Текст книги "Точка перехода"
Автор книги: Максим Калашников
Соавторы: Сергей Кугушев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 49 страниц)
Западу предстоит пережить примерно то же самое, что и Российской империи после 1917 года. Читая описания структурного кризиса на нынешнем Западе, наблюдая развитие режима жесткой турбулентности в «цивилизованном мире», мы узнаем картину крушения русского социума в начале ХХ века. Те же стадии синергетической катастрофы. Есть даже мистический «сдвиг фаз» примерно на век. Помните, когда в России начались революционные процессы в культуре, а социум стал раскалываться? В 1860-е, после отмены крепостного права. На подготовку семнадцатого года и завершение общественных процессов для него у русских ушло примерно полвека. На Западе же контркультура и молодежный радикализм просыпаются как раз через сто лет – в начале 1960-х…
Помнишь, читатель, чем кончился процесс у нас? Распахиванием врат преисподней. Ад вырвался наружу и затопил Россию. Мы познали господство абсолютного Зла, братоубийство и озверение всех сторон Гражданской войны. Самые страшные примеры жестокости и насилия. Нам понадобился Сталин, чтобы захлопнуть двери Ада. И вы знаете, каких неимоверных усилий и жертв это стоило.
Завтра врата преисподней распахнутся на дряхлеющем Западе. Это неизбежно. И снова легионы бесов вырвутся наружу. Только теперь – во всеоружии таких технологий, на фоне коих тачанка, «Маузер» и пулемет покажутся детскими игрушками. Сможет ли Запад закрыть эти врата? Найдется ли у него личность, сравнимая со Сталиным?
Сомневаемся…
Мир приближается к краю ночи…
ГЛАВА 5. РЕАЛЬНОСТЬ НЕЙРОМИРА
Из пещеры на Луну и обратно?
Наступают времена зыбкие и сумрачные. Быть может, последние времена. Приходит час зеркальных отражений в неясную лунную ночь.
Фрэнсис Фукуяма написал «Конец истории», Владимир Пономаренко – «Проблему-2033». У американского японца речь идет о завершении человеческой истории, о затухании ее динамики, о финале перемен, а у русского – просто о конце, о коллапсе, за которым в лучшем случае – ничего. А в худшем – мучительная агония.
Здесь уж не о президентском лабрадоре Конни и не о цвете водолазки главы государства речь, и даже не об «историческом споре» «семейных» и олигархов с «питерскими», не о вековечной вражде западников и славянофилов, не о распрях между «Единой Россией» и «Родиной». Тут все совсем по-серьезному.
«…Логика подсказывает, что решение глобального кризиса может быть найдено только в коренном изменении системы, созданной людьми и в изменении природы самих людей. И то, и другое нереально. Остается только назвать все своими именами и ждать. В конце концов, все это – вопрос лишь времени…
Все когда-нибудь заканчивается. Скоро придется прощаться с технической цивилизацией, с ее преимуществами и недостатками, уютом и неустроенностью, высокими достижениями технологии и непрерывным производством отходов, вершинами гуманизма и безднами жестокости, взлетами мысли и глупостями, а также с очень многим другим.
У людей был шанс построить уютный дом на Земле. Он был использован по-варварски. Другого шанса не будет. Тех циклов, о которых говорили Спенсер, Шпенглер, Сорокин и Тойнби применительно к развитию цивилизаций, у глобальной промышленной цивилизации не будет. Она появилась на Земле впервые и исчезнет навсегда. Экспоненциальный рост ее сменится экспоненциальным распадом. Человек завершит путь из пещеры на Луну и обратно. В переходный период оставляемые города, фабрики и заводы некоторое время будут служить строительным материалом, поставщиками инструментария и разного рода инвентаря для переселенцев, которые заново осваивают Землю.
…Ничто не повторяется. Когда мы смотрим в зеркало, то видим свое отражение, принципиально непохожее на нас. Оно по отношению к нам становится косо-симметричным, наша правая рука у отражения становится левой и т.п.
Со временем происходит примерно то же: то, что у оригинала соответствовало становлению, переходу от детства к взрослости, возмужанию, в отражении выглядит как разрушение и распад, ослабление. Нет буквального повторения во времени и многих других явлений. После нарушения равновесия возврат природных условий произойдет не к исходному состоянию, а к намного более низкому уровню, потому что перегрузка приводит к вырождению среды обитания.
