Текст книги "Закон и честь (СИ)"

Автор книги: Максим Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Часть 2

Глава 4

Элен в полной мере вкусила, что такое настоящая роскошь, когда вошла в ванную комнату особняка Гиллроев. Бог ты мой, она и представить себе не могла, что бывают ванные таких размеров! Стоя в окружении сверкающего великолепия хрусталя и мрамора, девушка поняла, насколько же сильно разнится уровень жизни богатых промышленников и обычной рабочей семьи достатка ниже среднего. Пропасть была колоссальной. Элен посмотрела на гигантскую чугунную ванну, в которой можно было запускать парусники, в сверкающих хромом кранах появилось её размытое отражение. Да уж… И ведь это самая обычная ванная для слуг, расположенная на третьем этаже! А что же тогда говорить о личных санузлах членов семьи Гиллрой? Наверняка там всё из серебра и золота, достойного особ королевской крови.

В ванной комнате было жарко, вдоль отделанных плиткой стен тянулись толстые трубы парового отопления. Большое, одетое в массивную раму, зеркало запотело. Под зеркалом была прибита широкая полочка, уставленная целой батареей всевозможных пузырьков. Шампуни, кремы, бальзамы… Элен едва удержалась, чтобы не броситься изучать все эти красивые бутылочки. Что и говорить, у них дома не было и десятой части того, что гордо красовалось на этой полке. Элен строго одёрнула себя. Спокойно, мисс Харт, спокойно, ты давно не ребёнок. А ведёшь себя, как маленькая девочка, попавшая в замок своей мечты. Только прекрасного принца не хватает. Элен грустно улыбнулась. А чем особняк Гиллроев не дворец? И принц тут имелся, правда, далеко не прекрасный.

В первый же свой рабочий день, Элен осталась совершенно одна в этом огромном трёхэтажном старинном особняке. Говоря одна, девушка не принимала в расчёт пожилого дворецкого, которого, казалось, из пушки не прошибёшь, и старшего сына четы Гиллрой Стефана. Умственно отсталый паренёк, как выяснилось, с утра не высовывал носа из своей комнаты, так что Элен даже понятия не имела, как он выглядит. Ну не велика беда. Девушка была абсолютно уверенна, что при встрече со Стефаном ни с кем другим его точно не перепутает. Зато она многое, что успела на другом поприще. Проглотив обиду, девушка стоически собрала свои домашние вещи, попрощалась с мамой до воскресенья, обустроилась в своей новой комнате, познакомилась с очаровательными сорванцами-двойняшками и была представлена хозяину дома Джеймсу Гиллрою.

Мистер Гиллрой произвёл на Элен неизгладимое впечатление. Высокий, стройный, с идеально уложенными волосами, тонкой полоской чёрных усов и твёрдым взглядом глубоко посаженных серых глаз. Весь облик главы семейства дышал силой и уверенностью. Было в Джеймсе нечто властное, заставляющее безропотно краснеть перед ним. Сразу было видно, что этот суровый видный мужчина привык повелевать и не знает слова – нет. Первоначальное мнение Элен о том, кто в доме является настоящим хозяином, растаяло как весенний снег. Катрин со всем своим высокомерием и норовом рядом с вылитым дворянином Джеймсом смотрелась крайне бледно. Элен даже подумала, что наверняка Джеймс Гиллрой потомственный аристократ. Впрочем, спросить об этом напрямую она побоялась. В подобных семьях прислугу, случалось, выставляли вон и за меньшие провинности. Зачем же искушать судьбу глупыми и несвоевременными вопросами?

Этим вечером, предоставив девушке, по словам Катрин «время, чтобы освоится на новом рабочем месте», чета Гиллрой, взяв с собой детвору, отправилась в театр. Джеймс лично сел за руль новенького паромобиля, стоившего по самым скромным прикидкам Элен столько, сколько ей и за всю жизнь не заработать. В Аркайд-парке открылся новый театр, и все сливки городского общества спешили на премьеру. По такому случаю в театре собирались показать сеанс иллюзиографа. Новейшее слово в сфере технологии и развлечения семимильными шагами завоёвывало безумную популярность, становясь излюбленным досугом для многих желающих приобщиться к искусству.

