Текст книги "Страна Со Шрамами: Крах Последней Империи"

Автор книги: Максим Новожилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Только не трогай моих родных. Я всё сделаю.

– Шагай на выход. Товарищ майор, можно выдвигаться.

Иван с Митрофановым поднялись по лестнице на первый этаж. Из дальнего конца центрального прохода доносились одиночные выстрелы и звон падающих гильз. Старшина прижал ларингофон к горлу и сказал: – Внимание! Первая рота! Снайперы, гранатомётчики и пулемётчики. Доберите патронов в оружейке. И ждите подхода тяжёлой техники, выдвигайтесь под их прикрытием к офицерской казарме. Автоматчики, удерживайте позиции и прикрывайте наших.

– Так точно… Приняли… Есть… – пришли ответы.

Иван повернулся к дневальному у входа и сказал: – Посторожи его. Я сейчас приду, – дневальный кивнул и изготовил автомат.

Старшина сходил в уборную, подошёл к умывальникам с зеркалом и снял перчатки со шлемом. Он подставил руки под кран и полилась холодная вода. Освежив лицо, Иван смахнул капли воды с рук и подошёл к сушилке. Поток горячего воздуха быстро высушил кожу. Он надел перчатки со шлемом, не отрываясь от отражения в зеркале. Мысли о брате не давали ему покоя: – Соберись, Ваня! Не о том думаешь, – шептал он сам себе. – Надо взбодриться, – он достал из кармана пакет и засыпал под язык.

Старшина вернулся на центральный проход и вышел на улицу, ведя перед собой Митрофанова. Со стороны парка техники двигались танки, следом ехали бронегрузовики.

Иван скомандовал в ларингофон: – Пехота поддержки, выдвигайтесь. Автоматчики, прикрывайте.

Два танка проехали мимо плаца в сторону КПП, отряд Агафонова выбежал из за угла учебного корпуса и побежал к плацу. Три танка поехали к складам, оттесняя солдат Свободной Сибири. Последний танк противника был уничтожен метким выстрелом управляемой ракетой.

Иван дал команду: – Первая рота, сбор у входа в офицерскую казарму.

На плацу выстроились в колонну бронегрузовики на гусеничном ходу. Солдаты подбежали к ним и спешно погрузились в транспорт. Возницын залез последним, пустив вперёд Митрофанова, и пристегнул его наручниками к десантной скамейке. Другие подразделения собирались на плацу, оставив с десяток человек бойцов и медицинскую роту для охраны раненых.

– Агафонов, к орудию, – Иван указал на станковый пулемёт на подвижной платформе. – Автоматчики, займите амбразуры.

– Старшина, это майор Фадеев, – послышалось у Возницына в шлемофоне.

– Я, товарищ майор, мы готовы выдвигаться, – сказал Иван, убрал руку от ларингофона и крикнул механику-водителю: – Поехали, веди к лесу.

– Старшина, будьте внимательны. В лесу замечено движение. Не рискуй зря, ни собой, ни бойцами.

– Есть, товарищ майор.

Танки с флангов проехали через ворота КПП и повернули к лесу, остальные – выехали через бреши, оставленные неприятелем. За ними следом поехала колонна броневиков с людьми на борту. В лесу за пригорками и крупными валунами сидели гранатомётчики, обстреливая наступающие на них танки Гвардии. Ракетный снаряд попал в ведущее колесо танка, разорвав гусеничную ленту, башенная пушка ответила встречным огнём, поразив стрелка. Застрекотали крупнокалиберные пулемёты партизан, оставляя на броневиках вмятины.

– Агафонов, отвечай им! – закричал Иван. – Водитель, сбавляй ход! Гранатомётчики, спешивайтесь! – десантные двери открылись, расправились откидные лобовые пластины, создавая массивный щит для пехоты в полный рост. Двое солдат с ручными ракетницами спрыгнули на землю, скрываясь за распахнутыми щитами. Плотный пулемётный огонь не давал им выйти из укрытия и выстрелить.

