ==========

 

Амир не помнил название места, где родился. Он не помнил лица матери и отца, но ему часто снился маленький пыльный двор, отец, сидящий под большим деревом, и танцующая для него мама. Видимо, это было самым ярким воспоминанием детства. Маленький Амир смотрел на мать и пытался повторять за ней танец. Отец сердился на него и прогонял в дом, а мама смеялась над его неуклюжими движениями.

 

Зато день, изменивший всю его жизнь, Амир помнил. Он играл с соседскими мальчишками на улице, когда мимо проскакали несколько всадников. Сильные мужские руки схватили Амира за шкирку и закинули на лошадь. От страха он даже не закричал и только потом, сидя в повозке, окруженный незнакомыми людьми, он расплакался и попросился домой.

 

Его увозили все дальше от дома, и Амир понимал, что надежды на возвращения у него уже нет. Он смирился со своей участью и только ночами продолжал плакать, с тоской глядя на пробегающий мимо пейзаж.

 

Через неделю пути повозка въехала в большой город. Вокруг возвышались мечети и минареты, украшенные резьбой и разноцветной росписью. Телега проехала по широкой оживленной улице и остановилась у высокого забора, окружающего богатый дом.

 

Амира провели по узкому коридору и втолкнули в большую комнату. Пол комнаты был застелен дорогим персидским ковром, а по ее периметру сидело несколько человек. В самом центре на ворохе цветастых подушек лежал толстый мужчина в дорогом расшитом халате. Его круглое холеное лицо с небольшой окладистой бородкой лоснилось от пота. Мужчина пил ароматный чай, подливая его из глиняного чайника в пиалу, и вытирал вышитым белым платком мокрую лысину.

 

– Подойди ближе, мальчик! – приказал он Амиру, махнув в воздухе платком, зажатым между усыпанными перстнями пальцами. Он говорил на другом языке, но Амир его понимал. Мальчик неуверенно шагнул босыми ногами на дорогой ковер. – Ты меня понимаешь? Это уже хорошо, – улыбнулся мужчина. – Я Назир-паша, твой хозяин. Как тебя зовут?

 

– Амир, – испуганно хлопая глазами, ответил тот.

 

– Скажи мне, Амир… Ты умеешь танцевать? – продолжил Назир-паша, отхлебнув чая.

 

– Да, – кивнул Амир.

 

– Станцуешь для меня? – и не дожидаясь ответа, Назир-паша хлопнул в ладоши. Дверь открылась, и в комнату вошли три музыканта. Они сели в углу возле двери и по второму хлопку хозяина заиграли.

 

Амир любил танцевать. Он быстро поймал ритм и, перебирая ногами по длинному ворсу ковра, закрутился вокруг себя, чуть склонив в сторону голову. Его руки плавно двигались в воздухе, делая змеиные движения. В тот момент он забыл про страх, про то, что никогда не увидит отца и мать, про то, что он навсегда оторван от родного дома и семьи. Он самозабвенно танцевал, вспоминая все движения маминого танца. Краем глаза он видел, как мужчины, сидящие у стены, одобрительно кивают и крутят в пальцах длинные бороды, а Назир-паша хлопает в ладоши в такт музыке и довольно улыбается.

 

Музыка закончилась. Назир-паша махнул рукой, и музыканты удалились из комнаты, пятясь задом и мелко кланяясь.

 

– Подойди ближе, Амир! – приказал Назир-паша. – Ты будешь настоящей звездой! – он приподнял голову Амира вверх, схватив пальцами за острый подбородок. – Вай, до чего красив! Глаза просто огненные! – и потом кинул старикам, сидящим возле стены: – Пусть учат его тщательнее! Он особенный! Я лично буду все проверять!

 

 

Ровно год длилась учеба. За это время Амира научили играть на нескольких инструментах и петь. Особенно много с ним занимались танцами, оттачивая его природную гибкость и чувство ритма. Назир-паша часто сам присутствовал при занятиях и, глядя на танцы Амира, одобрительно кивал и цокал языком.

