Текст книги "Несущий свет (СИ)"

Автор книги: Макс Крест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Анхель помешивал время от времени кашу. Непонятно почему на него нахлынули воспоминания. Он в голос усмехнулся, совсем забыв, что он не один.

– Что такое? – Немного настороженно спросила Зверь.

– Да… вспомнилось одно.

– Расскажи. А то это похоронное молчание уже надоело. – Высказалась Марла. Она и вправду смогла пропустить сквозь себя вчерашнее испытание.

– Дело было в Венеции, тогда это была отдельная страна. Я был в городе Виченца. Уже месяц, как украл в Ватикане те документы. Но они были на латыни, которую Я не знал в ту пору. Ну, Я и пришёл в один из храмов. Дождался, пока все уйдут. Завязал разговор с местным монахом. Дал понять, что Я опасный тип и мне нужна помощь в переводе. Играл, в общем, отпетого негодяя. Ну, тот согласился. А когда за переводом прочитал все пророчества и всё, что там есть, то понял, с кем говорил и перепугался ещё больше. А мне как-то стыдно стало, что пошёл вот так – со стороны угроз и запугиваний, но играл так до конца. Так и ушёл Я. Вот такие дела бывали. Ох, было бы время, столько бы историй понарассказывал. – Усмехнулся он.

– А что время? Сколько у нас осталось?

– Откуда Я знаю.

– Ну, так и не надо его на словах коротить. Что есть – всё наше. Так что с тебя, учитель, сегодня истории. Желательно поучительные, чтоб у нас народ воспрянул духом.

– Верно-верно. – Согласился с Марлой Вихрь. – Совсем что-то загрустили – не дело так. Вон, Анхель по пути к своей цели чего только не натворил. Он понимал, что без этого никак. Так что хватит вам.

– Вихрь прав. – Покачал головой Анхель. – Я действительно много чего наворотил за жизнь тут. Убивал, крал, спасал, помогал и даже убивал одних, чтобы спасти других. Пожалуй, это и есть путь истинного воина.

– Вот! Так что давайте – прекращайте. А то, что – только мы с Деппом и Марлой воины?

– Я ещё. – Подал голос Шекспир. – Я уже излил всё, что надо было слить, на бумагу. Стало лучше.

– Как вы не понимаете! – Встала Зверь. – Мы заклеймили себя этим. Сколько не изливайся в бумагу или ещё куда, оно останется в нас. Навсегда.

– Да. – Согласился Анхель. – Но что бы ты предпочла? Видеть во снах тех, кого убила или не видеть ничего, потому что ты погибла при первой возможности, когда замешкалась, думая о сострадании или жалости, и этим мигом воспользовался твой противник?

Я говорил – вчерашнее испытание мой последний экзамен. Сколько ещё экзаменов преподаст вам жизнь, Я не ведаю. Возможны, вы увидите, как погибнут многие близкие вам люди, возможно, вы увидите гибель кого-то из нас. Может даже мою гибель – Я ведь хоть и прожил половину тысячелетия, но от ран умру, как все обычные люди. Я пришёл в этот мир еле живым и, если бы не отец Филип, то, вероятно, просто погиб бы.

– А кто такой отец Филип? – Спросил Депп.

Тут Анхель вспомнил, что старательно избегал упоминать его. Видимо, пора поведать им подробности о человеке, на которого он имел неосторожность упасть с неба.

– Отец Филип – это чешский монах, на которого Я упал. Ему Я, наверное, обязан жизнью. Он – первый из людей, которого Я увидел в этом мире. Он научил меня быть человеком.

И Анхель ещё долго рассказывал про этого человека. Про их жизнь рядом друг с другом. Про их прогулки. Про скелет другого ангела, про встречу с неизвестным на берегу речки – про всё, что помнил, а этого оказалось достаточно.

Каша была уже готова, а рассказ всё продолжался. Иногда не донеся ложку до рта, а то и вовсе забывая про существование тарелки, полной еды, в руках, ребята слушали. Анхель рассказывал подробно, обстоятельно и очень красочно. Иногда он комментировал некоторые моменты, но чаще просто пересказывал диалоги. Рассказал про все «верные приметы» и про то, как его это раздражало поначалу. Про всё то, что случилось с ним за годы жизни в Славошовице.

