Текст книги "Точка перехода"
Автор книги: Максим Калашников
Соавторы: Сергей Кугушев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)
Можно представить себе, что в далеком будущем человек научится создавать серию той модели, которую он сам определил. В таком случае он будет испытывать сильный соблазн продавать и покупать своих собственных двойников, «копии» любимых людей или же специально подготовленных мечтателей и фантазеров, гибриды, созданные на основе подаренных особенных свойств, выбранных с вполне определенными целями. Уже сегодня продаются и покупаются зародыши человека, а здоровая печень умершего перепродается живому. И когда-то каждый из нас будет вынужден сделать инвентарный перечень всех частей своего организма, организма других людей, заняться поисками необходимого «материала» на специальных складах живых органов, потреблять других людей, как и прочие предметы, и странствовать в чужих организмах и мозгах.
В результате возникнет что-то вроде номадического безумия. Человек начнет создавать себя сам так, как он создает товары. Различие между культурой и варварством, между жизнью и смертью исчезнет. Где же мы найдем смерть? В разрушении последнего собственного клона или же в забвении? И сможем ли мы еще поговорить о жизни, когда о человеке будут думать только как о продукте или о предмете?
Все это ознаменует собой очень важный поворотный пункт в истории. Культура выбора, соединенная с логикой рынка, выделит для человека средства достижения беспрецедентной степени личной автономии. Владение кочевыми предметами (или доступ к ним) будет повсюду рассматриваться как признак свободы и могущества. Ибо как когда-то язычник набирался сил от потребления тех предметов, которые, как он считал, содержат в себе жизненный дух, так и человек грядущего тысячелетия позволит потреблять себя кусок за куском в рыночном смысле этого слова. Таким образом, он приобщится к тому, что в конечном счете восходит к культу индустриального каннибализма.
ОТКАЗ ОТ СУВЕРЕНИТЕТА И НЕОБХОДИМОСТЬ ОГРАНИЧЕНИЙ
Мы живем в таком мире, который одновременно сужается и расширяется, становится ближе к нам и удаляется от нас. Новости о свержении диктаторов или подавлении диссидентов мгновенно распространяются по всему миру. Громадные денежные суммы в считанные секунды передаются с помощью электронных устройств. Национальные границы играют все менее существенную роль. И все же глобальность, тем не менее, одерживает верх. Расцветает глобализм всех сортов. Растут призывы в пользу «самоопределения» в мире, в котором сама идея суверенитета становится бессмысленной из-за якобы непреодолимых планетарных проблем, которые ныне стоят перед человечеством.
Никогда еще мир не находился в таком плену у законов, диктуемых деньгами. Капитализм нахально выражает уверенность в своем полном превосходстве. Он оживляет культуру выбора, политическим выражением которого является демократия. Его щедрые посулы вызвали такой консенсус, который пересекает все границы – национальные, расовые, классовые или религиозные. Он подстегивает конкуренцию за экономические преимущества и вдохновляет индустриальное творчество. Он вознаграждает победителей и карает побежденных.
Проблемы, связанные с феноменом демографического взрыва, нищеты, наркомании и распространения оружия в мире, требуют самых неотложных мер. Мы еще далеки от серьезного понимания всех этих вопросов. Их решение потребует появления таких лидеров, которые будут готовы к отказу от собственного суверенитета – крайне непопулярной мере в настоящий момент. Люди нуждаются в защите от самих себя, они должны прекратить воображать себя собственниками мира и других личностей и, наконец, признать, что человек на нашей планете – лишь квартиросъемщик. Понятия о храме, служении и святом должны стать теми лозунгами, которые поддерживают глобальную программу выживания. Выполнение всего этого потребует от нас отказа от извращенной логики культуры выбора. Лешек Колаковский предупреждал нас о той серьезной опасности, с которой придется столкнуться человечеству, если оно откажется от всего святого: «Культура, если она утрачивает свой священный смысл, вообще теряет всякий смысл. С исчезновением святого, определившего границы совершенства, которого может достичь светский человек, возникает одна из самых опасных иллюзий нашей цивилизации – иллюзия, что нет предела тем переменам, которых не смог бы перенести индивидуум в своей жизни, что общество, в принципе, – это что-то бесконечно эластичное и что отрицание такой эластичности и такого совершенства равносильно отрицанию независимости человека и тем самым отрицанию самого человека. Утопия о совершенной автономии человека и надежда на неограниченное совершенство могут стать наиболее эффективными инструментами его самоуничтожения, которые когда-либо изобретались человеческой культурой. Отказ от святого – это отказ от наших собственных пределов. Это отказ от идеи зла».