Второму танку повезло ещё меньше, чем первому. Кумулятивный снаряд прожёг боковую броню и поразил экипаж струёй жидкого металла. Машина встала посреди поля с дымящейся оплавленной дыркой в борту. Башенные пушки танков и станковые пулемёты прижали огнём партизан, и гранатомётчики могли сделать прицельные пуски ракет. Они вышли из укрытий и стреляли, встав на колено, провожая полёт ракет наведением лазера на цель. Гвардия теснила партизан, бойцы Свободной Сибири укрывались за стволами деревьев. Троих гранатомётчиков Гвардии поразили навылет трассирующие пули, но остатки бригады продолжали наступление. Иван наблюдал за полосой леса через оптику, до него оставалось всего двести метров. Из чащи приближались лёгкие колёсные внедорожники, усиленные ракетными установками и пулемётами.

– Десант, спешиться! Подствольники к бою! – закричал Иван.

Солдаты спрыгнули из машин и врассыпную бросились занимать овраги, ямки или просто ложились на землю. Внедорожники остановились, не выезжая из леса и укрываясь среди деревьев. Они стреляли из пулемётов по бронемашинам Гвардии, сдерживая их. Пехота партизан покидала свои укрытия, петляя от дерева к дереву. Остатки солдат Свободной Сибири перебежками добрались до машин, погрузились на транспорт и уехали в лес.

– Бригада, стой! – скомандовал Фадеев в ларингофон.

Броневик Ивана качнулся и затормозил. Возницын сильно ударил Митрофанова в скулу и уткнул дуло пистолета в его шею. – Слушай меня внимательно. Жить хочешь?

– Ддаа… – напугано ответил сержант.

– Что у них за план такой? Почему они отступают?

Митрофанов долго молчал и прерывисто дышал. – У них мало людей и мало техники. Они не готовы сейчас продвигаться дальше. Они прощупывают оборону и ждут подхода основных сил. И не ждут, что вы поедете за ними. Я знаю где их база. Я знаю где скрывается твой брат. Я всё расскажу… Я проведу вас тайной тропой. Только не убивай.

– Почему они атаковали такими малыми силами?

– Не могу тебе сказать. Видимо, что-то пошло не так. На этот вопрос сможет ответить Коля. Это он спланировал нападение.

– Вот какая же ты сука, сержант. Ты уже предал Гвардию и Империю. А теперь предаёшь их, – Возницын взвёл курок и водил стволом по виску Митрофанова. – Как мне тебе верить?

Тот вжался спиной к борту и, заикаясь от страха, сказал: – Ппару ммес… сяцев назад мы с твоим б… братом ссерьёзно ппоссорились…

– Не понимаю, что ты там бормочешь! Продышись.

Митрофанов с трудом унял дрожь в голосе и продолжил: – Он давно следил за мной. Читал моё досье. Узнал где живут мои близкие. Узнал, что я умею обращаться с техникой и начал мне угрожать…

– Слабовато верится. Я тебя слушаю дальше. Убеди меня.

– Пару месяцев назад он позвал меня к себе водки попить. Начал задавать вопросы. Смогу ли я собрать радиостанцию? Я сначала отказывался и отнекивался. Потом он начал мне угрожать. Он не оставил мне выбора. Вечерами приносил мне в комнату запчасти с инструментами и при любом случае старался меня контролировать. Он каждый день мне нервы делал и говорил, что если я кому расскажу, его друзья навестят моих близких.

– Ааа… Так вот почему я вас вместе так часто видел. А почему тогда передатчик нашли в твоей комнате?

– Я не знаю… – Иван сильно надавил дулом на висок Митрофанова, тот почти завизжал: – Я правда не знаю! Вчера вечером он последний раз ко мне заходил, попросил сумку с вещами подержать у себя. Я без задней мысли и согласился, даже не посмотрел что в ней находится. Я ни разу этой ху*нёй не пользовался, ни с кем ни разговаривал, правда!

– А почему ты, дебил, сразу не сообщил? Мне хотя бы, я же его брат. Про СС и других офицеров я и не спрашиваю.

– Он угрожал, что убьёт родителей, если кому расскажу. И невесту мою. Мы расписаться хотели этой осенью. Они недалеко отсюда живут, в посёлке при металлкомбинате. Сказал, если кто узнает, он подошлёт своих корешей и мои пропадут без следа. Либо повесят статью и убьют при попытке задержания. Он так сказал. Я правду говорю, убери пистолет… Я просто хочу спасти свою семью.

– Мне слабовато верится в твой рассказ. Коля тихий и спокойный. Он никогда бы так не поступил.

