Текст книги "Созвездие химеры (СИ)"

Автор книги: Максим Бондарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Максим Бондарчук
Созвездие химеры

Copyright  2017 г.

Аннотация

Оно всегда приходит. Рано или поздно, но его появление становится неизбежным. Как смерть в конце жизни. Как снежная буря в середине декабря. Оно настигает тебя и бьет со всей силой, не давая опомниться и принять меры предосторожности. Оно приходит и требует своего. Жестко. Без всяких поблажек. И когда наступает этот момент, нам остается лишь уповать на самих себя.

Созвездие Химеры.

   1.

   Часы показывали почти два часа ночи. Тяжелое бремя давило на него всем своим весом, как бы намекая ему о том, что он сделал и что будет должен сделать еще ни один раз. Это ощущение безвыходности шло рядом с ним уже многие годы.

   Сколько их было? Десятки? Может быть сотни? Нет, гораздо, гораздо больше, чем он мог себе представить. Даже сейчас, сидя на краю узкой кровати и глядя в окно, где за линией разграничения во всю светился величественный город, заливая своим неоновым светом окружавшие его, как джунгли далеких планет, Трущобы Нищих, он в очередной раз поймал себя на мысли, что несправедливость в этом мире стала таким же обычным явлением, как способность каждого из жителей дышать фильтрованным кислородом. Никто не перечил, никто не возмущался. Все шло своим чередом. Как огромный отлаженный механизм, улицы засыпали и просыпались в одно и тоже время. Люди поднимались, уходили на свои работы и вскоре возвращались. День за днем. Год за годом.

   Однако даже в таком месте возникала жизнь. Странно говорить об этом именно в таком ключе, но жизнь здесь была слишком большой привилегией. И она зарождалась в Трущобах. Глубоко под землей. Там, куда не могли добраться боевые дроны, следившие за порядком над этими местами, рассекая воздух своими маленькими металлическими тельцами и устремляясь высоко в небо, откуда можно было вести наблюдение. Ни полиция, ни армия, ничто и никто не могло проникнуть туда без ведома тех, кто поставил перед собой цель освободиться от гнета властей и стать по-настоящему свободными. Никто. Кроме таких как он, живущих здесь уже очень давно.

   Прозвучал звонок. Он поднял трубку и на том конце провода послышался женский голос.

   – Она будет сегодня в Подземелье. Третий корпус. Ты знаешь где это?

   – Да. – он потушил сигарету и бросил окурок в пепельницу. – Еще какие-то детали?

   – Ходят слухи, что о тебе прознали. Будь осторожен. Мы сейчас выясняем кто мог раскрыть тебя, но на это потребуется время. Однако задание остается в силе. Выполни его, Горг.

   Голос пропал. В трубке повисли гудки. Теперь нужно было действовать.

   Мужчина оделся и прямо направился к двери. Спертый воздух общежития горняков бил прямо в ноздри и был настолько неприятен, что ему в миг захотелось блевать. Едва сдержавшись, он спустился по широкой лестнице, подошел к лифту и вместе с еще несколькими мужчинами вошел в кабину.

   Мысли о провале не давали ему покоя.

   Все стало слишком опасно.

   Так он думал всегда. Рано или поздно о нем должны были узнать и участь, уготованная ему, вот-вот должна была осуществиться. Люди молча стояли рядом с ним. Механизм, опускавший все это время вытянутую кабину лифта, внезапно остановился. Лязг от удара разлетелся во все стороны и заставил его насторожиться.

   Неужели началось?

   Мышцы напряглись. В воздухе почувствовалось напряжение. Он внимательно смотрел за стоявшими рядом с ним людьми. Оценивал их. Он был готов ко всему и машинально отступил к боковой стенке.

   – Чтоб их всех – грозно закричал один из них, ударив кулаком по стене. – Мы платим чертовые налоги, чтобы эта рухлядь каждый раз ломалась на полпути. Нет, с меня хватит! Сегодня же отказываюсь от всего этого!

