Текст книги "Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне"

Автор книги: Максим Оськин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

при преследовании австрийцев после боев под Варшавой и Ивангородом в сентябре 1914 года;

при попытке пленения группы Шеффера в боях под Лодзью в ноябре 1914 года;

под Шавли весной 1915 года;

под Свенцянами.

Поэтому же конные корпуса занимали растянутые окопы в 1916 году, а главкоюз ген. А.А. Брусилов и его командармы (прежде всего в 8-й и 9-й армиях) не сумели использовать свою довольно многочисленную конницу для довершения поражения противника, разгромленного на первом этапе Брусиловского прорыва в мае – июне 1916 года.

Выходит, что великий князь Николай Николаевич великолепно подготовил конницу как самостоятельный род войск,но в современной войне надо тесно взаимодействовать с пехотой и артиллерией. Нужна гибкая тактика конницы в общевойсковой операции. Этого не было сделано в том числе и потому, что в военной теории не существовало отдельного вида военного искусства – оперативного искусства. Поэтому конница готовилась только в тактике плюс теории стратегической конницы, как глубокие рейды во вражеские тылы. Противник же более безболезненно перешел к новой тактике, ввиду сохранения при пехотных корпусах огромного числа войсковой конницы, в то время как у русских все ушло на стратегическую конницу. Кроме того, отсутствие хороших кавалерийских начальников (за редкими исключениями) не позволило коннице переучиться уже в ходе войны, как это сделали пехота и артиллерия, достигшие к 1916 году пика своего могущества.

Повторимся, именно на Восточном фронте в период Первой мировой войны кавалерия могла в последний раз подтвердить свой статус самостоятельного рода войск, равного по положению пехоте и артиллерии. То есть как основного рода войск. Этого русские кавалеристы сделать не сумели, скатившись в состояние вспомогательного рода войск. Да, были отдельные всплески. Но все это не мешало главному – переходу кавалерии к ведению боевых действий в спешенных порядках, неумению маневрировать большими массами для достижения победы в операции, нежеланию кавалерийских начальников учиться на собственных ошибках и активно взаимодействовать с прочими родами войск.

Глава 2
ЛИЧНЫЙ СОСТАВ КАВАЛЕРИИ

Как говорилось выше, в начале двадцатого столетия конница все еще рассматривалась в качестве одного из трех основных родов войск. При этом именно кавалерийские подразделения комплектовались отборными людьми в первую очередь. Недаром современники (не из кавалеристов) с горечью отмечали, что в то время, как на пехоту ложится вся тяжесть современного боя и именно она несет наиболее тяжелые потери в сражениях, как раз пехота комплектовалась по «остаточному принципу». Регулярная кавалерия мирного времени, с которой русская Действующая армия должна была вступить в войну, насчитывала в своем составе две гвардейские кавалерийские дивизии, пятнадцать кавалерийских дивизий, Кавказскую кавалерийскую дивизию. Также в мирное время содержались и некоторые казачьи кавалерийские соединения – например, Сводная казачья дивизия или Уссурийская конная бригада.

Вся эта конница уже в мирное время содержалась в полном составе, что не предусматривало ее пополнение запасными в ходе мобилизации: «В отличие от пехоты кавалерийские части и входящая в их состав конная артиллерия уже в мирное время содержались полностью укомплектованными, в довольно высокой степени готовности на случай военных действий» [34]34
  Марков О.Д.Русская армия 1914 – 1917 гг. Спб., 2001. С. 24.


[Закрыть]. Данный факт является отражением предвоенных планов русского Генерального штаба. Согласно планированию конница должна была прикрывать развертывание и сосредоточение полевых армий, а кавалерия 1-й армии Северо-Западного фронта, развертываемой по рубежу пограничной реки Неман, должна была еще и совершить массированный набег в германскую Восточную Пруссию. Следовательно, только конница уже с начала войны находилась в идеальном состоянии – полностью кадровый состав действующих войск.