* * *

Небо затягивали тёмно-серые тучи. Поднимался ветер. По каменистой породе скального выступа трусили хвойные иголки и опавшие листья. Вокруг было достаточно тихо, кроме порывов ветра слышались редкие переклички птиц, скрежет плохо прикорнившихся к камню сосен. С неба падают первые капли дождя. Достаточно крупные, но пока ещё редкие. Постепенно они прибивают к камню и участкам дёрна пыль, поднявшуюся над Ведьминой горой, как называют её местные жители, за дни знойного сентября.

Весьма труднодоступное место эта Ведьмина гора. Расположена недалеко от границы между Россией и Финляндией, окружена болотами, через которые есть лишь одна петляющая между топями тропа. Ближайшая цивилизация в двух днях пути по этой тропе.

Сама по себе гора представляет собой скальный выступ с практически ровной площадкой вместо вершины. На одном конце этой площадки стоит камень. Стоит очень давно. Учёный, увидевший бы его, наверняка сказал бы, что его здесь поставил ледник десять тысяч лет назад. И он ошибётся. Да – ледниковые периоды случались в этих краях. Но не последний ледник поставил здесь этот камень. Последний ледник был столь слаб, что не смог бы подвинуть и камешек в три раза меньше этого. Но учёный был бы неумолим – он ведь учёный.

Этот камень появился здесь задолго до последнего ледникового периода. Это Камень Закона. Здесь тысячи лет назад, после завершения Первой Войны был написан Закон этого мира. Закон, в который не посвятили только людей, настолько уж они оказались жалкими хозяевами.

Сегодня здесь собираются те, кто не встречался последние пять веков – Древние: демоны Аградон и Немезия и Дитя Войны Одралас.

Дождь усиливался, но это пока что не было ливнем. По мокрой скале послышались шаги. Совсем невесомые, но в тоже время достаточно твёрдые. В тёмном, промокшем, драном балахоне, ссутулив спину, медленно шёл Аградон. Он шёл по небольшому плато из конца в конец – к камню. Подходя ближе, он выпрямился, подойдя же в упор к камню, он приклонил колено, положил ладонь на сырой холодный камень и что-то зашептал.

Человек неподготовленный, возможно, не почувствовал бы тот поток энергии Земли, который начал подниматься вверх к небу из недр скалы. Аградон словно включил это место – активировал. Поднявшись, он расправил руки и поднял лицо навстречу падавшей с неба воде. Так он простоял некоторое время. Затем повернулся бездонными тёмными глазницами в сторону, откуда текли волны туч.

Недолго поглядев на них, он сложил ладони на вытянутых руках перед собой немного выше головы. Между ладоней зажглась искра, невидимая человеку, но вполне ощущаемая Древним. С усилием он раздвинул ладони, развернул их и начал как будто бы раздвигать бегущие на него тучи. И, как бы ни странно это было, в тучах появилась брешь. Сначала небольшая, затем она начала растягиваться. Аградон словно вёл лезвием по натянутой ткани, которая расползалась в стороны, лишаемая связи между рядами нитей.

И вот дождь над горой прекращается. Тучи, наполненные влагой, обтекают её, проливая дождь на окрестные леса и болота.

Слышатся ещё шаги – Одралас. Подойдя к камню, он низко кланяется и, подобно Аградону, приклоняет колено, но на краткий миг и ничего не шепча. Он просто отдаёт дань уважения месту. Также молча поднимается, поворачивается к демону и кивком, достаточно медленным, приветствует его. Он встаёт у камня по другую сторону от Аградона. Оба молчат.

Из влажного воздуха сплетается желтоватое облако, и из него появляется Немезия. Плавно летящая над землёй. Лишь у камня она показывает, что и у неё есть ноги. Она медленно опускается на них и, как и двое до неё, приклоняет колени пред камнем. Она что-то шепчет – поток энергии усиливается. После этого она занимает своё место у камня.

Расположившись по сторонам света, они продолжают ждать – ещё одно место пустует.

Темнеет. Солнце, должно быть, зашло, за тучами не видно, но время соответствует набегавшей с востока темноте.

