Текст книги "Изгой"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

 

На второй день пути Амир заметил, что Егор иногда пропускает прием воды и во время ужина отдает ему кусок больше, чем оставляет себе.

 

– Ты чего не стал пить? – Амир принял из рук Егора флягу с водой.

 

– Да я чего-то не хочу, – Егор потер рукой красные от жары и усталости глаза. – Ты пей давай. И полезай на Ветра. Вона, еле ноги волочешь.

 

– Нет! – тряхнул головой Амир. – Конь устал. И еды с водой ему мало. Пусть налегке идет, – он сделал глоток воды и отдал флягу Егору. – А ты пей! Я с места не сдвинусь, если ты не сделаешь глоток.

 

Егор облизал сухие губы и покорно выпил положенную ему норму воды.

 

 

Вечером третьего дня Егор отлил воду из последнего кожаного мешка в железную фляжку, а остальное отдал Ветру. Ему же достались крошки и остатки лепешек.

 

– Долго до следующего колодца? – спросил Амир, откусывая кусок вяленого мяса.

 

– Два дня пути, – ответил Егор. – Но с нашими скоростями все четыре.

 

– Без воды и еды не дойдем. Дай-ка я посмотрю карту, – Амир потянулся к карте, которую Егор держал в руках. Егор недовольно сдвинул брови и быстро убрал карту за пазуху. – Послушай меня, – вздохнул Амир. – Я знаю, что ты не доверяешь мне. Поверь, я к тебе испытываю то же самое. Но мы с тобой в одной упряжке. Лично я не хочу сдохнуть в пустыне от голода и жажды. Можно ведь найти путь короче. А ты, как я понимаю, не силен в науках. Вот я и хочу помочь.

 

– Ладно, – Егор снова достал карту. – Тока если надумаешь бежать, я все равно тебя пристрелю.

 

Амир развернул карту и разложил ее на песке перед собой.

 

«Значит, из кишлака мы вышли три дня назад. Прошли мы примерно километров тридцать. Он меня ведет в штаб, то есть вот сюда, но если взять чуть правее, то мы выйдем из песков на равнину. Потом через горы, а там дорога, ведущая в город, где меня ждут. Оттуда узкоколейкой до границы рукой подать. Но этот русский мне может помешать. От него нужно избавляться!»

 

– Если идти ночью, то будет легче, – сказал Амир. – Нужно взять правее. Вот так, видишь? – он провел пальцем по карте. – Тут ближе выход из песков.

 

Егор с умным видом смотрел на карту и кивал в знак согласия, но по его глазам было понятно, что он ничего не понимает.

 

– Выйдем сначала на равнину. Тут горы. Там точно будет колодец. Потом через горы и до города.

 

– Ладно, – Егор снова свернул карту и убрал ее на прежнее место. – Давай немного передохнем и двинемся дальше.

 

 

По холоду оказалось идти легче, но путники так устали за день, что ночью прошли всего несколько километров. Когда солнце появилось из-за горизонта, они нашли высокий бархан и расположились в его тени так, чтобы солнце их не беспокоило до полудня.

 

Егор уже не связывал руки пленнику, потому что понимал, что от усталости тот не сможет далеко убежать. А если решит угнать Ветра, то конь без Егора не двинется с места.

 

Егору снилось море. Оно было точно такое, как на картинках в книге деда Василия. Изумрудная гладь простиралась до самого горизонта и упиралась в голубое небо. Из моря выпрыгивали огромные рыбы, сквозь прозрачную воду были видны розовые медузы и ярко-красные морские звезды, отдаленно напоминающие те, что были на флаге их отряда.

 

Егор подошел к воде и сунул в нее руку. Вода оказалась горячей и сухой, как песок. Она просачивалась через его пальцы и сыпалась сквозь них голубыми струями.

 

Внезапно сквозь сон Егор услышал странный звук. Он был похож на звук самодельной погремушки. Егор открыл глаза, снял с лица тряпку и повернулся в сторону звука.

