Текст книги "Русские инородные сказки - 3"

Автор книги: Макс Фрай

Соавторы: Петр Бормор,Ольга Лукас,Линор Горалик,Юлия Боровинская,Лея Любомирская,Н. Крайнер,Александр Шуйский,Ольга Морозова,Виктория Райхер,Иван Матвеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

П. Бормор
Проводы

Растянувшись почти на милю, процессия шла к реке. Впереди шагал музыкант, наигрывая что-то печальное на диковинного вида свирели. За ним, в десяти ярдах, не приближаясь и не отставая, следовали крысы – десятки тысяч крыс. Вид у крыс был серьезный и торжественный.

Крысолов подошел к воде – темной, мутной, вздувшейся от недавних дождей. Оглянулся через плечо на свое сопровождение. Вздохнул и вошел в реку. Крысы неспешно двинулись за ним к воде.

Крысолов прошел один ярд, другой, третий. Вода поднялась ему выше колен, добралась до пояса, до плеч… В шести ярдах от берега поток сбил Крысолова с ног, он выронил свирель, беспомощно взмахнул руками и ушел под воду, как топор.

Крысы на берегу переглянулись и склонили головы. Почтив музыканта минутой молчания, они развернулись и пошли обратно в город.

©П. Бормор, 2005

П. Бормор
Рум-пель-штильц-хен

– Уже лучше, – хихикнул уродец. – Попробуй еще раз.

– Твое имя, – медленно проговорила королева, – Румпен… Реппелле… Раппопо…

– Ну же, ну!

– Рампопо… Репупе…

– Сама ты “репупе”! – обиделся гном. – Ну что, сдаешься?

– Сдаюсь, – кивнула королева и заплакала.

– Мое имя, – важно заявил гном, – Румпенцви… Равенкло… Рампунце… Сейчас, минутку. Репепеш… Рамфори… Рефере…

До глубокой ночи, а потом и до самого утра пытался гном выговорить свое имя. Под утро не выдержал, плюнул и убежал от стыда куда глаза глядят. И больше в той стране никто не встречал Рамштихе… Растро… Распре… Румпеншильд… Ну, вы поняли, кого.

©П. Бормор, 2005

П. Бормор
Пророк

– Я не понимаю, чего вам еще надо! – попятился от толпы Пророк. – Разве я вас не провел через Тростниковое море?

– Провел.

– Разве я не водил вас сорок лет?

– Водил. Еще как водил!

– Разве не привел в Страну Обетованную?

– Привел. Куда-то привел, точно.

– Так чего же вы еще хотите?!

– Жрать хотим, – отозвалась толпа.

Пророк посмотрел на алчно горящие глаза и оскаленные зубы – и ему стало неуютно.

– Меня есть нельзя, – на всякий случай напомнил он. – Я костлявый!

– Ничего, – откликнулся кто-то из толпы, – разберемся.

– Чудо давай! – подал голос еще кто-то. – Чтобы жрачки побольше! И повкуснее!

Пророк смиренно возвел очи горе.

– Они жрать хотят, – пожаловался он небу. – Дай им что-нибудь.

С неба немедленно свалился огромный ком чего-то белого, аппетитного, вкусно пахнущего.

– Это что? – насторожилась толпа.

– Манна небесная, – устало ответил Пророк. – Жрите.

Толпа налетела на манну, заглатывая ее огромными кусками, толкаясь и переругиваясь. Пророк снова поднял голову к небесам.

– А для меня что-нибудь будет? – спросил он. – Вроде всё, что надо, сделал…

В небесах блеснуло, и сверху упал сияющий диск. Пророк вознес молчаливую благодарственную молитву и коснулся диска губами. Диск поплыл вверх, а вместе с ним поплыл и Пророк, по-прежнему прижимая губы к металлу.

– Ты смотри, вознесся! – сказал кто-то из толпы, на секунду оторвавшись от еды.

– Живьем, – подтвердил другой.

– А чего он так дергается-то?

– Религиозный экстаз, наверное.

– А по-моему, ему больно.

– Одно другому не мешает. Да ты ешь, не отвлекайся.

И они снова принялись заглатывать подкормку. А висящий на блесне Пророк возносился всё выше и выше.

©П. Бормор, 2005

П. Бормор
Страшная сказка

Девочка посмотрела в окно, потом на телефон и, подумав, сняла Красную Телефонную Трубку.