Перед войной в русской армии числились двадцать один драгунский полк, семнадцать уланских полков, восемнадцать гусарских полков. Первые бригады пятнадцати кавалерийских дивизий образовывали по одному уланскому и одному драгунскому полку. Вторые бригады – гусарские и казачьи полки. В составе 1-й Отдельной кавалерийской бригады состояли 16-й гусарский и 19-й драгунский полки, 17-й и 18-й гусарские полки – в составе 2-й Отдельной кавалерийской бригады, 16-й и 17-й уланские полки – в 3-й Отдельной кавалерийской бригаде. Еще три полка драгун – 16, 17 и 18-й драгунские полки – находились в составе Кавказской кавалерийской дивизии. 20-й Финляндский драгунский полк числился вне дивизий и бригад. Приморский драгунский полк входил в Уссурийскую конную бригаду. В годы войны были сформированы Кавказская Туземная конная дивизия («Дикая дивизия»), Текинский конный полк, шесть Заамурских конных полков, шесть Прибалтийских конных полков, два пограничных конных полка [35]35
  Волков С.В.Офицеры армейской кавалерии: Опыт мартиролога. М., 2004. С. 9.


[Закрыть].

При мобилизации Россия выставила тридцать пять кавалерийских дивизий в составе шестидесяти семи регулярных и пятидесяти семи казачьих полков армейской кавалерии. Причем восемь второочередных казачьих дивизий были сформированы при мобилизации – три Донских дивизии, две Кубанских, одна Терская, одна Оренбургская, одна Уральская дивизия. Общая численность армейской конницы составляла 1158 регулярных эскадронов и казачьих сотен при 112 пулеметах. В кавполку – на шесть эскадронов – 36 офицеров (считая командира полка). Численность эскадрона, по мнению участников войны, считалась недостаточной: «В период напряженной работы конский состав быстро тает; восстановление же рядов конницы происходит с большими затруднениями, нежели в пехоте. С первых же операций 1914 года дала себя чувствовать слабость штатного состава нашего эскадрона» [36]36
  Головин Н.Н.Мысли об устройстве будущей Российской вооруженной силы. Белград, 1925. С. 215.


[Закрыть].

В свою очередь, австро-венгерская кавалерия подразделялась:

имперская армия – 42 полка 6-эскадронного состава: 15 драгунских, 16 гусарских и 11 уланских полков;

австрийский ландвер – 41 эскадрон: 6 уланских полков, 1 дивизион (3 эскадрона) конных Тирольских стрелков, 1 дивизион (2 эскадрона) конных Далматинских стрелков;

венгерский ландвер – 60 эскадронов: 10 гонведных гусарских полков.

Всего – 353 эскадрона.

Германская кавалерия: 110 полков 5-эскадронного состава. В военное время пятые эскадроны остаются для формирования резервных и запасных частей для своего полка:

10 кирасирских полков (только прусские);

4 тяжелых конных (саксонские и баварские);

28 драгунских (кроме Саксонии и Баварии);

21 гусарский (Пруссия, Саксония, Брауншвейг);

26 уланских (кроме мелких государств);

13 конно-егерских (только прусские);

8 легкоконных (только баварские) [37]37
  Вооруженные силы иностранных государств. Вып.2. Сухопутные силы Германии. М., 1914. С. И.


[Закрыть].

В отличие от союзников и противников русская кавалерийская дивизия имела негибкую организацию. Так, русская кавдивизия – две бригады двухполкового состава по шесть эскадронов в каждом; французская и германская кавдивизия – три бригады двухполкового состава по четыре эскадрона. То есть силы равны – по двадцать четыре эскадрона, но германская и французская кавалерийские дивизии более гибки и удобоуправляемы как войсковые организмы. Практика войны подтвердила, что войсковая единица должна состоять из трех элементов – два эшелона и резерв. В ходе военных действий на трехполковой состав перешла пехота, а затем стала переходить и конница, хотя в русской армии консерватизм оказался слишком велик, и даже «реформа Гурко» зимы 1917 года все еще предполагала образование четырехполковых пехотных дивизий.

