Текст книги "Русские инородные сказки - 3"

Автор книги: Макс Фрай

Соавторы: Петр Бормор,Ольга Лукас,Линор Горалик,Юлия Боровинская,Лея Любомирская,Н. Крайнер,Александр Шуйский,Ольга Морозова,Виктория Райхер,Иван Матвеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Просто, говоришь? А сколько ты свиданий отменила за последний месяц из-за недосыпа? А те, что были, проспала. Глупо ты устроена, а не просто, поправь меня, если я ошибаюсь.

Женщина в Зеркале – ну конечно, она самая, вы, наверное, давно догадались, это до меня только сейчас дошло, будем ее и дальше так называть, чисто условно, для ясности, потому что зазеркалье, трансформации и колода карт – это совершенно не мои метафоры, так, случайно под руку попались, – так вот, Женщина в Зеркале хотела было обидеться, но вместо этого засмеялась и плотнее завернулась в одеяло, потому что очень холодно бывает, господа, просто невероятно бывает холодно жаркой летней ночью, да так, что и сорок тысяч одеял не согреют, и уже забыв про все на свете тянешься к его рукам – ну в конце концов, я же только погреться, – и закутываешься в эти руки, действительно горячие, не ошиблась, и такие нежные, что совершенно непонятно, отчего это окончательно стынет кровь, и вот уже ни губ ни рук, а только тысячи крошечных острых льдинок разливаются по телу, и остается только смеяться, чтобы хоть как-то согреться, и вообще, отправлю принцессу в Снежные Королевы, раз она замуж за дурака не хочет, а то что это за дела – пока автор тут мерзнет, как черт знает кто, персонаж там дрыхнет без задних ног! С какой такой радости, я вас спрашиваю?

Часть десятая, последняя, потому что сколько же можно, в самом деле. Я официально предупреждаю главных героев, что если кто не хочет участвовать в финальном хеппи-энде, так того я заблужу в лесу и скормлю диким ежикам.

Принцесса спала до вечера, а может даже до следующего вечера, у меня очень плохо с таймингом, надо все внимательно перечитать, чтобы определить, сколько же времени прошло, хотя я, наверное, и так вспомню, если первую ночь она пила бренди, а вторую – встречалась с Женщиной в Зеркале, а изначально до церемонии оставалось три дня, то тогда получается, что не получается у нее спать до следующего вечера, потому что вот прямо сейчас ее уже пришли будить. Как для чего? Вы что, забыли, Ваше Высочество, через час генеральная репетиция завтрашней церемонии, сами оденетесь, или Вам помочь?

На репетиции принцесса вела себя наилучшим образом, родители остались довольны, хотя не будем утверждать, что волноваться они перестали, даже, пожалуй, наоборот, несмотря на то что взор принцессы был ясен, голос звонок, улыбка чиста и невинна, а может, как раз благодаря этому, вот будут у вас свои дети, тогда вы меня поймете, как говорит моя мама, а она никогда не врет, во всяком случае, уличить ее мне еще никогда не удавалось.

Принцессу ужасно обидела подобная подозрительность, ну в самом деле обидно, когда это я им врала, вчера не считается, и вообще, кто-то когда-то говорил, что своим недоверием мы оправдываем чужой обман, умный человек, ничего не скажешь, не иначе француз, так что сами виноваты, а что прикажете делать? Как прикажете поступить? Прямо хоть к придворному астрологу иди, но принцесса не очень-то доверяла звездному небу над головой, гораздо больше она полагалась на нравственный закон внутри себя, а нравственный закон недвусмысленно заявлял, что пусть делает, что в голову взбредет, ему лично все равно, лишь бы не воровала из сиротских кружек для пожертвований и вовремя переводила старушек через дорогу, желательно, в специально отведенных для этого местах. Так что принцесса удалилась в свои покои, понятное дело, завтра предстоит тяжелый день, девочке надо как следует выспаться, ну вот мне просто интересно, они что, в самом деле думают, что я пойду спать? Чтобы как следует выспаться, перед тем как заснуть на сто лет? Не понимаю, честное слово, вот хочу понять – и не могу…

