Текст книги "Дитя погоды"
Автор книги: Макото Синкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Глава 6. Тот свет
– Что? А, ваше предложение? Действительно, мы его получили... – Тон у редактора был отсутствующий.
«Сакамото, подойдите, пожалуйста», – позвал кто-то в трубке, и Сакамото тут же извинился:
– Простите, я должен отойти на минуту.
В ухо ударил резкий стук – трубку бросили на стол. Я прислушивался к суматохе в редакторском отделе и думал, что это никуда не годится. Мелькнула даже мысль отключиться, но так всё же нельзя. Я сидел один в тихом офисе, только дождь шумел за окном, а ещё из интернет-радио доносился негромкий голос ведущего: «Прошлым вечером во время фестиваля фейерверков во Внешнем саду Мэйдзи Дзингу в центре города каким-то чудом установилась ясная погода. Однако сегодня, будто в отместку, снова льёт сильный дождь. В настоящее время температура воздуха в центре города гораздо ниже показателей прошлых лет и составляет двадцать один градус. Очень прохладно, даже не верится, что сейчас август. Из-за рекордной продолжительности дождя и холодного лета взлетели цены на сельскохозяйственные продукты. Килограмм салата стоит почти в три раза дороже, чем в прошлом...»
Когда я нажал на кнопку, чтобы выключить радио, Сакамото вернулся к телефону.
– Извините за ожидание. Так, мы ведь говорили о вашем проекте? Да, прошу прощения, но по итогам совещания было решено, что опубликовать статью на эту тему в нашем журнале невозможно.
Шариковой ручкой красного цвета я крест-накрест зачеркнул название для статьи: «Следом за Солнечной девушкой! Климатическая аномалия – замысел Геи». Рядом выстроились другие заголовки, тоже зачёркнутые: «Легенда о Бэнтэн[24]24
Бэнтэн, или Бэндзайтэн, – буддистская богиня.
[Закрыть], спящей в квартале Кабуки, и драконьем золоте», «Ищем лифт в потусторонний мир», «С Токийской телебашни передавали радиоволны в мир духов!» и другие. Я обратился в несколько журналов, и на этой неделе одобрили только одно предложение – «Сорокалетний журналист самоотверженно отдаётся делу! Испытание средств для повышения потенции».
– Понятно... Да, конечно, я постараюсь найти что-то ещё, спасибо, что уделили время.
Я заставил себя аккуратно положить трубку и, не удержавшись, цокнул языком. Резко выдвинул ящик стола, порылся внутри и нашёл пачку сигарет. Когда вытащил оттуда одну и сунул в рот, зазвенел колокольчик.
– Мяу.
На стол запрыгнул Дождик – котёнок, которого Ходака подобрал и притащил в офис, не спросив у меня разрешения. Колокольчик висел на шее у Дождика. Он потянул носом воздух около кончика сигареты, ещё раз мяукнул и пристально посмотрел на меня глазами, похожими на стеклянные шарики.
– Ну чего?
Почему-то казалось, что он меня осуждает. Я вздохнул, разломил сигарету пополам и выбросил в урну. На самом деле я уже не раз пытался бросить курить. Вспомнив, для чего мне это нужно, я вновь снял телефонную трубку и решительно набрал номер Мамии.
– Мамия слушает, – донеслось из трубки спустя несколько гудков.
При одном звуке твёрдого голоса этой аристократичной старушенции мне снова почудилось, что она в чём-то меня упрекает.
Я решительно выпрямил сгорбленную спину и одним духом выпалил:
– Здравствуйте, это Кейске. Простите, что настаиваю, но я звоню по поводу просьбы о встрече...
– Опять? – Мамия даже не пыталась скрыть свои чувства. – Я ведь вам отказала. Я не могу выпустить её на улицу в дождь.
– Послушайте, у меня есть право с ней видеться...
– А я вам повторяю, что ребёнку нельзя выходить на улицу в такую погоду. У неё астма, и ей станет только хуже. В конце следующей недели ведь снова дождь обещают?
Я подавил вздох: она ещё ни разу не пошла мне навстречу.
– А если будет солнечно?
– Что?
– Если на выходных будет солнечно, вы позволите мне с ней увидеться? – озвучил я мысль, которая давно меня не отпускала, и, посмотрев на Дождика, подумал, что сказал глупость.
– Говорят, дождь кончится нескоро.
– Повторяю: если вдруг будет солнечно. Вы не беспокойтесь, я на машине приеду за ней прямо к дому.