   Он наклонил голову и сплюнул на пол. Лицо исказилось в мрачной гримасе, а глаза широко раскрылись.

   Нет, это не они.

   Вскоре лифт вновь продолжил свое монотонное движение, пока не остановился у самого выхода из многоэтажного общежития. Люди здесь были, как муравьи в огромном муравейнике. На фоне монолитных построек и ярких билбордов, каждый из них был как пылинка в бесконечном пространстве, затерявшемся где-то далеко в космосе и не понимавшем как вернуться обратно.

   Медики, пожарные, простые работяги. Они составляли костяк общества в Трущобах и были тем немногим, что еще напоминало уставшим и озлобленным жителям Нищих о той жизни, которая царила за разграничительной линией. Даже в такое время поток людей не уменьшался, хотя каждый из них понимал последствия того, что будет, если они попадут в объектив камер наблюдательных дронов.

   Теперь его путь лежал в Подземелье. Огромный подземный город, вырытый несколько десятков лет назад горняками и превращенный в оплот свободной жизни, где официальная власть имела лишь формальное значение. Там правили другие короли, другая свита, и люди всеми силами старались попасть туда.

   – Стой, куда идешь.

   Охранник у входа в метро, откуда каждую ночь отправлялись поезда в Подземелье, встретил его холодным взглядом.

   – А как ты думаешь? Куда и все.

   – Это ты, Горг? – страж порядка поднял в своей руке небольшой фонарик и направил яркий свет прямо в лицо.

   – Да.

   – Ох, прости, – узнав в новом посетителе своего старого знакомого, охранник расслабился.– Сегодня весь вечер как на колючках. Мы принимаем пассажиров на поезда уже четвертый час. Сам знаешь кто сюда плетется помимо горняков: бомжи, безработные, того и глядишь убьют кого-нибудь или еще хуже, подожгут все это место, а там, сам знаешь, выход только один, жертв будет очень много.

   Мужчина одобрительно закивал головой. Подобное было не редкостью. Жизнь в клетке, где каждый твой шаг отслеживался, а любое действие выходящее за рамки установленных законов и правил могло повлечь тюремный срок, диктовала свой ритм. Люди нескончаемым потоком стремились в Подземелье и меры безопасности с каждым днем становились все жестче.

   – Твой номер четырнадцатый.

   Охранник провел по запястью Горга небольшим прибором, выжигавшим на руке порядковый номер в экспрессе и название пропускного пункта, через который проходил человек. Жалящее прикосновение быстро пропало, но след на коже все еще был красным, отчего зуд в этом месте нарастал еще сильнее.

   – Больно. – подытожил мужчина.

   – Это еще что. Прибор невинная игрушка по сравнению с тем, как нас "метили" в угольных мешках. Вырезали номера по-живому, прямо на кисти. Представляешь? Кое-кто даже умудрился получить огненное клеймо, словно он был не человек, а какой-то там мустанг. Вот глянь.

   Охранник расстегнул манжет своей униформы и, оголив руку до локтя, показал старый шрам, полученный им еще во время работы на шахтах в соседних звездных системах. От запястья тянулся настоящий шлейф из выжженных на живой плоти номеров и чисел, символизировавших шахтерские бригады и даже организацию которой он принадлежал.

   – Наших там много померло. Из тридцати здоровенных мужиков остался только я, остальных оставили прямо в забое.

   Он на секунду замолк, видимо вспомнив свое прошлое о котором так живо рассказывал.

   – Ладно, твоя карета скоро отправляется, – охранник указал на стоявший на третьем пути небольшой, всего в три вагона, поезд. – Поторопись. Дополнительного рейса на сегодня уже не предусмотрено.

   – Ты уходишь? – спросил Горг.

   – Да. Моя смена заканчивается сразу с отъездом экспресса.

   – А кто будет внутри Подземелья?

   – Ребята из второго охранного корпуса. Они там уже несколько часов дежурят.

   – Спасибо. Я пойду.

