Текст книги "Короли в изгнании"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Барабаны и флейты смолкли, и над площадью снова повисла тишина, нарушаемая только плеском невысоких пологих волн, накатывающихся на гранитные плиты набережной, да криками чаек. В этой тишине нотариус и глава трибунала с торжественной медлительностью подошли к подножию балкона и, поклонившись королеве, поочередно передали свитки, которые принесли с собой, двум лейтенантам гвардии, ожидавшим их внизу. Мечи низко поклонились, приняли свитки и, не мешкая, скрылись за маленькой золоченой дверцей, врезанной в стену дворца прямо под балконом. Быстро поднявшись по внутренней винтовой лестнице, они появились за спиной Лики и, обойдя свиту по кругу, подошли к ней сбоку. Секунду помедлив, Лика передала шар стоявшей слева от нее Цо Йёю и повернулась лицом к гвардейцам. Последовали ритуальные салюты, после чего Лика приняла из рук своих флигель-адъютантов два свитка с висящими на них блоками-накопителями и передала их королевскому секретарю.

– Читайте, – приказала она, и секретарь, задействовав коммуникатор, начал читать обвинительное заключение и приговор верховного суда. Его голос, усиленный динамиками, во множестве размещенными вокруг, заполнил площадь.

– По слову королевы, по неотъемлемому праву правой руки Блистающего… – Преамбула будет звучать полторы минуты, затем последует перечисление проступков, преступлений и непрощаемых грехов. Тяжких грехов, страшных преступлений, закованных в сталь имперских законодательных форм. Пройдет не менее получаса, прежде чем секретарь дойдет до приговоров, которые она же сама и продиктовала прошедшей ночью, ознакомившись с «допросными листами».

«Мало не покажется», – подумала она, равнодушно рассматривая преступников, сгрудившихся на середине мощенной гранитом площади. Их было много, преступников. Много больше, чем полагала она тогда, когда очнулась на борту крейсера от «очарованного сна». При воспоминании об этом, снова напряглись мускулы и Маска начала взлет, но Лика ее остановила.

«Расслабься, милая, все позади», – сказала Лика то ли себе, то ли Маске, то ли обеим всеете, и Маска подчинилась, сбрасывая напряжение.

Естественно, Лика погорячилась, когда сказала Йфф, что той придется вести крейсер в одиночку. Вернее, когда сказала, что не собирается брать пленных. Ею управляли эмоции, что было понятно, хотя и непростительно. «Головой думать надо, – не уставал говорить Федя. – Головой!» А она чем думала, если думала вообще?

Ей потребовалось 12 секунд – спасибо, хватило ума отдышаться, остановившись перед броском, – чтобы понять, не все так просто. Ведь как бы много ни узнала она в своем путешествии в Зазеркалье, истинное положение дел в империи оставалось для нее неясным. А значит, нужны были пленные, и прежде всего, конечно, старшие офицеры крейсера, которые должны были, просто обязаны были знать, что, черт возьми, происходит на самом деле. И пусть даже эти офицеры знали немного, но этого немногого должно было хватить, чтобы ответить на самые простые, насущные вопросы, типа, кто, что и почему? Ведь неспроста они охотились за ней, как за дичью, и не убили ее не просто так, из жалости или по случаю, и «Пленитель Душ» оказался в их руках не случайно. А вот печати на их памяти не могли быть такими уж серьезными, чтобы ее, Лики, дознаватели не смогли их взломать. Не те это были люди, и возможности их были наверняка скромнее, чем у императорской гвардии или у Легиона. А если и этого мало, то и другие резоны имелись, чтобы не рубить сплеча. Она могла, конечно, захватить рубку. О да! Она могла. И вряд ли нашлась бы сейчас на крейсере сила, способная остановить ее кровавый рейд. Но захват рубки не гарантировал Лике того, что экипаж «Адмирала Иййша» будет выполнять распоряжения, оттуда приходящие, но ведь и она не могла одновременно находиться во многих местах, а потенциально опасных для их с Йфф плана мест было на крейсере хоть отбавляй. В конце концов, прижатые к стенке путчисты могли и покончить с собой от отчаяния и ужаса, прихватив и весь корабль с находящимися на борту правыми и виноватыми. Но с другой стороны, пораскинув мозгами, Лика пришла к выводу, что сделать все можно гораздо лучше. И она это сделала.