Поклонников нового чуда света становилось всё больше. Случалось, что на входе в театр, где должны были показывать сеанс, стояли толпы желающих увидеть магию движущихся картинок хоть одним глазком. И единственное, что пока не давало иллюзиографу стать воистину массовым увлечением – это дороговизна в производстве и, следовательно, высокие цены на билеты. Далеко не каждый мог себе позволить посетить подобные мероприятия. Элен вот, хоть и была порядком наслышана о невероятном зрелище, когда на большущем экране оживали картинки, превращаясь в иллюзию жизни, ни разу не видела этого чуда воочию.

Но девушка не особо унывала по этому поводу. У неё хватало и других, более приземлённых и обыденных проблем. Радовало, что её малолетние подопечные оказались нисколько не похожими на своих родителей. Ни грамма высокомерия, ни капли мрачности. Бьющая через край энергия, присущая детям сумасшедшая непоседливость и очаровательные ангельские мордашки. А уж когда брат с сестрой посмотрели на свою няню трогательными, карими глазками, Элен поняла, что двойняшки ещё те несносные засранцы, которые постараются устроить ей как можно более весёлую жизнь. Замечательные, в общем, детки. Но Элен была готова объявить им, если понадобиться, настоящую войну. У неё был немалый опыт ведения боевых действий, спасибо младшему братишке.

Комната Элен располагалась на третьем этаже особняка в западном крыле. Девушка любила просыпаться дома с первыми лучами солнца, а здесь она будет каждый вечер наблюдать его закат. Ну да это всё мелочи. Сама же комната поразила её своим убранством и чистотой. Удивительно, но как, не имея приличного штата прислуги, дворецкий умудряется в одиночку поддерживать порядок во всём этом огромном поместье? Эта загадка была выше понимания Элен. А может Катрин настолько хорошая домохозяйка, что от её придирчивого взора льдисто-голубых глаз в ужасе испаряется самая мелкая пылинка? Насколько было известно Элен, миссис Гиллрой нигде не работала, но постоянно находилась в разъездах. Чем можно заниматься всё это время, находясь вне дома, девушка ума приложить не могла. Впрочем, она и не должна об этом думать. Ей будут платить, и платить хорошо, за совсем другие вещи, нежели гадание на кофейной гуще.

Итак, супруги Гиллрой усадив в свой роскошный паровой дилижанс без умолку галдящих ребятишек, возбуждённых предстоящей поездкой, отправились в Аркайд-парк, пообещав вернуться не позже десяти. Так что в распоряжении Элен было целых четыре часа, которые она не собиралась тратить зазря. Она наскоро разложила свои скромные пожитки по полочкам, развесила в гардеробном шкафу верхнюю одежду, разобрала показавшуюся ей королевской постель и решила принять горячую ванну. Когда за окном слякоть и холод, горячая ванна самое надёжное средство поднять настроение. Погода нисколько не желала улучшаться, к вечеру улицы начало затягивать противным сырым туманом. Глядя в большое, забранное ажурной узорчатой решёткой окно, стоя под уютно жёлтым светом горящей люстры, Элен подумала, что такими темпами ночью туман окончательно завладеет погружённым во мрак городом.

Ванная комната была совмещена со спальней, что для выросшей в Фабричном районе девушки было чем-то из ряда вон выходящим. Достаточно только толкнуть дверь, и ты окажешься в этом царстве сверкающего стекла и блеска отполированных кранов.

Вот и стояла Элен, порядком растерянная, в центре ванной комнаты, не зная, что дальше делать. Отчего-то она заробела, девушкой овладело смущение, словно она без спросу собирается искупаться в личной ванне мистера Гиллроя под его пристальным оценивающим взглядом. Тьфу ты, о чём она думает? Что за пошлости лезут в её голову? Элен, недовольная собой, сморщила носик. Ну что за скабрезные глупости… Кому она нужна? Кто за ней будет подглядывать? Комната дворецкого располагалась на первом этаже, спальня Стефана на втором. На третьем, кроме неё, на данный момент никого не было, ни одной живой души. Дверь в свою новую комнату Элен заперла. Так чего же она боится?