   Охранник натянуто улыбнулся и открыл ворота. За ними толпились около двадцати человек. Народ уже во всю ждал отправления поезда и каждая секунда простоя на платформе заставляла их буквально вскипать от ожидания.

   – Ну сколько можно?

   Мужчина стоял вдалеке от всех. Одетый в грязное тряпье и тяжелые армейские сапоги, которые использовали шахтеры в самых глубоких забоях, он был похож на бездомного бродягу, собравшего оставшиеся силы, чтобы напоследок, перед вахтой в очистительных стоках, окунуться в безмятежность Подземелья.

   Через минуту экспресс разразился пронзительным писком. Фары зажглись и перед поездом осветился глубокий тоннель, ведущий прямо к главным воротам Подземелья.

   Люди бросились в открывшиеся двери вагона. Каждый хотел занять место поближе, чтобы первыми по прибытию, вырваться на свободу, которая ждала их после продолжительного пути по вырытому тоннелю.

   – Это последний экспресс, других не будет.

   Голос машиниста, доносившийся из старого динамика, сильно искажался помехами. Правительство всеми силами давило любые попытки людей связаться между собой в обход открытых каналов связей и установки дополнительных телефонных линий. Раз в квартал, в специально выбранный день, производился настоящий коллапс всех систем. Гасли даже фонари на дорогах. Резким веерным отключением и выбросом энергии в общественные линии, они выжигали любую электронику, подключенную в обход правил и неспособную выдержать такие перегрузки. Однако такой способ работал недолго и вскоре, через каких-то пару месяцев, нашлись умельцы, разработавшие технологии, способные работать даже в таких условиях, что свело на нет подобные попытки заглушить связь и увеличило в разы финансовые затраты на такого рода карательные операции.

   – Трогай! Мы и так слишком долго тут торчим!

   Бездомный вновь дал о себе знать. Его лицо было перевязано старой грязной тряпкой, на носу запеклась кровь. Вид был полностью отталкивающим, не говоря о том, что за запах исходил от него, стоило кому-то приблизиться к бедолаге ближе чем на два метра. Все отошли от него подальше, но ему казалось было все равно. Он продолжал говорить что-то себе под нос, изредка поглядывая на тех, кто пытался смотреть в его сторону.

   – Вы ничего не понимаете! – он выбросил руку и указал пальцем на стоявшего в самом углу горняка. – Ты думаешь, что там найдешь свободу? Хах! Ты бежишь от нее, как крыса, чувствуя приближение шторма. Что ты там ищешь?

   Он развернулся и направил свой взгляд прямо на него. Несколько секунд в колыхающемся вагоне висело молчание. Был слышен лишь стук колес и скрежет металлических механизмов. Никто не хотел нарушать тишину.

   – Тебе какое дело? – ответил горняк.

   – Ты такой же как и я.

   – Чушь! Ты даже близко на меня не похож.

   – Хах!

   Он широко раскрыл рот и, откинув голову назад, громко рассмеялся. Его смех был настолько груб и страшен, что многие из пассажиров, наблюдавших за этой сценой с других мест, замерли от неожиданности.

   – И это ты решил просто взглянув на мою одежду? Да, она не пахнет духами и не сшита в ателье, но под ней такое же тело как и у тебя. Я такая же крыса в этой клетке, как и ты, просто плохо одетая. Однако, в чем-то ты прав, между нами есть разница, которую ты, к сожалению, отказываешься видеть.

   Бездомный выпрямил вторую руку и провел ее вокруг себя очертив в воздухе воображаемый круг.

   – И в чем же она заключается? – мужчина заинтриговано подался вперед, ожидая услышать прямой ответ.

   – Мы живем по разным правилам, но умираем по одним и тем же. Вопрос в том, когда это до тебя дойдет.

   Потом он замолчал. Присев на пустое место рядом с окном, он достал из внутреннего кармана ржавую флягу и тут же приложился к ней, выцедив на глазах у пассажиров все содержимое до последней капли.