Русская кавалерия представляла собой огромную силу, ведь в военное время русские выставляли в поле почти столько же кавалерии, сколько все прочие великие державы Европы (не считая Великобритании), вместе взятые. Так, Россия – до 1500 эскадронов и сотен, Франция – 587, Германия – 528, Австро-Венгрия – 395, Италия – 177. К октябрю 1917 года русская конница насчитывала 100 регулярных и 161 казачий полк, сведенные в 52 дивизии, в том числе 25 казачьих, и 3 отдельные бригады. Сколь велики эти цифры? Можно сравнить опыт двух мировых войн. Перед Великой Отечественной войной в насыщенной танковыми частями РККА все еще насчитывалось тринадцать кавалерийских дивизий (в том числе – горно-кавалерийские дивизии). Но в эти кавдивизии входили танковые, артиллерийские полки, ряд пехотных подразделений. К концу 1941 года в связи с большими потерями в технике в Действующей армии уже состояло восемьдесят четыре легкие кавалерийские дивизии по три тысячи сабель. К концу 1943 года и до конца войны в РККА состояло двадцать шесть кавалерийских дивизий, в состав которых входили три конных, танковый и артиллерийский полки. Дивизии объединялись в восемь кавалерийских корпусов. Наиболее эффективное использование конницы – совместно с механизированными и танковыми корпусами в составе временных оперативных объединений – конно-механизированных групп. «Но в целом опыт войны подтвердил потерю кавалерией значения как рода войск и бесперспективность ее дальнейшего существования» [38]38
  Михалев С.Н.Военная стратегия: Подготовка и ведение войн Нового и Новейшего времени. Мм 2003. С. 445.


[Закрыть].

Слабым местом русских общевойсковых соединений являлось отсутствие сильной войсковой конницы, которая должна была прежде всего нести функции разведки. Перед войной предполагалось увеличить каждую кавалерийскую дивизию на два полка (5-й и 6-й), которые должны были с открытием военных действий образовывать войсковую конницу. То есть, с одной стороны, эти полки сразу же подразумевались как не действующие в составе дивизии, но, с другой стороны, корпуса и пехотные дивизии получали регулярную конницу для разведки, а не второочередные казачьи части. Но провести данную реформу, относившуюся к известной «Большой программе», которая должна была быть выполнена к 1917 году, не успели. В итоге войсковая конница армейских корпусов составляла один казачий полк и одну казачью сотню из казаков 2-й и 3-й очереди.

Правда, в первых операциях августа 1914 года корпуса не имели такого количества казачьих подразделений.

В свою очередь, в Германии каждая пехотная дивизия имела по одному кавалерийскому полку (4 эскадрона) войсковой кавалерии. В Австро-Венгрии – по 3 эскадрона. Во Франции – каждый армейский корпус имел по восемь эскадронов плюс один резервный эскадрон на пехотную дивизию. При этом если русская войсковая конница составлялась отнюдь не из лучших людей (казаки старших возрастов), то в Германии, напротив, пехотные дивизии и корпуса получали лучших кавалеристов. Немцы справедливо рассуждали, что лучше обеспечить общевойсковое соединение надлежащей разведкой, нежели дать победу своей кавалерии над русской кавалерией. Тем более немцы и не собирались вести противоборство с русскими в конных боях: кавалерия немцев, как правило, уклонялась от предлагаемого конного боя, предпочитая действовать в пеших порядках против русской кавалерии. Германская конница уходила за фронт своей пехоты и использовалась исключительно против флангов неприятеля в общевойсковом бою. То есть действовала именно так, как того требовало современное дальнобойное оружие, вынудившее кавалерию в львиной доле случаев отказываться от конной атаки – «шока» – на неприятельскую пехоту. Помимо того, германская и французская кавалерии действовали при постоянной пехотной поддержке, причем пехота перебрасывалась на автомобилях [39]39
  См.: Шацилло В.К.Первая мировая война 1914 – 1918. Факты. Документы. М, 2003. С. 78.


[Закрыть].

Перед Первой мировой войной в русской армии состояло пятьдесят семь полков регулярной кавалерии, из которых двадцать два были драгунскими, семнадцать – уланскими и восемнадцать – гусарскими. Регулярная конница сводилась в шестнадцать кавалерийских дивизий и три отдельные бригады. Пятнадцать дивизий имели по одному уланскому, драгунскому, гусарскому (с соответствующими номерами) и казачьему полку. Еще три драгунских полка составляли Кавказскую кавалерийскую дивизию. Еще шесть полков входили в состав отдельных кавалерийских бригад. Исключение составляли гвардейцы: 1-я гвардейская кавалерийская дивизия имела четыре регулярных полка по четыре эскадрона каждый, а 2-я гвардейская кавалерийская дивизия – четыре регулярных полка по шесть эскадронов. 41 казачий полк, 3 конно-инородческих полка, 5 Заамурских пограничных полков. Всего к началу войны – 117 полков, 24 дивизии и 8 бригад, отдельные полки. Общее число шашек – около 140 000 человек. За годы войны это число возросло почти вдвое, причем в львиной доле за счет казаков.