 

В двух метрах от лица Амира он увидел бледно-желтую змею. Она вытянулась вверх, свернув полукругом хвост, на конце которого дрожал нарост. Именно этот нарост и издавал странный сухой звук. Змея медленно раскачивалась, и из ее рта высовывался тонкий раздвоенный язык.

 

Горячее солнце медленно поднималось в зенит, и его яркий свет полз по лицу мирно спящего Амира. Он открыл глаза и сонно посмотрел на Егора.

 

– Не шевелись, – одними губами прошептал ему Егор. В этот момент змея зашипела, и Амир вздрогнул всем телом.

 

Этого стало достаточно для атаки. Хвост змеи распрямился, выбросив тонкое длинное тело вперед. Егор кинулся навстречу змее, выкинув вперед руку с зажатым в ней ножом.

 

Отрубленная голова змеи упала перед лицом Амира, а ее тело забилось на песке между расстеленными бушлатами.

 

– Ты меня спас… – Амир медленно приходил в себя, рассматривая змеиную голову. – Спасибо.

 

– Ты мне нужен живым, – Егор лихо орудовал ножом, снимая со змеиной тушки кожу. – Вона, у нас сегодня будет ужин. Зажарим эту тварюгу на костре?

 

 

После ночного похода вода кончилась совсем, а в тощем мешке остался последний кусок мяса. Ветер с трудом ковылял по песку, тяжело дыша и останавливаясь через каждые десять метров.

 

– Давай, Ветер! Потерпи, дружок, – Амир ласково трепал коня по гриве. – Главное – не падай, – он незаметно сунул руку под седло, куда Егор убрал нож, и клинок быстро скрылся в рукаве его халата.

 

– Ты сам-то как? – спросил его подошедший Егор.

 

– Постараюсь не упасть до захода солнца, – Амир облизнул потрескавшиеся от жажды губы. – Нам нужно еще пару километров пройти, тогда, может, через пару дней мы выйдем на равнину.

 

 

Наступило утро и вместе с ним долгожданный отдых. Егор быстро забылся глубоким тяжелым сном, растянувшись на шинели. Ветер стоял в стороне, низко опустив морду. Его бока ввалились, и под рыжей кожей выступили ребра. Ноги коня дрожали, и колени подгибались.

 

Амир тоже смертельно устал, и ему хотелось спать. Сидя на песке, он рассматривал спящего красноармейца, крутя в руках острый клинок. Он смотрел на широкую вздымающуюся грудь, на длинные белые ресницы, подрагивающие во сне, на полуоткрытый рот. Потом его взгляд упал на открытую шею и на бьющуюся под кожей голубую полоску вены. Амир потрогал пальцем острие ножа, снова взглянул на шею Егора и спрятал клинок в рукав халата.

 

«Еще не время, Егор! – подумал он. – Ты можешь мне еще пригодиться! Ты сильный и смелый, а я слабый, и мне нужен телохранитель. И пока ты мне нужен, ты будешь жить!» – Амир улыбнулся своей мысли и тоже улегся спать.

 

 

– Ой ты господи! – услышал Амир голос Егора сквозь сон. – Ветрушка! Да как же ты? Друг! Вставай! Поднимайся, Ветер!

 

Егор бегал вокруг лежащего на песке коня. Ветер мелко дрожал и всхрапывал. Его язык вывалился наружу, а из огромных карих глаз текли слезы.

 

– Его нужно избавить от мучений, – Амир подошел к Егору и похлопал его по плечу.

 

– Ты чего? – Егор вздрогнул и повернул к нему голову. – Это же друг мой… Ветерок. Я ж его еще жеребенком выходил. Он со мной столько сражений прошел. Столько раз меня выручал! – Егор посмотрел на бьющегося в судорогах коня. – Не… Не смогу я…

 

Амир расстегнул на ремне Егора кобуру, достал револьвер и подошел к Ветру. Егор отвернулся, растирая по лицу слезы.