Собравшись с волей, девушка отринула все надуманные сомнения и решительно повернула краны. В ванную ударила кристально чистая струя парующей горячей воды. Элен довольно улыбнулась и подошла к зеркалу. Придирчиво посмотрела на своё отражение и не найдя ничего примечательного, вновь сморщила носик. М-да, особой красотой она не блещет, чего уж там. Элен категорически отказывалась понимать, что в ней находят те люди, что одобрительно свистят в след, когда она идёт по улице. Наверняка смеются, другой причины девушка не видела. Мужчины, что с них взять… Правда, мама всегда говорила, что её дочь выросла настоящей красавицей, да и мисс Гиллрой намекала, что она хороша собой.

Пожав плечами, Элен приблизилась к зеркалу вплотную и внимательно всмотрелась в лицо скрывшейся за стеклом темноволосой девушки. Лицо, как лицо. Самое заурядное. Чересчур большие глаза, широковатый нос, дурацкие припухлые губы вызывающего цвета спелой вишни (брр-р… Прямо как у падшей девки какой!), крупный подбородок… Элен разочарованно вздохнула, отворачиваясь. Ничего нового она не увидела. Как была дурнушкой, так и осталась. Мама говорила, что у неё глаза как у султанатской принцессы, нашла, чем порадовать!

Девушка освободила волосы от синей атласной ленты и тяжёлые, тёмно-русые пряди каскадом рассыпались по плечам. Вот волосы, волосы – это да, своей непослушной густой шевелюрой, доставшейся в наследство от папы, Элен в полной мере гордилась. Раздевшись, девушка перекрыла воду, ванна наполнилась почти до краёв. Вода была в меру горячей и очень на вид заманчивой. Так и хотелось как можно быстрее погрузиться в этот чугунный бассейн. Ванна была настолько большой, что можно было спокойно улечься в ней и вытянуть ноги!

Скинув туфли, Элен присела на краешек ванны и с наслаждением помассировала затёкшие пальцы. Она не очень жаловала подобную обувь, предпочитая дома обходиться простыми и удобными босоножками или круглоносыми башмаками. Но в доме Гиллроев следовало выглядеть соответственно занимаемой должности. Элен признавала, что благообразная и чистенькая нянечка малолетних сорванцов в грубых ботинках или легкомысленных сандалиях будет выглядеть не очень хорошо.

Поморщившись, Элен с самым невозмутимым видом осмотрелась и взялась за шнуровку ажурного лифа. Она терпеть не могла этот предмет женского нижнего белья. Лиф постоянно давил и стеснял движения. О-о-о, как же она радовалась вечерами, когда снимала его и проклинала, надевая каждое утро. В такие моменты она до слёз завидовала тем самым падшим девкам, которые не удосуживались стеснять себя этим дьявольским орудием пыток! И зачем ей нужен лиф, скажите на милость, если у неё даже и груди то практически нет?! Но мама, мама воспитывала из неё леди. Да уж, леди с улицы Шестерёнок… Элен скептически ухмыльнулась.

Отшвырнув ненавистный лиф в сторону, девушка взялась за панталоны. Увлечённая глубоко личными мыслями, девушка совсем не обратила внимания на едва слышимый скрип, зародившийся в спальне. Скрип был так похож на звук осторожно приоткрываемой двери, что даже услышь его Элен, и то не поверила бы собственным ушам. Какая, скажите на милость, может быть «приоткрываемая» дверь, когда она дважды провернула в замке ключик, надёжно запирая комнату?

Оставшись в чём мать родила, Элен торопливо забралась в ванну. Горячая вода ласковым парным молоком обволокла кожу, принимая девушку в свои объятия. Элен откинула голову на специально предусмотренную подушечку и, вытянувшись в струнку, блаженно застонала. Боже, как же хорошо… Набрав в лёгкие воздуха, девушка зажмурилась и погрузилась в воду с головой.