Митрофанов стал успокаиваться и ровнее дышать. Он медленно отклонился от пистолета и посмотрел Возницыну в глаза. – Ты не знаешь своего брата, старшина. Я тебе клянусь. А после того случая с подпольной печатней, он совсем поменялся. Как ты думаешь, кто дал сигнал тем людям, что готовили листовки? Благодаря кому на месте никого не было? И почему твой брат поздним вечером решил поехать в город? Он не рассказал тебе? Коля тогда сильно понервничал. Ты не заметил разве? Вы же друг друга чувствуете, где бы вы ни находились.

Иван продолжал с недоверием смотреть на сержанта и сказал в ларингофон: – Товарищ майор. Тут Митрофанов хочет нам помочь. Говорит, что знает тайные тропы и может привести нас к базе Сибири.

– Ты уверен, что он не врёт?

– Я верю ему. Тем более, не составит же нам труда найти его семью в случае чего? Верно я говорю, товарищ майор? – Иван злобно улыбнулся и широко раскрытыми глазами посмотрел на сержанта. Тот едва сдерживал волнение, но утвердительно кивнул.

– Верная мысль, старшина. Каков план? – спросил Фадеев.

– Сейчас уточню, товарищ майор, – он отпустил кнопку ларингофона и спросил у Митрофанова: – Куда ехать надо?

– Сними с меня наручники. И покажи карту. Я проведу до базы.

– Тогда сиди и не дёргайся, – Иван вытащил из кармана ключ и снял браслеты.

Митрофанов стал растирать руки и сказал: – Дай мне карту, старшина.

– Где я тебе её возьму? Сейчас, подожди, – он вызвал Фадеева. – Товарищ майор, нужна карта местности. У Вас есть?

– На планшете если только.

– В какой Вы машине?

– В своей, в десятой.

– Принял. Мы идём, – он убрал руку от ларингофона и выскочил из броневика. Возницын и Митрофанов подошли к командирскому броневику и залезли в десантный отсек.

Майор недоверчиво спросил: – Старшина… Ты точно уверен, что ему можно доверять?

– Можно. У него есть все причины помогать нам. И только одна поганая жизнь, чтобы предать.

– Ну что ж. Давай, показывай, – Фадеев достал из поясной сумки планшет и открыл карту окрестностей. – Какой у тебя план, сержант?

Митрофанов взял планшет и стал показывать пальцем. – Мы сейчас здесь. Солдаты Сибири идут вот этой дорого. Но есть другая, вот она. Если мы поедем по ней, то сможем застать отступающих врасплох, приехать на место раньше них и уничтожить пустующую базу.

Фадеев спросил, недоверчиво прожигая сержанта глазами: – А откуда ты знаешь, что там пусто? И почему они сами не поехали по более короткому пути?

– Этим вечером мы с Колей пили у меня в кубрике. Он нажрался так, что контроль потерял. Радостный весь был, смеялся, немного рассказал, что произойдёт этим днём. И про базу в лесу рассказал. Как я понял, они хотели накрыть часть огнём артиллерии во время построения перед обедом. Затем добить выживших. Но что-то пошло не так. Их отступление – лишь часть плана. Они уверены, что сильно потрепали часть. Думают, что вы не пойдёте за ними в лес. Подкреплений у них нет и не будет ближайшую неделю. Все резервы растянуты по границам. Это я знаю от Коли. А едут они именно здесь потому, что у них на вооружении есть самоходки, они слишком широкие и тяжёлые, чтобы их везти по короткой дороге. Сибирь не хочет их потерять. Поэтому, надо устроить засаду вот здесь, не доходя до базы и перебить уцелевших. После этого мы сможем захватить и уничтожить базу.

Фадеев недоверчиво спросил: – А где сама база?

– Не скажу, товарищ майор. Вдруг Вы решите меня пристрелить. Я жить хочу.

– Я пристрелю тебя, если ты ничего не расскажешь, долбо*б!

– Не советую. Из нас только я знаю, где эта база находится. У Вас нет выбора, кроме как мне довериться, – сержант перевёл взгляд на Ивана. – А ещё я знаю, как брата твоего достать, если хочешь его живьём взять.

Иван отвёл взгляд в сторону. Он хрустел кулаками и нервно дышал. – Я согласен, – сказал он и посмотрел на Фадеева. – Срежем по этой дороге и радушно встретим дорогих гостей. А у самого Митрофанова тоже нет выбора, товарищ майор. Ему есть что терять, кроме своей головы.

