Текст книги "Sто причин убить босса"

Автор книги: Макс Нарышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

В «Вижуэл» стали происходить странные вещи. Три часа назад в компанию пришло письмо за подписью президента сети магазинов «Атточи», в котором президент изъявил желание не продлевать более контракт с «Вижуэл». Еще вчера я назвал бы это письмо черной неблагодарностью, но сейчас удивлению во мне места не нашлось. «Атточи» три года назад заключил контракт с «Ребусом», и тамошние вислоухие лохи провалили рекламу. Своими яркими заманухами о низких процентных ставках банка при приобретении товара в кредит, больше смахивающими на мошенничество, они немало запутали клиентов, и в итоге суд был завален исками, от которых «Атточи» с трудом оправился. В конце концов его президент встретился с Рогулиным, потом со мной, я изложил концепцию продвижения магазинов так, как вижу, и в результате стараний девочек и мальчиков отдела Мары Павлюк и идеям Машеньки Белан «Атточи» преодолел кризис и оказался на плаву. Сегодня это лидер среди сети магазинов по продаже товаров длительного пользования, и нечего скрывать, что это «Вижуэл» сделал его таковым. И теперь этот неблагодарный выпад.

А через час после шока, который испытал Рогулин, получив первое письмо, ему принесли второе. От директора ресторанов быстрого питания. Содержанием оно мало отличалось от предыдущего, и президента «Вижуэл» больше всего возмущал не сам факт написания таких писем, а отсутствие у партнеров желания звонить и разговаривать с ним лично. Если в случае с «Атточи» его президент просто отказался продлевать контракт, который заканчивался через месяц, то в случае с забегаловками все было куда сложней. Контракт был заключен на три года, с тех пор миновал только год, и это означало, что директор сознательно пошел на разрыв отношений, зная наверняка, что придется выворачивать карманы для отступных. Неустойка – так правильнее…

Каждый раз, когда я натыкаюсь на деяние рук Машеньки, я поражаюсь ее дальновидности и коварству. И каждый раз думаю – вот, это последнее, что может выдумать изощренный женский мозг, и какой это был яркий аккорд!.. Ан нет. Проходит час, и я снова удивляюсь.

– Откуда ты это знаешь?

– Я поднималась с заявлением к Рогулину, в его приемной царила суматоха. Мила места не находит, Рогулин белый, как саван, по офису бегает, по телефону с кем-то ругается… В общем– что я не поняла из криков, порасспрашивала у Милы. Она сейчас в таком состоянии – все расскажет, что ни попроси.

Просто удивительно, как Раечке не пришло в голову рассказать мне об этом. О прокуратуре, о конопатой морде Кузи она доложила, а вот о том, что полило бы медом мою растерзанную душу, она рассказать не посчитала нужным.

Я не приверженец идеи, что одним женщинам бог дает красоту, а другим мозги. Я глубоко убежден, что о красоте тут речь вообще не идет. Моя концепция заключается в том, что у одних женщин бог мозги забирает, оставляя чуть-чуть для того, чтобы те мазали помаду на губы, а не на ресницы, и добавляет его тем, кто работает в качестве ассистенток у Пуанкаре и Кюре. И все крутятся, как могут.

Но в случае с Раечкой работает другая схема. Ей поставлена задача войти ко мне в тесный контакт (уже сделано) и выведать планы (черта с два-то она выведает). И она крутится, как может.

– Аля, тебе сколько обещали в «Вижуэл» после испытательного срока?

– Тысячу двести.

– А сколько оставалось?

– Месяц…

– Через месяц тебя бы уволили как несоответствующую занимаемой должности и приняли бы на работу другую. Через три месяца уволили бы и ее. И так дальше. До бесконечности. В компаниях, подобных «Вижуэл», работа с кадрами идет по отработанной схеме.

– В том смысле, что обманывают, что ли? – и ее глаза становятся настолько большими, что не поверить в ее удивление просто невозможно.

– Можешь считать себя принятой без испытательного срока. Первым заданием, выполнение которого вызовет у меня к тебе доверие, будет поездка к директору «Атточи». Мне нужен этот контракт.

– А… какие у меня есть документы?

– Никаких нет. Пока нет даже приказа о твоем назначении, но чтобы погасить вспыхнувшие в тебе сомнения, вот тебе триста долларов аванса… – я вынул бумажник и выложил на стол три ассигнации. – Кажется, это две недели твоей службы в «Вижуэл». Ты поедешь к директору и представишься начальником отдела по работе с клиентами рекламной компании «СВП». Ты скажешь ему следующее… ты готова запомнить, что я тебе сейчас скажу?