Через два часа, когда возбужденные наступающим праздником придворные наконец угомонились, принцесса вылезла из окна и стала подниматься по пожарной лестнице. До башни она добралась минут за пять, а что Её Высочество при этом думала о голубиной почте, покрыто мраком тайны, могу себе представить, что я бы думала на ее месте, но порядочная принцесса из приличной королевской семьи и слов-то таких не знает, действительно, откуда бы она могла их узнать? Внутри башни было темно, взять с собой свечку принцесса не догадалась, хорошо хоть спички нашлись, и попробуйте мне после этого сказать, что курить вредно. В башне ужасно сквозило, вот не хватало еще простудиться, зажженные спички немедленно гасли, а нужный предмет никак не желал находиться, и ведь будет чертовски обидно, если такой грандиозный замысел бесславно ничем не увенчается, и хоть бы из-за тайфуна или цунами, а то из-за каких-то спичек, но нет, обошлось, за глупую непредусмотрительность, конечно, очень дорого приходится платить, но, к счастью, не сегодня, а в следующий раз непременно буду умнее, непременно. В общем, через каких-нибудь полчаса принцесса уже стучала в двери избушки, в которой жила руководительница кружка “Основы современной магии”, причем стучала ногой, потому что в руках она крепко сжимала стеклянную банку с одноразовыми веретенами.

Черная волшебница (“черная” в данном случае – это не характеристика моральных качеств, просто она всегда одевается в черное, а мне же надо ее как-то называть, потому что руководительница кружка “Основы современной магии” – это хорошее имя, но длинное) открыла дверь так быстро, что у меня, например, появилось ощущение, что она от нее вообще никуда не отходила в этот вечер, то ли она настолько хорошая колдунья (“хорошая” в данном случае – это тоже не характеристика моральных качеств, а, скорее, оценка профессиональных), что все знала заранее, то ли вообще ждала кого-то другого, теперь уже не узнать, да это и не важно. А важно то, что она вроде бы совершенно не удивилась, молча посторонилась, чтобы принцесса могла войти, банку взяла не глядя, но держала бережно, на стол поставила подальше от края, и кота на всякий случай легонько пнула ногой – не то что бы это могло быть эффективной профилактической мерой, скорее, чтобы подчеркнуть серьезность ситуации, а коту, между прочим, одного взгляда на банку вполне хватило чтобы зашипеть и залезть на шкаф, или это он на пинок обиделся, непонятно, у этих кошек все так сложно…

Принцесса сидела в кресле, закутавшись в плед, и пила горячий чай с травами, а черная волшебница задумчиво стояла у полки, выбирая колбу подходящего размера. В общем, я думаю, что сегодня можно их оставить в покое и не мешать, потому что работа им предстоит тонкая, можно сказать, ювелирная.

Церемония выбора сказки прошла быстро и довольно буднично. В присутствии семи волшебниц принцесса сообщила, что выбирает сказку “Спящая красавица”, без принуждения, находясь в здравом уме и трезвой памяти, причем на этот раз обошлось без эльфа, я уже совсем было приготовилась к долгим и нудным пререканиям, но принцесса, судя по всему, просто забыла о нем, а ведь еще буквально сутки назад столько шуму было, поди пойми этих принцесс.

