Текст книги "Дорога в рай"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Ему было так хорошо, как не было уже много месяцев, а может, и лет, а ее крики, наверное, перебудили всех соседей. Потом они лежали, тихо смеясь, поглаживая друг друга, и долго целовались.

– Не хватает только салюта, – сказал Майкл.

– Что?

Он играл локоном ее светлых волос.

– Лунный свет напомнил мне о той первой ночи, когда я вернулся из армии… Мы были в «бьюике» твоего отца!; на заднем сиденье, в поле…

– День независимости!

– Да, и мы видели салют.

– О Майкл… – улыбнулась Пат, и в ее взгляде было столько любви, что он наполнил теплом сердце Майкла. – Я видела салют. А ты нет?

Вскоре прохлада ночи добралась до них – в Аризоне бывает чертовски холодно после захода солнца – и они перебрались в кухню. Пэтси Энн принесла для них обоих халаты, – в конце концов, Анна была через дорогу у Синди – а потом супруги Смит сидели и пили кофе без кофеина.

Майкл как раз подбирал слова, когда Пэтси Энн спросила:

– Что, Майкл? Что такое?

– Может… ты снова будешь ходить к обедне? И займешься церковными делами?

Ее лицо помрачнело.

– О Майкл.

Он наклонился к ней, взял за руку.

– Дорогая, это было бы очень полезно для тебя.

Она усмехнулась.

– Ты хочешь сказать, мне будет чем заняться?

– Разве это плохо? Это не тяжелая работа, но она… очень важная.

Она пристально посмотрела на него.

– Не говори мне… О Майкл, не говори мне, что ты все еще веришь.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ее глаза стали огромными.

– Ты веришь в Бога? После всего этого ты действительно еще веришь в Бога, и в чертову католическую церковь, и во все эти церемонии?

Майкл пожал плечами, внезапно смутившись.

– Традиции – это не так уж плохо. Они обеспечивают порядок. Устанавливают определенные рамки.

Пат сухо рассмеялась.

– Тогда ты не веришь.Это просто… общение. Как загородный клуб без гольфа. Хорошее занятие для семьи. Способ привить детям нравственные нормы, дать им некую… некую опору.

Он покачал головой.

– Ты не права, дорогая. Я верю, что там кто-то есть, кто-то более сильный, чем мы, любящий и понимающий Отец – и всепрощающий.

Она подняла бровь.

– Если так, Он не слишком старался сделать что-то для Сатариано и для Смитов.

– Пат…

Она вздохнула, потом наклонилась, недобро улыбаясь.

– Майкл, если тебе так лучше, можешь верить в эту нелепую сверхъестественную чушь. Но не проси, чтобы я тоже это делала.

– Значит, ты утратилаверу?

Она откинулась назад.

– Ты удивлен? Как бы сильно я ни верила, моя вера умерла, когда пришла эта телеграмма про Майка! Боже, Майкл, посмотри на нашу жизнь! Посмотри на свою жизнь! Твою мать и брата пристрелили как собак. Твой отец умер на полу в кухне. Эти гангстеры, на которых ты работал столько проклятых лет, у них руки по локоть в крови… они по колено в крови!

Майкл взял чашку двумя руками, не в силах посмотреть на жену.

– Бог в этом не виноват.

– Кто же тогда в этом виноват? Мы?

– Да.

– О, потому что мы рождены грешниками? Перестань…

– Мой отец выбрал свой путь. Я выбрал свой.

Пат хмыкнула.

– Месть?

– Да.

– Ты бы поступил по-другому?

– Что?

Она пожала плечами.

– Ты хотел убить человека, который убил твоего отца. Как твой отец хотел убить тех, кто убил твою мать и брата Питера. Сейчас ты поступил бы по-другому, чем тридцать лет назад?

– Я не знаю.

Пэтси Энн отхлебнула кофе, задумалась на мгновение, потом произнесла:

– Как-то ты сказал мне, что считаешь это неправильным – то, что твой отец верил, будто он может убить, потом пойти в церковь, исповедаться, получить прощение, а потом снова идти убивать.

– Я помню.

– Что ты думаешь об этом теперь?