Каждый конный полк состоял из шести эскадронов (сотен); эскадрон по штату насчитывал пять офицеров, двенадцать унтер-офицеров, три трубача и сто двадцать восемь рядовых нижних чинов. Согласно штатам при каждой дивизии состояла конно-саперная команда, которая должна была иметь восемь мотоциклов и один легковой автомобиль. На практике этого усиления как средства разведки не было. В свою очередь, немцы усиливали свои конные соединения велосипедистами-пехотинцами. Это позволяло немцам при столкновении с русской конницей (а германцы принимали бой с русскими только в пешем строю) иметь огневое превосходство. Другое дело, что слабость дорожной инфраструктуры Восточного фронта не позволяла использовать велосипедистов (самокатчиков) по полной программе: «Как часть, усиливающая могущество огня конницы, самокатчики были желательными в ней и не раз оказывали существенную помощь последней… Но самокатчики – «рабы дорог», так же, как и автомобили, а потому в мировую войну на русском фронте отставали от конницы, оказываясь обыкновенной пехотой, загруженной к тому же самокатами» [40]40
  Шапошников Б.М.Конница (кавалерийские очерки). М., 1923. С. 174 – 175.


[Закрыть].

Усиление конницы пехотными соединениями в центральных державах предусматривалось еще до войны. Так, во время больших императорских маневров 1910 года в Австро-Венгрии каждая кавалерийская дивизия получила по самокатной роте. Уже в начале войны неприятельская конница усиливалась пехотой. В ходе боев под Варшавой и Ивангородом (сентябрь 1914 года) австро-германская кавалерия (8-я немецкая и 1-яавстрийская кавалерийские дивизии) имела по стрелковому батальону на дивизию, который являлся «опорой для маневрирования». Действия при поддержке пехоты позволяли противнику сберегать силы кавалерии. В кампании 1915 года борьба в спешенных строях совместно с пехотой, которая придавалась кавалерийским дивизиям и бригадам, для австро-германской стороны стала правилом. Как пишет В. Микулин, летом 1915 года, «действуя по-пехотному, ввиду слагавшейся обстановки, германские кавалерийские дивизии показали здесь свою высокую приспособляемость к последней и достаточную техническую подготовку при ведении не только оборонительных, но и наступательных боев в пешем строю, сохранив при этом – что особенно важно – порыв к действиям на коне. Этот период операций интересен вообще в том отношении, что свидетельствует о необходимости для конницы уметь отлично действовать в пешем строю, независимо от ближайших перспектив ее работы, хотя бы последние и намечались в форме маневренной войны на малокультурном театре; эти предпосылки были здесь налицо, и тем не менее пришлось отсиживаться под конец в окопах и брать в штыки деревни» [41]41
  См.: Позек М.Германская конница в Литве и Курляндии в 1915 году. М.-Л., 1930. С. 104.


[Закрыть].

Конно-артиллерийский дивизион, придаваемый кавалерийской дивизии, имел в своем составе две батареи по шесть легких орудий. Каждая батарея имела боекомплект в тысячу снарядов, в том числе лишь сто сорок четыре гранаты, а остальное – шрапнели. К началу войны в русской коннице насчитывалось шестьдесят пять конных батарей по шесть орудий. В 1914 – 1917 гг. было сформировано еще сорок две конные батареи, по преимуществу казачьих. Конная артиллерия создавала главную огневую мощь кавалерийской дивизии, как правило, скудно обеспечиваемой пулеметами и не имевшей большого количества стрелков. Советский исследователь, участник войны, пишет: «Важнейшая задача конной артиллерии – обеспечить свободное продвижение конницы уничтожением неприятельских огневых средств борьбы. А также – борьба с живой силой противника с целью нанесения ему потерь, расстройства и деморализации, дабы дать тем самым возможность своей коннице с наименьшими потерями завершить успех ударом в конном строю. В случае успеха конная артиллерия преследует огнемотступающего противника, не давая ему возможности зацепиться за какой-нибудь рубеж и привестись в порядок, особенно зорко следя за подходом резервов. В случае неуспеха она же должна прикрыть своим огнемвыход и отход конных частей из боя» [42]42
  Гатовский В.Н.Конница. М.-Л., 1927. Кн.1. С. 78.


[Закрыть].