Она собралась и поставила сумочку на колени. Готова, значит…

Спустя некоторое время я смотрел на нее и радовался, что на лице ее не отчаяние, а злоба. Быть может, она только сейчас поняла, что три тысячи долларов просто так не дарятся. Быть может, она только сейчас стала понимать, что такое настоящая работа… Я рад, если так. Значит, у меня появилась неплохая поддержка.

– Я сделаю это.

– Я знаю. Потому что в противном случае придется тебя уволить.

– Даже так?

– Это бизнес, Аля. Я вывел тебя из «Вижуэл» по твоему согласию и тебя не обманывал. Ты сама пошла за мной. Теперь будь любезна делать то, что тебе говорят. Через три месяца ты или станешь моим надежным помощником, или окажешься на улице.

Я вижу, она готова бороться за новую жизнь.

– Я буду с тобой откровенен. Так уж получилось, что единственный человек, которому я могу сейчас довериться, – это ты. А потому было бы глупо водить тебя за нос в ожидании будущих опытных партнеров. Все они когда-то были неопытными, а потом стали матерыми. Начнем сначала. Насколько ясно ты представляешь себе, что такое офисная жизнь? – я закурил и с неподдельным интересом стал разглядывать ее лицо. О туфлях мы поговорим после. – Ты не представляешь, я понял. Тогда придется объяснить сразу, чтобы потом не пришлось подписывать приказ о твоем увольнении…

Надув щеки, я подумал, как много придется объяснять теперь, когда взялся за гуж. Девочка она умная, сама поймет, но кое-что ей нужно дать понять сразу, потому что иммунитет на такое вырабатывается порой годами.

– Чтобы выстроить заслон против интриг, нужно развивать реверсивную связь с подчиненными. Как только стаф поймет, что тебя интересует не слух, а истина, необходимость травмировать твои нервы сплетнями у подчиненных отпадет. Пытайся докопаться до сути проблемы, а не ориентируйся на то, что тебе говорят. Из того, что ты слышишь, нужно три раза вычесть по четверти. Это ясно?

Она кивает.

– Как правило, корпоративным саботажем занимаются люди со средними способностями, ничтожно одаренные, но трудолюбивые. У них полно сил, но из-за недостатка ума они топчутся на месте. И у них не остается выбора. Чтобы достигнуть цели, они должны клеветать и устраивать распри. Кто-то совершит ошибку, и он тотчас займет его место. Грамотный руководитель знает их всех поименно, а потому всегда держит таких людей в поле зрения.

– Еще в каждой компании есть люди, которые разносят вести. Из-за того, что эти люди носят вести часто, понемногу они завоевывают авторитет людей, которые вхожи в некие высшие круги, откуда информация и черпается. И персонал привыкает к ним, как к безобидным болтунам, не умеющим хранить в заднице теплую воду. На самом деле эти люди преследуют определенную цель. Как только выяснится, что в их реноме всезнающих информированных людей поставлена точка, она начинают этим реноме пользоваться. И теперь любая новость, вылетевшая из их уст, приобретает характер истины. Такой человек может запросто подойти к кому-нибудь и шепнуть: «Твое дело запросил босс. Он в гневе». Обидевшись на то, что вы работаете больше всех и лучше всех, вы нервничаете. Не спите ночами, от усталости совершаете ошибки, и ваш босс, который рассматривал вашу кандидатуру совместно с кандидатурой сплетницы на повышение, выберет сплетницу, потому что она спала спокойно и ошибок не совершала. И хватило-то ей одной-единственной минуты для того, чтобы испортить вашу карьеру… А разве ты этого не знала?

Аля заливается румянцем стыда. Ей стыдно за такие поступки других людей. Удивительно порядочный, неиспорченный человек.

– Ты знаешь такого человека – Лебедев Виктор?

Аля думает и кивает. Ну, конечно, это я могу кивнуть не думая…

– А тебе кто-нибудь рассказывал, как из отдела по работе с клиентами был уволен заместитель?

Вопрос риторический, поэтому я сразу перехожу к делу. На лице моем улыбка, потому что не уважать Витю за ум просто невозможно.