Проблемы, которые будут досаждать человеку грядущего тысячелетия, требуют, чтобы мы восстановили идею зла и идею святого, поставив их в центр политической жизни. Мы должны определять мировые стандарты демократическим путем, чтобы они предстали перед людьми во вполне приемлемом виде. Институты, созданные Организацией Объединенных Наций, не были приспособлены для выполнения такой миссии. У них для этого нет ни средств, ни необходимого мандата. Они должны встать на более высокий уровень международной организации и обрести истинную сверхнациональную власть, обычную планетарную политическую власть, которая способна определять необходимые критерии в тех регионах, в которых само выживание людей поставлено на карту…»
Минус-цивилизация: оперативная ориентировка
Когда ловят преступника, стражи правопорядка сперва составляют оперативную ориентировку. Для того, чтобы мерзавца можно было опознать, чтобы предсказать его возможные действия. Займемся этой работой и мы. И начнем с главной характеристики – топоса Минус-цивилизации.
Напомним, что топос, этот цивилизационный код, имеет семь составляющих, действительно похожих на генетическую цепочку. Вот они:
1. Отношение к природе.
2. Отношение к обществу.
3. Отношение к государству.
4. Отношение к Богу, непознанному.
5. Отношение к деятельности, активности, к занятиям человека.
6. Отношение к личности.
7. Отношение ко времени.
Приступим. Природа для неокочевника – не больше, чем инструмент для удовлетворения потребностей и достижения целей. Сам он предпочитает жить в шикарных местах с великолепной экологией, в заповеднике. А что будет там, где обитают остальные – ему наплевать. Впрочем, его беспокоят изменения климата Земли, но неокочевник тревожится не из любви к природе или человечеству, а потому, что это может повредить ему лично. Если для этого нужна современная экономика по всей планете – пусть будет так. Нет – да и черт с ней.
2. Общества для неокочевника нет. Для него существует только касты. Одна – партнеры и сообщники. Все остальные – неприкасаемые, над которыми он с подельниками возвышается, как бог. Внутри касты есть свои степени и градусы величия. Это гораздо хуже, чем капитализм. Президент крупной корпорации может ехать в лифте и разговаривать с простым лифтером, искренне интересуясь его домашними делами. Ведь они оба занимаются бизнесом корпорации. У них – общество. А здесь общества нет. Лифтер – лишь раб, лишь грязь под ногами, лишь говорящий придаток к машине.
3. Неокочевник – враг современного государства. Государство должно уступить место теневым структурам этих «супербедуинов». Или, как вариант, подвергнуться полной приватизации, превратившись в аппарат беспредельного насилия на «пиплом», населением. Насилия, ограниченного только планами неокочевников. Государство, которое согласует интересы разных групп и слоёв населения, неокочевнику не нужно.
4. Бога для неокочевника нет. Он сам осознаёт себя богом. Священны для него лишь собственные желания. Крайнее выражение это мировоззрение находит в стройной религии сатанизма, где Сатана – отражение темных душ неокочевников.
5. Труд для неокочевника – это не творчество, а власть и потребление. И это, может быть, самый ключевой момент в его топосе. Вся жизнь неокочевника сводится к обладанию и проявлению власти, а также к потреблению. Я потребляю труд чужих, и самое большее, на что я способен – это подчинять себе других, манипулировать ими. Но – исключительно ради удовлетворения своих потребностей, и прежде всего – потребности во власти. Труд не имеет самоценности для этого «электронно-финансового» бедуина.