Майор раздражённо напряг скулы и спустя несколько секунд раздумий ответил: – Разумно. Тогда выдвигаемся, – он надавил на ларингофон. – Рябов. Отправляю тебе на планшет карту. Двигаемся по старой дороге, я отметил красным пунктиром. Двигаемся до места, отмеченного крестом. Твои танки – направляющие. И пусть сильно не шумят, – он отпустил ларингофон. – А вы двое со мной поедете.

Иван дал команду своим: – Первая рота, по машинам! Танки – направляющие, следуем за ними. Ефрейтор Агафонов, ты за старшего.

Танки сдвинулись с места и стали огибать лес, поворачивая на объездную дорогу. Люди погрузились в десантные отсеки и колонна бронегрузовиков поехала вслед за танками. Машины набирали скорость и уходили всё глубже в лесную чащу. Впереди были несколько десятков километров узкого коридорчика между плотных стен деревьев.

По часам близился полдень, воздух прогревался и всё больше наполнялся хвойной свежестью. Колонна ехала всё дальше в лес по узкой дороге, поросшей травой и мелким кустарником. Машины спешили успеть к месту засады. Три танка шли впереди, продираясь через старую разбитую дорогу. Механики-водители осматривали путь и окрестности, высунув головы из люков. Солдаты стояли у орудий и станковых пулемётов, слушая звуки леса сквозь гудение моторов.

Возницын, Фадеев и Митрофанов ехали в середине колонны, сразу после танков. Майор устало сказал, вытирая пот со лба: – Откройте люки, хотя бы. Жарко, как в бане.

Старшина и сержант открыли верхние и боковые люки, отсек стал заполняться приятной прохладой. Иван достал из кармана разгрузочного жилета кусок ткани, открыл вентиль с питьевой водой и тонкой струйкой смочил ткань. – Товарищ майор. Разрешите уточнить, – поинтересовался он, обтираясь мокрым платком. – Почему Вы мне помогли?

Майор откинулся на десантную скамейку и посмотрел на Ивана глубоким взглядом. – Тебе честно сказать, старшина? Мне давно не нравился Вдовин. Он был самодуром и идиотом. Я много раз слышал, как о нём отзывались офицеры. И личный состав тоже. А тут оказалось, что он предал свою часть и Родину. Замечательный шанс, чтобы его убрать. Причём, всё красиво и по Уставу. Он хотел отсидеться в бункере, чтобы партизаны помогли ему бежать из страны, как я понял. Но вряд ли теперь мы это выясним наверняка. А ты, старшина, оказался в нужное время и в нужном месте. Я тебе этого не забуду, – он достал папиросу и спиртовую спичку. – Теперь, ты мне расскажи, старшина, – он закурил и убрал принадлежность. – Ты выслуживаешься перед кем-то? Зачем так на рожон суёшься? Хочешь голову оставить в этом лесу? Или ты по жизни такой лихой вояка?

Иван тоже закурил и дал папиросу Митрофанову. – Чтобы выслуживаться, я попросился на границу после общей курсовки в учебном центре. Сами знаете. Выслуга идёт быстрее, меньше слежки со стороны СС и нет кабинетного головняка с бумагами. Здесь хоть и опаснее, но, лично для меня, спокойнее. Быстрее получу довольствие по выслуге и жильё. Кормят сносно, не надо переживать об этом. Медицина гораздо лучше, чем для рабочеобязанных. Но когда я понял, что Коля имеет к этому отношение, это стало моим личным делом. Я же неспроста на Вдовина так наехал.

– Действительно. Мне казалось, он ещё одно кривое слово скажет, и ты выпустишь ему весь магазин в голову. А ты, Митрофанов. Зачем ты пошёл в Гвардию?

– Так же как и другие идут в Гвардию, товарищ майор. Чтобы не голодать. И дать возможность своей семье жить лучше. Согласитесь же, что рабочеобязанным жить с каждым годом всё хуже и хуже. Сутками пашешь на Партию, убиваешься за эти трудочасы. А позволить себе можешь только пожрать, раз в неделю помыться и отдать последние трудочасы за электричество.

– А в это время Партия и Гвардия трудятся и защищают рабочеобязанных. Вроде как, всё справедливо. Ты так не считаешь, сержант?