– Когда-то давно, четыре года назад, Виктор Лебедев был дружен со своим заместителем, Колей Степанищевым. Они вместе пили пиво, гоняли мяч, гуляли с девочками, но в один прекрасный момент Витя вдруг стал замечать, что кресло зама стало для того тесно. Да и сам Коля уже не удовлетворял его запросам… В общем, в один прекрасный день Лебедев приглашает Степанищева к себе домой на день рождения жены. Там под шампанское он поручает ему раскрутить на контакт компанию мобильной связи и заодно начинает жаловаться на Рогулина. «Он недалек, он совсем не понимает, как выглядит настоящая реклама», – говорил Витя Коле. «Ты близкий человек, я могу тебе довериться. Если мы будем держаться тесно, черта с два нас кто поломает», – против такого резонного довода Коля не возражал. Его устраивала роль друга человека, имеющего авторитет компании. «Рогулин любит, чтобы в рекламе было мало света, чтобы цвета были блеклые, лица расплывчаты, движения замедленны. Это безумие для рекламы, факт, – говорил Витя ближайшему другу Коле, – но нам придется настраиваться на его волну, чтобы волна нас не смыла. Итак, Коля, я уезжаю на месяц в Белокуриху, а ты сделай Рогулину то, что он просит. Мы сбацали неплохую тему, так что тебе теперь останется лишь убрать краски, замедлить ход событий и убрать с переднего плана лица»… И как потом Коля ни старался, Рогулин мрачнел и скучнел. По возвращении Лебедев со скорбью сообщил, что Колю увольняют, и что это не он его увольняет, конечно, а Рогулин. Так перспективный парень был выставлен за дверь, а Рогулин потом долго удивлялся, почему Лебедев так настаивал на его увольнении. Я был на совещании и слышал, как Витя кричал и твердил, что сделать макет рекламы в таком цвете и при такой динамике мог только идиот… Особенно Рогулин не расспрашивал, потому что он любил яркие цвета, суматоху на экране и лица крупным планом.

– Невероятно.

Я присмотрелся к Але, и мне показалось, что она восхищена. Непонятно только, чем – моей осведомленностью или способностями Лебедева.

– Это невероятно, – повторила она. – Идет война за что… за должность?

– За ресурсы, милая. За русские рубли, американские доллары… Будучи руководителем, а ты будешь им в той фирме, которая начнет жить после нашей с тобой победы, важно не перегнуть палку. Дурак, оказавшись на верхотуре корпоративного мироздания, вдруг обнаруживает в себе нетронутый ресурс авторитета и начинает гонять стаф по углам. Когда терпение низовых исчерпывается, те реализуют проект под названием «Мы будем жить теперь по-новому» и проваливают работу отдела или управления. Фирма несет реальные убытки, и возомнивший себя Зевсом авторитет вышибается с работы… Что вам, любезный?

– Девушке – кофе?

На этот раз официант приблизился не ближе пяти метров.

– Не только, – я кладу на стол сто баксов и встаю. – Кофе, фирменное блюдо и бордо девяносто пятого года.

– В общем, как вам, – понимает официант.

– В общем, как мне, но с уточненными требованиями, – я выкладываю перед Альбиной сотовый телефон, купленный два часа назад. – Аля, разговаривай со мной только по этой трубке. На нее же буду и я тебе звонить.

Положив ей руку на плечо, я быстро выхожу из кафе. Девочка проголодалась, пусть поест то, что не решится купить сама. Ужин на сто долларов для нее непозволительное удовольствие, так пусть она будет уверена в том, что это – обязательная часть корпоративных посиделок с боссом. На самом деле черта с два босс покормит служащую, если только не собирается с ней переспать. Не знаю почему, но мне приятно делать ей приятно. С удовольствием посидел бы напротив и попытался понять, на самом ли деле голубые туфли подходят к желтой юбке при синей блузке в горошек, но боюсь, что в этом случае есть она не станет.

Через минуту я уже забыл о своих благих порывах.

Пора начинать действовать. Вера без дел мертва.

Глава 17

И первый выстрел сразу попал в цель.

Ровно в девять мне позвонила Альбина. Я велел не экономить на связи, и ее монолог продолжался не меньше двадцати минут. Она была у президента компании «Атточи».

Она вошла, села напротив, и пока тот с нескрываемым интересом разглядывал ее туфли, играла пальчиками на сумочке.

– Я вас слушаю, – сказал Якушкин.

– Нам известно, что вы прекратили отношения с «Вижуэл», и потому готовы предложить свои услуги из расчета восьмидесяти процентов от той суммы контракта, что была прописана в вашем договоре с «Вижуэл».

– «Нам», это кому – нам?

– Рекламная компания «СВП».