«Отдышавшись», Лика подумала немного, прокрутила проблему так и эдак, перебрав за считаные секунды сотни, если не тысячи, вариантов, и начала действовать. Первым делом она соорудила из ошметок форменных брюк убитого нечто вроде рюкзачка или сидора, в который и запихала серый каменный шар, оказавшийся на поверку гораздо более легким, чем должен был быть шар такого объема, сделанный из камня. Из любого настоящего камня. Закрепив добычу на спине, чтобы и при ней была, и рук не связывала, Лика взялась за терминал вычислителя. В корабельной инфосети секретов и преград для нее теперь не было. Побывав частью этой системы, прожив в ней целую жизнь, Лика знала теперь эту сеть даже лучше, чем те, кто ее разрабатывал, настраивал и использовал. Через ничтожно малый отрезок времени она узнала все, что ей следовало знать: сколько людей входит в первую ночную вахту и на каких постах они находятся, скорость и курс крейсера и время, оставшееся до следующего запланированного контр-адмиралом прыжка. Узнала она и то, что сам Сурайша отдыхает сейчас в своей каюте, вернее спит, точно так же, как и командир крейсера, капитан Сшаарачан. И это было немало, потому что позволяло ей спланировать свои действия применительно к ситуации и времени, отпущенному ей обстоятельствами. Но кроме того, смутное знание, оставшееся у Лики от времени, когда она бесплотным духом блуждала по корабельной сети, получило подтверждение. Кроме них с Йфф на борту крейсера находились и другие пленные: пять офицеров и три нижних чина, прибывшие на крейсер вместе с княгиней, и сорок три человека с Ойг. Эти последние были ее собственными людьми – чиновники, свитские офицеры, гвардейцы и военные, захваченными мятежниками в ходе налета на планету. Все они были преданы ей лично, преданы своему королевству и империи. Большинство из них вполне сносно владело оружием, а некоторые, как, например, королевские гвардейцы, были настоящими профессионалами. И значит, в предстоящей операции она не должна действовать в одиночку. Лика могла рассчитывать на помощь умелых, но, главное, верных людей. Это меняло планы, делая их намного более реалистичными, хотя и менее кровавыми. Теперь Лика видела, что, как и в какой последовательности она должна была сделать, чтобы захватить крейсер и целым привести домой, что имело свои преимущества и свою отдельную ценность. Ведь на Ойг не было сейчас ни одного боевого корабля, а корабль, как она уже поняла, ей еще понадобится. И весьма скоро. И в этом смысле линейный крейсер был просто подарком судьбы. А экипаж… Что же, поблизости все еще дрейфовал израненный крейсер Йфф, на борту которого тоже оставались преданные люди, и два фрегата могли пригодиться. Пусть не ей самой, но ее людям, которые останутся хранить ее королевство.

Теперь она знала, что сможет провести захват крейсера без кровопролития. Для этого и стараться-то особенно нужды не было. Надо было только отключить систему слежения и выпустить из заточения своих людей. С ними был обеспечен не только захват ключевых постов крейсера, но и дальнейший их контроль. А вот после этого можно было уже вызывать сюда уцелевших членов экипажа с крейсера Йфф и идти на Ойг.

Так все и произошло, и теперь…

– Контр-адмирал Сурайша, – объявил секретарь.

Секретарь трибунала сделал шаг по направлению к одиноко стоящему контр-адмиралу и поднял над головой «Милосердие короля». Полированная сталь клинка отразила луч по-зимнему неяркого солнца.

– Виновен, – тихо сказала Лика, не отрывая взгляда от трехгранного клинка. – Да свершится правосудие.

Ее голос услышали все, и секретарь опустил кинжал. Милосердного удара в сердце не будет.

В полной тишине, печатая шаг, к осужденному уже шел палач – доброволец из ее личной сотни. Глядя на этого стройного темно-русого парня, приближающегося к замершему на ветру контр-адмиралу, Лика невольно сжала ладонями «Пленителя Душ». Да, этот Камень в ее руках мог творить чудеса. Страшные чудеса…