 

В один из дней Назир-паша позвал Амира к себе в комнату и, ласково погладив по длинным черным волосам, сказал:

 

– Сегодня твой день, Амир! Ты будешь танцевать на празднике у очень богатого бая. Не забудь, чему тебя учили. Улыбайся всем, танцуй как в последний раз в жизни. Если ты понравишься, то я лично куплю для тебя самый вкусный щербет в городе.

 

 

Амира привезли в большой дом, где в комнате для прислуги его ждали двое слуг. Его одели в красивое длинное платье, заплели волосы в тонкие косички и надели на ноги браслеты с колокольчиками.

 

В зале, куда его привели, было много народа. На подносах стояло жареное мясо, овощи и зелень. Мужчины сидели вдоль стены, ели, пили ароматный чай и беседовали. В углу разместились музыканты, которые развлекали гостей музыкой и пением.

 

 – Танцуй, Амир! – Назир-паша тихонько подтолкнул Амира вперед и кивнул музыкантам.

 

Амир любил танцевать. Он кружился, лихо отбивая ногами ритм. Колокольчики на его ногах звенели, вторя движениям, тонкие косы черными змеями разлетались вокруг его головы, худенькие плечи мелко тряслись в такт дойре, а тонкое тело выгибалось так глубоко, что он касался затылком пола.

 

Мужчины, возбужденные танцем Амира, подсаживались ближе к центру, тянули руки к тонкой ткани платья и выкрикивали похвалы красоте Амира и его танцу.

 

Музыка кончилась. Слуга взяли Амира за руку и увел из зала.

 

 

– Ты должен быть послушным, Амир! – Назир-паша вошел в комнату спустя полчаса, довольный и, как всегда, лоснящийся от пота. – Я знал, что ты мне подаришь много денег. Очень много… Целое состояние, Амир! Теперь ты принадлежишь достопочтимому Шайдар-беку. Ты должен слушаться и почитать своего господина. Хотя, конечно, я мог иметь значительно больше, если бы оставил тебя у себя, но… отказать Шайдар-беку я не посмел.

 

Амиру было страшно. Учась искусствам в доме у Нариз-паши, Амир видел других мальчиков, и хотя разговаривать им не разрешалось, иногда старшие мальчики делились своим опытом. Поэтому Амир знал, что значит «служить хозяину».

 

 

На следующий день Амира отвезли в дом его нового господина. Он шел по вымощенной гладкими камнями дорожке красивого сада. Ветки деревьев, усыпанные спелой вишней и абрикосами, почти касались его головы. По дорожке важно расхаживали павлины, а вдалеке виднелся большой двор с увитой цветами беседкой. Но Амир не замечал окружающей его красоты. Он с ужасом думал о том, что его ждет.

 

Шайдар-бек сидел в беседке на плетеном кресле. Перед ним стоял стол с огромным блюдом спелой вишни. Сам Шайдар-бек оказался красивым мужчиной с аккуратной черной бородкой и такими же черными густыми волосами.

 

Увидев перепуганного мальчика, Шайдар-бек улыбнулся ему и сунул в рот большую спелую вишню. Пожевав немного, он достал вишневую косточку, зажал ее между большим и указательным пальцами и метко стрельнул ей в лоб слуге. Тот от неожиданности вздрогнул и выронил поднос с чайником из рук.

 

Шайдар-бек подмигнул Амиру, и тот не удержался и прыснул от смеха.

 

– Тебя ведь Амир зовут? – спросил его мужчина, довольно поглаживая бороду.

 

– Да, – тихо ответил тот. От белозубой улыбки мужчины и теплого света его глаз страх почти прошел, и Амир смело поднял глаза на своего хозяина.

 

– Я видел вчера твой танец. Ты очень хорошо танцуешь, – кивнул ему Шайдар-бек. – А что ты еще умеешь?

 

– Петь умею, мой господин, – почтительно поклонился Амир.