– Девочка, а девочка?.. – раздался в Трубке вкрадчивый замогильный голос. – Черный человек уже выходит на улицу…

– Я это уже слышала! – сурово оборвала девочка. – Вы мне его еще вчера обещали. И где он, ваш Черный человек?!

– Ну, девочка, ну честное слово, он уже выходит!..

– Он второй день “уже выходит”, – передразнила девочка. – В общем так. Если Черный человек не появляется через 15 минут, я иду и покупаю Зеленую Простыню!

– Ой, нет, что ты, что ты! Делай что угодно, только не покупай Зеленую Простыню!

– Так вы меня поняли?

– Да, конечно. Черный человек уже выхо… он уже по улице идет! Летит! Бежит вприпрыжку!

– И долго мне его еще ждать?

– Нет! Совсем чуть-чуть. Он уже подходит к твоему дому!

– Четвертый этаж, квартира 16. Если опять перепутает…

– Ни-ни, как можно! Черный человек уже поднимается по лестнице!

– Вот то-то же!

Девочка удовлетворенно осклабилась и положила Красную Телефонную Трубку на рычаг. Вечно приходится самой обо всем беспокоиться.

* * *

– Почему вы плачете, милая девушка?

Золушка поспешно вытерла глаза рукавом и обернулась на голос. На заборе, болтая ногами, сидел и наблюдал за ней незнакомый паренек, едва ли старше самой Золушки, одетый в какие-то невнятные лохмотья и босой.

– Хочу и плачу. Тебе-то что за дело?

– А что, и спросить нельзя?

– Можно, – буркнула Золушка. – Только нечего обзываться.

– Я не обзывался! Я назвал вас милой де…

– Сейчас в глаз получишь, – мрачно предупредила Золушка.

– Ну хорошо, – ухмыльнулся парнишка. – Тогда попробуем так: эй ты, противная тетка, чего ревешь?

Золушка прыснула со смеху и отмахнулась от зубоскала.

– Да ну тебя! Хочу и реву.

– А может, я помочь хочу?

– Да? – Золушка иронично подняла бровь. – Ну, помоги, если хочешь. Мне как раз надо еще посадить сорок розовых кустов. И перебрать мешок ячменя и проса.

Незнакомец скривился.

– Не, это я не умею. Извини.

– А что ты вообще умеешь?

Парнишка задумался и простодушно заявил:

– Да ничего, вообще-то.

– А чего же тогда помощь предлагаешь?

– А я и не навязываюсь, между прочим! Просто подумал…

– Что?

– Ну… Может, тебе какое-нибудь чудо нужно?

– А ты что, волшебник? Ты же говорил, что ничего не умеешь.

– Я – нет. Но моя крестная – фея.

– Врешь.

– Не вру.

– Все равно врешь.

– Ну ладно, пусть вру. А если бы не врал, чего бы ты хотела?

Золушка задумалась.

– А твоя крестная может превратить тыкву в карету?

– Может. А зачем?

– Чтобы поехать на бал.

Паренек присвистнул.

– На ба-ал? А что тебе там делать, на балу?

– А что, нельзя?! – вспыхнула Золушка. – Думаешь, я всем только праздник испорчу своим присутствием?

– Нет, что ты! – замахал руками парнишка и едва не свалился с забора. – Я не то имел в виду! Просто – ну что там интересного? Бал как бал. Все ходят, расшаркиваются, говорят всякую чушь – тоска смертная!

– Опять дразнишься!

– Да нет же! Я сам… я бы сам оттуда убежал при первой возможности!

Золушка оглядела нескладную фигуру паренька, его лохмотья и босые ноги и откровенно фыркнула.

– Да тебя бы туда и не пустили.

– Это верно, – обрадовался тот.

Золушка вздохнула.

– А мне бы хоть одним глазком…

– Да на что там смотреть?

– На принца.

Парнишка задумчиво уставился куда-то в небо над головой Золушки.

– А что – принц? Подумаешь, принц…

– Он, говорят, красивый.

– Врут, наверно.

– Может, и врут, – согласилась Золушка. – Вот я бы сама и посмотрела. Никогда не видела живых принцев.

– Да чего на них смотреть… – парнишка колупнул ногтем краску на заборе. – Принц, не принц… Ерунда это всё.

– А вот и не ерунда!

– А вот и ерунда!