Нельзя сказать, что они враждебны любому творчеству. Но творчество должно быть направлено только на то, чтобы доставить удовольствие новым кочевникам, чтобы сделать их власть безграничной, а потребление – более сладким. Для этого нужно создать специальный психостимулятор? Отлично – вот деньги, делайте. На Марс лететь хотите? Дулю с маслом вам! Один творит, потому что ему интересно Дело. А другой смотрит на это с ухмылкой жирного кота: мол, твори – но главное, чтобы я мог сожрать сотворенное. Помните мудрствования свиньи в одной сказке? «Весь мир делится на две части: съедобную и несъедобную. Первое нас интересует всемерно, на второе нам просто начхать». При всей внешней несхожести хрюкающей хавроньи и лощёных неокочевников их философии поразительно совпадают.
6. Люди – только они, остальные – животные, глина под ногами, расходный материал, статистические единицы, электорат. Человек для неокочевника – член корпорации грабителей, метагруппы. При этом неокочевник вполне интернационален, в его группировках собираются исчадия разных рас и народов. Неокочевник относится к себе, как к высшей и единственной ценности.
7. Время для неокочевника – начисто лишенный священного смысла тайминг фондовых бирж, чисто технический показатель. Такой же, как скорость на спидометре или время на взрывателе мины замедленного действия. Неокочевник,как грабитель, держит в руках секундомер, следя за выполнением разработанного графика операции. Время для него – деньги.
Такова социокультурная «матрица» новых врагов рода человеческого, если повнимательнее рассмотреть ее за бутафорией из фарфорово-белозубых улыбок, пустых словес по поводу «гуманизма» и «общечеловеческих ценностей».
Итак, сегодняшний неокочевник – это блестяще образованный, хорошо знакомый с современными психотехнологиями человек, говорящий на американизированном английском языке. Его профессиональная сфера деятельности – спекулятивные финансы, структуры власти, политтехнологии, маркетинг, масс-медиа, отрасли санкционированного и несанкционированного насилия. Манипулятор психикой миллионов людей, хладнокровный спецназовец-убийца и мафиози, пожиратель компаний и специалист по недружественным поглощениям – вот герои нового времени.
Неокочевники повелевают деньгами, этим всеобщим эквивалентом универсальных ресурсов: власти, информации, товаров и услуг. Эти «чужие» захватили главные медиа-сети, и с помощью их управляют мозгами миллиардов обывателей, внушая им слепую веру в ценность доллара. При этом современный неокочевник не привязан к какой-нибудь стране, он космополитичен, лишен корней.
Грубо говоря, новые кочевники из официантов стали владельцами ресторана, оттеснив прочь творцов-поваров. Новый кочевник ничего не создает – он лишь грабит, присваивает созданное другими, в этом мало отличаясь от покрытого татуировками гунна. Но, в отличие от древнего предтечи, новый кочевник орудует уже не с помощью коня, лука со стрелами и аркана, а используя самые современные технологии присвоения, насилия и манипулирования. Не кривая сабля, а компьютер с Интернетом, сотовый телефон, факс-модем и электронная пластиковая карточка – вот его оружие. Сама виртуально-спекулятивная экономика есть не что иное, как системная «захватывающая» технология неокочевников.
Конные варвары прошлого все несли с собой, нигде не оседая. Новый кочевник тоже легко перемещается по миру, а современные телекоммуникации позволяют ему вести дела хоть из Антарктиды. Его главное имущество – деньги, но их не надо носить в сумах да мешках. Деньги нынешних кочевников – сочетания электронных цифр. У них – стандартизованные вкусы. Они самодовольны и эгоистичны. Они пахнут изысканной парфюмерией, а не конским потом и месяцами немытым телом, как их гуннские предтечи. Но налёты их не менее страшны и разрушительны, и после их кризисов да спекуляций остаются и трупы, и пожары. Впрочем, они иногда пускают в ход и настоящее оружие: крылатые ракеты, и бомбардировщики-»невидимки», как это было в Югославии и в Ираке.
У них одна лишь страсть – властвовать и упиваться властью, делать деньги из денег, потреблять и присваивать. Поэтому они стирают границы, норовя глобализировать мир, сделать его бескрайним кочевым пространством. Именно поэтому они требуют от нас «открытости», и готовы ломать через колено тех, кто хочет защититься от них любыми барьерами – таможенными или культурными.
О них здорово высказался премьер-министр Малайзии бен Махатхир в сентябре 1997-го. По его словам, торговля валютой на самом деле превышает по объему раз в двадцать реальный объем товаров и услуг.