 

Амир нагнулся к коню, нежно погладил его длинную шею, приставил к его голове дуло револьвера и со словами:

 

– Прости, друг! – нажал на курок.

 

========== Глава 8 ==========

 

Они шли молча. Вокруг них простиралась бескрайняя песчаная равнина, над головой было черное небо, усыпанное дождем звезд, а их дорогу освещал мертвый свет Луны.

 

Амир не чувствовал своего тела, не чувствовал голода и жажды. Он даже не чувствовал ненависти к этому русскому. Ему хотелось одного: упасть лицом в холодный песок и умереть.

 

На смену ночному холоду приходил дневной зной. От палящих лучей солнца не спасали ни тени барханов, ни стеганый халат. Амир лежал на песке, и ему казалось, что он варится в раскаленном масле. Оно спекало губы, обжаривало язык, превращая его в сухую корку, выжигало сквозь веки глаза.

 

– Вставай, – хрипел ему в ухо Егор и, подхватив под руки, ставил Амира на ноги.

 

И они снова продолжали идти через пустыню. Их шатало от голода, ноги вязли в песке, а голова кружилась. И снова как в кошмарном сне: бескрайняя песчаная равнина, черное небо и мертвый свет Луны.

 

Они уже не помнили, сколько так брели. Время шло по кругу, сменяя день ночью, а ночь днем.

 

– Что это там? – Егор стоял на коленях перед высоким барханом и пытался расстелить шинель, чтобы забыться тяжелым глубоким сном, похожим на смерть.

 

Амир с трудом поднял голову с песка и мутными глазами посмотрел в сторону, куда указывал Егор. Там за горизонтом вставало мутно-красное солнце, небо заволокло пепельно-серыми тучами, а воздух дрожал от нарастающего гула.

 

– Это песчаная буря, – устало улыбнулся Амир. – И наша смерть.

 

Егор из последних сил подполз к Амиру, укрыл его с головой шинелью и прикопал ее края песком. Он отполз на несколько метров в сторону, накрылся второй шинелью и замер в ожидании бури.

 

Гул быстро приближался. Ветер выл все сильнее, бросая на бушлаты пригоршни песка. Песок давил сверху, пытаясь закопать путников как можно глубже. Уши закладывало от раскатов грома и треска молний. Воздуха не хватало. Сознание медленно меркло и уводило в далекие фантастические миры.

 

Амир стоял у небольшого фонтана с кристально чистой водой, возле которого ходили яркие павлины. Вокруг фонтана на блюдах лежали фрукты, лепешки и молодой сыр. Счастливые и веселые люди танцевали и пели под звуки дутора и четкий ритм дойры.

 

Амиру было очень хорошо, и ему хотелось остаться тут, у фонтана, навсегда, слушать музыку и веселится с людьми. Но ему мешали сильные удары в грудь и голос чертова русского:

 

– Давай, Амирка! Дыши! Дыши! Дыши! – и снова удары в грудь…

 

Прекрасное ведение исчезло, и легкие ножами резанул ворвавшийся в них воздух.

 

– Вот хорошо! Вот молодец, Амирка! – Амир чувствовал, как сухая рука стряхивает с его лица песок. – Ты тока сразу-то глаза не открывай. Я счас песок-то с их стряхну.

 

– Зачем?.. – прохрипел Амир.

 

– Чаво зачем? Ты погляди, – Егор повернул голову Амира в сторону, и тот увидел вдалеке тонкую зеленую полосу. – Мы дошли, Амирка! Понимаишь, едрена вошь! А ты помирать надумал. – Егор растирал по щекам слезы счастья. – Давай, Амирка, вставай! Глядишь, к концу дня дойдем до равнины!

 

Амир попытался сесть, но песок как магнитом притянул его обратно.

 

– Иди один, – вздохнул Амир и закрыл глаза, пытаясь вызвать прекрасное видение фонтана. – Оставь меня здесь!