– А вот… А если ерунда, то и говорить тогда не о чем! И вообще, мне надо просо перебирать!

Золушка отвернулась и всхлипнула. Парнишка подумал секунду – и спрыгнул с забора во двор.

– Ладно уж. Давай помогу.

– Отстань.

– Ну что ты как маленькая! Обиделась…

Золушка утерла нос и решительно задрала его вверх, смерив мальчишку презрительным взглядом.

– Ты же не умеешь перебирать зерно?

– А ты меня научишь, – паренек улыбнулся и протянул руку. – Мир?

Золушка вздохнула и хлопнула его по ладони.

– Мир.

Парнишка быстро взглянул на небо; солнце стояло уже высоко, но до полудня оставалось часа полтора. Это хорошо, потому что он еще успеет вернуться домой в срок. А ровно в полдень заколдованные лакеи снова превратятся из крыс в людей – и такое начнется!.. Да и неудобно было бы оказаться перед девушкой в королевских одеждах – еще решит, что над ней опять издеваются.

Принц никогда раньше не перебирал ячменя и проса. Ему очень хотелось попробовать.

* * *

Заколдовал Кощей Бессмертный Василису Прекрасную, а Иван-дурак отправился ее искать.

Где именно, у него сомнений не возникало: конечно, на болоте.

Как найти – тоже не проблема: перецеловать всех лягушек, хоть одна да наверняка окажется Василисой Прекрасной.

Купил Иван на базаре меч-кладенец, запасные штаны, котомку и лошадь, сел верхом и поехал на дальние болота.

Приехал, стал лягушек отлавливать и в морду целовать.

Сначала было противно, потом даже во вкус вошел.

Лягушкам вроде тоже понравилось, сами к нему прибегать стали, в очередь становиться.

А через месяц-другой Иван и вовсе переселился на болото, и думать забыл о Василисе Прекрасной.

* * *

Дракон приоткрыл глаза, потянулся и зевнул. Дернул ухом, прислушиваясь, и повернул голову в ту сторону, откуда раздавался разбудивший его металлический звон.

– Ты что там делаешь? – с интересом спросил он у закованного в доспехи мужика, возившегося возле основания драконьей шеи.

– Не видишь? Голову тебе рублю, – пропыхтел мужик, не переставая мерно наносить удар за ударом по прочной чешуе.

– И как успехи? – поинтересовался Дракон.

– Не мешай! – злобно огрызнулся мужик.

– Ладно, – покладисто согласился Дракон и попытался снова задремать. Но звон меча отвлекал.

– Слушай, а зачем тебе моя голова? – спросил Дракон через полчаса.

– Да она мне нафиг не нужна, – ответил мужик.

– А рубишь зачем?

– Так надо.

– А-а-а… Ну, если надо, тогда конечно. Тяжело, небось?

– Тяжело, – признал мужик.

– Не хочешь передохнуть?

Мужик, прищурившись, поглядел на солнце из-под латной рукавицы.

– Через час передохну, ближе к полудню.

– Это хорошо, – кивнул Дракон. – А то у меня уже шея затекла, лежать в одной позе. И в туалет хочется.

– Ну, слетай, только по-быстрому.

Дракон захлопал крыльями и полетел за кустики. Через минуту вернулся и снова расположился на камнях.

– Можешь продолжать.

Мужик повертел в руках иззубренный меч, отбросил в сторону и, решительно достав из заплечного мешка ножовку, начал пилить. Дракон заерзал и захихикал.

– Эй, перестань, щекотно!

– Ну извини.

Сменив ножовку на меч, мужик снова принялся рубить.

– Так лучше?

– Ага, – зажмурился Дракон. – Даже приятно. Можешь немножко левее?

– Могу.

Некоторое время не было слышно ничего, кроме громкого пыхтения, звона меча и довольного мурлыканья Дракона.

– Прекрати! – наконец не выдержал мужик.

– Что?

– Мурлыкать прекрати. Меня это раздражает.

– Почему? – обиженно спросил Дракон.

– Потому что у тебя это получается немелодично! И вообще, будь серьезнее, когда тебя убивают.

Дракон задумался.

– А меня убивают?

– Да.

– Ты?

– Да.

– Не верю! – Дракон зевнул. – Если бы ты меня столько времени убивал, то уже убил бы десять раз.

– А что же я, по-твоему, делаю? – разозлился мужик.