Ничего чудесного, впрочем, в «Пленителе Душ» не было. Это был Камень. И все. Всего лишь Камень. Ни больше и не меньше. Что чудесного в двигателе внутреннего сгорания или в компьютере? Для нас ничего. Для наших предков и некоторых современников – много, но от этого ни мотор, ни комп не стали чем-то вроде магического амулета или волшебной палочки. И Камень не стал. Лика все это прекрасно понимала, но, пережив то, что ей пришлось пережить, в частности, и из-за этого проклятого «Пленителя», она вынуждена была себе это все время напоминать. Иначе впору было впасть в самое что ни на есть дремучее мракобесие. Ее путешествие на Ту Сторону Ночи такое к себе отношение вполне позволяло, если, конечно, не думать. А если подумать, то в том, что с ней произошло, не было никакой мистики, ничего такого, что было бы невозможно понять и принять, оставаясь в рамках рационального мышления. И ведь Камни дали ей возможность узнать все, что было необходимо для правильного понимания ее, Лики, фантастического Квеста. Да, конечно, все это было запредельно странно, временами страшно, «готично», как любил выражаться Веня Куприянов – ординатор неврологической клиники, где Лика проходила практику в давние уже времена. И все же, несмотря на все изыски и навороты сюжета, случившееся было не только сложно, но и просто. Как посмотришь, так и будет, но в любом случае не сказка, а быль. Не происки богов и чародеев, а эманация разума, пусть и не человеческого, вот и все.

По-видимому, Черные Камни являлись не просто инструментами, созданными когда-то где-то некими разумными существами для своих не вполне понятных или вовсе не понятных целей. Кто бы ни были эти Древние, что бы с ними не произошло четверть миллиона лет назад, они были великими мастерами. Им было доступно многое из того, что кажется невероятным даже для современной, сильно продвинутой науки Аханской империи. Как действуют Камни, что они делают на самом деле и почему? На большинство этих и подобных им вопросов ответов не было до сих пор. Никто не смог выяснить даже того, откуда они черпают энергию. Камни и теперь, через три тысячи лет после основания империи, оставались такими же таинственными артефактами, какими, очевидно, представлялись первым аханкам и црой на заре цивилизации. Однако никакой магии, никакого колдовства в них не было, а то, что было, являлось лишь технологиями другого уровня. Из всего этого, однако, не следовало, что рационально мыслящий человек должен был при встрече с этим чудом развести руками и сказать – не понимаю.

«Понимаю. Ну как умею, так и понимаю, но ведь понимаю!»

Лика не сомневалась, что ее понимание произошедшего достаточно примитивно, но тем не менее даже оставаясь в границах простой «бытовой» логики и оперируя теми фактами, которые имелись в ее распоряжении, она могла объяснить все – ну почти все – чудеса своего Квеста. И объяснение это не казалось ей противоречивым.

Камни создавали, создали, свою собственную вселенную, встроенную в объективно существующую вселенную. Создатели Камней знали о Мире много больше, чем знали аханки, люди или црой, чем знали вуспсу, достигшие своего расцвета пять тысяч лет назад. Более того, возможно, Древние немало поработали в свое время, изменяя вселенную, обустраивая ее, приспосабливая к своим нуждам. Была ли множественность реальностей чем-то изначально присущим космосу, или это был результат деятельности Древних? Точного ответа у Лики, конечно, не было, но она вынесла из своего путешествия стойкое впечатление, что здесь без промысла Древних не обошлось. Но в любом случае очевидно, что именно Камни объединяли все эти реальности в одно целое, точно так же, как соединяли «тропинками» внепространственных переходов объекты, находящиеся на огромных расстояниях один от другого.

Камни существовали долго. Тысячи, десятки, а возможно, и сотни тысяч лет они поддерживали созданную когда-то систему. И все, что находилось внутри системы, все, что являлось ее частью, было доступно воздействию и контролю Камней. Само время становилось частью этой вселенной внутри вселенной и, значит, было открыто для манипуляций Камней. Кто знает, было ли то, что видела Лика, просто «записью» событий, или Камни были способны разрывать не только Пространство, но и Время, открывая двери в прошлое так же легко, как и в иные Реальности? И то и другое могло оказаться правдой, но при этом оба объяснения были вполне «научны», хотя аханская наука на такое способна и не была.

Не наделенные собственным разумом, не обладая свободой воли, не преследуя собственных целей, Камни тем не менее жили своей псевдожизнью. Они, конечно же, не были разумны, но обладали неким подобием искусственного интеллекта. Они были нейтральны, как и положено машине, но человек, находящийся с ними в связи, вероятно, мог получить от них помощь, не универсальную, возможно, даже не эффективную, но помощь. Чего Лика не знала, так это того, как она сама вступила в этот странный союз. Почему Камни ее приняли? Единственное разумное объяснение, которое у нее имелось, связывало этот факт с Золотой Маской и тем, что произошло с Ликой в Саркофаге. Это звучало логично, ведь и принцесса Сцлафш, судя по всему, прошла тот же путь. Однако был еще Вер, который являлся обычным человеком и лишь надевал на себя Серебро, точно так же, как делала это Вика.