 

– Ну уж нет! – Егор тряхнул Амира за ворот халата. – Мы ж с тобой через пустыню вместе прошли! Я тебя не брошу теперячи!

 

Амир снова открыл глаза и посмотрел на загорелое лицо Егора, на его красные от усталости глаза, на сухие губы в глубоких бороздах трещин, и в его душе вдруг проснулась благодарность к этому странному русскому парню.

 

 

Егор с трудом поднялся на ноги, надел на грудь мешок со сложенными в него шинелями, помог Амиру встать и закинул его себе на спину, придерживая руками под колени.

 

Егор шел по песку в сторону равнины, изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Амир обнимал его за крепкую шею, прижавшись к его спине всем телом, и думал: «Почему он так меня оберегает? Конечно, он считает меня важным военнопленным, но своя жизнь дороже. Он мог пристрелить меня еще там, в пустыне, и тогда ему хватило бы еды и воды, чтобы перейти через нее. А в штабе мог бы сказать, что я не перенес пути и умер по дороге. Он мог оставить меня под барханом и идти до равнины один. Для чего он сейчас мучается и несет меня? Должна же быть причина этому. Например, деньги за мою голову. Или повышение по званию. Не может же он так надрываться просто ради меня?»

 

Песок кончился, и под ногами зазеленели редкие кустики травы. На путников пахнуло сладким запахом распустившихся цветов, а ветер стал прохладным и влажным.

 

Егор аккуратно опустил Амира на землю, а сам рухнул без памяти лицом в сочную траву. Амир перевернул его на спину, снял с него винтовку, мешок и пустые фляжки воды. Подложив под его голову скрученную шинель, Амир взял винтовку, флягу с водой и, тяжело передвигая ногами, пошел в небольшой пролесок, огибающий равнину.

 

Он быстро нашел ручей с чистой водой и на несколько минут припал к нему высушенными пустыней губами. Стало намного легче. Амир налил воды во флягу, набрал в мешок немного дикой сливы и подстрелил из винтовки большую белку.

 

Пока Егор спал, Амир развел костер, разделал белку и поставил варить ее в котелке.

 

– Чой-то ты? – Егор открыл глаза и уставился на Амира, сидевшего возле костра и помешивавшего ложкой варево.

 

– Ужин готовлю, – улыбнулся ему Амир и, подсев поближе к Егору, протянул флягу с водой. – Там белка и дикая слива для запаха и вкуса. Больше я ничего не нашел.

 

– По мне счас и белка со сливой –вкуснатищща! – улыбнулся Егор и вытер мокрые усы и бороду.

 

Наевшись, оба улеглись на шинели и уставились в черное небо, разглядывая звезды.

 

– Вон там видишь ковш? – Амир поднял руку и покрутил пальцем над головой Егора.

 

– Не, не вижу, – Егор честно пытался разглядеть в россыпи звезд какой-то ковш.

 

– Посмотри внимательно: самая яркая звезда и вокруг нее как ковш. Видишь? – не унимался Амир.

 

– И правда… – Егор приподнялся на локтях. – Вона ковш.

 

– А рядом с ним, видишь? Еще один, но маленький. Это Большая и Малая Медведица. Так называются созвездия, – Амир продолжал водить рукой по черному полотну неба.

 

– Откудова ты про это знаешь? – уважительно покачал головой Егор.

 

– Так меня многому учили. А эта наука называется астрономия. Еще есть математика, физика, химия… – Амир загибал на руке пальцы.

 

– Это ты и писать, и читать умеешь? – удивленно поднял белесые брови Егор.

 

– Конечно умею. На русском, фарси и пушту. Я в библиотеке все книги перечитал, – кивнул Амир.

 

– А откудова русский знаешь? – поинтересовался Егор.

 

– У меня няня русская была. Марией звали. Вообще, она была женой старшего брата Шайдара. Но он погиб, а его жен Шайдар оставил при дворце, – охотно рассказал Амир.