Парадокс переходного периода заключается в том, что быстро уменьшение численности людей даст оставшимся больше шансов на выживание. Если переходный процесс затянется, то природные ресурсы будут исчерпаны настолько, что может произойти полное вымирание человечества…» (Владимир Пономаренко. «Проблема-2033»).
Такие вот дела, ребята. У Айзека Азимова в первом цикле романов об Академии есть потрясающая картина Трантора – столичной планеты некогда огромной галактической империи. Совсем недавно Трантор славился как мир высочайшей техники, как планета-город, затянутая в металл и стекло, громадный Мегалополис опускался под поверхность планеты на много ярусов. Здесь жили десятки миллиардов человек. И вот Трантор после крушения Империи: кучка необразованных крестьян ковыряется в земле, расчищая делянки среди металлических остатков Города, продавая металл мертвых заводов, офисов и лабораторий заезжим торговцам железным ломом, используя останки рухнувшей техноцивилизации для того, чтобы выковать себе в примитивных кузницах ножи, топоры и лемехи для конных плугов.
Азимов изобразил конец нынешней индустриальной цивилизации. По большому счету, в мире до 1991 года жили две индустриальных цивилизации, западная и советская. Каждая – со своей технологической пирамидой. Наша рухнула. Теперь мы пишем эту книгу во время мучительной агонии пятисотлетней имперской России, и картины, нарисованные как Пономаренко, так и Азимовым, заставляют нас поёживаться от поразительного сходства с картинами окружающей россиянской жизни. И пусть вас не вводит в заблуждение бело-сине-красный флаг, водруженный среди запустения и упадка – нас окружают гибнущие остатки именно советской цивилизации.
Но глупо думать, будто мы имеем дело с последствиями крушения коммунизма. Дело серьезнее. На повестке дня стоит тотальный кризис индустриализма. Беда подбирается и к Западу. И там индустриализм зашатался, и туда пришли советские проблемы. Вот уже правительственные эксперты США в 2003-м заговорили о том, что техносфера Америки изнашивается, и нужно вкладывать в нее не менее полутора триллионов долларов. Это – не считая не менее астрономических сумм, потребных янкесам для преодоления кризиса человеческого капитала, спасения образования и науки.
Самое время напомнить, что мы переживаем одновременно пятую, шестую и седьмую фазы алгоритма отложенной смерти, научно выверенного и доведенного до математических моделей процесса гибели сложных систем. Синергетика, придуманная как наука созидания, имеет возможность снискать лавры как наука о смерти.
Если вы помните, процессы жесткой турбулентности ведут к точке сингулярности, к взрыву системы. Мы показали, что семь турбулентных процессов выводят на некий мистический промежуток между 2030 и 2050-ми годами. А что такое двадцать лет с исторической точки зрения? Кот наплакал. Все эти процессы, отражая важнейшие стороны человеческой цивилизации, описываются одними и теми же уравнениями нелинейной динамики, уравнениями для фатальных режимов с обострениями.
Поэтому самый вероятный исход жизни человеческой цивилизации – это коллапс, всеобщий крах уже в наступившем столетии.
Назаретян: эпохи цивилизационного кризиса
Запомним этот диагноз и сделаем шаг в сторону. Поищем в психоистории эпохи кризисов, хоть в чем-то сравнимые с днем сегодняшним. Может быть, мы найдем там проблеск надежды?
Обратимся к одному из самых оригинальных и смелых мыслителей – к Акопу Назаретяну. Психолог и философ, профессор Назаретян вот уже не одно десятилетие исследует цивилизационные проблемы, пытаясь определить место человека во Вселенной и логику его динамики. Итогом многолетних изысканий стала насыщенная, аргументированная и смелая работа «Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории».
Он пишет, что первой революцией в истории человеческого рода стала палеолитическая (полтора миллиона лет назад) – связанная с появлением стандартизированных каменных орудий, систематическим использованием огня и, вероятно, с переходом большинства древних людей от собирательства к охотничьему образу жизни. Именно тогда появились первые надинстинктивные протокультурные регуляторы, благодаря коим агрессивность внутри стада ограничивалась и переносилась на чужаков. В условиях, когда искусственные средства нападения превзошли естественные средства защиты, стали слабнуть природные инстинкты, начался процесс «внутристадного» отбора человека.