   – Чертов псих.

   Эта фраза была последним, что Горг смог услышать за время поездки в Подземелье.

   Стук колес мчавшегося экспресса заполнил все пространство вокруг. Люди молчали. Изредка кто-то из них нет-нет да поворачивался в сторону грязного бомжа, чтобы через секунду, поморщив лоб, отвернуться обратно.

   Тоннель постепенно расширялся, увеличивая путь по которому шел экспресс до неимоверных размеров. Удивительно было смотреть на все это. Труд сотен человек, буквально выгрызших в неподатливой породе огромный путь, увенчаный завершавшейся в самом конце металлическим куполом, являя собой настоящий символ непокорности. Желания быть свободным несмотря ни на какие преграды. Здесь не было камер, не было полиции. Страх перед арестом растворялся в воздухе тысяч людей ежедневно циркулировавших по этому маршруту. Здесь было нечто, что каждый раз, по приезде сюда, удивляло Горга и заставляло на минутку остановиться, чтобы всем своим телом и разумом впитать это ощущение.

   Машинист объявил конечную остановку. Лязгнув напоследок тормозными механизмами, экспресс остановился и окончательно замер, дожидаясь выхода пассажиров.

   Они вылетели в единственные двери так быстро, словно кто-то сзади гнался за ними и через несколько секунд внутри поезда остались только двое. Бездомный спал. Или ему просто казалось так. Грязное лицо, прикрытое засаленным капюшоном, было опущено вниз, а из-под носа доносилось нечленораздельное бормотание. То ли слова, то ли просто бурчание, но в тот момент этот человек был меньше всего похож на человека, отчего Горг просто проигнорировал его.

   Воздух в этой пещере, которые простые люди и горняки называли Подземельем, был свеж и разительно отличался от того, чем ему приходилось дышать живя в промышленной зоне. Система вентиляций, фильтров и вытяжек работала на полную мощность. Освещение, отопление, водопровод. Все это и многое другое было проведено и установлено по всем правилам, обеспечивая самым необходимым и жизненноважным каждого человека попавшего сюда. Это был рай для них. Всего одного взгляда было достаточно, чтобы понять это.

   Металлический купол, поддерживаемый сотнями, переплетенных между собой, толстыми стальными тросами и бетонными столбами, держал на себе весь вес горной породы, давивший на него сверху. Узлы и агрегаты, автономные машины, роботы-подсобники. Все, что можно было найти на поверхности или собрать вручную, было брошено на обслуживание несущих конструкций и ее элементов. Каждый день проводились осмотры, анализировалось состояние столбов и при выявлении даже малейших признаков разрушения конструкции, заменялось в течение нескольких дней.

   -Доброй ночи, Георгий. Рады вновь видеть вас в Подземелье. Разрешите вашу руку.

   Похожий на смятую консервную банку, робот подъехал к нему вплотную, схватил своими клешнями запястье мужчины и тут же считал номер. Хлопая оранжевыми глазами, он продолжил стоять на своем месте, ожидая реакции прибывшего.

   – Многолюдно сегодня – начал Горг, потирая руку. – Случилось что-то странное?

   – О, нет. Просто аншлаг. Время максимальной загрузки. Это продлится еще около часа.

   – Всего час? – он еще раз переспросил.

   – Около того. Мой внутренний процессор обрабатывает подобную информацию. Я собираю и анализирую пики посещаемости, сопоставляю время и продолжительность до следующего локального максимума и минимума, после чего делаю выводы. На основе этого могу сказать, что данный временной пик продлится еще час.

   Внезапно он замолк. Его оранжевые глаза слегка померкли, а вся конструкция словно обесточилась. Затем, как ошпаренный, он начал крутиться вокруг себя, пока через несколько секунд вновь не заглох. Жизнь к нему вернулась уже после, когда двое ремонтников, дежуривших неподалеку, увидев, что начало твориться с роботом, не подошли к нему и, подхватив под железные руки, не отнесли в сторону.