Принцесса взяла из рук феи-крестной одноразовое стерильное веретено и уколола себе палец, стараясь не смотреть в сторону черной волшебницы, при этом сердце ее бешено колотилось, потому что вы только задумайтесь на минутку – одно дело знать, что ты сейчас заснешь, ну хоть бы и на сто лет, это еще как-то можно вынести, а тут ведь совершенно неизвестно, что произойдет, у черной волшебницы, конечно, опыт и хорошая репутация (ну вы помните, “хорошая” – это не характеристика моральных качеств), и все было сделано строго по рецепту, но, положа руку на сердце, кто-нибудь знает, откуда этот рецепт? Кто-нибудь хоть раз им воспользовался? То-то и оно, пришлось рисковать, черная волшебница самоотверженно предложила проверить снадобье на коте, но кот сиганул в окошко, не дослушав предложение до конца, а мышей ловить было уже поздно, да и вообще, это уже как-то слишком, вам не кажется? Но вроде бы, все в порядке, то есть ничего не происходит, абсолютно ничего, в глазах не темнеет, даже голова не кружится, и остается только театрально вздохнуть (это не сложно, даже репетировать не пришлось, любая, даже самая заурядная принцесса с детства умеет театрально вздыхать), прикрыть глаза, позволить себя подхватить чьим-то заботливым рукам и наблюдать из-под опущенных век, как королевство погружается в сон, а, кстати, почему? Я всегда думала, что королевство погрузилось в сон благодаря заклятию, но заклятие не действует, и тем не менее… Даже думать об этом не хочу, а то сейчас в очередной раз всплывет какая-нибудь экономическая причина, я расстроюсь, ну его на фиг, в конце концов, может ведь произойти чудо, я, например, очень даже верю в чудеса, особенно когда выбор так скуден… К счастью для себя, принцесса подобными вопросами не задавалась, она просто-напросто вылезла из хрустального гроба (честно говоря, не сразу, вы будете смеяться, но несколько часов она проспала, ну надо же человеку когда-нибудь спать, так почему бы не здесь и не сейчас) и… Да, надо признать, что принцесса почувствовала себя несколько неуютно, и я ее прекрасно понимаю, ну знаете как это бывает – все вокруг спят, или, к примеру, спорят о политике, а ты один бродишь, как дурак, и вообще, одно дело о свободе мечтать, а совершенно другое дело эту самую вожделенную свободу получить, и можно, конечно, некоторое время развлекаться мелкими бытовыми подвигами вроде самостоятельного приготовления пищи и влажной уборки помещений, но энтузиазма хватает дня на три, не больше, и с каждым днем спать ложишься все раньше, а встаешь все позже, и время течет все медленнее, а иногда кажется, что оно и вовсе остановилось, и утешает только то, что так долго продолжаться не может, и вот однажды, гуляя по лесу, принцесса совершенно случайно набрела на домик черной волшебницы.

Дверь была заперта, пришлось залезать через окно, все-таки странная эта черная волшебница – дверь заперла, а окна все нараспашку, я уже молчу, что она заснула вместе со всеми, это вообще выше всякого разумения, остается все списать на массовый психоз, вроде как “все бежали – ну и я побежал”, или действительно чудо, а чего, я уже сказала, что верю в чудеса, хотя, строго говоря, если опираться на мой собственный опыт, то массовый психоз статистически гораздо более вероятен, ну да бог с ней, со статистикой, главное, что принцесса очутилась в избушке черной колдуньи, причем абсолютно одна, потому что кот тоже заснул, и если вы думаете, что я собираюсь этот факт комментировать, то вы ошибаетесь, ничего страшного, вы тоже, небось, живые люди, тоже можете ошибаться…

Принцесса разожгла огонь в камине, нагрела воду и приготовила чай с травами, вернее, это она собиралась приготовить чай с травами, но баночек на полке было штук сто, не меньше, в травах принцесса разбиралась плохо, вроде столько раз учила – и на следующий день забывала, зато она прекрасно помнила, как они с подружкой приготовили когда-то суп из жаб, вообще-то в рецепте значились лягушки, но они подумали, что какая разница, суп получился вполне гадкий, но они решили, что это и есть тот самый обещанный специфический вкус, так вот, черной волшебнице пришлось срочно готовить рвотный отвар, тоже гадкий, но с супом, конечно, не сравнить, так вот травы для этого отвара черная волшебница брала как раз из баночек на полке, так что принцесса решила не рисковать, и положить в чай только мяту и корицу, которые ни с чем не перепутаешь, как ни старайся, а заодно подумала, что раз уж все так совпало, сто баночек с травами и сто лет свободного времени, то неплохо бы восполнить пробелы в образовании, в общем, принцесса нашла определитель трав и углубилась в чтение.