 

– И сколько же у Шайдара твоего жен? – сощурил глаза Егор.

 

– Четыре. Старшая старуха совсем. Ей сорок. А младшей, Лейле, пятнадцать. Шайдар на ней в том году женился, – Амир посмотрел на Луну и добавил: – Видишь Луну? Удивительно, но мы видим только одну ее сторону. Мне знаешь что интересно? – он вопросительно посмотрел на Егора.

 

– Чаво? – подмигнул ему тот.

 

– Что на той стороне Луны, – Амир вздохнул и снова мечтательно посмотрел на Луну.

 

– Слухай, Амирка! – Егор снова приподнялся. – Все спросить хотел: хто это тебе так спину исполосовал? На наших вроде энто не похоже. Наши, если что, кулачищем в морду.

 

– Отец, – нахмурился Амир. – Если бы в то утро красные в город не ворвались, то меня на площади четвертовали бы.

 

– Это как так? – глаза Егора расширились от ужаса.

 

– Сначала бы отрубили кисти рук. Потом отрубили бы руки по локоть. Потом по плечи. Потом так же с ногами. А под конец голову бы срубили, – рассказывал Амир, рубя воздух ладонью.

 

– Ну, вы даете! – вздохнул Егор.

 

– Это нормально, – зло бросил Амир. – Было за что.

 

– Расскажешь? – Егор улегся на бок, подложив под голову руку.

 

– Нет! – резко отрезал Амир, а потом добавил спокойнее: – Потом как-нибудь расскажу. А теперь давай спать. Завтра поищем в округе кишлак и попробуем еды добыть. Так что отдыхай, – и с этими словами он отвернулся от Егора и с головой накрылся шинелью.

 

 

 

* Дойра – ударный музыкальный инструмент типа бубна. Распространен в Узбекистане, Таджикистане, а также в странах Ближнего и Среднего Востока.

** Дотар (в переводе с персидского «две струны») – иранский струнный щипковый инструмент, который, как следует из его названия, имеет две струны.

 

========== Глава 9 ==========

 

Шли не торопясь, наслаждаясь твердой ровной дорогой, нежным ветерком и запахами трав. Ближайший кишлак располагался примерно в пяти километрах от их ночлега.

 

– Смотри-ка, – Егор ткнул пальцем вдаль. – Вона деревня. Почти дошли, – на небольшой возвышенности в полукилометре от них и правда виднелись каменные домики, огражденные невысокой стеной. – Надо для начала на разведку сходить. Неизвестно, кто там сейчас хозяйничает. Ваши или наши.

 

– Известно, кто хозяйничает, – остановил его Амир, схватив за рукав. – Чума… Видишь на стене знамя черное?

 

И правда, над каменной стеной на высоком шесте трепыхалась на ветру черная тряпка.

 

– Едрена вошь… – почесал затылок Егор. – Жалко… Можно было помочь кому там. Хату поправить или ишо чего. Глядишь, пару лепешек в дорогу заработали бы. И откудова тут чуме взяться?

 

– Грызуны. Тут много мышей-полевок и сусликов разных. Они главные разносчики болезни, – Амир поправил лямку мешка на плече и добавил: – Следующий кишлак только в горах. Километрах в двадцати. Предлагаю свернуть и идти вдоль ручья. Думаю, к завтрашнему дню выйдем к реке. А там и горы уже пойдут.

 

 

Следующий день и еще полдня они шли вдоль ручья, бегущего по долине. К полудню они вышли на поляну. С одной ее стороны располагалась небольшая гора, поросшая низкорослыми деревьями и кустарниками. У ее подножья текла река шириной в несколько метров. Ее берега были усыпаны белыми валунами. Речка быстрым потоком бежала по валунам и скрывалась где-то далеко за горой.

 

– Предлагаю устроить привал и ночевку, – сказал Амир, срывая с деревца красную ягоду. – Тут есть кизил. Наловим рыбы. Запечем в глине. Ее вдоль берега полно. А заодно и помоемся. А то мы как бесы грязные.