   – Чертово ведро с болтами! – ругался один из них. – Сколько раз я им говорил выкинуть его в утиль, но нет же...

   Они еще несколько минут возились с его начинкой, почти выпотрошив все содержимое робота наружу, но не добившись первоначального рабочего состояния, оставили лежать на полу едва живого, а сами вернулись к своему дежурству.

   Горг медленно зашагал вперед. Его так давно не называли полным именем Георгий, что обращение робота именно таким образом, стало для него неожиданным. Но цели это не меняло: его путь лежал в самый центр этого огромного Подземелья. Сквозь кварталы торговцев и купцов, предлагавших своим покупателям различные запрещенные товары, начиная от приемников настроенных на закрытую частоту и заканчивая оружием. В ходу было все. Если твои карманы были наполнены деньгами, каждый из купцов был готов предложить своей особенный товар. Это было вне закона и все это понимали, но дефицит и призрачная возможность приобрести нечто, чего у тебя никогда не было, заставляла людей идти на риск, высыпать на стол перед обрюзгшими торгашами все свои сбережения.

   Он шел по узеньким улочкам, пытаясь пробиться сквозь толпившихся людей. Все они хотели что-нибудь купить. Торговцы кричали, покупатели отвечали им тем же, пытаясь переорать стоявшего рядом соседа и назвать лучшую цену. Жизнь в этом месте бурлила по-особенному. Необычно. Хмурые и уставшие, здесь, в этом самом месте, они мгновенно преображались. На лицах появлялась улыбка, глаза начинали светиться от выбора, которого они были лишены на поверхности. Все играло им на руку, и крик с истошными воплями торговцев тут не стихали до самого утра.

   Торговые ряды заканчивались у разграничительного барьера, отделявшего этот небольшой по сравнению со всем Подземельем район, от его внутренней части. Охрана, собранная и сформированная их местных горняков, была единственным контролирующим органом в этом месте, вооруженным и имевшим право стрелять в любого, кто вызовет у них подозрение.

   Подойдя поближе к металлической сетке, он внимательно прислушался. Отголоски, доносившиеся с танцпола, расположенного в самом центре площадки, стали для него тем сигналом, после которого он мог спокойно расслабиться и еще раз вспомнить все детали.

   Горг знал ее. Женщина, которую ему предстояло найти находилась именно там. В потоке бурлящих тел и неутихающей музыки.

   Охрана холодно встретила его. Это был другой прием, совсем не похожий на то, что было на поверхности перед посадкой в экспресс.

   Самый главный из них заговорил первым.

   – Кто такой? – грубый голос вылетел из его широкого рта.

   – Мой номер уже в базе данных. – спокойно ответил Горг. – Можешь быть спокоен.

   – Я сам буду решать, когда мне быть спокойным, а когда нет.

   Он демонстративно махнул оружием и дал понять своим подчиненным, чтобы те обыскали нового посетителя.

   Все заняло не больше тридцати секунд. Проверив карманы и просканировав на всякий случай тело специальным прибором, двое охранников вернулись на свои места будто бы ничего не произошло.

   – Ладно, – подытожил главный. – Ты еще успеешь на выступление Оливии. Проходи.

   Охранник открыл дверь и указал путь.

   Музыка с каждым шагом становилась все громче. Зал был наполнен людьми до самого отказа. Сотни человек разных мастей и возрастов бились в экстазе в самом центре танцпола, выдавливая из себя все до последней капли. Женщины, мужчины, даже дети, впервые попавшие в это место, не стесняясь своих движений и хрупких тел, давали волю своим чувствам и вместе со всеми кружились в безумном танце под низкую томную музыку.

   Он пробирался сквозь этот бурлящий поток человеческих фигур, как ледокол, пробивая себе путь, отталкивая в сторону тех, кто, не видя и не слыша ничего вокруг, преграждал ему дорогу. Безумная толпа, лишенная разума, как рой, теперь подчинялись другим законам. Они жались один к одному, затем, спустя мгновение, как разнополярные частицы, отталкивались, устремляясь в другой конец.