В небе слышатся некие звуки, похожие на хлопанье крыльев огромной птицы. В шуме ветра они почти не слышны, они приближаются. Вскоре на противоположном конце площадки приземляется некто с крыльями за спиной. Он медленно подходит к ожидающим у камня Древним. По камню лязгают подбитые металлом сапоги, на теле поскрипывают доспехи, на вид достаточно лёгкие, тёмного цвета. У пояса в изящных ножнах покоится меч – признак мирных намерений ангела, в бою они держат его между крыл. Рукоять чёрного блестящего цвета строга – без узоров и прочих вольностей. Гарда же расписана некими рунами, которые в сгущавшейся темноте становились всё ярче. Длинные чёрные волосы убраны в хвост и перевязаны кожаными шнурами, не давая развеваться им на ветру. Лицо очень строгих пропорций. Взгляд высокомерный, но не требующий – скорее повелевающий.

Трое кланяются ему, что показывает, кто тут главный. Жестом он даёт понять, что можно начинать.

Аградон отвечает кивком. Едва он хочет начать говорить, как его внимание привлекают звуки ещё одних крыльев, не менее сильных. Некто опускается там же, где только что приземлился последний прибывший. Однако он остаётся на месте. Аградон несколько растерян, но повторный жест заставляет его приступить к речи:

– Пришло наше время. Последнее знамение случится через пятнадцать ночей – Солнце скроет Луна и это будет нам знаком. Четвёртый Мессия в указанном пророчеством городе. Все нити сошлись в одном месте – иначе быть не могло.

Первыми начнут Дети Войны – они будут первой волной, которая заставит мир содрогнуться. Град на крови будет захвачен и отрезан от всего остального мира. Вызов будет произнесён, и Законом установленные процедуры вступят в действие.

Если Мессия сможет перешагнуть через первое испытание, то в действие вступлю Я и бёвульсы. Если же и нас постигнет неудача, что возможно, тогда в дело вступит Немезия. Дальше ты – Азраил.

Азраил сохранял спокойствие, молчал и не реагировал на речи Аградона. По окончании тирады он лишь, соглашаясь, кивнул.

Над камнем повисла тишина. Четверо безмолвствовали, переводя взгляды с одного участника собрания на другого. Невдалеке стоял ещё кто-то, он так и не подошёл, оставаясь скрытым темнотой.

– Я должен напомнить всем Закон Разделённого Мира. – Тихо проговорил наконец-то Азраил. – Как старший среди собравшихся. – Тут он покосился через плечо на стоявшего вдали. Тот оставался непричастным к происходящему.

Азраил подошёл к камню и положил ладонь на него. Закрыл глаза. Глубоко вдохнул.

– Я, Азраил – старший из ныне живущих представителей Древнего народа, рождённый во времена Неразделённого Царства Равных. Во время Первой Войны Я был на стороне проигравшего, чем не горжусь ныне. После Первой Войны, как всем собравшимся известно, в Мир наш вступили Высшие силы, которые установили нерушимый Закон Разделённого Мира, который соблюдается нами и поныне.

Закон этот гласит:

«РАЗДЕЛЁННЫЙ МИР – ОБРАЗОВАНИЕ, СВЕРШИВШЕЕСЯ В ВИДУ ПЛАНОВОГО РАЗДЕЛЕНИЯ ЕДИНОГО ПЛАСТА. В ВИДУ ВРАЖДЕБНОСТИ ПЛАНОВ ДРУГ К ДРУГУ БОЛЕЕ НИ ОДИН ИЗ НИХ НЕ МОЖЕТ ОТКРЫТО НАПАДАТЬ НА БОЛЕЕ СЛАБЫЙ ПЛАН БЕЗ ПРОВЕДЕНИЯ ПРОЦЕДУРЫ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ СТАТУСА „СЛАБОГО“.

ПРОЦЕДУРА СОСТОИТ ИЗ ВЫБОРА СИЛЬНЕЙШЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПЛАСТА. ИМЕНУЕМЫЙ „МЕССИЯ“ ДОЛЖЕН ВСТАТЬ НА ЗАЩИТУ ПЛАНА, ВСТРЕТИВШИСЬ В СХВАТКЕ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ИНЫХ ПЛАНОВ – ОТ СЛАБЕЙШЕГО К СИЛЬНЕЙШЕМУ.