«Верхнепалеолитическая революция» (30-35 тысяч лет назад) – это полная победа людей нынешнего вида (хомо сапиенс – кроманьонцев) над неандертальцами. Именно кроманьонцы смогли усовершенствовать каменные орудия и изобрести орудия из кости и рога. Кроманьонцы совершили революции в знаковых системах коммуникации – освоили членораздельную речь и технику рисунка (наскальная живопись). Неандертальцы, создавшие развитую Мустьерскую культуру и почти полтораста тысяч лет доминировавшие над более физически слабыми протокроманьонцами, не смогли противостоять кроманьонцам. Почему – не ясно. Вполне возможно, из-за отсутствия «духовной индустрии», имевшейся у сапиенсов. Отсутствие духовных регуляторов, считает Назаретян, приводило к вспышкам взаимной агрессии внутри неандертальских сообществ. А кроманьонцы умели действовать дружно. По другой гипотезе (Н.Реймерса) неандертальцы варварски выжигали растительность вокруг своих стоянок, уничтожая биоразнообразие – свою «охотничью базу».
«Неолитическая революция» – это Х-VIII тысячелетия до нашей эры. тогда произошел переход от «присваивающего хозяйства» (охоты и собирательства) к производительной деятельности – земледелию и скотоводству. Нравы несколько мягчеют: если прежде человек убивал и съедал побежденных в войнах («нормативный геноцид» и каннибализм), то в неолите появляются зачатки коллективного рабства побежденных, возникает симбиоз сельскохозяйственных и «воинственных» племен.
В этот исторический момент человечество пережило страшные испытания. Технологии охоты к его началу развились настолько, что кроманьонцы истребили огромные популяции и целые виды животных. Впервые Земля не выдержала роста численности населения. Разразившийся голод выкосил от 80 до 90 процентов рода людского, и только переход к земледелию позволил людям вновь расти в числе.
«Городская революция» разворачивалась в III-V тысячелетиях до нашей эры, следуя за появлением бронзовых орудий труда, демографическим взрывом и обострением соперничества за плодородные земли. В ту пору ремесло отделяется от сельского хозяйства, возникают крупные поселения-агломерации, строятся оросительные каналы и появляется письменность. Возникают первые писаные законы, регламентирующие совместную деятельность больших коллективов.
Затем была «революция Осевого времени» – в середине первого тысячелетия до новой эры. В ее ходе в изолированных друг от друга обществах-лидерах появились мыслители, до неузнаваемости изменившие облик человеческой культуры. Заратустра, иудейские пророки, Сократ, Будда, Конфуций, Кир, Ашока, Сунь-Цзы – вот их имена. Если дотоле мышление людей было авторитарно-мифологическим (человек не совершал плохих поступков только потому, что боялся гнева жестоких богов), то мыслители Осевого времени породили мышление личностное, понятие о добре и зле. Личность обрела право выбора и совесть – альтернативу богобоязни. С этого времени воители уже не хвастаются числом убитых врагов. Примитивное насилие и террор уступают место методам агентурной разведки и «политической демагогии».
Почему произошел этот духовно-этический сдвиг? Из-за распространения железного оружия, более легкого и смертоносного по сравнению с громоздким бронзовым. Железо сделало армии более многочисленными (переход от профессиональных малых дружин к ополчениям), а войны – намного кровопролитнее. В условиях отставания духовных регуляторов от развившейся технологии появилась угроза краха тогдашних обществ. Поэтому Осевое время стало ответом на вызов времени, породило новые механизмы общественного сдерживания.
Шестая революция – «промышленная», индустриальная. Она ознаменовалась введением «щадящих» технологий производства с более высокой продуктивностью. Сопровождалась развитием и распространением идей гуманизма, равенства, демократии, международного и индивидуального права.
Этой революции предшествовал долгий кризис аграрной культуры в Западной и Восточной Европе в одиннадцатом-семнадцатом веках нашей эры. Бесконтрольный экстенсивный рост и примитивная агротехника привели к разрушению многих экосистем и повальным эпидемиям. Сельское хозяйство – как задолго до него охотничье – зашло в тупик.