Мне кажется, что на этом можно закончить сказку, потому что определитель трав – это очень большая книга, а есть ведь еще и другие, а потом начинается самое интересное, всякие там “Занимательная алхимия”, “Юный чернокнижник” и “Черная магия в картинках”, и пусть себе разглядывает листочки и считает тычинки, а там, глядишь, и до настоящего волшебства дойдет дело, но принцесса внезапно оторвала взгляд от книги и стала очень внимательно разглядывать что-то на полу (я не понимаю, ну неужели нельзя посидеть спокойно пять минут, пока я закончу сказку, я теперь понимаю, почему придворный парикмахер застрелился, все говорили про какую-то несчастливую любовь, но кто же стреляется из-за несчастливой любви). Ну да, не показалось, действительно одноразовое веретено, о стерильности, конечно, говорить уже не приходится, но это не страшно, раньше даже слова такого не знали, и ничего, как-то выживали (что вообще здесь происходит, ты что собираешься делать, можно узнать?). Принцесса вооружилась двумя вилками, с величайшими предосторожностями извлекла веретено из щели, засунула его в первую попавшуюся коробочку и решительным шагом направилась к окну (не вздумай, зачем, это же глупо, ну не хочешь становиться волшебницей – не надо, мало ли, чем можно заняться!) Вообще-то, в последнее время слишком часто приходится лазить в окна, а я, между прочим, королевская дочь, – думала она (очень вовремя ты об этом вспомнила! Ну прекрати, это не по правилам!). И в любом случае, надо распорядиться, чтобы окна делали побольше.

Принцесса подошла к хрустальному гробу и собралась залезть внутрь (послушай, мне не хотелось говорить с тобой в таком тоне, но придется, ты же нормальных слов не понимаешь, так вот, я вынуждена тебе напомнить, что ты сказочный персонаж, я тебя выдумала, так что будь добра, веди себя прилично!), но тут ей пришло в голову, что она забыла сделать одно очень важное дело, а ни одна уважающая себя принцесса не сможет заснуть, пока не закончит все важные дела, и тут уже волшебство бессильно. Она прошла в свои покои, подошла к креслу, опустилась на колени, достала хрустальный шар (совсем с ума сошла? Ты вообще понимаешь, что собираешься сделать? Ты же исчезнешь сейчас, и я уже ничем не смогу тебе помочь! Ну давай так: ты поспи сейчас, а утром, на свежую голову…) и с силой бросила его в зеркало. Шар разлетелся на мелкие кусочки с таким оглушительным звоном, что совершенно некстати напомнил фею-крестную, а зеркало, хоть и осталось целым, но совершенно перестало что бы то ни было отражать, да еще и покрылось инеем, у меня есть некоторые соображения на этот счет, но я их лучше оставлю при себе. Принцесса потрогала зеркало пальцем и скорчила рожу, а что, так даже и лучше, во всяком случае, любоваться собой даже удобнее, а что до объективной реальности, так где это вы видели принцессу, которую бы заботила объективная реальность?

Теперь все дела были сделаны, и принцесса с чистой совестью вернулась к хрустальному гробу, залезла внутрь, устроилась поудобнее, а вышитую феей-крестной подушечку выбросила наружу, потом, конечно, придется объясняться, ну и черт с ним, скажу, что ворочалась во сне, и вообще, человек имеет право сам выбирать себе подушки! С этими приятными мыслями принцесса достала из коробочки веретено, ну что ж тут поделаешь, я ее пыталась отговорить, но разве ж она слушает, так что мне остается только надеяться (не то что бы это что-то меняет, но все же), что ей будут сниться исключительно хорошие сны.

©Гала Рубинштейн, 2005

Алексей Шеремет
Боги и герои

Тесей

Вот дом с тысячью дверей.

А это, знакомьтесь – Тесей; дни и ночи его проходят перед нами: днём он выходит из Дома через одну из дверей, а ночью возвращается домой и рассказывает брату о том, что видел.

Астерий в ужасе закрывает лицо и просит: “Не ходи туда больше, брат! Я всякий раз боюсь, что ты не найдёшь дороги домой!”

Тесей нежно обнимает брата, ерошит его густые волосы, успокаивает: “Пока ты здесь – что может со мной случиться там? Пока ты ждёшь меня – могу ли я тебя забыть?”