– Честно? Не считаю. Для чего рабочеобязанным столько работать? Почему их труд так скудно ценится? Сами знаете как говорят. «Если кому-то не хватает, значит, кому-то прибавили». Рабочие получают так мало, чтобы их трудами кормились другие. Вам ли этого не знать, как офицеру СС. А чем занимается Партия? Ничем. Издаёт всё новые постановления и законы. Которые душат страну. Но зато, Партийные имеют все блага, которые только можно вообразить. Но не все такие. Я верю, что среди них тоже могут быть достойные люди. А чем занимается Гвардия? На границах – понятно. Охраняет эти границы. А что они делают в городах и посёлках, товарищ майор?

– Ну, как что? Охраняют порядок. Ловят преступников. Тушат пожары. Ищут диссидентов.

– Товааарищ майор, – насмешливо протянул Митрофанов и продолжил: – Давайте же будем честны друг к другу. Гвардия в городе нужна для того, чтобы охранять покой Партии от голодных и злых рабочеобязанных. Что делает Партия? Выжимает из народонаселения последние соки, и кормит этими соками Гвардию. Получается вот такой круговорот. Для власти выгодны злые цепные псы. А псам выгоден щедрый хозяин. И потом, кто есть те самые преступники? Те, кто нарушает закон? Или те, кто открыто высказывается против Партии и Гвардии? С инакомыслием много где боролись, и, как правило, всегда через насилие. А что до тех, кто нарушает закон? Вы слышали о Великой Бойне на центральной площади Москвы в том году, товарищ майор?

– Ты уже говоришь как противник Партии. Просто потому, что задаёшь слишком много вопросов, о которых даже думать не должен!

– А я об этом думаю. И многое знаю, товарищ майор. Ответьте на мой вопрос. Вы слышали о том, что случилось?

Фадеев недовольно буркнул: – Да, слышал.

– Что там случилось?

– Стихийная забастовка, вышло пятьдесят тысяч человек.

– Далее…

– Несколько сотен расстреляли на месте. Остальных отправили на шахты и в трудовые лагеря.

– Так и было. Почему так вышло?

– Они нарушили закон! Они отказались расходиться и возвращаться на рабочие места.

– Вы считаете это справедливым?

– К чёрту справедливость, сержант! Есть закон! И его необходимо соблюдать. Если бы они не собрались на той площади, то никто бы не погиб.

– А вы не помните почему они вообще вышли на улицу? Вам, как старшему офицеру СС, должны были рассказать. Вы помните, что эта толпа хором кричала? Какие плакаты они выносили с собой?

– Это не имеет значения, сержант. Они отказались от работы, чем нарушили закон. Они использовали бумагу, сделав свои плакаты, чем нарушили закон. И, напоследок. Они отказались расходиться и пошли на администрацию Партии, чем нарушили закон. В действиях Гвардии и СС ничего осудительного не было. Они действовали по Уставу, а виновные понесли заслуженное наказание.

– Заслуженное?! Люди вышли на улицы, потому что им нечего было есть! Партия помогла им тогда?! Быть может, всем выдали дополнительный паёк, хотя бы? Может Партия увеличила ценность одного трудочаса или сделала еду более доступной? Так нет же. Она ввела в город вооружённых Гвардейцев!

– Меня начинают доставать твои сепаратистские наклонности!

– А меня достал вечный пох*изм со стороны Партии! А Гвардия и СС занимается только тем, что защищает этих мародёров и паразитов от справедливого народного суда!..

Фадеев резко выхватил пистолет и передёрнул затвор. Он со злостью в глазах смотрел на сержанта и тихо заговорил: – Ты не забывайся, Митрофанов! Мы, хоть и идём по твоей указке сейчас, но ты, до сих пор, состоишь в Гвардии. И от меня зависит, закрыть глаза на твоё преступление, представить к награде как героя, за помощь в раскрытии подпольных агентов Сибири… Или же привязать тебя к дереву. Чтобы волки тебя живого загрызли. Это будет веселее, чем просто пустить тебе пулю в башку. К тому же, не составит большого труда узнать где проживает твоя семья, верно?