– Я… я не знаю, что я об этом думаю. Мне… мне не нужно об этом думать. Суди сама. У нас была хорошая жизнь, Пэтси Энн, много лет. У нас было двое прекрасных детей.

– У нас есть двое прекрасных детей.

–  Естьдвое прекрасных детей. Все эти годы я старался не высовываться и обеспечивать семью. А последние два месяца я старался только удержаться на плаву.

– Я тоже. Я тоже.

– Но я не думаю, что смог бы выстоять, если бы не думал… что есть кто-то больше нас, лучше нас Небесный Отец. Прощение.

Пат покачала головой и холодно улыбнулась, не сводя с него глаз.

– Ты действительно все еще веришь.

– Наверное, да, – его брови поползли вверх. – Но я никогда не думал, что ты будешь хуже думать обо мне из-за этого.

На ее лице появилось участие, она обхватила его руку своими ладонями.

– О, я не думаю о тебе хуже, дорогой. Правда. Я думаю что это… мило. Наивно. Даже умно.

– Умно?

Она пожала плечами.

– Или, может, я завидую тебе. Потому что, если бы я верила в то, во что веришь ты, мне было бы легче выносить все эти дни. И ночи. – Она снова отхлебнула кофе. – Может, даже… я смогла быдумать о том, что, возможно, никогда больше не увижу Майка.

– Это не опора, Пат. Это…

Уверенно кивнув головой, она сказала:

– Нет, Майк, это опора. Это опора. И Бог знает, что я могла бы использовать эту опору. После того, что случилось с Майком, я постоянно чувствую, что проваливаюсь куда-то.

– Я удержу тебя, милая.

– Я знаю. И я люблю тебя. Ты ведь не позволишь этой маленькой сучке из ресторана встать между нами?

– Нет. Черт побери, нет.

Пат нежно улыбнулась.

– Хорошо. Отнеси меня в постель. Давай заснем вместе на нашей кровати с пологом, как старая супружеская пара, ведь мы и есть старая супружеская пара. И мы не будем больше говорить о религии. И о сучках.

– Я с этим справлюсь, – сказал Майкл.

– Ха! Ты просто мартовский кот.

Когда они, держась за руки, шли в спальню, Пат смеялась. Она не смеялась так уже давно, и Майкл нашел этот звук приятным и постарался не замечать в нем отчаяния.

Глава вторая

В мерцающей дали ослепительно-белое строение, казалось, парило над бежевой гладью пустыни к лиловой зазубренной ленте гор и поднималось в безоблачную синь.

Похожая на замок, миссия Сан-Зайвиер дель Бак была не миражом, а скорее мавританским памятником, величавый купол и рельефные парапеты которого резко выделялись на фоне пустынного пейзажа Аризоны. Посреди ада американской Сахары церковь обещала рай, светясь ярким белым светом; лепнина, скрывающая кирпич, помогала жгучему солнцу пустыни творить это призрачное мерцание.

Майкл ехал к миссии мимо индейской резервации Тохоно Оодхам. Вокруг были крошечные домики и возделанные поля, и казалось, что Райский поселок находится в другом мире, а не в нескольких милях отсюда. «Белый голубь пустыни» (так называлась миссия) был главной достопримечательностью для туристов, но в то же время и действующей церковью, в которой ежедневно служили мессы, по воскресеньям четыре раза в день.

Была пятница. На следующее утро после того как Майкл и Пат говорили о религии, кроме всего прочего, он попросил ее поехать с ним. Она, сидя в халате за кухонным столом с чашкой кофе и сигаретой, отказалась.

– Как бы там ни было, дорогая, – сказал он, – ты поедешь.

Она отмахнулась от него царственным жестом, свойственным монархам, священнослужителям и женам.

Прошлой ночью все было так хорошо, и Майкл знал, что возвращение к щекотливому вопросу необходимости посещения церкви и к существованию или несуществованию Бога было не лучшим способом начать новый день. Но он так долго регулярно ходил к мессе. Даже когда Майкл скитался с отцом, все это время они ходили в церковь, если не на мессу, то на исповедь или чтобы поставить свечку за упокой тех, кого отец Майкла отправил на тот свет.