«Эта огромная торговля в действительности не приносит миру ощутимой выгоды, помимо прибылей и убытков тех, кто в ней участвует. Простые люди не получают от этого ни существенного прироста числа рабочих мест, ни продуктов, ни услуг…»
«…Нам говорят, что мы не станем цивилизованными, если не будем одобрять операции на международном финансовом рынке. Большие страны рассказывают нам, что мы должны согласиться с тем, что станем беднее, потому что в этом и заключаются международные финансы. Очевидно, нам не хватает мудрости для того, чтобы согласиться с потерей денег для того, чтобы обогатить манипуляторов…»
Наш добрый знакомый, доктор экономических наук Михаил Делягин выразил суть нового кочевничества еще резче. Нынешнему финансовому капитализму, по его мнению, не нужно захватывать территории и строить там свои предприятия. Важно другое: превратить целые страны в экономические руины, среди которых люди ошалело гоняются за долларами, укрепляя их положение. А еще – выкачать из этих стран и переправить в свои лаборатории лучшие умы. Для создания полного информационного и технологического превосходства над всем миром. Они должны разрушать других, чтобы процветать. Пропасть между их западными базами и остальным миром должна только углубляться. Богатство – немногим, остальных – в вечную и беспросветную нищету.
«Данный разрыв углубляется кардинальным изменением ключевых ресурсов развития: это уже не пространство с закрепленным на нем производством, но в первую очередь мобильные финансы и интеллект. Соответственно, эффективное освоение территории – уже не оздоровление находящегося на ней общества, но, напротив, изъятие (обычно через кризис) его финансов и интеллекта. При этом прогресс более развитого общества идет за счет деградации и разрушения осваиваемого, и масштабы деградации, как всегда при развитии за счет разрушения, превосходят выигрыш более развитого общества.
Таким образом, глобализация качественно изменила сотрудничество между развитыми и развивающимися странами: созидательное освоение вторых первыми при помощи прямых инвестиций уступает место разрушительному освоению при помощи изъятия финансов и интеллекта. Осмысление этого перехода породило понятие «конченых стран», утративших не только важнейшие – интеллектуальные – ресурсы, но и способность их производить.
При этом единство рынка обеспечивает всеобщность и небывалую остроту конкуренции, объективно усиливающей сильных (в первую очередь США) и ослабляющей слабых. Углубляя технологически обусловленную пропасть между развитыми и развивающимися странами («золотым миллиардом» и остальным человечеством), конкуренция из механизма воспитания и развития слабых обществ превратилась в механизм ихуничтожения.
Это затруднило все развитие человечества: как показал доклад, подготовленный специалистами ООН к Саммиту тысячелетия 2000 года, в 90-е годы, с началом глобализации, рост богатства впервые перестал автоматически вести к решению фундаментальных проблем человечества. Бедность, неграмотность, болезни, неравноправие женщин, нещадная эксплуатация детей – все это только усиливается в глобализованном мире. (Возвращаются рабство и торговля людьми, снова приходит самый пещерный капитализм с ненормированным рабочим днем в третьих странах и с армиями нищих пролетариев – добавим мы).
Таким образом, технологический прогресс, усиливая на этапе глобализации рыночную конкуренцию до невыносимого для основной массы человечества уровня, подрывает его развитие и делает его невосприимчивым к собственным достижениям. Тем самым, он ограничивает себя только развитыми странами, причем обострение конкуренции в перспективе ведет к сужению круга этих стран, а ограниченность рынков сбыта дорогой высокотехнологичной продукции, производимой относительно благополучными странами, уже сейчас начинает тормозить технологический прогресс», – считает Делягин.
Для неокочевников предмет вожделения – оффшор, место, куда можно увести деньги. Они, по большому счету, враги Америки, поскольку не желают платить налоги и содержат громадную рать адвокатов-паразитов, которые только тем и заняты, что помогают хозяевам уклоняться от податей. Кочевники норовят увести свои штаб-квартиры и центры прибыли прочь из Штатов, и самое яркое выражение этого хищничества – фондовый спекулянт и специалист по терроризированию акционерных компаний Кеннет Дарт, ведущий бизнес на корабле, плавающем по Мировому Океану.