Кроме того, кавалерийская дивизия имела пулеметную команду из восьми пулеметов – «конно-пулеметные команды, тогда новинка в нашей армии» [43]43
  Краснов П.Н.Воспоминания о Русской Императорской армии. М., 2006. С. 402.


[Закрыть]. То есть, в силу своей малочисленности, пулеметная команда находилась не при полках, как в пехоте, а напрямую подчинялась штабу дивизии. Чрезвычайную пользу пулеметов для конных подразделений признали уже в ходе русско-японской войны 1904 – 1905 гг. Согласно мнению самих японцев, «придача пулеметов коннице дает исключительные выгоды последней. Благодаря значительной подвижности пулеметной команды польза придачи ее к коннице гораздо больше, нежели придача пехоты, посаженной на повозки или даже на лошадей» [44]44
  Тактические поучения, извлеченные японцами из последней войны (пер. с японского). Спб., 1912. С. 93.


[Закрыть].

В начале войны русская конница вооружалась ружьями-пулеметами датской системы генерала Мадсена, который в 1901 году занял пост военного министра Дании. Еще в 1912 году эти пулеметы были сняты с вооружения кавалерии и отправлены в крепости. Но огневая слабость конницы наряду с непредвиденными масштабами войны побудила вновь передать пулеметы Мадсена в войска. В боях эти пулеметы показали свою ненадежность. Поэтому их вскоре заменили на вьючные пулеметы системы Максима, принятые как в России, так и в Германии. Во вьюках перевозились и сам пулемет, и станок системы полковника Соколова, который специально разработал его для кавалерии в 1910 году [45]45
  Федосеев С.Л.Пулеметы русской армии в бою. М, 2008. С. 116.


[Закрыть].

Другое дело, что пулеметов все равно не хватало, а потому войска брали любое оружие, тем более такое, которое могло перевозиться на седлах всадников в специальных кобурах. В свою очередь, немцы также не имели пулеметов в штатной структуре кавалерийской Дивизии, но германское командование, признавая высокое значение пулеметов в современной войне, заблаговременно образовало одиннадцать отдельных пулеметных батареей, которые с объявлением мобилизации и были приданы одиннадцати кавалерийским дивизиям. Вдобавок в состав каждой кавалерийской дивизии вошел егерский батальон вместе со своей пулеметной ротой (еще шесть пулеметов).

Невзирая на неудачность конструкции, ружья-пулеметы системы Мадсена, во-первых, все-таки позволили увеличить огневую мощь кавалерийской дивизии (по сути, огонь кавдивизии равен двум-трем пехотным батальонам). Во-вторых же, сыграли свою роль в противостоянии богато обеспеченным пулеметами немцам. Это был прообраз ручного пулемета, хотя и тяжелый для стрелка: «Они не имели станка, и при стрельбе получалась сильная отдача в плечо, что значительно снижало меткость стрельбы и быстро утомляло стрелка. Кроме того, датское ружье-пулемет не имело устройства для охлаждения ствола во время ведения огня, и поэтому стрельбу из него нужно было вести с большими перерывами» [46]46
  Развитие тактики русской армии (XVIII в. – нач. XX в.). М., 1957. С. 251.


[Закрыть].

Кроме пулеметов системы Мадсена, конница имела и свою пулеметную команду, по образцу пехотной. В 1912 году в кавалерийской дивизии числилось двенадцать пулеметов «Максим». Во время войны – по четыре пулемета в каждом полку [47]47
  Литтауэр В.Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. М., 2006. С. 120.


[Закрыть]. В начале войны пулеметы придавались эскадронам боевой части кавалерийской дивизии. Так как пулеметы в коннице являлись новинкой и для русских, и для австро-германцев, то бывали случаи, когда вооруженная пулеметами русская конница сталкивалась в бою с австрийской пехотой, не имевшей пулеметов. В период Галицийской битвы августа 1914 года это явление было обычным делом. Если же помнить, что в ходе сосредоточения вдоль линии государственной границы шли стычки войск прикрытия, а это, как правило, была конница, то значение пулеметов для решения исхода таких боев нельзя недооценивать. Участник войны и военный ученый-теоретик пишет: «В подобных случаях «пробивная» сила наших спешенных эскадронов чрезвычайно возрастала. Умелое же сочетание этой силы с маневром, то есть охватами и обходами, приводило в этих случаях к неизменному успеху» [48]48
  Головин Н.Н.Галицийская битва. Первый период. Париж, 1930. С. 101.