   Наконец, когда большая часть пути была преодолена и люди уже не так сильно мешали ему, Горг вдруг увидел как лампы на самом верху купола стали нервно мигать. Светомузыка остановилась и толпа, ощутившая нечто странное, остановилась, оглядываясь по сторонам.

   Мелодия продолжала бить по перепонкам, но теперь ей было не суждено привлечь внимание сотен человек. На сцену выходила другая фигура. Поднявшись на импровизированный помост, женщина выбросила руки вперед и закричала так сильно и пронзительно, что отголоски этого возгласа пулей разлетелись по огромному пространству, зазвенев как камертон.

   Зал громко подхватил крик женщины и многократно усилил ее голос. Стены и потолок словно ожили от неистового крика сотен людей, соединивших свои голоса.

   Оливия широко раскрыла руки. Ее грудь, мышцы, все тело было возбуждено, нервы натянуты, как струны, а душа была готова выпорхнуть наружу и раствориться во все еще висевшем в воздухе эхе.

   Горг сразу узнал ее. "Наставница", "Прародительница", "Вещающая". Какие только прозвища и имена не давали ей люди, хотя бы раз побывавшие здесь и ставшие свидетелями ее силы, которая каждый вечер заставляла толпы людей безропотно слушаться ее и тонуть в бездумных танцах.

   Он знал это. Знали это все. Она сплотила людей, заставила их поверить в то, что так долго пыталось искоренить из сознания людей правительство. Убедила людей, что они сила, что они не винтики, работающие по воле невидимого хозяина, а личности, со своими мечтами, желаниями и стремлениями. Она воодушевила их и... тем самым стала объектом самого пристального внимания.

   Двенадцать попыток покушения окончились провалом. Ее били ножом, стреляли из пистолета, поджигали квартиру, где жила Оливия, но женщине каждый раз удавалось чудом избегать смерти. Люди еще сильнее поверили в нее, и с каждым днем их становилось все больше.

   Недалеко находился бар. Открытое помещения было огорожено от танцпола и почти битком набито посетителями. Рабочие, горняки и простой люд спускали здесь все, что было в их карманах, не оставляя на завтра и копейки на проезд. Все было погружено в алкогольный угар.

   Горг видел их глаза. Остекленевшие, потерявшие последние человеческие признаки, они превратились в нечто искусственное, не похожее на то, чем одарила этих людей при рождении мать-природа. Они стали другими... и вместе с ними менялись и люди.

   Бармен молча стоял на своем месте. Его лицо выражало абсолютное спокойствие ко всему происходящему. Коротко стриженный, с ярко-желтыми, почти соломенными, волосами он смотрел на приближавшегося к стойке мужчине, медленно протирая стакан.

   – Двойной, как обычно.

   Через мгновение емкость со ржаво-коричневой жидкостью уже находилась перед ним. Противная на вкус, она напоминала что-то среднее между теплой водкой, простоявшей на открытом подоконнике в разгар лета, и рыбьим жиром. Но выбор в этом заведении был невелик и, сглотнув солидную порцию слюны, он поднял стакан и резко опрокинул его, опустошив всего за три глотка.

   – Она сегодня великолепна.

   Бармен заговорил не отрываясь от чистки. Его взгляд был направлен вперед.

   – Может быть.

   – Ты не веришь в ее слова? В то, что она говорит?

   – Я мало во что верю. – ответил мужчина, все еще пытаясь заглушить мерзкое послевкусие от проглоченного напитка.

   – А в себя?

   – Наверное, это единственный человек кому я еще могу доверять.

   Наступило молчание, которое вскоре заполнилось гулом ликующей толпы. Оливия, не жалея сил и эмоций, произносила пламенную речь. Высокая женщина с карими, как корица, глазами была подобна катализатору, возбуждавшую всех присутствующих и заставляя смотреть на нее не отрываясь.