Вообще, у Лики было немало вопросов, на которые пока не было ответов, но ни один из них не носил принципиального характера. Во всяком случае, к мистике это не имело отношения. Может быть, к эзотерике, но не к мистике. Ей интересно было бы узнать, в какой мере ее путешествие было создано ее собственной психикой, боровшейся с воздействием «Пленителя Душ», а в какой реальностью мира Камней? Действительно ли она говорила с принцессой и Ойном, и если да, то, как это возможно? С кем на самом деле она говорила? С Вером? Со своим воображением? Или с образом Вера, запечатленным и сохраненным на века в «памяти» Камней? Внутреннее ощущение было такое, что все – правда, хотя и воображение ее, судя по всему, поучаствовало в творении реальности сна тоже. И все-таки Лика чувствовала, все это происходило на самом деле, и, значит, вошедший во вселенную Камней продолжает в ней пребывать даже после того, как закончил свое физическое существование? Но если подумать, был ли этот вопрос более актуален и фантастичен, чем-то, что в ней самой проросла и стала ее неотъемлемой частью настоящая графиня Ай Гель Нор? Ведь, если верить Феде, которого она не раз расспрашивала о графине и ее памяти, матрица не содержала ничего личного. Только факты жизни, знания, но не эмоции. Но именно эмоции женщины-барса, едва ли не оборотня, так уютно устроились в Ликиной душе. И чьи же это были эмоции? Довольно заурядной, как выяснила Лика, «больной на голову» графини или ее собственными? Если кто-то и обладал таким характером, то уж скорее та, давно погибшая на Легатовых полях фурия, а не эта бледная немочь. Но тогда откуда это в Лике? Откуда?

«Узнается, – думала она. – Когда-нибудь узнается. Или нет».

Палач приблизился к контр-адмиралу на два шага, и тишина стала мертвой. Кажется, даже ветер утих, и морские волны затаились, боясь потревожить торжественную и страшную тишину. Прошелестел меч, вырванный уверенной рукой из ножен, и палач ударил. Казнимый был флотским офицером, он мужественно встретил первый удар и сдерживал себя, свою рвущуюся наружу суть, свое страдающее Я, сколько мог – три удара. Много больше, чем мог выдержать обычный человек. Но потом человеческая природа взяла свое, и он закричал. Контр-адмирал Сурайша кричал долго – пятьдесят один удар ритуальной казни – и умирал долго, платя за свое предательство всю цену сполна.

Собравшихся на площади людей его смерть ввергла в ужас. Даже ее гвардейцы побледнели – Лика отчетливо видела их лица – даже циничная, многое в жизни повидавшая Цо закусила губу, но ей самой все это уже было неинтересно. Вот сразу после воскрешения… Тогда да. Тогда она была готова сама рвать предателей на части, на мелкие куски. Своими руками. А теперь… Теперь все это было лишь формальностью, данью закону и политикой. Суд состоялся, приговор вынесен, преступники понесли наказание. Закон суров? Да, он суров. Древние традиции жестоки? О, они не просто жестоки, это просто варварство какое-то, а не традиции культурной нации. Но зато память о Королевском Суде останется жить. Ей предстоит долго тревожить сон ее подданных и ее врагов. И это правильно, потому что если она собирается вернуться – а она непременно вернется! – то свое возвращение следует готовить загодя. Политика – она и в Ахане политика. В Ахане даже, может быть, больше, чем в иных местах.

– Вероятно, ты знаешь, что делаешь, – сказала Йфф.

За окнами дворца стояла глухая ночь. Даже звезд не было видно на закрытом тяжелыми снежными тучами небе, и лишь далекое зарево ярких огней столицы чуть подсвечивало оцепеневший в зимней спячке парк и нижние кромки облаков. Ночное освещение было выключено. Лика любила смотреть на темные деревья. Раньше любила, а теперь… Она только что вернулась с короткого совещания с остающимися, с теми, кто будет хранить королевство в ее отсутствие. Конкретно она говорила с нелегалами. Им предстояло уйти в Тень, и то, что она говорила Фате и ее мужу, Саару и другим кагой, не предназначалось ни для чьих ушей, кроме их собственных. Другие, те, кто будет работать в королевстве легально, даже не будут знать о том, что эти люди остаются. Официально все они улетали вместе с королевой. Впрочем, у Фаты оставались два фрегата и королевская яхта «Чуу» и маршрут, защищенный невскрываемым кодом, ключи от которого хранились у Фаты и ее мужа под очень серьезными печатями. Если возникнет необходимость…

– Куда мы направляемся? – спросила Йффай, не дождавшись отклика на свое первое замечание.