– Если будет солнечно, то посмотрим, – заявила Мамия и повесила трубку.
– Кей, ты чего так поздно?! У нас же важное интервью! – воскликнула Нацуми, когда я сел в «Хонду».
Мы собирались на назначенную ею встречу, и она явно устала меня ждать. Нацуми была моей ассистенткой, но из-за общительного характера ездила на интервью гораздо охотнее меня. Я даже отвечать ей не стал, просто молча опустился на переднее пассажирское сиденье и положил ноги на приборную панель.
– Какой злой. Рабочий проект отклонили?
Она попала в точку. Я проигнорировал вопрос и буркнул:
– А Ходака где?
Дворники деловито стирали дождевые капли с лобового стекла.
– Не пришёл, потому что у него другая подработка? – предположила Нацуми.
Я открыл приложение для отслеживания местонахождения смартфона. Голубая иконка GPS указывала наше нынешнее положение: мы ехали по улице Синмэдзиро на запад. Ходака же находился севернее реки Сумида – около Хикифунэ. То есть в Ситамати[25]25
Территориально и исторически Токио делится на две части: Яманотэ и Ситамати. На холмистых землях Яманотэ проживали вассалы Токугавы, в низине Ситамати – ремесленники и торговцы. В настоящее время считается, что в Яманотэ проживает элита, а в Ситамати – люди низкого социального статуса, хотя это скорее стереотип.
[Закрыть]. Неужели у него там подработка?
– В последнее время он часто прогуливает.
– Ну и ладно, всё равно работы нет, – непринуждённо откликнулась Нацуми, ударив по больному.
В последнее время заказов у К&А Planning было меньше прежнего. Кроме того, и Нацуми теперь ходила по собеседованиям, даже на это интервью поехала в строгой блузке и прямой юбке. Я уверен, что при серьёзном подходе работу она найдёт довольно быстро – с её-то яркой внешностью и умением оживить атмосферу любого места. Однако эта своенравность меня раздражала: захотела – пришла ко мне работать, захотела – уходит.
– Он ещё и кота в офис притащил. Совсем обнаглел на чужих харчах. – Ворча по поводу поведения Ходаки, я изливал свою обиду на Нацуми, хотя раньше сам постоянно твердил, что пора ей устроиться в нормальную компанию.
– Просто он с тебя взял пример, – невозмутимо откликнулась Нацуми.
– Что?
– Не смог бросить на произвол судьбы, потому что увидел в нём себя.
– В каком смысле?
– В прямом, – сказала Нацуми, держа руль и глядя вперёд. – Скорее всего, Ходаке показалось, что беспризорный котёнок очень похож на него самого когда-то. Ты ведь подобрал Ходаку по той же причине.
Я не знал, что тут возразить, поэтому прикусил язык и хмуро посмотрел в окно. Мимо проносились серые, мокрые улицы.
– Кстати, сколько ты ему платишь? В месяц, – вдруг спросила Нацуми, и я поднял вверх три пальца.
– Что, всего тридцать тысяч?! – удивлённо воскликнула она. – Это же мало!
– Чего? Да нет... – Я не знал, стоит ли уточнять, но наконец промямлил: – Три тысячи.
– Что? – Лицо Нацуми вытянулось. – Что-о-о?! Ты серьёзно?! Три тысячи в месяц?! Ты жлоб! Эксплуататор! Да он может на тебя в трудовую инспекцию пожаловаться, сейчас молодёжь сразу туда бежит! Или мне самой донести?!
Автомобиль набирал скорость, Нацуми стремительно обгоняла другие машины на дороге.
Я поспешно забормотал, обливаясь холодным потом:
– Ну а что, я ведь даю ему деньги на еду, и живёт он у меня бесплатно, и за телефон платит компания, к тому же кота его взяли... Справедливо же? – оправдывался я.
– Ну ты даёшь... – Во взгляде Нацуми читалось отвращение. – Неудивительно, что он нашёл себе другую подработку...
За низкими японскими домами, стоящими вплотную друг к другу, виднелась башня Sky Tree – такая огромная, что дух захватывало. Облака за нею были гораздо тоньше, и даже выглядывало солнце.
– Вот это да! И правда дождь кончился, – восхищённо сказала заказчица по имени Фуми Татибана, взглянув на небо над крышей. – Да вы просто молодцы! Как жалко, что больше не будете работать.