– Рубишь мне шею.

– Ну!

– Что?

– Если я тебе отрублю шею, ты же помрешь?

– Ты не отрубишь мне шею, – уверенно заявил Дракон. – Сам видишь, ничего не получается.

– А если динамитом? – предложил мужик.

– Не советую, – покачал головой Дракон. – Я плююсь высокотемпературной плазмой.

Мужик устало вздохнул и сел на камень.

– Ну и что мне тогда делать? Если у меня работа такая – драконов рубить?

– Ну и руби, – пожал плечами Дракон. – Я что, возражаю? У нас любой труд почетен. А тут, гляди, еще работы непочатый край!

Дракон вальяжно вытянулся на камнях и подставил мужику бронированное брюхо.

– Не в службу, а в дружбу – может, попробуешь поразить меня в сердце? – умильно попросил он. – Я постараюсь не мурлыкать.

©П. Бормор, 2005

Юлия Боровинская
Пролог

Щеки девушки пылали, голос прерывался от волнения, но старец оставался спокойным и непреклонным:

– Я больше не беру учеников, а тем более учениц.

– Но, великий гуру, когда я услышала о том, что вы постигли всю мудрость мира, разгадали все тайны природы и обуздали даже саму смерть, я преодолела три моря, чтобы смиренно учиться у вас.

Старик внимательно посмотрел на девушку:

– Ах, вот оно что… Ты, значит, явилась за секретом бессмертия? Думаешь, это так уж сладко – жить вечно? Особенно когда жизнь для тебя уже исчерпана, земля и небо больше не таят загадок, а твоя главная мудрость никому не нужна… Да будет тебе известно, что тайну своей смерти я специально доверил самой болтливой старой бабе из всех, кого я знаю, – авось сболтнет какому-нибудь охотнику за сокровищами, и тот избавит меня от бремени вечного существования…

Девушка покраснела еще больше, уткнулась глазами в землю, но голос ее был все так же упрям:

– Не бессмертия я хочу, а знания. С самого детства я была не такой, как все остальные женщины. Не о муже и детях я мечтала, а о мудрости. Не жаркие мужские взоры не давали мне уснуть ночами, а тайны природы и человека. Умоляю, возьмите меня к себе в ученицы!

– Но ты ведь молодая красивая женщина. Кто же поручится, что через год-другой тебе не захочется променять всю мудрость мира на обычную семью, на тихое счастье? В конце концов, идти против собственной природы всегда опасно…

– Испытайте меня! Или лишите вовсе и молодости и красоты! Я на всё согласна!

– На всё, говоришь? – старец ненадолго задумался, а после усмехнулся. – Что ж, будет тебе и испытание, и искушение… Выдержишь три года – так и быть, возьму тебя в ученицы, открою тайны великие. Не выдержишь – что ж, тогда будет у тебя то самое тихое счастье, которое ты так страстно сейчас отвергаешь. Ну, не боишься?

– Не боюсь.

– Тогда держи! – и с этими словами Кощей накинул Василисе на плечи лягушачью шкуру.

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская
Армагеддетка

– Что это такое? А?! Нет, ну, стоило отойти покурить… Ты что здесь наделал?!

(шмыгая носом) – Я… Я играл…

– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не смел здесь ничего трогать?! Ну! Отвечай!

(голос из кухни): – Не ори на ребенка!

(тоном ниже): – Нет, я просто поражаюсь, как можно за такое короткое время так всё… Вот здесь, например, был сад. С особыми породами деревьев, между прочим. Куда сад делся?

(всхлипывая): – За…засох…

– Не мог он засохнуть, пока в нем люди жили.

(постепенно успокаиваясь, поняв, что немедленной порки удалось избежать): – А я их выгнал.

– Как выгнал?! Зачем?! Ты вообще соображаешь…

(голос из кухни): – Не ори на ребенка!

(постепенно наглея): – Да, а чего они меня не слушались!

– Правильно, не слушались. Я же им свободу воли дал. Это, понимаешь, такая штука… (озадаченно) Постой-ка, а эти луга здесь откуда? Я их тут не творил… Ты зачем здесь луга сделал, а?

– Это не я… Это они сами…

– Кто – сами?!

(вновь пугаясь): – Лю…люди… Сами лес пожгли и какие-то свои травки тут посеяли…

– Зачем? (начиная прозревать) Ты что, их не кормил?!