[Закрыть].

Ружье-пулемет – это вещь ясная. Удобная и необходимая не только для конницы, но и для пехоты. Главное – совершенствование конструкции. Другое дело – крупнокалиберный пулемет, непосильный для владения одним конным бойцом. Незадолго до начала войны один из профессоров Николаевской Академии Генерального штаба, кавалерист (правда, в боях он показал себя неважно), писал: «Право называться и быть самостоятельной приобретает лишь конница, умеющая драться и в конном строю, и в пешем (в последнем не только обороняясь, но и наступая), усиленная пулеметами и конной артиллерией, снабженная средствами для переправ, разрушений, восстановлений и связи и, наконец, сведенная в крупные силы. Только такая конница будет действительно способной к выполнению разнообразных задач собственными силами, несмотря ни на состав противника, ни на встречаемые препятствия» [49]49
  Матковский А.Ф.Самостоятельные действия крупных сил конницы на крыльях и в тылу неприятельских армий. Спб., 1911. С. 25.


[Закрыть].

Ввиду своего несовершенства, русской коннице были нужны колесные пулеметы пехотного образца (системы Максима), а не пулеметы-ружья Мадсена. В Австро-Венгрии на вооружение принимались вьючные пулеметы, в Германии – колесные. Изюминка вопроса и различие заключаются в том, что колесные пулеметы могут сразу же вступать в бой, а вьючные надо собирать. С другой стороны, колесные пулеметы пройдут далеко не по каждой местности. Однако А.Ф. Матковский резонно предположил, что колесные пулеметы вполне пройдут там, где пройдет конная артиллерия. Согласно предположениям, за исключением специализированных театров (горы), где нужны только вьючные пулеметы (в русско-японскую войну японцы вступили, имея колесные пулеметы, а потом по русскому примеру перешли на вьючные), необходимо иметь по два пулемета-ружья на эскадрон и 4-пулеметную команду на кавалерийский полк.

С другой стороны, вьючный пулемет требует для обслуживания восемь людей и десять лошадей. Это существенно больше, чем в пехоте. Поэтому тачанка Гражданской войны явилась гигантским достижением в сфере военной техники той поры. Советский теоретик, участник войн, справедливо указывал: «Пулемет придает упругость и силу лаве и разомкнутым строям… В боях с пехотой пулеметы, сохраняя подвижность и способность к маневрированию своей конницы, увеличивают ее ударную силу своим мощным огнем… пулемет спаялся с конницей, неотделим от нее, и ныне нельзя представить действия конницы без работы пулемета, они в каждой фазе боя содействуют друг другу. В пулемете конница нашла то, что ей было так необходимо – большую огневую силу, совмещенную с необходимой подвижностью» [50]50
  Певнев А.Машинизация современной конницы// Война и революция. 1925, № 1. С. 99.


[Закрыть].

В России, учитывая собственный опыт, старались оценивать и выводы, сделанные противником. Возможно, что это и правильно. Невысокая огневая мощь конницы как стрелкового подразделения увеличивалась за счет пулеметов. При этом перед войной велась дискуссия: не лучше ли будет усилить огонь кавалерийских дивизий, если они будут действовать плечом к плечу с пехотой не только в общевойсковом бою, но и под единым руководством. Иными словами, что предпочесть: щедро оснащенную пулеметами конницу или подчинение кавалерийскому соединению пехотного подразделения с пулеметами. Делая «выжимку» из японских выводов, оценивалось: «Придача пулеметов коннице дает исключительные выгоды последней. Благодаря значительной подвижности пулеметной команды польза придачи ее к коннице гораздо больше, нежели придача пехоты, посаженной на повозки или даже на лошадей. Конница, действующая перед фронтом армии, выполняя свои задачи, нуждается иногда в усилении огня, а между тем призываемая для этого пехота нередко не успевает подойти в критический момент, вследствие чего конница не может достигнуть намеченной цели. Пулеметная же команда, обладая достаточной подвижностью, может в надлежащее время принять участие в бою» [51]51
  Тактические поучения, извлеченные японцами из последней войны. Спб., 1912. С. 93.


[Закрыть].