Пожалуй, Фуми было столько же лет, сколько моей бабушке, и по её быстрой бойкой речи чувствовалось, что она из Ситамати. Мы с ней сидели на террасе. В садике Хина молилась о том, чтобы стало ясно, а Наги стоял с раскрытым зонтиком тэру-тэру-бодзу.
Я ответил, глядя на их спины:
– Недавно на фестивале фейерверков её показали по телевизору, и после этого нас завалили заказами.
Хину показали в телевизионном выпуске новостей про фестиваль фейерверков. Видеозапись с подписью «Звезда Интернета – Солнечная девушка?!», на которой девушка в юкате молится на крыше здания, длилась всего пару секунд, но эффект оказался просто грандиозный. На наш веб-сайт хлынули заявки, в результате сервер перестал работать. Большинство этих заявок оказались несерьёзными: люди либо просто задавали вопросы, либо откровенно насмехались.
– Столько заказов мы бы всё равно не потянули, поэтому приняли только ваш – на сегодня, и ещё один – его нужно выполнить в конце следующей недели. А после этого временно закроемся. К тому же она немного устала, по-моему.
Именно. Хина по-прежнему улыбалась, но в последнее время я всё чаще замечал тень напряжения на её лице.
– Ой, у нас гости? – услышал я возглас и обернулся.
Из комнаты, в которой находится семейный алтарь, к нам вышел мужчина.
– О, Таки пришёл. – Лицо Фуми смягчилось.
Таки, светловолосый мужчина, производил впечатление доброго человека. Интересно, он внук Фуми?
– Сегодня ведь у тебя церемония приветствия на О-Бон?[26]26
О-Бон длится несколько дней. В первый день духи умерших спускаются на землю, и проводится своеобразная церемония их приветствия; в последний день «отдохнувших дома» духов провожают обратно на небо.
[Закрыть] Вот я и пришёл помочь. Но какие же юные у тебя гости. Вы друзья бабушки? – негромко обратился он к нам.
– Здравствуйте, – дружно ответили мы трое.
– Просто я хотела ясного неба хотя бы на первый О-Бон мужа.
– Что? А ведь дождь и правда уже не идёт. Ну да, дедушка был человеком солнечным, – рассмеялся Таки, снял сандалии и спустился в сад.
Мы с Фуми наблюдали за тем, как он спичкой поджигает веточку конопли, стоя к нам спиной.
– Подумала, что, если будет дождь, он и вернуться не сможет.
– Вернуться? – Пока мы разговаривали, Наги пришёл из сада и похлопал Фуми по плечу. Мальчик всегда в мгновение ока находил общий язык с заказчиками.
– Потому что в О-Бон... – Фуми с видимым удовольствием прищурилась, – умерший возвращается с небес.
– А под первым О-Боном имеется в виду первый праздник О-Бон с момента смерти? – спросила Хина, встав рядом с молодым мужчиной.
– Именно.
– Тогда у нашей мамы тоже первый О-Бон.
Так и знал. Теперь моя догадка подтвердилась.
Стебель конопли занялся и разгорелся, потрескивая; белый дым поднимался от него в воздух.
– Ох, и твоя мама умерла в прошлом году? – обратилась Фуми к девушке.
– Да, – дружно кивнули Хина и Наги.
– Тогда... – мягко продолжила Фуми, – если хотите, можете прыгнуть через наш приветственный костёр. Тогда ваша мама будет вас защищать.
– Да!
Ясное небо проглядывало через широкую щель между облаками, и дым от подожжённого стебля тянулся к нему, будто влекомый неведомой силой.
– Муж вернётся с того берега на облаке дыма, – пробормотала Фуми, будто разговаривая сама с собой, а я машинально переспросил:
– С того берега?
– С того света. Тот свет ведь на небе, так всегда было.
Хина пристально смотрела вверх, приложив ладонь козырьком ко лбу. Я вдруг подумал: «Интересно, какое небо отражается в глазах Солнечной девушки?»
Дракон летел в небе по ветру. Из облака выглядывал огромный кит, а рядом с ним множество небесных рыбок плыли, будто увлекаемые потоком воды.
– Вот что увидела небесная мико[27]27
Мико – служительница синтоистского храма.
[Закрыть], – изрёк невероятно хриплый голос.
Говорил священник храма. Нацуми издала восхищённый возглас, держа смартфон с включённым на нём диктофоном:
– Невероятная картина! Рыбы летят по небу! Даже дракон есть! Это ведь гора Фудзи? А на ней дракон. И в небе множество живых существ!