Скрывшись в хрустальной заводи, Элен, разумеется, не услышала звука едва уловимых шагов, доносящихся из спальни. Словно кто-то осторожно крался, едва слышно ступая по устланному на полу ворсистому ковру. И этот некто очень не хотел быть замеченным.

Вынырнув, Элен смешно зафыркала и щедро плеснула в игриво кусающуюся горячую воду душистого шампуня. Взбив пену, девушка, полностью скрылась под белыми воздушными хлопьями, оставив над водой одну лишь голову. Игриво высунув из пенной заводи ноги, девушка шаловливо сделала в воздухе «ножницы». По комнате разносился одуряюще вкусный пахучий аромат шампуня, а вода настолько нежно ласкала кожу, что Элен была на седьмом небе от счастья. Иногда нужно так мало, чтобы очутиться в нирване. Девушка решила, что эта новая работа принесёт ей больше плюсов, чем минусов. Она справится. Справится со всеми трудностями. Как всегда справлялась. Мама говорила, что упёртый характер ей достался от отца. Папа же в таких случаях добавлял, что умение встревать в разные глупости дочка определённо переняла от матери… Элен невольно улыбнулась. Она очень сильно любила своих родителей. И всегда скучала по ним.

Расслабившись, Элен смежила глаза. Зная о привязанности дочери к родительскому дому, Виктория Харт частенько ворчала, что же будет Элен делать, когда выйдет замуж? Или она думает остаток жизни провести в своей маленькой комнатке под маминым крылышком? Элен же мастерски игнорировала подобные рассуждения мамы. Александр в этом вопросе всегда вставал на сторону дочери. Будь его воля, он бы ни за что и никогда не отпускал свою малышку за порог дальше, чем на сто футов. Тони, младший брат Элен, ждал не дожидался того дня, когда сестра выскочит замуж и освободит в его безраздельное пользование свою комнату.

Мечты о замужестве оставались исключительно мечтами мамы. Но ни её. Элен Харт меньше всего на свете хотела замуж. Во всяком случае, пока. А учитывая, что привлекательностью она отнюдь не блещет, перспектива свадьбы отодвигалась на весьма неопределённый срок. Что девушку вполне устраивало.

Вдоволь наплюхавшись, Элен с немалым сожалением вылезла из ванны и спустила остывшую воду. Вытеревшись досуха огромным пушистым полотенцем, она накинула на разгорячённое тело длинный халат и, подхватив свои вещи, вошла в спальню. Элен открыла шкаф и заботливо развесила одежду по плечикам. Юбка, блузка, кофточка, чтобы ни одной складочки и не дай бог пятнышка.

Закрыв дверцу шкафа, Элен прошла к стоящему справа от кровати зеркальному трюмо и, присев на постель, взялась за расчёску. Необходимо привести себя в порядок и как следует высушить волосы, чтобы не выглядеть с утра растрёпанной неряшливой ведьмой. С блистающей безупречными нарядами и косметикой Катрин вполне станется дать Элен пинка под зад из-за любой пустячной оплошности, будь то неровно подстриженные ногти или выбившаяся из причёски прядка волос.

Расчесав волосы, Элен сбросила халат и повернулась, чтобы взять заранее приготовленную ночную рубашку. Она намеривалась лечь спать пораньше. Завтра с утра начнётся её первый рабочий день и уж тогда она не позволит себе такой роскоши, как заснуть раньше уложенных в постель детей. Но сегодня, сегодня она всё ещё была вольна над своими желаниями.

Рука Элен наткнулась на одеяло, но ночнушку так и не нащупала. Недоумённо нахмурившись, Элен внимательно осмотрела постель. Как же так, ведь она же собственными руками положила рубашку на середину, прямо вот сюда… Девушка встала на ноги и медленно двинулась по кругу, обходя придвинутую изголовьем к стене кровать. Что ещё за чудеса такие? Куда испарилась из запертой комнаты её рубашка….

Элен резко повернулась к входной двери. Большие карие глаза изумлённо расширились. Дверь была приоткрыта! Но она же лично… Что здесь происходит?!.