Почти два месяца без мессы были для Майкла чем-то вроде духовного воздержания. Ему нужна была доза от Всевышнего.

Миссия стояла на небольшом возвышении – было бы преувеличением назвать это холмом – подкрепляющем оптическую иллюзию парения, которую Майкл заметил издалека. Наполовину заполненная стоянка отделяла миссию от площадки с сувенирными магазинами и прилавками с блюдами индейской кухни. Приятный аромат еды, керамика, украшения и корзины призваны были привлекать внимание туристов к Сан-Зайвиер.

Среди людей, явившихся к мессе, были любители достопримечательностей и местные жители, в основном индейцы и мексиканцы.

Многие из них были в костюмах и недорогих галстуках, в то время как туристы были одеты в футболки, слаксы и сарафаны, и даже в ковбойские наряды, купленные ими в Таксоне, вплоть до ковбойских шляп и сапог. Майкл – единственный англо-американец в костюме и галстуке – не мог избавиться от ощущения, что он, вместе с остальными белыми, снова вторгается на землю коренных жителей. С другой стороны, пожертвования останутся здесь, в этом приходе, как и деньги, заплаченные за закуски и напитки у церкви.

На краю стоянки Майкл остановился, чтобы еще раз полюбоваться величественным строением, состоящим из рядов тщательно украшенных арок и куполов. Деревянными были только оконные рамы и двери, все остальное было сделано из обожженного кирпича и известковой глины.

Башни-близнецы – одна была без купола, словно напоминание о том, что работа Всевышнего никогда не заканчивается, – обрамляли резной каменный вход красного цвета в стиле испанского барокко, который контрастировал с окружающей белизной, украшенной арабесками, ракушками и спиралями, сделанными руками одаренных местных мастеров-самоучек.

Войдя в видавшую виды дверь из мескитового дерева, Майкл почувствовал приятное тепло и испытал облегчение от того, что он снова в церкви, и радость быть именно в этой церкви с искусной резьбой, расписанными статуями и выцветшими фресками. Несмотря на то что цвета поблекли от времени, сохранились свидетельства живости интерьера, такие как боковые опоры, поддерживающие купол, на которых были установлены деревянные ангелы с яркими флагами.

Майкл опустился на потертую деревянную скамью в заднем ряду, рядом с семьей индейцев папаго. Отец сидел, положив соломенную шляпу на колено, на нем был поношенный коричневый костюм; мать была в темно-синем платье с тонкими полосками кружева на воротнике и рукавах, а два мальчика, примерно девяти и одиннадцати лет, были одеты в черные костюмы для конфирмации, которые еще не успели износиться. Они явно чувствовали себя как дома здесь, в этом уютном местном храме; они терпели присутствие туристов со спокойным достоинством.

Интерьер церкви был более продуманным, чем в обычной испанской миссии. Ярко раскрашенные религиозные статуи стояли в нишах, а на потолке и на стенах были изображены сцены из жизни Христа, его смерть и воскресение. Немного грубоватое исполнение указывало на то, что это были работы художников-самоучек, но хотя лица были не очень выразительны, Майкл счел эти картины очень трогательными.

Причастившись, Майкл мог получше рассмотреть алтарь, расположенный в глубине храма. Алтарь был расписан яркими красками с мазками позолоты и украшен образами покровителей церкви Святого Зайвиера и Мадонны, а также завитками и херувимами. За алтарем открывалась затейливо украшенная заалтарная полка из кирпича и штукатурки.

Служба длилась сорок минут, но Майкл задержался после нее, чтобы посидеть в храме в одиночестве, не обращая внимания на какого-то туриста, который забрался на хоры, чтобы сделать несколько фотографий.

Майкл молился за свою семью. Он молил о прощении для себя и своего отца. Он молил о чуде для своего сына Майка. Но больше всего он молил о том, чтобы Господь наставил его на путь истинный и дал ему силы. Откинувшись на спинку скамьи, Майкл ощутил чье-то присутствие за своей спиной. Это был отец Франциско, пятидесятилетний американец мексиканского происхождения с загорелым лицом, потемневшим от солнца и ответственности. Его большие темные глаза светились добротой.