Таким образом, был сделан очевидный вывод в пользу отдельной пулеметной команды для кавалерийской дивизии. И, естественно, наиболее желаемым средством являлось недостижимое – броневик как поддержка конницы в бою. В ходе войны воюющие стороны пытались разрешить эту проблему. Появившиеся в 1917 году танки постепенно сумели одновременно заменить и конницу, и пехоту в качестве ударной силы наступающей группировки. Б.М. Шапошников сразу по окончании Гражданской войны писал: «Имевшееся в распоряжении конницы ручное огнестрельное оружие – пулемет и артиллерия, перевозимые на лошадях, – не всегда могли оказывать вовремя нужную поддержку… автомобиль с пулеметами был желанным средством для конницы, особенно ее передовым частям, зачастую оказывавшимся не в состоянии даже в маневренной войне проложить себе дорогу вперед, вследствие силы огня передовых частей противника» [52]52
  Шапошников Б.М.Конница (кавалерийские очерки). M. 1923. С. 163.


[Закрыть].

Главным же значением насыщения кавалерии пулеметами являлось то обстоятельство, что именно пулеметы, в силу своей огневой мощи, позволяли коннице действовать в конном строю, не прибегая к спешиванию, и, следовательно, не потерять своей маневренности в общевойсковом бою. Профессор Академии Генерального штаба незадолго до войны справедливо писал: «Придача пулеметов даст возможность коннице чаще и в большем количестве оставаться конницей и действовать в конном строю. Вот почему особенно увлекаются пулеметами в немецкой кавалерии, так не любящей спешивания, но сознающей необходимость для себя огневой силы» [53]53
  Матковский А.Ф.Самостоятельные действия крупных сил конницы на крыльях и в тылу неприятельских армий. Спб., 1911. С. 85.


[Закрыть].

Итак, технические средства ведения боя русской кавалерии в начале войны – двенадцать конных орудий и восемь пулеметов на дивизию. Таким образом, как видно из этих данных, по своей огневой мощи кавалерийская дивизия не могла равняться даже с одним пехотным полком. Германская пехотная дивизия трехполкового состава имела семьдесят два легких орудия (не считая тяжелых гаубиц корпусной артиллерии), то есть двадцать четыре орудия на полк, а также двадцать четыре тяжелых станковых пулемета – по восемь на полк. Пехота германского полка – четыре тысячи стрелков против хорошо если полутора тысяч стрелков в спешенной кавалерийской дивизии. Н.Н. Головин так писал о боях 1914 года: «Пехотные начальники в своих расчетах на конницу, находящуюся у них на фланге, обыкновенно делали тоже грубую ошибку. Они применяли в оценке устойчивости конницы масштаб обороноспособности пехоты и постоянно забывали, что кавалерийский полк дает стрелковую силу не более чем две роты. А вся сила конницы заключается в ее подвижности, и потому оборона фланга должна основываться на обороне пехотных частей; кавалерия же может дать только «охрану» фланга» [54]54
  Цит. по: Суворов А. Н.Тактика в примерах. М, 1926. С. 342.


[Закрыть]. Разница была даже в количестве носимого боеприпаса. Если пехотинец имел 180 – 200 патронов, то всадник – 40 патронов.

Общий итог огневой мощи русской кавалерии, вынужденной, как правило, действовать против австро-германской пехоты, подводит Б.М. Шапошников. Он сообщает, что до Первой мировой войны среди кавалеристов бытовал термин «завеса» как средство ведения боя с неприятельской пехотой. Этот принцип не оправдал себя уже в начале войны (Варшавско-Ивангородская наступательная операция) именно в силу слабости огня в коннице. «Более пяти с половиной наших кавалерийских дивизий создавали эту завесу на левом берегу Вислы в сентябре 1914 года, чтобы задержать быстро наступавшую 9-ю немецкую армию. Но едва ли такая кавалерийская завеса могла долго противостоять превосходящим силам противника. Напомним, что немецкая пехотная дивизия имела 72 орудия, а наша кавалерийская дивизия могла противопоставить им лишь 8 – 12 орудий. Мы выигрывали только время, заставляя противника развертываться в боевой порядок… Большей частью кавалерийские дивизии, открывая дальний артиллерийский огонь, при приближении пехоты противника отходили назад… Опыт нашей кавалерийской завесы на левом берегу Вислы осенью 1914 года доказал, что давно прошли те времена, когда конница могла действовать с той же огневой мощью, которую она имела в конце XVIII или начале XIX века…» [55]55
  Шапошников Б.М.Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1982. С. 337.