Заратуштра

“Знаете ли вы, о чём я собираюсь говорить?” – спрашивает человек с кафедры.

Слышны нестройные ответы: “Нет, нет… расскажи нам!”

“Невежи! Что вы тут делаете, зачем вы пришли сюда? Зачем отнимаете время – и моё, и своё?” – человек в гневе спускается с кафедры, расталкивает ошарашенную толпу, выходит на улицу.

На базарной площади многолюдно; небо наискось перечёркнуто канатом, собравшиеся смотрят вверх, разинув рты. “Повсюду, повсюду одно и то же… Здесь нечего ловить…” – бормочет человек и проходит мимо, не останавливаясь.

Берег моря. Хурма Солнца коснулась горизонта. Человек подбирает с земли несколько камешков, некоторое время подкидывает на ладони, потом отправляет их в рот, поворачивается к зрителю спиной, и, обильно жестикулируя, принимается кричать что-то в сторону моря.

Рокот прибоя заглушает его слова.

Ветер в голове
(Посейдон)

Когда он приходит, всё в её городе сходит с ума: люди сидят на крышах, бронзовые кони соскакивают с постаментов и лодки плывут прямо по улицам.

Она говорит: посмотри, что ты наделал. Не приходи больше, говорит она. У меня из-за тебя теперь в подвалах хлюпает.

Ты уверена? – спрашивает он. – Это точно из-за меня? А вот вчера, или там на прошлой неделе – не хлюпало, нет?

Конечно, он смущён. Он говорит: гляди, я просто хожу здесь. Я иногда просто хожу здесь – десять тысяч жизней, я всегда так делаю. Я просто хожу – и большая волна идёт вслед за мной, так всегда бывает. Так нужно Морю. Если не станет большой волны – вся эта рыбная мелочь, все эти смешные медузы – они просто передохнут, и всё. И будет не Море, а не пойми что. Какое-нибудь Чёрное Море будет, а зачем? Зачем нам ещё одно Чёрное Море?

Она не знает. И он тоже не знает. Он говорит: может, ты – как море? Может, тебе тоже всё это нужно, хоть изредка – люди на крышах, лестницы, ведущие в воду, медные кони на улицах, а?

©Алексей Шеремет, 2005

Лена Элтанг
Ripeti ancora

У нас в Каталине знаете ли, чудес не бывает, не то что в Ноли, или там Рапалло, вечно у них то осу сумасшедшую из девчонки достают, то львов венгерских налысо бреют… а у нас народ серьезный, женятся только на своих, колдуны-то от пришлых рождаются, или от аптекарей, а у нас таких не водится, мы сами справляемся, капити? заболел, например, зуб – первым делом ловишь живого краба, правый глаз у него вынимаешь и к зубу прикладываешь, а краба отпускаешь, только там же, где нашел, не то средство не подействует, ни-ни! а от головной боли у нас январским воздухом лечатся, его хозяйки зимой ломтями режут и в бочках запасают, если же кто животом мается – надо большую цикаду подстеречь и поцеловать, но непременно в губы! правда, если прижало где побольнее, тут уж без колодца не обойдешься…на площади у нас колодец, видели? туда листья сухие сбрасывают, мертвое время и все такое прочее, так вот в него, в колодец этот, спуститься надо, и оттуда на дневную луну посмотреть внимательно, все и пройдет, вылезать только трудно потом, стены гладкие, не у всех получается.

Экко, все у нас хорошо в Каталине, одно плохо – порто неро совсем перевелись.

У соседей в Альфиери их хоть уполовником черпай, а у нас был один почтальон хромой, да и тот под високосную лошадь попал, а еще говорят, что порто неро триста лет живут, вранье бессовестное, а похоронили его под гладкой доской без надписи, имени-то не знал никто, потому как нельзя их по имени звать, не любят они, а если на улице встретишь – пальцы рожками выставляй скорее или уж в кармане крестиком сложи, иначе беду накликаешь, ну да вы сами знаете… а какая, спрошу я вас, деревня на Сицилии без порто неро? церковь есть, джоиллерия есть, даже сборщик налогов есть, хотя его никто не видел, а порто неро нету ни одного, непорядок.