– Да, впечатляет, – поддержал я её.
В самом деле, потолок этого храма украшала весьма своеобразная фреска. На ней был изображён не просто дракон в облаках, – хоть он и присутствовал на картине, основная идея заключалась не в нём. На краях круга виднелись горы; кроме того, казалось, что и клубящиеся облака, и рыбы – часть единого мира, а рисунок выполнен скорее в стиле японской живописи, нежели китайской. В этом храме поклонялись погоде, и я проникся восхищением к Нацуми: надо же, какое интересное место для интервью она отыскала.
– Вот именно, – довольно откликнулся священник.
Рядом с ним стоял подросток в спортивной форме (видимо, только пришёл с занятий в какой-нибудь спортивной секции) и играл на смартфоне, не обращая на нас внимания. Наверное, внук старика.
– А что значит «небесная мико»? Как знахарка? – обратился я к священнику, и, когда подумал, что, похоже, ответа не дождусь, он вдруг крикнул:
– Что-что?!
Внешне священник был сморщенный старик – под стать своему хриплому голосу, но, оказывается, он ещё и слышит плохо. Сколько же ему лет?
– Как знахарка?! – громко передала мои слова Нацуми, и священник кивнул с запозданием:
– Да, ведь предназначение мико – исцелять погоду.
– Ну-ну, – не удержавшись, пробормотал я.
Хотя статья «Следом за Солнечной девушкой! Климатическая аномалия – замысел Геи» вписывалась в тематику журнала об оккультизме, в публикации мне отказали; сообщить об этом Нацуми я пока не решался.
С живым интересом она спрашивала священника:
– А что исцелять? Климатические аномалии, как в этом году?
– A-а?! Какие ещё климатические аномалии?! – внезапно крикнул он.
Мы оторопели от громкого голоса, а он разгорячился и зачастил, не обращая внимания на нашу реакцию:
– Любят люди бросаться словами. «Впервые за всю историю наблюдений», ишь. Слушать тошно. Наблюдения у них, говорите? Впервые за всю историю, да-а? Сколько лет они наблюдали-то, а? От силы сотню! А картину эту когда нарисовали? Восемь столетий назад!
– Восемь столетий?! – воскликнула Нацуми.
Я вытаращил глаза: если это правда, то картина создана в эпоху Камакура[28]28
Эпоха Камакура длилась с 1185 по 1333 год.
[Закрыть] и представляет собой древнейший экземпляр японского рисунка с драконом в небе.
А между тем священник громко закашлялся.
– Дедушка, не горячись, – сказал внук, потирая его спину.
– И вообще, погода – не что иное, как настроение неба, – продолжил старик, откашлявшись. – А настроение неба от человека никак не зависит, нельзя мерить его словами «норма» и «аномалия». Мы, люди, только и делаем, что копошимся между небом и землёй, как мокрые букашки, цепляемся изо всех сил, чтобы нас не сбросили. Мы лишь временные гости в этом мире. Раньше все это знали.
Казалось, голос старика исходит из-под земли, и, слушая его, я вспомнил, как когда-то давно увидел карту Японии в стиле Гёки[29]29
Гёки – монах эпохи Нара (710-794), создававший карты древней Японии. Доподлинно неизвестно, он ли создавал их на самом деле, но все карты выполнены в похожем стиле, поэтому говорят о стиле Гёки.
[Закрыть]. Говорят, монах нарисовал эту древнюю карту ещё до того, как люди определили границы нашего островного государства. И если бы я не знал, что карта изображает Хонсю, то ни за что бы не догадался: остров, по форме похожий на оплывший камень, обвивало огромное тело драконообразного существа. Почему-то мне представилось, что все мы сидим на спине дракона, и этот образ показался удивительно стройным и логичным.
Сквозь шум дождя за стенами храма я слышал чёткую речь священника:
– Однако небеса и людей связывает то-о-оненькая ниточка – небесная мико. Та самая женщина, что принимает чаяния людей и передаёт их небу. Давным-давно в каждой деревне, в каждой стране была такая.
После этого Нацуми возбуждённо посмотрела на меня:
– Кей, это же Солнечная девушка!
В самом деле, для байки история оказалась довольно стройной. Я подумал, что статья о подобной легенде, затрагивающая и проблемы современности, понравится и редактору, и читателю.
– Кстати... – вдруг подал голос мальчик. – По-моему, вы зря моего дедушку слушаете. Он старый уже, и вообще, мне кажется, выдумки это всё.