[Закрыть].

На вооружении всадников находились шашки и трехлинейные винтовки со штыком (у казаков винтовки до 1915 года были без штыка). Незадолго перед войной регулярная конница, как и казаки, получила пики. Поначалу это нововведение вызвало немало нареканий и недовольства, так как пики оказались вещью, чрезвычайно неудобной на походе. Однако с открытием боевых действий войска убедились, что в конном бою пика оказалась просто незаменимой, будучи гораздо лучшим оружием, нежели сабля. Тот же знаменитый казак К. Крючков также совершил свой подвиг, действуя пикой, а не шашкой. Так что довольно скоро пикой вооружились и унтер-офицеры, и даже часть молодых офицеров, непосредственно участвовавших в конных стычках.

Подытоживая, следует сказать, что конница не могла состязаться с пехотными подразделениями противника в огневом бою. Причем даже небольшие пехотные нерасстроенные части с успехом противостояли конным массам, если последние позволяли втягивать себя в стрелковый бой в спешенных строях. Это обстоятельство выявилось уже в самом начале войны – бой под Каушеном 6 августа 1914 года конной группы ген. Г. Хана Нахичеванского (1-я армия Северо-Западного фронта), на второй день с начала вторжения русских армий в Восточную Пруссию. Главным назначением кавалерии являлись удары по флангам противника, лучше – расстроенного огнем пехоты и морально надломившегося. В этих условиях конница принимала на себя задачу скорее преследования отступающего врага, нежели открытого противостояния ему в прямом лобовом бою. В период Первой мировой войны, когда значение кавалерии как одного из основных родов войск неуклонно падало, конница зачастую играла психологическую роль. Личный состав потерпевшей поражение стороны часто впадает в панику, что приводит к распространению самых нелепых слухов, становящихся причиной для необдуманных и ненужных действий. Существенным компонентом панических слухов, по свидетельству участников войны, являлся слух о неприятельской кавалерии, находящейся поблизости и готовой в любую минуту ударить по расстроенным войскам. Значение панических слухов описывает врач 70-й артиллерийской бригады в августе 1914 года (5-я армия): «Сакраментальное слово «кавалерия» оказало немедленное действие, и всех охватило неукротимое желание бежать, бежать без оглядки… Глубокое молчание леса казалось преисполненным враждебной и загадочной тайны. Повсюду, куда ни глянешь, чувствуешь занесенную над тобой свинцовую лапу войны. От каждого шороха в лесу несется заразительный шепот: «Кавалерия». И страх леденяще-мертвыми пальцами прикасается к сердцу. Чувствуешь себя охваченным судорожным припадком» [56]56
  Войтоловский Л.Н.Всходил кровавый Марс: По следам войны. М., 1998. С. 16.


[Закрыть].

Для восполнения потерь и подготовки пополнений внутри империи располагались три запасные кавалерийские бригады, включавшие в себя восемь запасных конных полков. Также – Кавалерийский запасной дивизион для подготовки кадров конной артиллерии. Три кавалерийских училища – Николаевское, Елисаветградское, Tвepcкoe – давали Действующей армии кавалерийских офицеров. Сравнительно малое количество офицеров кавалерии (немногим более двух тысяч в регулярных кавалерийских дивизиях и бригадах к началу войны), наряду с выбором лучших людей, обеспечивало высокое качество офицерского корпуса. М. Мураховский вспоминал: «…наша доблестная конница, насчитывающая всего лишь 56 регулярных армейских полков, представляла как бы особую, замкнутую касту в рядах блестящей Российской Армии. Наличие всего лишь трех кавалерийских училищ вливало в наши полки вполне однородный элемент, прошедший через горнило «цука», проникнутый глубокой любовью к конному делу и бесконечно гордящийся званием кавалерийского офицера. Эта однородность создавала крепкую спайку офицерского состава. Ограниченное количество полков и юнкерских училищ закрывало в нашу касту доступ всяким самозванцам, а пресловутый «цук», вокруг которого создавалось столько критики, проводил строгую грань между старшим и младшим, остающуюся в сознании кавалерийского офицера в течение всей его последующей службы» [57]57
  Кавалеристы в мемуарах современников. 1900 – 1920. М., 2001. Вып. 3. С. 29 – 30.


[Закрыть].