 

На том и порешили. Амир наточил на ремне нож и сбрил с лица редкие черные усики, отросшие за время скитаний. Егор долго скреб ножом рыжую бороду, нагнувшись над прозрачной гладью воды.

 

– Хах! – услышал он рядом смех Амира. – У тебя без бороды лицо детское!

 

– На себя посмотри, – обиделся Егор. – Ты вообще на бабу похож!

 

Амир нахмурился, но ничего не ответил. Он скинул с себя одежду, оставшись в одних подштанниках, и пошел в воду.

 

 

– Егор! – Амир плескался в реке, поднимая ногами со дна песок. – Иди сюда! Вода хорошая такая. Искупайся!

 

– Ты воду не мути, – ворчал Егор, полоская у берега одежду. – И выходи давай сам. Вон губы все синие уже от холода.

 

– Да брось ты. Давай купаться! – кричал Амир, размахивая руками и брызгая водой на Егора.

 

– Вот едрена вошь! – Егор кинул на камни мокрые тряпки и вошел в реку. Он ежился от ветра и перебирал ногами в холодной воде, не решаясь пойти дальше. Амир подплыл к нему ближе, выпрыгнул из воды и снова нырнул вниз, обдав Егора дождем брызг. Тот громко взвизгнул от неожиданности, зачем-то перекрестился и с криком: – Ну держись, сопля мусульманская! – кинул в воду.

 

Они резвились как дети, оставленные без присмотра родителей. Брызги воды летали в воздухе, превращаясь на солнце в разноцветные стеклянные шарики.

 

Егору наконец удалось поймать шустрого Амира, и, чтобы не упустить добычу, он крепко обнял его за спину. Амир поднял на него смеющееся лицо и замер.

 

От крепкого мускулистого тела Егора шло тепло. Глаза отражали яркое небо и казались голубыми. На выгоревших ресницах и бровях блестели капельки воды, а улыбка была такой искренней и светлой, что Амир не удержался и обнял Егора за мускулистую шею.

 

– Ты чаво это, Амирка? – Егор удивленно приподнял брови.

 

– Странный ты, – пожал плечами Амир. – А еще сильный и добрый, – добавил он, опустив глаза.

 

Егор впервые видел Амира так близко. Без маленьких черных усиков тот и правда смахивал на девушку. Большие глаза были вовсе не черными, а карими, и смотрели они на Егора не зло, а с нежностью и теплом. С кончика тонкого и немного длинного носа свисала капля воды, а полные губы улыбались, обнажая ровные зубы. На несколько секунд все мысли и желания Егора сконцентрировались на этих ярких губах. Кровь гулко ударила в виски и окрасила уши и щеки красным.

 

Первым пришел в себя Амир. Он уперся в грудь Егора руками и тихо попросил:

 

– Отпусти, медведь сибирский! Кости поломаешь.

 

– Не поломаю, – смутился Егор и разжал руки. – Я ж не зверь.

 

Они молча вышли из воды, развесили мокрую одежду на ветки деревьев и сели возле костра на шинели.

 

========== Глава 10 ==========

 

Егор оказался плохим стрелком. Несколько выстрелов из винтовки ушли в воздух, даже не зацепив сидящую на ветке большую птицу. Амиру Егор винтовку не доверил, но у того оказался талант в метании ножа. Таким образом, на ужин у путников была белка и небольшая птица.

 

 

Равнину прошли за один день, набрав впрок немного ягод, кореньев и подрезанного Амиром большого зайца. На следующий день они прошли предгорье и к вечеру вплотную подошли к расщелине между гор.

 

Устроив привал и зажарив на костре зайца, путники уселись на камни и с аппетитом принялись есть мясо.

 

Егор искоса поглядывал на Амира, который держал двумя пальцами заячью лапу и аккуратно откусывал кусочки, чтобы не закапать одежду. Егор тоже взял кусок зайчатины более элегантно и даже оттопырил в сторону мизинец.