Античеловечество хочет жить и властвовать на своих «островах блаженных» в экологически чистом мире с прореженным населением и «устойчивым развитием». Его резиденциями станут острова в теплых морях, альпийские «гнезда» и круизные лайнеры-плавучие курорты (на которых не надо никому платить налогов). Вообще, античеловеки считают очень неразумным делать это. Зачем содержать на свои деньги уйму неконкурентоспособных людей второго и третьего сортов? А между этими «оффшорами избранных» протянутся трассы реактивных бизнес-джетов, видимые и невидимые нити телекоммуникаций. С этих ковчегов они хотят править миром, опираясь на подавляющую военную мощь США. Манипулируя триллионами долларов и управляя сознанием «непродвинутых» землян, они рассчитывают получать со всего мира все, что нужно: ресурсы, деньги, человеческий материал, знания. А если кто воспротивится – тому на голову обрушат крылатые ракеты США. Ну, или расколют мятежную страну изнутри, удушат блокадой «мирового сообщества».
Правящие верхушки старых государств надежно обезврежены: Минус-цивилизация в любой момент может пригрозить им если не смертью от высокоточного оружия Америки, то конфискацией всех богатств, которые «элита» нынешнего подлого и продажного мира хранит на Западе
В марте 2003 года мы с живейшим интересом прочитали статью в американском журнале «Популярная механика», как компания «Алстом» выдвинула проект постройки плавучего курорта-оффшора «Остров AZ» ценой в 3,5 миллиарда долларов. Этот овальный левиафан размерами 300 на 400 метров должен вечно скитаться по теплым водам вслед за солнцем с десятиузловой скоростью, не заходя в порты. На нем разместятся десять тысяч сверхбогачей.
Поскольку миром правит зло, то Античеловечеству позволено все. Наиболее четко и последовательно эту точку зрения выразил основатель и многолетний президент Римского клуба Аурелио Печчеи в своей книге «Человеческие качества». Он написал:
«Впервые с тех пор, как христианский мир подошел к порогу первого тысячелетия, огромная масса людей находится в тревожном ожидании неотвратимого наступления чего-то неизвестного, что может полностью изменить их общую судьбу… Человек не знает, что значит быть настоящим современным человеком… Человек придумал сказку о злом дьяволе. Если когда-либо и существовал злой дьявол, то это сам человек…»
Еще более откровенно высказался по тому же поводу со своим куратором и другом Сиднеем Рейли знаменитый советский чекист и воспитатель беспризорников Дзержинский:
«Человек не имеет никакого значения. Посмотрите, что происходит, когда вы морите его голодом. Он начинает поедать своих мертвых собратьев, чтобы выжить. Человек заинтересован только в своем личном выживании. Только это реально. Вся спинозовская философия – это куча хлама…»
А раз так, представители рода «хомо сапиенс» ничем не отличаются от скота. Их можно использовать, доить и резать, когда в этом возникнет потребность у хозяев человечества – племени Шеддим.
Неокочевник не имеет национальности, а их Минус-цивилизацию можно с полным правом назвать, как и советский народ, новой исторической общностью. Именно они и есть самый главный и страшный враг русских, равно как и злейший враг остальных цивилизаций нашей планеты. Тот, кто вступает в ряды Античеловечества, порывает с топосом своего прежнего народа. Пожалуй, символом его может служить имя одного из персонажей Курта Воннегута – Абдул-Коган О’Брайен. Или Мустафа Монд у Олдоса Хаксли. Или нынешний реальный певец нового мирового порядка Фрэнсис Фукуяма.
Знание – сила
Пора ответить еще на один вопрос. Что же стало катализатором для рождения Минус-цивилизации?
Мы долго размышляли над этим. И пришли к неожиданной гипотезе Таким спусковым крючком процесса сплочения групп «трофейщиков» и неокочевников в одну Антицивилизацию стала, как это ни парадоксально, наука. Научные теории, появившиеся в середине и второй половине позапрошлого века, проникнув в коллективное сознание отрядов исторического действия, принадлежащих к элите Западной цивилизации и олицетворяющих её «трофейную», тёмную сторону, стали ускорителем формирования минус-цивилизации. Они и привели в конечном счете к появлению информационного субъекта – Сообщества Тени.