Священник сел на скамью рядом с Майклом и сказал:

– Вы не похожи на обычного туриста.

– Я не турист, святой отец. – Майкл представился, пожал руку священнику и продолжил: – Мы с семьей недавно сюда переехали.

– И вы ищете церковь?

– Ищем. Но я несколько раз пропустил мессу, прежде чем услышал о вашей прекрасной церкви… Она действительно очень красивая… и, в общем…

На обветренном лице появилась замечательная улыбка.

– Вам не нужно извиняться за то, что вы к нам заехали, мистер Смит. Вам и вашей семье тут всегда будут рады.

– Моя жена потеряла веру, – произнес Майкл.

Эти слова вырвались помимо его воли.

В добрых темных глазах священника не появилось и тени осуждения. Он только мягко сказал:

– Почему?

– Существует много причин. Начиная с нашего сына, который пропал без вести во Вьетнаме. И… нам пришлось довольно резко сорваться с насиженного места и переехать сюда, в Аризону, как… как Элли в Изумрудном городе.

Священник кивнул.

– К новому месту нужно привыкнуть. А к потере сына до конца привыкнуть невозможно. Это та рана, которая не заживает. Но если ваша жена сможет найти дорогу в любящие объятия Господа, это будет первым шагом к спасению.

– Я знаю. Знаю.

– Если вы хотите исповедаться…

– Нет! О нет. Спасибо, святой отец. У вас действительно красивая церковь. Рад был познакомиться.

Священник понял и поднялся, пропуская Майкла.

– Как я уже сказал, вам и вашей семье тут всегда будут рады. В нашем приходе есть несколько англо-американских семей.

– Спасибо, отец.

Выйдя на улицу, Майкл быстро зашагал на стоянку к своему «линкольну». Рядом туристы покупали безделушки и закуски – почему-то это задело Майкла. Он ни за что не будет исповедоваться, хотя на его совести было еще два убийства – Томми и Джеки, этих так называемых убийц из шайки Ди Стефано, которых Майкл прикончил в «Каль Нева».

Но это была самозащита, или, по крайней мере, защита семьи (правда, он еще избил Джеки), и Майкл чувствовал что может лично решить этот вопрос с Богом. Он справится с этим без посредника в воротничке. Кроме того, хотя прошло столько лет, Майкл прекрасно помнил бледные лица священников, с которыми они выходили из исповедальни после того, как его отец заходил рассказать о своих последних грехах.

Все же Майкл чувствовал себя обновленным, когда возвращался в Райский поселок, успокоенный тем, что он и Тот Кто Наверху снова были на короткой ноге. Его ободрила церемония, и литургия на латинском языке, и вкус облатки Майкл снова вернулся в детство, в то время, когда его мать и брат были еще живы, когда мир казался большим и непостижимым, а его мирок был маленьким и безопасным. Случайное воспоминание пришло ему в голову: после того как Коннор Луни убил маму и Питера, отец отправился в особняк Луни, в логово льва, но перед тем как уйти и оставить сына сидеть в темной машине, Майкл-старший дал ему пистолет и сказал:

– Если я не вернусь через час, иди к преподобному Додду в Первую методистскую церковь и проси убежища.

Он не хотел, чтобы Майкл шел к отцу Келловею в Сент-Пит, потому что эта церковь была построена на деньги мафии.

– Ты не найдешь там убежища, – сказал Майкл-старший.

И еще одно отец объяснил очень четко: рай – это следующая жизнь, эта жизнь – ад, и пробраться через его пламя достаточно трудно.

Когда Майкл припарковал «линкольн» возле дома, Пат вылетела из двери как вихрь в желтом костюме. На какой-то момент он подумал, что она рада его видеть и хочет броситься ему в объятия из-за того, что произошло прошлой ночью.

И она была рада его видеть, но не из-за того, что их любовь возродилась, или потому, что она передумала насчет церкви…

Ее глаза были широко раскрыты, и в них бушевала паника, голос дрожал от ужаса:

– О Майкл, Анна пропала! Она пропала!