– Ничего подобного! Это ценная информация, и вы очень нам помогли! – сказала Нацуми, а священник тут же стукнул мальчика кулаком по голове.
Мне даже полегчало: всё-таки старик ещё соображает.
– Только всему есть своя цена, – вдруг печально изрёк священник, и мы все снова посмотрели на него. – Небесной мико уготована печальная судьба.
– Раз, два, три!
Наги и Хина по очереди перепрыгнули через маленький поминальный костёр.
– Теперь бабушка! – сказал Наги.
– Не надо, – усмехнулась Фуми, но Хина потянула её за руку:
– Давайте вместе.
– Спасибо, что подружились с бабушкой, – обратился ко мне Таки.
Он поставил на веранду тарелку с нарезанным арбузом и сел рядом со мной.
– Да нет, мы же вообще пришли по работе... – Я почему-то смутился и, заслышав смех из сада, повернулся в ту сторону: Хина, Наги и Фуми втроём прыгнули через костёр.
– Веселятся. – Таки прищурился и вдруг спросил: – Сколько вам лет?
– Ммм... Наги десять, мне шестнадцать. А ей... А! – Я вдруг вспомнил слова Хины. – Скоро восемнадцать, кажется.
Я вспомнил, что в квартире у Хины висел настенный календарь, и там в клетке двадцать второго августа почерком Наги было выведено: «День рождения».
– День рождения! Тогда надо сделать подарок, – весело откликнулся Таки.
Я перепугался: подарок на день рождения девушке? Почти уверен, что с такой задачей мне не справиться, но, с другой стороны, если Хина обрадуется, это будет чудесно. Что же делать? Я крепко задумался.
– Ребята, я порезал арбуз! – крикнул Таки, и из сада донеслось дружное ликующее «Ура!».
Где-то далеко прогремел гром. Только сейчас я заметил, что небо вновь затянуло тучами и моросит мелкий дождь. Хина, Наги и Фуми со смехом направились к веранде.
Даже сейчас помню, как ехал домой после того интервью, обдумывал за рулём рассказ священника и не мог избавиться от непонятной тревоги. В то время я не воспринял услышанное всерьёз: сказка – не более. Да нет, в общем-то, я и сейчас не верю ни в небесных мико, ни в Солнечную девушку. А последующим событиям ещё как можно найти логическое объяснение.
Если уж на то пошло, в тот день меня тревожили дела более насущные. Например, то, что у меня копится долг за аренду офиса, заказов становится всё меньше, а отношения с Мамией никак не улучшаются. Кроме того, оказалось, что сбежавший из дома мальчик, которому я позволял жить в офисе больше месяца, за моей спиной занимался чёрт знает чем.
Но вот что странно: сколько бы я ни размышлял обо всём, неизменно прихожу к одному выводу: если бы мне выпала возможность дать совет себе в прошлом или не единожды пережить жизнь заново, я бы каждый раз выбирал одно и то же ровно с того момента, как повстречал Ходаку. Почему-то я абсолютно уверен в этом и по сей день.
Глава 7. Открытие
Я парень, 16 лет, учусь в старшей школе. Пожалуйста, посоветуйте, что можно подарить девушке на восемнадцатилетие.
Я нажал «Запостить» и немного погодя получил несколько комментариев: «Ответы на Yahoo!» работали как часы.
(Ответ 1) Просто завали её
(Ответ 2) Пятизначная (или больше) сумма наличкой
(Ответ 3) Квартиру
(Ответ 4) Ну ты нашёл тоже – в соцсетях спрашивать
Хм...
Ни одного стоящего совета, разве что четвёртый. Хотя я уже начинал понимать, что в Интернете не бывает ответов на вопросы, которые подкидывает жизнь. Уставившись на экран смартфона, я думал, что делать, и в этот момент раздались ликующие девичьи вопли. Я поднял голову.
Наги ударил по мячу.
На футбольном поле под мостом проходила тренировочная игра команды, в которой играл Наги.
– Наги, крутой удар!
– Ты молодец!
Товарищи по команде подбежали к Наги, он помчался им навстречу, на ходу давая пять. Душа компании, он в свои десять лет ко всем относился одинаково дружелюбно, и в последнее время я всё больше проникался к нему уважением. Даже пришёл сюда, чтобы спросить у него совета.
– Кольцо, конечно. Даже не сомневайся, – уверенно ответил Наги.