Бене. Стали мы по сторонам оглядываться.

Может, думаем, лишний где объявится – поискать надобно, должность-то хитрая, старинная, кого попало не назначишь. Месяц, другой оглядываемся – никого, совсем было мы огорчились, а тут мальчишка один возьми да и нарисуйся… утром еще и духу не было, а к вечеру уже всем примелькался – на островного даже издали не похож, волосы, как пепел с паприкой, нос стручком ванили, ноги чаячьи, а глаза все будто к вискам завалиться норовят – так вот, бамбино этот вечером на площадь пришел, в кафе у дона Семпре на плетеный стул сел, прямо как взрослый! хочу, говорит, у вас порто неро послужить, а то слух прошел, неувязка у вас с этим делом.

Гляжу я – рагацци наши будто онемели, вот же нахал! импоссибиле! а тут как раз донья Агнеса мимо шла, остановилась, руки в бока свои тугие уперла и давай возмущаться – посмотри, говорит, на себя, ну какой из тебя порто неро? тот ведь только искоса поглядит – и шлеп! как мокрой тряпкой по лицу, а у тебя ухмылочка неуверенная, только и всего, опять же изъян должен быть непременно, вот и почтальон наш с палкой ходил, альфьерский мусорщик заикается до слез, а бакалейщик в Сиракузах так тот вообще горбун, а с тебя какой толк? ты небось и порчу наслать не мо… тут она будто поперхнулась, за карман передника схватилась, а оттуда маленькие слоники как посыплются, как побегут в разные стороны, с мизинец мой примерно, розовые, тяжелые с виду, у бабки моей Виргинии точь-в-точь такие на камине стояли… разозлилась Агнеса, хвать большою своей рукою мальчишку за ухо и давай выкручивать, а ухо хрусть! и в руке у нее осталось.

Зашевелились рагацци тогда, зашумели, чего же еще, говорят, ну – не красавец собою, так не в воду же его бросать, хотя есть еще способ старый – в мешок с кошками засунуть и шиповником сверху похлестать, только кто же возиться станет? экко, к вечеру мальчишка должность получил, накидку черную и ключи от медзоджорно… а! про медзожорно-то вы и не знаете небось, это ящик такой, в него у нас в Каталине записочки бросают, если кто чего плохого кому пожелает, ну там, чтоб деньги в доме взяли вдруг и кончились или чтоб дочка за миланца выскочила, что по чести сказать одно и тоже, как ни крути.

Напишут, фантиком свернут и кидают в щелочку. Вроде как почта такая. Иногда сбывается.

Если порто неро в ящик заглядывает, если не лень ему. Ну, новенький наш во все углы заглядывал, так и мелькала пепельная голова по Каталине, даром, что одноухая… каждой винной бочке затычка, каждому конопляному корешку вершок.

Дело это было в агосто, а к концу сеттэмбрэ народ странное замечать стал, слухи разные пошли. Вот, скажем, донья Берга в ящик записку бросила – хочу, мол, чтобы у соседа моего негодяя Жильи крыша прохудилась и в тот же день дождь бы сразу пошел, и шел бы сорок один день без передышки, и что вы думаете – через неделю грандиссима дыра в крыше у Жильи образовалась! как раз когда худая жена его Тинтина в спальне с заезжим аптекарем заперлась, подвязки от депрессии примерять, как хлынуло им на постель, как полилось отовсюду, как завертело по комнате все аптекарево барахло… на улицу выплеснуло и еще несло до самого колодца на площади, ну, вы знаете до какого.