 

– Ты чего? – удивленно посмотрел на него Амир.

 

– Да вот смотрю на тебя и не пойму никак: чаво в тебе не так? Странный ты какой-то. Как нетутошний.

 

– В какой смысле нетутошний? – улыбнулся Амир.

 

– Ну как… Выглядишь странно. Двигаешься странно. Даже ешь странно, – пожал плечами Егор.

 

– Просто понимаешь… – Амир замялся. – Меня с детства учили этикету, танцам, пению. Все для того, чтобы на меня было приятно смотреть. Вот я и привык так себя вести.

 

– Ну да…. – кивнул Егор. – Смотреть на тебя приятно, – он запнулся и замолчал.

 

– Не переживай, – похлопал его по плечу Амир. – Мне нравится, когда на меня смотрят. А что это ты все про меня расспрашиваешь, а про себя ничего не рассказываешь?

 

– Да чо рассказывать-то, – Егор дожевал последний кусок зайчатины и вытер руки об халат. – Я деревенский. Так что жил обычно.

 

– И все же… – настаивал Амир.

 

– Ну, раз интересно, слухай, – Егор уселся поудобней и начал рассказывать Амиру про свою жизнь.

 

Амир слушал, и перед его глазами мелькали картины: глухая сибирская деревня с покосившимися заборами и низкими убогими домами, дом барина, конюшня, дед Василий с книгой…

 

– А читать тебя не учили? – прервал рассказ Амир.

 

– Не-а, – покачал головой Егор, – Дед Василий был сам неграмошный. Мамка с сестрой тож. Да и некогда мне учиться было. У нас в деревне тока батюшка, отец Никодим, был грамошный. Еще барыня читать умела. А остальные не…

 

– Хм… – Амир почесал кончик носа. – Хочешь, я тебя научу?

 

– Ну давай, – согласился Егор.

 

– Вот смотри… – Амир взял уголек и провел им на камне три линии. – Это буква «А».

 

– А-а-а… – протянул Егор, проведя по черным линиям указательным пальцем. – О! А-а-а… Амир. То твоя буква! – засмеялся он.

 

– Верно, – улыбнулся Амир и нарисовал другую букву. – А это твоя буква. Ну-ка… Скажи, какая?

 

– Е-гор… Е-е-е… – ответил Егор.

 

– Верно, – кивнул Амир. – А это буква «О».

 

– Ольгина буква, – хлопнул себя по коленям Егор. – Точно евоная.

 

– Кто такая Ольга? – не понял Амир.

 

– Да девка у нас в деревне жила. Ольга. Вот точно на енту букву похожая. Такая вся круглая да ладная, – оживился Егор.

 

– Тебе нравятся полные девушки? – хмыкнул Амир.

 

– Да не! – махнул рукой Егор. – Не нравятся мне круглые.

 

– А какие нравятся? Наши девушки нравятся или нет? – заерзал на камне Амир.

 

– Да бес их знает, – пожал плечами Егор. – У ваших баб даже лиц не видно. Замотаются в тряпки и ходють, как мартышки мусульманские. Ни лица, ни фигуры не разглядеть.

 

– У нас женщину может только ее муж видеть. Показывать лицо другому мужчине – это как голой на улицу выйти. Срам! – объяснил Амир.

 

– Вот странные вы, мусульманы, – развел руками Егор. – Мальчикам пипирки режете, баб в тряпки заматываете. Не пьете, свинину не едите.

 

– Свинья животное грязное. Обрезание спасает от заболеваний, а женщина не человек, – заспорил Амир.

 

– Да свинья почище иного человека будет, – почему-то вступился за животное Егор. – Женщина тожа человек, хотя и слабый. А пипирку резать вообще срамота.

 

– Хочешь, скажу тебе такое, от чего у тебя волосы встанут дыбом? – таинственным шепотом сказал Амир. Егор сделал испуганные глаза и кивнул. – У нас в гаремах евнухи есть. Это мужчины, которые женам служат. Так вот, чтобы хозяин гарема был уверен, что дети, рожденные женами, его дети, слугам этим отрезают яйца.