В СЛУЧАЕ УСПЕХА АГРЕССИЯ ОБЯЗАНА БЫТЬ ПРЕКРАЩЕНА ДО ПОЯВЛЕНИЯ ОЧЕРЕДНОГО „МЕССИИ“, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН ОТЛИЧАТЬСЯ И БЫТЬ СВОИМ НА ПЛАНЕ.

В СЛУЧАЕ ПОРАЖЕНИЯ „МЕССИИ“ – АГРЕССИЯ ДОЗВОЛЯЕТСЯ В ПОЛНОЙ МЕРЕ, БЕЗ ВМЕШАТЕЛЬСТВА ВЫСШИХ СИЛ».

Азраил замолк, встал на прежнее место и оглядел троих. Они глядели на него. Вновь воцарилась тишина.

– На этом Совет закончен. – Проговорил Аградон. Трое пришедших первыми сделали шаг назад от Камня и исчезли, разойдясь в разные стороны. Азраил остался на месте. Через некоторое время он обернулся и поглядел в сторону стоявшего там крылатого.

Сделав несколько взмахов крыльями и сильно толкнувшись ногами, он взлетел и спланировал к стоявшему на другом конце площадки. Приземлившись в нескольких шагах, он поприветствовал его. Низкий поклон не вязался с образом Азраила, но, видимо, стоявший пред ним был выше рангом.

– Всё идёт по плану.

– Я рад это слышать, Азраил. Ты уверен в этих троих?

– Да. Если не они, то Я.

Повисла тишина, порыв ветра заглушил голос неизвестного…

Глава 10

Воинская часть недалеко от Санкт-Петербурга. Ранее утро

Унылый пейзаж вокруг… Забор, колючая проволока, смотровая вышка и никому не нужный склад с боеприпасами, которые уже несколько лет кряду вывозят на полигон и там уничтожают. Но они всё не кончаются. За стеной небольшая полоса луга, а дальше лес, в котором теряется единственная дорога, по которой до части можно добраться. Конечно, есть тропы, по которым ходят грибники и прочие любители пособирать всякое съедобное или просто погулять.

Светает, до конца караула не так долго. Можно уже подумать об отдыхе, хотя в армии это роскошь, о которой мечтать не стоит. Естественно, никаких происшествий не было и вряд ли они случатся. А если и случатся, только бы после слов «Пост сдал – Пост принял» – там уж хоть трава не расти.

Птицы поют – красиво. Основная их часть, наверное, уже улетела на юг, хотя при такой тёплой осени могли и повременить. А осень действительно необычно тёплая. Вот сейчас середина октября, а в предрассветных сумерках летние +15. Это конечно радовало. Стоять в карауле, когда дует ветер, по ночам случаются заморозки или льёт дождь, удовольствие то ещё. А тут благодать!

Сегодня ещё солнечное затмение – не пропустить бы. Не зря же двух рядовых вчера припахали деды во время увала накупить на всю роту очков для наблюдения. Да и командир вроде был не против этого. Это же несколько минут, зато впечатлений будет масса.

Эти мысли бодрят, прогоняя предательскую сонливость.

Прохладный ветерок обдал лицо. Стоявший в карауле солдат втянул ноздрями осенний воздух, наполненный запахом желтеющих листьев и травы. Природа умолкла. Только что певшие птицы внезапно замолчали, большими и малыми стаями взметнувшись вверх и направившись подальше от военной части.

Рядовой огляделся – птицы разлетались в разные стороны. Ни одна не желала лететь в сторону каменного забора части. Это показалось солдату несколько странным – уж летят большой стаей так в одну сторону, а тут что-то непонятное. Перехватив автомат поудобнее, рядовой внимательно оглядел всё окружающее его пространство, особо концентрируя зрение на тенистом подлеске.

И словно он там кого-то увидел, но скорее всего, показалось. По телу пробежали мурашки. Налетевший озноб добавил мистичности моменту, и солдату стало немного боязно. Такое бывало с ним в последний раз разве что в детстве, когда насмотревшись ужастиков, он ложился спать и не мог заснуть потому, что всюду мерещились тени и шорохи. Вот сейчас то же самое. В один миг ставший беззвучным лес пугал не на шутку уже взрослого парня. Даже автомат в руках нисколько не оттеснял чувство страха.