Промышленный переворот повысил энергетическую мощь человечества и дал новый толчок демографическому росту. Возросли экологические и геополитические амбиции. Но, как и прежде, разрешение одного кризиса стало началом дороги к следующему. (А.Назаретян, «Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории» – Москва, 2001 г., стр. 112-115).
Итак, вроде бы забрезжила надежда. Человечество всегда находило выход. Правда, находило на самых начальных стадиях экспонент своего развития, в первых фазах действия алгоритма объявленной смерти. Когда на исторических часах оставалось еще много времени, чтобы исправить совершенные ошибки и воплотить мечты. Теперь – совсем не то. Процесс зашел слишком далеко, и времени почти нет. Обратный отсчет пошел, и миру – по историческим меркам – остались не часы, а минуты и даже секунды. Возможно, только однажды человечество очутилось в сходном положении.
Не так давно в Интернете промелькнули сообщения, что около сорока тысяч лет назад численность человечества сократилась с нескольких сотен тысяч до примерно двух тысяч, и все они были членами одного племени. Какая катастрофа вызвала эту трагедию, неизвестно. Судьба человечества тогда повисла на волоске. Его жизнь мог прервать один ураган, один лесной пожар, одиночная эпидемия или просто голодный год. Но эти две тысячи древних людей выстояли и победили. От них произошли все народы мира. История этого племени, пожалуй, и есть наша самая главная надежда на завтра. Она говорит нам, что историю можно изменить, а точка перехода предполагает несколько выходов.
Ну что ж, постараемся пойти за этой путеводной звездой.
Революционная механика по Еськову
Есть такой веселый и умный товарищ Еськов, который в Интернете и на бумаге пишет отличную фантастику, едкую критику и очень интересную публицистику. Однажды он сотворил, может быть, излишне оптимистичную, но очень неординарную работу «Наш ответ Фукуяме».
В ней он проводит любопытную мысль. Если, например, исходный график строить не по двум точкам (одна – настоящее, а вторая – прошлое), а по более представительному их числу можно обнаружить интересные закономерности. Мол, попытаемся пристроиться к некому по-настоящему долговременному тренду-течению. Неважно, каким будет сей тренд: восхождением к Золотому веку или деградацией – была бы протяженность.
Итак, если мы ищем такие течения, то неизбежно обратим внимание на технический прогресс. Это вам не искусство, где невозможно сравнить между собой наскальные фрески Альтамиры, картины Сикейроса или мозаичные панно с жизнерадостными советскими сталеварами со станции метро «Киевская». Философские системы? Все они, по большому счету, возникли еще в античности, в Древней Греции и Риме, в легендарной Индии и вечном Китае. А космология, придуманная майя, до сих пор недосягаема по изысканности своей. А вот технику сравнивать легче всего – положив рядом каменный топор, рыцарские доспехи и снайперскую винтовку с лазерным прицелом. Куда идет вектор, видно очень ясно. Поэтому, если рассуждать здраво, то история человечества предстает в виде ряда научно-технических революций. Да и само возникновение человека может считаться одной из таких революций. Хомо хабилис, «человек умелый», по конституции своей практически ничем не отличался от окружающих его обезьян-австралопитеков. Но он уже умел делать каменные орудия труда!
Так какие же технологические новации достойны именоваться гордым именем «революция»? А какие – «рылом не вышли»? Использование огня, бесспорно – революция, и еще какая! Колесо? Нет вопросов. Лук – первое оружие дистанционного действия. То же самое можно сказать о мореплавании и порохе. Но как оценить реальное значение для цивилизации (на относительной шкале ценности) лазера и древнего лучка для добывания огня трением? И вот тут лучше посмотреть: а что меняло качество жизни скачкообразно?
Таких величайших скачков насчитывают обычно три. Первый – неолитическая революция, когда человек перешел от охоты и собирательства (присваивающее хозяйство) к производящему – земледелию и скотоводству. С тех пор призрак голодной смерти если и приближался к людским поселениям, то лишь время от времени. Продолжительность жизни после неолитического скачка, как считается ныне, выросла с 20 до 40 лет. Второй качественный прыжок – индустриальная революция Нового времени. А третий – это вроде бы идущий на наших глазах переход развитых стран в постиндустриальный мир.