Пэтси Энн схватила его за руки стальной хваткой.

Его руки опустились ей на плечи.

– Спокойно, дорогая, спокойно. Не торопись.

Но слова Пат лились непрерывным потоком:

– Я зашла к Пархамам… чтобы узнать, не хочет ли Анна с нами пообедать.

– Правильно. Она, Синди и еще какие-то девочки были на вечеринке с ночевкой…

– Они там не были! – Глаза и ноздри Пат расширились, и она продолжила: – Молли Пархам сказала, что она думала, будто Синди была у нас прошлой ночью, – Молли тоже волнуется. Она не участвует в чертовой Программе защиты свидетелей, и чертовы гангстеры не хотят убить ее и всю ее семью!

Майкл обнял жену и нежно похлопал по спине, прошептав ей на ухо:

– Успокойся, дорогая, успокойся – ничего страшного. Просто парочка старшеклассниц прикрывает друг друга перед родителями. Просто дети пытаются… – он вспомнил слова Анны, – избавиться от опеки родителей на одну ночь.

Пат отодвинулась, чтобы посмотреть на мужа. Ее голубые глаза покраснели.

– Нет, нет, все намного хуже.Она пропала, Майкл. Она убежала!

– Почему ты так думаешь? Она оставила записку?

Пат затрясла головой. Ее светлые волосы торчали во все стороны, как будто нервничали так же, как их обладательница.

– Нет… зайди в дом, Майкл. Зайди.

Жена потянула его за руку через гостиную и холл к спальням, к комнате Анны. Она рывком открыла шкаф, потом вытащила несколько ящиков и показала ему.

– Большая часть ее одежды пропала, – сказала Пат стараясь держать себя в руках. – Анна забрала не все вещи – она оставила достаточно, чтобы я не сразу заметила пропажу. И ее чемодана цвета морской волны тоже нет.

Майкл вдохнул, выдохнул и обвел глазами комнату.

– Как она вынесла вещи из дома?

– Я не знаю. Она говорила, что мы следим за каждым ее шагом, но это неправда. Я много раз оставляла ее дома одну, когда выходила в магазин или еще куда-нибудь.

Майкл подвинулся к Пат.

– Ты считаешь, что Анне помогла соседская девочка? Синди?

Пэтси Энн беспомощно пожала плечами и произнесла:

– Возможно. Синди сказала родителям то же, что Анна сказала нам.

– А как насчет Синди? Онатоже пропала?

Глаза Пат снова расширились.

– Да, ее нет дома!

– Нет, дорогая, я хочу сказать – Синди тоже убежала?

Пат развела руками.

– Я не знаю… Я не знаю. Я знаю только, что Пархамы очень расстроены.

– Пойдем поговорим с ними.

И они направились к соседям.

Сид Пархам работал в страховой компании, а его жена была учительницей старших классов. Они были уважаемыми людьми и замечательными, щедрыми родителями дочери, которая их ненавидела.

Но одежда Синди оказалась на месте, как и ее чемодан. Дочь Пархамов, видимо, не сбежала вместе с Анной, но, вероятно, помогала ей.

Родители сидели в кухне Пархамов, очень похожей на кухню Смитов, глядя на знакомый двор с бассейном, обнесенный забором.

– Они уехали вместе вчера вечером, – сказала миссис Пархам, стройная, но не очень привлекательная рыжеватая блондинка в бело-голубом платье в цветочек, – в новом красном «мустанге» Синди.

– Мы купили Синди «мустанг», – вяло сказал Сид Пархам, крупный лысый мужчина, одетый в костюм для работы в саду. – В честь окончания школы.

– Она еще не окончила школу, – заметил Майкл.

– Да, но в это время года так много всяких событий, – оправдываясь, произнес Пархам. Почему-то машина Синди была проблемой. – Мы решили, что лучше купить ее раньше. Вечеринки выпускников, выпускной бал и…

– Выпускной бал, – сказала Пат.

Майкл посмотрел на нее, и их глаза встретились.

– Завтра вечером выпускной бал в…

Но он вовремя замолчал, чуть не сказав «в Кристал-Бей».