– Я… я кормил вначале манной крупой, а потом… потом мама сказала, чтобы я не лазил в банки грязными руками…

– Они же у тебя все подохнуть могли! (задумчиво) Гляди-ка, выкрутились… Ладно, а вот эти коробочки-то зачем? Ты их для чего повсюду понатыкал?

– Это тоже они сами… Я случайно локтем земную ось задел…

(хлопая себя по лбу) – Как я раньше не заметил?! Ничего себе: задел!.. Ты хоть понимаешь, что ты с климатом наделал?! То жара, то холод… А-а, так они в этих коробочках от перепадов температуры прячутся?

– Тимпе…чего?

– Нет, ну, ты поправить мог, как было, когда заметил, что ты ось сдвинул.

(зло) – А пусть им! Чего они не слушаются? Я с ними по-хорошему поиграть хотел… А они то слушаются, то не слушаются, то выдумывают ерунду всякую, то вообще внимания на меня не обращают… Вот и пусть им, раз так!

– Ну, а мне что со всем этим делать прикажешь? Вместо нормального мира – что попало! Ландшафт исковеркан, фауну почти всю перебили, человечество вместо духовной жизни черт-те чем занимается, выживает, понимаешь ли… (грозно) А кто виноват?!

(голос из кухни): – Не ори на ребенка!

– Да-а… Чем это всё исправлять, легче всё с самого начала вылепить… Сейчас я твое безобразие распылю и – заново… Только ты чтобы даже смотреть не смел теперь в сторону моей работы!

(заискивающе) – Па-ап…

– Ну, что тебе еще?

– Ты же всё равно всё это распылишь…

– Ну?

– Можно я тогда еще одну битву сыграю? Последнюю… (радостно) Тебе после нее уже и распылять-то почти ничего не останется!

– Ах битву тебе?!

(голос из кухни): – Дай ты ребенку поиграть! Иди лучше пообедай пока что. Я котлет нажарила…

(смягчаясь): – Ладно уж… Играй свою битву… И что из тебя только вырастет?!

(уверенно): – Бог, папочка, вырастет, как ты!

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская
Ночная сказка

В эту ночь Андрей так долго не мог заснуть, что постепенно собственная комната начала вызывать у него отвращение. Постель казалась мятой и нечистой, незаметный днем, застарелый табачный запах давил на мозг, сосредоточиться на книжке было невозможно, а мелькание картинок в телевизоре только раздражало.

“Пойду-ка я прогуляюсь, – внезапно решил он, – Говорят, перед сном полезно. Ну и что, что половина третьего ночи? Поброжу часок, зато вернусь – и сразу усну. И просплю до обеда – завтра суббота всё-таки!”

На улице было свежо и влажно: как видно, пока он ворочался в постели, прошёл маленький тихий дождик, смыв пыль и копоть с воздуха. Редкие желтые прямоугольники окон, бархатное небо, бледный свет фонарей, узор листвы на асфальте – он и забыл уже, что летние ночи бывают настолько красивы, особенно если вот так, никуда не спеша, идти по улице, вдыхая прохладный воздух, и рассеянно глазеть по сторонам.

Её Андрей заметил сразу: темноволосая девушка стояла на остановке и вглядывалась в даль проспекта так уверенно, точно и впрямь ожидала, что вот-вот подкатит автобус. И хотя обычно он никогда и ни с кем не пытался познакомиться на улице, на сей раз, казалось, сама ночь объединяла их, делала уже не совсем чужими, а союзниками-сообщниками в этом спящем мире.

– Вы не боитесь гулять так поздно? – ничего умнее, увы, не пришло ему в голову. Не спрашивать же, который час или как пройти в библиотеку!

Девушка посмотрела на него без удивления и испуга.

– А кого бояться? Ваши дневные хулиганы и бандиты давным-давно уже спят. А потом я вовсе не гуляю. У меня очень важное дело.

– В три часа ночи? Интересно, какое же?

– Долго объяснять. И вообще, мне нужно ехать.

И действительно, к остановке, ослепляя фарами, подкатил, вывернув из какого-то незаметного проулка, желтый “Икарус”. Двери его раскрылись, и девушка влетела внутрь. Андрей едва успел заскочить за нею следом, как-то отстраненно удивляясь и самому себе, и этому припозднившемуся автобусу, и лёгкой светлой полуулыбке на лице своей незнакомой спутницы.