Рядовой всё чаще заглядывал вниз, под стены, окружавшие часть – ему казалось, что кто-то там копошится. Но нет – он никого не видел. Лес продолжал пугать, но и там никого видно не было. Караульный потряс головой, похлопал себя по щекам руками, постарался отвлечься на какие-нибудь позитивные мысли. Не помогает – ко всему прочему добавилось чёткое ощущение того, что откуда-то из леса на него направлен чей-то тяжёлый взгляд. Настолько тяжёлый, что по спине расползалось неприятное жжение.

Вдох-выдох. Обернувшись и резко окинув территорию глазами, он снова никого не увидел. Рядом со стенами всё видно отлично – освящение работает исправно, да и не так темно уже. Лишь подлесок был непроницаем, а именно оттуда и чудился взгляд. Может даже не одной пары глаз.

Сердце учащённо забилось, руки похолодели – страх расползался по телу солдата. Прижимая приклад АК-200М к плечу, рядовой не сводил глаз с подлеска. Не видя ничего, он решил применить одну методику улавливания движения, которую заметил ещё в детстве – отвести взгляд в сторону. Так можно заметить движение боковым зрением, а то и проникнуть им чуть дальше в темноту, чем обычным взором. Как это работает, рядовой не знал, но это получалось всегда.

Сработало и сейчас – есть движение!

Солдат снова смотрел прямым взором туда, где только что видел, как кто-то перешёл от одного дерева к другому. Весьма высокая была фигура у этого человека, явно не лесной зверь – медведей здесь не водится, а больше никто не мог быть здесь таких размеров.

Как же, оказывается, жутко быть одному среди страха. Когда нет ничего. Даже спасительных, казалось бы, птичьих песен. Быть может, это всего лишь какой-то местный житель из близлежащей деревни решил походить с утра пораньше по лесу. Мысль хорошая, но почему-то в неё совсем не верится. Снова прибегнув к боковому зрению, караульный видит ещё и ещё, как внушительные тени идут через подлесок мимо охраняемого им объекта. Кто они?

Кроме силуэтов не видно ничего. Вооружены ли они или нет?

Стало ещё чуть светлее и движение стало читаться, не прибегая к боковому зрению. Интересно, караульный с другой стороны это видит? Ответа долго ждать не пришлось…

– Стой, кто идёт! – Послышалось с противоположной стороны части.

Рядовой задрожал, уже даже не пытаясь скрыть перед собой свой страх. Дыхание участилось, сердце готово выскочить из груди. Однако, не теряя самообладания, он оглядывает свой участок и видит, что из леса на него выходят несколько человек… хотя какие-то странные. Высокие, с зеленовато-серой кожей – боевая раскраска?

– Стой, стрелять буду! – Раздаётся со второго поста.

– Стой, кто идёт! – Кричит рядовой, направляя дуло автомата на приближающихся к нему. Они не останавливаются. Боковое зрение замечает движение сбоку, посмотрев туда, часовой видит ещё похожих существ.

– Стой, стрелять буду! – Повторяет он, но в тот же миг над частью раздаётся грохот предупредительного выстрела. Услышав его, солдат, не раздумывая, досылает патрон в патронник и даёт одиночный выстрел вверх.

Дрожь в руках не проходит. И тут он слышит крик второго часового. Забыв обо всём, он оборачивается на крик. Что там на той стороне происходит?

Опомнившись, он разворачивается и готов открыть огонь. Но едва он это сделал, как его резко выдёргивают со смотровой вышки. Он падает на траву. Высота небольшая, но сильно ударившись спиной, он начинает задыхаться. В глазах мутнеет, но он видит, как к нему подходят эти самые люди, которые на людей-то не очень похожи. При ближайшем рассмотрении они даже близко не похожи – кожа серая, одежды почти нет, что-то вроде грубой кольчуги покрывает их тело. Пропорции лица немного режут глаз.

Один из них стоит над парнем, другие проходят мимо, на лежащего солдата не обращая внимания. Перехватив автомат покрепче, рядовой наставляет его на ближайшего серого и нажимает спусковой крючок. В плечо вжимается приклад, очередь разрывает грудь нависшему над ним существу – оно падает на спину. Но тут подбегает другой и ногой бьёт солдата в лицо.