– Там, откуда вы приехали? – спросил Сид, закончив фразу Майкла. – Сент-Пол, не так ли?

– Да, – сказал Майкл, – Сент-Пол… Если будут новости от Синди, немедленно сообщите нам. Немедленно!

Вы будете первыми, кто об этом узнает, – пообещал Сид.

– Не волнуйтесь, – произнесла миссис Пархам, – Синди постоянно так поступает.

Вернувшись в свою кухню, Майкл и Пат сели и крепко обнялись.

– Ты думаешь, она поехала домой на выпускной? – спросила Пат, дрожа и чуть не плача. Надежда и отчаяние прозвучали в ее голосе, когда она сказала: – Она поехала домой на выпускной, правда?

– Вероятно.

– Куда ещеона могла поехать?

– Это весьма вероятно. – Майкл вздохнул и пожал плечами. – Но это так чертовски далеко… двенадцать-тринадцать часов езды.

Качая головой, Пат упрямо сказала:

– Она не очень хорошо водит машину!

– Спокойно, Пат, – помни, у нее нет машины. Если Синди не повезла ее, Анна поехала на автобусе или поле тела на самолете. Девушка ее возраста не может взять напрокат машину… если только у нее нет фальшивых документов, а это, я думаю…

Пат до боли сжала его руку.

– Что мы будем делать? О Боже мой, Майкл, – что, черт возьми, мы можем сделать?

– Я еще не знаю.

–  Эта «горячая линия»! – Ее брови поднялись. – Мы позвоним федералам, и они ее найдут!

– Мы можем это сделать. Ты готова снова переехать?

Пат, которая уже почти поднялась, застыла.

– Что?

– Если я позвоню заместителю директора Шору, он нам поможет – отправит «маршалов» на озеро Тахо чтобы они ее нашли если наше предположение верно… но в любом случае они решат, что наше местопребывание рассекречено.

Все еще не двигаясь, она спросила:

– И что?

– И…. это значит еще одна смена фамилии. Еще один переезд. Еще один город. Еще одна жизнь – для всех нас.

Пат тяжело опустилась на стул, глядя перед собой.

– О Боже… но что ещемы можем сделать?

– Если мы правы начет того, куда Анна поехала, мы вернем ее. Я поеду или полечу в Кристал-Бей и найду нашу дочь. Выпускной только завтра вечером.

Теперь Пат смотрела на него с робкой надеждой.

– Мы поедем вместе?

– Нет. Я думаю… я думаю, сначала надо позвонить кому-нибудь из Кристал-Бей.

Решительно кивнув, Пат сказала:

– Это сделаю я.

– Нет, – Майкл предостерегающе поднял ладонь. – Я не хочу, чтобы эти звонки были сделаны с нашего телефона. Черт, насколько мне известно, федералы его прослушивают.

Лицо Пат покраснело от негодования.

– Я думала, мы хорошие люди.

– Нет. Мы не хорошие и не плохие. Мы несчастные бедолаги, что-то среднее между теми и другими… Я пойду к телефону-автомату и позвоню всем соседям, которых смогу вспомнить. Может, кто-то из них видел Анну.

Кивнув еще раз, Пат взволнованно произнесла:

– Начни с Грейсов! Анна вернулась, чтобы увидеться с этим Гэри, я просто уверена!

Майкл тоже кивнул, но медленно, успокаивающе.

– С них я и начну. Ты знаешь кого-нибудь, кто живет по соседству с Грейсами? Или хотя бы поблизости?

Глаза Пат сузились.

–  Нет…нет, его семья живет в Инклайн-Вилладж в районе Пайнвью. Но я там никого не знаю. Черт!

Майкл взял ее за руку.

– Пат, все будет хорошо. У нас есть фотография Анны, сделанная уже здесь?

Повернув голову к холлу, она сказала:

– Есть несколько снимков у нее на зеркале, с той поездки на лошадях в компании замечательной-милой-лучшей-подружки-маленькой-сучки Синди.

– Принеси мне один, хорошо?

– Хорошо. – Пат встала, но потом замешкалась. – Что ты собираешься с ним делать?