Число «три» сакрально. Каковы составляющие окружающий мир субстанции, не сводящиеся друг к другу? Вещество, энергия и информация. Давайте под этим углом зрения посмотрим на три перечисленные революции. Итак, неолитическая революция есть революция, связанная прежде всего с веществом. Здесь появляется то, что не существует в природе: несамородные металлы, керамика, текстиль. С тех пор открыт лишь один принципиально новый вид неприродных веществ – пластики. В неолит появляются отсутствующие в природе домашние животные и сельскохозяйственные растения.
Индустриальная революция стала энергетической революцией. Здесь человек овладел превращением тепловой энергии в механическую (паровая машина) и научился использовать накопленные в прошлом запасы энергии (уголь, нефть, газ).
А что есть нынешняя постиндустриальная революция? Ее принято связывать с появлением компьютеров, считая их рождение толчком, аналогичным изобретению регулятора паровой машины Уатта в предыдущей, энергетической революции. Но ничуть не менее важны биотехнологии – вроде генной инженерии или клонирования, управления наследственной информацией.
Предлагаемая модель «неолит – вещество», «Новое время – энергия», «современность – информация», конечно, весьма упрощает реальность. Как в ее рамках оценить овладение огнем, скажем? По идее оно должно относиться к ведомству «энергетическая революция», но ведь это произошло задолго до неолита… Конечно, можно сказать, что огонь – явление природное, и потому «приручение» его при всей важности процесса революцией считаться не может. Ведь мы считаем таковой лишь открытие новых веществ и процессов, которых нет в природе. Но если мы возьмем энергетическую революцию, то увидим, она не отменяет создания новых веществ, а информационная – овладение новыми видами энергии (термояд). Речь идет о том, что в индустриальном обществе ограничивающим фактором становится увеличение производства энергии, а в постиндустриальном упор перенесен на оптимизацию управления уже имеющимися энергоресурсами.
Но давайте вернемся к нашему обобщенному тренду технологий. Итак, 2,5 миллиона лет назад в Африке появились первые каменные орудия. 12 тысяч лет назад – это неолит в «плодородном полумесяце» Азии. 300 лет назад – индустриальная революция в Европе. Наши дни – инфореволюция. Если расположить эти революции по абсциссе, а повышение качества жизни – по ординате, то получится простая логарифмическая зависимость с корреляцией 0,98. Получается четыре точки на графике, а не две. Так что можно и рискнуть с экстраполяцией процесса на будущее. Так когда же ожидать следующей революции?
Вы будете смеяться, но, исходя из графика пересказываемого нами автора – через семь-восемь лет. Так что она, может быть, уже идет. Но ведь зависимость логарифмична, и потому время между революциями постоянно сокращается. Значит, и пятая, и шестая, и все последующие революции будут следовать одна за другой все быстрее, в конце концов сливаясь в один каскад.
Похоже, технологический этап развития цивилизации в общем и целом близок к своему завершению. Но только это не означает «конца истории», наоборот, «…окончена предыстория человечества, а настоящая-то история только-только начинается…» Информационная революция, по мнению автора, выводит развитие человечества в совершенно новое измерение. Хотя новое может оказаться лишь хорошо забытым старым. Что сказано в Библии? «Вначале было Слово…». А что есть слово, как не информация? Быть может, каскадность нынешней революции связана как раз со свойствами информации как таковой. На информацию, как доказал академик Ляпунов, не распространяется закон сохранения энергии: ее можно создать заново, «из ничего» – и ее же можно безвозвратно утратить. Поэтому акт творения для человека возможен именно в информационной сфере, тогда как в сфере вещества и энергии – это прерогатива Бога, Демиурга…
Так считает оптимист Еськов.
Третья великая эпоха: Нейромир
Итак, три эпохи завершились, а четвертая – на дворе. Оптимистично, черт возьми! Но вспомним-ка работы Дьяконова, Громыко с Малинецким, Бьюкенена, МакДауэлла и прочих. Напомним себе о фатальных рядах и о «математике конца» не забудем. Но, с другой стороны, нам с вами, читатель, помирать совсем неохота. Хотя финал цивилизации разворачивается прямо на наших глазах и с нашим участием. Так что же делать и «куды бечь»? В чем надежда? Ведь надежда эта должна быть чисто конкретной, как выражается изрядная часть наших соотечественников. Она же должна быть и технологичной, как выражались инженерно-технические работники в Советском Союзе. Вот и пришло время приступить к прагматике надежды.