Сознание меркнет. Откуда-то из густой тьмы доносятся очереди из оружия, крики и нечеловеческий рёв…

Станция метро Парнас. Тремя часами позднее

– Час до открытия ещё.

– Успеем как раз всё починить, благо немного. Как раньше не замечали? Ума не приложу!

– Не говори, Серёг. Страна новая, а раздолбайство ещё старое.

– Точно-точно. Эх! – С силой провернул рабочий метро здоровый гаечный ключ, затягивая очередную гайку. Между рельсами валялось несколько снятых крепежей. Неизвестно как, но внезапно они оказались сорванными, из-за чего половина рельса изрядно ходила ходуном даже от простого качания ногой. Естественно, это может вылиться в катастрофу. Пусть станция крайняя на ветке, но рисковать всё же нельзя.

– Петрович, чего там? – Послышался голос ещё одного рабочего, подходившего с бутылкой кефира в руке по платформе.

– Чем, мать их, обходчики глядят-то?

– А чего такое-то?

– Да во! – Подняв несколько треснутых, сорванных гаек, Петрович поднял их к платформе и с гулом положил к ногам подошедшего.

– Ни хрена ж себе!

– Во! Не оступился бы сегодня и тоже не заметил бы. Твои-то голуби куда смотрели? Ты главный у них. Или ты только за столом зад протираешь?

– Ну, Петрович – не бушуй – разберёмся. – Успокаивающе заговорил старший обходчиков, понимая, что его вина тут есть.

– Так разбирайся! Ёлы-палы… Серёга, помоги-ка. – Двое рабочих навалились на здоровый ключ, чтобы затянуть гайку. – Фух. Так, сколько ещё?

– Ну, штук шесть ещё.

– Понятно… Митрич! – крикнул рабочий в еле подсвеченный тоннель, куда ушёл третий рабочий и пока что не вернулся. Там, в нескольких метрах от арки тоннеля, был коридор на склад запчастей, куда и направился третий за гайками.

Тоннель отозвался эхом, но не более.

– Куда его черти унесли? – Плюнул Петрович и, небрежно бросив ключ между рельс, пошёл на склад, ворча что-то себе под нос.

Пройдя несколько метров, Петрович, немолодой уже рабочий предпенсионного возраста, уже поворачивая в коридорчик, ведущий на склад, краем глаза заметил что-то не то в привычном на протяжении многих лет тоннеле. Нечто, едва уловимое глазом, привлекло его внимание. Сперва он по инерции свернул, но не прошёл и трёх шагов, как в мозг поступил тревожный сигнал, что что-то не так. Он остановился и, чуть задумавшись, сделал несколько шагов назад. Выглянул из-за угла. Тишина, никого – всё в порядке.

Или нет? Что-то неуловимо резало глаз, но он не мог понять, что. Не смысля, что же ускользает от его внимания, Петрович начал медленно идти вперёд. Глаза шарили пространство, но так и не могли зацепиться за то, что вселило сомнения.

– Петрович, ты куда это?

– Серёга, поди сюда – не пойму я чего-то…

– Что ты там понять не можешь?.. – Забормотал Серёга, подходя.

Петрович, так и не найдя столь запавшего в сознание изъяна, обернулся. Серёга подходил к нему, перешагивая через шпалы и глядя под ноги, когда же на миг поднял глаза, то остановился столь резко, что опрокинулся на спину.

Петрович испугался и резко обернулся – что же там увидел Серёга такого, что не видел он? Его взгляд упёрся в чью-то мускулистую грудь. Некто, стоявший перед ним, был выше его на две головы. Кожа была грязного серо-зелёного оттенка, и местами её покрывала непонятная одежда, похожая на кольчугу. Рабочий не успел и рта от удивления раскрыть, когда некто легко схватил его за одежду. Подбросив рабочего, словно куклу, великан перехватил его за ногу и, размахнувшись, швырнул на свет к платформе.

Упав на шпалы, Петрович громко простонал и быстро умолк. Вот и лежащий посреди пути Серёга оторопел от страха, но когда серый великан сделал шаг в его сторону, он сорвался с места и побежал к выходу.

Стоявший на платформе обходчик выронил кефир из руки от неожиданности – сначала из тоннеля вылетел один из старейших рабочих, а следом с криком и глазами, полными ужаса, выбежал его помощник. Непонятная сила пригвоздила его ноги к полу, а голову зафиксировала в положении ожидания того, что за кошмар сейчас появится из тоннеля.