– Я поеду на автостанцию, на вокзал и в аэропорт.

– Ты говоришь так, как будто… как будто наша дочь беглый преступник.

– В некотором роде так оно и есть. Но я думаю, что все не так уж серьезно. Это все из-за выпускного.

Глаза Пат снова сузились, на этот раз от удивления.

– Но разве Синди не повезла ее?…

– Мы не знаем. И это довольно дальняя дорога, есть ли с Анной Синди или нет. Где фотография?

– Сейчас принесу.

Поднявшись, Майкл сказал:

– Я буду в кабинете.

Пэтси Энн посмотрела на мужа с подозрением.

– Что ты там будешь делать? – Возьму кое-что.

– Возьмешь что, Майкл?

– Пат, пожалуйста, просто принеси фотографию, ладно? И не волнуйся. Не делай из мухи слона.

Патриция пошла в комнату Анны, а Майкл проскользнул в свой кабинет и достал из запертого ящика стола пистолет, – тот, с которым его отец отправился в путь, тот, который Майкл взял на Батаан, тот, которым он пользовался, когда работал на мафию, – и сунул его за пояс, прикрыв пиджаком. Майкл не знал, понадобится ли ему оружие, он даже не знал, почему инстинкт подсказывал ему взять с собой пистолет.

Но его инстинкт никогда еще его не обманывал.

Потом Майкл прислушался.

Он едва успел спрятать пистолет, как услышал в холле шаги Пат. Через мгновение она уже стояла в дверях, держа в руках снимок.

– Главное, чтобы Анна не уехала из Кристал-Бей, – сказала она мрачно.

Пат вошла в кабинет и отдала мужу снимок, который он положил в карман пиджака. Потом Майкл обнял жену и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Дорогая, – сказал он мягко, – все будет хорошо. Анна просто подросток, который не хочет пропустить выпускной. Можем ли мы ее за это винить?

Разочарование и что-то похожее на гнев окрасили лицо Пат.

– Разве она не понимает, что наделала? Какой опасности подвергла всех нас?

– Нет. Я же говорю, она еще подросток… И даже когда она вернется домой, нам придется очень хорошо подумать, говорить обо всем этом Шору или нет.

Синие глаза Пат снова расширились от волнения.

– Ты сказал, что вызывать ПЗС опасно…

– Может быть, опаснее непоменять имя еще раз. Я собираюсь поговорить с Анной и ее парнем, чтобы узнать, как часто они связывались и как они это делали. И потом, помни… у нас есть еще один вариант.

Ее лоб сморщился. Пат была в замешательстве.

– Какой?

– У нас все еще есть полмиллиона на черный день. Mы можем поступить так, как планировали до вмешательств ПЗС – начать новую жизнь в Мексике или Бразилии, или еще где-нибудь. Без помощи федералов, но и без их вмешательства.

Она глубоко задумалась, и ее глаза почти закрылись.

– Что об этом скажет Анна?

– А что она сейчас говорит? – ухмыльнулся Майкл.

Пат бросилась ему на грудь и крепко обняла, дрожа.

– Я хочу поехать с тобой.

– В Тахо?

– Везде – в аэропорт и…

Он отстранил ее совсем чуть-чуть и посмотрел в глаза.

– Нет, дорогая. Ты должна остаться здесь. У телефона.

Она подумала, потом сказала:

– Ты прав.

– Анна может позвонить, или же у Пархамов появятся новости от Синди, или Синди может вернуться и…

– Ты прав. Иди, – Пат выдавила из себя кривую улыбку. – Убирайся и найди нашу девочку… Давай, супермен!

– Мне нравится, когда ты меня так называешь.

– Найди нашу дочь, – улыбка вдруг сошла с лица Пат. – Я не смогу… Найдиее.

Майкл кивнул и быстро поцеловал жену.

Она обхватила его за шею одной рукой, грубо, почти жестоко, и поцеловала его – по-настоящему.

– Я люблю тебя, Майкл. Я знаю, ты справишься. Ты всегда справляешься.

– Я люблю тебя, Пэтси Энн, – сказал Майкл, ответив на поцелуй.

И отправился искать дочь.