С оглушающе забившимся сердцем Элен стремглав кинулась к двери и одним резким движением захлопнула её. Ключ! Где же ключ? Куда она его положила? На прикроватный столик, кажется… Девушка повернулась и… И только сейчас увидала, что слева от кровати, забившись в самый тёмный угол, сидит, поджав под себя ноги, какой-то молодой парнишка в затасканного вида полосатой пижамной паре, прижимая к груди ЕЁ НОЧНУЮ РУБАШКУ!

И ещё девушка поняла одну очеееень неприятную вещь. Она была абсолютно голой. Как Элен удержалась от истошного визга, способного по её предположениям поднять мёртвых из могил с близлежащего Шелзенского кладбища, она сама не могла сказать. Зато мисс Харт совершила прыжок через всю комнату, достойный преследуемой львом быстроногой лани.

Элен оказалась в халате быстрее, чем успела выдохнуть. Тут же, упав на пол, она осторожно высунула голову над кроватью. С противоположной стороны, поверх одеяла и простыней, на неё смотрел невесть как появившийся в её комнате паренёк. Так они и замерли, каждый со своей стороны, разделяемые постелью, оба стояли на коленях и оба безмолвно таращились друг на дружку. Сердечко Элен постепенно замедлило набранный стремительный темп, успокаиваясь и затихая. Девушка понимала, насколько комично выглядит эта ситуация со стороны. Но вот только ей было не до смеха! Элен не разродилась воплями лишь потому, что почти мгновенно сообразила, кем был этот незваный нежданно-негаданный посетитель. Пробравшийся в её спальню молчаливый парнишка не мог быть никем иным, кроме как Стефаном Гиллроем.

Но, позвольте заметить, принадлежность юноши к семье Гиллрой не давала ему ни малейшего права врываться в спальню прислуги и пугать Элен до полусмерти. И, тут девушка покраснела, как перезревший арбуз, не спуская с молодого Гиллроя настороженного взгляда, никто не давал ему права глазеть на её обнажённую натуру. Проще говоря, Элен не привыкла, чтобы на её голую задницу пялились, разинув рот, всякие ненормальные.

Стефан смотрел на неё, скорчившись на полу и не говоря ни слова. Что ж, похоже, его сложившаяся ситуация устраивала более чем, чего нельзя было сказать о мисс Харт. Элен была девушкой доброй и терпеливой, но постоять за себя была вполне способна и редко кому давала спуску. Она мрачно закусила нижнюю губку, не отводя от юноши взгляда. А он ничего, вполне хорош собой, вынуждена была признать Элен. Белокурые волосы, уточённые черты лица, прямой нос, аккуратный подбородок, Стефан являлся более мужественной копией Катрин. Но вот глаза…

Синие глаза Стефана в обрамлении густых ресниц, казалось, были способны свести с ума не одну легкомысленную девушку, но… Но в них ничего не было. Ни отблеска жизни, ни тени эмоций, ни любопытства, ни желания, ни-че-го. Синие глаза Стефана были тусклыми пустыми колодцами, в которых растворился разум, и утонули все чувства. Он смотрел на Элен, но у девушки создавалось впечатление, что он её не видит, а смотрит куда-то вдаль, сквозь неё, словно заметил на стене комнаты нечто интересное. Она даже обернулась, но ожидаемо ничего не увидела, кроме разлинованных в полосочку салатовых обоев. Внезапно все страхи, всё негодование и возмущение, вся паника, обуявшая её, показалась Элен не стоящей и выеденного яйца. Хвала всем святым, что она удержалась-таки от крика. Неужели она могла испугаться этого несчастного парнишку? Да он вряд ли даже понял, что она была нагишом, в чём мать родила! Элен подумалось, что для Стефана нет абсолютно никакой разницы, одетая она или нет. Да сбрось она повторно халат, он и бровью не поведёт, а выражение пустых синих глаз нисколько не изменится. И вообще, надо всегда проверять заперта ли дверь на самом деле или же только в её воображении!

Элен стало до того жаль этого светловолосого паренька, лишь на несколько лет старше неё, что в сердце защемило.