Митрофанов лишь улыбнулся и ответил: – Я Вас не боюсь. Потому что на моей стороне правда. И вы сами это понимаете! А что до Вас, так Вы не найдёте без меня этот лагерь. Потому что он спрятан глубоко в лесу. Давайте окажем друг другу услугу. Я помогаю Вам, а Вы – мне. И все счастливы.

– Ты мне ещё условия будешь ставить? Совсем охренел?!

– Вы же сейчас угрожали мне расправой. Не только мне, но и моим родным. И заметьте, я до сих про обращаюсь к Вам на «Вы» и не повышаю голоса. И да, я буду ставить свои условия. Потому что без меня вы в этом лесу не найдёте ни.. *у… я… Кроме клещей и медвежьего говна. А с моей помощью, вернётесь в часть победителем и героем. А ты, старшина, поговоришь с Колей. Если не убьёшь его раньше.

– Именно. Если он не погибнет в этой мясорубке. Что можно сделать, чтобы вытащить его живым?

– Не переживай. Он ездит на своём внедорожнике. С ним только водитель и один автоматчик. Грамотно устроим засаду и он останется цел. Но это всё будет на месте, наберись терпения, Ваня.

Спустя несколько километров пути майору Фадееву докладывал командир головного танка по радиосвязи: – Товарищ майор. Через пятьсот метров развилка.

Майор злобно поиграл скулами. – Митрофанов, куда нам дальше? Ну-ка, посмотри.

Сержант высунулся в люк по пояс и огляделся. Прямо по курсу дорога расходилась в два направления, со всех сторон она была окружена холмами и оврагами. Митрофанов залез обратно в отсек и сверился с картой. Он поднял глаза на майора и сказал: – На развилке налево.

Фадеев сказал в ларингофон: – Влево принять.

Колонна свернула налево у большого оврага, на этом твёрдая дорога закончилась. Впереди была засыпанная листьями и сосновыми иголками грунтовка, зажатая между холмов и оврагов.

– Скоро будем на месте, товарищ майор, – улыбаясь сказал Митрофанов.

Проехав несколько сотен метров броневики резко затормозили, у головного танка заглох двигатель.

– Рябов, что там у тебя? – майор пытался с ним связаться, но не получил ответа. Он высунул голову из люка и осмотрелся.

– Какого чёрта? – заволновался Иван и высунулся по пояс из люка.

Митрофанов, не долго думая, со всей силы ударил Ивана под колено и вырвал пистолет из его кобуры, держа обоих на прицеле. Сержант вжался спиной к дверям, сжимая пистолет. – Ну-ка сели оба! Лапки кверху, чтобы я их видел, – он выпустил три пули в водителя, убив его на месте.

– Засада!!! – закричал один из пулемётчиков и был убит меткой очередью.

Из за холмов с двух сторон показались солдаты Свободной Сибири, расстреливая из гранатомётов и ручных ракетниц технику Гвардии. Танки были выведены из строя в первую очередь, бронегрузовики уничтожались один за другим. У солдат не было возможности ни спастись, ни ответить.

Иван смотрел на Митрофанова опешившими глазами. – Ты куда нас привёл, предатель?!

– Ну, как я вас разыграл, придурки? Вы, правда, мне поверили? Во всё это говно, что я вам наговорил?

– Ах ты мразь! – закричал Фадеев и резко бросился на сержанта. Но получил пулю в лоб и упал на металлический пол.

Сержант взял на мушку Возницына и улыбаясь сказал: – Зато в другом, Ваня, я тебя не обманул. Ты обязательно встретишься со своим братом.

Стрельба стихла, были слышны стоны раненых и радостные крики партизан. – Митяяя. Выходи! Всё чисто, – послышался знакомый Ивану голос.

– Митя? – удивлённо спросил старшина.

– Это мой позывной, дурачок, – Митрофанов открыл дверь десантного отсека и крикнул: – Я тут. Не стрелять! – сержант повернулся к Возницыну спиной и собрался спрыгнуть на землю.

Послышался шорох металла о кевларовую кобуру. Иван выхватил нож и бросился на Митрофанова. Тот резко обернулся, отбил руку с ножом в сторону от себя, старшина сбил его с ног и они выпали из десантного отсека на землю. Раздался выстрел пистолета. – Сукааа!!! – закричал Иван.