 

– Прости, Господи, дикарей! – перекрестился Егор.

 

– У нас много обычаев, которые для вас, русских, дикость. А у нас такое в порядке вещей, – улыбнулся Амир.

 

– А ишо какие есть? Тока чтоб совсем странные, – глаза Егора горели любопытством.

 

– Ну, про то, что казни разные есть, это ты, наверное, знаешь. Про намазы тоже слыхал. Про праздники типа Байрама – тоже. Хм… даже не знаю, чем тебя удивить, – пожал плечами Амир. – Правда, есть еще традиция, но… – он нахмурился и замолчал.

 

– Какая? Говори! Интересно же! – настаивал Егор.

 

– Нет… Никакая… – мотнул головой Амир. – Спать давай! В горы лучше на рассвете идти. Нам завтра посветлу нужно расщелину пройти, в гору подняться и место для ночлега найти.

 

 

Расщелина оказалась широкая, но идти было трудно. На пути попадались каменные завалы, которые приходилось перелезать буквально на коленках. Острые камни больно втыкались в кожу, оставляя на ней красные полосы.

 

Выйдя к горе, путники долго бродили у ее подножья в поисках удобного места для восхождения. Хотя склон горы был пологим, забраться на нее было непросто. Найдя наконец удобное место для подъема, Егор достал две длинные полоски ткани, служившие им головными уборами в пустыне, скрутил их жгутом и связал вместе.

 

– Дай обвяжу, – сказал он Амиру и завязал ткань вокруг его талии.

 

– Зачем это? – удивился тот.

 

– Если вдруг надумаешь упасть, я тебя удержу, – ответил Егор, обвязывая второй конец веревки вокруг себя.

 

 

Они до темноты карабкались на гору, хватаясь за выступы, обдирали в кровь руки и ломали до мяса ногти, но продолжали лезть вверх.

 

– Все… – Амир лежал на небольшой каменной площадке, тяжело дыша и раскинув руки. – Давай устроим привал.

 

Егор, непривычный к таким походам, тоже сильно устал и сразу согласился с предложением Амира. На ужин они поели ягод и запили их ароматным чаем из лесных трав.

 

Егор быстро уснул, раскинувшись на шинели. Амиру не спалось. Он долго сидел, глядя на бегущие по черному ночному небу облака, обдумывая дальнейший поход. Потом его взгляд упал на спящего Егора, и мысли полетели совсем в другом направлении.

 

«Что в этом русском такое, что так притягивает меня? Глаза? У него обычные глаза. Просто цвет красивый. Ничего больше. Красивое тело? Пожалуй, но ведь я его почти не вижу за халатом. Губы? Губы красивые, но дело не в них. Он грубый. У него ужасная речь. Он неотесанный деревенский мужик. Тогда что?»

 

Амир врал себе. Он знал, что так влечет его к Егору. Это было плотское желание. Амир и раньше чувствовал влечение, но оно было не к какому-то определенному человеку. Скорее это была его фантазия: призрачная, эфемерная, не имеющая четкого силуэта и пола. После того странного случая в реке эта фантазия растворилась и исчезла, и ее место занял образ Егора…

 

========== Глава 11 ==========

 

Дорога через горы оказалась намного труднее, чем себе представляли путники – в эти места явно не ступала нога человека, – и им приходилось буквально ползти по склону горы. С едой тоже случались перебои. Чем выше они поднимались, тем меньше живности встречалось на их пути. К тому же руки Амира после восхождения дрожали от усталости, и ему не всегда удавалось попасть ножом в зазевавшуюся птицу. Ближе к вершине, низкорослые кустики, которые попадались им раньше, почти исчезли, и путникам приходилось по дороге набирать ветошь и привязывать ее к вещмешкам за спиной, чтобы вечером разжечь костер.