– Что? Правда? Сразу кольцо?! – изумлённо переспросил я. – Но ведь это же как-то совсем уж серьёзно!
– Ты ведь сестре на день рождения подаришь?
– Да. Вообще я и у девушек пробовал спрашивать...
Я вспомнил ответ Нацуми: «Чего бы я хотела? Ну, поцелуев или объятий, денег, хорошего бойфренда, а ещё... Новую работу!»
– Но это мне не помогло ни капли, – со вздохом поделился я и подумал, что «Ответы на Yahoo!» были ничем не лучше. – Так, значит, кольцо... Ну, наверное... Хм.
Я размышлял над новым ответом, и тут несколько младшеклассниц, помахав рукой, крикнули:
– Пока-пока, Наги. – И ушли с поля.
Наги приветливо помахал им в ответ.
– Ходака, ты ведь любишь Хину?
– Что? – До меня не сразу дошёл смысл его слов, и я запаниковал, когда наконец осознал, о чём речь. – Что?!
Я покраснел до самых ушей, будто меня внезапно ошпарило кипятком.
– Да нет, нет, конечно, я её не люблю!.. А? Или нет, правда люблю? Да нет, бред какой-то, в смысле? Когда успел? А может, с самого начала, как только увидел? Да в смысле?!
Наги изумлённо наблюдал за моей паникой.
– Ну, знаешь, для парня нерешительность – худший порок.
– А? Правда, что ли?
– Пока ты не встречаешься с девушкой, надо обо всём говорить уверенно, а уже потом, когда начнёшь встречаться, можно мямлить. Это же элементарно.
Меня поразило это откровение. Что у него за система ценностей такая? Да и тон по-настоящему деловитый.
«Ничего себе – Токио», – пришла мне в голову мысль, которую я уже успел позабыть.
– Мо... можно я буду называть тебя на вы, как наставника?
Наставник улыбнулся в ответ, а затем вдруг посмотрел куда-то вдаль:
– С тех пор как мама умерла, Хина только и делала, что работала. Наверное, ради меня старалась, я же ещё ребёнок.
Наставник улыбался, я слушал его и невольно вытягивался по струнке. Он такой взрослый, что спокойно может назвать себя ребёнком.
– Поэтому я только за, если ты устроишь ей немного романтики, – пошутил Наставник и протянул мне сжатую в кулак руку.
Мне пришлось стукнуть её своим кулаком, и тогда он лукаво улыбнулся:
– Хотя не знаю, конечно, годишься ли ты для этого.
– Большое спасибо! – Я принял бумажный подарочный пакет из рук улыбающейся сотрудницы магазина, но так и не двинулся с места. – Извините... – Я замялся, а сотрудница внимательно посмотрела мне в лицо. – Извините!.. – решился я наконец.
– Да?
– Вы бы... обрадовались, получив такое в подарок? – спросил я, взглядом указав на пакет у себя в руках.
Сотрудница с длинными чёрными волосами и добрым лицом посмотрела слегка удивлённо, а затем расплылась в улыбке. Её прекрасная улыбка поразила меня – так, что в этот самый миг пропали все окружающие звуки, будто я надел противошумные наушники.
– Всё-таки ты ходил здесь целых три часа, – вдруг мягко сказала сотрудница, будто обращаясь к своему другу. – Я бы очень обрадовалась. Не бойся, ей точно понравится!
От этих слов в груди стало жарко. Три часа кряду я не мог определиться, какое кольцо купить с бюджетом четыре тысячи иен, и всё это время она терпеливо помогала мне. Напоследок она нежно улыбнулась и пожелала удачи, а я склонил голову в низком поклоне, глядя на её бейджик, на котором было написано «Миямидзу».
Когда я вышел из торгового центра Lumine в Синдзюку, на город уже опустилась ночь, а по улицам, как обычно, торопливо шагали пешеходы с зонтами. Я вдруг заметил, что огни небоскрёбов из-за дождя выглядят размытыми и даже мигают. Вечером два месяца назад я бродил в этом же месте, чувствуя себя ужасно несчастным. Я попытался вспомнить это время – так, будто собирался увеличить изображение, чтобы рассмотреть далёкий пейзаж на нём. Тогда я не мог, как сейчас, дышать полной грудью. Я никого здесь не знал, мне казалось, что все люди вокруг говорят на незнакомом языке. В панике я думал о том, что меня ждёт, и Хина в «Макдоналдсе» впервые заставила меня взглянуть на всё иначе.