   – Настало время, братья! Время неподчинения. Время свободной мысли. Время свободных людей!

   Она снова вскинула руки к каменному потолку и огромное пространство вновь наполнилось криками людей.

   – Вы здесь потому, что всем вам надоело быть теми, кем вас поставили быть. Вы хотите быть другими Я вижу это. Я знаю это! Много лет назад я была такой же как и вы. Но наступило время и озарение снизошло на меня. Я стала видеть истинную суть происходящего, его настоящую начинку.

   Оливия продолжала. Ее голос не стихал почти двадцать минут. Как проповедь, как откровение раскаявшегося грешника, ее голос, ее слова гипнотизировали окружающих. Сотни людей стояли как вкопанные, подняв свои головы и замолчав, породив в этом огромном месте небывалую тишину. Даже музыка, игравшая все это время, стихла и прекратила бить по барабанным перепонкам.

   Это было удивительное зрелище. Не мудрено, почему правительство так сильно ее боялось и любыми способами старалось отправить на тот свет. Оливия ломала и рушила саму суть установившегося общества: подчинение и подконтрольность, какими бы красивыми словами они не прикрывались, высмеивались ею и ставились в один ряд с ложью и предательством. Каждый день она вдалбливала людям другие идеалы и каждый раз ей это удавалось все лучше.

   – Боритесь, братья! Будьте людьми! И вы обретете все тоже, что и я. Химера рядом. Нужно лишь протянуть к ней руку и каждый получит все, что только пожелает!

   С этими словами она покинула свое место и растворилась в толпе танцующих людей. Толпа машинально потянулась за ней. Как толстый и неповоротливый червь, они поползли вперед.

   Музыка становилась все громче, пространство наполнялось напряжением. Стоявшие до этого неподвижно сотни людей вдруг сорвались с места и начали плясать в такт ударявшей музыке. Все в одночасье стало другим. И в этом бушующем море Гор чувствовал себя не в своей тарелке.

   – Где тут туалет? – спросил он, переведя взгляд на бармена.

   – Прямо, метров двадцать. Там выход, ты не пройдешь мимо.

   Он указал пальцем в то место, где всего несколько секунд назад исчезла таинственная Оливия.

   Мужчина встал на ноги и направился к указанному месту. Люди расступались перед ним. Наблюдали. Охрана, дежурившая в этот день у самого входа, была занята своими повседневными делами и просто не обращала на него внимания. Лишь толпа медленно провожала его взглядом, пока он не скрылся от них в коридорах подсобки, чтобы затем вновь утонуть в безумном танце, забыв обо всем.

   Здесь было относительно тихо, но музыка все же пробивалась через каменные стены и проникала в вырубленные когда-то давным-давно тоннели. Здесь рабочие и простые люди были в безопасности. Это чувствовалось во всем: в разговорах, в радиопередачах, что доносились из динамиков, развешанных на всей протяженности длинных тоннелей, в плакатах. Все было буквально пропитано бунтом, как бензином, и не хватало лишь маленькой искры, чтобы все это место взорвалось и превратилось в одно сплошное пожарище.

   Туалет находился в самом конце каменного коридора возле большой трансформаторной будки, распределявшей энергию по многочисленным ответвлениям бесконечных тоннелей, тянувшихся на километры во все стороны. Небольшое помещение, одно на всех, и для мужчин и для женщин, оно напоминало холодную морозильную камеру. Было холодно. Система вентиляций здесь работала по своему режиму, отчего предугадать какой будет температура в следующие несколько часов, не мог никто.

   В дальнем углу он увидел ее. Оливия стояла возле умывальника и внимательно рассматривала себя в запотевшем зеркале.

   – Я не вовремя? Я не видел тебя.

   Женщина повернулась к незнакомцу и смерила его взглядом.

   – Нет, что вы. Проходите, вы меня не смущаете.

   Оливия отвернулась обратно к зеркалу и продолжила свой ритуал.

   Мужчина зашел в кабинку.

   – Вы видели мое выступление? – спросила она.