– Кстати, а куда мы едем? – спросил он, усаживаясь напротив нее.

– В парк. Кататься на карусели.

– Это и есть ваше важное дело?! И потом, ночью ведь…

– …карусели не работают, – подхватила девушка, – Конечно. Для вас, дневных людей – не работают. А для нас, ночных…

Странная пассажирка говорила с такой небрежной легкостью, словно в ее словах не было ничего необычного, словно не сорокалетний мужчина сидел перед ней, а ребенок, готовый поверить любой сказке. И – странно – но Андрей верил.

– Вы ведь никогда не встречали ночных людей? Конечно, не встречали. Ведь мы появляемся только тогда, когда вы, дневные, засыпаете. Появляемся, чтобы дожить за вас.

– Как это “дожить”?!

– Очень просто. Ваши дни заполнены суетой: работа, семья, хозяйство, какие-то бесконечные долги перед другими людьми. Вы так редко делаете то, чего вам хочется, а многие желания, считая несерьезными, и вовсе задвигаете подальше, не подозревая, что в их исполнении и прячется ваша настоящая жизнь. А мы, ваши ночные половинки, реализуем эти мечты. Воплощаем то, чего вы, возможно, так никогда и не сделаете.

– То есть, если кому-то нестерпимо хочется пойти и задушить своего начальника…

– Такого почти не бывает. Разве что с очень больными людьми. Да, не завидую я их половинкам…

– Почему же с больными, – смутился Андрей, – вот я, например, сегодня даже заснуть не мог…

– Ну, Вы же не на самом деле хотели задушить своего начальника, правда?

– Начальницу…

– Тем более. Только представьте себе эту женщину с синим лицом, с прикушенным языком… Разве вы смогли бы по-настоящему ее убить?

– Пожалуй, нет… – смутился Андрей, – А вы, значит, едете за кого-то кататься на карусели? – решил он сменить тему.

– Между прочим, за вашу соседку Галю из двадцать шестой квартиры. У нее так много забытых желаний. Например, она когда-то изумительно готовила чай со льдом. Но вот уже много лет его не делает. Не хочется пить его в одиночку. А уж в парке аттракционов и вовсе не была с пятнадцати лет! А я сегодня так удачно договорилась с ночной половинкой одного человека, который с детства мечтал поработать карусельщиком, а вместо этого стал налоговым инспектором. Только знаете, вам со мной нельзя. Дневной человек может привлечь к себе внимание…

– Вы не бойтесь, я скоро выйду, – заторопился Андрей. – Только можно еще два вопроса?

– Конечно, – улыбнулась девушка, – вы ведь всё равно никому не сможете рассказать о нашем разговоре.

– Если вы – ночная половинка Гали, то почему вы такая юная? Я Галю встречал несколько раз в подъезде. Ей, кажется, уже за тридцать…

– Тридцать пять. Но для нас время течет по-другому. От солнечного света жизнь прогорает быстрее… Нет, этого я объяснить, пожалуй, не сумею. Лучше давайте ваш второй вопрос.

– Скажите, а мы могли бы увидеться с вами еще раз?

Девушка помолчала, и лицо ее стало серьезным и немного печальным.

– Лучше этого не делать. Не потому, что вы мне не понравились. Совсем наоборот. Просто… Понимаете, Гале так не хватает в жизни любви! И если я начну встречаться с кем-то, получится, что я лишу ее последнего шанса. А ведь она – это тоже я. Старше, немного более усталая и печальная – но я. Так что прощайте. И постарайтесь забыть нашу встречу.

Автобус резко затормозил, и его двери с шипением отворились. Андрей сошел на тротуар и медленно побрел обратно к дому. Он размеренно шагал, пытаясь представить ночного себя, который катается на роликах, ест чипсы из пакета прямо на улице, ходит в горы… Может, он и женился уже, и детей завел… Интересно, понравился бы он его новой знакомой? Ему ведь совсем не сорок – лет двадцать пять, не больше…

Андрей и вправду проспал до обеда. А ближе к вечеру он нажал на кнопку дверного звонка двадцать шестой квартиры. И когда дверь ему отворила темноволосая женщина с легкой и светлой улыбкой на лице, задал заготовленный заранее вопрос:

– Извините, пожалуйста, вы не могли бы научить меня готовить чай со льдом?

©Юлия Боровинская, 2005