Я поднял голову и посмотрел на большой телевизионный экран. Показывали прогноз погоды – по плазменной поверхности шла надпись: «Побит рекорд по количеству дождливых дней за всю историю наблюдений». Я знал, что даже завтра погода прояснится совсем ненадолго, и то только там, куда мы с Хиной отправимся. Завтра нужно разогнать тучи над парком ради дочери заказчика, и это будет наша последняя заявка. А послезавтра – день рождения Хины, и в планах у нас втроём поесть торт, а затем я собираюсь подарить ей кольцо.
«Чтобы Хина лишний раз улыбнулась», – пробормотал я про себя и посмотрел на дождливое небо, выглянув из-под зонтика.
А ведь я, кажется, уже давно не слышал, как шумят цикады. Совсем недавно Токийская телебашня мокла под дождём, а теперь сверкала под солнечными лучами, будто облачилась в новую одежду.
Мы находились в парке у подножия телебашни. Зелёная площадка была окружена большими храмами и небоскрёбами. Маленькая девочка громко смеялась, и её смех эхом разносился по всему парку.
– Папа, сделай так ещё раз! Ещё!
– Ладно, только ты не задохнёшься так, Мока?
– Сегодня точно нет! Потому что погода хорошая!
Суга взял девочку за обе руки и закружил. Его дочь Мока смеялась так, что, казалось, надорвёт живот.
– А теперь Наги! Покружи Наги тоже!
– Хорошо. Вот, смотри!
– Ай!
– Вот чёрт, так и надорваться можно. – Похлопывая себя по пояснице, Суга вернулся к скамейке, на которой сидели мы с Хиной, и плюхнулся между нами.
– Почему вы?.. – уставился я на Сугу. – И вообще, получается, вы знали о моей подработке? И молчали? И вообще, у вас дочь есть, оказывается?
Суга посмотрел на меня с довольной ухмылкой и крепко пожал Хине руку:
– Вот уж не ожидал! Ведь в прогнозе сообщалось, что точно будет дождь!
Хина улыбнулась, а я почему-то закипел.
– Понимаешь, у дочери астма, и она сейчас с бабушкой живёт. При дождливой погоде мне не разрешают с ней видеться.
Мока играла с Наставником в догонялки на лужайке, а Суга, прищурившись, наблюдал за дочерью. Вот уж не подумал бы, что когда-нибудь увижу его таким. Впрочем, зрелище было и впрямь красивое, как на картинке: двое детей бегают по зелёной траве под солнцем.
– Да, хорошо, когда небо ясное, – пробормотал Суга.
Приглядевшись, я заметил у него на левой руке серебряное кольцо. Суга касался его правой ладонью. А ведь пальцы у этого человека узловатые, и по ним сразу видно, что он уже немолод.
– А вы начальник Ходаки? – спросила Хина.
– Да! А ещё я ему жизнь когда-то спас! – с самодовольной ухмылкой выдал Суга то, о чём я успел позабыть. Он обнял меня за плечи и с любопытством осведомился: – Кстати, почему ты к девушке обращаешься на вы, а она к тебе – на ты?
– А, ну просто Хина старше меня на два года...
– Да? Так тебе пятнадцать? Или шестнадцать? Нет, значит, семнадцать или восемнадцать? Так разница-то небольшая.
– Вот именно! – ответил я, а Хина в то же мгновение воскликнула:
– Большая!
– Вот она, явилась. Эй! – крикнул Суга куда-то в сторону, и я обернулся в этом направлении.
К нам, махая рукой, бежала Нацуми. Я чуть не подскочил на месте и торопливо проговорил, понизив голос:
– Слушайте, надо же поосторожнее...
– Что?
– Так ведь Нацуми не знает, что у вас жена и дочь...
Суга стучал меня по спине, еле сдерживая смех. Нацуми, подойдя к скамейке, подозрительно прищурилась:
– Эй, что случилось?
– Знала бы ты, что у Ходаки на уме. Представляешь, он решил, что мы с тобой...
– Вы что, только... – Я хотел добавить: «...не говорите ей», но в этот момент Суга выдал меня с потрохами.
Нацуми вытаращила глаза и громко воскликнула:
– Любовники?!
Я залился краской, потупил взгляд и попытался объясниться, глядя, как пот капает с меня на землю:
– Но ведь никто мне не говорил, что он ваш дядя, а вы его племянница. Вы сами при первой встрече сказали, что всё так, как я подумал.