Петрович застонал, лёжа в немыслимой позе. Наверняка кости поломаны. Стоны отрезвили бригадира обходчиков – он спрыгнул к рабочему, чтобы попытаться хоть как-то помочь, но побоялся сделать хуже и не стал трогать. Очень скоро он услышал шаги. Повернув голову в направлении тоннеля, он увидел нескольких высоких, на первый взгляд, людей. Ближний к нему держал в руке кусок то ли трубы, то ли кабеля – поняв, что человек его заметил, великан, не задумываясь, швырнул своё орудие в растерявшегося мужчину.

Выйдя на свет, серые, ростом которые, все как один, были выше среднего человека – метра два, как минимум, подняли лежащие тела и вышвырнули их на платформу. Они явно не заботились о сохранении жизни или здоровья оных. Они выходили один за другим. Первый десяток сразу же пустился исследовать станцию на предмет оставшихся людей. Судя по крикам и возне, они их нашли, а по наступившей после тишине – расправа была быстрой.

Один из уже сотни вышедших на свет станции великанов явно отличался от остальных – он был чуть выше и жилистей, на теле его было много шрамов, и казался он, по сравнению с остальными, куда старше.

– Никого больше? – Прохрипел он.

– Ни единого живого, командующий Кардалас. – Ответил ему один из вернувшейся десятки.

– Отлично. – Он подождал некоторое время, пока ещё вышли его соратники. Они были уже на платформе и внизу. И продолжали прибывать – неясно было, откуда они появляются, но, видимо, их там было ещё достаточно. – Мы должны захватить все станции до соединения с командующими Кограном и Одманом. За дело, Дети мои!

Сотни начали уходить дальше в тоннель метро. Исчезали они очень быстро, буквально убегая в темноту подземки. Сам же командующий Кардалас и несколько десятков Детей остались на станции. Двое из них свалили тела людей в одну кучу, подойдя к ней, командующий, не думая ни секунды, уселся на неё, словно на кресло. Привалившись спиной к стене и окинув хищным взглядом оставшихся с ним Детей, он покачал головой и прошептал:

– Славное начало бесславного конца…

Сенатская площадь. Тоже время

Сегодня воды Невы как никогда неспокойны. Тёмно-стальная вода колыхается в такт неведомому пульсу нависшего над городом страха. Непонятно, откуда этот страх вдруг пришёл, но все, кто сегодня проснулся рано утром на работу, на учёбу или по какой-то другой причине, в большинстве своём не раз задумались о том, как бы было бы неплохо остаться сегодня дома. Заболеть, отравиться… неважно. Просто подсознание не желало выпускать туловище за дверь.

На Сенатской площади неохотно работали те, кто облагораживает газон, дорожки и самого Медного Всадника. Работали они столь ранним утром, что мало кто попадался и видел их за работой. Люди выходили из домов гораздо позднее, когда по городу начинал курсировать транспорт. Редкие машины, конечно, проезжали по набережной, но какое дело не проснувшимся как следует водителям до всего вокруг – им бы не уснуть до приезда на рабочее место, где стоит вожделенный аппарат с горячим кофе.

Небо было подёрнуто облаками. На востоке светало. Дул прохладный ветер, но нельзя сказать, что было холодно.

Закончив намеченные работы, бригада расселась на поребрике, дабы слегка передохнуть. Сидели они молча, говорят и так достаточно на работе. Сейчас тот момент, которым можно и насладиться: над Сенатской площадью зависла тишина, только шум волн Невы и ветер нарушали её. Крики птиц доносились со стороны залива. И никого!

Большой город сейчас казался таким маленьким, уютным и тихим. Остроты моменту добавлял боле менее свежий воздух, пыль час назад прибило кратковременным дождём. Пахло свежестью, сырым асфальтом и осенью.

Странно, но только сегодня те, кто распознавал приближение того или иного времени года по запаху, отметили, что да – осенью запахло.

– А во сколько сегодня затмение-то?

– Часов в десять или одиннадцать. Не помню. До полудня – это точно.

– Надо будет дождаться, а уж потом и спать можно.

– Так неполное же – чего его ждать? Вроде половина Солнца только и закроется.