Итак, постиндустриализм – это межеумочный период, ни то, ни се, ни Богу свечка, ни черту кочерга. Он закончится либо смертью, либо чудесным преображением. Но можем ли мы выйти на спасительную траекторию за столь малое время, что нам отпущено? Давайте вспомним триаду революций (вещество-энергия-информация) и внимательно всмотримся в постиндустриализм. Это – информационное общество. Но информационным оно является не в плане порождения новых смыслов, создания нового содержания (контекста, если говорить модным компьютерным языком). Это общество революционным образом изменило системы передачи, хранения и обработки информации. Это – общество операций с уже имеющимися, созданными когда-то знаниями. Но оно не порождает новых знаний, оно бесконечно тасует достижения прошлых поколений! Ведущие структуры постиндустриализма – это телекоммуникационные корпорации, производители компьютеров и программного обеспечения. Не знаем, как у вас, читатель, а у нас есть впечатление, что нынешнее время – еще не революция, а лишь ее подготовка. Это время создания условий для чего-то гораздо более глубокого и потрясающего.
У этой загадки есть две разгадки. Черная и белая – как Янь и Инь, как свет и тень. Двойственность мира никуда не делась. Возможно, она сейчас даже усилилась. С одной стороны, информационная революция с ее прорывными технологиями в сфере хранения, трансляции и обработки информации есть обязательное порождение развития Сообщества Тени и его Минус-цивилизации. Все элементы сегодняшнего постиндустриализма выступают важнейшими условиями их господства, достраивания сверхразума, Голема. Внечеловеческий и нечеловеческий разум требует своих носителей, и ими становятся индивиды, соединенные сетью. Эта сеть передачи информации послужит для скачка могущества Тени.
Но это лишь – одна, темная и мрачная сторона вопроса. Наверное, именно эту цель преследовали управители истории, направляя мир на путь постиндустриализма, пресекая стремление человечества к звездам и в глубины океана. Но даже достигнутое состояние не всегда соответствует замыслам его планировщиков. Сложные процессы многообразны, они всегда порождают множество возможных реальностей и образов будущего. Помимо своей воли шеддим, свершив так называемую информационную революцию, создали предпосылки для перехода от информационных технологий к магии смыслов. Тот, кто создает смыслы, становится чем-то большим, чем просто хомо сапиенс.
Мы осмелимся утверждать, дорогой читатель, что третья великая эпоха в жизни человечества – если ему вообще суждено жить – это эпоха не информации, а смысла.
Информация – всего лишь срез, всего лишь один из аспектов смыслового континуума, по сложности своей сравнимого со Вселенной.
Третья эпоха человечества будет Нейромиром. Здесь человек воздействует не только и не столько вещество или энергию, но прежде всего на себя, на свою психику. Он оперирует с ее контурами – с подсознанием, коллективным бессознательным, сознанием, надсознанием и сверхсознанием. Он изменяет свое «психэ», сознательно преобразует себя как общественно-биологический вид и космопланетарный феномен. Он входит в бесконечно сложное смысловое поле, которое, возможно, неотделимо от физического и энергетического.
Слабость Сообщества Тени
Прорваться к Нейромир нужно за считанные исторические секунды. Нужно успеть до тех пор, пока фатальные ряды уравнений смерти не подведут черту под попытками и неудачами рода человеческого. И важно понять: что нужно сделать для стремительного броска?
Легко сказать… Ведь для начала нужно представлять себе этот самый Нейромир. История учит, что предсказывать будущее почти невозможно – оно каждый раз упорно оказывается иным.
И все же попробуем. Ведь нужно что-то обнадеживающее после всего темного и мрачного в этой части нашего труда. Для начала скажем, что шансы у нас все же есть, и не так уж они и малы, как покажется кому-то.