Николай подбежал к ним и ударил Ивана ногой в голову. Он придавил стопой руку к земле и выхватил у брата нож. Тут же подоспели двое бойцов Сибири, они подняли Ивана с Митрофанова. Одежда сержанта запачкалась кровью, но он был цел. Старшина был ранен в левый локоть, по руке быстро расползалось пятно крови.

Иван не чувствовал боли, только смотрел на брата со слезами на глазах и говорил ему: – Коля… Как ты мог, Коля…

Николай вытащил из кармана шприц. – Для твоего же блага, брат. Я обязательно всё тебе объясню. Не дёргайся, а то Митя снова может шмальнуть, – он подошёл к Ивану вплотную и вколол в шею содержимое шприца. Старшина обессилил и повис на руках бойцов, они аккуратно положили его на траву. Николай встал на колено над обездвиженным братом и снял с его пояса кобуру ножа. – Вояка хренов. Вот нах*я он тебе понадобился? Или ты хотел мне его вернуть? Я же тебе подарил его, чтобы на рыбалку с собой брать… Молчишь, но глазками ещё не потух, – он повернулся к бойцам. – Ладно, мужики. Приготовьте жгут и перевязку. Надо скорее отнести его в лагерь.

Глаза Ивана закрывались, его одолевала сильнейшая сонливость, даже лошадиная доза стимулятора была бессильна. Он хотел кричать, срывая голос и рыдать от боли предательства. Но сон был сильнее…

Глава 8.

Слышались голоса в сонном тумане: – Катетер введён?

– Да. Ставлю физраствор.

– Добавь ещё пару кубов антидота. Он до сих пор в отключке.

Пахло сыростью, лесом и спиртом. Тело совсем невесомое. И ни в какую не хочет слушаться.

– Проверь ремни.

– Всё в порядке. Он не вырвется и ничего у него не затечёт.

Свет всё ярче бил сквозь закрытые веки. Иван открыл глаза и глубоко вдохнул. Старшина обессилено простонал: – Коля, сука. Ты где, тварь?

– Ты смотри, Антоха. Быстро он очухался, – сказал незнакомец, снимая резиновые перчатки.

– Вы кто такие?! Вы что со мной сделали? – озлоблено стонал Иван.

– Да ты не бойся, старшина. Жить будешь. Скорее всего, – сказал другой и вытащил шланг капельницы из катетера.

– Развяжите меня, сволочи! – Иван пытался освободиться, но был привязан тугими ремнями к металлическому столу. Конечности постепенно отходили от наркоза. Он почувствовал ноющую боль в левой руке и повернул голову на неё. – Чтооо?! Вы что сделали, пид*расы?! Ублюдки позорные! Сдохнуть вам и сгнить! Выпотрошу вас живьём на*уй! – Иван кричал всё громче, почти срывая голос. Левой руки как не бывало, она была перевязана в локте бинтами.

– Хоть бы спасибо сказал, придурок, – сказал один из полевых врачей Сибири. – Мы там всё красиво заштопали, чтоб ты кровью не излился. И не сдох раньше положенного.

– Может ему успокоительного вколоть? Когда он был в отрубе, он мне больше нравился. Хотя бы не орал.

– Забей, Антон. Проорётся и успокоится. Наша работа сделана. Пойдём есть. И потом, братьям надо важные вопросы обсудить.

– Согласен. Пусть поворкуют, – врач взял со столика рацию и зажал кнопку. – Коля. Он проснулся. А мы жрать пошли.

– Понял. Спасибо, дядьки. Сейчас буду, – послышался ответ.

Иван сильнее забрыкался, но высвободиться не мог.

– Точно ремни выдержат? – настойчиво спросил врач, загружая намытые инструменты в дезинфицирующую камеру.

– Всё нормально, ему не выскочить, – Антон приподнял стол в полувертикальное положение. – Так удобнее? Горемыка, – сказал врач с усмешкой и издевательской улыбкой.

– Я убью тебя, падла! Как только, так сразу. И тебе тоже пи*да! Я вас запомнил! Жизнь положу, но найду вас! – кричал Иван, брызгая слюной.

– Всё, Антох, слышал? Нам пи*дец. Пошли поедим. Пусть орёт сколько влезет.

– Смешной персонаж. Коля говорил, что ты буйный. Вот тебе, побаловаться, – Антон вколол содержимое шприца Ивану в катетер. – Ладно, однорукий бандит, отдыхай, – врачи смеясь вышли из палатки.