О каких же теориях идёт речь? В XIX веке появляется плеяда гениев, ставящих индустриализм, капитализм и буржуазно-демократический строй под большой вопрос. Это прежде всего Мальтус. Ему удалось нащупать законы демографии и установить естественное ограничение роста индустриализации из-за демографического фактора. Он предсказал грядущую катастрофу из-за перенаселения Земли и нехватки ресурсов. Тем самым он почти на двести лет опередил разработки Римского клуба с его пределами роста. Мальтус открыл глаза современникам на два в корне противоречащих друг другу процесса. С одной стороны, ускорение темпов прироста населения, с другой – падающая эффективность производства, особенно в сельском хозяйстве, которое, собственно, и снабжает население едой. Возрастающие темпы прироста населения при падающей эффективности – вот смертельная петля, накинутая на шею индустриальному обществу, петля, которая с неизбежностью затянется, если не принять жесточайшие меры к ограничению прироста населения, а затем к уменьшению численности людей. Мальтус не раскрыл суть таких методов, он оставил этот вопрос для политиков, для элиты, прекрасно понимая, что для нее, возглавляемой «чёрной аристократией», никаких ограничений в методах просто нет.
Поразительное влияние на всё современное общество оказал Чарльз Дарвин. «Сильный должен диктовать свою волю слабым в ходе естественного отбора, в ходе борьбы за существование. Сильный всегда прав, а участь слабого – быть съеденным», – вот суть его философии. Дарвин сформировал мировоззрение не только биологической науки, но и общественное мировоззрение на десятилетия вперёд. Из Дарвина родились взгляды и Гитлера, и ультралибералов сегодняшних дней. Он нарисовал чрезвычайно жестокую, кровавую картину мира, ожесточённую борьбу за существование, войну всех против всех. В нем все изменения происходят через ничем не ограниченную конкуренцию и уничтожение слабых сильными. Мир Дарвина – непрерывная и всеобщая война.
Почти в то же самое время Гобино и Чемберлен впервые в истории Западной цивилизации попытались эмпирически доказать, что человеческие расы – это не просто носители разных топосов, но и биологически разные виды. Они учили: единого человечества нет, и расы конкурируют друг с другом за место под Солнцем, за земли и ресурсы. И по итогам этого противоборства можно сделать вывод о врожденном неравенстве рас и народов, о неустранимом превосходстве одних над другими.
Теории Мальтуса, Дарвина, Гобино и Чемберлена прекрасно наложились одна на другую, составив мрачную и бескомпромиссную картину мира, где нет места добру, справедливости и духовности, где безраздельно царят жестокость, зло, несовершенство и насилие.
Подлинный переворот во взглядах западной элиты на общество произвёл Маркс. Мы привыкли рассматривать его как основателя коммунизма, как человека, чьи идеи породили большевиков Ленина и, в более широком смысле, стали основой для создания Советского Союза. Возможно, не меньшее влияние Маркс оказал и на Запад, особенно на его элиту. Проведя детальный, скрупулёзный, почти патологоанатомический анализ современного ему строя, он сделал убийственный вывод: капитализм неизбежно придёт к своему концу, к самоуничтожению. А за ним открывается новая стадия. Он показал направленность движения в сторону обобществления. Маркс поставил чёткий диагноз о росте власти финансового капитала, о подчинении ему капитала торгового и промышленного. Он ясно спрогнозировал все возрастающую монополизацию экономики и развеял иллюзии о независимости политики, идеологии и культуры от экономики. Кто платит – тот и заказывает музыку. В мире Маркса хозяевами выступают те, у кого есть деньги. Они всё покупают. А деньги есть у тех, кто держит в подчинении тех, кто трудится и создаёт блага, кто производит ценности, продукты и услуги. В мире Маркса одни создают, а другие – владеют. Те же, кто владеет, должна в самой жёсткой узде держать тех, кто производит, потому что именно производящим и должно принадлежать последнее слово в истории. Они должны рано или поздно восстать, сбросив иго тех, кто потребляет.