Куда? И в самом деле, откладывать этот разговор и дальше было нельзя. Еще сутки, максимум двое, и они должны были покинуть Ойг и империю. Если не произойдет ничего экстраординарного, то через двое суток. Если произойдет – сразу же, как только возникнет необходимость. Но в любом случае Йфф должна знать. И не просто знать, ей предстоит понять и принять такое, что, несомненно, многое изменит в ней и для нее. Но и начать разговор было не просто, потому, вероятно, и тянула Лика до последнего. Гораздо легче было бы воспользоваться «Пленителем Душ», вот только не могла Лика этого сделать. Не с Йфф. С кем угодно, даже с Фатой – встань так вопрос, – но с Йфф нет. И теперь…

– Йфф, – сказала она как можно более мягко. – Мы не можем лететь в Тхолан. Молчи! – остановила она подругу, хотевшую что-то сказать, может быть, и возразить. – Я знаю Йфф! Я все знаю и все понимаю. Ё… Мой Ё тоже там.

Она осеклась, и впервые за долгие годы на ее глаза навернулись слезы. Один мертв, а другой… Она вспомнила двух мужчин, идущих через канализационный тоннель и последнее объятие.

– Они прорвутся! – решительно сказала она и ударила кулаком по столу. – Прорвутся!

И остановилась, удивленно глядя на осколки закаленного стекла, из которого был сделан стол.

«Я что, разбила его кулаком? – Она недоверчиво посмотрела на свои длинные изящные пальцы, все еще сжатые в кулак. – Это я так психую? Великие боги!»

Но додумать мысль она не успела; вскочившая из своего кресла Йфф сжала ее в объятиях и начала целовать, приговаривая таким голосом, каким, верно, говорила со своей дочерью:

– Не плачь! Не надо! Ты же сильная! Я с тобой… До конца… Я…

И Лика тоже обняла Йфф. Так они и стояли минуту или две, ничего не говоря, но сказав друг другу все, что нужно и можно сказать. Все, да не все, и невысказанное все равно предстояло сказать.

– Йфф, – Лика сказала это, не разжимая объятий, – есть одно место, о нем никто ничего не знает, и мы сможем там…

– Ты говоришь о земле Абеля? – тихо спросила Йфф.

– Что? – Лика не могла поверить в то, что услышала, но интуиция, ее интуиция, которая была уже сродни ведовству, сказала ей: «Да. Да, Йфф знает, как бы странно это ни было».

«А впрочем, что здесь странного? – спросила она себя, и сама же ответила. – Вполне нормальный ход с его стороны».

– Ты знаешь, – признала она.

– Знаю, – подтвердила Йфф, отстраняясь и глядя Лике в глаза.

– Давно?

– Десять лет. – И добавила, предупреждая вопрос Лики: – Старшая Э поставила мне печати.

Вот так просто. Проще некуда. Вика поставила печати, как поставила их когда-то и ей самой. Мог бы и Меш, но в данном случае Вика была лучшим кандидатом в восприемники. И в самом деле, кто же еще, если не самый близкий человек? И Федя ей все рассказал. Ну пусть не все, но основное наверняка. Федя благородный, знал, на что идет, чем рискует, но все равно рассказал. Не захотел жить во лжи. Ай да Федя, ай да сукин сын! А она? Йфф девочка не простая. Это выглядит она, как какая-нибудь Дюймовочка – куколка бриллиантовая – но на самом-то деле она настоящая, без дураков и наигрыша, аханская аристократка. Княгиня, графиня, баронесса… Что еще требуется? Так она еще и флотский офицер, а это, как ни крути, традиция. Нет, не так. Традиция с большой буквы. И все-таки Йфф приняла и прожила с этим десять лет, родила Феде дочь, и ни словом, ни взглядом – даже ей, Лике! – не показала, что знает. Чудны дела твои Господи! Воистину чудны!

– Ну, так, значит, так, – сказала Лика, автоматически повторив любимую присказку Феди. – Значит, на Землю…