– Эй, не бойся меня, – Элен встала на ноги и медленно опустилась на кровать, стараясь не совершать резких движений. Вот чудно то как всё! Как будто она пытается приручить дикого, незнакомого с людьми зверька. Девушка выпрямилась, поджав по себя ноги, расправила прикрывающие бёдра полы халата, и как можно более дружелюбно улыбнулась.

– Привет, я – Элен. Я ваша новая няня. Ну… То есть няня твоих младших брата с сестрой. Ну, ты наверняка понял меня, да? Во всяком случае, мне кажется, что понял. А ты, дай угадаю… Тебя зовут…

Элен специально тянула время. Глубокомысленно хмуря брови и состроив крайне сосредоточенную рожицу, словно решая в уме сложные арифметические уравнения, она как бы невзначай поглядывала на не торопящегося вылезать из-за кровати парня. Элен пыталась уловить в глазах Стефана проблеск хоть каких-то изменений. Но тщетно. Юноша всё так же уныло таращился на неё, словно жующая траву корова. Ладно, ещё не вечер…

– А тебя зовут Стефан! – радостно воскликнула Элен и дурашливо захлопала в ладоши. Да, ведёт она себя так, словно общается с пятилетним ребёнком, а не с взрослым человеком. Кто угодно, увидь происходящую в спальне картину, и её саму вполне способен принять за великовозрастную дурочку, ушибленную в детстве головой об пол. Но в данную минуту девушке было глубоко наплевать, что о ней подумает возможный сторонний наблюдатель.

– Я угадала, верно? Видишь, как я догадливая! Хотя, наверно, тебе стоит знать, что твоё имя мне было изначально известно…. Ну да ничего, всё равно я тебя смогла удивить, признайся. Кстати, если ты думаешь, что сидя на полу, разговаривать со мной будет удобней, то глубоко заблуждаешься. Давай, поднимайся и садись на кровать. Я не съем тебя, не бойся. Ну же!..

Элен приветливо, продолжая ласково улыбаться, приглашающе помахала рукой. Стефан, наконец, пошевелился и проводил движение её руки пристальным взглядом, ни дать не взять цирковая собачка, следующая за командами опытного дрессировщика. Элен сконфуженно ругнулась под нос. Почему-то ей было стыдно даже в мыслях оскорблять бедного парнишку, сравнивая его с бессловесным животным.

– Ну вставай-вставай. Уверяю, что здесь намного мягче и лучше, чем на полу, честное слово. Стефан, ну в конце-то концов, это всё-таки твой дом, и ты волен делать в нём всё, что тебе не заблагорассудится. Даже можешь сесть на мою постель. Но только, чур, руки не распускать!

Довольная своей шуткой, Элен тихонько рассмеялась. Звук её звонкого чистого смеха заставил Гиллроя встрепенуться. Он поднялся на колени, затем встал на ноги. И замер, глядя на неё сверху в низ. Неужели на него подействовал её смех, чуть не поперхнулась Элен? Или же он просто отреагировал на звук собственного имени?

– Стефан. Стефан, садись рядом со мной.

– Да, я Стефан. Мама говорит, что я Стефан, – юноша разлепил губы и впервые с момента нахождения в комнате Элен заговорил. Голос у него был под стать глазам, такой же пустой и бесцветный. – Мама говорит, что я хороший мальчик.

В голосе Стефана прорезались капризные нотки. Он словно ждал немедленного подтверждения маминых слов.

– О-о-о, Стефан, ну конечно, конечно ты хороший мальчик, – боясь спугнуть удачу, торопливо сказала Элен. – Ты самый лучший мальчик на свете.

Стефан помотал головой и тяжело бухнулся на кровать, смяв простыни. Элен в душе возликовала. Он послушался её! Послушался!

– Можно, я прикоснусь к твоим волосам? Они у тебя такие красивые, как у мамы… То есть я хотела сказать – миссис Гиллрой.

Поскольку вновь уставившийся в одному ему видимые дали Стефан ничего не ответил, Элен сочла молчание за знак согласия. Она протянула руку и робко дотронулась до белокурых, достигающих плеч, волос паренька. Только сейчас девушка заметила, что эти волосы не помешало бы как следует помыть. Да и самому Стефану горячая ванна совсем бы не повредила. От него шёл довольно-таки устойчивой запах давно немытого тела. А его пижама определённо нуждалась в капитальной стирке.