– Не слышал о такой, – Якушкин воспринял появление импозантной молодой особы как забаву и теперь старался держаться соответственно ее представлениям о серьезном разговоре. С лица его не сходила улыбка с прищуром, в пальцах танцевал «Паркер».

– «Вижуэл» скоро прекратит свое существование, – сказала Аля, откинувшись на спинку кресла. Я велел быть ей непринужденной, поскольку в восемь часов вечера деловые люди в своем офисе, как правило, напряжены до беспредела. В их голове хороводятся только мысли об отдыхе и о том, кабы чего не случилось за ночь. Неожиданные появления под конец рабочего дня не прописаны в адженте[15]15
  Расписание, план.


[Закрыть] ни одного делового человека, а потому разговор происходит не на фоне столкновения корпоративных интересов, а как беседа на отвлеченные темы. Я знаю, что при таких обстоятельствах проще всего договориться – руководители компаний, состоящих из сотен мелких, задерживаются допоздна, потому и велел Але прийти в восемь.

– «Вижуэл» скоро прекратит свое существование, – сказала Аля, откинувшись на спинку кресла. – Компания подготавливается к сделке в формате M&A, и уже через месяц это будет не рекламная компания, а холдинг, не имеющий никакого отношения к рекламе. Руководство компании-поглотителя сейчас вводит новые резервы для поглощения. Подготавливаемая к введению в совет директоров и назначению на место нового президента нового «Вижуэл» Мария Белан во что бы то ни стало стремится вывести из договорных обязательств большинство компаний, чтобы потом якобы предложить услуги нового рекламного монстра, с новыми технологиями и возможностями. На самом деле, как нам стало известно, Мария Белан лишь реализует свои личные планы по собственному проекту. Скажите, Лев Яковлевич, Белан предлагала вам внешнюю встречу, на которой вы обсудили бы перспективы? Я попробую угадать… Она пригласила вас в ресторан «Торнео» на Большой Якиманке, нет?

– Положим, – спустя некоторое время ответил Якушкин, на лице которого улыбки уже не было.

– На встречу уже согласился директор сети ресторанов быстрого питания. К сожалению, мы не успели вовремя вмешаться. И рады, что успели сюда. В «Торнео» вам будет предложен новый контракт. Расчет будет тот же, текст договора не изменится. Разве что за исключением небольшой мелочи… Вам, как акционерному обществу, будет предложено участвовать в совместных проектах. Предложение заманчивое, так как в случае поглощения «Вижуэл» компанией… мне бы пока не хотелось называть ее имя… новая компания Белан будет обладать активами на сумму, превышающую двести миллионов. Быть стратегическим партнером такой компании всегда заманчиво, это гарантирует перспективы. Вы дадите согласие, и едва это случится, вы окажетесь в сети.

– Почему? – спросил Якушкин, вместо того чтобы выставить странную ясновидящую вон.

– Потому что в случае вашего согласия стать партнером нового «Вижуэл» вы будете обязаны предоставить определенную информацию и документы. Проще говоря – раскрыть перед Белан портфель, который наполнен тайнами и корпоративными секретами. Такими, к примеру, как местонахождение и финансовый вес дочерних предприятий, недвижимости в России и за рубежом. То есть указать на все свои позиции. Компания, как правило, стремится ограничить предоставление недружественному акционеру этих документов, во избежание негативных последствий для нее, но, поскольку вы уверены в доброжелательности Белан, вы сделаете все, что она попросит.

– Мне трудно разговаривать с вами, – заметил Якушкин, – поскольку я понятия не имею, кто вы, что такое «СВП», однако вы владеете информацией, которая недоступна для широкого круга пользователей. Вы не хотели бы предоставить какие-нибудь документы, подтверждающие ваши полномочия, или указать на свою должность в «СВП»?..

– Все потом, Лев Яковлевич, все потом… У нас очень мало времени, давайте его экономить, тем более что я не прошу вас ни о каких услугах. Итак… Запросы о предоставлении документов могут поступать в отношении большого количества документов, эти запросы могут быть составлены некорректно. Часто возникает вопрос о наименовании документа, подлежащего предоставлению акционеру. Либо затребован документ, не подлежащий предоставлению акционеру… Вы не в силах контролировать каждый входящий и исходящий документ, вы знаете об этом…

– Вы намекаете на поглощение «Атточи»? Это невозможно в силу ряда причин.

– Вы не интересуете рейдерские планы Белан как компания-цель, – сказала Аля.

– Что же мне угрожает, по-вашему?