   – Да.

   – Скажите, вы верите в мои слова.

   – Нет. – громко ответил он

   Этот ответ ее сильно удивил. Она развернулась всем телом и посмотрела на выходившего из кабинки мужчину.

   – И почему же?

   – Ты даешь бесплодную надежду. Готов поспорить, что ты и сама не веришь в то, что говоришь. Жаль, что мне придется окончательно разубедить тебя.

   Оливия отошла от зеркала. Карие глаза внезапно наполнились слезами, отчего холод, царивший в этом месте, еще сильнее резал ее лицо.

   – Я не понимаю о чем ты?

   – В этом нет необходимости.

   Она осторожно обошла незнакомца и направилась к дверям. Схватившись за ручку, женщина несколько раз дернула ее, но не смогла открыть. Попытка повторилась, но все безуспешно. И лишь тогда, когда чужие руки обхватили ее шею, до нее дошло, что время ее начало обратный отсчет.

   Криков почти не было – он крепко сжимал ее рот, не давая даже писку вырваться из ее легких. Тело тряслось, тоненькие женские ручки бесплодно искали за что зацепиться. Она знала чем все закончиться и через минуту, выдавив из себя последний всхлип, окончательно обмякла. Ее глаза потухли. Как огонь в костре, что согревает своего путника во время долгой дороги, они утратили свой свет и медленно закатились.

   Все было сделано так, как его и просили. Горг отложил тело, выбросил перчатки и, еще раз осмотревшись, быстро направился к выходу.

   2.

   Тяжелый стук колес экспресса заставил его вернуться в этот мир. Размышляя над произошедшим, он совсем не заметил как поезд вылетел на поверхность из тоннеля и продолжил идти последний участок пути по наземной магистрали.

   Было темно. Длинные улицу Трущоб в это позднее время были погружены в глубокий сон. В окне быстро проносились многочисленные дома, небоскребы, целые кварталы пролетали перед его глазами, не успевая даже зафиксироваться в его памяти. Он смотрел в темноту этой ночи и еще раз прокручивал в голове последние события.

   Вскоре его нос учуял мерзкий запах пота и грязной одежды. Горг повернулся и увидел позади себя того самого бомжа, что ехал с ним в этом же экспрессе несколькими часами ранее. Теперь его лицо было открыто. Опухшие глаза смотрели прямо на него. Многочисленные шрамы и ссадины по всей поверхности кожи лица вызывали отвращение. Лишь зубы, чистые, почти белоснежные, очень ярко контрастировали во всей этой картине.

   Бездомный сделал шаг по направлению к Георгию. Увидев, что тот никак не отреагировал на это, сделал еще один, потом еще. Наконец, ему удалось приблизиться почти вплотную, отчего мужчина едва сдерживал кашель.

   – Я присяду? – бездомный указал на сидение напротив.

   – Нет. – отрицательно покачал Горг.

   – И все же я сяду.

   Он громко упал на свое место и раскинул руки.

   – Что тебе надо? Вагон пустой, здесь полно других свободных мест, чтобы ты мог там сесть.

   – Я знаю, но я хочу сесть именно здесь. Мне хочется поговорить с тобой.

   Горг внимательно осмотрел незнакомца, особенно его лохмотья. Под такими сгустками грязной материи можно было спрятать любое оружие.

   – Рад познакомится. – он протянул руку, но не дождавшись ответного движения, поднес ее к своему носу. – Что? Дурно пахнет?

   – Воняет.

   – Прости. Я остался без работы много месяцев назад. А нет работы – нет денег, нет денег – нечем платить за квартиру, нет квартиры – негде помыться. Все упирается в деньги, мой дорогой друг. Они альфа и омега нашей жизни. Они путеводная звезда, такая далекая, такая холодная и такая желанная. Не под сточной трубой же мне следить за личной гигиеной.

   Он улыбнулся и снова оголил свои белоснежные зубы. Все целые, ни одного подгнившего или намека на нечто подобное.