– Как же ты запустил себя, бедняжка, – прошептала Элен, вглядываясь в лицо Стефана. – Что ж, думаю, мы с тобой поладим, дружок. Ты же хочешь стать моим другом?

– Другом, – эхом отозвался Стефан, из уголка его приоткрытого рта потянулась тоненькая струйка слюны. – Стефан хороший мальчик.

– М-да, вижу, что ты просто без ума от меня, – рассмеялась Элен, вытирая рот Стефану рукавом халата. – Ещё никто из парней не пускал слюни в моём присутствии! Чертовски польщена. У вас хороший вкус, мистер Гиллрой!

_________________________________________________

Джентри плохо выспался, а потому пребывал в исключительно ужасном расположении духа. Не подал профессиональному нищему, взывающему на паперти к совести проходящих мимо ранних пташек. Нагрубил кондуктору маршрутного омнибуса, заподозрившего в старшем инспекторе Империал-Ярда «зайца». Наступил на ногу разодетой в облезлые меха дородной даме у Хрустального моста. Отпугивал хмурой небритой физиономией спешащих в школы и гимназии детишек. Пригрозил стайке засыпающих на ходу после тяжёлой рабочей ночи помятых проституток на улице Тюльпанов неделей кутузки… В общем, день у Джейсона не задался с самого начала.

С наступлением утра властвовавший всю ночь туман рассеялся без следа, в бессилии растекаясь хиреющими струйками по каменным мостовым. Туман спешно убегал в канализацию, прятался в занесённых палой листвой городских парках, торопился к рассекающей столицу на две неровные части неспешно текущей Магне. Утренний воздух был чист и свеж, наполняя лёгкие запахами озона, влажной травы, речной воды. Совсем скоро утренняя свежесть сменится иными «ароматами». На смену бодрящим запахам осеннего утра придёт вонь с удвоенной силой запыхтевших фабричных труб, окрепший ветерок принесёт от реки миазмы переполненных коллекторов, добавятся запахи горящего масла, сжиженного газа, пота лошадей, кожи, раскалённого железа. Чуть позже в мешанину сплетающихся ароматов вольются запахи выпеченного хлеба, дух конского навоза, запах тысяч высыпавших на улицы людей. Город окутается этими ароматами, как восточная красавица шелками и так будет до следующего очищающего дождя или растворяющего любые запахи тумана. Таков был большой город. И никто, из живущих в нём, этих запахов практически не замечал. Люди рождались в них, жили с ними и умирали, вдыхая их…

Джентри прибыл в Главный Городской небопорт к семи часам. Утренние сумерки ещё неохотно отступали, освобождая дорогу зарождающейся на востоке заре. Небо было чистым, с вкраплениями серебряных шляпок гвоздей-звёзд по всему бледнеющему, наливающемуся серым цветом рассеяно-чёрному полотну. Ещё немного и звёзды исчезнут, а небо заиграет совсем другими красками. Денёк обещался быть на редкость солнечным и тёплым.

Джентри пересёк вместительную транспортную площадку, запруженную дилижансами и паромобилями, вошёл под своды гигантского здания порта, освещённого изнутри сотнями ярчайших фонарей, и вышел с внутренней стороны. Здесь, на огромной, невероятных размеров, покрытой тщательно подогнанными плитами площади, настоящими великанами высились, обросшие металлическими растяжками причальные мачты. Колоссальные башни из металла вонзались в светлеющее небо, мигая красными сигнальными огоньками. У подножия мачт, уподобившись муравьям, суетились десятки рабочих, занятых приготовлениями к приёму или отправке дирижаблей. Справа, на приличном расстоянии от последней мачты, располагались колоссальные ангары, способные принять в своих необъятных чревах воздушных странников.