Молочник Жильи от жены своей уж не чаял избавиться, а тут – квеста оказия! – живо к мамочке отослал, в полном своем праве потому что. Или вот еще – дон Латтайо ростовщику Фрателло никак не хотел трэ мильони дуэчентомила долгу отдавать и такую записку написал: хочу, чтобы у Фрателло начисто память отшибло, чтоб даже имени своего не помнил, не то что трэ мильони сосчитать в кассе недостающие. Прошла неделя – Фрателло в конторе своей не появляется, фарфоровый маятник в наследных часах не постукивает, в чернильнице стрекоза утонула, забеспокоились в Каталине, зашептались: убийство? адультеро? отыскали – сидит себе на пляже босой, ухмыляется, сигаретки скручивает, мне, говорит, от вас ничего не надо, ну и вам от меня… море челестэ, песок джалло… сердце, говорит, пьяное от страсти, своему падению радо… низко пав, оно основу под ногами возымело.

Что тут говорить, когда театр из Таормины приехал, а там герой-любовник Пелетьери, вечно инаморато, вечно подшофе, шляется по Каталине, красоток на кружку граппы зазывает, в трейлер свой тесноватый, где на стенке Офелия с васильками намалевана, хотя – тьфу! смотреть не на что – глаза бесцветные, как морская вода зимой, волосы как гусиный пух, вечно торчком, северянин, одно слово, одна радость – бассо-остинато такой, что на Мальте слыхать

Правда, синьорины наши очень даже соглашались, шестерых знаю, по крайней мере…квеста сенсационе! вот когда записки-то посыпались в медзожорно декабрьским дождем, столько работы у новичка одним махом скопилось, что он неделю носу из казы не показывал.

Поди тут разберись, когда все шестеро просят седых волос и усохшей груди для соперниц, а малютке Пелетьери желают смерти или, в крайнем случае, чтоб был только мой! ох, то есть только их… тут даже опытный порто неро растеряется, а уж новенький и подавно.

Однако и недели не прошло, как театрик обратно в Таормину засобирался, оранжевый купол быстренько свернули, трейлеры один за другим отьезжать начали, уно, дуэ, трэ! и нету никого, финито. Прибежали девушки на поляну, а там только трава помятая. На траве, правда, коробка картонная, вроде из-под пива, а в коробке дитя плачет, волосики, как гусиный пух, глаза цвета зимнего моря еще не открылись толком, зато голос подает басовито, ни с кем не спутаешь. Надо ли говорить, что шестеро гневных красавиц ловко меж собой договорились.

Люнеди, мартеди, мерколеди… сабато. А по воскресеньям дитя у доньи Агнесы в парикмахерской пребывало, с папильотками забавляясь, весьма собой довольное и вечно в алой помаде с ног до головы.

Мольто, мольто бене! сказали на это каталинские рагацци, а те, что постарше, только головами покачали. Осень кончилась, дженайо наступил, а порто неро наш все суетится, все чужие каштаны из жаркого пепла таскает, небесные свары улаживает, совсем в Каталине тихо стало.

Раньше, бывало, поссорятся два благородных дона из-за полосатой юбки, и понеслась кровавая фильма с поджиганиями, успевай только смертельные новости слушать на рынке Доменико…или, скажем, воду в фонтане кто-то втихомолку спустил и все монетки серебряные со дна-то и выгреб, вот потеха разбираться! все своих бамбини выгораживают, на чужих пальцем показывают, народу на площади как во время карнавала, или вот еще…э! чего там говорить, заскучали мы понемногу, никто и не удивился, когда порто неро вдруг исчез в конце феббрайо, в середине високосного дня.

Будто и не было.

Потом уже, весной, когда колодец чистили, сами знаете какой, он, натурально, там и оказался, мертвенький порто неро, безымянный. По голове одноухой опознали.

Видать, сильно его прихватило, коли в зимний колодец полез на дневную луну смотреть, это ведь средство сильное, мольто компликато, вот если бы зуб, например, у него заныл, так и что? вышел на пляж, поймал сонного январского краба, и дело с концом, или вот, скажем мигрень… хотя донья Агнеса и говорит, что он из любопытства туда залез, мертвое время поворошить, что до меня, я так понимаю – через край перегнулся, подскользнулся и сам по себе упал, бедолага.

Что я говорил? А! какая же, говорю, деревня на Сицилии без порто неро? Непорядок. Мольто странно. Вот и стали мы снова по сторонам оглядываться.

©Лена Элтанг, 2005