– Ходака, у тебя извращённые фантазии. – Нацуми холодно посмотрела на меня, а Суга ухмыльнулся:
– Надо было просто мозги включить.
Я обернулся к Хине, ища у неё спасения, но она прищурилась и тихо припечатала:
– Ходака, ты извращенец.
Это кошмар какой-то.
– Эй, Ходака... – позвала Нацуми, и я обернулся.
Девушка наклонилась ко мне, сверкнув бюстом в глубоком вырезе майки-топа.
– Ты сейчас пялился на мою грудь?
– Нет!
Да это же ловушка! Нацуми рассмеялась.
– Цуми! – К нам бежала Мока, издалека махая рукой.
– Мока, привет! – Нацуми помахала в ответ.
Теперь ясно, значит, они были двоюродными сёстрами.
– Папа, я сделала венок. Бери!
Суга растаял.
– Правда? Это мне? – спросил он и поднялся со скамейки.
– Ходака, иди сюда!
– Ой, меня Наставник зовёт. Я пойду, – пробормотал я и ретировался.
– Хи-хи, с Ходакой не соскучишься, – сказала Нацуми Хине, когда я уже повернулся к девушкам спиной.
Девочка оказалась самая обыкновенная.
Я представляла себе человека с ореолом божественности и исключительности, ожидала молчаливости и отстранённости, как у мико, синтоистского священника, астролога или даже харизматичного рокера. Но Хина оказалась очень милой и приветливой девочкой-подростком. Чёрные как смоль некрашеные волосы, кожа и губы совсем гладкие. Ходака и Хина оба были очень юны, я им даже позавидовала.
– Он совсем ещё ребёнок, мне даже стыдно за него, – немного сердито проговорила сидящая рядом Хина, глядя на Ходаку.
Я не удержалась от улыбки: так вот какие у них отношения. С Ходакой все обращаются как с младшим братом.
– Правда ведь, они похожи?
– Ходака и Суга?
Кей чуть ли не вприпрыжку шёл к Моке и Наги, Ходака шагал рядом, почёсывая голову.
– Да. Кей тоже подростком убежал из дома и приехал в Токио.
– Что?
– Понимаешь, семья Суги – настоящая династия дипломатов, они поколениями служили в парламенте. Родители, конечно, возлагали на Кея большие надежды, но его старший брат – человек исключительно одарённый. В местной продвинутой старшей школе был лучшим учеником, после этого сразу поступил в Токийский университет[30]30
Токийский университет, или университет Токио, – самый престижный вуз в Японии.
[Закрыть], учился за границей и теперь служит финансовым чиновником. Ну, он мой отец вообще-то, – добавила я и рассмеялась. – Кстати, с отцом я не в ладах, зато с дядей Кеем почему-то легко нашла общий язык. Поэтому у него и подрабатываю.
«Ой, что это? – думала я, не прекращая болтать. – Почему я рассказываю всё это Хине?»
– Но так или иначе...
Всё-таки в Хине есть что-то удивительное. Она смотрит на меня своими большими глазами, и мне почему-то хочется всё-всё ей рассказать.
– Кей убежал из дома, а уже в Токио встретился с девушкой по имени Аска, своей будущей женой. И там была большая любовь, из-за которой две семьи разругались в пух и прах, но в итоге эти двое поженились и вместе начали копирайтерский бизнес, а ещё у них родилась Мока. Помню, я тогда так обрадовалась...
В то время я только-только перешла в старшую школу, и щемящая смесь лёгкой горечи и восторга, охвативших меня при виде младенца в больнице, теперь перешла в нечто мягкое и спокойное, похожее на запах любимого цветка.
– Но его жена погибла несколько лет назад. Несчастный случай.
Рассказывать о том, что было потом, весьма непросто, слишком тяжело и до сих пор очень грустно. Я рассмеялась, будто выкручивая руль автомобиля:
– С тех пор Кей так ни с кем и не сошёлся. Хотя мне кажется, что вниманием женщин он не обделён.
Тем временем Кей с детьми собрались вместе и сосредоточенно делали венки. Мока командовала, уперев руки в боки, а у Кея был счастливый вид.
– Ходака мне как-то сказал... – вдруг заговорила Хина, – что Суга и Нацуми – просто замечательные люди. Что впервые он повстречал взрослых, которые ко всем относятся одинаково. Что Нацуми – невероятно красивая девушка, которую невозможно не любить. И я всё время думала, вот бы вас увидеть...