– Да и что же? Всё равно, какое-никакое, а событие – подожду. Я уж и очки купила.

– Ну, дело твоё.

– А ты что, видела, что ли, много затмений?

– Да порядочно. Даже полное видела – в детстве, правда.

– А я не видела полных. Ну, на картинках, разве что.

– Какие твои годы – успеешь ещё. – Улыбнулась ещё нестарая, но повидавшая жизнь женщина. В ответ ей улыбнулась ещё молодая, лет двадцати девушка.

– Ну ладно – убедила. Но сегодняшнее я всё-таки гляну.

Они тихо засмеялись, но веселье продлилось недолго. Один из стоявших рядом мужчин шикнул на них и, поднимая палец к небу, дал понять, что что-то слышит. Пятеро служащих заводили ушами – действительно, какой-то звук, похоже на приближающийся самолёт. Но над городом полёты запрещены, тем более над центром. Вертолёт? Возможно, но больше похоже всё-таки на реактивный двигатель, хотя и странный.

Звук приближается весьма стремительно. Первый обративший внимание на него мужчина водит глазами по небу, силясь разглядеть между облаками источник. Но в небе ничего нет. Ощущение, что звук идёт откуда-то со стороны Исаакиевского собора, но там обзор закрывают деревья.

Звук продолжает нарастать.

Мужчина резко выбрасывает указательный палец в сторону парка. На лице мгновенно вырастает маска ужаса. Ужаса, который длился не более трёх секунд. Не все даже успели отреагировать на жест коллеги.

Ревущий поток огня и дыма вырвался из облаков и, пролетев над деревьями, врезался в нескольких метрах от статуи Петру. Безмятежное утро в момент превращается в хаос. Людей расшвыряло, словно листья, кого куда.

* * *

Увесистый удар по лицу возвратил девушку из тёмного небытия. Она открыла глаза – видела она плохо, всё плыло и хотелось снова смежить веки. Над ней кто-то навис, кажется, это доктор.

– Вы меня слышите? – Донеслось сквозь гулкий шум в голове. Девушка хотела ответить, но это получилось далеко не сразу. Сначала мышцы не слушались её, она лежала словно кукла, глядя в одну точку. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла хотя бы кивнуть. Доктор просил её что-нибудь произнести, но она не могла. Он встал, что-то сказал, какие-то жесты. Подошли ещё двое. Её подняли и положили на носилки.

Зрение нормализовалось, если можно считать чёткую картинку за оное. Пахло чем-то горелым. Она повернула голову и увидела что-то невообразимое – кажется, несколько минут назад она была где-то далеко. В мирной стране, где нет войн – сейчас же она видела перепаханную взрывом набережную, забросанную землёй и гранитом площадь, а там, где была проезжая часть – огромная гряда, залитая хлынувшей из Невы водой.

Памятник! Где Медный Всадник? Девушка постаралась поднять голову, чтобы оглядеться, получилось плохо, но искомый объект она увидела…

Камень, на котором был увековечен Пётр I на коне, торчал на границе новообразованной заводи, самого памятника не было. Судя по положению камня – всадник под водой…

Вокруг хаос. Носятся туда-сюда люди, что-то кричат, кругом визжат сирены. Земля дымится. В воздухе витает пепел.

Носилки поворачивают, чтобы погрузить их в машину. На миг девушка видит четыре накрытых с головой тела.

Солнце поднимается…

Девушку грузят в карету скорой помощи, двери закрываются, над ней склоняются доктора. Что-то колют. И снова темнота…

За полчаса до затмения

Санкт-Петербург погрузился в хаос. Было ничего непонятно. С раннего утра не работает связь, электричества нет практически везде. Метро закрыто, внутри никого не видно, хотя обычно жизнь там прослеживается, а тут словно все умерли. Ходят слухи, что на Дворцовую площадь упал самолёт, а из пригородов приходят сплетни про атаки террористов на военные части.

Да ещё это затмение – будь оно неладно.

По городу слоняются ничего не понимающие люди, многие же попросту остались дома. И правильно – там менее опасно, чем на улицах. Правопорядок поддерживается, но народное спокойствие вещь хрупкая, хотя выдержать, перед тем как треснуть, может многое. И что больше всего раздражает людей – это полное непонимание происходящего.