– Указав на месторасположение ваших акций, хотя бы двадцати процентов, вы будете подвержены Greenmail.

Якушкин не сводил с Альбины глаз. Удостоверившись, что ее слушают, она улыбнулась и сказала:

– Компания Белан скупит эти акции, и у вас возникнут резонные подозрения, что компанию перекупят. После этого новый «Вижуэл» предложит вам купить собственные акции по завышенной цене. И вы их купите. Или потеряете «Атточи», потому что я только что рассказала вам о том, что случается, когда люди вроде Марии Белан начинают перестраивать столичный бизнес по собственному усмотрению. Итак, я ничего у вас не прошу. Потому и не показывала никаких документов. Если вас заинтересуют предложения «СВП», которые явно выгоднее ранее предлагаемых издыхающим «Вижуэл» условий, вот мой телефон, – и Аля, положив на стол перед Якушкиным листок бумаги, попрощалась и направилась к двери.

– Подождите!

Остановившись, она повернулась.

– Черт возьми… Почему я должен вам верить?

– Я не прошу вас верить мне сейчас, – и Альбина рассмеялась. – Хотя я очень удивлена, что вы мне не верите… Вам, видимо, нужно поужинать в «Торнео». Не потеряйте, ради бога, телефон.

И она ушла, чтобы тотчас позвонить мне и пересказать все это.

– Умница! – я был в восторге, потому что не ожидал от Альбины, одевающейся, как кубинка, такой прыти. Больше половины из того, что она мне рассказала, – ее экспромт. – А теперь записывай телефон, потому что сейчас ты позвонишь директору сети закусочных Шмелеву и слово в слово скажешь ему то, что сказала Якушкину…

Я знаю наверняка – люди вроде Якушкина и Шмелева уезжают домой не раньше десяти.

Как раз к этому времени я вдруг вспомнил, что в семь мы с Раечкой договаривались о встрече. Я позабыл о таком важном мероприятии, потому что сразу после инструктажа Альбины убыл к человеку, занимающемуся моими бумагами. Если кто не знает: регистрация предприятия за один день в Москве стоит денег. В моем случае пришлось расстаться с тридцатью тысячами долларов. Люди в регистрационной палате работают по принципу: «вечером деньги – утром стулья». Стулья в виде готового пакета документов с печатью компании Вольдемара Петровича мне должны были выдать в одиннадцать, и чтобы это случилось, мне пришлось почти два часа готовить устав и прочую дребедень ООО. Представляю, какой заслон сейчас выставлен в палате. Инструктированные лица сидят и ждут, пока появится человек, заявляющий, что он Медведев и что он собирается открыть компанию «Медведь».

Бедная Раечка. Не знаю, испытывает ли она оргазмы со мною, но мое отсутствие дома она сейчас переживает тяжело. Машеньке уже доложено, что встреча состоится у меня дома, и сейчас ей трудно будет объяснить, почему Медведев, падкий, как выяснилось, на сладкое, вдруг не оказался дома. Мужчины класса «Медведев» таких вульгарных поступков не совершают.

А меня мама не пустила! И все…

Поднимаясь в лифте, я набираю на телефоне ее номер.

– Рая, Рая! Рай, ты прости, милая…

– Это было очень романтично, Женя.

– Рая, меня только что выпустили.

– Откуда?

– Откуда у нас выпускают? Из милиции!

– В смысле?

Я же говорю – она дура.

– Меня на улице замели, – я подумал, почему меня могли замести. – За девочку вступился. Злодеи убежали, а девочка с перепугу объяснить сразу не могла, кто я. Пока то да се… ты приедешь?

– А право на один телефонный звонок?

– Рай, мы же не в Нью-Йорке, мы в Москве. Здесь нет никаких прав.

Зайдя в квартиру, с ходу накатываю полстакана виски. Я умный мальчик. И мне известно, что Раечка сидит сейчас в машине метрах в ста от моего дома и дожидается моего возвращения. Задача поставлена, и не выполнить ее нельзя. Она будет сидеть здесь, как сотрудник «семерки», сколько будет необходимо. Едва я успел скинуть пиджак и туфли, раздался звонок.

Ай да Раечка, ай да дура! Хотя бы минут двадцать, да нужно было выдержать.

Распахнув дверь, я вдруг едва не потерял сознание. Тупая боль ослепила меня и заставила на мгновение одуреть. Пытаясь разобрать сквозь фиолетовые круги, что происходит, я отнял руки от лица и увидел на них кровь.

И второй удар, еще сильнее первого, повалил меня на пол…