Джейсон остановился на выходе из здания порта, прищурившись, наблюдая за волокущими к одной из мачт бухту причального троса дюжими работниками в непромокаемых штормовках. В столь ранний час на территории небопорта посторонних людей было не так уж и много. Намётанный глаз Джентри насчитал в поле своего зрения не более двух десятков человек. Не в пример заполонивших транспортную площадку водителей и извозчиков. Что ж, день только начался. В час пик здесь не протолкнёшься от толп народа. Главный небопорт города каждый день обслуживал десятки дирижаблей: грузовых, пассажирских, почтовых, курьерских. Военные дирижабли располагались на гораздо меньшей по размеру территории Западного небопорта. Так же в Столице имелись Центральный небопорт, для приёма особенно важных гостей и совсем маленький небопорт Бигелоу, обслуживающий пригородные сообщающиеся линии. Главный же Небопорт был самым большим из всех и самым старым. Его построили более тридцати лет назад, одновременно с началом эпохи освоения воздушного пространства.

Интересующий инспектора дирижабль должен был причалить примерно через двадцать минут. Джейсон то и дело поднимал голову, вглядываясь серыми глазами в наливающееся утренним светом бескрайнее небо. Заходящий на посадку дирижабль будет виден издали. Сначала маленькая, мерцающая на бескрайних просторах пока ещё угрюмо-тёмного неба точка. Потом, постепенно увеличиваясь в размерах, на глазах у встречающих, маленькая точка превратится в несомую потоком невидимого ветра маленькую сигарообразную игрушку. А ещё через несколько минут в раскинувшемся над портом небе зависнет сияющая огнями громада властелина воздушного моря – красавца дирижабля.

Сейчас, у верхушек причальных мачт на прочных тросовых растяжках были пришвартованы два судна. Насколько мог рассмотреть Джентри, грузовой толстяк класса «Штоф», именуемый по-простому бочонком, и двухпалубный пассажирский гигант «Атлант», превосходящий размерами ожидаемый Джейсоном «Альбатрос» почти в полтора раза.

Джейсон со скучающим видом посмотрел на жилетные часы. Ждать он умел, этого не отнимешь у полицейского, привыкшего часами сидеть в засаде или проводить сутки за наблюдениями, когда время течёт настолько медленно, что кажется бесконечной ленивой рекой. Инспектор зевнул. Чёрт его дери, заснул он далеко за полночь и проспал каких-то жалких три-четыре часа. Очень мало для измотанного предыдущим насыщенным днём человека… Ну ничего, в таких случаях Джентри любил говаривать, что на пенсии отдохнёт. Вот тогда он как следует отоспится, на зависть всем медведям и суркам.

В зевающем человеке, наблюдающим за гигантскими причальными мачтами никто не опознал бы старшего инспектора Империал-Ярда. Джентри ничем особенным не выделялся. Всего лишь ещё один человек из толпы. Высокий, с хмурой худощавой физиономией, в длинном плаще и шляпе с чуть изогнутыми полями и прямой тульей. Плащ скрывал вложенный в заплечную кобуру револьвер и приколотый к жилету значок полисмена.

Постепенно серое небо стало наливаться жёлто-алым светом. Заря разгоралась, пронзая торопливо убегающую ночь лучами встающего солнца. Моргнули и пропали последние звёзды, на несколько биений сердца в посиневшем небосводе зыбким призраком замерла горбушка надкушенной луны, но вот исчезла и она. Небо налилось синевой, солнце ярко вспыхнуло из-за горизонта, и торжествующее утро с триумфом вступило в город.

Мимо Джентри, вяло переругиваясь, промаршировал взвод крепких парней. Ребята обступили ближайшую к зданию небопорта причальную мачту. С верхушки вознёсшейся на сотню футов металлической башни безвольно свешивалось с дюжину тросов. Джентри рассмотрел на самой верхней площадке деловито копошащиеся возле причального узла фигурки. Забравшиеся на поднебесье удальцы были готовы взяться за лебёдку, чтобы подтянуть швартующийся дирижабль к мачте. Всё было готово для приёма воздушного судна. Значит, «Бабочка» уже на подходе. Или подлёте. Как правильно сказать, Джентри не знал. Зато прекрасно знал, что гонору и самодовольства у воздушных пилотов ничуть не меньше чем у моряков. Что для лётчиков, что для матросов все пешеходы были сухопутными крысами.