– Чтоб вы все сдохли, уроды! Я доберусь до вас! – кричал Иван им вслед.

Он злобно дышал и осматривал палатку. Солнечный свет играл в ветвях деревьев за окном. Снаружи суетились люди и шумели двигатели машин. Иван обессилил, пытаясь освободиться. Он старался дышать ровнее и глубже, успокоительное начало действовать. Наконец, послышались знакомые с самого детства шаги. Он поднял голову и, фыркая от злости, посмотрел на брата.

– Я принёс тебе воды и поесть, – с братской заботой сказал Николай.

– Как ты мог так со мной поступить, сволочь?! Мы же всегда все вопросы решали вместе. За что ты так?! Ненавижу!!! – скупая слеза скатилась по грязной щеке Ивана.

– Я не мог так дальше жить, брат. Вот, хлебни, – Николай поднёс к нему кружку с водой.

– Что на этот раз?! Отравить меня захотел? Как ты можешь называть меня братом после всего?! – Иван отвернул голову и не стал пить.

Николай устало выдохнул и сказал: – Если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал ещё в лесу. Не вороти морду. Я это всё для тебя принёс.

Иван с недоверием смотрел брату в глаза, но сделал пару глотков. – Что вы со мной сделали? Где моя рука?! – он хотел броситься на Николая, но не мог.

Тот поставил воду на тумбу с медикаментами и заглянул в глаза брату. – Прости, Вань. Если бы ты не набросился на Митрофанова, твоя рука осталась бы при тебе. Не вини его, он просто защищался. Пуля вошла в локоть, раздробила тебе сустав и порвала мышцы с нервом. Ты потерял много крови. Врачи сделали всё, чтобы спасти тебе жизнь. А что до твоей руки, она вон там, в медицинском растворе плавает, – он показал на металлический контейнер в углу палатки.

– Ты почему предал нас?! Из-за тебя полегла половина нашей роты! Как ты мог?!

– Ты будешь есть, Вань? Повар старался. Перловка со свининой и овощами. Ты когда такое ел в последний раз? – он держал на виду перед Иваном тарелку ароматной каши.

– Сам ешь! Хоть в жопу себе затолкай! Ты почему так поступил, предатель?!

– Ты правда хочешь это узнать? – Николай взял табурет и присел рядом с Иваном. – Тогда слушай. Я же обещал тебе всё рассказать. Поверь, братишка. Ты многого не знаешь, но я постараюсь сделать так, чтобы ты мне поверил. История очень долгая и занимательная, но, я думаю, ты никуда не торопишься, правда? – он посмеялся и начал есть.

– Кончай шутить. Говори!

– Какое твоё самое жуткое воспоминание из интерната? После чего мы стали тренироваться? Даже водку с папиросами ради подготовки бросили.

Иван задумчиво поморщился и ответил: – Та ночь в архиве. Хуже той ночи не помню ничего.

– У меня тоже. До недавнего времени, я считал, что наших родителей убили, чтобы отобрать машину. А теперь, давай дальше. Ты помнишь ту ночь, когда нас забрали в отдел опеки?

– К сожалению, это первое, что я помню с самых малых лет.

– Я тоже, дорогой. Я тоже… Ты помнишь, что нам сказали в том отделе?

– Что родители с бабушкой не могут нас забрать, а мы поедем жить в дом, где будет много друзей. Этот чёртов интернат.

– Всё верно. После этого, ты и стал таким нервным. Дрался со всеми при любом удобном случае. Помнишь парнишу того? Кучерявый такой. Ты превратил его лицо в сплошной синяк. А тебе было всего шесть лет.

– Сам напросился. Но после этого только ты меня звал по имени.

– Да. Все стали называть тебя Рыжий Бес.

– К чему эти воспоминания, Коля? Не уходи от темы.

– Я, наоборот, тебя плавно веду к главной сути, брат. Помнишь, мы долго не могли места себе найти после той ночи в архиве? Помнишь, мы друг другу клялись узнать, что случилось с родителями на самом деле?

Иван широко раскрыл глаза и тянулся к брату насколько позволяли ремни. – Тыыы… Ты узнал, что случилось с родителями?

– Да. И потому, мы с тобой здесь. Я – добровольно. Но зная тебя, ты никогда бы сам не пошёл против Империи. Поэтому, пришлось придумывать как тебя выцепить.