Надо отдать должное финансовой элите: сколь бы неприятным и шокирующим для неё не казался анализ Маркса, она не уклонилась от него и не испугалась истин, явленных гениальным бородачом. Она не просто приняла их к сведению, а решила, если процесс идёт в этом направлении и развитие экономики требует обобществления в виде создания сверхмонополий и суперкорпораций, то она, элита, должна стать во главе процесса. Она обязана придумать особые, изощрённые способы для сохранения своего господства над классом рабочих в широком смысле этого слова: над классом тех, кто производит материальные и духовные ценности. Она решила построить мир, где этот класс окажется в вечном и окончательном рабстве у господствующих и потребляющих. Элита преуспела в реализации своего плана. Неокочевники, «охотники за трофеями» проявили силу и храбрость, они не уклонились от исторического вызова и выиграли очень многое. Почти всё. Об этом нам надо помнить и никогда не пугаться шокирующих истин и пугающих прогнозов. Не надо кричать что они неправильны лишь потому, что нам не нравятся. Надо принимать их и стараться обратить себе на пользу.
В том же девятнадцатом веке появляются такие мыслители, как де Токвиль и Лебон во Франции, Шмитт в Германии. Они утверждали: все демократии есть только временные построения, а никакой не вечный общественный договор. Всё это преходяще и связано с нынешними условиями. Стоит им измениться – и к чёрту полетят и демократия, и разделение властей, и всё, с этим связанное. А выдающийся немецкий правовед и политолог Шмитт прямо утверждал, что единственным реальным свидетельством суверенитета выступает способность применить силу против врагов. И, более того, сами основы государства покоятся не на договоре, а на силе, пущенной в ход правящим классом в нужный момент и с должной эффективностью!
Все эти теории отлично сочетались и как бы научно подтверждали жизненный опыт крупных финансистов, политиков, элиты и спецслужб. И новейшая наука, и жизненный опыт гласили: в мире идёт непрерывная жестокая война. Сталкиваются расы (Гобино и Чемберлен), все со всеми (Мальтус и Дарвин), классы (Маркс), и вся эта борьба идёт в условиях, когда двуногих становится всё больше и больше, эффективность падает, качество ресурсов непрерывно ухудшается, а вопрос власти (Шмитт и де Токвиль) непрерывно обостряется.
Эта простая картина привела к весьма простому ответу. Элиты, пока не поздно, должны стабилизировать мир, остановить развитие. Отныне и навсегда высшие должны отделить свою судьбу от участи человечества и впредь рассматривать его как ресурс. Как то, что должно потребляться и использоваться в интересах элиты Минус-цивилизации, которая становится Античеловечеством, Шеддим-структурой. Этот простой вывод одновременно сделали и финансисты, и «чёрная аристократия», и политико-эзотерические масоны. Тем более, что они так тесно между собой переплетались, зачастую были одними и теми же лицами. А затем, когда оказалась достигнутой высокая степень однородности элиты Минус-цивилизации в идеологии, системе ценностей и поведении, начался стремительный процесс ее самоорганизации.
Самое страшное, что несут на копытах своих «коней» античеловеки – это разрушение других цивилизаций. И потому неокочевники смертельно опасны для остального человечества. Завоеватели и захватчики прошлого по сравнению с ними – сущие ангелы. Покоряя другие земли и народы, старые агрессоры захватывали хорошие пашни и природные ресурсы, отбирали у завоеванных их золото, женщин, произведения искусства, заставляли покоренных работать на себя. Но они не трогали того, что называется душой народа, его цивилизационной матрицей, топосом.
Неокочевник целит в топос, в национальный характер. Он хочет разрушить то, что делает китайцев – китайцами, а русских – русскими. Он выжигает и разлагает нашу душу, он перекодирует людей. Он делает их стандартизованной «серой расой». И это очень опасно.
Несколько великих цивилизаций существуют ныне на Земле, даруя человечеству цветущее разнообразие. Именно оно не дает нам деградировать. Разнообразие цивилизаций на планете поистине волшебно и священно. Ни одна из великих не должна погибнуть, потому что каждая служит одним из камней мироздания. Каждая прошла сквозь века, а то и тысячелетия жесточайшего отбора, суровых испытаний – и уцелела, тогда как многие другие исчезли почти бесследно. А значит, все нынешние цивилизации доказали свою необходимость и жизнеспособность. Все вместе они составляют сбалансированную систему, устоявшийся «биоценоз». Все они – творцы и созидатели, обладающие неповторимыми чертами и стилями творчества.