Потенциальное ослабление до сих пор всемогущего сообщества Тени – вот первый проблеск надежды. Почему оно теряет силу? В глубинах Тени с ее нечеловеческой психикой начал развиваться и обостряться внутренний конфликт. Будучи порождением и квинтэссенцией мирового Зла, отрицающим взаимопомощь, сотрудничество и сострадание, Тень стоит на подавлении, уничтожении, и диктате. Она продолжает действовать как любой разум, в соответствии с собственными доминантами, устойчивыми стереотипами и алгоритмами стратегических программ. Шеддим, словно пауки, ткут свою Минус-цивилизацию, продолжая угнетать, использовать и употреблять человечество. Они упорно ведут нас к деградации, к превращению в своего рода домашних животных – говорящих и двуногих.
Но, с другой стороны, Сообщество Тени не может существовать без человечества! Оно же не из инопланетных пришельцев создалось. Оно состоит из личностей, которые относятся к биологическому виду хомо сапиенс. И эти сапиенсы используются как ячейки сети, как элементы громадного сетевого компьютера. Чтобы жить и наращивать мощность, Тени нужна питательная среда, человеческий расходный материал. В конце концов, разве гигантские глисты-паразиты могут жить вне организма, на котором они, собственно говоря, и паразитируют? А если «материал» (человечество) исчезнет не только в культурно-историческом, но и в физическом смысле, то умрет и сама Тень!
Вот и получается, что одна доминанта заставляет Тень и дальше истощать человеческую цивилизацию, а другая – включает механизмы самосохранения. Попав меж двух столь различных систем координат, теневая Минус-цивилизация действует все менее эффективно. У нее наступает этакая «технологическая шизофрения», раздвоение сознания. Как показывает опыт, впавшие в шизофрению могущественные системы особенно опасны. Их поведение становится непредсказуемым.
В последние исторические секунды перед концом человечества могущество Тени падает, предсказуемость ее поведения уменьшается. И тогда мы можем переменить свой жребий, избегнув смерти.
Сила слабых
Кстати, уже упомянутый нами Акоп Назаретян немало нас обнадеживает. В своей книге «Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории» он написал о том, как великий Максвелл впервые на физическом языке сформулировал идею управления. Он показал, что целеустремленный человек, нисколько не нарушая законы природы, способен получать полезный, энергетически выраженный эффект, намного больший затраченных на управление усилий. Вывод этот справедлив для отдельного человека, команды, общественной группы, народа и даже всего человечества.
Это дает возможность перекачивать энергию от более равновесных к менее равновесным зонам. В этом и заключается интеллектуальность человека. Если ты создаешь для управления более сложную информационную модель (образ мира в сознании человека), то преодолеваешь ограничения законов природы, которые заставляющие отступать обладателя более примитивной модели. Мощный интеллект упорядочивает хаотические природные силы, использует их – и перестраивает объективный мир. Если твой интеллект превосходит по информационной мощности интеллект остальных элементов системы, ты подчиняешь систему себе.
Назаретян, грубо говоря, сказал о, что человек за счет своей способности понимать мир и себя, может с приложением минимума усилий получить несопоставимые с его затратами энергии результаты. Иными словами, даже малыми силами можно перевернуть мир. Чем мы умнее и эмоциональнее, чем более отлажена работа нашей психики, чем она больше соответствует природе и предназначению человека – тем больше эффект имеет наша деятельность. Тем существеннее разница между затраченной нами энергией и достигнутыми целями.
Чтобы выжить, в ближайшие десятилетия человечеству придется совершить настоящий скачок в своем психическом развитии, в когнитивной (познавательной) способности.
Предстоит резко, в разы, повысить когнитивные способности, представляющие единство ума и эмоций, знаний и чувств, логики и интуиции. А это, друзья-читатели, означает переход от сапиенса к человеку более высокой ступени развития. К людену или метагому.
Иначе – смерть. Но эта задача, по нашему убеждению, людям вполне по плечу. Залогом тому – судьба не только выживших двух тысяч кроманьонцев, окруженных враждебной природой, но и десятки тысячелетий человеческой истории, за которые мы накопили разнообразные знания, умения и навыки, не всегда применяемые сегодня. Между тем, один из законов синергетики гласит: система может спастись в критический момент, если включит в свое ядро элементы, до этого лежавшие на ее дальней периферии.
